Текст книги "Даша и медведь"

Анна Владимирова
Даша и медведь

Пролог

Я вглядывалась в окно, дрожа всем телом. Дом, в котором удалось укрыться, казался крепостью, но еще час назад достаточно надежной мне казалась и моя машина! А теперь она стояла вскрытая, как консервная банка, посреди ухоженного залитого солнцем двора…

…Еще этим утром я была чуть ли не счастливейшим человеком на свете, ехала в санаторий в сосновом лесу, чтобы провести там заслуженный отпуск. Мальдивы в этом году отменились, но я все же заставила себя радоваться и такому варианту. Что могло быть лучше, чем две недели без мобильного, совещаний, проектов и директора отдела по рекламе по мою душу?

Только навигатор сыграл со мной какую-то злую шутку, или просто потерял связь – так и не поняла. Гравийная дорога, на которую он меня вывел, не омрачила моего настроения, потому что была прекрасно выглажена, и вскоре я даже поняла почему, уперевшись в табличку «Проезд запрещен. Частная собственность». Чертыхнувшись, я развернулась и поехала назад. Но и десяти минут не прошло, как на дорогу выскочил самый худший кошмар, который только можно представить. Я понятия раньше не имела, что такое может произойти со мной в цивилизованной местности. Такие истории холодили кровь даже со страниц новостной ленты, а что говорить, когда сталкиваешься с этим лицом к… морде?!

Огромный медведь загородил собой проезд так стремительно, что единственная идея – быстро его объехать и нажать на газ, сразу же провалилась. Чудовище встало на задние лапы и заревело. Ноги сами надавили на тормоза, потому что я сразу же перестала соображать от страха. Руки взмокли и затряслись, а адреналина выделилось столько, что мне казалось, сердце лопнет!

Я едва не влетела в свихнувшуюся тварь, и та полоснула лапой по переднему колесу. Подняв кучу пыли, я в лучшей традиции Голливуда сдала на полной скорости назад, развернулась и, увидев, что медведь несется следом, ударила по газам.

Все происходило будто в параллельной реальности. Я жала на газ, поднимая клубы пыли, а сама тряслась от страха. Одна мыль была – чтобы нога на педали не дрогнула.

Частная территория встретила меня с распростертыми воротами, вот только никого за ними не оказалось. Не раздумывая ни вдоха, я бросила машину на растерзание и рванулась к дому. Снаружи тот мало напоминал современное творение, а двери оказались настолько тяжелыми, что сначала показались закрытыми. Но нет ничего невозможного для человека, за которым гонится медведь. Услышав позади рычание, дернула так, что могла бы выдрать засов, если бы он был закрыт. Залетев внутрь, я захлопнула двери. Медведь, кажется, ударился в них снаружи, но они, к счастью выстояли. Я нащупала мокрыми непослушными руками замок, щелкнула им до предела и бросилась по этажу с криками о помощи, заодно высматривая, нет ли столь же гостеприимно распахнутого окна.

Проверив все, я застыла у того, что смотрело во двор. Тварь рвала и метала… мою машину. Вскрыла ее, как консервную банку, и разносила в клочья все, до чего дотягивалась! А я смотрела и тряслась, парализованная жутким зрелищем…

Медведь будто злился, что ему не досталась на растерзание я. Он постоянно оборачивался на дом, а я прижималась к стене, опасаясь, что он может меня увидеть. Успокоиться стоило усилий. Я сползла по стенке, обнимая себя руками, и огляделась. Первый этаж оказался гостиной, довольно современной – хозяева любили удобства, и даже дизайнерские решения были им не чужды. Все из дерева – пол, стены, потолок с балками, а также стол и несколько стульев вокруг. У камина стояло внушительное кресло. Тут же, отделенная каменной перегородкой со стеклянными вставками, заполненными мелким камешком, находилась кухня. Слева от нее виднелась дверь в комнату.

