Текст книги "Принцесса Диана. Жизнь не по правилам"

Анна Уилсон
Принцесса Диана. Жизнь не по правилам

«Мне нравится быть свободной духом. Некоторые не любят это, но такова я»

Фотография на обложке Getty Images

В оформлении издания использованы фото из архива Shutterstock

© А. Уилсон, текст, 2022

© Издательство АСТ, 2022

Глава 1
Как стать принцессой

Жизнь самой загадочной женщины XX века началась с разочарования. Не ее собственного, конечно. Что могут чувствовать новорожденные? Ну, разве что испуг. Горькое разочарование испытал ее отец – Джон Спенсер, виконт Элторп, впоследствии 8-й граф Спенсер: «Опять девочка!»

Если бы будущая леди Ди, принцесса Уэльская Диана могла с первых мгновений понимать смысл произносимых возле ее кроватки слов, она бы услышала именно этот расстроенный возглас. И здесь буквально напрашивается предположение, что младенцы все чувствуют и понимают. Одной из главных проблем Дианы всю ее жизнь будет комплекс неполноценности и безумная жажда любви, признания, уверенности в том, что она нужна… Словно она, еще будучи новорожденной, ощутила свою ненужность и так и не смогла избавиться от этого чувства.

Печаль ее отца легко объяснить – дело было в английских законах. Третья дочь! А в семье так ждали мальчика. Он был просто необходим! Титул переходит исключительно по мужской линии, поэтому отсутствие наследника для графского рода означало настоящую катастрофу – по сути, Спенсеры мало чем владели, кроме фамильных имений, переход которых к какому-нибудь дальнему родственнику мужского пола оставил бы всю семью без гроша.

Собственно, Диана была даже не третьим ребенком. После двух дочерей, Сары и Джейн, у ее родителей, наконец, появился на свет долгожданный сын. Но… Удар для всей семьи – он не прожил и суток. Через некоторое время Френсис Спенсер, мать семейства, забеременела четвертый раз. Но пережитое горе отразилось на ее здоровье – она не смогла выносить ребенка. Так что у Дианы было очень много шансов вообще не появиться на свет – выживи ее старший брат, или родись на свет и окажись мальчиком четвертый ребенок – мир так бы и не узнал прекрасную принцессу, которую полюбили народы разных стран.

Так или иначе, но Спенсеры не оставляли упорных попыток произвести наследника. И вот 1 июля 1961 года у Фрэнсис начались очередные роды, которые не просто разочаровали, но обескуражили главу семейства виконта Элторпа. Все до такой степени надеялись на мальчика, что даже не придумали имя на тот случай, если родится девочка. В результате ребенок целую неделю прожил безымянным, прежде чем расстроенные родители взяли себя в руки и подумали наконец об имени малютки. Назвали ее в итоге Дианой Фрэнсис – в честь сестры первого графа Спенсера Дианы, герцогини Бедфордской, жившей в XVIII веке, и в честь матери, носившей имя Фрэнсис. Кстати, герцогиня Бедфордская была внучкой герцогини Мальборо, которую многие знают по фильму «Стакан воды». Кроме того, в юности Диану Бедфордскую прочили в жены принцу Уэльскому, и она тоже умерла молодой.

Много позже, когда Диана выросла и вошла в Британский королевский дом, «желтая» пресса увлеклась версией о «принцессе-посудомойке» и создала для публики красивую сказку о Золушке.

Хотя говорить о Диане как о девушке из народа по меньшей мере, несерьезно. Спенсеры – известный в Англии род, знатнейшая, с семисотлетней историей, дворянская фамилия, связанная родственными или матримониальными узы со всей аристократией Британии. Близкой родней Спенсерам были герцог Мальборо и Уинстон Черчилль. Дальними родственниками – пять президентов США, знаменитые миллионеры Вандербильты, Джонатан Свифт, Чарльз Дарвин и лихой голливудский ковбой Джон Уэйн. А обе бабушки Дианы – по отцу и по матери – были королевскими придворными дамами.

