Текст книги "Легенда о свободе. Мастер Путей"

Анна Виор
Легенда о свободе. Мастер Путей

Пролог
По собственному выбору

[1]1
  В романе использованы стихи автора.


[Закрыть]

Эрси брел по хорошо утоптанной грунтовой дороге. Ноги уже не так гудели, как поначалу. Он привык. Конечно, можно было бы прихватить с собой лошадь, но наездник из него никудышный, да и за животным нужно смотреть: чистить, кормить, а Эрси лошадей как-то побаивался.

Лошадь нужна тому, кто спешит, а он не торопится никуда, так как не знает, куда идет… Просто на юг. Поначалу он шел на восток: вставал на заре и брел, не различая ничего первые несколько часов, так как утреннее солнце слепило ему глаза. Но сейчас – на юг.

На нем была простая одежда: сорочка, брюки, куртка и добротные туфли. В рюкзаке за спиной одеяло, кое-какая сменная одежда и запасы продовольствия. А еще у него есть достаточно пламенной монеты, да и огоньков с искорками хватает, – если еда закончится, он купит все что нужно в поселениях, встречающихся на пути. Ограбления Эрси не боялся – Тария все-таки страна безопасная, даже для одинокого и небедного путника. Хотя в первые дни своего путешествия Эрси чувствовал себя потерянным ребенком, оставленным родителями посреди базарной площади. Но теперь привык. На юг… на юг… Все свободные птицы летят на юг…

Солнце было уже довольно высоко и припекало, благо зима закончилась. И хотя в южной Тарии зима мягкая, она все же не так приветлива для путешественника, которому частенько приходится ночевать под открытым небом, как того хотелось бы.

Эрси свернул с дороги, заметив подходящее для отдыха место. Зеленая трава здесь буйно разрослась, устилая все вокруг мягким ковром. Он огляделся по сторонам в поисках камня или ствола дерева, – сидеть на земле Эрси не очень-то любил. Пора отвыкать от глупых привычек: в этот раз придется садиться на траву – кресла здесь нет… да что кресла – жесткого треногого табурета – и того нет… Путник вытащил из рюкзака и расстелил одеяло, затем извлек хлеб, солонину и небольшую луковицу, следом – карту.

Одновременно набивая рот нехитрой едой и прихлебывая большими глотками ключевую воду из фляги, Эрси развернул желтоватую плотную бумагу и стал разглядывать схематические изображения гор, рек, дорог, холмов и городов.

Где он сейчас находится? Сам же свернул с мощеного широкого тракта, а теперь вот не знает куда забрел… Приметив название городка, в котором побывал неделю назад и откуда шел дальше уже по грунтовой дороге, Эрси ободрился, даже обрадовался. Он затолкал в рот мешавший руке кусок солонины и стал вести пальцем по полоске на карте, обозначающей тракт – тот (как Эрси надеялся), по которому он сейчас путешествует.

Вот: совсем недалеко отсюда – он дойдет туда уже к вечеру, – город, небольшой, но и не деревушка – Гирсен. Когда-то давно он бывал в нем. Там Эрси купит себе немного овощей и поест нормально в одном из трактиров, а то от солонины уже воротит. Да и выспаться можно в гостиничной комнате.

С хорошим настроением он бодро зашагал по дороге к Гирсену, планируя на ходу покупки, расходы, подбивая баланс оставшихся у него монет.

Местность изменилась, редкие рощицы исчезли вовсе, предоставив место невысоким, покрытым цветущими травами холмам. И среди этого буйства зелени – нигде не видно никакого города!

Солнце уже клонилось к закату, когда Эрси заметил расположившиеся у подножия холма несколько домиков, утопающих в цветущих деревьях. На Гирсен это не похоже… совсем не похоже.

Разочарованно взирая на деревушку, Эрси остановился, вновь стянул с себя рюкзак, вновь развернул карту… Неужели он ошибся? На юге от дороги только эта вот деревушка, а сама дорога дальше сворачивает на запад… а не так, как на карте… «Карты – это не мое! – раздраженно думал Эрси. – Строить планы – это тоже не мое! Что же сейчас… мое?..» Он нервно свернул плотную бумагу, почти смял, засунул обратно в рюкзак и стремительно зашагал к поселению, надеясь, что пока он туда доберется, гнев и раздражение поутихнут. Видно, зря наделся, потому что когда он окликнул встретившегося ему первым в поселении крепкого мужчину возгласом: «Добрый человек!» – тот шарахнулся от него.

