Текст книги "Клей"

– Согласна, это так. Но, тем не менее, у меня есть небольшие сомнения. И ты прав, Оливер, чтобы полностью убедиться, нам надо вместе приехать на Землю и там пожить какое-то время. И если мы не склеимся, тогда всё отлично.

– Возможно, что в будущем мне придётся туда лететь. Скоро могут вызвать, да и я уже готов к активной и альтруистической деятельности.

– Знаешь, что интересно? Вирус культивируется только на Земле. Вернее, мы принесли его и сюда, переселяясь на планету. Здесь есть этот вирус, но в данном климате он не рождает аномалий, тогда как на Земле из-за него настоящая катастрофа.

– Как же всё запущено! – смеётся Оливер, чувствуя себя немного лучше. Внезапная вспышка тревоги оказалось мгновенной. Или это была защитная реакция?

– Мне совсем не смешно, – выражая возмущение и подняв брови, говорит Ангелина. – Я туда летала и видела, как страдают люди. Ты бы видел этих несчастных. Они уже около года живут склеенные и никак не могут придумать вакцину от этого вируса.

– Ладно, Геля, не томи, давай начнём играть в твою игру. Говори правила, – меняет тему Оливер.

– Сначала необходимо настроиться на себя. Спокойное глубокое осознавание себя. Я прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Ом мани падме хум, мани падме хум, мани падме хум… – напевает Ангелина.

Ангелина приняла позу лотоса, положив руки на колени и закрыв глаза, медленно повторяет мантру. Оливер сосредотачивается и, глядя на нее, прислушивается к тишине. Он также копирует позу и закрывает глаза.

– Это тяжело, – говорит он и виновато смотрит на Ангелину. Она легко улыбается и поддерживающе кивает головой. Это внушает доверие.

Это, действительно, тяжело. То и дело приходится возвращать себя из потока мыслей. Сначала слышен внешний шум: кто-то стучит, что-то упало, кто-то идёт, просто непонятный гул или треск. Прислушиваешься к этому гулу. То ли проводка электричества, то ли ветер, то ли в мозгу. Слушаешь этот гул, звук в голове. Он становится ясным. Ангелина вздыхает. Оливер слышит её вздох и, не открывая глаза, старается сконцентрироваться снова. Сначала ощущает боль в мышцах, жжение, колики, зуд. Останавливается на животе. Оливера отвлекают воспоминания и какой-то неосознанный страх и тревога. Опять возвращается к себе. Слышен шум ветра и далёкие звуки. Почти тишина. У Ангелины булькнуло в желудке, и у Оливера мелькает мысль, что надо пойти перекусить.

– Нирваны, экстаза и инсайта не получилось. В следующий раз, – говорит Оливер. – Я бы поел.

– Мы только начали, – обиженно мычит Ангелина. Она остаётся сидеть на диване, надув губы и сморщив лоб. – И ты обещал!

– Как-нибудь в другой раз, – отмахивается Оливер, которому не хочется заниматься психотерапией и погружением в себя. Он встаёт и идёт в столовую, чтобы приготовить бутерброды. Однако, движимый чувством вины, он оборачивается. Ангелина поворачивает голову и улыбается. – В общем, понятно, настроились. Что дальше? Ты говори, я слышу.

– Ура!!! – тут же оживляется Геля. – А теперь будем вспоминать фрагменты из детства от нуля до пятнадцати лет и рассказывать их по очереди. А другой, кто слушает, задаёт уточняющие вопросы. Можно воспользоваться пишущей доской и пометить основные моменты, как что произошло, какие мысли были, какие чувства испытывали тогда и какие сейчас.

– Идёт, – громко отвечает Оливер. – Кто первый начинает?

– Могу я начать. Мне всё равно, – через минуту молчания, Ангелина добавляет, – лучше я. Покажу пример, как надо. Итак, сейчас я подумаю немного и вспомню. Ну, например. Когда мне было примерно пять лет, я залезла в какой-то электрический прибор, он стоял у папы, и меня шарахнуло током. На тот момент я ничего не помню. Это была мгновенная вспышка, меня отбросило волной. Сейчас я думаю, что испугалась. У меня остались шрамы на двух пальцах. Тут же прибежала бабушка и намазала мне их маслом. Я всё.

