Текст книги "Точка с Ошибкой"

Анна Тараска
Точка с Ошибкой

Для Хани

Точка живёт в тетрадке в линейку. Родители говорят, что это временно, пока она ещё маленькая. А когда подрастёт, они переберутся в тетрадку в клетку. Папа мечтает о нелинованных страницах, но мама даже слышать о таком не хочет: это же пустыня, до ближайшей строки топать и топать!

У Точки круглый животик, две тонкие чёрные косички и уйма веснушек на лице. Она хочет, когда вырастет, стать точкой над «i» – как и её подружки. Ну а пока что Точка любит кувыркаться, висеть вниз головой на самой верхней линейке и рисовать на полях разные штуки. Чаще всего – поезда, самолёты и машины. Дело в том, что как-то раз она попала в предложение про виды транспорта и с тех пор интересуется всем, что летает или едет.

Есть у Точки и старшая сестра – Чёрточка. Она уже почти взрослая и обдумывает, какую профессию выбрать. Папа советовал ей податься в тире, но Чёрточка рассудила, что учиться на тире чересчур сложно, да и вообще она мечтает о чём-нибудь поинтереснее.

– Может, косой чертой станешь? – предложила мама. – Отличная профессия, ты всегда сможешь устроиться в бухгалтерию.

Но и этот вариант Чёрточку не вдохновил.

И вот в один прекрасный день она заявила:

– Я решила стать палочкой-штилем у ноты-половинки.

Теперь огорчённые родители даже разговаривать на эту тему не желают. Точка случайно услышала, как мама что-то втолковывала папе про сомнительную компанию пауз и скрипичных ключей. Может, хотя бы Точка будет приличной точкой, а не какой-то там закорючкой на нотном стане, вздыхала мама. А папа её заверял, что беспокоиться не о чем: такая егоза, как Точка, не усидит даже на одной линии, не говоря уже о пяти. «Что такое егоза?» – ломала себе голову Точка. Она искала это слово по всей тетрадке, пока не обнаружила его в теме «Существительные общего рода» рядом с «плаксой», «неряхой» и «обжорой».

«В конце концов, я уже не маленькая, у меня много серьёзных дел, а после каникул я пойду в школу», – думает Точка. После каникул – это совсем скоро. Точка любит поговорить о школе. Не со всеми, правда. Некоторые (дедушка, например) заявляют: вот тогда-то всё и начнётся, у тебя появятся обязанности, и вообще хватит бездельничать, пора браться за учёбу. Из-за этого Точка стала немножко бояться школы. Она ещё туда не пошла, а уже слышит столько странных и непонятных слов, – что же будет дальше? Да и вовсе она не бездельничает! Она ужасно занята с утра до вечера. Ещё неизвестно, как бы справился со всем этим дедушка…

Позавтракав, Точка бежит на другие страницы – проверить, проснулись ли уже её друзья. И они давай носиться и скакать по линейкам, играть в прятки и в салочки, в крестики-нолики и в морской бой, в классики и в точки (тут, конечно же, Точка – лучшая).

Потом – обед: чернильный суп или борщ из туши, а на десерт – кляксы, пирожные из масляных красок или пирожки с сажей. Вкуснотища!

После обеда Точка играет с Ошибкой.

Ошибка однажды забрела на их страницу, и мама её пожалела. А вот папа сказал, что не стоит впускать в дом бродяжек. Наверняка она больна – видите, сзади у неё что-то вроде хвостика? Ещё позаражает другие знаки. Но Ошибка глядела грустными глазами и махала этим самым хвостиком. Ничего не поделаешь, даже папа сдался, лишь несколько дней бурчал что-то о правилах правописания и возмущался, почему эта Ошибка не прицепилась к кому-нибудь другому. Однако никто не обращал на это внимания, и малышка осталась с ними.

Ошибка быстро сделалась лучшей Точкиной подругой. Она бегала за ней по строчкам, скалила зубы на жи и ши и обкусывала поля. Правда, порой из-за неё случались неприятности. Как-то она выкопала яму в соседском саду, и туда упал ботинок утончённого щёголя Восклицательного Знака; сосед тогда сердито восклицал, что Ошибка – хулиганка и пакостница и что стоило бы взять её в скобки. В другой раз она забралась на высокую C, а слезть не смогла. Ещё было дело – изгрызла папины любимые тапочки. И всё равно Ошибка для Точки стала почти такой же нужной, как мама и папа. Точка не представляла, как жила раньше без Ошибки. Ну что это за жизнь? Скучное серое правописание… Даже думать об этом не хочется!

