Текст книги "Любимица стаи"

Глава 14

– Не бойся, мы не причиним тебе вреда. Ты же брат нашей Эке Ин.

Тибер ушёл к озеру – пополнять запасы воды, а Йен опустился рядом со мной на подстилку из хвойных веток. Он наконец снял с носа бинт и пластырь. Перегородка после перелома  искривилась, но это не бросалось в глаза и красоту волка не портило. Теперь, когда отёк спал и синяки сошли, смотреть на Йена было  удовольствием. Изящные черты, мягкий, располагающий взгляд, острый подбородок и тени под выраженными скулами. Такие мужчины обитали во влажных фантазиях, мелькали на страницах глянцевых журналов или в кино. Идеальный кандидат для любви с первого взгляда. При других обстоятельствах я бы пропала, но сейчас необходимо было сохранять голову ясной и холодной.

«Как твой нос?» – написала я в блокноте.

А что если попытаться соблазнить не Тибера, а Йена? Он мне нравился и сладить с ним было бы проще. Почему-то казалось, что держать его на расстоянии, даже влюблённого и жаждущего близости, не составит труда. А вот старший волк… Играть с ним всё равно что с огнём.

За спиной захрустели ветки. Вспомни кого-нибудь – и он тут как тут. На поляну вернулся Тибер. Обжёг нас с Йеном ревнивым взглядом, и стало ясно: выбора нет.  Влюбиться в меня должен лидер – тот, чьё слово всегда решающее. Тем более Йен, в отличие от брата, на меня не реагировал.

– Идти пора. Надеюсь, сегодня мы найдём твою хижину. Иначе…

Чёрт!

Надо было скорее соблазнить Тибера. К вечеру до хижины мы точно не доберёмся, да и в домике никакой Таи не найдём, так что единственный способ освободиться – стать для своего похитителя кем-то важным, дорогим. А потом придумать, как избавиться от обоих волков.

Я приступила к плану.

Тибер легко вёлся на провокации, и я напропалую строила глазки, замирая от ужаса и в то же время ловя адреналиновый кураж. Помните, я говорила, что люблю риск? Улыбаясь Тиберу, я будто приручала опасного хищника из гиблой чащи.

Но неожиданно что-то пошло не так. Оборотень зарычал. Я оказалась впечатана спиной в дерево, и горло мне сдавил волчий локоть.

– Ты что из этих? Из грязных извращенцев?

Дышать! Нечем дышать! Грёбаный Тибер перекрыл мне кислород. Я вцепилась в его руку, впилась ногтями в запястье, пытаясь отвоевать себе немного воздуха. Тщетно. Будто не мужчина меня прижимал к древесному стволу, а сам дьявол.

– Я не какой-то там пидор, – шипел волк. Давление на шею усиливалось. Перед глазами меркло, наливалось чернотой. В этот момент я готова была разоблачить себя, признаться в том, что я и есть  сбежавшая Эке Ин, – настолько мне было страшно. Но говорить не получалось – только хрипеть.

– Даже не смей подкатывать ко мне яйца, понял? – Горячее дыхание Тибера оседало на коже. – Я мужиков не трахаю. Не думай, что меня привлечёт твой костлявый зад. Ещё раз дотронешься – оторву руки.

Лицо оборотня превратилось в бледное пятно, окружённое темнотой. Сознание уплывало.

– Что ты творишь!

Йен?

Это был Йен! Его голос!

Пожалуйста, помоги!

Словно сквозь мутную пелену я увидела, как на Тибера налетела тень, и в тот же миг давление на горло исчезло. В лёгкие хлынул воздух.

– Совсем спятил? – кричал Йен.

Закашлявшись, я сползла по стволу на землю и приготовилась отключиться. От потрясения. От ужаса. От того, как резко всё изменилось.

Как меня колотило! Как трясло! А шея горела огнём!

– Что тут случилось? Почему ты…

Мой план…

Ничего не вышло.

– Посмотри на него! Посмотри, что ты наделал!

– Чёрт.

Глухой стук – Тибер рухнул передо мной на колени. В сжимающемся кольце мрака возник размытый силуэт. За секунду до того, как его поглотила тьма, я почувствовала осторожное прикосновение к ладони. И услышала хриплое и полное раскаяния:

– Боже… боже, что я натворил…

Глава 15

Очнулась я от того, что по лицу водили мокрой холодной тряпкой. Надо мной с беспокойством склонялся Йен, чуть поодаль, метрах в двух-трёх, Тибер невозмутимо разматывал защитную магическую сеть.

