Текст книги "Зеленоглазая авантюристка"

Глава 14

Темнота обволакивала и ласкала плечи, успокаивала и убаюкивала, Дир даже чуть не задремал, развалившись в кресле. Делать все равно было нечего. Льрисса велела сидеть тихо и ничем не выдавать своего присутствия. Даже камин в потайной комнате зажечь не разрешила. А что делать в кромешной, словно осязаемой темноте – только спать. Даже читать нельзя, вампирское зрение и то не позволяет разглядеть буквы. Можно еще думать. Только вот думать Диру совсем не хотелось, потому что мысли всплывали какие-то невеселые. Впрочем, и не спалось. Скорее бы все закончилось и он снова был бы предоставлен сам себе. Как когда-то давно, еще до смерти. Диру не нравился тот лихорадочный ритм жизни, что захватил его после воскрешения, он предпочитал размеренный уклад. Хотя в этой неопределенности было что-то манящее. Стоило признать, что хаотичность затягивала и, вполне возможно, после того как все закончится, в четырех стенах лаборатории со своими заклинаниями и зельями будет невероятно скучно. Но сейчас Дир желал окунуться в скуку и разобраться в себе. Жаль только, неясно, когда воплотятся эти мечты и воплотятся ли вообще.

Жажда сводила с ума все сильнее, маг чувствовал, что регулярный прием крови только отсрочивает безумие. Есть шанс, что камень в клыке и благословение мифической святой изменит ситуацию. А если нет? А если все получится, что делать дальше? В дневниках Келла он нашел описание необходимого ритуала, вследствие которого это тело, возможно, станет родным. Но здесь главная загвоздка – то самое «возможно». А потом сам изумруд Эллана слишком уж сложный и неоднозначный артефакт. Дир работал с ним всего один раз под руководством самого Каллариона. Этот камень обладал потрясающей мощью, и маг не был уверен, что справится с артефактом в одиночку. Калларион давно говорил, что изумруд Эллана примет Дира за своего и при необходимости поделится силой, но маг так и не удосужился проверить, правда ли это.

Все страшно и сложно. А тут еще эта каркалова Оля заставляет сходить с ума в два раза быстрее. Ее образ преследует и днем и ночью. Трудно сказать, что это – внезапно возникшая симпатия, жажда крови, один раз уже оказавшейся на губах, или просто животное желание обладать? В любом случае сегодня, когда девушка стояла у окна, Дир опять едва удержался, чтобы не подкрасться сзади и… А вот что «и»? Обнять? Поцеловать или все же вонзиться клыками в горло? Одинаково хотелось всего, остановил только Олин взгляд на улицу. Сам Дир за такой взгляд готов был продать душу. Лишь бы Оля когда-нибудь так же смотрела на него. Впрочем, все закономерно, лучшее всегда доставалось Стику. Братец умел влюблять в себя девушек и разбивать потом их сердца. Причем делал это всегда настолько изящно, что в свете слыл не бабником, а неприступным красавцем. Непревзойденное мастерство. Странно, раньше это качество Стика забавляло, а теперь раздражает. Интересно, что тому виной? Изменившаяся сущность и мировоззрение? Или же раньше просто не было той, которая сначала целует тебя, а потом влюбленно провожает взглядом герцога Нарайского. С кузеном Дир и семь лет назад не рискнул бы конкурировать, а уж в этом мальчишеском теле – и тем более. Хотя Олю-то, похоже, именно оно и привлекает, но, вероятнее всего, лишь до появления более достойной кандидатуры.

От нерадостных мыслей отвлекли тихие шаги в покоях вампирши и едва слышные голоса. Маг подался вперед и прислушался. Сомнений быть не могло, там за тонкой стеной и ворохом платьев кто-то был. Сначала Дирон предположил, что это слуги, но подслушанный разговор убедил в обратном. Говорили незваные гости очень тихо, но парень все же разобрал.

– Вероятнее всего, он где-то здесь.

– Где? Ты же видишь, пусто! Каркалы! Был бы это человек, его бы не составило труда унюхать! – Говоривший, судя по всему, злился.

