Текст книги "Правила боя. Исток"

Я облегченно вздохнула, меня мутило.

– Угу.

– Есть пойдем?

– Ну…

Пока Майорин с аппетитом поглощал поздний ужин, а я водила ложкой по тушеной репе, в корчму заглянул староста.

– О! Милсдарь маг, а я вас как раз ищу.

– Колдун, – машинально поправил Майорин, от «мага» его передернуло. – Зачем?

– Да там тело рыбаки поймали, без башки, правда, а в остальном с описанием сударыни Айрин совпадает.

– Головы нет, говорите?

– Нет, – развел руками староста. – Еще, я тут вспомнил, с месяца два назад в село мужичок перебрался, на окраине у Фроски поселился, она вроде как вдова да бездетная. Ну, любовь у них, ясно дело.

– А раньше ты вспомнить не мог?

– Так хороший мужик, справный.

– Где он? – прорычал колдун. – Веди!

– Теплая, окоченеть не успела. – Мужчина заправил за ухо черную прядь и поднялся с колен, на которые встал, осматривая Фроску, и потер ладонями лицо.

– Видел его кто-нибудь?

– Сторож видел. Говорит, по восточному тракту поехал.

– Не факт еще, что он не специально перед сторожем крутился, чтоб нас со следа сбить. Ладно, попробую на магии его поймать.

– А мне-то что делать? – спросил позабытый староста.

– А ничего, – ответил Майорин. – За деревней своей следить. Нападений больше не будет.

– Точно?

– Если только новую нечисть не разведете.

Мы вернулись к постоялому двору, Майорин кинул сторожу пару медяков и, прихватив голову химеры, заспешил к конюшне. Я увязалась следом, хотя колдун недвусмысленно намекал посидеть в уголке и подождать его там.

– Ты же велел мне учиться. – Оставаться одной не хотелось. – А голова зачем?

– А мы дорогу у нее спросим.

– Ты еще и некромантией владеешь?

– Конечно, но только некоторыми техниками.

– Какими?

– Упокоить могу.

Мы забрали лошадей, соскучившийся Гайтан все норовил поддеть гривастой головой мне плечо и обиженно фыркнул, когда неблагодарная хозяйка с маху нахлобучила на него седло. Зато после отомстил, тяпнув за палец. Нарушая все мыслимые правила, колдун проскакал пыльным смерчем по улице, чуть не сшибив с ног зазевавшихся селян. Выехав за границу, резко остановился на опушке лесочка и достал из сумки злополучную голову, от которой уже пованивало приторно-сладким душком гниющей плоти. Колдун мог бы все делать молча, но за последний год привык комментировать каждое движение.

– Химера – сочленение нескольких тел, собранных магическим способом. Чаще всего замена происходит на детальном уровне. В этом случае основные функции остаются от ядрового элемента – в нашем случае человека. Остальные мы называем дополняющими: крылья, когти, клыки, животная ярость. Спайкой в химеризации служит магия, поэтому химере требуется беспрерывная подпитка силой и мы можем их отследить.

– Хочешь сказать, за мальчишкой тянется «хвост»?

– Не совсем «хвост», – колдун слегка улыбнулся, – тянется за магом, создавшим химеру, а у нас есть химера, гм… ее часть…

– Мы сильно ранили девушку ночью, он из-за этого ее убил? – невпопад брякнула я.

– Видимо, проще было ее убить, чем тащить с собой голодную и раненую тварь. Так вот, сняв слепок с ее ауры, я могу кинуть сеть и искать аналогичные отзвуки.

В первое время я отнекивалась и отказывалась слушать все эти магические излияния, мотивируя тем, что колдовать я все равно никогда не смогу. Но Майорин был непреклонен: «Ты исток, и маги, не слишком чистые на руку, всегда будут гоняться за тобой, поэтому, чем лучше ты будешь знать их приемы, тем легче тебе будет их избегать или с ними бороться». Со временем мне становилось все интереснее, тем более что я хорошо видела сетку заклинаний и начала в ней разбираться.

– Он мог скрыть ауру, – сунула я ложку дегтя в медовые речи колдуна.

– Тогда будем действовать методом собаки ищейки, потому что, скрывая себя, он оставляет следы заклинаний.

– А если он телепортировался? – Пессимизм все вольготнее располагался в моей голове.