Эрси сделал усилие над собою и смягчил тон:

– Добрый человек, где тут у вас гостиница?

Мужик оглядел его с ног до головы и ответил не сразу, будто мозги в узколобом черепе поворачивались слишком медленно:

– А ты чей такой будешь, юноша?

Эрси вымещал раздражение на собственных руках, заламывая пальцы, но ответить все же сумел спокойно:

– Меня зовут Эрси Диштой, я издалека. Путешествую. Думал, что приду в Гирсен, а оказался здесь…

Мужик присвистнул:

– Гирсен!.. Где мы, а где Гирсен – до него неделю топать… Это кто ж тебе так дорогу показал?

– Так что это за деревушка? И есть ли здесь приличная гостиница… – настаивал на ответе Эрси, добавив сквозь зубы: – Добрый человек?..

– Это Большие Луга, юноша. А гостиницы у нас отродясь не было, ни приличной, ни уж тем более неприличной.

Эрси заиграл желваками. Что ж не везет-то так?!

– Где же мне переночевать? Я могу заплатить.

Мужик отмахнулся от него огромной ручищей:

– На что мне твои деньги в таком захолустье? Мне год надо ждать, пока выберусь в город и смогу их потратить. А вот вдове Ришке деньги бы пригодились. У нее сын больной очень, вот она и собирает искорку к искорке. Уже лет двадцать – сколько сыну, столько и собирает… Говорит: «Поеду в столицу, заплачу́ Мастерам Силы, и они его исцелят». За хорошие деньги исцелят, конечно. Как пить дать исцелят!

– Мастерам Силы не позволено брать деньги за использование Дара, – пробормотал Эрси, но мужик его будто и не слышал. Да и какое ему дело. Жили здесь люди до него и будут жить после него. Будут строить планы, ворочая своими куриными мозгами со скоростью убегающей улитки… А у него дорога – своя.

– Иди вон туда, – мужик указал на небольшой покосившийся дом почти на самой окраине, – скажешь вдове, чтоб не боялась тебя пускать: мол, проверил тебя староста. А если что плохое ей сделаешь или не заплатишь… я тебя… – Он угрожающе бухнул здоровенным кулаком по раскрытой ладони.

Эрси взглянул на него снизу вверх, усмехнулся, думая: «И не такие угрожали…» – и, ничего не сказав, побрел к дому вдовы.

Внутри убогое это жилище было еще более скромным, нежели снаружи: побеленные стены и потолок, грубо сколоченные деревянные лавки, всего одна комната. В углу за вязанием сидела не старая еще женщина – вдова Ришка, стало быть. А на лежанке напротив растянулся некрасивый и нескладный паренек лет двадцати. Эрси заметил, что одно плечо у того неестественным образом поднято намного выше, чем другое, левая рука, скрюченная и ссохшаяся, плотно прижата к туловищу. Эрси невольно поморщился и отвернулся от калеки, приветствуя вдову:

– Госпожа Ришка! Примите меня на постой! Я переночую и завтра отбуду… с утра. Заплачу вам огонек – чистое серебро! – Вдова, скорее всего, заметила, как он морщился, глядя на больного ее сына, и смотрела на Эрси с печальным упреком в глазах. Чтобы уменьшить ее сомнения, Эрси поспешил добавить: – Староста меня проверил: сказал, если что – голову мне оторвет…

– Как тебя зовут, сынок?

Эрси никак не мог привыкнуть, что люди старше сорока обращаются к нему со снисходительностью, присущей повидавшим на своем веку старикам по отношению к неразумному юноше.

– Эрси Диштой, – ответил он, подавляя раздражение и теребя локон у виска.

– Что ж, Эрси, входи. Мы с Бини, – она указала на сына, – рады будем твоему обществу. Бини мой болен… ты уж его прости – он не может встать, чтобы тебя поприветствовать. Но ничего, все равно гостю мы рады. Живем тихо, скучно, новостей не слышим. Мы тут, в Больших Лугах, так и обитаем всю жизнь. А ты откуда будешь? Какое твое занятие, Эрси?

