Текст книги "Как научиться врать"

Анна ВЕТЕР
КАК НАУЧИТЬСЯ ВРАТЬ

ПРОЛОГ

Когда-то давным-давно был золотой век (так, во всяком случае, принято называть его сейчас). Весь мир был населен волшебниками и волшебными существами. Все было прекрасно, пока у Королевы фей, одной из пяти повелителей мира, не родился сын, абсолютно не способный к волшебству. Это моментально стало широко известно и потрясло всех – никто не мог понять, почему так случилось. Пока кипели споры и обсуждались способы, как все изменить или поправить, фея взяла своего сыночка и ушла в самую глубь волшебного леса. Там гномы Королевства принесли ей зеркало Эрфол, которое поведало, что очень далекий потомок ее сына спасет волшебный мир и станет его Королем, но принца следует беречь от разочарований жизни, чтобы зло не возобладало в нем. Тогда фея создала Врата, а за ними новый мир, который, как и ее сын, не имел в себе волшебства. У Врат был поставлен Страж, обязанный охранять их и не пропускать никого ни туда, ни обратно. Только Стражу было дано право управлять этими Вратами, даже сама фея не имела такой возможности. Закончив устройство нового мира, фея отправилась в него вместе с сыном, сбросив с себя перед Вратами всю свою волшебную силу и направив ее в мир волшебников. Но сила, пролетая через Врата, своей мощью случайно вышибла Стража во вновь созданный мир. Затем створки сразу сомкнулись. Так Страж остался в новом мире.

Верховные волшебники из века в век следили за потомками Стража и Принца, но в потоке времени потеряли из виду тех и других. Переезды, умножающиеся числом родственники, невнимательность отдельных волшебников…

Сила волшебства Врат со временем ослабла, иногда открывая небольшую щель между мирами, в которую мог проникнуть даже человек.

А над волшебным миром начали сгущаться тучи…

Глава первая
С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ

Клио проснулась оттого, что ее голова гудела, как чугунный котел. И было отчего! Вчера вечером, возвращаясь домой, она собиралась честно сесть учить билеты по экономике, но, поднимаясь по лестнице, услышала громкую музыку из квартиры ее однокашника и соседа Семена. Клио любила музыку. Сразу «вспомнилось», что у Семена есть недостающая ей лекция! В результате домой Клио вернулась только в пять утра, а об экзамене вспомнила только сейчас. А он начнется уже через два часа!

Сгребая в кучу разрозненные мысли, она соображала, что нужно взять с собой и что бы такое надеть, чтобы выглядеть достаточно несчастной хотя бы на халявную троечку. Хороших идей, как назло, в ее голове не находилось. Неожиданно Клио вспомнила свой коротенький сон. В нем декан гневно кричал:

– Клио, давай сюда зачетку – единица!

Ее прошиб холодный пот, и предательски задрожало что-то внутри, но уже через мгновение по телу разлилось спокойствие. Это декан кричал не ей. Конечно же.

Вот и зачетка это подтверждает – здесь явно написано: Татьяна. Это ее имя! А Клио ее прозвали в институте за то, что она лучше всех на курсе знала историю. Ее необъяснимо влекла эта наука о жизни предков.

Вообще-то моду давать в качестве прозвищ имена греческих богов ввел один препод. Как-то на очередном семинаре по древней истории неотвратимо валился ее однокурсник. Послушав его лепет несколько минут, преподаватель сказал:

– Вы, милейший, с вашими знаниями не продержались бы в том мире и пары часов, разве что в качестве Ойстра, бога безумия. – Бедолагу так и прозвали.

С легкой руки преподавателя появились и Клио, и остальные «герои» и «боги», которые стали возникать один за другим. Вообще-то имя древнегреческой музы истории Клио получила на том же семинаре за подсказки – из нее прямо извергались знания по истории. По любой истории, любого века! Она же и ввела «моду» на прозвища. К примеру, у них в институте имелся Геракл – огромный детина из параллельной группы, сдававший все экзамены не иначе как занудством. «Давайте я для вас что-нибудь сделаю», «будьте снисходительны» и так далее. Перед его напором не устоял еще никто!