«В каком возрасте нас любят совершенно бескорыстно? – Только на руках кормилицы»

Впрочем, многие забывают, что и Золушка тоже не была девушкой из народа, а терпела унижения в собственной знатной семье из-за злой мачехи. Так что сходство все-таки есть.

Из-за шока и разочарования, вызванного рождением третьей дочери, крестины Дианы оказались неоправданно скромными – на них присутствовали только жена главного мирового судьи Норфолкa и несколько соседей по графству. Хотя крестной матерью старшей сестры Дианы, Сaры, была королевa-мaть, a крестным отцом средней сестры, Джейн, – герцог Кентский. Только у Дианы среди крестных не было ни одного члена королевской семьи.

Такое пренебрежение к факту рождения собственного ребенка не могло не породить массу слухов о том, что девочка, оказавшись при рождении нежеланной, так и осталась на всю жизнь изгоем в своей семье. Нелюбимой, никому не нужной, забытой родителями…

Несмотря на то что существует масса свидетельств, разбивающих миф о несчастной униженной Золушке, сама Диана настолько вошла в предложенную обстоятельствами роль, что искренне поверила в свою ненужность. О чем неоднократно жаловалась сестрам и подругам. Все-таки хоть младенцем она и не могла ничего такого понять, со временем ей, конечно, рассказали, как сильно вся семья ждала и желала мальчика. Ребенку свойственно чувствовать неуверенность в себе и сомневаться в родительской любви, а у такой тонкой и чувствительно натуры, какой была Диана, это особенно сильно влияло на психику. Так что детская психологическая травма несомненно во многом сформировала ее характер и повлияла на всю ее дальнейшую непростую судьбу

На радость всем Спенсерам наследник титула все же появился спустя три года. 20 мая 1964 года Фрэнсис родила-таки сына. Но, увы, семью спасти не удалось. Наоборот, этот факт стал началом конца брака Френсис и Джона.

Но об этом чуть позже. А пока в семье царило всеобщее ликование. Здорового, крепкого малыша назвали Чaрльз Эдвaрд Морис Спенсер. Крестили Чарльза в капелле Генрихa VII в Вестминстерском аббатстве. А крестной матерью стала сама – ну как могло быть иначе? – английская королева Елизавета II.

Интересно, почувствовала ли что-нибудь трехлетняя Диана, впервые в жизни увидев свою будущую свекровь? Маловероятно. Хотя… Близкие к ней люди не раз упоминали в своих записках, что она с детства чувствовала: ей уготована необычная судьба. И на полном серьезе, как настоящая принцесса, ждала своего принца.

А вот мать ее, как оказалось, уже ничего не ждала от своего брака. Все те же ссоры и полное взаимное непонимание.

«Если бы мужчинам приходилось рожать, ни у кого из них не было бы больше одного ребенка»

К отчаянному шагу – разводу – Спенсер невольно подтолкнул свою жену сам. Но, если задуматься, предсказуемо. Брак их давно уже трещал по швам. Биографы Дианы намекали на то, что в семье Спенсеров были постоянные скандалы, подогреваемые тем, что им долго не удавалось обзавестись наследником. Джон унижал и оскорблял жену, обвиняя ее в том. Но когда та через некоторое время после рождения Дианы снова забеременела, даже отправил Фрэнсис к врачу, чтобы тот «разобрался с проблемой». Их сын, Чарльз Спенсер, позже говорил, что, по его мнению, брак родителей развалился еще до его рождения и расставание было только делом времени.

«Наша семья была самой обыкновенной семьей, близкой к королевскому дому»

Как бы то ни было, выполнив свой долг перед Спенсерами, Фрэнсис видимо вздохнула с облегчением, отдалилась от мужа и, оглянувшись по сторонам, вскоре влюбилась. Ее избранником стал Питер Шенд Кидд, тоже женатый, но не слишком счастливо. Они начали тайно встречаться и, вероятно, поначалу не планировали расставаться со своими супругами, все же разводы в то время не очень приветствовались. Но Джону быстро донесли, что жена ему изменяет, и, не будучи сам агнцем в этом отношении, он был крайне оскорблен и попросту вышвырнул неверную жену из дома.