– Я… – он замялся. В разных городах Эрси представлялся по-разному, то горшечником, то торговцем, то крестьянином, но все эти занятия ему не подходили, так как он очень смутно представлял себе, в чем, собственно, они заключаются… Что у него было? Знания… пожалуй, только это. – Я учитель. Но сейчас я путешествую.

– Учитель? Такой молодой? Наверное, недавно стал Мастером?

– Я не Мастер! – поспешно воскликнул Эрси, этот допрос стал его раздражать. – Так вы позволите остаться?

– Да, конечно… Только кровати у меня еще одной нет…

Ни искры, ни пламени! Придется спать на полу! Как же у него болят бока!

Эрси с облегчением снял со спины тяжелый рюкзак и поставил у стены. Он нашел глазами свободный табурет и уселся, не зная, чем теперь заняться. «Хоть бы поесть чего предложила…» – думал он.

Женщина, словно прочитав его мысли, встала и направилась к плите, приговаривая:

– Пора бы и поужинать. Я сейчас приготовлю. Может, что интересное расскажешь нам, Эрси? Мы ведь нигде не бываем. А в столице ты был?

Обездоленный ее сынок криво и глупо улыбался – наверное, ко всему прочему, еще и дурачок…

– Был… давно… – нехотя отвечал Эрси. Чего-чего, а развлекать эту семейку беседой весь сегодняшний вечер ему хотелось меньше всего. Но, видно, придется. Назвался учителем – изволь, учи, делись накопленными знаниями!

Эрси принялся нервно барабанить пальцами по сиденью табурета, припоминая что-нибудь интересное. Ну и не такое, что повергнет в шок бедную вдову… Не станет же он ей рассказывать, что в Городе Семи Огней теперь новый Верховный, который к тому же еще и Мастер Путей, или то, что половину Совета Семи сменили… А о Древнем… (Эрси сглотнул, подумав о нем) так и вовсе упоминать нельзя ни в коем случае.

– Есть там… такой Ма… Мастер, что смог… бы меня… и-и-исцелить? – вдруг спросил, заикаясь и нечетко выговаривая слова, больной.

– А мне откуда знать?! – слишком поспешно и слишком резко ответил Эрси, чем снова заслужил неодобрительный укоризненный взгляд вдовы.

– Может, и есть… – сказал он более спокойно. Нужно быстрее думать, он сам должен выбрать тему для беседы. – Про войну с Арой вы слышали?

– Доходили слухи, – бросила женщина, подкладывая в разгорающийся очаг дрова. – Закончилась уже эта война?

– Да. Закончилась…

Так дорого за скромный ужин: тарелка супа да краюха хлеба, Эрси еще не платил! У него болел язык от того, что пришлось болтать без умолку весь вечер. Ему пришлось рассказывать обо всем на свете, начиная от географии Астамисаса и заканчивая сведениями о политическом устройстве и основополагающих законах тарийского государства, он не переставал удивляться невежеству этих провинциалов. Они искренне полагали, что в Тарии всем заправляет именно Король-Наместник, а вовсе не Малый Совет с Верховным во главе; думали, что Одаренные никогда не умирают; что эффы – это такие крылатые твари, вроде драконов; что гряда Сиодар гораздо меньше по протяженности и ниже Фа-Ноллских гор; что Ара населена чернокожими, и так далее в том же духе… Подобной ерундой были забиты их бедные головы по самое не хочу. В какую же дыру его занесло!? Вот зря он свернул тогда с мощеной дороги… Впрочем… он ведь и хотел уйти как можно дальше…

Когда Эрси, наконец, обессиленно умолк, полагая, что из него и пытками уже не вытянешь не единого слова, Ришка с этим ее увечным сыном вновь вернулись к излюбленной теме: «А есть ли такой Мастер в столице, что исцелит калеку? И сколько будет это стоить?»

Слабым уставшим голосом Эрси вынужден был им ответить:

– Денег за исцеление с вас не возьмут. Но сделать это очень трудно… Нужна большая Сила… – «Хотя, – думал про себя Эрси, – новому Верховному, судя по его подвигам, такое исцеление дастся не сложнее, чем щелчок пальцами… – И Эрси в самом деле непроизвольно щелкнул пальцами в подтверждение собственных мыслей. – Но у него сейчас, должно быть, забот полон рот – не до больных провинциалов… Ждали двадцать лет и еще подождете!»