И вот однажды Ошибка исчезла. Точка искала её повсюду: она бегала по линейкам, она перетряхнула все слова, даже самые длинные, она заглядывала за каждую скобку, она спрашивала у вопросительных знаков и у запятых. Никто ничего не знал. Последний раз Ошибку видели около девяти утра – та гонялась за какой-то буковкой. Ну а потом её и след простыл.

Точка изо всех сил старалась не расплакаться, но когда она дошла до последнего предложения в тетрадке и так и не обнаружила нигде Ошибку, из глаз у неё потекли крупные чёрные слёзы. Они капали и капали на бумагу и вскорости образовали большую тёмную лужу. Точка поглядела под ноги и увидела, что слёзы тонкой струйкой стекают с тетради. Туда, где она ни разу не была и где ей не разрешалось самой гулять. Да, но ведь Ошибка могла где-то там запропасть! Нужно во что бы то ни стало её отыскать и привести обратно – это ясно как день.

Скорее, скорее!.. Точка спрыгнула с последней строчки и побежала к тонкой голубой тетрадке в прозрачной обложке. Вроде бы недалеко – но Точке казалось, что пробежать нужно сантиметров сто, а то и тысячу. Сердце у неё колотилось; на миг она даже заколебалась: а может, вернуться домой и прийти сюда с мамой или папой? Но нет, нельзя терять время, вдруг Ошибка уйдёт совсем далеко. Точка вовсе не трусиха, но одно дело – быть храброй, когда играешь во дворе, а другое – когда очутилась сама в незнакомом месте. Кажется, она всё-таки немножко боится. Мало ли что может с нею случиться в этой голубой тетрадке…

На обложке виднелась какая-то надпись, но Точка читала ещё плохо и не стала тратить на неё время. Она проскользнула внутрь, на первую страницу, и огляделась. Здесь было очень чисто и приятно: все точки и запятые стояли на своих местах, буквы выстроились ровными рядами, никаких клякс и помарок. Точка почувствовала себя уверенней: её тетрадка выглядела похоже – значит, бояться нечего.

В первой же строчке она увидела солидную пожилую даму. Дама внушала доверие.

– Прошу прощения, – обратилась к ней Точка, – вы не видели Ошибку?

– Ошибку? Какую такую ошибку?! – удивилась дама. – В этой тетради, деточка, нет ошибок. Это тетрадь образцовой ученицы Эвы.

– Вот это да!.. – Точка и не слыхивала об образцовых ученицах. – Но вдруг моя Ошибка где-нибудь здесь? Она сегодня пропала, и я не могу её найти.

– Сочувствую тебе, – сказала незнакомка. – Но знаешь, я тут стою на месте очень давно, и если бы кто-то вошёл, я бы видела. И уж наверняка заметила бы ошибку. А что за ошибка?

– Ой, она очень симпатичная! – радостно вскричала Точка. – Чёрная, кудлатая, с маленьким хвостиком!

– Симпатичная? – скривилась пожилая дама. – Не уверена, что это подходящее слово. Вообще-то я имела в виду, орфографическая это ошибка или пунктуационная. Но её здесь в любом случае нет. А если бы и появилась, корректор сразу бы с ней расправился.

– Корректор? – заволновалась Точка. – А кто это такой?

– Не знаешь? Ты, наверно, из тетради первоклассника пришла? В первом классе ещё не держат корректора. Не хочу тебя пугать, но корректор очень не любит ошибок. Как увидит в предложении ошибку, сразу влепляет штраф: приклеивает белую ленту. И тогда ошибку нужно исправлять. Соседка мне рассказывала: недавно он проверял её страницу и заметил, что несколько букв пересекают линейку в неположенном месте. Оштрафовал их всех, конечно.

– Ничего себе!.. – расстроилась Точка. – Вообще-то мне пора идти. Приятно было побеседовать. Простите, а как вас зовут?

– Дата.

– Дата… – повторила Точка. – Я запомню. Спасибо вам за помощь!