– Тебе бы, Зирр, чтобы всегда было просто! Ищи лучше, может быть, здесь еще есть помещения?

– А может быть, здесь нет его? С чего хозяин вообще взял, что мальчишка с коррой Льриссой?

– Проверить не помешает! Хватит болтать, работай!

Дирон запаниковал и заметался в поисках возможности спрятаться. В потайной комнате за гардеробом не было даже шкафа, куда можно залезть. Если это помещение найдут – ему несдобровать.

– О, шмотки! Мы что, и туда полезем?

– Зирр, хватит дурить, конечно, полезем! Мы везде должны проверить, давай быстрее, если сюда кто-нибудь зайдет, будут неприятности!

– Ладно-ладно! Уже смотрю!

– Слушай, тут даже нижнее белье есть!

– Ты что, совсем придурок?! Какое нижнее белье?! Ты забыл, кого мы здесь ищем?

– Никого тут нет, я же говорю. Хотя… – Дирон внутренне сжался, а пальцы сами начали плести заклинание невидимости. В прошлый раз оно его здорово выручило. Только тогда он находился не на виду и не нужно было исчезнуть совсем, сейчас же морок требовалось навести как можно качественнее.

Скрипнула открывающаяся дверь. В помещение заглянули две любопытные физиономии и тусклый магический огонек. Был велик соблазн воспользоваться парными кинжалами – незваные гости не успели бы даже пикнуть, но маг выжидал, надеялся, что его не заметят и не придется пачкать в покоях у Льриссы. Не хотелось бы создавать вампирше лишние проблемы. Как-никак именно ей придется объясняться, почему у нее в комнате валяются окровавленные трупы.

– Никого, – наконец отозвался с сожалением в голосе один из вампиров, – похоже, нас сюда послали по ошибке. Чисто.

– Ты прав, чисто. Либо сведения неверные, либо мы просто опоздали.

Дирон нормально вздохнул, только когда затихли шаги, хотя заклинание уже слетело – закончились силы. Маг не знал, каким чудом его не заметили. Формула полной невидимости отняла много энергии и разрушилась, едва только незваные гости отвернулись. На негнущихся ногах Дир подошел к кровати и рухнул навзничь, сил не было, даже чтобы поразмыслить над тем, что произошло, и выпить крови. Парень почти моментально заснул.

Он даже не услышал, как вернулись Ольга и Льрисса, поэтому, когда вампирша бесцеремонно потрясла его за плечо, Дир едва не засветил в нее пульсаром.

– Хватит дрыхнуть, – зашипела Льрисса, проигнорировав сгусток огня у мага в руке. – Мы вернулись и пора собираться!

Дир потряс головой, прогоняя сон, и нехотя поднялся.

– У меня были гости, – зевнув, пробормотал он и с наслаждением полюбовался тем, как вытянулось лицо у надменной вампирской корры. Нахмурились брови и презрительно поджались губы. Видимо, она решала, что ее больше злит: факт проникновения в покои или то, что планы могут пойти насмарку.

– И где трупы? – с безнадежной тоской в голосе поинтересовалась она, так, видимо, и не определившись с выбором. Льрисса внимательно посмотрела по углам, судя по всему, выискивая незадачливых взломщиков.

– А почему ты решила, что они обязательно будут?

– Ну, – пожала плечами она, – ты жив, здоров и здесь, значит, незваные гости мертвы.

– Какая ты, однако, кровожадная, – не удержался от колкости Дир. – Они меня не заметили.

– О! Я же всегда знала, что мое тайное убежище выше всяких похвал. Комнату проектировали уже по моему заказу, это одно из немногих тайных помещений, сделанных сейчас, а не оставшихся от прежних поколений.

– Они не заметили меня, а не твою комнату, – презрительно хмыкнул Дир. Вампирша впала в уныние, впрочем, быстро взяла себя в руки и перешла к делу. – Тем более нам нужно поторапливаться, давай вставай!

– А может…

– Нет, не может! – непреклонно заявила она и отправилась переодеваться.