Решили сделать привал?

И правда, пока я валялась в отключке, небо в просвете между ветками деревьев окрасилось в закатно-розовый. Оттого воздух в лесу будто покраснел, а на некоторые стволы легли косые золотистые полосы.

– Ты в порядке?

Йен смотрел так, что я не удивилась бы, обнаружив свою голову у него на коленях. Но, к счастью, я была аккуратно прислонена к шершавому стволу вяза. Мягкий взгляд синих глаз, волнение и нежность в голосе  заставили на мгновение забыть о моём маскараде, и я открыла рот, готовая себя выдать. Заговорить. Роковая секунда отделяла от сокрушительного провала. Ответ на вопрос Йена уже вертелся на кончике языка. Почти слетел с губ.

«Да, я в порядке».

От разоблачения спас Тибер, раздражённо бросивший брату:

– Идиот, он же немой.

Точно! Чёрт!

Как близко я оказалась к краю пропасти! От осознания прошибло ледяным потом.

Горло болело. Йен продолжал заботливо тыкать мне в лицо влажной тряпкой, и это уже начинало раздражать.

– Извини, – шепнул он в то время, как тот, кто действительно должен был просить прощения, делал вид, будто ничего не случилось.

Мудак.

– Воды дать? – Йен хлопотал надо мной, как курица-наседка.

Тибер же занимался сетью – раскручивал её и наматывал на кусты. Слишком напряжённый и вовсе не равнодушный, как могло показаться. Широкая спина была каменной. Волк подчёркнуто не смотрел в нашу сторону, будто…

Будто боялся пересечься взглядами.

Пожалуй, раскаяние, прозвучавшее в его голосе за миг до того, как окружающий мир уплыл, мне не почудилось.

Тибер сожалел, но…

Не умел извиняться? Считал ниже своего достоинства оправдываться перед пленником, геем? Теперь Тибер был уверен, что брат Эке Ин голубой.

Стоило признать, мой план по соблазнению провалился с треском. Зато до хижины сегодня мы так и не добрались.

– Отдыхай, – Йен дал мне напиться, осторожно придержав бутылку у губ, –  завтра продолжим путь. Хочешь есть? Остались сосиски в банке. Или могу поймать зайца?

От чужой искренней заботы в груди потеплело. Теперь уже не закатный алый свет, а серебристый лунный играл в каштановых прядях – в лесу окончательно стемнело. Глубокие синие омуты глаз затягивали.

Какие нежные у Йена прикосновения. И голос приятный, ласковый.

Красивый…

Его Эке Ин я бы стать согласилась. Только его. А не ещё шести жестоких бандитов.

Закончив с сетью, Тибер приблизился и кинул мне на колени блокнот.

– Сегодня охочусь я, – сказал, по-прежнему избегая встречаться со мной взглядом. – Хочешь жирную куропатку? Будет вкуснее зайца.

Он что… пытается таким образом показать, что раскаивается? Не может попросить прощения словами, так решил загладить вину поступками?

Постояв надо мной немного, Тибер расстегнул чёрную кожаную куртку и накрыл мои ноги.

Невероятно. От увиденного челюсть отвисла не только у меня, но и у Йена.

Так и не взглянув на меня ни разу, Тибер обернулся волком и исчез в лесу – отправился добывать извинительное подношение.

– Бер вовсе не такой чурбан, каким кажется.

Йен достал из рюкзака наши немногочисленные запасы – две консервы и пакет чипсов. Последний вскрыл и протянул мне. Я помотала головой. Никогда не понимала любви к подобному холестериновому кошмару.

– Не переживай, он будет любить твою сестру, беречь, защищать, – Йен хрустел чипсами. – Для оборотня нет никого дороже истинной. Ты не смотри, на самом деле Бер с женщинами нежен. Никогда не обидит.

Я открыла лежащий на коленях блокнот.

«Вы запретите Таи учиться?»

Йен посмотрел, что я написала, и едва не подавился едой.

– Мы же не варвары.

Не врал. Такое искреннее изумление было не сыграть.

Я снова взялась за карандаш. В этот раз Йен заглянул в блокнот с некоторой опаской.

«Она должна будет рожать каждый год?»