Был и Аполлон, парень просто потрясающей красоты. Все не знавшие его девчонки, в основном первокурсницы, просто таяли, завидев независимую гордую походку этого красавчика. Но стоило этому красавцу произнести несколько слов, как весь блеск бледнел и мерк. Увы (как сказала бы любая из трепещущих дам), этот прекрасный образец как продолжатель рода был потерян для человечества. Его совсем не интересовал женский пол.

Директор института, по всеобщему мнению, был Зевсом, любил он за юбками побегать, и не только за учительскими. А его жена Гера, препод по экономике, держала его в ежовых рукавицах.

Имелись еще Артемида – феминистка и гордячка, Афина – староста группы, жутко серьезная особа, Арес – смутьян и заводила («по нему тюрьма плачет» – порой вздыхала наша Фемида).

Короче, Олимп был весь в сборе. Никто особо не возражал, постепенно привыкая, и уже больше откликался на имя бога, чем на свое собственное.

Итак, на повестке дня был экзамен. Совсем не хотелось завалить все усилия нескольких лет из-за какой-то там экономики! А ее ведет не кто-то, а сама Гера! Было из-за чего пасть духом. «Интересно, как там Семен?» – размышляла Клио, второпях натягивая на себя первую попавшуюся одежду и одновременно пережевывая наспех сотворенный бутерброд. Но все мысли про Семена сразу выветрились, как только ее взгляд упал на объемистую тетрадь по экономике. Тяжело вздохнув, любительница вечеринок сгребла тетрадь в сумку и тяжелой поступью, словно на казнь, направилась к выходу.

В институте, как всегда, было полно народу, шума и духоты. Все, что Клио сумела втиснуть в свою голову по дороге, тут же снова выпрыгнуло наружу и растворилось в воздухе, тем самым предельно проредив знания по экономике. Оставалось надеяться только на чудо. К слову сказать, Клио очень верила в чудеса. То, что они были редкими (очень редкими) гостями в жизни, ее волновало меньше всего. Ведь у каждого должны же когда-то показаться на горизонте алые паруса! Хотя алый цвет… Когда Клио спрашивали о ее цветовых пристрастиях, она неизменно отвечала, что ее любимый цвет – белый, цвет и блеск изморози на стекле во всей красоте ее узоров и переливов. Обычно после такого ответа все пожимали плечами и вопрос отпадал.

В аудиторию Клио вошла, как всегда, размашистой уверенной походкой. Как это называется у картежников? Блеф! Помирать, так с музыкой! Билет, как и ожидалось, не вызвал у Клио никаких ассоциаций. В том смысле, что она его не знала. Ни единого вопроса… Но не стоит унывать. Она радостно улыбнулась преподавателю, всем своим видом показывая, что о подобном билете она могла только мечтать, и прошествовала к свободной парте. Чтобы не выпадать из общей массы (все старательно что-то корябали), Клио взяла лист бумаги и принялась писать. Все, что пришло ей в данный момент на ум, были строчки песни. «Хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю», – выводила ее рука, от чего на душе становилось легко – в любом случае, есть же пересдача.

Слова песни быстро подошли к концу. Подходило к концу и время. Решив больше не играть в эту «увлекательную» игру – экзамен, Клио встала и направилась к столу Геры, намереваясь сообщить ей, что сегодня она ничего не может сдать. Остановившись прямо перед столом, Клио набрала в легкие воздуха и подняла свой лист для демонстрации; все три пары глаз экзаменаторов тут же впились в него глазами. Неожиданно дверь в аудиторию с шумом распахнулась, явив всем желающим это видеть улыбающегося Семена. Возникший в одно мгновение сильный сквозняк тут же выхватил у Клио ее рукопись и понес к распахнутому окну. Клио, вытаращив глаза, бросилась следом, хлопая ладошкой о ладошку – пытаясь поймать свой старательно исписанный листок. Она так увлеклась этим занятием, что не заметила открытую створку окна и на полной скорости налетела на нее грудью. Створка и стекло выдержали, а вот у Клио от удара сперва перехватило дыхание, а потом неожиданно начался кашель, с которым она никак не могла справиться, а заветный лист между тем, плавно спланировав, покинул здание института. Испуганная Гера подбежала к Клио со своей свитой, и они принялись прыгать вокруг, предлагая помощь типа постучать по спинке. В короткие моменты, когда Клио могла-таки разогнуться и глотнуть немного воздуха, она видела, что к ее скорбной ситуации жалостью никто из сокурсников особо не проникся – шустро зашуршали шпаргалки, а главный виновник произошедшего – Семен, пока никто не обращал на него внимания, быстренько просматривал билеты, лежавшие на столе преподавателя.