Фрэнсис понимала, что на сей раз оставляет родовое гнездо Спенсеров навсегда. Но того, что ей запретят видеться с детьми, она никак не ожидала. Однако ее просто не пустили на порог дома – дворецкий, следуя указанию хозяина, захлопнул перед ней дверь. Как она ни кричала, как ни плакала, дети, уведенные в дальние комнаты огромного дома, ничего не услышали и даже не знали, что мать пыталась повидаться с ними.

Доведенная до отчаяния, окончательно разлученная со своими детьми Фрэнсис идет на небывалый для Англии того времени шаг – публично объявляет о своем желании добиться официального развода. Джонни был потрясен. Главный и несокрушимый девиз английской жизни «Мой дом – моя крепость» нарушать было непозволительно никому. Тем более женщине.

Любовь между супругами если когда-то и была, то осталась далеко в прошлом, и оскорбленным мужем руководило только одно желание – как можно сильнее наказать опозорившую его женщину. Как? Самый простой способ – окончательно отобрать у нее детей. Навсегда, по закону – через суд.

Несмотря на то что в Англии в то время детей старались оставлять с матерью, в этом процессе суд принял сторону виконта Элторпа. Ведь Фрэнсис мало того что была виновной стороной в этом разводе, она еще и выступила в качестве «другой женщины» – ведь Питер Шенд Кидд был женат, и его брак после этого тоже окончательно развалился. Такого в тогдашней ханжеской Англии не прощали.

Если и был у несчастной женщины малейший шанс побороться за право воспитывать детей, ее лишила такой возможности родная мать, поддержавшая на заседании бывшего зятя. Тщеславная Рут Фермой, сама ради титула и карьеры вышедшая замуж за мужчину намного старше себя и терпевшая его грубое отношение, так и не смогла простить дочери, что та теперь не станет графиней Спенсер и полноправной хозяйкой одного из крупнейших поместий Великобритании. И мстила дочери за свои нереализованные мечты! Процесс был закрытым, но Фрэнсис позже утверждала, что Рут дала в суде показания, будто ее дочь была настолько испорченной, что ни за что не смогла бы стать хорошей матерью. Так что суд отдал Джону полную опеку над детьми, несмотря на то, что, как практически любой аристократ мужского пола того времени, он своих детей почти и не видел. В их кругу было не принято, чтобы мужчины занимались воспитанием своих отпрысков. И действительно, после развода он сплавил их на постоянно сменявшихся нянек, которых дети ненавидели и от которых всячески пытались избавиться. Особенно от молодых и симпатичных – опасаясь, что какая-нибудь из них станет их мачехой. И проделки, в которых активно участвовала Диана, были по-детски безжалостными. Кого-то запирали в комнате, чьи-то вещи выкидывали из окна, а одной няне в стул даже воткнули булавку, чтобы та на нее села.

«Самым большим ударом для меня было то, что мама решила сбежать»

Сильнее всего развод родителей ударил именно по Диане. Две старшие девочки были уже в том возрасте, когда появляются собственные интересы – учеба, друзья, даже первые романтические переживания. Поэтому разлад в семье травмировал их не так уж сильно. Трехлетний же малыш Чарльз вообще плохо понимал, что произошло. Так что основные переживания и баталии, особенно когда позже Фрэнсис разрешили видеться с детьми, разгорались за привязанность третьей – самой нежеланной когда-то – дочери. Чем уж бывшие супруги руководствовались в первую очередь – любовью к ребенку или желанием насолить друг другу – трудно сказать. Но факт остается фактом. Соперничество родителей было явным. И ставило девочку перед необходимостью выбора. Извечный вопрос не очень умных родителей: «Кого ты больше любишь: маму или папу?» – стал для маленькой Ди настоящим кошмаром.