– Но я слышала, что в Городе Огней есть один Целитель – очень сильный! Он – Советник! – проявила вдова необычайную осведомленность. – Я даже имя его попросила записать… Вот… сейчас…

Она встала, принялась рыться в каком-то сундуке, наконец, извлекла оттуда пожелтевший сложенный в несколько раз листок и протянула Эрси со словами:

– Сама-то я читать не умею… Но боялась забыть это имя… Или неправильно сказать, когда приду в столицу. Думала, покажу бумажку грамотным людям, они мне и укажут, как его найти. Но ты-то – учитель, Эрси! Прочти! Вслух прочти! Чтоб я знала, как правильно.

Эрси без какого-либо желания развернул листок и прочел вначале про себя, затем вслух, как и просила женщина:

– Советник Годже Ках… – Нужно ли ей сказать, что такого Советника больше нет? Или пусть живет ее надежда… Может, когда-нибудь она и вправду дойдет до Города Семи Огней с этим калекой…

Женщина вслушивалась в прочтенное имя, как в музыку, завороженно повторяла его, а настроение Эрси окончательно испортилось: он угрюмо извлек из рюкзака свое одеяло и молча принялся укладываться спать на жестком земляном полу.

Эрси услышал сдавленный стон, затем еще один – громче. Не понимая, происходит это во сне или наяву, он вскочил прямо на ноги с лежачего положения, ошалело оглядел незнакомую комнату и только минуту спустя вспомнил, что он в доме у вдовы Ришки. Жалобные стоны продолжали доноситься из угла комнаты, где располагалась лежанка Бини – несчастного ее сына.

В свете лучины Эрси разглядел, что сын вдовы изогнулся на постели в приступе боли, а сама она пытается ему помочь, придерживая здоровую правую руку, которой тот молотил по лежанке, и смачивая ему лицо влажной тряпицей.

«Не мое это дело… – раздраженно подумал Эрси. – И зачем только я напросился на ночлег к этой вдове и малахольному ее сыну?! Лучше уж было заночевать в поле! По крайней мере, я бы выспался!»

Эрси лег на свое место, отвернулся, укрылся с головой. Полежал с минуту. Затем резко откинул одеяло, вновь вскочил на ноги и, подойдя к вдове, сказал:

– Слушай меня внимательно, женщина! – Его голос звучал довольно грубо, но Эрси это мало сейчас заботило.

У больного было временное послабление, он тяжело дышал, но рукой как лопастью мельницы больше не вертел, и его мать могла обернуться к гостю и выслушать.

– Когда я закончу, со мной будет происходить… нечто подобное… Мне будет очень… плохо. Но ты ничего не делай и никого не зови! Поняла?

Конечно же она не поняла, ничего не поняла! Он вытянул из кармана куртки кусок кожаного ремня с завязками на концах, закусил его в зубах, затянул концы на затылке, и со вздохом отстранив мать, подошел к Бини.

«По крайней мере, сейчас я делаю это добровольно… Никто меня не заставляет, и это мой выбор, собственный выбор… Но почему ж, ни искры, ни пламени, так дорого нужно платить за этот выбор?!»

Он протянул руки к парню, сам изогнулся от боли, мучившей больного, почувствовал выгнутый, будто кривая спираль, изувеченный позвоночник, сухую недоразвитую руку, выкрученные колени, поврежденные участки мозга… Он выпустил лазурные потоки, которые практически творили этому мальчишке новое тело: здоровое и сильное… И, наверное, впервые в жизни он почувствовал удовлетворение и покой от того, что делал… делал по своей воле, а не идя на поводу у страстной жажды своего Дара.

Когда он закончил, как и ожидалось, неистовой силы отток сбил его с ног, сжал в тисках, сотряс в судорогах… Но Эрси Диштой исцелял теперь по собственному выбору, а не как Годже Ках, которым он когда-то был… Он потерял сознание.