Наконец кашель прошел. Клио с помощью экономички тяжело опустилась на стул около стола экзаменаторов. Семен тут же взял выбранный билет, продемонстрировал его преподавателю и прошествовал за парты. Клио открыла было рот, чтобы продолжить свое покаяние, но оттуда вылетел один только хрип. С благодарностью влив в себя стакан минеральной воды, которую подала ей Гера, она хотела продолжить, но была остановлена.

– Не надо ничего говорить, – сказала ей экономичка, быстро переговорив со своими напарниками. – Мы прекрасно видели, что предмет вы знаете. Ваш исписанный лист, так неудачно упорхнувший в окно, ясно об этом свидетельствовал. К тому же, насколько я помню, мои лекции вы посещали регулярно. – Клио сглотнула. О лекциях, про которые говорила преподавательница, она понятия не имела. – Поставлю вам в зачетку пять. – Клио с трудом заставила свои глаза округляться не так сильно, быстро прижав руку к ударенной груди. – И отдохните немного, – улыбнулась ей Гера и протянула зачетку.

Клио кивнула и медленно вышла за дверь, старательно придержав ее, чтобы не хлопнуть. Только теперь, покинув аудиторию по экономике, она могла расслабиться. Голос к ней благодаря минералке уже вернулся, боль в груди стала едва ощутимой, а в зачетке стояла пятерка ПО ЭКОНОМИКЕ! Это ли не повод для радости? Продемонстрированная сокурсникам отметка вызвала волну зависти как у сдавших, так и у еще не заходивших внутрь – Гера никого не миловала, пятерок было ничтожно мало. Конечно, не алые паруса, но… совсем неплохо для начала.

Поспешив прочь из духоты здания, Клио расположилась на небольшой лавочке недалеко от входа – сбитое кашлем дыхание требовалось привести в норму. Спустя какое-то время к ней бесцеремонно подсел Семка.

– Сдал? – спросила Клио.

– Еще бы! – гордо возвестил тот, отхлебнув из небольшой бутылочки какой-то мутной жидкости и протягивая ее Клио. Она отказалась. – Кстати, спасибо за тот спектакль с кашлем, я себе билетик замутил что надо!

– Пожалуйста. А тебе спасибо за удачно устроенный сквозняк, который унес мой лист.

– А что на нем было?

– Песня Сердючки.

– Круто. Значит, помогли друг другу. Так сказать, по-соседски… Да, ты едешь?

– Куда? – удивилась Клио.

– Как куда? На пикник, за город, отмечать благополучное окончание последнего курса и получение диплома!

– Впервые слышу. Да и дипломы будут только послезавтра.

– Ну ты, мать, даешь! – Семен покачал головой и принялся в подробностях расписывать ей все прелести грядущего веселья. Впрочем, описание сводилось в основном к словам «оттянемся», «оттопыримся» и «оторвемся».

Несмотря на то что Татьяна была красивой девушкой – светло-русые длинные, немного вьющиеся волосы, синие глаза, «Фыгурка просто загладенье!», как частенько слышалось, она была «своим парнем». Волосы были забраны в хвост, ресницы почти никогда не знавали туши, а в платье ее не видел никто из института. Исключение составлял Семен – он смотрел ее детские фотографии. Нет, она, конечно, принимала иногда цветы, ходила на свидания. Но каждый раз убеждалась, что не встретила еще того единственного и неповторимого. А хотелось встретить. Где-то он задерживался.

– Ну что, убедил? – закончил Семен.

– Убедил. Когда встречаемся и что нужно взять?

