Текст книги "Лгунья-колдунья"

Глава 6

Нелли растерянно оглянулась на Осеневу:

– Лена, мне почему-то стало страшно. Помнишь, мы когда утром уходили, ты все время оглядывалась? Ты что-то чувствовала, да? Что-то плохое?

– Да ерунда это все! – Вадим сбросил свой основательно отощавший захребетник. – Подумаешь, нет их! Прогуляться пошли или за ягодами решили отправиться, да мало ли еще занятий для парочки? Тем более что солнце еще не зашло.

– Действительно, народ, что вы паникуете раньше времени? – Борис ухмыльнулся. – У Квятковской, может, сейчас мечта сбывается.

– Фу, пошляк, – скривилась Ирина, направляясь к избушке. – У тебя одно на уме. Нелька, прими меры, пусть Марченко угомонится.

– А я тут при чем? – Нелли густо покраснела, отпустила наконец руку своего обоже и с независимым видом пошла вслед за Плужниковой.

Независимый вид чувствовал себя некомфортно, упирался и верещал: «Пусти! Не умеешь носить – не хватай!»

Потом все переодевались, умывались, делились впечатлениями, солнце тем временем нехотя сползало к линии горизонта.

А на смену ему наползала тревога. Поначалу робко касаясь кончиками щупальцев, она постепенно набирала силу, чувствовала себя все увереннее, и касания превратились в удушающие захваты.

– Да где же они, в самом-то деле! – Первой не выдержала самая эмоциональная из присутствующих (куда денешься, горячая кавказская кровь обязывает!), Нелли Симонян. – Скоро стемнеет! Боренька, я боюсь!

– Действительно! – Вероятно, мало кто раньше видел в плотненьком, украшенном пивным пузцом, в школе на уроках физкультуры стоявшем в самом конце шеренги Борисе Марченко надежную опору и защиту. Рыхловатое лицо с крупным бесформенным носом, белесые ресницы, блекло-голубые глаза – внешность вовсе не героическая. Зауряднейшая, прямо скажем, внешность. Впрочем, женским вниманием Марченко обделен не был, все-таки собственный бизнес у мужика, но никто еще не смотрел на Бориса так, как Нелли. И хотелось оправдывать возложенные надежды, тем более что груз был приятным. – Мужики, пора отправляться на поиски.

– Кого искать будем? – Этот голос не спутаешь ни с одним другим.

– Ура, нашлись! – взвизгнула Нелли и бросилась к вошедшим.

– А мы и не терялись, – Дина прижалась к плечу Тарского. – Мы с Антошенькой тоже решили на экскурсию отправиться. Мы на остров Колдун ездили, вот!

– Куда?! – всполошился Венечка.

– На остров Колдун, – самодовольно ухмыльнулся Тарский. – Не знаю, почему мы туда еще не добрались, там так прикольно.

– Ой, а красиво как, вы бы видели! – Дина возбужденно затараторила, не забывая, впрочем, виснуть на своем спутнике. – А грибов сколько, а ягод! Я таких вкусных и крупных никогда еще не ела. И Антошеньке понравилось, да, милый?

– Милый? – хмыкнул Борис. – Вижу, тебя можно поздравить?

– Ты о чем? – немедленно покраснела Квятковская.

– Да все о том же.

– А ягоды и на самом деле классные, – Антон с хрустом потянулся. – Мы и вам привезли, мы не жадные. Правда, там кретин какой-то к нам привязался, мешал сбору припасов. Мычал, пытался вырвать корзину из рук. Даже с колом наперевес на меня пошел, представляете? Ну, я не зря на ушу столько денег потратил, врезал ему пару раз хорошенечко, он и прилег отдохнуть.

– Да! – Дина восторженно хлопнула в ладоши. – Вы бы видели Тошеньку в этот момент – прямо как герой боевика! Бамс, бамс – и тот страшный тип отключился! А ведь здоровый такой дядька, волосатый, как набросится на нас на берегу, когда мы уже в лодку садились! Рычит, мычит, пытается грибы с ягодами отобрать, жадина! Но ничего у него не получилось, потому что со мной был Тошенька!

– Что?!! – Путырчик побледнел. – Вы… Вы привезли с Колдуна ягоды?!!

– А еще и грибы, – Дина с обожанием посмотрела на стоявшего рядом самца. – Это он, Тошенька, о вас побеспокоился. Я, если честно, об этом даже не вспомнила бы, потому что…

– Можешь не продолжать, у тебя на лице написано – почему, – отмахнулся Веня. – Ну ладно Динка, с ней все ясно, добилась своего, но ты-то, Антон, ты! Никогда не поверю, что ты забыл обо всем на свете после банального траха!

