Текст книги "Лекарство для бабушки"

Лекарство для бабушки
Анна Мурашкина

© Анна Мурашкина, 2024

ISBN 978-5-0062-9037-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

И в небесах, и на земле

Послушны будут они мне.

Нет ничего хуже короткой дороги, это мне пришлось усвоить накрепко после всего пережитого. Не срезайте путь, даже если основная дорога длиннее в два раза. Кто знает, в какие места он вас приведёт и кем оттуда выйдите. Хотя… Но об этом в другой раз.

В один ничем не примечательный день без всякой подготовки в виде зловещих предзнаменований и таинственных знаков на мою голову обрушилось… нечто. Что произошло – и сам до сих пор хорошенько не разобрался, но впечатлений с избытком, могу с радостью поделиться. Устал от идиотских вопросов:

«Эй, Толян, чего такой хмурый? Развеяться не хочешь? Пойдем…» и далее различные варианты для получения острых ощущений в меру фантазии говорящих. Слабовата она у них оказалась, а своими непередаваемыми эмоциями я бы поделился с удовольствием, не жалко. Вот только вряд ли они будут в восторге от такого «подарка».

Мои злоключения начинались как в известной всем с детства сказке: отнеси, девочка, приболевшей бабушке пирожок и горшочек масла или другую еду, не суть важно. Только на месте обаятельной девочки оказался я, обычный парень Анатолий без особых примет, проживающий в маленьком захолустном городишке вместе с родителями и четырёхлапым другом породы «помоечная аристократия» по кличке Марс. А вот бабушка действительно заболела и нуждалась в лекарстве с труднозапоминаемым названием. Но проблема заключалась в том, что жила она в пригороде и добраться до неё можно было на автобусе единственным рейсом в 17 часов, пешком же дорога занимала пару часов. Правда, путь значительно сокращался, если пройти через небольшой заброшенный лесок, чем многие и пользовались. Тропинка была протоптана сотнями ног, многократно хожена мною лично и никаких неожиданностей не представляла.

Так и в этот раз предстояла обычная рутина: прийти, отдать лекарство и уйти основательно накормленным, так как после каждого моего появления у неё бабушка начинает причитать, какой у её внука бледный и заморенный вид, а исхудал как! Вывод – недокармливают! Значит, необходима экстренная помощь по спасению от голодной смерти. И отказываться – себе дороже.