Оливер в это время заходит в гостиную, неся на подносе чай и горячие бутерброды с сыром, мясом, помидорами и зеленью. Он смотрит тёплым, почти отеческим взглядом на свою подругу. Ставит поднос на стол и садится в кресло напротив Ангелины.

– Ладно, теперь моя очередь. Смысл этого упражнения понять, какие есть эмоции, не прожитые в детстве? А что ты чувствовала тогда?

– Да, да! В этой моей истории эмоции страха. Хотя сейчас не помню, но могу предположить, что я испугалась. И возник он вследствие моего любопытства.

– Ясно. Сейчас я расскажу. Я учился, кажется, во втором или третьем классе, мне было восемь-девять лет. Я был очень застенчивым мальчиком. И вот меня вызывает преподаватель математики к доске. Я был готов и знал урок. Но была проблема, – утром дома я не сходил в туалет. А в школе стеснялся какать в общем туалете.

– Да ты что? Неужели это было? – Ангелина уже догадывается, что будет дальше, и с трудом сдерживает улыбку на губах.

– Мне тогда было совсем не до смеха, – пытаясь придать серьёзность голосу, говорит Оливер. – Дальше интересно, что произошло?

– Да, конечно, – Ангелина понимает, что нехорошо смеяться и даже улыбаться, и как может, сдерживает себя.

– Мне нужно было написать на доске решение задачи. Пока сидел, ещё было терпимо, а когда встал, так и почувствовал, что всё… И вот, я поднял руку, чтобы написать на доске, и меня прорвало. Раздался характерный звук, вот так: «Тпррррррр». И как я не старался сжаться, обделался.

– Бедный, как ты себя чувствовал? Вот это – нереальный конфуз.

– Учительница заметила, когда было уже поздно и когда все стали ржать, и когда стало вонять. Она строго приказала детям не смеяться, взяла меня за руку и отвела в туалет. Там я, сняв брюки и трусы, сидел, закрывшись в кабинке, сгорая от стыда и страха, и плакал, пока не пришла мама с чистыми брюками и бельем. Её учительница вызвала. Когда я увидел маму, расплакался ещё больше.

– Значит, тогда ты чувствовал стыд и страх. А почему тебе было страшно?

– Не знаю, от неожиданности, может быть. Хотя я ожидал и терпел.

– Так, можно резюмировать, что у нас есть общая эмоция страха. Но страх присутствует почти у всех. Хмхм…

– Знаешь, я всё-таки не соглашусь с тобой. У меня больше эмоция стыда, а у тебя страх.

– Вообще-то, да, – Ангелина задумывается на минуту, – хочу вспомнить, когда мне было стыдно в детстве. Не могу вспомнить.

– О! А я же сначала хотел рассказать другую историю. Потом почему-то передумал. В той истории у меня чистый страх.

– Похоже на притягивание за уши. Ладно. У нас может и не быть общих эмоций. Я имею в виду, непрожитых. И потом, это одна из возможных причин склеивания. Расскажешь другую историю? – Ангелина заговорщически улыбается, протягивая руку за бутербродом. – Интересно приподнимать завесу тайны и рассказывать другому, о чём и самому-то стыдно вспоминать. И когда рассказываешь, и твой собеседник принимает без осуждения и советов твои истории, ты проживаешь эти непрожитые эмоции, и они перестают беспокоить и проявляться в жизни, – она откусывает бутерброд, запивая уже остывшим чаем.

– Я всё это уже проходил на психотерапии, и ты тоже. Так что у нас ничего общего и непрожитого.

– Согласна с тобой. Как хочешь. Я вижу, тебе не нравится эта моя идея.

– Ну да, не вижу смысла в этом между нами и здесь. Во-первых, на Микзе нет этой патологии. Во-вторых, если причина мутации – непрожитые эмоции, то мы их прожили по максимуму, и непрожитых не осталось. А в-третьих, причины склеивания пока неизвестны. Есть ещё предположение, что это аутоиммунный дефицит, когда иммунная система сама себя атакует.