– Давай сначала попробуем два первых способа. В таких случаях идут от лучшего к худшему, методично отбрасывая вероятности.

Колдун раскинул сеть и потянул, посылая поисковые импульсы. Попутно демонстрируя мне пассы и знаки. Но отзвуков так и не получил.

– Ладно, давай второй вариант.

К нашему разочарованию, у мага хватило ума оставлять «ошметки» столь мелкие, что определить его местонахождение по ним было невозможно. Мы посидели, печально поглядывая на голову химеры.

– У меня есть идея.

– Может, не надо? – Майорину мои идеи обычно не нравились.

– Я пошлю кругом чистую силу. Ты по сети будешь отслеживать ее течение, где она всосется водоворотом, там и наш беглец.

– Или просто люди, или колдун недалеко проезжает, а может, зверюшка какая крупная.

– Но в химеру…

– В химеру она войдет как в обычного человека. – Майорин заглянул в глаза голове, а потом завернул в тряпицу. – Хотя… можно попробовать по-другому…

Взгляд мужчины стал сосредоточенным, тело, наоборот, расслабилось. Майорин откинул голову, будто греясь на солнце, лунный свет пробежал по черным волосам, высветил морщинки в уголках глаз.

– Пускай свою силу, Айрин, но не потоком – толчками. С паузами.

– И что это изменит?

– Человек, колдун, зверь, употребив одну порцию, больше поглотить не смогут. Химера сможет, я надеюсь, что сможет.

– Кровью надежней.

– Нет. Тогда ты не сможешь ее контролировать.

Я посмотрела на него:

– Хорошо.

– Так что встала, делай!

– А сетка?

– Сетка уже висит у тебя над головой, или думаешь, я тут загорал?

– Э… – издала я невнятный звук. – А я и не заметила.

– Вот тебе и «э», я тебе не мальчик соседский, чтобы влюбленно на меня таращиться.

– Я не таращилась!

– Пока ты со мной споришь, наш химерозаводчик отъезжает все дальше.

– Я спорю?

– Айрин!

«Ничего я на него не таращилась, и ничего не влюбленно!» – мысленно возмущалась я, но выпустила исток и с силой, будто взрывную волну, выкинула энергию. Вдруг меня дернуло и как на веревке повлекло в сторону леса.

– Закрывай! – Я качнулась. Но удержала силу.

– Давай еще. – На второй раз исток рванулся будто по намеченной дорожке, словно ко мне присосался кто-то.

– Есть. Нашел. Всё! – Но исток не хотел закрываться, ему нравилось фонтанировать.

Наконец, у меня получилось, руки дрожали, ноги тоже. Пришлось присесть на землю. Перед глазами будто прыгали зайчики, и не только солнечные. Колдун дал мне отдышаться.

– Оставайся.

– Я еду! – Я влезла в седло, меня еще шатало, но не мне же бежать, а коню. Тут, главное, в седле удержаться. Майорин, явно недовольный моим решением, махнул рукой и ударил пятками кобылу, Потеха фыркнула и не торопясь сдвинулась с места.

– Вот упрямая скотина!

– Вот поэтому они у тебя и хромеют одна за другой, – сквозь зубы прошипела я ему вслед, но колдун расслышал.

– Я не про лошадь… – Договорившись с кобылой, он ушел в галоп. Обижаться на удаляющуюся спину было бесполезно, поэтому я поторопилась его догнать, придумывая по пути достойный ответ.

На небе ветер гонял белесые клочья облаков, меж которых то и дело, хищно скалясь, проглядывал месяц. Гайтан черной тенью несся по пыльной дороге, норовя обогнать Потеху с более тяжелой ношей на спине.

Когда впереди замаячила фигура всадника, восток уже вызолотила заря.

Колдун резко откинулся назад, держа поводья правой рукой, а левой взмахнул, затейливо сложив пальцы.

Конь мага споткнулся, сбился с шага и, истерически заржав, встал на дыбы.

Мужчина успел сгруппироваться и кубарем покатился по дороге. Невидимый мне раньше химереныш земли так и не коснулся, вовремя расправив кожистые крылья. Он плавно опустился в пыль и с диким шипением бросился на меня.

– Имилар, место. – Маг, кряхтя, поднялся, опираясь рукой о колено. Дрессированный звереныш послушно улетел за его спину.