– Честно говоря, ничем я тебе не помогла. Но ты заходи ко мне ещё. Знаешь, время что-то стало ужасно тянуться! Похоже, я устарела…

– Ой, вы очень даже хорошо выглядите! Самое большее – на несколько лет. Я приду к вам с Ошибкой, – пообещала Точка. И тихо добавила: – Если найду её.

– Найдёшь, детка, найдёшь. Просто помни: ошибка порой прячется в самом неожиданном месте. Удачи тебе! Да, чуть не забыла: тут неподалёку есть серая тетрадь с загнутыми уголками. Я слышала, чего-чего, а ошибок там хватает.

– Спасибо-спасибо – и до свидания!

Точка выбежала из голубой тетрадки и направилась к серой. На её обложке блестели жирные пятна. Точка с трудом прочитала небрежно нацарапанную надпись «Павел». Под надписью ехала машинка. Этот Павел знает толк в автомобилях, подумала Точка. Она сразу почувствовала симпатию к хозяину серой тетради, больно уж хороша была машинка.

Точка перешла на первую страницу – а там… Галдёж, кавардак, скособоченные или зачёркнутые буквы (и даже целые слова!), комки пластилина, крошки от булки, кляксы – и полным-полно ошибок. Она стала пробираться по линейкам, всматриваясь в каждую ошибку. Некоторые из них, надо признать, были такими же милыми, как её Ошибка; они немедленно плюхались на спину и требовали почесать им животик. Встретилось Точке и несколько серьёзных ошибок – грозно рычащих, со вздыбленной шерстью; от них, понятное дело, она старалась держаться подальше.

Да, нелёгкая задачка… Хорошо, что тетрадка шестнадцатистраничная, да ещё два листа Павел вырвал. «Наверно, ему для самолётиков нужно было», – мысленно оправдала его Точка.

Когда Точка добралась до последней страницы, то почувствовала, что ужасно голодна и сильно устала. Во рту у неё ничего не было с самого обеда, на ступнях выступили тёмно-синие волдыри. А главное, она стала терять надежду на встречу с любимой подружкой.

Точка уселась за последним знаком в тетрадке и закрыла глаза. Ей представлялось, как они с Ошибкой носятся по тетрадным полям… перепрыгивают через строчку… наперегонки бегут к скобкам… Она так размечталась, что на несколько минут уснула. Разбудило её чьё-то «кхе-кхе». Точка открыла глаза и увидела, что её голова лежит у кого-то на плече. И этот кто-то деликатно покашливает.

– Ой, простите, – она чуть отодвинулась. – Я тут немножко заснула и…

– Всё в порядке, – улыбнулся незнакомец. – Меня зовут Кавычка.

– Точка, – представилась Точка. – Красивое имя – Кавычка.

– Спасибо. Некоторые говорят – странное.

– И вовсе не странное, – возразила Точка, – просто редкое. Никого не знаю с таким именем.

– А потому что кавычек мало. Мы не так популярны, как точки… или запятые, – быстро добавил он. – И нас можно считать дозорными. Мы стоим на страже цитат и названий.

– Ух ты, здорово! – восхитилась Точка, хоть она и не знала, что такое цитата.

– Недавно мама была очень занята и попросила меня присмотреть за одной цитатой. Та притворялась обычным предложением, но меня не проведёшь! – гордо сообщил Кавычка. – Так вот там я встретил точку. И не сразу сообразил, должен я стоять за ней или перед ней.

– И что ты сделал? – с любопытством спросила Точка.

– Стал перед ней. Мама мне говорила, что иногда кавычки стоят после точки, но такие случаи редки. А ты что здесь делаешь? Никогда тебя не видел в нашей тетради.

– Потому что я не здешняя. Я ищу Ошибку.

– Обычно говорят: я ищу ошибки.

– Ну пусть говорят, а я ищу свою Ошибку. Маленькую, чёрную, кудлатую.

– Вот как раз ошибок у нас сколько угодно, Павел в правописании не силён, – рассмеялся Кавычка.

– Моей здесь нет, – вздохнула Точка.

Ей было совсем не смешно. Уже вторую тетрадь обыскала – и без толку. Да ещё где-то тут крутится корректор с белой лентой.