Я поднялась на трясущиеся ноги и прошлась по гостиной. За дверью оказался рабочий кабинет. Современный, уютный, но строгий – мужской. Даже запах тут стоял мужской – терпкий, древесный. Вообще все выглядело так, будто хозяин здесь был совсем недавно и вот-вот вернется. И это обнадеживало. Я послонялась немного туда-сюда, опасаясь, что могут быть камеры, и чтобы мне не впаяли вторжения в чужой дом. Хотя, думаю, машина во дворе красноречиво обрисовывает причину моего тут появления. Через полчаса медведь затих и убрался, а мне дико захотелось пить.

– Ну где тебя носит? – вопросила я в сторону кухни и решила, что ничего страшного не будет, если возьму стакан воды и… загляну в холодильник. Вообще, чаю бы не помешало… или кофе, чтобы согреть окоченевшие от страха пальцы.

У загадочных хозяев нашлось все и даже больше. Еда в холодильнике не была изысканной, скорее, простой – копченое мясо со специями, сыр, зелень… и бутылка какого-то вина. В шкафу я нашла чашку. Одну. Там же стоял и бокал. Тоже один.

Значит, хозяин тут один, и это определенно мужчина. И он мне не обрадуется, если не вернется до ночи и не поможет выбраться засветло.

И тут меня поразило мыслью – а что если эта тварь уже порешила хозяина? Поэтому и ворота открыты, и двери. Нормальный человек в своем уме не оставил бы дом нараспашку. И вот с этого момента я впала в тихое отчаяние, временами переходящее в панику. Одно успокаивало – меня же должны будут искать?

Когда стемнело, стало плевать на все. Я вытащила из холодильника бутылку, из шкафа – бокал. Повозилась с пробкой и штопором, но все же смогла добраться до содержимого. Нарезала мяса, сыра и выпила первый бокал залпом на голодный желудок. Попробовала разжечь камин, но какой из меня укротитель огня? Оставил бы розжиг этот хозяин, так нет же, только о себе подумал…

В компании бутылки и бокала я грустно поплелась наверх, где лишний раз убедилась – здесь живет мужчина. От вида слегка смятой кровати почему-то попустило – слишком идеально тут все, аж жуть. В ванной я обнаружила капли воды на кране и на стеклах шикарной душевой. Поставив опустошенный бокал, кажется, третий по счету, и бутылку на пол, я принялась раздеваться. Душ мне не повредит, а то антистрессовая терапия оказалась слишком успешной – мысли путались, ноги заплетались и неумолимо клонило в сон.

К счастью, горячая вода в этой глуши была – живем! Я нежилась под шелковыми каплями, и даже губы стали медленно расползаться в улыбке под умиротворяющий шелест… когда вдруг чужой взгляд осязаемо обжег лопатки. Я моргнула, пытаясь навести резкость на запотевшем стекле… и попятилась к стенке. В ванной кто-то стоял и смотрел на меня – я видела расплывчатые очертания высокого человека. Можно было бы порадоваться, что не медведя, но радоваться не получалось. Он, кажется, посмотрел на бутылку вина с бокалом на полу и медленно направился ко мне.

Щелкнула дверка, и я сжалась сильнее – ко мне шагнул здоровенный мужик. А еще он был абсолютно голым… ну как любой человек, собирающийся принять душ. Если бы не одно «но» внушительных размеров, говорящее о том, что на водные процедуры ему плевать.

Я с усилием подняла глаза к его лицу, обнаруживая на себе далеко не добрый изучающий взгляд. Но сил что-то сказать, возмутиться резко не стало. В голове плотно сгустился алкогольный розовый туман, парализуя, размазывая по стеклу. А мужчина шагнул через завесу капель и оказался почти вплотную. Я только запрокинула голову, тяжело сглатывая, когда он положил на шею огромную ладонь и вжал меня в стенку своим горячим телом. Пальцы впились в кожу, а его губы – в мои. Зло, жадно, давая понять все и сразу – и пикнуть против не даст. Да и… отчего-то не хотелось. Нет, мне было страшно, но где-то глубоко, на грани зоны доступа. А с каждым движением его языка зона становилась все дальше, пока не растворилась в тумане.