Характерна ситуация, о которой потом не единожды вспоминала уже взрослая Диана. Когда ее пригласили на свадьбу кузины, оба родителя подарили ей праздничные платья. Отец – белое. Мать – зеленое. Поставив дочь перед мучительным выбором: «Они оба были очень красивы. Сейчас я уже не помню, какое из них выбрала. Но я отчетливо запомнила, насколько меня травмировала подобная ситуация. Больше всего я переживала из-за того, что, какой бы выбор я ни сделала, он покажет мою приверженность лишь к одному из родителей».

Справедливости ради надо отметить, что Диана со временем научилась манипулировать своими родителями и получать от создавшейся ситуации выгоду для себя. Но не сразу, а через переживания, превратившиеся в будущем в комплексы, мучившие ее всю жизнь.

Вообще судьба яркой, не самой счастливой и такой короткой жизни леди Ди является наглядной иллюстрацией расхожей фразы «все мы родом из детства» – все, что она когда-либо говорила о своем детстве, было неизменно окрашено в темные тона. И с этим трагическим ощущением она прожила всю жизнь.

Но так ли несчастно было ее детство? Похоже, если смотреть объективно, то все-таки нет. Например, один из ее кузенов вспоминал те дни так: «Вероятно, в ее восприятии жизнь в Парк-Хаусе действительно выглядела так, как она ее описывает. Но на самом деле все было… намного лучше, чем ей казалось в ретроспективе».

«Самая большая болезнь этого века – то, что люди обижаются»

Присоединяется к нему и одна из многочисленных нянь: «Когда я вспоминаю времена, проведенные в Парк-Хаусе, не могу не признать, насколько веселой и легкой была атмосфера в этом доме. Я навсегда запомнила шутки и смех, то и дело разносившийся по коридорам. Причем лучше всех дразнить других получалось у Диaны».

Отец, как умел, заботился о детях – нанимал нянь, устроил в поместье бассейн, давал деньги на всякие развлечения, стараясь компенсировать им расставание с матерью. Вряд ли он испытывал чувство вины, довольно цинично сообщив детям, что мама их бросила. А это способно травмировать даже самого бессердечного ребенка. Но все же по-своему он, безусловно, любил их, и Диану, возможно, даже более других дочерей. Однако в ее памяти остались только обиды.

Уже в детстве у будущей принцессы проявилась одна важная черта. Диана всегда была уверена в своем особом предназначении. И свернуть ее с намеченного пути было невозможно.

Вот что вспоминает одна из нянь: «Диану нельзя назвать трудным ребенком, но она была очень упряма. Уже тогда она отлично знала, что ей хочется. С ней было нелегко. Другим детям скажешь, и они выполняют беспрекословно. Но только не Диана. Если ее просили что-нибудь сделать, это всегда превращалось в противостояние характеров».

«Я всегда знала, что здорово отличаюсь от всех остальных. Я ощущала себя какой-то изолированной, обособленной. Я чувствовала, что внутри меня есть что-то такое, что делает меня особенной. Не знаю даже почему»

Диану нельзя было заставить делать то, чего она не хочет. Однажды они с отцом были приглашены в королевскую резиденцию на традиционное английское чаепитие. Это не было таким уж редким событием – Джон арендовал Парк-Хаус у королевы, и та временами приглашала его с детьми в Сандрингемский дворец, поэтому Диана в детстве общалась с младшими детьми королевской четы – принцами Эндрю и Эдвардом. Но в этот раз она вдруг, сославшись на головную боль, заявила, что не пойдет. Кто знает, правда у нее что-то болело или это была очередная выдумка? Но урезонить дочь Спенсеру не удалось. Он вынужден был извиниться перед королевой и отказаться от визита. Дерзость, надо сказать, невиданная. Нарушающая все правила и ломающая все каноны.