Насвистывая какой-то прилипчивый мотивчик, бодро топаю по знакомой тропке, от скуки поглядывая по сторонам. Любимый плейер после незапланированного купания отказывался со мной сотрудничать, а новый ещё не порадовал меня прибытием с «Почты России». Давно знакомые виды ничем уже не могли удивить, поэтому появление «этого» заставило остановиться. На очищенной от сора и листьев земле была вычерчена пентаграмма. По углам змеились какие-то непонятные значки, в центре валялся огарок чёрной свечи. Наклонившись, чтобы лучше рассмотреть символы, почувствовал отвратительный смрад как от останков какого-то животного. Присмотревшись, обнаружил полузасыпанные кости неподалёку от самого рисунка. Меня передёрнуло от отвращения. «Надо стереть это «художественное творчество», – решил я, чем и занялся тут же. Тишину леса разорвало хлопанье крыльев и на меня обрушилось чёрное облако. Острые когти рвали одежду, царапали руки, пытаясь добраться до лица. Неожиданная атака сверху сначала оглушила, но долго рефлексировать, размышляя на тему, откуда и почему, было некогда. Речь уже в прямом смысле шла о спасении жизни. Эти твари разодрали одежду в считанные мгновения, и закапала первая кровь, правда, до сердца они не добрались, но руки… Часть капель упала на пентаграмму и тут же впиталась в землю. Послышался гул, будто вздохнуло что-то большое и недоброе, пытаясь вырваться из-под ног. Дрожь усиливалась, оставаться здесь дальше становилось небезопасно. Откуда-то потянуло гнилостным запахом. Это стало последней каплей. Обоняние у меня развито острее, чем у многих, по крайней мере так считают не только родственники, но и друзья и знакомые. Скривившись от омерзения, собрался с силами, вырвался из окружающей меня стаи воронья и бросился бежать, не разбирая дороги. За спиной какое-то время шелестели крылья, но вот уже впереди замаячили знакомые с детства места, а громкое карканье внезапно стихло. Организм решительно отказался поддерживать марафонский забег, поэтому поневоле пришлось остановиться, чтобы унять барабанный стук сердца, отдававшийся, казалось, во всём теле. Через некоторое время, отдышавшись и более-менее придя в себя, продолжил свой путь, благо, оставалось пройти уже немного. Не желая волновать и без того плохо чувствующую себя родственницу, нацепил на лицо беспечную улыбку и уже подходил к её дому, как увидел идущую навстречу женщину. Она тоже улыбалась мне, но в этом как раз не было ничего удивительного. Безобиднее человека, по-моему, в природе не существовало. Безудержная радость переполняла всё её существо и она щедро делилась со всеми своим сияющим видом и лучезарной улыбкой. Она всегда была в хорошем настроении, искренне радуясь каждому дню при любой погоде. Хмурой или печальной представить её было так же невозможно, как фиолетовую траву, зелёное солнце или тому подобные нелепости. К сожалению, причина такой жизнерадостности объяснялась очень просто: по общему мнению, бедняжка не от мира сего, а проще говоря, являлась известной городской сумасшедшей. Кивнув ей, уже хотел пройти мимо, но внезапно женщина остановилась и улыбка в первый раз на моей памяти потухла на её лице. Это стало такой неожиданностью, что я тоже невольно остановился и уже собирался поинтересоваться, что случилось, как вдруг тётя Глаша, смотря застывшим немигающим взглядом, начала что-то бормотать:

«Топ-топ… Кровь… Ночь… Звёзды… Они… идут!»

Она вздрогнула и закричала:

«Уже идут! Сгинь! Пропади!»

Крик становился всё громче, переходя на ультразвук. Глаза закатились, и тётя Глаша рухнула там, где стояла, содрогаясь в конвульсиях. Сказать что я испугался… Даже не знаю. Уж очень быстро и внезапно всё произошло, скорее, растерялся. Надо бы помочь, но чем? К моему облегчению, на вопли выглянула наша соседка, баба Зоя. Увидев лежащую в обмороке хорошо ей известную Глашеньку, как её тут все ласково называли, она заохала и принялась хлопотать вокруг неё. Убедившись, что помощь больше не требуется, через некоторое время наконец-то добрался до пункта своего назначения, а точнее – к ожидавшей меня бабушке.

Едва я вошёл в дом, как она ахнула и засыпала вопросами: откуда кровоточащие царапины и где так умудрился разодрать куртку. Не желая её волновать, отделался придуманной историей про напавшую собаку, выслушал причитания, героически вытерпел все необходимые процедуры, которые должны были помочь, по её мнению, передал лекарство и с чувством выполненного долга отправился домой. На этот раз путь решил не сокращать и возвращение прошло благополучно.

Родители на выходные уехали на дачу вместе с Марсом, так что какое-то время квартира была в моём полном распоряжении. Не успел я проникнуться свободой и задуматься о том, как лучше отметить приближающийся Хэллоуин, по закону подлости раздался звонок и сбил радостный настрой мыслей. К удивлению, это звонила бабушка. Сначала она поинтересовалась, хорошо ли себя чувствую после нападения (надо бы ещё вспомнить, что конкретно насочинял, уже успел забыть), а после огорошила:

– Толенька, надо бы тебе навестить тётю Глашу.

– Зачем? – не понял я. – Тем более она же в больнице и ей сейчас не до посетителей.

– Как раз тебя она сильно хочет увидеть, – сказала бабушка. – У неё слабое сердце и волнение ей противопоказано. Но она никак не может успокоиться и всё время повторяет твоё имя и просит, чтоб ты пришёл. Навести уж, может, легче ей станет, перестанет стонать и кричать.