– Веня! – Осенева запустила в рыжего луковицей. Луковица звонко щелкнула по лохматому затылку. – За языком следи!

– Да при чем тут язык?! – Архивариус совершенно не обратил внимания на звон в затылке. – Вы что, не втыкаете совсем?! Они же вывезли с Колдуна добычу!

– Ну и что? – пожал плечами Вадим.

– Как это что?! Забыл, о чем я рассказывал?!

– Да ладно, – Ирина довершила разруху на Венечкиной голове, растрепав рыжие лохмы. – Подумаешь, вывезли! Но есть-то мы их здесь не будем.

– Что происходит? – Тарский стряхнул с плеча налипшую Дину и недовольно нахмурился. – Вы чего раскудахтались-то? Почему вы обратили внимание только на вывоз ягод и грибов и совершенно не заметили упоминания о странном аборигене!

– Ой! – Квятковская побледнела до синевы и прижала ладошку ко рту. – Я совсем забыла! Что же теперь будет? Тошенька, прости!

– Черт, а ведь Тарский и на самом деле ничего не знал, мы при нем об этом не говорили! – Лена обняла расплакавшуюся Динь.

– Мне кто-нибудь объяснит наконец, что происходит? – Видно было, что Антон разозлился всерьез.

– Пойдем-ка на свежий воздух, – Плужников взял сигареты и зажигалку. – А дамы без нас разберутся. Не волнуйся, малыш, – он чмокнул жену в щеку, – я все улажу.

Мужчины вышли из душной избенки и устроились на бревне, сменившем профессию и ставшим скамейкой для туристов.

– Ну, – Антон выпустил через нос внушительный фонтан сигаретного дыма и повернулся к Плужникову, – чего я не знаю? Почему истерит Венька?

– Понимаешь, у местных существует поверье, что с острова Колдун ничего вывозить нельзя. Там можешь собирать все что угодно и есть, сколько влезет, но любая попытка прихватить что-либо с собой заканчивается плачевно. Наверное, поэтому мужик с острова и пытался отобрать у вас добычу, а ты избил беднягу.

– В смысле плачевно? Все рыдают, что ли? – хмыкнул Тарский.

– Не придуривайся, – Вадим поморщился, – ты же не такой кретин, каким кажешься.

– Вот спасибо!

– Вот пожалуйста. Короче, все, рискнувшие попользоваться вывезенным с острова, умирают. Причем смерть некоторых бывает, мягко говоря, нелегкой.

– Да иди ты! – Антон попытался лихо отщелкнуть окурок, но пальцы почему-то отказались подчиняться хозяину, и окурок, гнусно хихикая, совершил мягкую посадку на обтянутое джинсами колено. Джинсы немедленно потемнели от гнева. – Ч-ч-черт, вот же гадство! Джинсы подпалил!

– Во-о-от, начинается! – Плужников попытался сконструировать испуганную физиономию, но улыбка, ерзая в уголках глаз, испортила все дело.

– Ага, за попытку обокрасть остров Колдун мне грозит смерть на костре инквизиции, – разозлился Антон, рассматривая темное пятнышко на джинсах. – Вы что, всерьез верите в эти бредни? Взрослые вроде люди, а ведете себя порой хуже младенцев.

– Это в смысле – писаемся?

– Это в смысле – в сказки верите, – Тарский сбегал к озеру и через пару минут вернулся с ведром, до краев наполненным отборными грибами.

Белые, подберезовики, подосиновики гордо поигрывали мускулами, среди парней не было ни одного старенького и гнилого. Кокетливые лисички смущенно хихикали под кружевными янтарными шляпками. В целом уроженцы острова Колдун могли смело позировать для портфолио.

– Ты посмотри, красавцы какие! Представляешь, какую вкуснятину из них девчонки приготовят! – Антон мечтательно зажмурился. – Мням! Их даже перебирать не надо, все суперские! А в лодке еще корзина с ягодами, те вообще заставят язык проглотить!

– Извини, но все это великолепие придется выбросить, – Плужников поднялся с бревна и направился к двери. – Все равно никто есть не будет.

– А спорим, Динка будет?

– Это вряд ли, она себе не враг. Зачем рисковать? Место это загадочное…

– Слушай, мы здесь уже сколько толчемся, обшарили все окрестности, заглянули под каждый камень – и что? Хоть что-то таинственное или мистическое произошло? – Антон снисходительно похлопал Плужникова по плечу. – Пора, други мои, признать, что приперлись мы в эту дыру совершенно напрасно, и попытаться хоть немного компенсировать моральные потери материальными благами. Рыбки наловить и насушить под московское пивко, грибов, ягод наесться от пуза. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы! – пафосно провыл он.

Дух Николая Островского грязно выругался и попытался придушить негодяя, издевающегося над выстраданными строчками, но призрачными руками это сделать не удалось.

Вадим протянул руку к двери, намереваясь открыть ее, но деревяшка, скрипуче хохотнув, распахнулась секундой раньше.

– Вы чего тут застряли? – Путырчик, выскочивший первым, едва не сбил приятеля с ног. – Неужели наш Тони так плохо соображает?

– Это наш Веник плохо соображает, – Тарский ловко посторонился, давая дорогу рыжей комете. – Иначе бы вместо бреда нес что-нибудь более полезное. И вкусное. Диночка, – мурлыкнул он, обнимая за плечи вышедшую вместе со всеми Динь, – девочка моя, ты ведь приготовишь для своего Тони эти вкусные грибочки?

– Но… – девушка растерянно посмотрела на своего принца. – Разве Вадим тебе ничего не рассказал?

– Ой, неужели ты веришь в эту чушь? – Антон наклонился к полыхавшему ярко-алым маленькому ушку и, доведя концентрацию бархатистости голоса до предельно допустимой, проворковал: – Ты же такая у меня умничка, или я в тебе ошибся? Ты хочешь, чтобы я в тебе разочаровался?

– Нет, что ты, Тошенька, милый, я… – Губы Динь задрожали, глаза немедленно включили обильное слезоотделение, девушка судорожно вцепилась в смугло-гладкую руку и пролепетала: – Я приготовлю эти грибы, обязательно. Ты хочешь покушать сейчас или можно отложить до завтра?

– Ну что ты, маленькая моя, – Тарский победно глянул на Вадима, – сегодня уже слишком поздно. Да мы с тобой и наелись там, на острове. И устали, да, солнышко?

Солнышко старательно оправдывало заезженный эпитет, полыхая от смущения. Лена понимающе переглянулась с Ириной, тяжело вздохнула и удрученно покачала головой. Котяра, похоже, все же снизошел до влюбленной девушки и «осчастливил» бедняжку.

Теперь Дине Квятковской станет гораздо хуже.

Глава 7

Огромная, раздувшаяся от собственной значимости луна нехотя выпала из уютного облака. Без мягкой перины на небе было как-то некомфортно, сквозило со всех сторон, звезды издевательски хихикали над округлостями светила. И пусть упитанность эта была временной, через пару дней от нее ничего не останется – новолуние лучше всяких диет, но пока в перспективе была печальная участь: тяжелое, перенасыщенное отрицательной энергетикой полнолуние.

Луна ужасно не любила этот период, она ведь все-таки женского рода. К тому же двуличные звездочки, льстиво заверявшие, что полная женщина – потаенная мечта любого нормального мужчины, за спиной светила вовсю прикалывались по поводу отсутствия талии у красотки.

И потому каждое полнолуние красотка пребывала в отвратительнейшем настроении, что давно было отмечено обитателями планеты Земля. Недовольство луны пробуждало все самое темное в людях, провоцировало силы мрака на активизацию действий, на проведение отвратительнейших ритуалов, сопровождаемых кровавыми жертвоприношениями.

И один из таких ритуалов готовился сейчас на берегу Сейдозера. Вернее, начало ритуала, поскольку был он сложнейшим по выполнению и протяженным во времени. Это чудовищное по жестокости действо должно было освободить душу одного из сильнейших шаманов-нойд, несколько столетий тому назад залившего кровью и опутавшего ужасом эти места. Уничтожить его физически удалось только после того, как душа колдуна была заключена в один из камней-сейдов.

Но он не смирился. И остался в памяти людской в виде страшных сказок и легенд. Местные до сих пор верят, что душа шамана может освободиться, если к Сейдозеру придет подходящий носитель. Для этого не подходил любой смертный, нет, нужен был человек, чья душа сочилась такой же злобой, как и запертая душа шамана. Но самое главное – кандидат за право обладать сомнительной честью – стать сосудом для чужой сущности – не должен был дрогнуть при выполнении ритуала освобождения, осуществить все жертвоприношения в нужной последовательности и строго определенным способом, в каждом отдельном случае – своим. По одному на каждое полнолуние.

Много страшных легенд бродило, кашляя и подвывая, в этих местах. Следом тянулись поверья и сложившиеся веками традиции, одной из которых был, к примеру, запрет на вывоз с острова, где стоял камень-сейд с душой шамана, всего, что принадлежит этому острову. Местные боялись, что древний ужас может вырваться с любой мелочью.

Кто знает, сколько поверивших легенде приезжали к камню, рассчитывая на сомнительное могущество.

Нашелся такой человек и в цивилизованной Москве двадцать первого века. Откуда он узнал о шамане? Интернет, господа.

Перспектива возможной власти над судьбами людей настолько впечатлила его, что за дело он принялся с фанатизмом. Подходящие жертвы были отобраны и направлены в нужное время в нужное место. Причем будущие жертвы даже не подозревали, что их выбор места отдыха вовсе не был спонтанным. Как, впрочем, не был случайным и состав команды. И завтра, в полнолуние, один из них станет первой жертвой.

Начало выполнения ритуала освобождения духа вообще было самым сложным во всем, так сказать, процессе. Если не удастся вызвать мереченья, или, как еще называют это состояние – эмерика, ничего не получится. Иногда это состояние, похожее на массовый гипноз, возникает в этих местах спонтанно, но состыковать спонтанность и ритуал довольно сложно. Поэтому придется провести специальный шаманский обряд, описание которого будущий владыка мира нашел в старинных источниках. Но описание – это одно, а вот реальное проведение – совсем другое. Если что-то сорвется, будущие жертвы, считающие себя его друзьями, заподозрят неладное, и вся подготовка, все усилия пропадут даром.

Нет, нельзя сомневаться, все получится, шаман, рвущийся на волю, поможет.

Правда, до последнего момента оставалось невыполненным незначительное, но обязательное условие начала ритуала освобождения духа: все будущие жертвы должны были съесть хоть немного грибов с острова Колдун, места, где в свое время обитал шаман. Вроде мелочь, а как это сделать незаметно, когда все ходят гурьбой?

Но идиот Тарский, от которого носителя просто тошнило, неожиданно сделал хоть что-то полезное в своей никчемной жизни. И сейчас следовало выбрать из стоявшего возле крыльца ведра с грибами парочку экземпляров покрепче. Много не надо, ведь достаточно лишь попробовать.

А в том, что остальную добычу с острова Колдун кто-нибудь из туристов постарается тайком выбросить этой же ночью, кандидат в шаманы не сомневался. Может, даже и сам Тарский сделает это, ведь свою полную и безоговорочную власть над влюбленной девушкой он доказал, а рисковать даже по мелочам Тони не любит.

Так, который сейчас час? Ага, два часа ночи, самое сплюшное время, что подтверждалось многоголосым храпом и уютным сопением. Обычно мужчины-храпуны спали отдельно, на свежем воздухе, чтобы не мешать женской половине команды, но вечером совершенно неожиданно пошел дождь, и пришлось всем разместиться в тесной избушке. Что опять же упрощало задачу.

Будущий носитель осторожно поднялся со своего места, несколько мгновений постоял, прислушиваясь. Все спали. Что ж, пора.

Стараясь не создавать лишнего шума, он благополучно выбрался из заваленной сопяще-храпящими телами избушки. Ага, вот и ведро с грибами, заботливо накрытое от дождя целлофановым пакетом.

Вскоре три самых крепких боровика и несколько лисичек были прикопаны неподалеку. Завтра днем по-любому кто-нибудь притащит грибочков из ближайшего леса, тогда и нужные подсунем.

А сейчас – спать. Столько времени и сил угрохано на подготовку, сколько надежд возложено на грядущее могущество, и вот наконец этот момент настал! Завтра все начинается. А когда закончится…

Дождь, ввалившийся накануне вечером без стука, оказался не только дурно воспитанным, но и злокозненным. Мало ему, похоже, что слякоть и мокредь вокруг развел, так он еще и плохо выстиранное облачное одеяло с собой приволок.

И утро получилось унылым, блеклым, пасмурным. Осенним таким, противным.

– Бр-р-р, гадость какая! – Путырчик, зябко поеживаясь, закрыл за собой дверь избушки. – Вчера же еще так тепло было, я и выскочил в одной майке…

– Венечка, ну зачем же ты врешь, – Лена мрачно рассматривала в маленьком зеркальце свое несколько деформированное после сна лицо. – Мало того, что ты оказался жутким храпуном, так ты еще и брехун. Одного не пойму – где в этом тощем теле размещается механизм столь мощного рева? Или это кости резонируют?

– Нет, ну ни фига ж себе! – Архивариус от возмущения захлебнулся словами, пару секунд невнятно булькал. Потом на поверхность снова всплыли относительно связные фразы: – Это с какого перепугу я брехун?! Когда я брехал?!

– Да только что, – Осенева попыталась разгладить вмятину на щеке, оставленную спальным мешком, но, смирившись с неизбежным, позволила организму справляться с последствиями плохого сна самостоятельно. – Нагло заявил, что на улицу в одной майке ходил.