Так дальше Диана и будет жить – вопреки всему. «У нее была какая-то мистическая вера в природное чутье, которое вело ее (хорошо или плохо – это уже другой вопрос) через всю жизнь, – напишет значительно позже о Диане ее биограф Сара Бредфорд. – Как она сама признавалась, у нее было постоянное ощущение неизбежности судьбы. Диана чувствовала себя немного отстраненной от других людей, считая себя созданной для какой-то определенной цели».

Первым «казенным домом» Дианы стала частная школа Силфилд в Норфолке.

«Академические успехи? Забудьте об этом! Другое дело – еда.

Я ела и ела. Попросить меня съесть три куска копченой рыбы и шесть буханок хлеба было одним из самых смешных развлечений в нашей школе»

Местоположение было главным преимуществом школы. Она находилась очень близко к дому Спенсеров, и поэтому дети могли не жить там постоянно (в интернате, как принято у английской аристократии), а возвращаться ночевать домой. Но это было не единственное преимущество. Старший Спенсер входил в попечительский совет учебного заведения и знал о его делах все. Поэтому был спокоен за Чарльза и Диану.

Необычная ученица оставила самые разноречивые впечатления о себе. Кто-то вспоминал ее как грустного тихого ребенка. Кто-то писал в биографических статьях, что воли и дерзости этой неуравновешенной девочке было не занимать.

Живая, даже шкодливая, мисс Спенсер частенько бывала наказана за свои проделки и шалости. Правда, не исключено, что она хулиганила, чтобы получить наказание – провинившихся в школе заставляли либо ухаживать за цветами в саду, либо бежать кросс вокруг здания. И то и другое она обожала!

Еще она очень любила и отлично умела плавать. Да и вообще любила водные виды спорта. В будущем прыжки Дианы в воду вызывали всеобщий восторг, она ныряла почти как олимпийская чемпионка, входила в воду практически без брызг.

Были у нее и способности к музыке, возможно, унаследованные от Рут Фермой, которая до замужества была известной пианисткой. Уже став принцессой, Диана не раз поражала общество тем, как могла сесть за рояль и с ходу, без нот, сыграть что-нибудь сложное, например, концерт Рахманинова. В ответ на комплименты она скромно отвечала, что в их семье все музицируют, вот и она тоже. И это было правдой – по сути, Диана получила типичноее образование для девочки из аристократической семьи. Поэтому она любила спорт, музыку, садоводство, но среди многочисленных рассказов о ее школьной жизни нет ни одного про успехи Дианы в учебе. Увы, тяга к знаниям и способности к наукам никогда не были ее сильной стороной.

Когда Диане исполнилось девять лет, отец решил перевести ее в другую школу, в Ридлсуортс, расположенную в двух часах езды от Парк-Хаусa. Это решение привело девочку в отчаяние. В Силфилде Диана находилась только днем, а ночевала в своем родном доме. Но теперь ее отправили в интернат. Причем все ее соседки тоже были новичками, поэтому по ночам из комнат доносились приглушенные подушками рыдания. И так склонную к пессимизму и меланхолии, Диану это просто убивало. Она писала домой горькие письма с просьбой поскорее забрать ее из этого мрачного и неприветливого места.

Но вскоре она не просто привыкла к новой школе, ей расхотелось уезжать оттуда даже ненадолго, так ей там стало хорошо! Объяснение этому было очень простое и опять же не имеющее ни малейшего отношения к тяге к знаниям.

Руководство школы, чтоб хоть немного скрасить жизнь своих учеников, разрешило привозить с собой домашних питомцев. Диана, которая после развода родителей все время стремилась о ком-нибудь заботиться, перебралась сюда вместе с любимой морской свинкой. В результате довольно быстро образовался настоящий живой уголок, в котором она проводила почти все свободное время. Она очень любила животных.

Среди ее немногочисленных школьных наград – в основном за плавание и танцы – есть и приз, которым она особенно гордилась. Именовался он так: «Лучшему смотрителю за морскими свинками».