– Но почему я? – никак не могу понять. – Да и сомневаюсь, что, увидев меня, тётя Глаша успокоится. Скорее наоборот. Слышала бы ты, как она вопила, когда я с ней поздоровался, уже подходя к твоему дому. Такой крик подняла, как будто привидение увидела!

– Чего не знаю, того не знаю. А ты всё же навести человека. Неужели трудно? – разозлились на меня.

– Ладно, – неохотно говорю. – Зайду на днях.

Вот такое странное свидание намечается. Перед празднованием Хэллоуина самое время навещать больных в сумасшедшем доме. Кто-то собирается на кладбище, другие – в клуб на вечеринку, а кому-то и с психами пообщаться надо. «Вот пусть бы Вольдемар и прыгал, если больше всех надо,» – мрачно думаю, вспоминая небезызвестный фильм. А всё-таки, где будем собираться на Хэллоуин? Надо обсудить со своими. Но такой уж выдался сегодня день: в дверь позвонили.

На пороге стояла соседка, живущая этажом выше, Розалия Львовна. Эта красивая черноволосая женщина, как поговаривало местное информационное агентство в лице бабушек-пенсионерок, была родом из цыганской семьи, давно, впрочем, ассимилировавшейся и ведущей самый обычный образ жизни. Но это не мешало многим женщинам не только нашего подъезда, но и близлежащих домов величать её ведьмой и по вечерам ходить к ней с завидной регулярностью, желая погадать на судьбу и, конечно, «позолотить» ручку. В подробности я не вникал, подобными глупостями не интересуюсь. При встрече мы здоровались и проходили мимо, выполнив долг вежливости и тут же забыв о существовании друг друга.

Поэтому был слегка удивлён, открыв дверь, и хотел уже поинтересоваться, с кокой целью она меня посетила. Но не успел. Внимательный взгляд чуть раскосых тёмных глаз пронзил как острый нож в руке маньяка. Острая боль налетела внезапно, сдавливая жгучим обручем. Стоявшая напротив женщина побледнела до синевы, губы её что-то шептали, но, оглушённый дикой болью, ничего не смог разобрать.

– Что… что вам надо? – еле смог выговорить.

– Будь осторожен. Они придут за тобой. Не страшись, но будь готов.

– Да кто «они»?

– Ты знаешь.

И, не проронив больше ни слова, развернулась и ушла.

Некоторое время я ещё приходил в себя. Головная боль постепенно уходила, но ощущения как после мясорубки, перекрученный и выплюнутый за ненадобностью. После того как смог более-менее связно рассуждать, задумался о странном предупреждении, явственно прозвучавшем из уст соседки. Что же он говорила? Кто-то придёт… Зачем? Незваных гостей только мне и не хватало для полного счастья! И, кажется, что-то ещё сказала про страх…

Сосредоточиться и вспомнить как следует помешали пришедшие в полном составе друзья, решившие встретиться у меня ввиду отсутствия родителей и как следует отпраздновать это приятное событие. Расходились далеко за полночь, и то после ярко выраженных угроз со стороны общественности. Особенно усердствовала одна бабулька, известная скандалистка. Просочившись в квартиру, что при её тщедушной комплекции было неудивительно, она пронзительно завизжала, смотря при этом почему-то на меня:

– Вот он, кровопивец! Давно его пора от нас отселить! И куда милиция смотрит!? Упырь проклятущий! Весь чёрный, тьфу, нечистый! – она плюнула и перекрестилась. – А воняет-то как! – продолжала нагнетать обстановку. – Задохнуться можно. Падалью какой-то. Да вы ещё и живодёры!

Запах действительно был. Наверное, что-то из принесённого угощения испортилось. Такой тухлятиной несло… Но убедить старушку оказалось невозможно. Пришлось расходиться, договорившись перед этим, где будем встречать Хэллоуин.