А его поцелуи оборачивались жгучими возбуждающими укусами. Он выпустил мой рот, позволяя вдохнуть, и спустился к шее, прихватывая тонкую кожу на грани боли. Я заворочалась, пытаясь увильнуть. С кислородом в голове немного прояснилось, и пришло слабое осознание – я в руках какого-то голого здорового мужика! Но его это совершенно не волновало. Он подхватил под бедра, вынуждая схватиться за его плечи, и вжал в стенку, освобождая одну руку, чтобы запустить пальцы мне в волосы:

– Смотри на меня, – прорычал вдруг утробно, – ведьма…

Я дернулась, резко протрезвев, но его пальцы сжались до боли, а от ощущения его члена между ног парализовало. Я хватала ртом воздух, глядя в злые глаза, а он опускал меня медленно на себя, осторожно толкаясь все глубже с каждым разом. Глаза сами закатились, тело выгнулось в его руках, и он подхватил обеими. Когда его зубы сомкнулись на соске, я вскрикнула, и он вжался в меня полностью. Пара движений – и ноги сжались вокруг его бедер, а меня швырнуло в дикую агонию оргазма. Я как последняя шлюха дергалась на его члене и стонала, кусая губы, а он позволял мне это соло, тяжело дыша, но лишь до последней судороги. Больше он не давал передышек.

– Нет… пожалуйста, – еле сложила эмоции в слова, но мужчина только до боли стиснул мои бедра, ускоряясь.

Я уже не понимала, кто я, где, что это за параллельная вселенная, в которой в душ к тебе могут ворваться и довести до такого невменяемого состояния, что забудешь собственное имя. А он вдруг резко задержал дыхание… и выдохнул с отчетливым звериным рычанием, совершенно точно оставляя на коже горящие огнем царапины…

* * *

1

Я следила за тем, как он роется в аптечке, и с тоской смотрела в сторону двери. Сейчас меня даже медведь так не пугал, как этот незнакомец. Он не озаботился ни одеждой, ни хотя бы полотенцем – так и вынес меня из душа голяком, спустился в кухню и шлепнул задницей на столешницу.

– Как тебя зовут? – рыкнул, кидая на меня взгляд, и я вздрогнула. Дернулась от него, снесла подставку с ножами и едва не рухнула с ней в обнимку, когда меня подхватили на руки и усадили обратно. Мужчина втиснулся между моих ног и обхватил за шею: – Я спросил имя. Наша обоюдная нагота не располагала к диалогу, а, скорее, не позволяла мне выбраться из этой проклятой параллели.

– Даша… – выдохнула я. – Пожалуйста, не убивайте меня…

Зуб на зуб не попадал. Я смотрела в его глаза и тряслась, как осиновый лист.

– Убивать? Тебя? – Неподдельное удивление скользнуло в его голосе. – Ты меня за идиота держишь?

– Я в-вас не д-держу, это вы…

– Хватит мне выкать, Даша! – раздраженно рявкнул он, впиваясь в мен жутким взглядом.

– На меня медведь напал! – вскричала я. – Разодрал мою машину! Я спряталась в вашем доме, но у меня не было выбора – он пробил колесо!

Мужчина уставился на меня так пронзительно, что я едва не заскулила от ужаса. От того, чтобы броситься умолять его не выносить мне за это смертный приговор, меня удерживало только то, что он оставался неподвижен, а лишь медленно моргнул:

– Ты что, правда не понимаешь, что происходит? – Злость растворилась в его взгляде, уступая место изумлению.