Впрочем, больше всего Диана обожала танцевать. Благо это тоже считалось отличным занятием для девочек из знатных семей. Диана занималась танцами с большим увлечением и даже мечтала стать балериной. Способности у нее были, но, к ее большому разочарованию, она стала быстро расти, и высокий рост положил конец ее мечтам. Однако танцы она не забросила и продолжала заниматься ими всю жизнь. До брака с принцем Чарльзом даже успела немного поработать инструктором по танцам, а уже будучи замужем– сумела поразить весь мир своим любительским выступлением на сцене в паре со знаменитым британским хореографом Уэйном Слипом. Увы, мир она поразила, но мужа только разозлила.

Что читала будущая принцесса Уэльская? Бaрбaру Кaртленд. И это очень многое объясняет в ее судьбе.

Самая плодовитая писательница Англии, автор 723 романов, 657 из которых – любовные, родилась в 1901 году и прожила почти девяносто девять лет. В свои самые удачные времена она писала по два романа в месяц. Все они были про прекрасных принцев и милых чистых девушек, в которых эти принцы влюблялись… Ничего вам этот сюжет не напоминает?

«Если ты меня любишь, ты не оставишь меня здесь»

(Из письма Дианы к отцу)

Забегая вперед, скажу: некоторые обвиняли Диану в том, что она сама виновата в своей судьбе, потому что, узнав о связи принца Чарльза с замужней Камиллой Паркер-Боулз еще до свадьбы, она все равно вышла за него замуж. Но сразу видно, что эти люди не читали романы Барбары Картленд. Одной из их особенностей было именно наличие такой женщины в прошлом прекрасного принца – как раз для того, чтобы он увидел и оценил контраст между ней, циничной и порочной, и доставшейся ему невестой – юной и невинной.

В романах Картленд героиня была всегда юной, невинной и невероятно наивной. Она обязательно была благородной и прекрасно воспитанной, часто бедной, но обязательно имеющей чувство собственного достоинства. И вот такой героине на пути встречался герой – светский мужчина на несколько лет старше ее, уже переживший разочарования, замкнутый, довольно пренебрежительно относящийся к женщинам. И всегда имевший в прошлом или даже настоящем любовницу с дурной репутацией. Но потом он понимал, какое сокровище ему досталось, и падал к ногам своей юной прекрасной возлюбленной. После длинного объяснения на несколько страниц, они отправлялись к алтарю или в постель, если были уже женаты, а потом жили долго и счастливо.

Так что наличие Камиллы, конечно, расстраивало Диану, но не очень смущало. Это полностью вписывалось в ее романтическую картину мира, сформированную романами Картленд.

Забегая несколько вперед, скажу, что в то время, когда Диана наконец познакомилась с «настоящим» принцем, она работала няней у американки Мэри Робертсон. Однажды Мэри обратила внимание, что девушку ничего не интересует, кроме любовных романов Картленд. И работодательница будущей принцессы Уэльской с нескрываемым скептицизмом посоветовала той хотя бы иногда перелистывать газеты. The Time, например, или Daily Telegraph. Чтобы принцу, который был человеком прекрасно образованным и начитанным, все-таки было о чем поговорить с возлюбленной. Правда, вряд ли Диана прислушалась – в то время она была юна, влюблена и верила, что можно жить одной любовью, остальное приложится.

Самое забавное, что не менее скептически отреагировала на известие о маниакальной привязанности Дианы к романам, выходящим из-под ее пера, сама Картленд. Будучи весьма неглупой женщиной, писательница прокомментировала журналистам сей факт следующим образом: «Она читала только те книги, которые были написаны мной. Что ни говори, но это не лучший выбор».

«В произведениях Бaрбaры Кaртленд было все, о чем я мечтала больше всего, все, на что я надеялась»

С возрастом Диана охладела к Картленд – возможно, потому, что пообщалась с ней лично (та оказалась матерью ее мачехи), или просто ей надоела романтика XIX века. Но страсть к женским романам она не потеряла, и говорили, что ее новой любимой писательницей стала Даниэла Стил, которая в отличие от Картленд не язвила, а сама присылала принцессе свои новые романы. С автографом.