Глава 1
Штиль

Хатин Кодонак

Пятьдесят четыре непривычно коротко стриженных Одаренных стояли навытяжку перед Кодонаком: двадцать – «прыгуны», у остальных Дар Оружия. Даже с десяток Лучников отыскалось… Тайные. Хотя какие они теперь тайные, если всем в Городе Огней известно о Мастерах Силы, которые не обучались в Академии, не повязывали д’кажа и не демонстрировали всем свою причастность к имеющим Дар длинными волосами… Это те, кто не связал себя Кругом: они служили Верховному Атосаалю, теперь готовы служить Верховному Фаэлю. Что с ними делать? Их командиры, как и ожидалось, исчезли вместе с продавшимися Древнему. Эти пятьдесят четыре – так, мелкая сошка… И уровень контроля Дара у них оставляет желать лучшего. В зачистке Золотого Корпуса в старой резиденции они не участвовали, многие были в то время в цитадели Шай, поэтому Кодонак мог сейчас на них смотреть спокойно.

Лица у всех непрошибаемые: ну хоть эмоции свои они умеют скрывать – уже замечательно… Взять их себе в Золотой Корпус? Но тогда Верховный останется без гвардии… Отдать Вирду? Непроверенных людей? Не дававших клятвы всех Одаренных, которую те произносят, становясь Мастерами? Клятву служить Тарии и людям, не имеющим Дара. Может, они тоже давали какую-то свою клятву? Тайную гвардию ведь ввел Атосааль, давно… тогда Хатин еще не подозревал, что у него Дар, а Эбонадо уже был Верховным… Следует признать, – как ни скверно все обернулось, а Эбонадо Атосааль – это целая эпоха в истории Тарии. Какую клятву тот заставил их произнести? Так что же с ними делать? Повязать им д’кажи? Хатин остановился перед высоким, почти одного с ним роста, моложавым мужчиной. По седине в коротких каштановых волосах и в аккуратной бородке Кодонак сделал вывод, что этот старше других.

– Твое имя? – обратился к нему Хатин.

– Илтэс Таш.

«Таш? Знакомая фамилия…» – думал Кодонак и тут – вспомнил! Афэль Таш – так звали парня, которого заговорщики принесли в жертву, пробуждая Древнего. Дали в руки парню «кинжал смерти»… А Кодонак ведь и не догадывался, что такая пакость, заставляющая имеющего Дар Оружия убить самого себя, существует. «Нужно выяснить все сейчас, незачем оставлять за спиной лишние незаданные вопросы», – решил он.

– Ты знаешь Афэля Таша?

– Он мой сын! – ответил воин, глядя в глаза Кодонаку.

– Сколько тебе лет? – Седина появлялась у Одаренного обычно после ста пятидесяти, и в этом возрасте дети рождались уже далеко не у каждого.

– Сто двадцать семь, Советник Кодонак.

Хатин кивнул. Значит, это седина у него появилась рано, а не сын – поздно…

– Советник Кодонак, позвольте спросить? – отчеканил тем же тоном Таш.

– Спрашивай, если смогу – отвечу.

– Вам известно, где сейчас мой сын?

Такого вопроса Кодонак не ожидал. Илтэс Таш не знал? Да… впрочем, откуда тот мог знать? Вот же угораздило его спросить имя у первого попавшегося на глаза бойца… Теперь придется все объяснять отцу…

– Почему ты решил, что мне известно его местонахождение? – ответил Кодонак, просто для того, чтобы что-то сказать.

Взгляд Таша помрачнел, больше он ничем себя не выдал, и пояснил спокойно:

– Вы сами спросили, не знаю ли я Афэля Таша, вот я и подумал… Афэля забрал Верховный Атосааль, когда у сына только развернулся Дар. Он, должно быть, проходит обучение вместе с другими новобранцами.

Новобранцы… Эбонадо не только придумал Тайную гвардию и полностью подмял ее под себя. В последние годы он отслеживал всех, у кого разворачивался Дар Оружия, и допускал к обучению в Академии Силы лишь десятую их часть. Вот почему среди всех студентов сыскалось меньше двух десятков бойцов. Скорее всего, Исма помогал ему в этом: Силой Видения можно определить задатки Дара даже у ребенка. После бегства Атосааля и остальных Кодонак первым делом отыскал базу обучения этих новобранцев в Тайную гвардию и нашел там восемьдесят семь (только подумать!) слава Мастеру Судеб – несвязанных Одаренных с боевым Даром! В том числе и тридцать пять Лучников. Кроме них там тренировали сорок «прыгунов». Молодых людей переправили в Город Семи Огней, чтобы продолжить обучение здесь, и уже под руководством самого Хатина. Эти новобранцы восполнят потери Золотого Корпуса. Но те еще совсем юны – из них можно лепить что угодно, а вот эти… каковы они?..