– Послушай… – Кавычка растерянно глядел на неё. – А может, заглянешь к нам на чашку чернильного чая? Кажется, ещё немножко гуашевого печенья осталось. Мама дома, она обязательно что-нибудь придумает.

Точка согласилась не раздумывая.

– Пошли!

Она охотно выпьет чаю, гуашевое печенье должно унять урчанье в животе, а кроме того, ей сейчас очень пригодится совет взрослого.

Дом Кавычек оказался невдалеке, на соседней странице, на четвёртой строке сверху. Кавычка-мама поздоровалась с Точкой и угостила её чернильным чаем и бутербродами с тушью. Она задумчиво слушала Точкин рассказ об Ошибке, подперев щеку, а потом сказала:

– Знаешь, Точка, мы поищем твою подружку вместе. Но только завтра. Сегодня уже поздно, и твои родители наверняка волнуются.

– Ой, родители!

Точка совсем о них позабыла. Нужно их как-то известить! Возвращаться домой на ночь она не собиралась – слишком далеко, к тому же завтра пришлось бы начать всё сначала.

– Придумал! – вскричал Кавычка. – Напишем письмо и пошлём Вектора к Точкиным родителям. Вектор мчит как стрела. Я видел его пару раз в деле.

– Хорошая мысль, – одобрила Кавычка-мама и села писать письмо.

Кавычка объяснил Точке, что Вектор – это старший товарищ из тетради по математике, он очень быстро бегает, поэтому иногда его просят доставить письмо или посылочку.

Кавычка-мама вложила записку в конверт, подписала его (Точка, к счастью, знала свой адрес), и Кавычка отнёс письмо Вектору.

Потом они стали совещаться, с чего завтра начать. Кавычка-мама предложила заглянуть в книгу, которая давно валяется на полке, в забытом всеми углу, – а вдруг Ошибка туда попала по ошибке? Кавычка засомневался: ну что ошибка из тетради может делать в книге?

– Скорее всего, ты прав, – вздохнула его мама. – Но всё же проверить стоит. А сейчас идёмте спать. Завтра у нас трудный день.

– А что, Кавычка-старший сегодня домой не вернётся? – поинтересовалась Точка.

Кавычка-мама погрустнела.

– Мы вдвоём живём, – пояснила она. – Муж несколько лет назад уехал за границу – поработать в англоязычной научной статье. И вот с тех пор о нём ни слуху ни духу.

– Ужас какой! – расстроилась Точка. – Но всё равно он к вам вернётся, вот увидите. Наш сосед Вопросительный Знак тоже однажды уехал, по всему свету его носило, жена рассказывала. И вот недавно он всё-таки вернулся, представляете? Говорят, нашёл ответы на свои вопросы.

– А какие вопросы? – заинтересовался Кавычка.

– Не знаю. Думаю, трудные, раз так долго его не было.

– Ну ладно, дети, спокойной вам ночи! – сказала Кавычка-мама и ушла в свою комнату.

А Точка и Кавычка так устали, что сразу же крепко заснули.

С утра все выпили по чашке горячих чернил, Точка заплела косички, и они двинулись в путь. Вышли из тетради и направились к запылённой пожелтелой книге – её, похоже, давно не брали в руки.

По дороге им встретился старый стакан для канцелярских принадлежностей, из которого торчали огрызок синего карандаша, ручка со сломанным колпачком, кисточка с растрёпанными волосками, линейка со стёртыми делениями и заржавевшие ножницы. Всё было обвито паутиной.

Чем ближе к книге, тем труднее становилась дорога. Полка была покрыта слоем серой пыли, бедняги увязали в ней по колено.

И вот они на месте. Кавычка-мама попыталась прочесть название, но буквы то ли выгорели, то ли стёрлись. Видно, этой книгой когда-то часто пользовались, а потом забросили.

Забравшись на первую страницу, вся компания дружно расчихалась: здесь тоже клубились тучи пыли. Из-за этого поначалу нельзя было ничего разглядеть. Но когда пыль осела, оказалось, что в этом месте полно цифр и математических знаков. Пахло затхлостью.

– Ты весь серый! – захихикала Точка при виде обсыпанного пылью приятеля.

– Ты тоже, – буркнул Кавычка.

И все трое рассмеялись, потому что и Кавычку-маму покрывал густой слой пыли.