Как ни странно, ночью в вампирском замке тихо. Разбрелись по своим покоям загулявшие аристократы, уснули слуги и даже призраки-охранники на пути не встречаются. Дирона такое положение вещей удивило, он всегда считал, что у вампиров несколько смещенный график и они бодрствуют ночью, а днем по возможности спят. На самом же деле все оказалось несколько иначе. Просто вампиры ложились поздно, хорошо за полночь, позже, впрочем, и вставали, но в целом активную жизнь вели днем, как и другие расы.

Поэтому идти в храм Маан решили глубокой ночью после бала. Именно в это время шанс нарваться на ненужных свидетелей сведен к минимуму. «Решили», правда, здесь слово не очень уместное, так как Льрисса ничьего мнения особо не учитывала. Дирон вообще заметил, что вампирша мало кого слушает, предпочитая просто игнорировать любые мнения, отличные от своего. Следуя за Льриссой по темным коридорам замка, Дирон чувствовал себя крайне неуютно. Дурное предчувствие, появившееся еще с вечера, не проходило. После того как покои вампирши посетили незваные гости, маг уже не сомневался – за ней активно следят. Глупо было думать, что, не обнаружив его сейчас, преследователи отстанут и сдадутся. Раз уж они решили сунуться в покои к вампирской корре, значит, уверены в том, что она связана с беглецом.

Пока на пути не попалось ни одной живой души, но чувство надвигающейся опасности никуда не делось. По спине пробегал холодок, а руки становились влажными. Дир то и дело оглядывался и старался не вздрагивать от каждого едва заметного шороха.

Льрисса тоже нервничала. Она была резка и зла, досталось и Оле, как всегда что-то не в тему ляпнувшей, и Диру, который молчал. Вампирша только фыркнула на робкое предложение отложить выход до лучших времен или, по крайней мере, на день-два, в надежде, что страсти поутихнут. Она пояснила, что все прекрасно понимает, но выбора нет, идти в храм Маан нужно как можно быстрее, не затягивая, тогда есть шанс избежать неприятной встречи.

– Маррис, даже если что-то подозревает, не сунется в храм Маан без дозволения. А его он не получит, по крайней мере так быстро. А если учесть, что верховная жрица с сегодняшнего вечера и на ближайшую неделю является хранительницей провинции, то чужакам в храм вход вообще заказан.

– То есть вы будете нарушать законы? – поинтересовалась Оля, развалившись на кровати. – Почему ты считаешь, что Маррис более законопослушный? Не думаю. Вы же не спрашиваете ничьего дозволения. Претесь напролом.

– Мы только туда и обратно. Мы не собираемся никого трогать. А цели Марриса не такие безобидные. Думаю, он понимает – захватить Ласта мирно не выйдет, а значит, в храме прольется кровь. Нет. На это он не пойдет. Слишком дорожит своей репутацией. К тому же там редко бывает так, что нет ни одной молящейся послушницы. Если мы просто пройдем мимо, никто не обратит внимания. А уж схватку заметят, конечно. Маррис появится в храме только в том случае, если получит разрешение от жриц. Например, сказав, что собирается задержать преступника. Но жрицы никогда не принимают такие решения поспешно и двадцать раз не перепроверив информацию. Поэтому, чем раньше мы пойдем в храм, тем меньше вероятность, что мы застанем Марриса там.

Если бы можно было провести процедуру без Дира, я без колебаний оставила бы его в своих покоях. – На последнее заявление Дир обиделся, хотя и не подал виду. Он и сейчас не до конца простил вампирше такое снисходительное отношение. Он, конечно, понимал, что Льрисса видит перед собой исключительно Ласта, но в душе все равно было обидно, что его не считают ни за равного, ни за мужчину. Некоторые заявления Льриссы, пока они шли по коридору, вообще выводили из себя: «Не стой тут, иди быстрее. Медленнее, ближе к стене», – словно он глупый и наивный юнец.