– Илтэс Таш, – обратился к воину Кодонак. – Ты задержишься, у меня есть разговор к тебе.

Таш поклонился, дотрагиваясь ладонью до груди по военному обычаю. А Кодонак пошел дальше вдоль строя Тайных, размышляя о том, что скажет отцу трагически погибшего юного Афэля.

Вдруг все пятьдесят четыре бойца разом грохнулись на одно колено, склонили головы. Хатин обернулся к входной двери и увидел Вирда: тот был в длинном синем каме: немного оранжевой окантовки и золотой пояс с крылатым человеком на пряжке – вот и все украшения. Атосааль всегда предпочитал более яркие наряды. Не верилось, что он так молод… Казалось, что за месяц, прошедший со дня объявления его Верховным, Вирд стал старше лет на сто, не меньше… Его и до того пронзительные глаза стали еще острее. И юный возраст в среде Одаренных, на чьих лицах не отражается старость, в нем выдавала лишь короткая коса за спиной. Медальона Верховного на Вирде не было – этот атрибут власти прихватил с собою Эбонадо, но в руках Вирда-А-Нэйса перед Сияющим Престолом светились символы на Скипетре Силы – и это говорит о том, что он истинный Верховный.

Кодонак тоже склонил голову и коснулся пальцами меча на д’каже. Вирд ответил коротким кивком. Он окинул взглядом Тайных и направился к Кодонаку; выглядел юноша озабоченным.

– Что-то случилось, Верховный? – тихо спросил Хатин, когда Вирд приблизился.

Вирд хотел что-то сказать, уже открыл было рот, но тут остановился и резко обернулся, словно кто-то его окликнул.

– Встаньте, – мягко сказал он Тайным, что все еще стояли на одном колене. – Илтэс Таш – подойди.

Боец отделился от строя, направляясь к ним. Кодонак же гадал, чего хочет от Таша Вирд и почему именно этого человека он подозвал.

Верховный сделал шаг навстречу Ташу, положил правую ладонь тому на лоб и закрыл глаза. Из-под его руки сверкнул удивлением взгляд Тайного, затем Илтэс тоже зажмурился и застыл каменным изваянием. Остальные, в том числе и Хатин, смотрели на этих двоих в изумлении, задаваясь вопросом, что происходит. На несколько минут в зале воцарилась мертвая тишина, и резкий болезненный вздох Таша в этой тишине показался особенно громким и неприятным.

Илтэс отпрянул от Вирда, хватаясь одной рукой за голову, а другой за сердце и тяжело, безвольно осел прямо на пол. Верховный сделал шаг к бойцу, присел на корточки рядом и тихо произнес (слышал его, кроме Таша, только Хатин):

– Моего отца обманом заставили сделать Доа-Джот, инструмент для служения Древнему, а затем убили. Дар твоего сына, как и Дар моего отца, использовали, а их самих лишили жизни. Это больно. Но ты и я живы, чтобы не допустить подобного впредь.

С этими словами он поднялся, посмотрел на Тайных и вновь подошел к Кодонаку.

– Что ты сделал с ним? – Хатин никак не мог привыкнуть к тому, что с Вирдом нельзя ничему удивляться.

– Показал ему… как погиб его сын…

– Это… жестоко… – прошептал Кодонак, хотя сам был благодарен за избавление от роли вестника смерти.

– Нет. Это милость, – тихо возразил Вирд. – Я знаю… Мне нужно поговорить с тобой. Когда ты будешь свободен?

– Как только решу, что делать с этими Тайными.

– Повяжи им д’кажи, поставь над ними главного, и пусть продолжают делать то, что делали. Пусть охраняют Советников.

– Я бы поставил своих людей… – «Охранять Верховного и мирных Мастеров в Совете Семи… особенно Элинаэль, должны надежные люди», – думал Хатин.

– Они надежны… Но для охраны Советника Кисам поставь еще парочку своих. – Вирд улыбнулся уголками губ, прочтя, казалось, мысли Хатина. Мог он читать мысли?