– Эксперимент успешный пытаешься сохранить? – Майорин остановил лошадь, руки обвисли безвольными плетями, обманывая расслабленностью.

– Что вам надо? – шипел маг под стать своему питомцу.

Колдун, не торопясь объясняться, ударил второй раз, но маг уже был готов, ловко выставив щит. Заклинание скользнуло по кромке заслона и ушло в лес. Хрупнули ни в чем не повинные сосны, парочка повалилась на землю, цепляясь за другие деревья, возмущенно заверещала белка. Руки двумя птицами спланировали в исходное положение.

– Инессцы! – дошло до мага.

Меня всегда интересовал вопрос, почему колдун никогда не пытается воспользоваться мной как истоком. Столько возможностей было, пару раз я даже сама предлагала, на что получала очень ехидный и еще более обидный отказ. Но иногда мне казалось, что ему действительно не нужен источник силы. Колдун резко сложил ладони и толкнул воздух вперед. Гайтан рванулся с места, я изо всех сил натянула повод.

Но маг успешно отразил и это нападение. Химереныш шипел, по кругу подбираясь ко мне, исток внутри заклокотал, я с трудом сдерживала силу, так и намеревающуюся влиться в мальчишку. Воистину клещ.

Высвободив ноги из стремян, я скатилась по лошадиному боку, как по ледяной горке, меч привычно лег в ладонь, легко покинул ножны и запел, рассекая воздух. Мальчишка прыгнул стремительно и быстро, я даже не поняла, что произошло. Тело соображало быстрее.

Рука колдуна взметнулась вверх, мальчишку отшвырнуло от меня, но отвлекшийся Майорин чуть не проглядел меленькие стальные листочки, летящие в его сторону.

– Майорин!

Он оглянулся и инстинктивно заслонился рукой, подкрепляя жест заклинанием. Большая часть рассеялась в пыль, но несколько первых легко прорезали тонкую застиранную рубашку. На белой ткани проступила кровь, багровыми цветами раскрашивая льняное полотно. Он даже ритм дыхания не поменял, просто опустил руку.

– Что вам надо?

– А ты не догадываешься? – Голос меня немного подвел.

– А ты кто, страж закона? – Маг не удостоил меня и взглядом, обращаясь к колдуну.

– Даже если и так. – Майорин неторопливо спешился, похлопал лошадь по крупу, отгоняя подальше.

– Вы, инессцы, захватили власть, но мы вашим законам не подчиняемся. – Маг расправил плечи, золотое зарево давало достаточно света, чтобы рассмотреть противника. Он оказался чуть сутулым мужчиной – ровесником Майорина, на вид по крайней мере. Меча у мага не было, да и не походил он на воина, такой лучше представляется за столом с пером и пергаментом или с набором тонких лекарских ножичков над телом очередной химеры.

– Вы – это Цитадель?

– Мы – это Фарты! – криво улыбнулся маг, но тут же сник, зря он это сказал, теперь нас точно в живых оставлять нельзя. И, видно, принял решение:

– Имилар, расправься с девкой.

– Я справлюсь, – кинула я колдуну, сама не очень веря в свои слова.

Имилар бросился ко мне, окончательно потеряв все человеческие черты. Он нападал быстро и стремительно, хлопая крыльями. Я успевала только уворачиваться, оказалось, что вчера химеры показали не все свои возможности. Крыло мазнуло по лицу. Я рукавом утерла пот, пот был красным, крыло – в шипах. Кувыркнувшись назад, я с силой наддала ногами по химере, того отшвырнуло, но он выровнялся, балансируя на крыльях, и снова бросился ко мне. Вторую атаку я уловить не успела, когти уже нацелились мне по глазам, но мальчишка отлетел, сбитый огненным силовым. Майорин тяжело дышал, сзади к нему бесшумно летела волна серого песка, я узнала это заклятие, очень похожее на инесскую «стрелу тлена». Колдун не мог ее почувствовать, но угадал и вовремя откатился в мою сторону, зачем-то сграбастав меня рукой за щиколотки и больно повалив на землю. Над нами пронеслась волна раскаленного воздуха.

– Внимательней. Тут не тренировка, – шепнул он странным голосом и тут же вскочил.