– Слушай, да. Почему-то я это упустила. Но я помню об этом. Конечно, этот вопрос также поднимается, обсуждается и исследуется. А, поняла, почему я упустила это. Здесь с тобой, в личном эксперименте, мы можем проверить только эмоции. Иммунку проверить можно у меня в институте. Этим занимаются нейро-иммунологи в соседнем кабинете.

– Человечество создало лекарство от рака, от спида. Но появились новые проблемы. Как всегда.

Ангелина смотрит на Оливера. Он выглядит серьёзным и задумчивым. Кажется, что-то его беспокоит. Это естественно в ситуации гибели Земли и землян. Тяжело жить на Микзе и не думать о землянах, очень хочется им помочь. Но как это сделать, когда люди сами не хотят себе помочь? Они только ждут спасателей, так как привыкли быть жертвами. И эта аномалия поразила девяносто процентов населения Земли. Никто не хочет ничего менять. Никто. Кому-то приятно находиться в своей зоне комфорта, а кто-то не знает, что можно жить по-другому, кто-то настолько зашорен, что кажется, каменная стена разделяет земные группы. Они живут кланами, парами и слипаются друг с другом, и потом умирают. Печальный конец.

– Ты говорил, что полетишь на Землю в командировку. Когда?

– Да, уже скоро, на следующей неделе. Я там буду только три дня. Встречусь с руководителем института, подпишу бумаги, возьму анализы, соскобы и вернусь сюда. Я уже изучил всю информацию, которую мне прислали.

– Удачи тебе. А я завтра начну исследовать привезённый с Земли материал.

Они прощаются, и Ангелина уходит домой. Живёт она недалеко, и приятная прогулка с лёгким ветерком освежает её. Она с упоением мечтает, как сейчас развалится в постели и сладко заснёт с чувством удовлетворения от проделанной работы, общения с другом и от самой себя.

Через год после первого случая склеивания стал очевиден трагичный финал зараженных людей. Постепенно клетки одного человека поглощают, сжирают клетки другого, область склеивания постоянно растёт. И один человек неминуемо врастает в другого. Уже зарегистрированы случаи врастания, когда от тела второго человека осталась лишь голова. Сейчас такого пациента наблюдают. У него уже склеились уши, и по предсказаниям учёных клетки головного мозга тоже врастут друг в друга. А что будет тогда, неизвестно. Таких пока единицы. Остальные оставшиеся в живых поддерживают себя на курсах психотерапии, где прорабатывают непрожитые эмоции. Некоторым, из тех, что склеились недавно, курс психотерапии очень помогает, и были зарегистрированы случаи, когда люди расклеились, но таких мало.

Уже на протяжении года, пока учёные ищут разгадку причин возникновения мутации, на Земле происходят глобальные изменения. Большинство людей умирает, не вынеся жуткой пытки врастания друг в друга. В результате, с 2090 года после затопления и начала мутации в 2098–2099 годах на Земле к 2100 году остаётся около одного миллиарда выживших. Из оставшихся лишь каждый десятый не подвержен воздействию вируса. Это люди, у которых прожиты эмоции, и потому их иммунитет силён против этой заразы. Но они не хотят покидать родную планету и перемещаться на Микзу. Остальные – те, кто заразился, но надеется выздороветь или как-то продлить жизнь, хоть и в сдвоенном, строенном и так далее, короче, в склеенном состоянии. Пусть уже поздно и невозможно разъединиться, эти люди всё равно выбирают жизнь.

Глава 4

На улице, как обычно, идёт дождь. Нескончаемый дождь. Где-то нескончаемый день, а в Питере – дождь. По всей этой широте идёт дождь. И неизвестно, когда он кончится. Наверное, никогда. Хотя сто лет назад климат был другим. Эта высокая влажность на протяжении последних десяти лет и отсутствие солнца убивают. В буквальном смысле слова.

Карлос и София уже год живут вместе в склеенном состоянии. Учёные ещё не нашли вакцины от этой мутации. Карлос много пьёт, он лишь изредка бывает трезвым, – когда болеет. А София, кажется, медленно сходит с ума. Пойло в неё уже не лезет, сразу тошнит. Экран надоел, да и глаза устают от электроники.