В это время Таш поднялся с пола, чем привлек внимание Вирда, тот обернулся.

– Спасибо, Верховный… – Боец отсалютовал, приложив руку к груди, не пряча слез.

Неужели это действительно было милостью?

Вирд в ответ приложил руку к символам меча и Света на своем д’каже.

– Все свободны! – громко объявил Кодонак. – Завтра вы официально станете Мастерами Силы. Приказываю всем побриться и облачиться в кам по такому случаю.

– Да горит пламя Совета Семи и Верховного! – хором ответили Тайные и стройной шеренгой покинули зал.

– Ты хотел поговорить, Верховный? – спросил Хатин, едва они остались вдвоем в этом пустом и обширном помещении, находящемся в Здании Совета. Здесь можно было выстраивать отряды бойцов, но для разговора зал довольно неуютен. Вирд, вероятно, тоже это чувствовал, поэтому, положив руку на плечо Кодонаку, переместился в Тихий сад.

– Почему они не стали сражаться за Город, Хатин? – Вирд заговорил не сразу. Перед тем они минут десять молча прохаживались вдоль цветущих клумб, висячих и вьющихся растений. – Атосааль ведь собирался начать бой… Атаятан ему приказал? Может ли Древний воспользоваться телом любого человека?

Хатин тревожно взглянул на Вирда: сколько часов в сутки тот спит? Он выглядит измотанным. Он слишком переживает, думает, что теперь всю Тарию обязан нести в одиночку на своих плечах.

– Вирд, – Кодонак позволял себе обращаться так к нему наедине, – я задаю себе те же вопросы каждый день. Насчет того, что может Атаятан, а чего не может, лучше обратиться к Пророкам и Толкователям. Как бы там ни было, но мы должны подготовиться к обороне. Хорошо, что Древний дал нам это время.

– Но он тоже не станет сидеть без дела! – возразил Вирд. – Что он предпримет? На какой город нападет? Нужно ли создавать заслон с севера? Ведь вполне могло статься, что он давно переместился в совершенно противоположную часть мира?

– Логику Атаятана мне сложно понять. Они могли бы захватить Город еще тогда. У Эбонадо были все шансы. Если бы мы и выиграли, то с большими потерями. Но, по-видимому, планы Атосааля и планы Древнего не всегда совпадают. В одном я не сомневаюсь: на этом месте, где сейчас стоит Город Семи Огней, раньше был город Древнего, как поведал нам Абиль Сет, поэтому Атаятан непременно захочет вернуться. Бой за это место нам еще предстоит. И дай-то Мастер Судеб, чтобы мы были готовы к этому бою.

– Как подготовиться?! – Вирд спросил почти с мольбой в голосе. Юноша в отчаянье… не знает, что делать. Сердце Хатина сжалось, он понимал.

– Вирд. Ты усвоил, что должен взять на себя ответственность за всех и за все. Но есть еще вторая часть урока. Тебе нельзя все делать самому. Позволь каждому исполнить свою часть. Задай ритм, а другие подхватят. В одиночку ты, как Мастер Путей, можешь многое, но это лишь капля в море по сравнению с тем, что мы можем вместе. Я имею в виду всех Одаренных Тарии, кто не предался Древнему.

– Вы слишком рано сделали меня Верховным, – пробурчал Вирд.

– Да. Рано, – согласился Кодонак. – Это следовало бы сделать лет этак через сто. Как ты думаешь, Атаятан согласится поспать еще лет сто? Нужно будет написать ему письмо: мол, погоди, Древний, у нас Верховный еще слишком молод, а Мастеру Огней только семнадцать лет…

Вирд опустил глаза, упоминание о миссии Элинаэль всегда действовало на него отрезвляюще.

– Элинаэль нужно готовиться, и тебе тоже.

– Можно ли каким-нибудь способом избежать этого? – жалобно спросил Верховный.

– Что ты имеешь в виду?

– Не посылать Элинаэль… – Вирд с надеждой посмотрел прямо ему в глаза, и Кодонаку больше всего на свете хотелось ответить, что можно.

– Нет, Вирд. Она единственная Мастер Огней. А значит, рано или поздно она должна будет отправиться к Древнему и… сделать все как нужно… оставшись при этом в живых!