– Бережешь ты девку! Твоя?

Колдун выругался.

– Лоренц Фарт! Знай имя того, от чьей руки тебе предстоит сдохнуть, инессец!

– Так ли уж сдохнуть?

– Если будешь вытаскивать ее из-под ударов. – Дохнуло тленом и озоном, будто перед грозой. Майорин зло посмотрел на противника, усмехнулся. Я прижала ладонь к щеке, кожа горела, по пальцам бежала кровь. Силу больше ничего не сдерживало, она лилась, впитываясь в химеру. Имилар блаженно улыбался, раззявив пасть.

Я полезла в карман за мазью, но было уже поздно, маг заметил и повернулся ко мне:

– Исток! Живой, здоровый исток! Вот это да! Сокровище! – Он глумливо улыбнулся. – Да она ценнее Имилара.

– Даже не думай. – Жест был мне не знаком, но Лоренц Фарт явно его уже видел, так как напрягся и скопировал движение. Майорин вдруг согнулся и закашлялся, маг, не желая упустить момент, тут же приблизился к колдуну на полшага. Потом еще ближе, сжимая воздух в руке, связанный с колдуном незнакомым мне заклятием. Я не выдержала первой, отшвырнула силовым потоком химеру и рванулась к магу, врезавшись в него.

Вчера на лезвие моего меча впервые попала кровь, но ни разу он еще не отнимал чужую жизнь. Как и я. Сталь прошла тело насквозь легко, как обычный нож на кухне режет парное мясо. Я открыла зажмуренные глаза и уперлась взглядом в белую радужку с черными расширенными зрачками. Майорин вырвал кинжал из тела Фарта и покачнулся. Мой меч был хорош. И с легкостью прошел насквозь, прошив Фарта и нанизав еще и колдуна, как бусины на нитку.

– Майорин!

– Все в порядке, – спокойно сказал он. – Химера. Айрин.

Но меня, казалось, прибило к земле. Имилар поднялся, пошатываясь. Стоять на двух ногах химере показалось неудобным, он опустился и на руки.

Нелепыми, длинными, но удивительно быстрыми скачками мальчишка сорвался с места. Я во все глаза смотрела, как он ко мне приближается, но не могла пошевелиться.

В пяди от меня он остановился, почти уткнувшись носом в мою вытянутую руку.

– Айрин! – От крика я будто очнулась и шагнула назад. Колдун выбил из моей руки меч, оружие закружилось в воздухе, сияя в рассветных лучах восходящего солнца. Майорин перехватил клинок и одним мощным ударом отсек пареньку голову.

У меня подогнулись колени. Я упала в пыль, чувствуя на лице чужую еще горячую кровь. Исток пульсировал внутри, заполняя сознание, стараясь прорваться сквозь хрупкие прутья клетки моего разума. И, будто приняв единственно верное решение, мое сознание мигнуло и ушло в темноту.

Я лежала, свернувшись калачиком, вжавшись лбом в колени. В коридоре раздались негромкие голоса, кто-то прошел мимо моей комнаты, что-то обсуждая. Хлопнула, закрывшись, соседняя дверь – та, что справа. Голоса стали еще более приглушенными. Но за левой стеной стояла тишина. Я полежала еще немного, прислушиваясь. Ничего. Только соседи, здорово выпившие постояльцы, играли в кости, ставя на кон все больше и чаще. Кажется, бас выдурил-таки у тенора всю наличность, и теперь тот пошел играть в кредит. Левая стена продолжала молчать. Пойти, что ли, проверить, может, окочурился уже. И надо его похоронить. Теша себя мрачными мыслями, я поднялась с кровати и побрела к дверям, с каждым шагом ступая все медленнее. Когда дверь, будто увязая в загустевшем от напряжения воздухе, скрипя петлями, открылась, мне уже хотелось нырнуть обратно к себе, где снова свернуться калачиком на кровати. А лучше под. Но я, как смертник на плаху, сделала решительный шаг вперед, сглатывая в последний раз.

– И что ты там топчешься?

Рубашка с бурыми пятнами валялась на полу. Колдун сидел на кровати, мало отличаясь от одежки цветом и состоянием. Рядом понуро сидел на единственном стуле староста.

– Майорин?