На следующий день проснулся от омерзительного запаха, если это зловоние можно так назвать. Попытался найти источник, проверил всю квартиру, даже самые труднодоступные места, но так ничего и не обнаружил. Пришлось засучить рукава и приняться за одно из самых нелюбимых дел – уборку. Количество мусора стремительно таяло, разнообразными моюще-чистящими средствами пропахло везде, куда смог добраться и даже частично в недосягаемых местах, куда обычно не заглядывал по причине накатывающей депрессии во время нудной работы, но запах упорно преследовал, не давая ни на минуту забыть о своём существовании. Из-за чего длительность столь выматывающей процедуры затянулась и я по-новому взглянул на всем известную героиню детских сказок – Золушку. Кажется, начинаю сочувствовать несчастной сироте, хотя к подобным историям всегда был равнодушен, протекали мимо сознания.

К вечеру квартира сияла первозданной чистотой, а я, по-видимому, обзавёлся новым хобби – принюхиваться ко всем углам с угасающей надеждой избавиться от буквально пронизывающего лёгкие тошнотворного амбре. Осознав, что все приложенные усилия не принесли того результата, которого ожидал, плюнул и поплёлся на кухню, думая вознаградить себя за целый день стресса. Но «везение» преследовало по пятам: погас свет. «Да что ж такое», – в сердцах ругнулся, чувствуя, что хорошее настроение после устроенной вечеринки за прошедшее время стремится к критически низким показателям. Однако пустой желудок упорно гнал в те края, откуда надеялся получить все необходимые ему витамины. Бодро протопав в нужном направлении, с увлечением отдался поглощению питательных тройных бутербродов. Придя в ужас от неожиданных трудовых подвигов, организм в качестве компенсации потребовал большое количество глюкозы, т. е. крепкого сладкого чая. Уважая его позицию, сопротивляться не стал и, поставив чайник, полез за новой пачкой сахара. Надо же, вроде недавно насыпал сахарницу доверху, а она уже пуста. Но открыть пачку не успел, тоненький белый ручеёк неожиданно высыпался на пол. Покрутив в руках коробку, заметил небольшие дырочки, видно, мыши пытались добраться до сладостей. Мрачно взглянув на просыпавшиеся крупинки, со вздохом принялся убирать это безобразие, попутно размышляя о том, что сегодня, по-видимому, международный день уборки и празднуют его, не разгибая спины. Но меня об этом не предупредили, хоть бы морально подготовился. Заканчивая подметать, мозг, расслабившийся за сегодняшний день, наконец-то очнулся и задал странный, но логичный вопрос, от которого орудия труда (веник и совок) выпали из дрогнувших рук: а каким образом я различаю предметы, да ещё столь мелкие, ведь свет по-прежнему не горел! Вокруг царила темнота, за окном наблюдалась та же самая картина. Однако я прекрасно видел всё, что меня окружало, даже крошечные крупинки сахарного песка отчётливо выделялись на полу. При желании можно было заниматься любым делом, не только приготовлением пищи, но и чтением, черчением, вязанием… да мало ли дел, требующих острого зрения и сосредоточенности. Да, на зрение никогда не жаловался, но ориентироваться в полнейшем мраке как при дневном свете… Расскажи кто-нибудь подобное, ни за что бы не поверил. Но факт налицо, и что с этим делать – не представляю.

До конца дня проблемы с освещением так и не решились, так что спать пришлось отправляться в полной темноте, хотя для меня это теперь не имело никакого значения. Странная аномалия позволяла прекрасно различать самые непроглядные участки квартиры, но радость почему-то не приходила, видимо, опаздывала. Может, завтра буду оптимистичнее смотреть на так неожиданно открывшийся «подарок»? Утро вечера мудренее, как говорится. С этой успокаивающей мыслью я и провалился в сон.