Ладно, хоть Оля не пошла вместе с ними. Быть в роли нерадивого, вынужденного подчиняться подростка еще и при ней не хотелось совсем. Маг надеялся, что сегодня ночью все закончится. Он избавится от необходимости терпеть чье-либо присутствие. Льрисса, вероятнее всего, останется здесь, Оля что-то говорила о сорвавшемся отпуске, а он сможет в тишине и одиночестве провести ритуал, а после, если все сложится удачно, можно будет начать новую жизнь. Что будет, если ритуал не сработает, Дирон старался не думать, как, впрочем, и слабо представлял, какой будет «новая жизнь» в случае удачи.

Главный храм Аскариона встретил тишиной, и лишь несколько послушниц молились вокруг возвышающейся статуи Маан. Дир послушно повторил за Льриссой все движения и почтительно замер в поклоне перед изваянием богини. Неожиданно стало неуютно и страшно. Предстоящее событие пугало. Осознание того, что святилище с древним непонятным артефактом находится совсем недалеко, напрягало. От крови Маан отделял только огромный зал и неприметная дверка между массивными колоннами. На нее указала Льрисса при входе в храм. Дир попытался справиться с волнением и сделал глубокий вдох в конце концов через этот ритуал проходят все без исключения вампиры, так что вряд ли ему что-то угрожает. Хуже, чем есть, не будет все равно. Только вот как к эльфийской душе отнесется вампирская святая – неизвестно.

Изображать из себя молящегося быстро надоело, и Дир посмотрел по сторонам. Его внимание привлек непонятный куль, стоящий в темной нише у стены храма. Маг приподнялся и сделал несколько шагов в сторону, пытаясь удовлетворить свое любопытство, и едва не проворонил удар в спину. Резко крутанулся и с ужасом обнаружил, что под рясами припозднившихся молящихся скрываются воины. Все же их с Льриссой ждали и, не мудрствуя, пошли по наипростейшему пути. Переодеться в рясы послушниц – не такая уж оригинальная идея. А вот в нише у стены валялись, видимо, случайные свидетели. Зря вампирша думала, что Маррис не решится осквернить храм. Видимо, маг в теле юного вампирчика оказался невероятно ценной добычей, ради которой можно пойти даже на преступление против веры.

Негромко выругалась Льрисса и откинула к стене одного из противников. Дирон обнажил парные кинжалы.

Удобное и легкое оружие привычно скользнуло в руки. Умение принадлежало не Диру, а Ласту, но сейчас это было неважно. Кинжалы описывали плавные круги, медленные, а потом набирающие скорость. Это движение позволяло удерживать на расстоянии сразу нескольких противников. Сияющие лезвия слились в одну бесконечную восьмерку. Дирон кинул взгляд через плечо и заметил, как лихо Льрисса управляется со своими с’аккашами. Воистину – это национальное оружие вампиров и нужно быть предельно осторожным. Когда противники мастерски владеют тем же оружием, что и ты, все преимущества парных клинков сходят на нет. Твою защиту постоянно пытаются пробить, а руки устают от вращательных движений. Одно спасение – барабанные удары в корпус противника. Дирон сделал вид, что сбился с ритма и немного открылся. Противник тут же попался на эту уловку и скользнул вперед. Движение было таким быстрым, что Дир ни за что бы от него не ушел, если бы враг не попытался ударить вскользь. Маг без труда парировал слишком слабый удар коротким кинжалом, а более длинный вонзил противнику чуть ниже ребер.

Со следующим нападающим пришлось повозиться. Дирон настиг его у самой стены, прижал ближе к углу, не давая возможности для маневра, и проделал уже знакомый прием – скрестил лезвия мечей и движением, напоминающим работу ножниц, отсек противнику голову. Лезвия с’аккашей чиркнули по камню стены с мерзким, неприятным звуком.

Окровавленное тело упало к ногам, Дир отшвырнул его носком сапога и крутанулся в поиске врагов. И вовремя – едва получилось отбросить один из мечей следующего нападающего, поймав его на с’аккаш, зажатый в левой руке.