9 июня 1975 года от воспаления легких умер седьмой граф Спенсер. Джонни Элторп, отец Дианы, унаследовал титул. Правда, принимая его, новый граф должен был покинуть любимый всеми, а особенно детьми, Парк-Хаус и переселиться в родовой замок Элторп.

Особенно был недоволен Чарльз. «Переезд в Элторп можно заслуженно назвать одним из самых неприятных эпизодов в жизни каждого из нас, – вспоминал он позже. – Оказаться выдернутым с любимых мест, лишиться друзей – и все ради того, чтобы поселиться в огромном парке размерами с Монако!».

Элторп был великолепным поместьем с обширным парком в 5200 га, дубовыми лестницами, расписными потолками, библиотекой старинных книг, коллекцией фарфора и огромной картинной галереей, в которой немало шедевров мировой живописи. Может показаться странным, на что же дети так жаловались. Но положа руку на сердце – многие ли хотели бы жить в Эрмитаже? В спальнях величиной с теннисный корт, с потолком, теряющимся где-то далеко в темноте, не очень-то уютно. Во дворцы интересно приезжать в гости, осматривать их и восторгаться. Но вот чтобы спокойно жить там, надо иметь привычку. И крепкие нервы.

Диане Элторп тоже эта помпезность показалась не слишком удобной. Но сознание того, что это «родовое гнездо», смиряло ее с неудобствами. Она гуляла по огромным залам, представляя себя… конечно же, принцессой.

Сосны, прекрасный песок, детские забавы – все это осталось в Норфолке. Юная мисс Спенсер стала официально именоваться леди Дианой. И она осознавала – долгожданный титул и родовой замок, полный исторических артефактов и шедевров мирового искусства, сделали даже самые смелые девичьи мечты вполне реальными.

«Мне было четырнадцать, когда положение нашей семьи вдруг изменилось: отец стал восьмым графом Спенсером, а мы, соответственно, леди Сара, леди Джейн и леди Диана.

Я – леди Диана Спенсер!»

Но будущая принцесса Уэльская даже не представляла, каким поворотом в жизни был чреват переезд в этот уникальный дом. Жизнь в музее обернулась серьезными переменами в семье. И, по мнению детей, далеко не в лучшую сторону. 14 июля 1976 года Джонни Спенсер, который, став графом, превратился в одного из самых завидных женихов страны, женился на Рейн Маккордейл, дочери Барбары Картленд и в замужестве графине Дартмудской. Их отношения длились уже три года, и вот, наконец, Рейн развелась с мужем и стала графиней Спенсер. Кстати, в первом браке у нее, как и у Джона, родилось четверо детей, младшему из которых было около 8 лет – как Диане, когда разводились ее родители.

Судя по всему, Спенсер знал, что дети будут очень недовольны, и предпочел отложить все объяснения на потом – в надежде, что все само как-нибудь уладится. По крайней мере, Диана говорила, что их не только не позвали на свадьбу, но даже и не сообщили о ней. Хотя свадьбу никак нельзя было назвать тихой. На бал в Элторп было приглашено более тысячи человек. О шумном событии писали газеты. Из них, собственно, дочери и узнали о произошедших в семье изменениях.

Вернее, Диана, которая обычно газет не читала, узнала обо всем от старшей сестры – Сары. Между ними состоялся примерно такой диалог:

– Отец женился на Рейн.

– Боже мой… Нет, этого не может быть! Откуда ты знаешь?

– Об этом написала Express.

Легко представить, какой теплой была первая встреча супругов Спенсер с детьми Джонни. Отец, естественно, чувствовал себя виноватым.

– Мы хотели вам сказать… – начал он нерешительным тоном. Но закончить не успел.

– Папа, но она нам не нравится! – в отчаянии крикнула младшая дочь.