Везде, на всех каналах и на первых полосах, информация о мутации людей под кодовым названием КЛ311. Пока утешительных данных нет. Только длинная вереница некрологов. Люди просто дохнут, как жуки, приклеенные клеем привычки. А те, что ещё живы, охвачены страхом скорой смерти. Лишь единицы отшельников, бродяг, гениев, творческих личностей, научных работников, философов и сумасшедших умудряются ни с кем не склеиваться. Они кажутся белыми воронами на фоне унылого серого склеенного общества. Умирают те, кто не чувствует себя и не осознаёт, одержим властью, славой и всяким другим дерьмом, которым напичкана жизнь общества. Социум! Как же без него? Одиночество трудно пережить, но привыкнув, от него сложно отказаться. Потому что оно, одиночество, есть синоним свободы. А свобода – это отсутствие почвы под ногами. Это неопределённость. Они стоят друг друга. Однозначно. Свобода и неопределённость!

София перечитала по нескольку раз все немногочисленные книги, которые были у Карлоса. И вынашивает мысль о самоубийстве. Жизнь ей не предвещает ничего радостного и оптимистичного. Они практически не выходят из дома. Вообще-то, можно было бы ходить на работу вместе, но с Карлосом это не всегда возможно. Родителей она похоронила в этом году, и у неё из родных никого не осталось. Её мать и отец не смогли пережить отсутствие свободы, когда приклеились друг к другу. Вскоре они оба заболели чем-то простудным, и целые дни лежали в постели. Сначала поднимались в туалет, но по мере того, как им становилось хуже, они совсем перестали ходить, и София с Карлосом приезжали к ним, чтобы покормить и вынести судна. Постепенно это стало основным занятием для молодых людей. Родители продержались ещё полгода и умерли в один день. В постели. Счастливые!

Карлос и София стояли перед двумя мёртвыми телами и испытывали смесь жалости и облегчения. Соня нажала на кнопку рукомпа, и луч от её запястья спроецировал образ привлекательного мужчины, который механическим баритоном сначала произнес слова рекламы, а потом обратился к молодым людям:

– Слушаю вас. Что желаете?

– У нас смертельный случай, – бесцветным голосом сказала Соня.

– Сколько?

– Двое.

Повисла пауза. Соню бросило в дрожь.

– Послезавтра пришлём, – наконец ответил голос.

– Почему так долго? – удивился Карлос.

– Не устраивает, можете сами избавиться от трупов. Мы не успеваем, не справляемся с работой. За последний год смертность увеличилась в шестьдесят раз. Умирают семьями. У нас есть рекорд, – сразу пятнадцать человек умерло в результате склеивания. Я имею в виду целую семью склеенных между собой.

– Ужас. Это похоже на свалку трупов. Я представил, – Карлос покачал головой.

– Что, будете ждать? Или как?

– Да, похоже, у нас нет выхода.

– Почему же? Выход всегда есть.

– Нет, лучше предоставим эту работу вам.

– Хорошо. Тогда договорились.

– Мгммм. До свиданья, – промычала София.

«AWBI43V – вирус амбивалентный человек». Наконец-то!!! Соня радостно смотрит на Карлоса, увидев заголовок в эфире. Он ловит ее взгляд и затуманившимся взором устремляется на экран. Пожилой профессор в очках с толстыми стеклами и молодая женщина-интервьюер сидят в креслах друг напротив друга. У мужчины небольшая, клинышком, бородка и удивительно роскошная шевелюра с редкой проседью. Ведущая склеена, теперь это не редкость. За её спиной виден мужчина, который периодически пытается повернуть голову в сторону профессора. Время от времени женщина поводит плечами, безуспешно пытаясь спрятать своего спутника. Профессор говорит густым басом, и она всем видом выражает внимание, кивая в такт его речи.