Другой, более короткий меч подло скользнул снизу к беззащитному животу. Дирон нечеловеческим усилием изогнулся, уходя от удара, и едва удержал равновесие. Пользуясь временной дезориентацией мага, нападающий выбил из его руки более длинный меч, Дирон выругался и зажег на ладони сгусток огня. С привычным магическим оружием дело пошло проще. Огненный шар был неспособен убить, но опалить лицо, руки и оставить на теле солидные ожоги – запросто.

Тонко вскрикнула Льрисса, и Дир на секунду отвлекся от своих противников. Вампирша, ощерившись, зажимала кровоточащую рану на руке. Короткий кинжал валялся на каменных плитах, но длинный вампирша все так же держала в руке. Маг, наплевав на собственных противников, кинулся на помощь к Льриссе и проворонил удар. Бил противник его почему-то не лезвием, а рукоятью, стремясь обездвижить, но не убить. Удар пришелся в плечо чуть выше локтя и заставил Дира, вскрикнув, отшатнуться в сторону. Дзынькнув о каменный пол, упал последний меч. Маг, обозлившись, швырнул в лицо противнику светящийся шар. Концентрация энергии была уже очень слабой, поэтому вампир только завизжал, отклонившись назад, и прикрыл лицо руками. Он серьезно не пострадал, просто на какое-то время выбыл из боя. Впрочем, это не устроило Дира, он не собирался оставлять жизнь мерзавцу. Маг молниеносно переместился вперед и резко ударил противника носком сапога в пах, а потом сомкнутыми в замок руками в основание черепа, ломая шейные позвонки.

Потом попытался перевести дух, но ему не дали: очередной противник кинулся со спины и швырнул мага на пол. Лязгнула челюсть, и рот наполнился кровью. Дирон, пытаясь не потерять сознание, приподнялся на локтях и тут же получил рукоятью кинжала в затылок. Перед глазами вспыхнули искры, и парень провалился в небытие.

Зашипела Льрисса, осознав, что она осталась одна и теперь вряд ли получится справиться. Противники это знали и начали сжимать кольцо вокруг вампирши, пытаясь оттеснить ее к стене. С’аккаши мелькали с бешеной скоростью, не подпуская врагов, из горла вырывался хрип, а перед глазами все плыло от усталости. Но Льрисса и не думала сдаваться.

Из темной ниши на свет выступил еще один нападающий, смазанной тенью метнувшись к кругу. Когда свет факелов упал на его лицо, Льрисса сбилась с ритма и тут же оказалась зажата у стены. Один из противников выбил из ее руки длинный меч. А двое других заворачивали руки за спину. Сопротивляться не имело смысла.

– Я так и думала, что здесь замешан ты, – словно плюнула вампирша мужчине, замершему напротив. – В этой провинции никакие изменения не происходят без твоего ведома, да?

– Ты так всегда права, сиятельная кирра.

Глава 15

Простить… забыть… забыться. Раствориться в этой минуте. Не думать о том, что все кончено, и о том, что завтра будет сложно, больно и нелегко разобраться в собственных предпочтениях.

Решиться. Нужно сделать всего один лишь шаг навстречу. Его глаза так манят, ироничные складки в уголках рта стали глубже и жестче, а правую щеку покрывают шрамы. Два вертикальных глубоких, начинающихся почти под глазом и идущих до самого подбородка, и один тонкий, бледной молнией рассекающий кожу у губы. О черт, как же хочется к нему прикоснуться. Закусываю губу и делаю шаг вперед. В пропасть. Тону в насмешливых стальных глазах и зажмуриваюсь от накатившего блаженства. Растворяюсь в обжигающем объятии рук, схожу с ума от вкуса губ и понимаю, что мужчина, которого я обнимаю, почему-то стал несколько меньше, слишком узкая талия, да и рост ниже, чем мне помнится. Не нужно вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до губ. В недоумении открываю глаза и вижу перед собой юное, насмешливое лицо Дира.