– Понимаю, – закивала. – Я ворвалась на частную территорию, украла еду и бутылку вина, залезла в ваш душ…

– Еще скажи, что за это я тебя и отымел, – зло усмехнулся он, а меня вдруг огрело такой обидой и злостью, что я едва ли успела отметить, что творю. Только хозяин дома даже не дернулся от пощечины: – Ну наконец нормальная реакция.

– Зато с вашей проблемы, раз кидаетесь на первую встречную в своем душе! – пыталась сжать ноги и оттолкнуть его, но тщетно.

– Ты же только что умоляла тебя не убивать, – издевался он с прежней злостью в глазах. – Можно вернуться к этой программе и еще попросить меня пару раз?

– Да пошел ты, – прорычала я. – Я была пьяна!

– А вырывалась, как трезвая, – он схватил приготовленный антисептик одной рукой и дернул меня на ноги, разворачивая к себе задом другой. – Стоять!

– Что ты делаешь?! – взвилась я, пытаясь увильнуть, но добилась только того, что меня двусмысленно прижали к столу.

– Наконец, мы перешли на «ты», – глухо огрызнулся он, а на заднице расцвел эпицентр жгучей боли.

– Ч-ч-черт! – взвилась я.

– Я за него, – усмехнулся он над ухом, но неожиданно выпустил, и я рванулась от него в сторону лестницы.

Убедившись, что он не бежит следом, глупо прикрыла грудь и бросилась наверх. Вещи нашлись там, где я их бросила, и я, наскоро обтерев капли, что еще не успели высохнуть, принялась натягивать белье и спортивный костюм. Мокрые ноги не желали вдеваться в штаны, и я едва не поскользнулась на мокром полу.

– Я на тебя в суд подам, – жалко угрожала штанам, – за изнасилование!

– При изнасиловании не кончают…

Я отпрыгнула к стене и позорно уселась на задницу, больно ударившись. Но не остановилась на достигнутом, попятившись в угол при приближении хозяина дома. Он, в отличие от меня, одеваться не собирался.

– Даша, прекрати прыгать на стены – убьешься, – он опустился в двух шагах на колени и повернул на бок голову, рассматривая меня с усмешкой. – Куда собралась?

– Подальше! – подтянула ноги к себе.

– На улице ночь, твоя машина, мягко говоря, непригодна для твоего спасения…

– Что-то не вижу очередь из желающих меня спасти, кроме меня самой, – презрительно скривилась.

Он снова уставился на меня своим пугающим взглядом:

– Давай успокоимся и поговорим. Спускайся вниз, я приготовлю поесть…

* * *

* * *

Подняться на ноги стоило сил – так все тряслось внутри. Но строить из себя невинность было глупо, если вспомнить, как я стонала в этой самой ванной совсем недавно. Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала – что произошло со мной за этот день такого, что легко примирило с произошедшим? Или это все шок? Отчаявшись ответить себе на вопросы, я привела себя в порядок, подсушила волосы полотенцем и направилась вниз.

Хозяин дома уже накрыл стол, а в гостиной витали запахи еды – того самого копченого мяса, на которое я уже покусилась, сыра, откуда-то взялись фрукты и еще одна бутылка вина. А еще пахло дымом. Камин рисовал уютные теплые блики на всем пространстве, создавая обманчиво уютную атмосферу.

– Проходи, садись, – прозвучало не грубо, но ослушаться было бы сложно.

А мужчина красивый. Только сейчас, отделенная столом, я спокойно рассмотрела его. Он все же озаботился спортивными штанами. Взгляд прикипал к его широкой спине, рельефным плечам, рукам… Я бы дала ему лет тридцать-тридцать пять, да и то из-за взгляда. Какой-то он у него шибко уверенный, будто весь мир уже знает, как свою гостиную. И на меня смотрит, будто я здесь исключительно для того, чтобы поставить меня в уголок или разложить на столе…

Он наполнил единственный бокал и протянул мне.

– Я не буду.