Надежды на утреннюю мудрость не оправдались. Напротив, вынырнул из кошмарных сновидений с облегчением, чувствуя себя не просветлённым и умудрённым ночным опытом, а выжатым как лимон из соковыжималки, будто всю ночь разгружал вагоны. Непонятные, бессвязные, но оттого не менее пугающие образы преследовали в грёзах, не давая полноценно отдохнуть, вызывая ощущения беспомощной и тягостной безнадёжности среди пробирающих до мурашек реалистичных картин. Попытки убежать от неведомой опасности, сумерки, постепенно меркнущие и оставляющие в темноте, невнятный шёпот и шаги, неотступно следующие за мной, невидимые, но несущие угрозу. Вставал невыспавшийся, с гудящей головой и в отвратительном настроении. Какие уж тут гениальные идеи! Добавлял ложку дёгтя ещё и тот факт, что отвратительный запах так и не выветрился даже после уборки, заставляя нервничать всё больше в ожидании прибывающих сегодня родителей. За это время квартира пропиталась таким количеством неописуемых запахов после моих смелых, но безнадёжных экспериментов, что находиться здесь было так же опасно, как и в эпицентре газовой атаки. С каждым новым опытом оптимизм снижался, а отчаяние всё решительнее протягивало руку дружбы. Плюнув на лавры химика-экспериментатора, решил заняться более приятным делом. Не успел. И когда я стал хроническим неудачником? В дверь с силой забарабанили.

Поплёлся открывать, чутьё вопило, что ничего хорошего меня там не ждёт, скорее, наоборот. Ещё один «подарочек» – ясновидение?

В коридор ввалился неопрятный, но безобидный дядя Петя, «благоухая» таким амбре, что вопросов родителей об источнике мерзкого запаха можно было не бояться, а смело указывать на ещё одну «американскую» достопримечательность. Почему американскую? Достигнув определённого медитативного состояния, этот персонаж любил хвастаться всем, кто хотел (а чаще несчастные просто шли по своим делам) его слушать о прабабушке благородных кровей, проживавшей в незапамятные времена в далёкой Америке, имевшей миллионы, которые она где-то спрятала. Настоящее завещание было уничтожено бессовестными родственниками, не желавшими делиться наследством. А имя у него вовсе не Пётр, а Питер, и никак иначе. Просто из скромности и снисхождения к нам, простым смертным, позволяет называть себя дядя Петя. Жаль, не догадался позвать его раньше, не мучился бы так с уборкой и всякими ненадёжными зельями.

Попытавшись сфокусировать взгляд, т.е. вернуть глаза на положенное им от природы место, невзирая на страшное косоглазие, местный «зельеголик» выдал:

– А где покойник?

Ошарашенный подобным вопросом, несколько секунд пытался понять, о чём вообще речь. Не получив ответа, дядя Петя махнул рукой, буркнул: «А, неважно» и потребовал: «Наливай!». Узнать у настроившегося на бесплатное угощение соседа, для чего он пришёл, оказалось почти бесполезной задачей. Он смутно помнил, будто кто-то кому-то рассказывал о покойнике, якобы в нашей квартире. Получив полезную информацию, он не стал больше ни о чём размышлять и сразу же направился «отдать последний долг», как он это назвал. Выпроводить его оказалось нелёгким делом, он постоянно напоминал о насущной цели своего прихода и бормотал, размахивая руками: «Как же… так нельзя… не помянуть хорошего человека». Причём, кто именно умер и был ли мертвец действительно замечательным, его совершенно не волновало. Уже на выходе из квартиры он потянул носом и неожиданно сказал: «Быстрее надо хоронить, вон какая вонища» и, покачиваясь, как корабль в девятибалльный шторм, вышел за дверь.

Родители вернулись поздно вечером, но, к моему удивлению, никакой бури по поводу окутавшей все уголки вони не последовало. Наоборот, удостоился похвалы за проведённую уборку. Я не выдержал и намекнул, мол, как вам дышится, может, надо проветрить помещения (хотя прекрасно знаю о бесполезности этой процедуры, пробовал), но мне сказали, что всё в порядке и ничего делать не надо. Они ничего не почувствовали! Тогда как я сходил с ума от невыносимых «ароматов», пропитавших, казалось, даже мою одежду.