– Учёные определили природу мутации, которая поразила человечество. Климатические изменения, которые происходят в последние десять лет, в основном вызваны повышением уровня концентрации углекислого газа в атмосфере, – вещает мужчина. – Это вызвало затопление побережий на всех материках. И также это вызвало дисфункцию щитовидной железы. Как известно, щитовидная железа отвечает за иммунную систему организма и является дирижёром всех органов. В результате человек остался без достаточной защиты, и вирус, который в благополучное время не смог бы выжить в организме человека, в настоящие дни прекрасно там обустраивается.

– Это кажется абсурдом. Каким образом человек приклеивается к телу другого человека? Сросшиеся овощи, фрукты и даже сиамские близнецы, – эта аномалия изучена давно. В этих случаях причиной является позднее начало деления яйцеклетки. Но как уже взрослые индивиды срастаются? – приклеенный к спине интервьюера мужчина, кивает головой, и женщина поспешно расправляет плечи.

– О, это новый, пока ещё не изученный, феномен. Можно провести аналогию с квантовой теорией поля, где взаимодействия описываются при помощи полей, а осуществляются посредством частиц. Слабое электромагнитное взаимодействие переносится фотонами, а сильное – глюонами. Глюоны – это клей, они как будто склеивают кварки между собой.

– Правильно ли я Вас понимаю? В случае мутации имеет место сильное электромагнитное взаимодействие между некоторыми людьми?

– Да, именно так.

– Как известно, все болезни от нервов. Может ли это быть связано с психологией и непрожитыми эмоциями, как это предполагают некоторые группы ученых? – задаёт вопрос ведущая.

– Думаю, да, возможно. Насколько мне известно, глубинную природу возникновения мутации изучают и психологи. И они уже выдвигали эту гипотезу. Единственное средство для лечения – прожить свои эмоции. Но это – долгий процесс. Люди же хотят быстрее. Съесть пилюлю и выздороветь. Но волшебной таблетки не существует.

– Зато есть шанс не склеиться вообще, если прожиты эмоции.

– Нет, пока нет гарантии, что причина именно в этом. На мутацию повлиял целый ряд факторов. Конечно, если смотреть далеко в прошлое, вероятно, можно было избежать и климатических изменений, и всего остального.

– Каким образом?

– Повышение концентрации углекислого газа связано с автомобильными выхлопами и другими продуктами сгорания, выбрасываемыми в атмосферу. Если бы мы заботились о себе и о природе, если бы берегли её и охраняли, если бы любили, ценили каждый миг и проживали его по-настоящему полной жизнью, – возможно, люди не стали бы духовно истощаться и деградировать. И не отравили бы сами себе жизнь. Человек склонен себя разрушать. И это стремление достигло такого предела, что привело к катастрофе.

– Есть прогнозы на положительные изменения в жизни на Земле?

– Есть, конечно, но они очень-очень робкие. Если ситуация не изменится, через несколько лет на Земле не останется ни одного представителя гомо сапиенс. Человечество как таковое останется в прошлом.

– Может, у Вас есть какие-то рекомендации?

Профессор размышляет, чешет бороду. Тишина в студии становится напряженной. Кажется, ожидание зрителей электризует воздух в помещении.

– Надежда. Вы хотите надежду на светлое будущее? Что есть надежда? Самообман, иллюзия, пограничное состояние между страхом и уверенностью, – он опять задумывается. Потом внезапно обхватывает голову руками и пару минут молча раскачивается. Затем, глядя в пол, тихо произносит, – уже поздно, увы. Процесс разрушения запущен. Всех ждёт смерть. Рано или поздно. И повезёт тому, кто умрёт первым, и быстро, и не будет мучиться, – он поднимает глаза на камеру, и в этом взгляде сумасшедший страх.

– Спасибо, – интервьюер в явном замешательстве, она хочет быстрее свернуть беседу, так как несколько смущена таким оборотом и напугана последними словами учёного. И это видят все зрители… Чёрт бы побрал этот живой эфир и профессора! Её спутник в панике трясёт головой.

Страх витает везде. Все боятся. Кто-то сходит с ума, кто-то спивается или постоянно принимает транквилизаторы, наркомания достигла глобальных масштабов. Смерть везде и всюду. Ужас стал спутником живых.