– Я тоже в каком-то смысле Мастер Огней! – возразил Вирд.

– Ты не Мастер Огней, Вирд. Нам не известно, как подействует на Атаятана твоя кровь. И, похоже, что даже самому Древнему это не известно. У нас будет только один шанс, и для этого нужна Элинаэль. Это не тот груз, который можешь нести вместо нее ты!

Они помолчали.

– Ей нужно время… чтобы подготовиться… – наконец произнес Вирд.

– Тебе тоже нужно подготовиться. Я понимаю, как тебе тяжело: даже просто думать, что Элинаэль окажется в опасности, станет рисковать жизнью!.. Но ты должен сделать это – отпустить ее в ее собственный бой. Будь готов, как будто это произойдет уже завтра.

– Еще не завтра!.. – взмолился Вирд, и Хатин искренне посочувствовал ему.

– Еще не завтра… – вздохнул Кодонак.

Они вновь замолчали. Вирд сел… скорее, упал на скамейку под раскидистым экзотическим деревом Фус, листья которого походили на перья. Родина таких деревьев – Ара, но здесь, в Тихом саду, что только не растет… Кодонак расположился рядом.

– Я не знаю, за что хвататься, Хатин… – признался Верховный. «И все-таки он слишком молод – думал Кодонак. – Да и то, что он Мастер Путей, сейчас больше мешает, нежели помогает. Он пытается сделать все в одиночку. Он то на плацу с Мастерами Оружия пробует свои силы, то спорит с Пророками и Толкователями, то старается укрепить стены города… Был бы у него один Путь, он следовал бы этому Пути, а к остальным делам применял бы не Силу Дара, а мозги… Но ожидать, пока Вирд повзрослеет, увы, времени нет…»

– Представь, что ты неодаренный, – посоветовал Кодонак.

Вирд удивился и уставился на него, ожидая ответа. У парня был сейчас такой беспомощный и изумленный вид, что Хатин не сдержал улыбки.

– Представь, что ты не владеешь ни одним Путем Дара, – повторил он, – что тебе недоступна Сила. Все, что ты можешь, это думать головой и приказывать другим сделать что-либо вместо тебя.

– И как это поможет?

– Представь и подумай, что бы ты сделал. Пойми, Вирд, Дары и так работают в тебе более чем хорошо. Ты лучший во всем! Но твоих рук не хватит. Если ты один – то ты проиграл. Если же ты окружен преданными и способными людьми – победа за тобой. Если бы ты был неодаренным, то иного выхода, как использовать других, у тебя попросту не было бы – ты ничего не мог бы сделать сам. Вот и задавай себе вопрос: «Кто это сделает?» – А ответ: «Я!» – заранее отклоняй.

– Советник Кодонак! – Похоже, Вирд злился. – Вы же все выбрали меня только потому, что я Мастер Путей! А теперь ты говоришь, что мне нужно быть неодаренным!

– Я сказал: представь, что ты неодаренный, и дай шанс другим проявить себя. Твоя основная задача – сплотить Мастеров Силы, научить их действовать как один. Только тебе понятно, как могут взаимодействовать мирный и боевой Пути. Тебе ведомы спокойствие и надежность Строителя, так же как и бунтарский дух Разрушителя. Ты можешь слышать песню меча, и ты можешь заставить сталь замолчать. И ты – тот, кто способен увидеть, как смогут взаимодействовать в бою или при защите Города Мастера, следующие совершенно разными Путями.

Вирд пожал плечами, нахмурился, погрузился в раздумье. Так прошла четверть часа. Попусту терять время Кодонак не любил. За эти пятнадцать минут можно было сделать что-нибудь полезное, а посидеть с Вирдом смог бы кто-нибудь другой, да и ни к чему это… Во-первых, он, конечно, юн, но не настолько, чтобы испытывать нужду в няньке, а, во-вторых, обдумывать свой долг и предназначение нужно наедине с самим собою.

Хатин встал, собираясь попрощаться с Верховным, но тот поднял на него глаза и, словно очнувшись ото сна, произнес:

– Мне нужен новый меч!

Да! За всеми заботами и суетой Хатин и забыл, что у Вирда нет настоящего, выкованного специально для него меча… меча с именем.

– Так о чем речь? Можем прямо сейчас отправиться к Оружейникам.