– Пей, – глянул меня исподлобья. – И ешь. Я не кусаюсь.

– Только царапаетесь.

– Прости, потерял голову, – только по тону не особо было заметно, что сожалел.

– Можно узнать ваше имя? – опомнилась я.

– А я думал, уже не спросишь, – усмехнулся, наливая себе вина в чашку. – Глеб.

– Глеб, вы будто в другом мире живете.

– Мы снова на «вы»? – зыркнул на меня исподлобья. – Расскажи мне про себя, – вдруг приказал, отставляя бутылку.

– Секс не повод для знакомства, – фыркнула я.

– Для меня повод, я же в другом мире живу.

Мы встретились взглядами надолго. В его глазах плясали отблески пламени, и искрило плохо скрываемым ехидством. А еще я понимала – из спокойного состояния до угрожающего моей жизни ему даже не шаг, скорее, вздох.

– Глеб, вы поможете мне выбраться? – жалобно проблеяла я.

– Конечно, Даша… если только твой рассказ о себе не изменит моего решения, – зловеще прозвучали его слова, возвращая меня к первоначальному страху.

– Вы странный, Глеб…

– Правда? – В его усмешку вернулась злость. – Как так вышло, Даша, что ведьма понятия не имеет о том, кто она такая… или пытается пудрить мозги о том, что не имеет. Но весьма успешно – я почти верю.

Я тяжело сглотнула. Он – псих. Больной на всю голову. А мне, похоже, конец.

– Вот опять, – спокойно просканировал меня, – пугаешься натурально, начинаешь пахнуть страхом… Или тебя идеально натаскали. Но неужели я этого стою?

– Меня никто не таскал, – набралась немного смелости я. – Меня зовут Дарья Воронцова, старший сотрудник маркетингового отдела холдинга «Сурьга». Мне двадцать четыре года, школу закончила с отличием, а институт – с красным дипломом. Из семьи остался только папа… – В этом месте Глеб сузил глаза, но я уже начала привыкать к этому его взгляду. – Я ехала в отпуск в санаторий «Бархатный край»…

Он слушал так, будто мое досье у него уже на почте, и там ни черта не совпадают данные с моим рассказом.

– И у тебя нет никаких способностей? – спросил вдруг. – Не знаю, с птичками не разговариваешь? Глаза в темноте не светятся?

– Издеваетесь? – напыжилась я.

– Отнюдь, Даша, – сложил он руки на столе. – У меня для тебя плохие новости…

– Я не стану подавать на вас в суд, – перебила его. – Все это – просто результат этого ужасного дня! У вас он тоже был не очень… давайте просто разойдемся!

Он долго смотрел на меня насмешливо:

– Куда ты сейчас собралась расходиться – ночь на дворе?

– Ну… а… у вас нет здесь автомобиля?

– Есть, но ты предложила разойтись, а не отвезти тебя…

– Хорошо, Глеб, вы можете меня отвезти? Мне надо в аптеку как минимум, и к психиатру – как максимум.

– Тебе плохо? – сузил серьезно глаза мужчина, да так, будто я сказала что-то типа «сейчас упаду в обморок».

– Мы не предохранялись, Глеб! – сдали нервы. Ну что он будто и правда одичалый какой-то?! – В нашем мире просто так нельзя кончать в незнакомую женщину, она может быть против того, чтобы родить от вас ребенка!

А вот на этой фразе его желваки на скулах едва не побелели, а взгляд налился такой тяжестью, что у меня вдох застрял в груди.

– Прекрати истерить, – холодно приказал он, а у меня мурашки по спине пробежали табуном. – Успокойся, выпей вина и поешь. Я все равно тебя никуда не повезу сегодня. Все проблемы решим. Не дергайся.

– Боитесь медведя? – ошалело моргнула я.

– Медведь не придет, пока я с тобой.