Проснувшись утром, София обнаруживает бездыханного Карлоса рядом. Она сначала приходит в ужас, который сменяется отвращением, но потом чуть ли не подпрыгивает от внезапно охватившей её радости и ощущения свободы. И тут же теряет сознание. Неизвестно, сколько времени она была без чувств, но когда она очнулась, Карлос лежал в той же позе. София прикасается к нему и тут же одёргивает свободную руку. Он был уже холодным. «Значит, умер давно. Может, как только уснули». Их склеенные руки за год вросли друг в друга и София думает, что скорее всего её руку придется ампутировать. Она читала о таких случаях: когда умирают приклеенные, врачи могут отрезать за счёт умершего. Но это было возможно не всегда. Если область склеивания велика, может начаться некроз тканей, вызванный мёртвыми клетками. София готова даже на ампутацию своей руки. Она кажется обезумевшей, и чудом ещё жива. Хотя живой её сложно назвать. За год она превратилась в развалину: землистая кожа, впалые щеки, темные круги вокруг глаз, худоба граничит с истощенностью, иногда в теле ощущается легкий тремор. На плечи наброшено какое-то замызганное тряпье, грязные волосы слиплись и висят неопрятными пасмами. Они с Карлосом сначала старались следить за собой, мылись регулярно, стирали одежду, но как только тот уходил в запой, София не могла его ни поднять с дивана, ни уговорить что-то сделать и вынуждена была находиться рядом с ним. Она очень похудела, поскольку в доме не всегда есть еда. Её лицо приобрело серый оттенок из-за того, что они в течение года практически не выходили из дома. Другие люди, хоть и склеенные, гуляют, кто-то даже ходит на работу. Но ей приходилось сидеть дома из-за пьянства Карлоса. Иногда она желала ему смерти. И вот, наконец-то, свершилось! Она нажимает кнопку вызова сервисной службы.

– Здравствуйте. У меня смертельный случай.

– Назовите Ваш адрес.

В ожидании труповозки Соня смотрит на лежащего рядом с ней Карлоса. Ей очень хочется в туалет. Она достаёт горшок из-под кровати. Он уже изрядно наполнен и источает ужасное зловоние. Не всегда ей удаётся сходить в туалет и вылить из горшка. Карлос мог сутками не вставать с постели и пить. Иногда она могла его растолкать и уговорить сходить в туалет, иногда он сам хотел. Сделав свои дела, немного облившись, София ждёт. Осталось немного. Как она могла так прилипнуть? Она такая безвольная, слабая! Даже сейчас, рядом с освобождением, у неё нет устойчивого ощущения внутренней свободы. Она знает: есть большая вероятность, что она снова приклеится к кому-то другому. Она знает, что сейчас ей ни в коем случае нельзя расслабляться и терять контроль над своей жизнью. И необходимо что-то сделать, чтобы прожить эмоции и больше не приклеивать других и, возможно, попробовать эмигрировать на Микзу. Такие планы рисовала Соня. А вдруг и она умрёт, как её родители? Они же умерли вместе. От этой мысли у неё мурашки по телу, и она передёргивается. Где же эта труповозка? Сейчас надо быстро отрезать Карлоса, пока не начался некроз ткани. И потом похоронить его. А кто у него есть из родственников? Кажется, он говорил, не осталось никого, кроме сестры. Говорил, она живёт на Микзе, эмигрировала около десяти лет назад, когда началась колонизация планеты. Надо бы её найти и сообщить. Однажды Карлос, уже изрядно выпивший, увидел её по телевизору и, ткнув пальцем, сказал, что это его сестра, с которой они более десяти лет не общаются, с тех пор, как та улетела на Микзу. Соня тогда подумала, что он врёт или это алкогольные галлюцинации. Он сказал, что она генетик. Действительно, показывали всемирную конференцию по изучению аномалии амбивалентного человека AMBI43V. Внезапно, как вспышка, её сознание озаряет мысль, что она может найти эту женщину, и если та действительно приходится Карлосу сестрой, ей нужно всё о них рассказать, возможно, она поможет Софии эмигрировать или хотя бы расскажет, как это сделать. Она покосилась на Карлоса. Кажется, он уже начал синеть. Опять мурашки пробегают холодком по телу. Когда же за ними приедут? Соне придётся ехать вместе с ним сначала в больницу на разделение, а потом уже заниматься похоронами и поисками его сестры. Раздаётся звонок, и тут же раскрывается дверь. Заходят четверо человек в защитных костюмах. Они смотрят на Софию и лежащий рядом труп, который раньше был Карлосом. Просветив всё пространство лазером и проионизировав воздух в помещении, они подходят к Соне и трупу рядом, помогают девушке встать, берут её на руки и так же аккуратно берут труп, накинув на него марлю. Несут их, кладут на перевозку, загружают в клаудуз и летят в ближайшую клинику. Всё это они делают молча, Соня тоже молчит. Она вообще думает, что это роботы, что с ними разговаривать?