– Так. Встречается сегодня в четыре у левого крыла. Взять? Ну, что-нибудь закусить… На выпивку деньги надо сдать.

– Понятно, – усмехнулась Клио и потянулась за кошельком. Семен прекрасно знал, что Клио не пьет. Почти не пьет. Все, что она всегда приносит с собой, достается ему. Собственно, не жалко…

– Ну ладно, я пошел, – сообщил между тем Семен, убирая деньги. Если нужно было сдать на что-то деньги, то кассиром был всегда он. Семен мог найти выгодное вложение даже пяти копейкам. – Собраться еще надо. Ты бы тоже тут не засиживалась. Опоздавших ждать не будем.

– Хорошо. Сейчас пойду.

Ее сосед легко вскочил на ноги и скоро скрылся из глаз. Клио еще немного посидела, любуясь маленьким облачком, зацепившимся за телевышку, и тоже пошла «собираться» – в ближайший магазин.

Мудрствовать по поводу транспортировки всей честной компании никто не стал. Кто-то пригнал отцовскую грузовую газель, и, сперва осторожно погрузив спиртосодержащие припасы, все быстро залезли в кузов и в тесноте, да не в обиде покатили на лоно природы. К моменту конечной остановки, когда было велено вытряхивать кости, у Клио затекла та часть тела, на которой она сидела, а из головы вылетело все, что когда-то имело там приют. Поэтому возможность покинуть душный брезент она восприняла с огромной радостью.

Было весело. Спиртное лилось рекой, еда исчезала с молниеносной быстротой, а что до песен… Из магнитофона Верка Сердючка снова обещала, что «хорошо, все будет хорошо…». Ей все безоговорочно верили и поэтому дружно подпевали. Шум стоял знатный. Цирк отдыхает вместе с ГКЗ «Россия».

Танцы. О, это особая часть веселья. Когда Пан с их курса, пытаясь в очередной раз поднять голову, проорал «Танцуют все!», безучастных не осталось. В смысле танцевать хотели все, а подняться смогли только трое. Танец вышел ударный. На разнесшиеся из динамика слова «Я шоколадный заяц» один из танцоров удальски взмахнул рукой и тем самым оборвал танцевальный порыв другого участника. Сам же, потеряв равновесие, мягко приземлился рядом. Танец последнего дебютанта, безусловно, победил бы в конкурсе на роль «умирающего лебедя». Как он медленно и драматично валился на траву! Даже Станиславский бы «поверил»…

Клио наблюдала за угасающим весельем, сидя у костра, медленно переворачивая мясо, которое должно было стать их завтраком. Она любила веселиться и терпеть не могла водку. Вина персонально ей, конечно же, не купили. Поэтому, пока длилось веселье, она была в центре, но как только веселье переросло в попойку, оказалась на заднем плане и лишь присматривала за уже ничего не соображавшими товарищами. Когда последний герой забылся сном, Клио стало грустно и одиноко. Неожиданно она почувствовала себя совсем чужой, забытой, потерянной в этом мире. Она как раз решала, прослезиться или не стоит, ведь все равно никого нет и пожалеть ее будет некому, когда вдруг унюхала запах гари. Ну конечно! В довершение ее падающего настроения сгорела треть их завтрака.

– К черту, все к черту, – бормотала Клио, спасая остатки. При этом больно обожгла палец. – Все. Больше матерью Терезой я быть не намерена!

Преисполненная решимости, она направилась к палатке, намереваясь вытряхнуть оттуда бухариков и единолично занять это «купе для важных персон». Взяв за ноги первого кандидата на изгнание, Клио попробовала сдвинуть его с места. Это удалось лишь с третьей попытки. Кряхтя и вспоминая его маму, она оттащила этого товарища, который был совсем ей не товарищ, к кучке сладко сопящих «богов» для более теплой ночевки. Поплевав на руки и идя к палатке с целью вытащить на свежий ночной воздух второго жильца, Клио неожиданно заметила за ней необычное свечение. «Либо это лесник, либо какой-нибудь «горец» из подобной тусовки, отошедший по малой нужде и заблудившийся», – решила она и почему-то пошла на огонь.