Ещё одной неприятной неожиданностью стал Марс, до сегодняшнего дня мой верный товарищ. С радостным лаем он вбежал в зал, и я подошёл к нему, думая погладить. Но этот ненормальный пёс вдруг начал пятиться задом, скуля и дрожа, а после завыл. Родители вбежали в комнату и замерли, ничего не понимая. А пёс продолжал выть, и чем дальше, тем сильнее. Стоило к нему приблизиться, как он развернулся и бросился вон. Марс забился под кровать, не переставая издавать завывающие звуки, и ни за что не хотел оттуда вылезать, игнорируя даже призывы к еде, что было крайне удивительно, ведь раньше никакие препятствия не могли его удержать, когда слышалось вожделенное позвякивание миски. Успокоить собаку не удавалось, соседи начинали возмущаться. Позвонив своему приятелю, попросил его приютить Марса на одну ночь. К огромному облегчению, он согласился и, так как жил недалеко от нас, забрал пса.

На следующий день, посоветовавшись, решили отвезти вдруг взбесившееся животное на дачу. Этим занялся отец, меня по прежнему не подпускали к зверю.

Тем временем необъяснимые странности не желали покидать мою жизнь. Ночные кошмары продолжали отравлять сны, добавляя новые детали в мрачные видения. Теперь стали проявляться призрачные фигуры, возникающие из разливавшегося повсюду тумана. Лиц не было видно, только белые расплывающиеся пятна. Эти создания неотступно следовали за мной, подплывая всё ближе. Избавиться от них не представлялось никакой возможности, как будто невидимая нить привязала их ко мне. Вдобавок постепенно стал ощущаться тот же самый отвратительный запах, от которого не мог избавиться наяву. И источали его эти… уроды. Чем ближе находились они, тем сильнее становилась эта вонь. Просыпаясь среди ночи от подобных «дурманящих ароматов», потом долго не мог заснуть и вставал с тяжёлой головой. Долго так продолжаться не могло, надо было что-то делать.

Втайне от родителей (не хотелось их пугать, пока сам не пойму, что происходит), решил пройти полное обследование, надеясь выяснить причину подобных «сюрпризов». Проблема заключалась в том, что я не знал, какой специалист сможет во всей этой мешанине разобраться. Смутное подозрение о начавшейся шизофрении не давало покоя. Если бы не отвратительный запах и ночные кошмары, просто плюнул на всё и смирился. Ну, подумаешь, стал видеть в темноте. Даже удобно, незапланированная экономия света получается. А всякие предупреждения, непонятное поведение некоторых лиц… Так их изначально трудно было отнести к нормальным членам общества. Что тётя Глаша, тихое помешательство которой помню с детства, или дядя Петя, потенциальный кандидат в психиатрическое заведение, у которого белочка появляется с завидной частотой на родственных началах, а зелёные черти составляют верную компанию в качестве собутыльников. За соседкой Азалией Львовной вообще прочно закрепилось клеймо ведьмы. Но остававшиеся вышеописанные неприятности грозили перерасти в проблемы. Надоело просыпаться в холодном поту, а днём – ощущать вонь, казалось, уже въевшуюся в кожу. Ничто из применявшихся гигиенических средств не могло её даже уменьшить, не говоря уж о большем. Кажется, ванная комната скоро станет вторым домом, ведь я проводил здесь времени больше, чем когда-либо прежде. Эта необычная зависимость уже привлекла внимание родителей. Отец ничего не говорил, только понимающе усмехался, а мать намекала о романтическом увлечении. А сегодня прямо спросила, почему не знакомлю их со своей девушкой. Все попытки откреститься от подобных обвинений не имели успеха. Кажется, на меня даже немного обиделись.

Настроение с каждым днём становилось всё паршивее, от постоянного недосыпа стал раздражителен и угрюм. Да ещё дядя Петя завёл скверную привычку интересоваться, почему так и не позвал его на похороны, ведь тело уже начало разлагаться и дальше тянуть со скорбным обрядом нельзя. Он, видите ли, даже спать не может, трупный запах не даёт. Интересно только, каким образом он смог его учуять, если живёт на первом этаже, а мы гораздо выше. Аристократ паршивый, чтоб ему сделаться трезвенником на всю оставшуюся жизнь. И это уже не говоря о том, естественно, что никаких покойников у нас, к счастью, не наблюдается.