Сон растворился в утреннем тумане, и я, тяжело дыша, села на кровати. Бывает такое, когда просыпаешься слишком резко, словно от толчка. В висках стучит, бешено колотится сердце и перехватывает дыхание от неясной тревоги, хотя вроде бы ничего страшного и не произошло.

Я медленно откинулась на подушки, пытаясь прийти в себя и выровнять дыхание. Сон меня поразил, я думала, что давно прошла тот этап, когда в эротических фантазиях меня посещал Стик. Оказалось, что все не так просто, нахальный герцог Нарайский до сих пор будоражит мое воображение. Впрочем, все это не так уж и важно, все же сны – это сфера бессознательного. Я видела его на балу, в первый раз за семь лет общалась, и как следствие он мне приснился, а уж что там дорисовало мое больное воображение – не суть важно. Наяву я в его объятия не падала и то хорошо. Явь пережить на порядок сложнее. Даже появление Дирона вполне закономерно, слишком часто я думаю об этом очаровательном эльфо-вампирчике. Было бы странно, если бы он рано или поздно из реальности не перебрался ко мне в подсознание.

Разобравшись со сном и оправдав себя, я облегченно выдохнула и тут же снова насторожилась. То, что я приняла за предрассветную дымку, оказалось туманным утром. За окном во дворе замка было достаточно оживленно: подъезжали кареты, суетливо шныряли слуги. Неясная тревога сжала грудь. После того как я отыскала часы, стало еще гаже. Дирон и Льрисса должны были вернуться давным-давно. Я закусила губу и запрыгнула на подоконник, принявшись изучать бегающих по улице людей. Как будто это занятие способно облегчить ожидание. В голову лезли нехорошие мысли, одна хуже другой, и я, как ни старалась, не могла от них избавиться. В любом случае все возможные причины задержки я в голове перебрала, и ни одна из них не могла заставить Льриссу и Дира исчезнуть так надолго.

Самое неприятное, что я не знала, что мне делать и где их искать. Я даже не удосужилась узнать, где находится храм Маан. Непозволительная халатность с моей стороны, я слишком привыкла перекладывать проблемы на других. Я часто оказывалась лицом к лицу с неприятностями, но всегда были те, кто мог подстраховать. Чаще всего Адольф или Ранион. Или Льрисса. Куда сейчас бежать и к кому обратиться за помощью, я не представляла. Обычно в трудных ситуациях я обращалась к Раниону. Его спокойная уверенность передавалась мне, и даже самые большие неприятности начинали казаться не стоящими внимания. Но Ранион и так был уже задействован, если все нормально, он сейчас на Сирлании достает проданный мной изумруд и в любом случае не сможет прибыть на Аскарион по одному моему писку. К тому же я не видела у Льриссы в покоях кристалла связи. Может быть, он и есть. Только вот где? Нет, Ранион отпадал полностью, как, впрочем, и Адольф. Во-первых, эти двое были далеко, а потом мои проблемы никоим образом не касались синдиката, а значит, его лучше сюда не вовлекать. Нужно пытаться наконец стать самостоятельной и выпутываться из неприятностей своими силами. Но как же это трудно! Я испытывала буквально физическое желание спрятаться за чью-либо спину. Дурацкое качество для авантюристки! Но я привыкла выполнять расписанные дословно задания, там возможность случайности сведена к минимуму, и нечасто я отступала от придуманного Адольфом плана. У меня всегда был тыл, сейчас же я оказалась полностью одна, и это пугало.

Я спрыгнула с подоконника и в раздражении нарезала круги по комнате, нужно было думать, куда бежать и что-то делать, сидеть на месте не хватало никаких сил.

Сквозь густой туман солнце практически не просвечивало, но оно давно вошло в зенит, а Льриссы и Дира так и не было. В покои уже наведывались похожие на тени слуги. На любые попытки заговорить они только кланялись и опускали глаза в пол, упорно игнорируя все вопросы. Я сначала дико злилась, а потом поняла, что бесполезно. Особенности менталитета. Я пусть и гостья Льриссы, но чужая, а значит, говорить со мной о хозяйке опасно и чревато неприятными последствиями. Сидеть здесь дальше было нельзя. Я выбрала у Льриссы в гардеробе достаточно скромное и на вид удобное платье с воротником, плотно прикрывающим шею, оделась, прихватила для самообороны Изика и быстро вышла из покоев, пока не передумала.