– Что? – Он открыл глаза, сосуды в белках полопались, подчеркивая и без того белую радужку. Левая рука больше походила на неудавшуюся попытку мастера-свечника вырезать новогоднюю елочку, которыми частенько украшали богатые дома на праздник. Короткие неглубокие надрезы, будто чешуйки, пробегали по всему предплечью. Но меня больше беспокоило другое.

– Ты живой?

– А что, уже разложением разит?

– Нет пока…

Колдун продолжил отчитывать гостя:

– О подобных происшествиях нужно сразу же сообщать следящему, а не ждать, пока помощь сама придет к вам. Это ясно?

– Ясно, – огрызнулся Витяк.

– Я отправлю в Инессу отчет. И смотрящему магу тоже.

– Милсдарь колдун, а может, не надо?

– Надо. Предупреждать вас я не обязан, но предупредил. Сами виноваты.

Староста встал, потоптался около кровати, зло на меня поглядывая, а потом вышел, хлопнув дверью. Майорин проводил его взглядом.

– Давай перевяжу нормально. – Я подошла ближе.

– Отстань. Само заживет.

– Майорин! Я… – Взгляд остановился на боку, небрежно перехваченном бинтом, тонкая ткань набрякла от сочащейся крови.

– Так… поцарапала, только крови много.

– Но мне показалось, что…

– Тебе показалось. Меч прошел под кожей. Не так-то легко меня задеть. Молодец.

– Кто-то же задел, – кивнула я на белый рубец поперек груди.

– Давно, лет семь назад.

– А что с рукой?

– Да нормально все. – Он приподнялся на здоровой конечности и, будто впервые увидев, посмотрел на вторую.

– Я его убила. – Переминаться с ноги на ногу на пороге было глупо и неудобно, и я присела на краешек кровати.

– Не знаю. Может, и ты. – Может, и я. Боги, какая я дура. Кто вообще мне меч в руки дал? Подать его сюда! Чуть колдуна на тот свет не отправила, решила, будто он сам не справится. Вот верно, это не мальчик мне соседский. Я утерлась тыльной стороной ладони, стараясь изобразить внезапно пробивший меня насморк.

– В первый раз всегда тяжело, – тихо проговорил мужчина, убрав опорную руку, лег и добавил, обращаясь уже к потолку: – Зато потом одно удовольствие!

– Правда? – пропустила я шпильку мимо ушей, не сразу сообразив, что гаденько ехидный тон относится не к процессу убиения, а к моей беспросветной глупости.

– Конечно. Сначала руку отрезаешь, потом ногу…

– Чтоб тебя!

– Меня?

– А химера? – перебила я.

– Хочешь оставить голову на память?

Я хрюкнула, но продолжила покаянно изучать собственные колени и грязь на штанах.

– Айрин. Самоистязание – это участь отшельников в Луаре.

– Толку от меня никакого. Только вред, – буркнула я.

– Что с тебя взять, колдунья.

– Какая я колдунья? Всё испортила.

– Колдуны как раз все портят. У нас не было другого выхода. Силен был зараза, если бы ты не оглушила его силой…

– Оглушила?

– Ты переполнила его запас, он даже не понял, что произошло. А когда понял, было уже поздно.

– Подло.

– Подло. Но смерть часто бывает подлой. И глупой. – Колдун улыбнулся. – Айрин, рано или поздно что-то подобное должно было случиться, не с нами, так с кем-нибудь другим.

– Ты имеешь в виду…

– Я имею в виду столкновение Цитадели и Инессы. Все правильно, два равносильных течения, одинаково поощряемые властью, однажды сталкиваются. Триста лет мы друг друга ненавидели, сейчас у Инессы впервые появился повод объявить Цитадель вне закона, потому что они нарушили свои же правила. И твоя мать будет первой, кто воспользуется этой лазейкой.

– Для чего? – не поняла я, пытаясь сообразить, как простая размолвка в небольшом селе может повлиять на судьбу страны, о которой с серьезной миной мне втолковывал Майорин.

– Для войны, Айрин. Войны и последующего объединения школ.

– Но зачем?

– Как тебе объяснить… Я сам не всегда понимаю зачем. Может быть, однажды я смогу ответить на твой вопрос. Зато у тебя будет прекрасная возможность опробовать свои силы, – хмыкнул он, кажется, сам не веря в свои слова.