– У вас с ним договоренность? Он набрасывается на машины с девушками, и те бросаются спасаться в вашем душе? То есть, доме? – я укоризненно глянула на полупустой бокал.

Глеб посмотрел на меня хмуро и поднялся:

– Мне надо позвонить, – подхватил чашку с вином и удалился в кабинет.

* * *

2

* * *

Я замер посреди кабинета и медленно вдохнул, прикрывая глаза. Появление этой девчонки не только выдрало меня из зверя, но и поставило под угрозу спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Уже было ясно – мне не хватит одного раза, чтобы насытиться. И это не простая жажда. Либо что-то третье, и это беспокоило еще сильнее. Я привык все контролировать в своей, и не только, жизни. Проблемы были ни к чему, тем более – плохо поддающиеся контролю.

Мне далеко за тридцать, но одиночество устраивало полностью. Более того – было условием безопасности. Меня все устраивало – бизнес, люди вокруг, свобода сбежать в любой момент в лес и побегать зверем по окрестностям… Добегался! Сначала эта ведьма появляется тут и пахнет так, что у меня внутренности кипят, а потом изображает из себя недотрогу, и, похоже, не врет! А когда она сказала про ребенка, мне мозги отшибло. Я вдруг понял, что убью ее, если узнаю, что направилась в аптеку избавляться от последствий. Теперь, похоже, придется либо искать лечение на двоих, либо… принимать решения, к которым не был готов. Либо убирать проблему радикально. Но пока что я не готов расстаться с девчонкой, а тем более избавиться от нее. Слушал ее голос, а сам чувствовал лишь голод, который корежил разум и все, что к нему прилагается. Хотелось кого-нибудь убить…

…или хотя бы позвонить.

Сделав большой глоток из кружки, я вытащил выключенный мобильный из ящика и включил, что делал здесь очень редко. Пропущенные посыпались, как из рога изобилия, но разбирать их не собирался. Быстро нашел нужный номер и надавил на значок вызова.

– Глеб? – послышалось усталое на том конце.

– Мирослав, привет, не отвлекаю? – медленно шагнул к окну, стараясь говорить негромко.

– Если по работе, то отвлекаешь. – Карельский никогда не изображал любезность, если не был на нее настроен. За это, а еще за многое другое, я его и уважал.

– По личному, – тяжело вздохнул я.

Никогда бы не подумал, что скажу это ему.

Взгляд упал в окно на останки машины моей ведьмы. Да, знатно она меня взбесила – отыгрался я на ее колымаге. Но тогда я решил, что ее подослали. Редко, но у нашего брата мозги сбоят на таких изысканных самок, если какие-то там звезды сложились, и я всегда держал в поле зрения этот вариант. Врагов у меня хватало – бизнес всегда было сложно делать. Карельский как раз был вынужденным экспертом в этой деликатной области взаимоотношений с ведьмами.

Вообще, наши отношения с ним начались с рабочих, потом стали более близкими. Я даже навещал как-то его стаю.

– Ко мне сегодня ведьма забрела…

– Не повезло, – усмехнулся Мирослав.

– Кому?

– Наверное, обоим. Если бы не запал на нее, не звонил бы мне…

– Я думал, ее подослали.

Он помолчал какое-то время.

– Я тоже думал, Глеб, – вздохнул устало, – и натворил много бед… Могу сказать только, что у тебя проблемы.

– Мирослав, я с ведами вообще не близок. А ведьма, похоже, не знает о том, что она ведьма. Я не чувствую лжи. Но, насколько я знаю, на другую меня бы так не повело…

Карельский был своего рода первопроходцем, благодаря которому популяция оборотней хотя бы перестала катастрофически исчезать. Теперь каждый оборотный знал, что если не повезло с истинной своего племени, все равно есть шанс найти свою женщину у ведов. Мы не особо жалуем этих ведунов, но ради женщин примирились с их соседством. Теперь выживаем вместе. Вернее, выживаем мы, а они вроде как иногда не против нам в этом помочь. Жена у Карельского, по крайней мере, очень даже «за», судя по атмосфере взаимопонимания, которая царит в их семье. Уже троих детей вырастили, а будто вчера влюбились друг в друга. Я даже немного позавидовал… один вечер, когда ужинал у них. А потом все вылетело из головы и потонуло в работе. Мне ни к чему был этот розовый туман, хотя тот же Карельский умудряется сочетать в себе мягкость по отношению к паре и жесткость в бизнесе и стае.