За границей света от костра было темно хоть глаз выколи, но Клио решила во что бы то ни стало (даже если расшибет в этой темени себе лоб) узнать, кто это бродит в лесу по ночам. Надо же как-то отвлечься! Между тем свет начал удаляться, и Клио занервничала. Неужели он скроется?

– Эй! Вы кто? Если вы заблудились, то можете до утра посидеть у нашего костра. У нас даже есть мясо!

Свет остановился, и Клио легко, если не считать порванной о какой-то сучок куртки, догнала его.

Первое, что она сделала, увидев источник преследуемого ею света, это закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Открыла и снова повторила эту операцию. Вновь открыв глаза, Клио засомневалась теперь уже в своем зрении и нормальной работе головы. Экзамены и все такое… Наверняка переутомление, глазное давление, нехватка витаминов… Одно она исключила сразу – она не пьяна! Разве что паров надышалась… Так и не придя к какому-то мнению, Клио пробормотала что-то насчет приятного вечера, резко развернулась и отправилась назад к лагерю. Но, не проделав и десяти шагов, решила повернуть обратно. Заняв исходную позицию, бывшая студентка (а ныне специалист с дипломом) судорожно перевела дыхание – ничего не изменилось. Хотя – она этому даже в душе порадовалась – все-таки не каждый день такие видения бывают.

Клио была образованной девушкой (как-никак четыре курса института!), к тому же сказки и мультики в детстве просто обожала (она и сейчас не упускала возможности «вернуться в детство», например, последним ее «возвращением» был Гарри Поттер), поэтому точно знала, кто перед ней. ЕДИНОРОГ!

От него исходило мягкое белое свечение, и он спокойно, но с удивлением взирал на «человека с дипломом». Если верить передаче «В мире животных», то с оленями (про единорогов передач почему-то не было) заводят дружбу посредством подкормки. Клио в бешеном темпе принялась шарить по карманам и выудила оттуда сушку с маком. Она знала, что ни один на свете зверь не имеет никакого морального права наброситься на тебя (если он, конечно, не сумасшедший и имеет эту самую мораль) при перевернутых кверху ладонях. Этот жест в животном мире означает капитуляцию и полное доверие. Поэтому, положив драгоценную сушку на ладонь, Клио протянула ее единорогу.

– На, угощайся. Это вкусно! – добрым голосом проговорила она, улыбаясь во весь рот.

Единорог спокойно подошел и обнюхал ладонь. Руки коснулись теплое дыхание и щекотливые волоски. Неужели он все-таки живой?!

– Неужели ты всерьез считаешь, что это вкусно? – неожиданно услышала Клио.

Как проверяют слух в походных условиях, выпускница высшего учебного заведения не знала (не тот факультет), поэтому решила просто принять как факт ЖИВОГО РАЗГОВАРИВАЮЩЕГО ЕДИНОРОГА, который, как выяснилось, не любит сушки. Клио под внимательным наблюдением единорога повторила шмон своих карманов и к несказанной радости, обнаружила позабытую пачку жвачки «Фрут энд нат». Освободив три пластинки от упаковки, она свернула их рулончиком и, вновь преподнесла единорогу. Тот не мешкая повторил обнюхивание подношения и, удовлетворившись запахом, быстро слизнул угощение. Клио тем временем зажевала другую пластинку, демонстрируя, «как это надо делать».

Молчаливая дуэль взглядов со звучным чавканьем продолжалась минуты три, а затем Клио по привычке надула и лопнула жвачный пузырь. Она даже не заострила на этом внимание, но единорог не пропустил подобного факта. Этот олень с рогом во лбу, подражая своей новой знакомой, неожиданно тоже надул огромный пузырь и стал с удивлением его рассматривать. Клио замерла, боясь даже вздохнуть, а единорог резко дунул, тем самым распластал по своей морде всю жвачку и вывел наконец Клио из замороженного состояния. Об этом Клио сообщила громким смехом, родившимся при виде умилительной морды, с недоумением осматривающей новое «украшение».

– Ну ты даешь! – веселилась дипломница. – Кто ж так дует!