– Как интересно! Толку-то от меня, разве что ходячим источником работать.

– А более достойная роль тебя не привлекает?

– Это невозможно, Майорин, ты же знаешь.

– Откуда тебе знать. Порой жизнь не такое выкидывает… Все воплощается, если очень хотеть.

– Даже невозможное?

– Нет невозможного. Только с желаниями надо быть поаккуратнее, а то вообразишь себя белым и чистым рядом с государыней, а будешь ночным горшком в личном пользовании ее величества, – сказал колдун и замолчал. Я убрала окровавленные бинты и тряпки. Бледный как немочь, мужчина лежал на кровати и, кажется, спал. Идти к себе не хотелось, я приткнулась сбоку, стараясь занимать как можно меньше места.

– Ревешь?

– Нет.

– А что тогда мокрое течет? Всю подушку залила.

– Я больше не буду, – хлюпнула я носом, прижимаясь к теплому боку.

– Айрин, – вкрадчиво произнес колдун, – только не сморкайся в меня, пожалуйста.

– Да ну вас всех! – Я утерла рукавом глаза и поднялась с кровати.

– Наревелась? Дай одеяло, я замерз. – На стуле лежало аккуратно свернутое покрывало, я бросила его в колдуна. Куда деваться, я не знала, уходить не хотелось, а ложиться рядом уже было неудобно. Он закрыл глаза и, будто прочитав мои мысли, хмыкнул:

– Я не соседский мальчик, не таращься на… – Концовку фразы я не слышала, захлопнув дверь с другой стороны.

5

Лето выдалось суматошным: от пожара к пожару. Но где-то к началу августа жара начала спадать, а уже в середине зарядили дожди, серым туманом заволок Велманию влажный морок. Ночевки в лесу превратились в пытку, когда кажется, что никогда уже не попадешь в долгожданное сухое тепло. Я сдалась к середине сентября и начала тихо скулить о теплом домике, хоть где-нибудь. Майорин будто ждал подобной просьбы, и быстрые кони за седмицу домчали нас от границы с Луаром до Мертвого перевала в Черных горах, а через четыре дня мы уже въезжали в западные Вирицкие ворота…

Утро началось с предсмертного хрипа.

– Воды… – простонала я. Но поднести умирающей стакан воды было некому. Я открыла глаза. Потолок вроде бы знакомый, кровать тоже. С кряхтеньем я собрала свое тело в кучу и сползла с кровати. За окошком стояла октябрьская темень, дождик колотил в стекло, просясь в комнату. Ощупью я добралась до кухни и жадно напилась.

Картинки воспоминаний вчерашней ночи калейдоскопом кружились в голове. Есть же счастливые люди, которые наутро ничего не помнят. Как им хорошо.

Как ни странно, тяжелая головная боль обошла меня стороной, только желудок сжался в комок где-то у пяток.

Я разожгла огонь в печке, пламя быстро взялось за бересту и начало старательно вылизывать поленья, те протестующе шипели. Я запалила пару лучин, и кухня осветилась неровным мерцанием пламени. Сразу стало уютно. Котелок, задвинутый в глубь печки, загудел разогреваясь. Мне нравились эти октябрьские дни, особенно по утрам, когда от непогоды тебя защищают крепкие деревянные стены и долго не светает. Дружески поскрипывает поленьями огонь в печке.

Я разомлела, вытянувшись на скамье около зева печи, ожидая, когда закипит вода. Дверь тихо скрипнула. Я повернула голову и уперлась взглядом в полуобнаженную девицу со спутанными волосами.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась я.

– Доброе утро, – эхом отозвалась незнакомка, явно не ожидавшая встретить здесь кого-либо.

– Вы что-то хотели?

– Нет! Да! – выпалила она. – Нет!

Я пришла в некоторое недоумение от столь скорой смены решений и молча наблюдала за развитием событий.

– А вы кто? – решилась гостья.

– Я здесь живу, а вот вы кто?

Девушка нервно подтянула шнуровку платья, прикрывая грудь, и одернула подол.

– Я, наверное, пойду. Я к колдуну заходила.

– За снадобьями?

– Что? Ах да, за снадобьями, – согласилась гостья, явно присматривая путь к отступлению. Пути было три: сени, комната Майорина и моя. Идти на улицу в одном платье, без плаща, было чревато воспалением легких, но и отправиться в колдуново логово она не решалась.