– Это не страшно… Это пройдет… Вы полюбите ее, как полюбил я…

– Мы?! – срываясь на истерику, выкрикнула Диана и подбежала к отцу. Тот, решив, что сейчас она заплачет у него на груди, приготовился к объятиям и даже подставил щеку для поцелуя. Но… Неожиданно раздался сильный хлопок. Подскочившая к нему дочь ударила его по этой самой щеке.

Эта пощечина навсегда изменила их отношения, которые больше никогда не станут прежними. Диана так и не смогла до конца жизни отца простить ему предательства.

Впрочем, надо сказать, что Рейн тоже повела себя не лучшим образом – при знакомстве с падчерицами и пасынком держалась надменно и жестко. Она занималась политикой, привыкла к конфронтации, да еще и выросла в семье, где ей постоянно приходилось отстаивать свои взгляды. Поэтому с деловыми партнерами и политическими оппонентами она умела общаться, а с детьми – не очень. В итоге к неприязни к ней как к мачехе у детей добавилась и личная недоброжелательность. Они потом долго называли ее прозвищем Кислотный Дождь, обыгрывая схожесть звучания имени Рейн со словом rain – дождь.

«То, что говорят человеку, которому говорят все, – лишь половина того, что от него скрывают»

Однако вскоре оказалось, что Джонни Спенсеру очень повезло с женитьбой на Рейн. Его здоровье оставляло желать лучшего, и через некоторое время с ним случилась настоящая беда. 19 сентября 1978 года из поместья пришло тревожное известие: у графа Спенсера во время прогулки произошло обширное кровоизлияние в мозг. Проще говоря – инсульт!

И в этой беде леди Спенсер повела себя как истинный борец. Находящегося без сознания Джона сначала госпитализировали в больницу в Нортхемптоне. Но Рейн такое решение не устроило. Она захотела, чтоб мужа перевели в лучшую в стране специализированную клинику нервных болезней, которая находилась в Лондоне. Подчиняясь ее напору, врачи дали согласие на то, чтобы Спенсер был перевезен в столицу. И это была первая победа Рейн над болезнью. Первая, но не окончательная. Через четыре недели у него открылась редкая форма бактериальной инфекции, невосприимчивая к обычным антибиотикам. Жизнь больного опять повисла на волоске.

«Нашу мачеху называли Леди, Которая Умеет Добиваться Своего.

Она действительно умела, вопреки воспитанию, вопреки немыслимому давлению со стороны своей матери Барбары Картленд, вопреки всему!

И снова Спенсера спасла железная воля жены. Она узнала, что ученые работают над новым препаратом, который должен справиться с редким недугом ее мужа. Проблема была в том, что лекарство ни разу не было опробовано на людях. Дать его фармацевты согласились при одном условии – если лечащие врачи подпишут официальное согласие на рискованный эксперимент. Понятно, что врачи упирались. Кому хочется брать на себя такую ответственность? Но противостоять «шторму» по имени Рейн Спенсер они были не в состоянии:

– Лучше уж пусть он умрет от этого лекарства, чем от вашего бездействия! – заявила она эскулапам. Спенсер не умер. Довольно быстро он пошел на поправку и потом долго шутил, что был первым человеком, на котором опробовали новое лекарство, применявшееся до этого только на крысах…

Несмотря на это, отношения Рейн с падчерицами и пасынками так и продолжали оставаться крайне натянутыми. Детям не нравилось, что она навела свои порядки, их ужасало, во что она превратила Элторп после ремонта по своему вкусу, и конечно их выводило из себя то, что она почти полностью подчинила себе их отца. После смерти Джона в 1992 году его сын тут же выставил ее из поместья, а леди Диана лично проследила, чтобы Рейн не взяла с собой ничего, что не являлось бы ее личной собственностью. Правда, надо добавить, что Джон оставил своей вдове дом в Мейфере и 4 миллиона фунтов, так что выгоняли ее отнюдь не на улицу. Через год она снова вышла замуж, а потом, как ни удивительно, они с Дианой помирились, и та открыто признала, что Рейн сильная личность и очень много сделала для ее отца.