Когда волна хохота стала угасать, Клио убрала руки от живота и подошла к жертве противокариезной промышленности.

– Давай помогу. А то все к морде прилипать будет!

И она стала осторожно отдирать ошметки жвачки от носовой части единорога.

– Нет, это круто! Общаюсь с живым единорогом. – Клио, отвлекшись от своего занятия, осторожно потрогала рог во лбу нового знакомого. – Кому расскажешь, ни за что не поверят! Еще и пошлют к доктору по психическим расстройствам.

– А зачем обо мне кому-то рассказывать? – поинтересовался единорожка. – Если мама об этом узнает, она мне наподдаст.

– Мама? – удивилась Клио. – Так ты еще маленький?

– Я не маленький! – обиделся единорог.

– Извини, я не так хотела сказать. А где твоя мама? Кстати, как тебя зовут?

– Экилдон меня зовут. А мама там… в нашем мире. Спит она, – охотно пояснил он.

– В вашем мире? Хочешь сказать, что ты из другого мира?! – У Клио глаза стали как тогда, первого апреля, когда над ней подшутили, сказав, что ее, при сплошных четверках, исключили из института.

– Ну да. Насколько я знаю, у вас тут единорогов нет.

– Вот это да, – загрузилась Клио, возвращая глаза к прежним размерам. – Невероятно! А можно мне посмотреть на ваш мир?

– Не знаю-ю. Мама ругаться будет. Да и что там смотреть – все такое же.

– Что такое же?

– И трава, и деревья…

– И единороги так же разгуливают?

– Но у вас же нет единорогов! – удивился Экилдон.

– А я про что! Ну давай посмотрим. Пожалуйста. Я прямо минуток пять посмотрю и уйду, твоя мама даже не узнает! – стала уговаривать его Клио.

– Узнает, – вздохнул единорожка. – Ну ладно, пошли, – все же решился он и, развернувшись, пошел в глубь леса.

Клио ничего не сказала, боясь, как бы он не передумал, и последовала за ним. Шагали они недолго, прошли каких-то метров пять. Неожиданно единорог приостановился, а потом просто исчез из виду. Похлопав глазами, бывшая студентка уже была готова расстроиться, как вдруг из-за невидимой шторки высунулась мордочка Экилдона и поинтересовалась:

– Долго мне тебя ждать?

Клио чуть не расцеловала его от радости. Быстро последовав за единорогом, она почувствовала легкую преграду, словно погрузилась в воду, но тут же это ощущение прошло, и Экилдон кивнул на лес:

– Ты в нашем мире.

Мог бы и не говорить – Клио поняла все сама. Несмотря на заверения ее нового знакомого, ЭТОТ лес был совсем не похож на обычный. Скорее на сказочный. Ночная тишина здесь была словно наполнена музыкой, пахло удивительной чистотой и свежестью, а где-то между деревьев летали светящиеся шарики, которые Клио сразу окрестила эльфами или феями.

– Что, так и будешь стоять на одном месте? – вырвал ее из задумчивости Экилдон.

– Как тут красиво! Как невероятно прекрасно. Какая удивительная музыка разносится вокруг! – вздохнула Клио, втягивая носом воздух.

– Музыка? Ты слышишь музыку? – удивился единорожка.

– Ах, вот ты где, непоседа! – прервал их новый голос.

На небольшую полянку, на которой сейчас стояла Клио со своим новым знакомым, вышел еще один единорог. Он был покрупнее и более грациозен. Единорог недоверчиво покосился на девушку и подошел поближе к Экилдону с другой стороны.

– Ты опять ходил сквозь Врата, непослушный мальчишка! – принялась отчитывать она единорожку. – Хочешь, чтобы об этом узнал отец? – Непокорный сынок сразу стал как будто меньше ростом и прижал уши. – Мало нам и без того неприятностей, так нет, ты опять привел человека!

– Простите, – решила заступиться Клио за своего нового знакомого. – Это я его уговорила. Мне так хотелось посмотреть… Я сейчас уйду.

– Да уж. Уходите быстрее, пока Врата не закрылись.