– Что же вы так рано? Боялись, раскупят? – уже откровенно веселилась я.

– Айрин! Прекрати! – раздалось из соседней комнаты.

– А мог бы и сам ей водички принести, – вяло огрызнулась я, борясь с зевотой.

Колдун зашел на кухню, кутаясь в шерстяную рубаху, черные волосы топорщились вороньим гнездом, на шее наливался багрянцем след страстного поцелуя.

Девушка затравленно озиралась по сторонам. Я злостно продолжала резвиться. Подошла к колдуну и, указав пальцем на компрометирующий синяк, кротко спросила:

– А это благодарность?

Гостья залилась краской.

– Айрин!

– Я хорошо знаю свое имя, зачем каждый раз напоминать?

– Илая, не переживай. Это моя сестра. У нее чувство юмора немного извращенное.

– Если бы ты их предупреждал, этого бы не было, а то они каждый раз так удивляются.

Взгляд Илаи сменился с затравленного на возмущенный, мое невинное «их» и «они», видимо, здорово подпортили Майорину неделю, а то и месяц. Колдун пообещал мне взглядом черную месть и повернулся к девушке.

– Я, пожалуй, домой пойду, – сквозь зубы процедила она и, забрав плащ, хлопнула входной дверью. Колдун спокойно сел за стол. Я заварила в кипятке травы, засушенные летом, и разлила чай по кружкам. На раскаленной сковороде шкварчали яйца.

– Каждый раз одно и то же. Тебе не надоело?

– Ну, как тебе сказать… – Я выложила кружок яичницы ему на тарелку, подала хлеб.

– Может, я влюбился, а ты разбила мои мечты, – лукаво произнес мужчина.

– Ты влюбляешься раз в месяц, потерпишь до следующего.

– Если бы ты каждый раз не доводила их до ручки, я влюблялся бы реже.

Видно, расставание с этой особой его не сильно расстроило. Надо сказать, что девица была из слабонервных. Бывали и такие, кто переносил меня неделями, одна даже продержалась два месяца, в итоге мы подружились, и этого не вынес уже колдун.

– Тебя вчера где носило?

Теперь настала моя очередь смущаться.

– Гуляла.

– Одна?

Я прикрыла глаза, вспоминая вчерашний вечер.

Я отнесла знахарю заказанные зелья и решила поужинать в небольшой корчме, где подавали чудесную курицу с картошкой и вкусное пиво. Сев за облюбованный стол, я сделала заказ. Дождь загнал народ под крыши, и в зале было многолюдно, а свободный стол да еще такой удачный можно было записать на сегодняшнее везение. Сначала принесли пиво, я с удовольствием пригубила пенную шапку и, наконец, вытянула ноги. За день мне довелось побывать в четырех знахарских лавках города, продать сумку собранных летом трав на кругленькую сумму, взять заказы на сумму еще более внушительную. А еще купить новую теплую куртку в полцены, так как заказавшая ее женщина канула в небытие, и портной мучился, куда девать невостребованный товар. На радость нам обоим, куртка пришлась мне впору, и счастливый портной сбагрил ее мне, взяв только за толстую кожу. Я долго с сомнением тянула швы в поисках подвоха, но так и не нашла, к чему придраться. В качестве благодарности оставила портному свою старую одежку, грозившую развалиться от каждого движения, предложив использовать на стельки. Особой радости портной, правда, не проявил, но и отказываться не стал. Куртка оказалась очень удобной: со множеством карманов и утепленным глубоким капюшоном, приталенная и затягивающаяся на поясе широким ремнем.

Когда принесли курицу, в моей кружке уже показалось дно, и я, решив, что день действительно был удачный, заказала целый кувшин. Пьяное тепло разлилось по телу, я купалась в ленивой неге, рассматривая соседей.

– Эй, девка, скучаешь? – Соседи тоже не оставили меня без внимания. У улыбающейся мне физиономии не хватало, по меньшей мере, трети зубов, повернутый набок нос подсказывал, что выпали они не сами, а с посильной помощью. Его собутыльник, тоже персона во многом колоритная, громким шепотом (мне, по крайней мере, было слышно прекрасно), пихнув его локтем в бок, проговорил:

– Кто ж так с бабами разговоры начинает? – И продолжил уже для почтенной публики: – Девушка, вы зачем такая красивая и одна сидите.