– Что это за шум? – внезапно раздался зычный голос. – Спать невозможно!

Из облака пыли возникла тёмная высокая фигура и остановилась на расстоянии двух заглавных букв.

– И что вы делаете в старом учебнике математики? – спросил незнакомец.

Седобородый, со встрёпанными седыми волосами, вблизи он напоминал две скрещённые чёрточки. На нём были старомодный серый свитер с рисунком из ромбов, штаны с заплатками и разношенные шлёпанцы.

– Простите, пожалуйста, – стала оправдываться Кавычка-мама, – мы ищем одну маленькую… одну маленькую Ошибку, но это не простая ошибка, а подружка Точки. И мы не хотели вас разбудить. Мы думали, все уже встали.

– Как видите, не все, – проворчал незнакомец. – Я в последнее время встаю поздно, к чему мне вскакивать чуть свет? В эту книгу давным-давно никто не заглядывает. Все задачи решены, и я никому уже не нужен. Позвольте представиться: меня зовут Икс.

– Очень приятно, я Кавычка. Это мой сын, тоже Кавычка, а это Точка, она ищет пропавшую подружку. Собственно говоря, мы втроём её ищем.

– Никого нового я здесь не видел, – сообщил Икс уже не таким унылым тоном. – Да и вообще в учебниках по математике ошибки встречаются редко. В нашем, к примеру, всего лишь две. И когда их отловили…

– Отловили? – Точка побледнела.

– Ну то есть заметили, – пояснил Икс. – Так вот, когда их отловили, в книге сразу же появилась специальная страница, где было написано, что одна ошибка – на десятой странице, а другая – на тридцать четвёртой. Это называется список опечаток.

– Опечатки чешут пятки! – выпалил Кавычка, и Точка громко рассмеялась.

Икс сделал попытку улыбнуться, но улыбка вышла кривая.

– Простите, пожалуйста, но неужели нельзя найти какое-то занятие для цифр и математических знаков из старой книги? – обратилась к нему Кавычка-мама.

– Кое-кто перебрался в интернет, – ответил Икс. – Но я для этого не гожусь. Я привык к этой книге. Мне нравится её запах, шелест страниц. Когда-то учитель математики открывал её на каждом уроке, и дети решали уравнения. А у нас, иксов и игреков, полно было работы. Столько заданий – мы прямо не знали, за что раньше браться. Эх, были времена!..

У Икса задрожал голос. Казалось, он вот-вот расплачется.

– Вы и сейчас можете быть полезны! – воскликнула Точка. – Вот Дата, с которой я познакомилась в тетрадке Эвы, жалуется, что у неё совсем нет друзей, и ей ужасно скучно. Наверняка она была бы рада с вами встретиться.

– Серьёзно? – оживился Икс, и уныние на его лице сменилось интересом. – Я, возможно, решился бы на небольшую вылазку… хотя давно уже никуда не выбираюсь. А далеко живёт госпожа Дата?

– Недалеко, – заверила его Точка, – на другом конце полки. Я вас туда провожу. Но сначала я должна отыскать свою Ошибку.

– Хм, в таком случае… – Икс заколебался. – В таком случае, могу ли я пойти с вами? Может быть, я вам пригожусь. Когда-то я успешнее всех решал уравнения с одним неизвестным.

– Конечно, пойдёмте! – охотно согласилась Кавычка-мама. – Нам любая помощь пригодится. Вот только мы сами пока не решили, что делать дальше.

– Та-ак, – Икс задумался. – Для начала соберём-ка информацию. Есть какие-нибудь достоверные факты? Что вы знаете точно?

– Ошибка точно сбежала, – начала Точка, – точно кто-то видел её вчера утром, а ещё мне точно очень плохо без неё.

– Это уже кое-что! В нашей книге задачи были не проще, но решение всегда находилось, – сообщил Икс. – Послушай, а может, твоя Ошибка вовсе не сбежала? Может, её похитили?

– Вряд ли, – вздохнула Точка. – Зачем бы её стали похищать? Ошибки никому не нужны.

– Тебе ведь она нужна, – справедливо возразил Кавычка.

– Вот именно, – поддержал его Икс. – Раз она шастала по вашей тетради, значит, у кого-то она пропала? Её никто не искал? Вы никаких объявлений не видели?