– Мама, – неожиданно воскликнул ее сын, – она слышит музыку!

– Что-о?

– Она слышит музыку леса?

Единорог-мама обвела Клио внимательным, подозрительным взглядом, словно ей на базаре пытались всучить тухлую рыбу, и медленно подошла к ней. Потом еще раз осмотрела, остановила взгляд на порванном только что рукаве и принялась ее обнюхивать. Клио замерла, словно боялась, что, если она пошевелится, ее могут неправильно обнюхать. Закончив это занятие, единорог отошла в сторону и еще раз окинула взглядом девушку.

– И где ты, интересно, нашел Хранителя? – серьезным тоном спросила мама-единорог у своего чада.

Несколько секунд Экилдон смотрел то на свою мать, то на Клио и наконец проговорил:

– Хранитель? А я думал, Хранитель – мужчина.

– Я тоже так думала.

– И что теперь?…

– Э-э-э! Если вы тут обсуждаете меня, то не могла бы я знать хотя бы о предмете разговора?! – встряла Клио, которая так и не поняла, то ли ей стоит прямо сейчас искать выход и уйти, то ли можно еще немного поприсутствовать.

– Конечно. Предмет разговора – это ты, – повернула к ней морду единорог-мать.

– Хорошо. Поставим вопрос по-другому. Кто такой хранитель, что такое «врата» и что удивительного в том, что я слышу музыку леса?

Единорог долго смотрела на Клио, потом покачала головой:

– Начнем с последнего. Музыку леса может слышать только волшебное существо или причастное к волшебству. Поясняю. В нашем мире музыку леса может слышать лишь примерно четверть населения. Или даже меньше. – Клио присела на травку. – Врата – это то, через что ты сюда прошла.

– Вход/выход между мирами!

– Да. Хранитель – это тот, кто должен эти Врата охранять, чтобы в наш мир не проник чужой, следить за ними. Но давным-давно…

Единорог-мама опустилась на траву и рассказала Клио Легенду о Королеве фей, о созданных ею Вратах и о Хранителе.

– Все бы ничего, мы готовы были ждать Короля еще несколько веков, но у нас случилась неприятность. В наш мир, когда Врата в очередной раз приоткрылись, проник человек. Теперь он пытается захватить наш мир. Нам срочно требуется Король! – Две пары глаз уставились на новоявленного Хранителя.

– Так… Как я поняла, вам нужен Король? – Клио достала из кармана маленький блокнотик. – Вся эта неделя у меня занята – спасаю мир. – Ей совсем не понравилось, что ее хотят заставить взять на себя какие-то обязательства. – На следующей неделе… Так, посмотрим. Нет, тут у меня… Ну, это я просто никак пропустить не могу… Ага! Вот через пару месяцев у меня есть свободная неделька. Вас устроит?

Единорог тяжело вздохнула.

– Ты не понимаешь. Наш мир в опасности, и то, что ты сюда попала именно сейчас, просто подарок небес!

– Конечно-конечно. Спасатели по вызову. Стоит вам нас позвать, как мы тут как тут. Спасаем ближних, помогаем угнетенным, свергаем узурпаторов… Почему вы вообще решили, что я – именно тот, кто вам нужен? Может быть, музыку леса в нашем мире может слышать каждый второй или каждый третий! Вы этого не знаете. Это не показатель.

– Мама же тебя понюхала, – вставил новый аргумент Экилдон.

– И что, я как-то пахну особенно?

– Ты нам не веришь, – подвела итог единорог-мама.

– Не то чтобы я вам не верила… Но согласитесь, очень похоже на сказку или на сон. Может быть, я сплю? – Клио ущипнула себя в руку и тут же взвизгнула. – Похоже, что нет, – констатировала она, морщась от боли.

– Я не уверена, что ты так быстро могла набрать свою силу, но думаю, что на подобное у тебя ее хватит, – снова заговорила единорог. Она встала, прошла по краю поляны и вернулась с каким-то листком. -Вот, возьми и сожми это в кулаке. – Клио последовала указаниям. – Теперь представь, что бы ты хотела, чтобы у тебя там было. Хорошо представь, ясно. И раскрой ладонь.