Сам вопрос уже наводил на неприятные размышления, я проглотила так и просящийся наружу ответ и, продемонстрировав, что у меня все зубы на месте, сказала:

– Отдыхаю.

– Что же одна отдыхаешь-то, в компании оно веселее, – продолжал второй, также выказывая мне щербатый рот. Да уж, похоже, в Вирице нет проблем с услугами цирюльников, и предоставить их готовы всем и каждому. Я с ужасом представила себя по весне с подобной улыбочкой. Парни же отнесли мое вытянувшееся лицо на свой счет. – Не переживай, не обидим, а надыть защитим.

– А может, не надо, – умоляюще выдохнула я, – я уж сама как-нибудь справлюсь.

– Да ладно, не ломайся, – заскалился первый. – Мы парни справные, посидим, поболтаем, время скоротаем. – И довольный рифмовкой загоготал. За окном заунывно плакал ветер, бросая в лица прохожих мокрые плети холодного дождя. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит и сам никуда не пойдет, придвинет стул поближе к очагу, наслаждаясь сухим теплом. Справные парни все скалились, будто бы незаметно пододвигаясь к моему столу. Я тоскливо оглядела корчму, ища взглядом более достойную кандидатуру на свое место. К моему сожалению, я была единственной молодой девушкой среди присутствующего здесь народа. Если не считать за сию вон ту валькирию в противоположном конце зала. Но она, похоже, была выше моих кавалеров на полголовы и почти вдвое шире в плечах. Валькирия в сердцах хлопнула по столешнице ладонью, доска жалобно хрустнула, сожми она ручку в кулак, промахнула бы насквозь, даже не заметив.

Кто еще?

Может, та тетка? Она, конечно, заметно старше меня, но собой недурна. Тетка откинула назад светлые распущенные волосы и погрозила пальцем своему собеседнику, тот улыбнулся и подмигнул. Женщина прищелкнула пальцами, подзывая подавальщицу, золотистая искра сорвалась с кончиков. Колдунья.

В противовес сим сударыням я ничего предъявить не могла, ни внушительной мускулатуры, ни заклинания поцветастей. Только серые глаза и длинные русые волосы, но такие вещи редко отпугивают мужчин. Устав ждать ответа от растерянно озирающейся по сторонам девки, парни приступили к решительным действиям, самовольно перебравшись за мой стол. Один устроился напротив, другой пересел на скамью, пододвинувшись ко мне так плотно, будто по краю скамьи, по меньшей мере, пропасть. Я отодвинулась, чуть не сверзившись на пол, и скинула с плеча загребущую ручонку.

– Ты чего, милая? – Ручонка плотнее вцепилась в рубаху. Я приподняла голову к небесам, моля тех, кто там обитает, уберечь меня от драки и не дать мне пустить в дело нож, спрятанный за голенищем сапога. Убивать никого не хотелось: погода плохая, настроение мирное… Да и колдун меня бы по головке за это дело не погладил.

– Эй, Ивушка! – махнула я рукой подавальщице. – Принеси еще пару кувшинов, я плачу.

Видимо, парни были здесь печально известны, потому что Ивушка чуть шею не свернула, любуясь нашей компанией. Но кувшины принесла быстро и, поставив на стол, удалилась. Я разлила пиво по кружкам.

– Руку убери! – холодно добавила я. Потом повернулась и уставилась ему в глаза. – Пока.

«Пока» свое дело сделало: рука скользнула с плеча и обняла халявную кружку пива. В такие моменты хочется, чтобы рядом был кто-нибудь сильный и смелый, ну хотя бы с виду, дабы этим видом отпугивать таких вот ухажеров. Сильного и смелого не было. Только сирые и убогие.

– За что выпьем?

– За знакомство! – отсалютовал первый.

– И за его продолжение, – подмигнул его товарищ.

– И за окончание, – внесла я свою лепту.

Беззубые переглянулись, но кружки подняли и чокнулись со мной. Пила я залпом. Мягкое пряное пиво вливалось легко. По прежнему опыту знала, что выливалось оно тоже отлично. Наполнив кружки новой порцией, я снова подняла свою.