Нравилось мне или нет, но кроме Льриссы и Дира я знала здесь единственного человека и только у него могла попросить помощи. Конечно, Стикур Эскорит герцог Нарайский в вампирской провинции Аскарион такой же чужак, как и я, но он хотя бы официально приглашенный гость и может расхаживать когда угодно и где захочет, чего не скажешь обо мне. Я здесь сейчас вообще на гхырховых правах. Источники информации, доступные герцогу Нарайскому, закрыты для никому не известной рыжей авантюристки, которая и на Аскарионе-то оказалась лишь по нелепому стечению обстоятельств.

Только вот захочет ли Стикур помогать? Это еще тот вопрос. Наши отношения в последние семь лет не назовешь дружескими. Точнее, и отношениями-то холодные приветствия и прощания назвать нельзя. По сути, меня со Стиком связывает только недолгая интрижка, которая закончилась много лет назад. Хватит ли этого, чтобы влезть из-за меня в неприятности? Мне было приятно думать, что да. Но вот разумом я понимала обратное. Говорить о внезапном воскрешении Дира я не хотела, это – родственные проблемы, и пусть они их сами решают. Ляпнешь что-нибудь не то – и будешь всю оставшуюся жизнь ходить виноватая. Тем более маг не желал открывать, кто он на самом деле, да и Стик может не поверить моим бредовым рассказам про Дирона в новом теле. Сочтет все ложью, направленной на то, чтобы добиться его помощи, и говорить дальше будет бессмысленно. А вот если сделать упор на то, что пропала Льрисса, тогда, быть может, и получится вовлечь в авантюру герцога. Думаю, для возвращения долга сиятельной корре он пойдет на многое. Главное – построить наш разговор таким образом, чтобы Стик дослушал меня до конца, а не выставил сразу же за дверь. Впрочем, еще важнее найти, где поселили герцога Нарайского, а вот этого я не могла представить даже приблизительно. Я и из покоев-то, можно сказать, не выходила. Дорога до бальной залы не в счет.

Незнакомая человеческая женщина в коридорах вампирского замка привлекала всеобщее внимание. На меня подозрительно косились, несколько раз подходили с различными вопросами и непристойными предложениями, но я с коварством истинной авантюристки врала, изворачивалась и подставляла Стика, называясь его «э-э-э… подругой».

На сердобольного вампирчика я наткнулась примерно через полчаса бесцельных блужданий. Он с увлечением выслушал грустную историю, в которой я, выйдя погулять без спроса из покоев герцога Нарайского, случайно заблудилась в этом большом и страшном замке. Я настолько увлеклась рассказом, что вполне натурально всхлипнула в конце – самой себя жалко стало.

Совсем еще молодой парень согласился меня проводить, и оставалось надеяться, что именно к Стику, а не к себе в комнаты. Самое поганое, что я должна была положиться на его слово, возможности проверить у меня не было. И если юнец заведет меня черт-те куда, чтобы с чистой совестью отобедать, я этого не пойму до последней минуты.

К счастью, мальчик оказался честным, не стал издеваться над бедной завравшейся теткой и отвел куда нужно. Жаль только, почти на подходе к покоям Стика нас ждала большая неприятность – холеная блондинка с безразличным выражением на надменном лице. Именно ее я видела под руку с герцогом на балу во Влекрианте.

– Льрелл, – мурлыкнула она, демонстративно проигнорировав меня, – я смотрю, ты ведешь к себе очередную закуску.

Я сморщилась, а дамочка-то была по-сволочному и мещански вульгарна. Пыталась говорить как истинная вампирша, а это глупо, когда на самом деле являешься той же закуской. Видимо, эту показуху заметил и Льрелл, так как он хитро улыбнулся и с удовольствием произнес:

– Закуска не закуска, не знаю! Только предназначается она не для меня, а для герцога Нарайского. Девушка его ищет.