– Никто, – убеждённо сказала Точка. – Висело, правда, объявление про какую-то Рифму, она даже была похожа на мою Ошибку, но без хвостика. А у Ошибки чёрный хвостик.

– А ещё что там было? – допытывался Икс.

– Что это очень редкая рифма и к тому же из недописанного стихотворения. И кто найдёт, получит вознаграждение.

– О-очень интересно… – Икс задумчиво погладил свою седую бороду. – А вы что об этом думаете? – обратился он к Кавычке-маме.

– Не знаю, может, и есть какая-то связь, – ответила Кавычка, – но это всего лишь предположение. Нужно искать дальше. Что тут поблизости – тетради, книги, блокноты?

– Тут неподалёку нотная тетрадь, за ней календарь, а если немного пройти влево – черновик поэтессы, – сказал Икс.

– Тогда идёмте! – скомандовала Кавычка-мама, и все четверо направились к большой голубой тетради.

Когда они выходили из учебника, Икс в последний раз бросил взгляд на пыльные страницы. Жаль, конечно, покидать родную книгу, но ведь в другом месте его ждёт новая задача.

Точка немного побаивалась нотной тетради: мама предупреждала, что с её обитателями водиться не стоит. Но ведь Чёрточка подружилась с несколькими музыкальными знаками (она звала их артистами), значит, ничего страшного? Точка решила не делиться своими опасениями, тем более что её спутников, похоже, не волновала дурная слава этой тетради. Кавычка-мама увлечённо рассказывала Иксу о Скрипичном Ключе, с которым познакомилась когда-то на экскурсии: упрямец вечно хотел идти первым, и это ужасно раздражало всю группу.

Точка не представляла, зачем бы это Ошибке прятаться в нотной тетради. Но взрослые наверняка лучше разбираются в том, как нужно искать ошибки, рассудила она.

Вскоре они прибыли на место. Нотная тетрадь была побольше обычной и с пятью линейками на обложке. Точка сначала не решалась запрыгнуть внутрь, но потом вспомнила, зачем они сюда пришли, и это придало ей смелости.

На первой странице Точка осмотрелась. Мимо них проходили какие-то невиданные фигуры. У каждого нотного стана из пяти линеек стояли на страже щеголеватые ключи. Некоторые ноты носили на голове маленькие флажки, а паузы время от времени останавливались поболтать. Вокруг звучала тихая музыка, и мелодия проникала прямо в сердце.

Очарованная Точка застыла и слушала. Она почувствовала, как в уголке глаза растёт слеза.

– Надеюсь, ты не собираешься реветь? – прошептал ей на ухо Кавычка и вытащил из кармана чёрный носовой платок.

– Ещё чего, – сказала Точка и вытерла слезу.

– Давайте прогуляемся? – предложила Кавычка-мама.

И они отправились вглубь тетради.

Каждая страница встречала их звуками – порой такими весёлыми и задорными, что ноги сами пускались в пляс, порой такими печальными, что хотелось плакать. Жители поглядывали на гостей с любопытством и вежливо приветствовали их: «Здравствуйте!», «Добро пожаловать!» Восьмушки и шестнадцатые махали им флажками. Очень приятная получилась прогулка, но под конец у всех разболелись ноги. Тогда друзья решили посидеть на скамейке в соседнем парке. Судя по всему, в нотной тетради искать было нечего, и всё же Точка надумала ещё поспрашивать – вдруг кто-то что-то видел.

На окружённой деревьями сцене как раз закончился концерт, музыканты прятали инструменты и договаривались вечером праздновать чей-то день рождения. А один господин с грустным лицом – Бемоль – объяснял, что не придёт: у него упало настроение.

Точка подошла к нему и сказала:

– Простите, пожалуйста, я ищу подругу. Её зовут Ошибка. Такая маленькая, чёрная, с хвостиком. Она вчера потерялась. Вы её случайно не видели?

Бемоль приветливо посмотрел на Точку и приятным, хоть и печальным голосом ответил, что никого похожего в этой тетради он не видел, но вот его коллега Диез как раз рассказывает другим оркестрантам о диковинном чёрном существе, встреченном вчера во время одинокой вылазки за пределы тетради.

– Это Ошибка! Ну конечно же, это она! – вскричала осчастливленная Точка и на радостях крепко обняла Бемоля.