Клио не стала долго ломать голову. Почему-то ей всегда представлялось, как она открывает ладонь, а с нее взлетает маленькая фея. Маленькая и хрупкая. Клио быстро это представила, а потом раскрыла ладонь. Раскрыв же ладонь, она тут же раскрыла и рот. Озираясь вокруг, на ее руке сидела крохотная девочка в светлом воздушном платье и с прозрачными крылышками.

– Невероятно! – выдохнула Клио.

– Вот это да! – воскликнул Экилдон.

– В первый же день… живое существо, – тихо ахнула единорог-мама.

Маленькая девочка между тем легко встала на ножки, улыбнулась Клио и, помахав ладошкой, быстро взлетела, исчезнув в темноте леса.

– Куда она? – забеспокоилась бывшая студентка.

– Вероятно, в страну фей. Ей нельзя здесь оставаться одной.

– А как это получилось? – Ошарашенная Клио то открывала, то снова сжимала ладонь.

– Это был лист сепиртина. Сегодня второй день его цветения. С его помощью сильный волшебник, истинно сильный, может что-нибудь создать.

– Но вы сами говорите, что у меня не так много силы. У меня ее просто еще не может быть! – запротестовала Клио.

– Истинно сильный – совсем не значит имеющий много силы. Значит, он истинный внутри.

– Как Хранитель и Король, – вставил сын.

– Да. Как Хранитель и Король, – подтвердила мама-единорог. – И только они, если верить легенде, смогут нас защитить.

– И вы считаете, что я – Хранитель, – недоверчиво сказала Клио.

– Да. Более того, сейчас я в этом просто уверена. Во-первых, в тебе нет корысти. – Клио приподняла брови. – Ты не загадала на листе сепиртина ни золота, ни драгоценных камней.

– Как-то в голову не пришло… – растерялась дипломница.

– Во-вторых, у тебя не появилось ни капли сомнения, возможно ли такое вообще…

– Как-то была просто уверена, что здесь возможно все.

– Вот, а в своих силах ты даже не засомневалась. И в-третьих. Насколько я знаю, лишь трое за всю историю испытаний на сепиртине сумели создать живое существо! Причем ни один из них, я повторяю, ни один не создал живого волшебного существа, как это только что сделала ты.

– Я?

– А тот лжекороль вообще ничего не смог создать, – снова вставил единорожка.

– Невероятно, – пробормотала Клио, рассматривая свои руки.

– Но факт! – гордо возвестил Экилдон. – И ее нашел я.

– Не надейся, что это спасет тебя от наказания. Ты все равно меня не послушался! – охладила его пыл мать.

– А он откуда? Ну, тот, кому надо надавать подзатыльников и свергнуть с престола.

– Из твоего мира. Правда, из возраста подзатыльников он уже вырос, да и на престол еще не сел. Это несказанно радует. Ему было двенадцать лет, когда он сбежал из вашего детского дома и, блуждая по лесу, случайно попал к нам. Врата в очередной раз закрылись, и вернуться он не смог. Его пожалели и взяли на воспитание волшебники. А он, услышав Легенду о Короле, сделал определенные выводы и заявил, что он и есть Король. Все посмеялись и забыли. Он не забыл. Разозлился и пропал. А спустя много лет вернулся и предъявил свои права вновь, только теперь владея сильной магией.

– Может быть, он на самом деле и есть Король? Вот и магия в нем проснулась…

– Как бы не так, – улыбнулся Экилдон. – Когда он удрал от волшебников, то двинулся в горы, где встретил гномов, а те на свою голову приютили его. У гномов с давних пор хранятся книги древней магии. Им-то самим они не нужны, а вот любознательный мальчик, обиженный на целый мир, очень заинтересовался подобными знаниями. Когда гномы поняли, кого пригрели на груди, было поздно.

– И что, этот поганец спер все волшебные книги ЭТОГО мира?

– Не волшебные, а магические. Волшебник и волшебство – это от рождения, а вот магия… Несколько книг, насколько я знаю, еще хранятся у домовых. Когда книги стали уносить в горное хранилище, домовитый народец прибрал кое-что.