– Кто вбил тебе в голову эти бредовые мысли? Волки берегут истинных. Здоровье Эке Ин важнее всего. Ведь от неё зависит благополучие  клана.

Лысый говорил другое. И кому из них верить?

Я задумчиво достала из кармана ластик и стёрла написанное – экономила место: страниц в блокноте было ограниченное количество.

Прежде чем задать следующий вопрос, я долго сомневалась – не прозвучит ли он странно со стороны мужчины, брата Эке Ин? Но удержаться не смогла.

Йен сел рядом, прижался плечом и принялся наблюдать за тем, как из-под грифеля на бумаге появляются буквы.

«Вы будете её насиловать? Все?»

От внимания не укрылось, как виновато поникли плечи моего собеседника. Йен опустил взгляд, а потом сказал очень тихо:

– Никто не сделает ей больно.

Ушёл от ответа.

Принуждать к близости можно и аккуратно, не причиняя страданий. Физических.

Я обвела вопрос и требовательно постучала кончиком карандаша по написанному. Йен отвернулся. Молчал так долго, что я уже и не ждала  каких-либо слов. А потом прошептал:

– Я – нет.

Он – нет.

А другие шестеро, получается, да? И Тибер?

Листья ближайших кустов зашелестели. Старший волк вернулся с обещанной добычей, но аппетит  пропал. Я сбросила с ног куртку, которой меня укрыли, и устроилась на хвойной подстилке.

– Ужин будет через час, – Тибер возвышался надо мной. Взгляд наткнулся на  пижонские туфли, потрёпанные лесной прогулкой, все в земле. Я посмотрела на них и закрыла глаза.

Куртка опустилась на мои плечи.

Проснулась я резко – от того, что на меня навалились в темноте. Подмяли под себя. Спиной я ощутила чужую жаркую тяжесть. Кожу шеи обожгло прерывистое дыхание. В задницу ткнулся крепкий пульсирующий член. Огромный. Каменный.

От шока и ужаса крик застрял в горле. Я остолбенела. Не могла ни пошевелиться, ни позвать на помощь.

Тибер.

Это был он.

Его запах – сильный, мужской – окутал меня удушливым облаком.

Что происходит? Волк догадался, кто я? Понял, что Эке Ин всё это время была у него под носом?

Чем я себя выдала? Какую  ошибку допустила? Что он… Что он собирается делать?

Долго гадать не пришлось. Большие сильные лапищи опустились на мои бёдра и потянули штаны вниз.

О Господи…

Горячие губы прижались за ухом.

– Прости, – прошептал Тибер, задыхаясь от страсти. – Прости за то, что случилось днём. Ты же по мужикам, верно? Голубой?

Боги, он всё ещё думал, что я Тейт!

Твёрдый член, скрытый джинсами, требовательно потёрся о мои ягодицы.

– Я тебе понравился, да?

Как тяжело он дышал! Хрипел словно в бреду. Пальцы вцепились в мои штаны и тянули, тянули их вниз.

– Я видел, ты меня хочешь. Соблазнял меня, верно? Все эти взгляды, улыбки. Один раз можно. Один. Можно. Хорошо. Так и быть. Ты ведь этого добивался?

Глава 16

Тибер тяжело и жарко дышал мне в ухо. Казался пьяным и слетевшим с катушек. Возбуждённый член настойчиво тёрся о мои ягодицы, толкался, имитируя фрикции.

– Ты же этого хотел? Этого? Я прав? –  шептал волк, словно умалишённый.

Одна рука нырнула мне под живот, заставив крепче прижаться к мускулистому телу. Пальцы другой расстегнули пуговицу на джинсах и уже вцепились в собачку молнии.

Вжик. Я почувствовала, как плотная ткань заскользила вниз, оголяя бёдра.

Нет!

Нельзя!

Он же сейчас поймёт, что под ним женщина.

– Какой ты сладкий, – хрипел Тибер, сражаясь с моей одеждой. – Изящный, как баба. И пахнешь так… Трахну тебя. Один раз можно. А то рехнусь.

Я замычала, задёргалась под волком, но этот озабоченный маньяк принял мои исступленные трепыхания за ответную страсть. Решил, что голубой братец Таи в восторге от мужского внимания и жаждет ночного секса.