– И зачем? – Губы блондинки сжались в одну тонкую линию, и на минуту мне стало страшно. Я икнула, зажмурилась и послушно повторила всю свою историю от начала до конца с небольшими, правда, изменениями. Ну это на тот случай, если блондинка сама была ночью у Стика. Пока я вдохновенно врала, мой внутренний голос гаденько нашептывал на ухо: «И ты еще питаешь какую-то надежду на то, что Стикур тебе поможет? Да он тебя теперь на порог не пустит, точнее, выгонит взашей своей герцогской тапкой!»

Я ожидала чего угодно, самым лучшим вариантом было бы, конечно, если бы дама, оскорбившись в лучших чувствах, развернулась и срочно отбыла на Арм-Дамаш, но мои мечты не сбылись. Точнее, сбылись, но далеко не сразу.

Вторым приемлемым исходом была бы драка. Изика я сжимала крепко и уже приготовилась сделать короткий замах, но светская барышня повела себя как самая настоящая истеричка. Она, завывая бешеной сиреной, кинулась к Стикуру в покои, кроя герцога на чем свет стоит. Из ее возмущенных воплей я уловила то, что ночью Стикур не пожелал ее видеть. Это мне было на руку, и первое время душу грела мысль, что виной всему наша неожиданная встреча на балу. Приятно было думать, что герцог Нарайский дал временную отставку своей пассии, потому что в мечтах его преследовал мой образ.

Впрочем, фантазировала я недолго, потому что из комнаты соизволил выползти сам Стик. Именно выползти. Герцог едва держался на ногах, а его сонная физиономия выражала какое-то безразличное блаженство. Я, кажется, первая сообразила, что здесь произошло. На сгибе локтя Стикура и на шее темнели следы от укусов. Я прыснула в кулак и отступила чуть в сторону, а блондинка подавилась гневной тирадой, когда из-за спины ее драгоценного возлюбленного выглянули две вампирши, похожие друг на друга как две капли воды. Только одна девица была огненно-рыжей, а другая черной.

Признаться честно, я растерялась и почувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Вампирши легкого поведения хихикнули, поцеловали Стика в щеки и поспешили исчезнуть. Стикур растерянно переводил взгляд с меня на свою пассию, а она орала и заламывала руки. Я решила, пока не закончится это милое семейное представление, немного посидеть в стороне. В конце концов, сейчас вряд ли Стик способен обратить на меня внимание. Странно, но я совершенно неожиданно для себя поняла, что совсем его не ревную. Хотя, быть может, сейчас просто ситуация выдалась очень уж комичная. А вот когда он с Льриссой танцевал, мне это очень не понравилось. Видимо, несмотря ни на что, он до сих пор заставлял меня сходить с ума (я и сейчас, пользуясь случаем, разглядывала его обнаженный торс).

Блондинка оторалась примерно через полчаса и убежала в неизвестном направлении, громко хлопнув дверью. Вот тогда-то герцог и соизволил обратить внимание на меня.

Он, судя по всему, был в гневе. Когда он развернулся ко мне, захотелось сжаться в кресле, а лучше сбежать куда подальше. И наплевать на Дира с Льриссой – пусть сами выпутываются!

Я невольно залюбовалась его телом – сильные, хорошо развитые мышцы груди, смуглая кожа и рваные шрамы на ребрах, подарок моего несостоявшегося жениха Дениса. Интересно, если бы не было этих шрамов, могли бы мы со Стиком остаться вместе? Хотелось думать, что да, но сердце подсказывало один стопроцентно верный ответ – нет. И сейчас в истерику впадала бы я, а не холеная аристократичная блондинка. Или все же со мной он был бы другим?

– Ну и?

Недовольный голос вывел меня из задумчивости, и я испуганно уставилась Стику в глаза. Необходимость что-то отвечать сбила с толку, и я только что-то неразборчиво промычала. Попыталась исправиться, но Стикур мои потуги что-то сказать воспринял по-своему и, сдерживая рык, прошипел: