Текст книги "Больной. Мрачная книга для счастливых людей"

Больной
Мрачная книга для счастливых людей
Анна Викторовна Селезнева

© Анна Викторовна Селезнева, 2017

ISBN 978-5-4485-4440-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

28 февраля

Сразу за городом A., на холмистой территории, расположена психиатрическая лечебница доктора Раера. Несмотря на свой ухоженный вид снаружи, внутри больница была довольно затрёпанная: со стен уже давно отваливается штукатурка, в душевой то и дело протекают краны, а палата больше напоминает огромный шкаф, чем комнату. Само пребывание в таком месте наводит жуть и страх, нормальный человек захотел бы сбежать отсюда прочь и позабыть об этом месте, а я здесь живу уже второй месяц. Ну как живу, скорее существую.

Жизнь – это что-то, прекрасное, волнующее, загадочное, а что может быть прекрасного у пациента, за которым все время наблюдают? Хотя я и сам виноват, что здесь оказался, что стал ничтожеством… Не хочу вспоминать это, нужно перевести на что-нибудь внимание или мне опять станет плохо и прибежит медсестра с успокоительными. От этих препаратов у меня начинает болеть голова, в висках пульсирует, а в глазах темнеет. Нужно успокоиться. Хотя видимых причин для волнения нет, но я чувствую, что от этих мыслей ком в горле застрял, мне трудно дышать. Считаю от 10 до 1, это немного успокаивает. 10..9… Выдох. 8… 7… 6… Вдох. Становится легче и ком потихоньку отступает. 5.. 4… Выдох. 3… 2… 1.. Отпустило.

На часах восемь утра. Время завтрака, придётся идти. Есть мне совершенно не хочется, но это лучше, чем сидеть в палате и заниматься самобичеванием. Встав с кровати, я почувствовал слабость, немного закружилась голова. Так бывает, когда я долго лежу. Подхожу к двери, и она начинает потихоньку проходить. Постояв ещё пару секунд и подождав, пока окончательно приду в порядок, я выхожу из палаты и направлюсь в столовую. Иду медленно, даже не утруждая себя поднимать ноги. Да и какой в этом смысл? Будто кому-то здесь есть до этого дело. Окинув глазами коридор, вижу, что на стене появилась новая трещина, а ведь вчера её не было. Совсем схожу с ума от скуки, уже трещинки считаю.

Зайдя в столовую, первым делом вижу довольно неприятную картину: одна женщина пытается порезать себе горло ложкой. На неё никто не обращает внимания, кроме двух массивных санитаров. Они пытаются снять даму со стола, но она все кричит и тыкает ложкой в горло. Как же это мерзко. От этого зрелища мне становится не по себе, и вот я уже собираюсь уйти, как двое мужчин силой вытаскивают её из столовой, при этом пиная в живот. Что еще можно ожидать от бесплатной медицины, только пинок под дых. А ведь я надеялся, что утро пройдёт спокойно, но в психбольнице спокойствия не бывает.

Подойдя к столу с раздачей, я пытаюсь взять себе завтрак. За стойкой жирная, рыжеволосая баба с недовольным видом, кидает мне тарелку с кашей. Неприятная женщина. Почему-то она мне напоминает надзирателя, но я, скривив улыбку, беру еду и плетусь к своему столику. В её лице видно презрение к каждому из нас. Наверняка, внутри нее смешаны два чувства. С одной стороны, она рада оказаться среди нас, думает, что лучше всех пациентов, ведь мы же «отбросы общества», хотя большинство здешних обитателей, попали сюда по независящим от них причинам. С другой стороны, она ненавидит это место, свою работу, ведь в каждом ее жесте читается злость и недовольство. Интересно, а как сильно ее унижали в школе, что она докатилась до такой жизни? Ну ладно, это не мое дело, ведь моя жизнь ничем не лучше её.

Мой столик номер 16, каждый день я сажусь туда один и ем так называемую пищу. Я выбрал этот столик только потому что он находится в углу и большинство пациентов сюда не доходят. Мне нравится одиночество. В нем ты можешь понять самого себя, ощутить все свои страхи, достигнуть гармонии. Но все же иногда хочется поговорить с человеком… Хоть с кем-нибудь, кто захочет тебя выслушать…

Сев за свой стол, я ковыряюсь в тарелке. На вид эта консистенция напоминает пережеванную половую тряпку, да и на вкус в общем-то тоже. Темно-грязная каша, с тертым яблоком, а сверху лежит желтый залежалый кусок сливочного масла. В тюрьме людей кормят лучше, чем в больнице.

Проковырявшись в этом блюде ещё пару минут и поняв, что мой желудок не сможет переварить эту дрянь, я побрел к себе в палату. Буду смотреть в потолок и думать о том, что скоро всё это закончится. Нет, не закончится.

Ну что ж я не расстраиваюсь, как говорил мой доктор: «Нужно радоваться каждой минуте своей счастливой жизни». Конечно, легко ему говорить, ведь ему не надо терпеть все это. В любой момент он может вернуться в теплый, уютный дом, где его наверняка ждет любящая жена, дети, собака, он не находится в заключении и не терпит этих пыток. А что мне делать? Ненавижу эту больницу…

Глава 2

1 марта

За сегодняшний день я сделал целое ничего. Весь день пролежал в кровати и смотрел на потолок. На днях должен приехать какой-то доктор, чтобы поговорить с пациентами и научить их рисовать картины. По его словам,: «замещение своей проблемы на творческую деятельность уменьшает шанс нервного срыва». Мне кажется это немного глупо, но я не против, потому что раньше я неплохо рисовал. Помню, как в детстве я нарисовал портрет тётушки Лиды. Я рисовал его две недели, выводил каждую деталь, каждую морщинку, каждый волосок, а когда я решил его подарить, она скончалась. Я принёс её портрет на могилу, положил его рядом и стоял. Стоял так долго, что не заметил, как наступил вечер.

Тяжелая травма, для маленького мальчика, который еще ничего не понимает в жизни. Помню, в тот момент я думал о том, как же плохо, что человек может внезапно умереть, но хуже всего то, что за свою жизнь ты можешь чего-то не успеть. Ты можешь опоздать сделать то, что хотел: добиться своей цели, полюбить так сильно, как об этом писали многие поэты, ведь в любую минуту твоя жизнь может оборваться. С того дня я безумно боялся опоздать. Я спешил за всем: за хорошими оценками, потом за работой, жизнь проходила мимо меня, а я её даже не замечал. И вот однажды окончательно обезумил с этой спешкой, что потерял все. Деньги, работа, карьера – все это пропало. Поэтому я оказался здесь, на дне жизни. Одинокий, никчемный, обрюзглый неудачник. Хотя, хорошо, что у меня никого нет, ведь если ты никому не нужен, то легче прощаться с жизнью…

Наверное, я слишком часто пишу о плохом в своем дневнике, но о чем мне еще писать, если в моей жизнь сейчас нет ничего хорошего. Я бы мог описать идеальную жизнь в больнице, которую рисуют на глупых телевизионных передачах, только в этом не будет правды. Я так сильно отчаялся, что единственный способ излить душу – это вести никому не нужный дневник. Последняя стадия маразма.

Глава 3

2 марта.

Почему здесь так холодно? В больнице знают, что такое отопление? Я проснулся от холода и лежу уже минут 40 в кровати, укутавшись одеялом так, что виден один нос. Мне кажется, со стороны я похож на ребёнка, которого запеленали, но мне так тепло и уютно, что я чувствую себя, как дома. Но хорошие моменты долго не длятся.

Пришёл врач и испортил мою идиллию. Он зашёл с важным видом и начал что-то говорить. Я его не слушал, только таращился на него. А он неплох, красивый, черноволосый мужчина, атлетического телосложения. Доктор присел на стул, стоящий рядом с кроватью, и начал что-то писать к себе в блокнот. Смотря на него, я думаю, что ему не подходит эта работа. Мне кажется, что он бы мог быть кем угодно, но не врачом. Барменом, бизнесменом, мойщиком окон, но никак не врачом. Врач должен быть добрым и понимающим – только тогда пациент пойдёт на поправку. А от этого врача так и веет холодом и жестокостью. Я оглядываю его и замечаю, что на груди у него написано» Доктор М. Раер». Наверное, он сын хозяина. Теперь понятно почему он здесь. По нему видно, что ему не нравится эта работа.

– Итак, Сергей, как у вас дела? – спрашивает у меня доктор.

– Нормально – тихо буркнув, я отворачиваюсь к стене.

Он задаёт мне пару вопросов, но я ничего не отвечаю. Вздохнув, врач направляется к выходу. Наконец он ушёл.

Раньше я пытался вести с ним диалог, говорить о своих проблемах, но, поняв, что это бессмысленно, я оставил эти попытки. Хуже всего на свете, когда ты искренне изливаешь душу человеку, а он не обращает на тебя никакого внимания.

Завернувшись снова в одеяло, пытаюсь расслабиться, но мне уже не так хорошо, как было раннее, опять пришли эти дурацкие мысли. Теперь я чувствую себя немного некомфортно.

Пожалуй, сегодня на завтрак не пойду, потому что вчерашней девушки мне хватило, да и есть не хочется, останусь лучше здесь, тем более зачем портить настроение людям своим грустным, некрасивым лицом. Лучше молча смотреть в потолок. Кажется, я становлюсь интровертом. Хотя нет, я, наверное, просто больной.

Если честно, то я скучаю по общению с нормальными людьми, скучаю по новым книгам, от которых исходит приятный запах издательства, скучаю по тихой и спокойной жизни…

Мой доктор говорит, что, если я буду писать дневник своих эмоций, мне станет легче, но я ничего не чувствую. Чувства во мне с каждым днем все исчезают и исчезают, будто я падаю в бездомную яму, а меня никто не может спасти. Хочу кричать, открываю рот, но слова не иду. Что же мне делать…?

Глава 4

3 марта

Удивительно, но день прошёл неплохо. В игровую комнату должен был прийти доктор и учить нас рисовать. Я решил пойти пораньше, так как я не знал, чем себя занять. Зайдя в комнату, я увидел незнакомое лицо. Это была девушка лет 20, с каштановыми волосами. Она сидела и читала какую-то книгу, кажется это был роман. Хоть она и пыталась читать, но все же ей не читалось, мешала эта больничная обстановка, незнакомые люди, ходившие возле неё. Девушка выглядела так беззащитно и напугано, словно потерявшийся ребёнок, который не знает куда идти. Мне было жалко на неё смотреть, и я решил к ней подойти.

Она оказалась довольно интересной собеседницей, но, как и у всех здешних обитателей, у неё были свои проблемы. Как оказалось, её звали Ксюша. Девушка была красива. Темно зеленые глаза неестественного цвета, в которых когда-то явно светился детский, невинный огонёк, присущей всем добрым людям. Когда-то, но не сейчас… Сейчас же огонек перегорел и в них пустота.

Мы разговаривали час, а то и больше, пока не пришёл доктор. Он начал объяснять что-то, неумело жестикулируя руками. Но я его не слушал, мне было безразлично. Я смотрел на Ксюшу. У каждого был такой момент, когда ты видишь человека, и голос в твоей голове говорит, что это тот самый человек. Тот, которого ты так долго ждал и вот наконец и нашёл. Не знаю, что, но, меня тянуло к ней. Я не отводил взгляд. Только когда нам раздали листы и краски, я переключил своё внимание. Нам сказали нарисовать что-то прекрасное, но что рисовать, если ты не видел ничего прекрасного? Я посмотрел на неё, и она с задумчивым видом что-то рисовала.

Я выдохнул и решил рисовать рассвет. Рассвет – это то, что нужно, он меня всегда успокаивал, ведь ничего нет прекраснее, чем смотреть, как солнце встаёт и озаряет весь мир, даря веру каждому. В такие моменты ты чувствуешь себя по-настоящему спокойным и понимаешь, что не все потеряно, и сможешь совершить все, что пожелаешь. Когда я закончил рисовать, ко мне подошла Ксюша.

– А ты хорошо рисуешь – с улыбкой произнесла она.

– Спасибо, хотя я давно не практиковался.

– Все уже собираются уходить, но, может, мы останемся? Я не хочу уходить.

Как ни странно, я разнервничался, как мальчишка, и, запинаясь, произнёс – Хорошо, я побуду с тобой.

Как же это глупо звучало, но её не смутило моё запинание. Она села рядом и начала расспрашивать меня про больницу, какие здесь порядки и как долго я здесь нахожусь. Я рассказал ей все, что знал. Рассказал, что врачей ты не интересуешь, но если тебе станет плохо и тебе захочется поговорить, то ты всегда можешь рассказать об этом доктору, он с удовольствием вколет тебе успокоительное и ты проспишь несколько дней.

– Я, наверное, не самый лучший рассказчик и мог бы сказать, что здесь прекрасно, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

– Ты прав, но надеюсь, что меня скоро выпишут. – еле выдавив улыбку, произнесла она.

Немного помолчав, я неожиданно для себя сказал – Ксюша, что ты тут делаешь?

– В смысле что? – в недоумении спросила она. – я лечусь здесь.

– Я не эксперт, но ты не выглядишь сумасшедшей. Я видел много людей, которые нуждаются в помощи психиатра, но ты не одна из них.

– А как по-твоему должен выглядеть сумасшедший? – с насмешкой произнесла она.

– Я не знаю, как, но ты не одна из них. – я взял её за руку и шепотом произнёс – Расскажи мне что произошло.

Тут она не выдержала, и на её глазах начали проступать слезы. Она рассказала мне всю свою историю. Если честно, то я удивился ее откровению, но видно ей просто нужно было рассказать кому-то, пусть даже малознакомому человеку, ведь держать в себе это трудно.

Восемь месяцев назад она с родителями поехала в деревню. Каждый год с семьей они посещали это место, некая традиция. Ну так вот, когда они поехали в этот раз все пошло не так, лошадь которую брала Ксюша умерла и ей дали другую. Когда она села на неё то, она будто бы взбесилась и погналась к забору. Рядом с забором стояла мать Ксюши, лошадь снесла её. Удар был настолько сильным, что она скончалась в больнице. Убитый горем отец не вынес горечь утраты и через неделю повесился. (Несчастный эгоист, оставил свою дочь одну) После этого случая, Ксюша не могла спать, ей все время снились кошмары, от которых она не могла избавиться. Конечно, за кошмары не кладут в больницу, но она сама попросила этого, считая, что так будет удобнее для всех, так как жила она у тетки, с которой она не очень ладит.

Закончив этот рассказ, её голос задрожал, а глаза стали окончательно красными от слез. Никогда я не умел успокаивать людей, да и что бы я ей сказал? Все слова бы показались простой показухой и лицемерием, поэтому я просто обнял её. В тот момент мне было так спокойно впервые за долгое время я почувствовал себя, как дома, все казалось правильным и спокойным. Удивительно, что могут сделать простые объятия.

Глава 5

4 марта

С утра мы с Ксюшей сидели на диване и разговаривали обо всем и ни о чем одновременно. Мы говорили о погоде, о политике, о фильмах, о её прошлой жизни. Потихоньку в комнату начали заходить другие пациенты, но мы были так увлечены беседой, что не заметили их. Мы все не могли наговориться. Знаете, это как глоток свежего воздуха. Я все никак не мог надышаться нашей беседой. Но нашу беседу прервал один из пациентов. Пожилой мужчина в потрепанной пижаме подошёл к нам, встал на колено и во все горло начал петь. Пел он минуты 2—3, не больше, после чего поклонился и ушёл. Ксюша посмотрела на меня удивленным взглядом, но я ничего не сказал, лишь развёл руками.

– А ты не хочешь рассказать мне про пациентов, а то может опасно с ними разговаривать. – оглядывая комнату спросила она.

– Да, конечно. Тот старичок – это Виктор, он не опасный, его можешь не бояться. Попал сюда, потому что возомнил себя артистом – Ксеня усмехнулась.

– Артистом? Ну и что в этом такого? Многие воображают, что они артисты, поэты, музыканты, что же всех в психбольницу?

– Ну, милая моя, если человек дома представляет себя артистом, музыкантом или кем ты там сказала? Поэтом? То это нормально, но, если он подходит к каждому встречному и начинает, то петь, то танцевать, то пьесу читать – это уже выходит ненормально.

– Хорошо, я поняла, что он странный.

– Мы все здесь странные – произнёс я, пожимая плечами.

Мы замолчали.

– О, смотри – прошептал я, показывая на женщину в халате.

– Это Кабанова. Жуткая женщина с ней лучше не связываться, она на прошлой неделе утащила лампу из комнаты и кинула в мужчину, который был похож на её мужа.

– Представляю, что бы она сделала со своим мужем.

– А этот молодой парень, который сидит у окна, это Дима Хромов. Пловец, притом очень талантливый, он даже в сборной был.

– Что же с ним случилось? Не уж то его забрали сюда, потому что он как-то не так плыл?

– Нет, что ты, просто с ума сошёл. Он начал думать, что его преследует полиция. Возомнил себя опасным преступником и все боялся, что его посадят в тюрьму. Ему казалось, что каждый хочет сдать его правоохранительным органам. Дошло до того, что он заперся у себя комнате, заклеил окна фольгой и ждал, пока за ним придут полицейские. Вот за ним и пришли, только не они, а люди в белых халатах

– Жалко парня.

– Есть такое, тут кстати ещё была девушка восемнадцати лет. Кажется, её звали Зоя. Она чудная была, говорила, что самолётик. Правда я не видел её уже неделю. Наверное, выписали или перевели ещё куда.

– Хорошо, ты мне так много рассказал про других, а что на счёт тебя?

– Меня? – этого вопроса я боялся больше всего

– Да, почему ты здесь? Что пошло не так с тобой?

– Эм-м-м… Я … – в горле встал ком, и мысли будто бы исчезли из моей головы. Просто я боюсь, что она не захочет иметь дело со мной, после того, как узнает меня лучше. Глаза начали бегать по сторонам и искать на чтобы перевести тему. Если бы мы были в кино, то вошёл бы человек и забрал меня, избавив от вопроса, но никто не заходил – Понимаешь… Я не знаю, как тебе сказать…

– Понимаю. – перебила меня Ксюша – ты не готов мне сейчас рассказать, я не тороплю. Как захочешь, тогда и расскажешь, а сейчас пошли на обед, мне жутко хочется есть.

Лежа ночью в кровати, я всё не мог забыть наш разговор. Меня мучала мысль о том, что рано или поздно придется рассказать ей про прошлую жизнь…

Нет, сейчас этого делать нельзя. Потом, не в данный момент, не хочу, чтобы она смотрела на меня, как на монстра.

Глава 6

5 марта.

Кажется, Ксюша – это одна из немногих девушек, которая не будет давить на тебя, если ты не готов. Она будто бы забыла про то, что я не хочу рассказывать о моем прошло и начала говорить совершенно о другом. Еще не разу не встречал настолько простых, открытых людей. С каждой минутой она поражает меня все больше и больше. Например, сегодня, она расспрашивала меня о таких чудных вещах, а в конце беседы, сказала:

– Ты веришь в любовь?

– Что? – такого я явно не ожидал услышать.

– Ну как ты считаешь есть ли на свете светлая, чистая любовь?

– Как сказать, я никогда не думал об этом, для меня любовь была синонимом к слову обман.

– «Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!»

– Как приятно знать, что хоть кто-то читает классику. Жаль только, что в мире уже давно нет Мастера, а Маргарита без него давно бы захлебнулась в собственных слезах.

– Почему же нет? В каждом мужчине живёт чуточку от Мастера, ну а любовь и верность Маргариты присуще к каждой девушке.

– Возможно, ты и права, но во мне давно вымер романтик.

– Возможно? Ты ещё спорить со мной будешь? – с усмешкой произнесла она. – Разве ты не знаешь, что с девушками спорить бессмысленно?

– Особенно с тобой.

Мы рассмеялись, и я заметил, что у неё безумно заразительный смех, который мне хочется слушать снова и снова.

Глава 7

6 марта.

Проходя вечером мимо Ксюшиной палаты, я заметил, что она упражняется.

Постучав по открытой двери, я робко произнёс

– Не помешаю?

– Нет, проходи, конечно, я почти закончила. – На её лице явно читалась радость, от того, что я пришёл. Она настолько обаятельная, что создается такое впечатления, будто бы у нее улыбаются глаза.

– Упражняешься?

– Да, а тот тут действительно с ума можно сойти, я уже устала ничего не делать. Помню, год назад у меня не было ни минуты свободного времени, зашивалась то на учебе, то на тренировки, а сейчас я даже немного скучаю по такой загруженности.

– Тренировки?

– Да, я ходила в бассейн.

– Оу, да ты у нас пловчиха, а по тебе и не скажешь.

– Да я так для себя занималась, чтобы форму поддерживать, а то в детстве я была той ещё пухляшкой. Ой даже вспоминать не хочется

– Не смущайся, я уверен, что ты была на высоте.

– Конечно, в детстве меня все время дразнили колобком.

– Дети бывают жестоки – ели скрывая улыбку произнес я.

– Чего ты смеешься надо мной? Вот сам не рассказываешь про себя, а мне бы очень хотелось знать каким был ты.

– Я просто улыбнулся, и тогда меня можно было назвать скромным мальчиком, от этого мне было найти общий язык с ровесниками. Почему-то я считал их слишком глупыми. Только позже, когда повзрослел стал более общительным, и мои требования к человеку уменьшились. А еще я раньше на гитаре играл, но уже лет 5 не брал её в руки

– О, да ты молодец! Я вот очень люблю музыку, раньше я брала кастрюлю и долбила ложкой по ней. Представляла, что я барабанщик. Маму это умиляла, а вот отец думал, что я только порчу посуду. Может по этой причине я не стала рок-звездой.

На минуту в воздухе повисло неловкое молчание.

Дальше я никак не могу объяснить того, что я сказал.

– Знаешь, – как на духу слова полились у меня изо рта. – по правде сказать я никогда на встречал людей, которые были мне, как родные, но рядом с тобой у меня возникает необъяснимое чувство. Я…я не знаю, что со мной такое, но так хорошо мне еще никогда не было. – Тут мое сердце заколотилось не на уровне груди, а где-то в горле.

– Ты мне тоже очень нравишься-она поцеловала меня.

Если честно, то такого поворота я никак не ожидал. Неужели такое существо, как я способно найти кого-то? В голове полно мыслей, которые не дают покоя, но очевидно одно – теперь все пойдёт по-другому.

Возможно, через неделю мы выберемся отсюда и заживем тихой, спокойной жизнью. Я буду проспаться от запаха свежезаваренного кофе и яичницы с беконом. Она будет сидеть дома, ухаживать за нашими милыми детьми. Они будут самыми лучшими малышами на свете. По вечерам, уложив деток спать, мы будем сидеть возле окна и рассказывать о том, как прошел день. Наша семья не будет отличаться от множество других подобных семей, мы будем обычными людьми. Наверное, это мне и нужно, слишком долго люди считали меня фриком…