Затем она подбежала к Диезу, который что-то рассказывал на повышенных тонах. Кавычки с Иксом присоединились к Точке, и все четверо стали внимательно слушать.

– …А когда на минутку сошёл с дороги, заметил какое-то движение в кустах. Я подошёл поближе, и тут… – Диез сделал эффектную паузу, – и тут из кустов выскочило нечто маленькое, чёрное и лохматое. Сначала я решил, что это низкий звук из военного марша, пропавший на прошлой неделе, но вспомнил, что этот звук (фа-диез, кстати) нашёлся вечером в оперетте. Лохматое создание тем временем убежало, но на кусте осталось что-то вроде тёмной ленты или пояска. Я взял эту штуку в руки: это был хвостик от маленькой буквы й из соседней тетради. Рассказывали, малышка без него очень несчастна, она всё плачет и жалуется, что теперь выглядит как обычная и. Конечно, я тут же занёс находку её родителям (можете себе представить, как они обрадовались) и вернулся домой. Поглядывал по сторонам, но лохматого чертёнка больше не встретил.

– А вы не обратили внимания, в какую сторону он побежал? – спросил Кавычка. – Наверняка это была Ошибка, которую мы ищем. Хотя, – задумался он, – этот потерянный хвостик… Странно, очень странно.

– Вот именно, – подхватила Точка. – Ошибка без хвостика?

– А я чувствую, что мы на верном пути, – сказал Икс. – Уважаемый Диез, так вы успели заметить, куда это существо побежало?

– Налево, к ближней толстой тетради, у нас её называют черновиком. В него редко кто заглядывает. Там внутри творятся поразительные вещи. Хозяйка черновика Анна – поэтесса, она пишет стихи – и взрослые, и детские, – и Диез закончил шёпотом: – Говорят, у неё в черновике всё вверх тормашками.

– Всё вверх тормашками?! – разом воскликнули заинтригованные Кавычка и Точка.

– Анна так соединяет слова, что они становятся не тем, чем обычно. Я даже слышал, хоть и не могу ручаться за достоверность, что в черновике встречаются предложения без запятых и точек! Ну и рифмы.

– Рифмы? – теперь удивились уже все четверо. – Какие рифмы?

– Хотел сказать, что обычные, но нет – это редкие рифмы, изысканные. Анна долго думает над ними. Говорят, в поисках рифмы она может исписать несколько страниц, представляете? – Диез недоверчиво покачал головой.

– Скажите, а в последнее время она не искала какую-нибудь новую рифму? – задумчиво спросила Кавычка-мама.

– Искала. И не просто искала – нашла её! – заговорил вдруг Бемоль, до этой поры молчавший, и все взгляды устремились на его грустное лицо. – Но однажды утром она заглянула в черновик – и… Рифмы не было. Она попросту пропала. Как в воду канула. Анна обыскала все окрестные тетради, заглянула в тетрадки детей – Эвы и Павла, – рифмы и след простыл. Чтобы помочь маме, дети вывесили объявление об утерянной рифме: Эва написала его, а Павел украсил рисунком. Но всё без толку. Я слышал, что Анне пришлось придумать новую рифму, – Бемоль с чувством вздохнул.

Когда он договорил, Икс, Точка, Кавычка и его мама обменялись красноречивыми взглядами. Они поняли: поиски подходят к концу. Судя по всему, Ошибка, ненароком попавшая в Точкину семью, не была обычной ошибкой. Даже не так: она была никакой не ошибкой, а благородной редкой рифмой. Ну а хвостик случайно к ней прилип. И вот теперь эта Ошибка-не-Ошибка вернулась домой.

Всё бы хорошо, но вот ведь в чём закавыка: Точка успела полюбить свою подружку и скучала по ней. Ей недоставало их весёлых игр, бега наперегонки по страницам, купаний в чернилах. Трудно было смириться с мыслью, что Ошибка (то есть Рифма) принадлежит кому-то другому и вот так запросто взяла и ушла. И значит, приключение на этом закончилось?! Точка грустила и злилась одновременно. Она уселась на бордюр и мрачно уставилась на свои ботинки. Вокруг рассуждали об ошибках и рифмах, но до неё мало что доходило.

Внезапно Точка подняла голову.