Так что желание изменить ситуацию было не просто большим, оно нестерпимо жгло и не давало покоя. Записавшись на ближайший приём в поликлинику, сдал все мыслимые и совсем уж экзотические анализы, названия которых вызывали пугающие ощущения в области лопаток. Вердикт: здоров как космонавт. «Вы, случайно, не мечтаете о неисследованных звёздных просторах? – пошутил терапевт, когда пришёл на приём. – Могу посодействовать, есть знакомства». Как удержался от недостойного ответа, сам не понял. И что мне со всем этим делать?

Обращение к окулисту не помогло совершенно. Мне. А ему доставил радость и восхищение. «Никогда ещё не встречал подобного, – удивлялся он, – у Вас не просто великолепное зрение. Мельчайшие детали разглядеть в кромешной темноте – это сверхспособность, нечеловеческая, я бы сказал. Изменились показатели, характерные для среднестатистического человека. Вы уникум! В истории медицины таких случаев не зарегистрировано, с чем я вас и поздравляю». Нашёл повод для гордости!

Отоларинголог не обнаружил никаких отклонений. А запах… возможно, от стресса. Как известно, все болезни от нервов. Посоветовал обратиться к невропатологу, но, наученный горьким опытом, не рискнул последовать совету. Боюсь, после обследования мне выдадут направление к психиатру, а к такому я не готов.

Пока разбирался с пошатнувшимся здоровьем (хотя врачи и уверяли в обратном), позвонила бабушка и напомнила обещание навестить тётю Глашу, о которой успел благополучно забыть. Что ж, придётся идти.

Больница, в которую её увезли, оказалась обшарпанным неказистым строением. Посещение больных здесь никто не контролировал и пройти сюда мог кто угодно. Но увидеть тётю Глашу не удалось. В регистратуре мне сообщили, что её перевели в психиатрическую лечебницу, т.к. состояние больной сильно ухудшилось и держать среди обычных людей душевнобольных пациентов опасно для здоровья окружающих. Странно было слушать такие речи, я ведь знал тётю Глашу с детских лет, проживая подолгу на летних каникулах у бабушки и никогда не замечал за ней даже малейших признаков агрессии. Наоборот, добрейшей души женщина, даром что неразумная, с широкой солнечной улыбкой. Такой она и осталась в моей памяти.. Казалось, она не умела хмуриться и злиться на окружающих. Поэтому такие новости меня ошарашили.

– Это точно? – спросил недоверчиво. – Может, ошибка какая-то?

– Никакой ошибки нет, молодой человек, – ответили мне строго, – у нас приличная больница и содержится в образцовом порядке. А вам, вместо того чтоб хамить, следовало раньше навестить больную. Она очень ждала посещения и постоянно повторяла ваше имя. А потом начиналась истерика с дикими криками. Она бегала по коридорам, пугая остальных, и пыталась уйти домой, чтобы повидаться с вами. Как мы поняли из её бессвязных воплей, хотела предупредить о чём-то. Только и говорила, несчастная, что они идут, уже тут, упоминала какое-то зло и топала ногами, приговаривая …топ… топ… и кричала: кровь… везде кровь. С каждым днём её поведение становилось всё более агрессивным, постоянные попытки сбежать, а когда они не удавались, кидалась на всех, оказавшихся поблизости. Дальнейшее пребывание психически нестабильного человека бок о бок с пациентами, находящимися в здравом уме, крайне опасно и могло бы привести к очень неприятным последствиям. Так что, молодой человек, вы опоздали и я ничем не могу помочь.

И с этими словами она так выразительно посмотрела в направлении входной двери, что мне ничего не оставалось, как уйти несолоно хлебавши. Впрочем, расстройства по этому поводу совершенно не испытывал. Изначально идея не моя, зачем понадобилось бабушке настаивать на этом визите, непонятно. Но упрёков всё равно не избежать.

С преследующим отвратительным «ароматом» надо просто смириться и принять как неприятную данность. Вернее, попытался успокоить себя мыслью, что, раз никто из окружающих людей не чувствует этой вони, исключая разве что дядю Петю, но это отдельный разговор, значит, привлекать к данному факту внимание по меньшей мере глупо. Ночное зрение вообще штука полезная. Если бы не кошмары, неизменно посещающие во время сна, во всей этой истории можно было бы поставить точку. А всякие предостережения от сомнительных личностей вообще не должны волновать разумного человека.