Но у меня не было стаи.

– Рад, что тебя, наконец, повело, – хрипло усмехнулся Мирослав. – А ей… надо как-то все объяснить.

– С бригадой психиатров, – покачал головой я, оборачиваясь к дверям. Слух подсказывал, что гостья так и сидела за столом, поджав под себя ноги.

– Слушай, я дам тебе телефон их главного в Питере. Позвони, скажи, что от меня – они решат, что делать с твоей ведьмой. Хорошенькая?

– Как по заказу, – рассеянно кивнул я.

Все это дико не нравилось.

– Глеб, – голос Карельского стал серьезным, – это время – очень тяжелое. Если она – твоя пара, и твой зверь ее присвоил, будет нелегко. Именно поэтому нам в стае легче – есть, кому поддержать. – А я был одиночкой – на это намекал Мирослав. – Обратись как можно скорее в институт к Косте, и мне звони в любое время, или приезжай с ней…

– Ты меня не успокаиваешь, – усмехнулся я.

– Ты – взрослый мальчик, все понимаешь. Ломать – не строить. В первом мы, к сожалению, лучше.

– Мирослав, у нас запуск нового программного обеспечения через неделю, было тяжело обеспечить зеленый свет…

– Думаешь, тебя решили убрать таким образом?

– Мы не единственные оборотные в этом деле, – хмурился я.

– Это сложно подстроить, да и поверь мне – тот, кто реально мог бы такое организовать, неподкупен. А больше некому, я уверен. Это случайность, Глеб.

– Спасибо за помощь, – тяжело вздохнул я.

Спокойствие, которое выкроил на несколько дней для себя перед важным рывком, испарилось.

– Не за что.

* * *

* * *

Когда Глеб вернулся, я уже приговорила бокал и половину тарелки с мясной нарезкой. И то, и другое немного примирили меня с ситуацией, и я решила не нервировать мужчину-отшельника своими трудностями – сама же отдалась ему в ванной. Главное – выбраться отсюда, а там разберусь, подавать на него в суд или нет.

Только взгляд мне его не понравился.

– Глеб, я только успокоилась. Не молчите. Все плохо? Меня уличили в шпионаже?

– Не похоже, что успокоилась, – подтянул он стул и сел на расстоянии вытянутой руки. Допрашивать меня собрался?

– Мне нужен адвокат?

– Вряд ли он прорвется через медведя, – довольно оскалился Глеб.

– Доставляет удовольствие доводить меня до нервного срыва? – все тяжелее дышала я.

– Я бы соврал, если бы сказал, что нет. Но ты чертовски сексуальна, когда нервничаешь. – Он порассматривал немного мое лицо, довольный эффектом. – Тебе ничего не грозит.

– Кроме незапланированной беременности?

Мужчина медленно моргнул:

– Незапланированная тоже не грозит, – постановил жестко, поднялся и отставил стул, – Даша, у меня есть предложение…

Я съежилась, реагируя на его приближение, и вжалась в спинку стула.

– …Ты сегодня проводишь вечер и ночь со мной.

– Вы имеете в виду с вами, как…

– Как начали, так и продолжим. Я тебя хочу.

Вот что с ним не так? Как он может хотеть незнакомку и так спокойно об этом заявлять? Хотя бесплатно – почему бы и нет? Но, с другой стороны, за таким мужиком должны толпы бегать. А он сидит тут, в лесу.