– А что, нет, что ли? – импульсивный Венечка от возмущения аж подпрыгнул, затем вцепился в край своей и без того растянутой тишотки и затряс им (краем). – Это что, по-твоему, свитер? Пальто? Шуба?

– Майка.

– И почему я тогда брехун?

– Так на тебе ведь еще и портки есть, – ехидно сообщила Лена. – А было бы забавно, если бы ты до ветру голопопым бегал.

– Размечталась, – буркнул Путырчик, вытаскивая из рюкзака свитер. – Народ, там, на воле, сейчас архигадко, сколько нам до отъезда дней осталось?

– Да всего три, – усмехнулся Вадим. – Выдержишь, незабудка ты наша хрупкая?

– Сам ты незабудка! – Путырчик швырнул в приятеля комком непонятного происхождения. – Можно подумать, ты любишь серую осеннюю гнусь. А под мелким моросящим дождичком мокнуть – чистый кайф!

– Веня!!! – грянул возмущенный женский хор, когда комок, не долетев до цели, развернулся и радостно оповестил органы обоняния присутствующих о своем пикантном секрете. – Свинья ты противная! Ты что, носки свои в принципе не стираешь или только здесь?!

– А где вы видели свинью, стирающую носки, – хмыкнул рыжий, ничуть не смутившись. – И вообще, дамы, вам не кажется, что пора завтракать? Или хотя бы приступить к приготовлению пищи?

– Точно! – Тарский гибко поднялся с пола, с хрустом потянулся и погладил мгновенно прильнувшую к нему Дину по голове: – Ну что, малыш, угостим народ грибной жарешкой и морсом из ягод, а? Давай, давай, похлопочи там, хозяюшка моя!

От этой фразы, произнесенной особенно проникновенно, девушка впала в гипнотический транс. Она кивнула, осмотрела всех совершенно расфокусированным взглядом и пролепетала:

– Все будет готово минут через двадцать-тридцать. Потерпите?

– Дина! – рявкнула Осенева, с гадливостью отвернувшись от самодовольно ухмылявшегося самца. – Не смей!

– Значит, договорились? – Судя по улыбке, Квятковская реагировала только на своего Тони, все остальные внешние раздражители для нее не существовали.

Девушка потерлась, словно кошка, о руку ненаглядного и направилась к выходу. Остальные потянулись за ней, старательно обходя Тарского.

– Соотечественники, оденьтесь потеплее, там гнусно!

– Спасибо, сердобольный ты наш! – Вадим хлопнул Путырчика по плечу, снял с гвоздя, вбитого в стену, висевшие там ветровки и раздал остальным.

Там действительно было гнусно. Мокро, сыро, поверхность озера из голубой превратилась в свинцово-серую, дул пронизывающий ветер. Переход к осени здесь, на севере, был слишком уж резким.

Курильщики отошли в сторону и осчастливили себя первой утренней сигаретой. Лена и Нелли, не принадлежавшие к этому племени, с сочувствием наблюдали за суетившейся Диной.

Та несколько раз обежала вокруг избенки, затем сбегала к озеру, пошебуршилась возле лодки, вернулась и растерянно затопталась на месте.

– В чем дело, малыш? – Тарский выщелкнул окурок в кусты и подошел к девушке.

– Тошенька! – всхлипнула Дина. – Все пропало!

– Что пропало?

– Все! И грибы, и ягоды! Ведро пустое вон валяется, и корзина тоже! Кто-то ночью все выбросил. Что же делать?

– Народ, ну вы уроды! – Антон успокаивающе обнял расплакавшуюся девушку. – Из-за ваших идиотских суеверий мы останемся голодными! Это же надо – не полениться встать ночью, утащить в лес ведро и корзину…

– А никто в лес и не ходил, – Борис, всмотревшись, подошел к яме, выкопанной специально для мусора. – Вон ваша добыча, преет среди гнили. Похоже, наш неведомый доброжелатель предварительно хорошенечко потоптался по грибочкам.

– Это не доброжелатель, это трус, – Тарский презрительно поморщился. – Неужели он предполагал, что мы будем выковыривать еду из мусора? Топтать-то зачем? И что теперь жрать будем?

– Во-первых, не жрать, а есть, – процедила Лена. – А во-вторых, можно подумать, что твоя добыча была нашей последней заначкой. Девчата, пойдем кашу сварим нытикам! А после завтрака мужчины пусть на рыбалку отправляются.

– А вы – за съедобными корешками, – хмыкнул Борис. – Напоследок поживем в первобытнообщинном строе.