После разъединения Соня лежит в палате реабилитации с перевязанной рукой. Вместе с ней в палате лежит ещё человек двадцать. Все кровати стоят почти вплотную, на расстоянии двадцати-тридцати сантиметров друг от друга. И над каждой кроватью нависает пластиковый щит, исключающий прикосновения пациентов друг к другу. Остальные так же, как и девушка, только что разъединились и доставлены на часовую реабилитацию. У людей перевязаны разные части тела, в зависимости от того, какая область обрезана. Рука у Сони осталась, но выглядит гораздо тоньше здоровой. Видимо, отрезали слипшееся пространство, и девушка лишилась части мышц. Это не страшно. Ощущение свободы и в то же время глубокого, тотального одиночества накрывает её с головой. Она то и дело плачет. Родители умерли, и она осталась совсем одна в этом мире. Она пытается утешить себя тем, что человек всегда один, просто рядом кто-то находится, но это помогает лишь на время. Вновь и вновь её окутывает чувство пустоты и одиночества. Вместе с этим она очень рада, что отлепилась от Карлоса, хотя ей очень жаль его. Она считает, что не вправе ликовать и усиленно подавляет чувство радости. Он не был для неё близким духовно, у них были разные интересы, цели и ценности, но что-то их связывало. Общие эмоции и переживания. И общая цель выжить, хотя и с глубокими противоречиями и стремлением к самоуничтожению. Он уничтожал себя, и она уничтожала себя, находясь рядом с ним. По прошествии времени чувства и ощущения, рождённые ими вместе, теряют свою значимость, и та иллюзия, которую они создали вокруг их отношений, их проекции своего внутреннего мира на внешний мир исчезают, тают в душе, как испаряется конденсат с зеркала. А если провести рукой по зеркалу, можно взглянуть на себя и свои отношения, чётко и ясно увидеть реальность, самостоятельно разрушить иллюзию.

Заходит врач с медсестрой-роботом. Вид у него очень уставший и измождённый, и на фоне красавицы-робота выглядит он нелепо. Он подходит к каждой кровати с пациенткой, говорит минуту и переходит к следующей. Медсестра-робот стоит чуть позади, готовая в любую минуту отреагировать на запрос врача.

– Добрый день! – произносит доктор, подойдя к кровати Софии, и чуть шевелит губами в попытке улыбнуться.

– Здравствуйте, – так же слегка растягивает губы Соня, глядя ему в глаза.

– Как самочувствие? – машинально спрашивает врач.

– Хорошо.

– Вот назначения, рекомендуемые после разъединения, – он прикладывает аппарат к Сониной руке, в которую вшит её личный чип с информацией: паспортом, социальными данными, больничными выписками, информацией о работе и о состоянии счетов. – Кем Вам приходился Карлос Смит?

– Просто друг, случайный знакомый. Пьяными в баре познакомились год назад и приклеились.

– У него из родственников осталась только сестра, Ангелина Смит, она живёт на Микзе. Возможно, она с Вами свяжется узнать о брате. Мы ей отправили сообщение о смерти.

– Ясно. Он говорил о своей сестре, я не поверила тогда.

– Можете потихоньку собираться. И впредь будьте осторожны, берегите себя и соблюдайте назначения, – и врач на прощание улыбнулся очень доброй и тёплой улыбкой.

– Хорошо, – улыбнулась в ответ Соня. – Постараюсь быть осторожной.