Так я утешал себя, направляясь домой, когда слух уловил тихие шаркающие шаги за спиной. Сначала этот звук не задержался в сознании, в окружающем многолюдье легко мог остаться незамеченным самый подозрительный элемент, но, по мере приближения к месту своего обитания, неотступное следование тем же маршрутом начинало напрягать. Пару раз с деланым равнодушием как бы невзначай оглянулся, но ничего необычного не обнаружил. Всё то же монотонное звучание: топ… топ. Тьфу ты, кажется, так выражалась тётя Глаша о своих дурацких видениях. Скоро смогу составить ей компанию. А что, она же хотела меня увидеть, а вместе куда веселее ловить глюки. Шлёпанье за спиной нервировало всё больше, а от усилившейся вони перехватывало дыхание. Сделав глубокий вдох, промчался мимо старушенций на лавочках, среди которых восседала та самая бабка, обвинявшая наше собрание во всех смертных грехах. Мы ещё, по её бесценному мнению, и живодёры из-за почудившегося ей запаха тухлятины. Быстро поздоровавшись, рванул к подъезду, но успел уловить обрывок разговора:

– А Людка говорит: там раскопали десяток захоронений, нехристи поганые. Чтоб им…

Захлопнул дверь, отрезая свой слух от сплетничающих пенсионерок. Прислушался, пытаясь различить тревожащие звуки. Кажется, тихо. Облегчённо вздохнув и мысленно отругав себя за паранойю, поднялся в квартиру. Разуваясь, заметил что-то белое, прилипшее к кроссовкам. Пригляделся: мучнисто-белый червяк медленно сползал с обуви. Изгибаясь, начал подниматься по одежде, оставляя за собой слизистую дурно-пахнущую дорожку. Щелчком сбросил эту пакость и со злостью раздавил. Откуда он тут взялся? А, ерунда, есть более насущные проблемы.

Телефон разразился бодрой трелью. Следующие минуты обсуждали с приятелем, где соберётся наша компания на предстоящий Хэллоуин. Договорились в недавно открывшемся клубе с дурацким названием «Глухомань». Подходящее местечко для праздника, ничего не скажешь. Дело в том, что находилось это заведение неподалёку от кладбища, почти заброшенного за последние годы.

– Самое то, – веселился Серёга, – название соответствует окружающей обстановке. Повеселимся на славу, не сомневайся! На том и распрощались.

Остаток дня прошёл буднично и спать я отправился, не подозревая о подстерегающих меня неожиданностях. Фигуры во сне приблизились уже настолько близко, что я ощущал кожей каждое их движение, они как будто повторяли за мной, то ли передразнивая, то ли угрожая. Я чувствовал их как часть себя, и последнее, что запомнил перед тем, как проснуться, задыхаясь от невыносимой вони, были широко разинутые в беззвучном вопле рты.

Хорошенькое начало дня, просто потрясающее. Второе особенно верно, так как потрясло меня основательно во всех смыслах этого слова. Впрочем, может это последствие всяких баек, транслируемых из разнообразных информационных источников безостановочным потоком? Ведь сегодня Хэллоуин, для нашего сонного городка любой мало-мальски значимый повод вырваться из отупляющих будней – уже праздник. Вот и предыдущие дни все как с ума посходили, только и разговоров, что о вечеринке, устраиваемой в клубе, зловещих ритуалах, кладбищах и тому подобном. Даже в новостях было упоминание о вандалах, разоривших десятки могил. Какая мерзость! Да, конечно, такие сообщения, льющиеся со всех сторон, не способны поднять настроение и вернуть спокойствие после ночных кошмаров. Может, дома остаться? Интерес к сверхъестественным темам и раньше не являлся моей отличительной чертой, теперь же и вовсе стремился к нулю, а портить веселье друзьям своей кислой физиономией – такая идея восторга не вызывала.