– Я хочу с ней попрощаться, – заявила она. – Пойду в этот черновик.

Друзья посмотрели на неё с сочувствием.

– Всё понятно, – сказал Кавычка. – Мы идём с тобой.

Точке чуть полегчало: всё-таки хорошо, что при прощании с Ошибкой она будет не одна.

– Мы вас проведём, – предложил Диез, а Бемоль молча кивнул.

И они тут же отправились в путь.

Весть об их планах разнеслась по тетради. Все желали друзьям удачи, а толстяк Басовый Ключ спел на прощание жалостную песню о девушке, которая ушла в неведомую даль. Диез и Бемоль вывели их из нотной тетради и показали, как дойти до черновика.

Сразу за нотной тетрадью нужно было свернуть влево и идти прямой дорогой к чёрному глянцевому корешку. Чтобы заполнить чем-то время пути, Точка, Икс и Кавычки стали вспоминать все известные им стихи. Оказалось, друзья знают их немало, особенно Кавычка-мама: она рассказала, что всегда любила поэзию и даже в школьные годы ходила в кружок декламации. Ну а сейчас она с выражением прочитала стихотворение о родной стороне. Иксу оно очень понравилось, он сразу вспомнил ещё одно – о солдатах. А вот детям оба стихотворения показались чересчур серьёзными и печальными.

Потом они стали играть в короткие смешные рифмовалки.

Начала Точка:

– Муха села на газету…

– Буквы есть, а счастья нету, – досказал Икс.

– После этого визита… – подкинула строчку Кавычка-мама.

– Сердце мухино разбито, – закончил Кавычка.

В следующих рифмовалках появлялись буквы с шестью точками, то есть следами мушиных лапок, новые знаки в алфавите и другие диковины.

Друзья и не заметили, как оказались в черновике. На светло-коричневой обложке в рамке значилось: «Стихи».

Точку охватила тревога. Если Ошибка-Рифма и правда вернулась домой, в своё стихотворение, значит, они сейчас встретятся, а потом… Точка боялась того, что будет потом. Но в любом случае нужно зайти вместе со всеми.

На первой странице, где они предполагали увидеть аккуратно записанное стихотворение, их ждал сюрприз: кавардак здесь царил похлеще, чем в тетрадке Павла. Почти всё написанное было зачёркнуто, а некоторые слова даже полностью замазаны.

Кавычка высмотрел слово, похожее на название, и потянул туда маму, но та его одёрнула: во-первых, это слово перечёркнуто, а во-вторых, у неё сегодня выходной.

Другие страницы выглядели похоже. На второй, третьей и четвёртой в дебрях вымарываний можно было различить лишь отдельные слова, из которых никак не составишь настоящее стихотворение.

Они уже подустали, продираясь сквозь эти джунгли, но на пятой странице широко раскрыли глаза от удивления. Там оказалось законченное весёлое стихотворение для детей. Буквы во всех словах резвились и куролесили, а в конце каждой строки скакали расшалившиеся рифмы. Одна из них, самая кудлатая, пыталась ухватить зубами за ногу маленькую к.

Но это ведь… Это ведь Ошибка!

Точка на несколько секунд застыла как вкопанная – а потом с радостным воплем подбежала к Ошибке и стиснула её в объятиях. Непонятно было, кто из них громче пищит; непонятно было, где заканчивается Точка и где начинается Ошибка. Наблюдавшие эту сцену Икс и Кавычки думали об одном и том же: Ошибка и впрямь ужасно милое создание – неудивительно, что Точка так её любит.

– Какая славная! – сказал Кавычка.

Ему стало жалко Точку.

Точка словно что-то почувствовала: она внезапно погрустнела. Зато Ошибка ликовала без устали. Она пыталась допрыгнуть повыше, чтобы лизнуть Точку в лицо.

– Это несправедливо! Несправедливо! – внезапно вскричала Точка.

Её крик разнёсся так неожиданно и столько в нём было отчаянья и гнева, что в стихотворении воцарилась мёртвая тишина. Даже маленькие буквы перестали ссориться. И все головы повернулись к Точке.

– Уважаемые гости, мы с вами, кажется, не знакомы, – заговорила первой большая А из начала строфы. – Кто вы? Я спрашиваю потому, что у нас тут в последнее время такое творится… Полная неразбериха!