– Сегодня? Это моя плата за спасение? – завелась я.

– Почему нет? – он опустился на колени, чтобы смотреть мне в глаза. – Ты мне нравишься. Никто еще не врывался ко мне, убегая от медведя и оставляя ему в жертву свою машину… Я впечатлен.

То, что мы поменялись ролями, и теперь он убеждал меня в своих преимуществах, а не я его в своей безобидности, немного расслабило. Но лишь самую малость. Внутри все вопило о том, что этот псих опасен.

– Издеваешься? – дрогнул голос.

– Могу молча вернуть тебя в душ и на свой член.

Улыбке добавилась азартная злость, а у меня глаза расширились от такой наглости:

– Не сильно ли вы торопитесь, Глеб? То, что в пьяном виде я не смогла вам противостоять…

Он одним рывком схватил меня за шею и дернул к себе в руки:

– А ты ни в каком не можешь противостоять, – зло прорычал мне в лицо.

Глаза мужчины завораживали, отшибая стройный ряд противоречий, из которых был соткан этот день и вечер. А губы вдруг так чувствительно прошлись по изгибу шеи, что я дернулась, как от удара током.

– Не надо, Глеб.

Попыталась прийти в себя, упираясь ладонями в его грудь, но тут мужчина прикусил кожу над веной, и я вскрикнула. Таким пламенем лизнуло изнутри, что тело вмиг покрылось испариной, а живот стянуло узлом. Я раскрыла глаза, хватая ртом воздух, но Глеб не собирался мне сочувствовать – украл его остатки, дернув к своим губам, жадно целуя. Подумалось, что он мне подсыпал что-то в вино – не может же быть такого крышесносного эффекта просто так? Ну ладно, не просто так – мужчина на самом деле хорош. Но я же о нем ничего не знаю, а снова готова отдаться – Глеб как раз дернул мои штаны с бельем вниз, разворачивая к себе спиной.

Два вдоха – и он жадно толкается внутрь, сдирая рывком остатки одежды и вынуждая широко раздвинуть ноги. И снова, стоит ему войти до упора, меня скручивает от первого протяжного спазма. Я вцепляюсь пальцами в его колени, пытаясь сжать ноги, но он не дает – раскрывает бедра шире, прижимая к себе и двигаясь все быстрее. Горло пересыхает от хриплого крика. Глеб рычит мне в шею и до боли стискивает грудь через тонкую ткань хлопкового белья, а жажда требует не останавливаться. Неважно, что болезненно и дико, все это будто стирает кто-то, заменяя на восторг от его жестких пальцев и властных движений.

Он будто год тут держал целибат. По крайней мере, в его руках я чувствовала себя каким-то дико желанным трофеем, который он использовал по назначению со всей страстью. Даже не знала, что сексом можно заниматься так… откровенно. Его руки, губы были везде, а перед моими глазами прыгали огненные всполохи от камина, будто разжигая и во мне такой же огонь. Мне нравилось, как дышит Глеб, как впивается в кожу пальцами и теряет контроль. Я его совсем не знала, но, казалось, контроль он теряет редко…

– Ты мне что-то подсыпал, – промямлила, еле ворочая языком.

Грудь мужчины, к которой я была плотно прижата, ходила ходуном. Он часто дышал мне в мокрый висок, все еще содрогаясь в отголосках удовольствия.

– Если бы, – тяжело выдохнул и поднялся со мной рывком так, что я вскрикнула.

Душ запомнила слабо. Прохладное стекло обжигало лопатки, а горячее тело Глеба опаляло живот. Он прижимал меня к стенке душа, чтобы я не сползла по стеклу, всматривался в лицо… потом вывел, закутал в полотенце… а дальше я помнила плохо, окончательно потонув в каком-то плотном тумане.

«Завтра… я выберусь отсюда», – пообещала себе, прежде чем провалиться в сон окончательно.

* * *