Чёрт побери, где Йен? Что делать? Проклятая немота! Ни крикнуть, ни воззвать к здравому смыслу. А темно как! Словно в заколоченной бочке. Я повернула голову, пытаясь разглядеть младшего волка и, возможно, жестами попросить о помощи. Тщетно. Сколько ни всматривайся, перед лицом плотная стена мрака.

– Хочешь меня? Я же видел, что хочешь.

Тибер сдёрнул мои штаны до середины задницы. Кожу ягодиц царапнула шероховатая ткань чужих джинсов. Волк чуть приподнялся, и сквозь шум дыхания я услышала, как звякнула пряжка ремня.

Раздевается?

Чёрт-чёрт-чёрт!

Он что решил взять меня сзади? Вот так – без смазки и подготовки? Пристроиться и всунуть? Вообще что ли не видит разницы между тем и другим отверстием? Или считает, что у голубых задница особенная, в любое время готовая принять член?

Но я-то не гей, и опыта такого у меня никогда не было!

В панике я извернулась и чудом умудрилась лягнуть хвостатого извращенца коленом. Тибер охнул. Скорее, от неожиданности, чем от боли. Замер. Отстранился. Понял-таки наконец, что Тейт его энтузиазма не разделяет.

– Не хочешь? – в голосе оборотня удивление смешалось с почти детской обидой.

Я лихорадочно натягивала штаны, радуясь темноте и тому, что волк не думал меня насиловать. Неужели мой сегодняшний безобидный флирт выглядел приглашением в койку?

– Я что… ошибся? Ты не из этих?

У Тибера стало такое лицо, словно он собрался пойти и побиться головой о дерево. Полезть на брата собственной Эке Ин, едва не трахнуть натурала против воли – было из-за чего переживать. От стыда Тибер, наверное, мечтал провалиться сквозь землю.

Ну, и правильно.

Ну, и поделом.

От шока меня до сих пор потряхивало.

А что если сыграть на его чувстве вины? Или…

Я ведь хотела соблазнить лидера нашего маленького  отряда. И вот он, жаждущий, сгорающий от страсти, пришёл ко мне под покровом ночи – давай, бери тёпленького. Немного женской хитрости, и со временем из Тибера можно будет вить верёвки.

Радуйся, Тая, ты своего добилась. Волк на тебя запал. Влюбился по уши. Настолько, что наступил на горло собственным комплексам и решился на секс с мужчиной. Так-то оно так,  да только постель в мои планы не входила. Я надеялась ограничиться поцелуями и объятиями. Наивная.

Зашуршали еловые ветки подстилки. Тибер поднялся на ноги, красный от злости на самого себя. Судя по лицу, собрался к ближайшему озеру – топиться. Я ухватила его за штанину.

Где-то тут рядом валялся мой блокнот.

Нашла!

Писать в темноте, когда и луна, и звёзды прячутся за туманной завесой, – хитрая задачка. К счастью, Тибер не сбежал и достаточно взял себя в руки, чтобы догадаться подсветить мне магическим огоньком.

Впрочем, я была краткой, тем более карандашный грифель сломался, поставив вместо знака вопроса жирную кляксу. Получилось утверждение.

«Подрочить».

В алом свете колдовского пламени я увидела, как кадык Тибера судорожно дёрнулся. Оборотень сглотнул и неосознанно облизал губы. Красивые, твёрдые, мужские. От предвкушения у меня задрожали пальцы.

Адреналиновая наркоманка – так меня часто называл брат, и был прав. Не было ничего слаще, чем играть с опасностью.

Приручить зверя. Я собиралась приручить зверя. Хищника. Ничему меня жизнь не учила, нет.

Глядя на надпись в блокноте, Тибер кивнул. Он вёл себя словно завороженный. Молча опустился на хвойную лежанку под деревом и расстегнул джинсы. Приспустил бельё. Наружу упруго выпрыгнул и шлёпнулся о живот член. Длинный, толстый, лоснящийся смазкой. Я потянулась и накрыла его рукой. Едва обхватила пальцами.

Черти, какой огромный! И это он хотел запихнуть в мой несчастный зад? Изверг.

Я задвигала кулаком. Вверх-вниз, вверх-вниз. Тибер закрыл глаза, зажмурился, стиснул зубы –  изо всех сил старался не застонать. Боялся разбудить Йена? Считал ниже своего достоинства шумно реагировать на удовольствие, подаренное мужчиной, не женщиной. Притворялся, что не больно-то и приятно.

Конечно. Поверили. Неприятно. Совсем. Поэтому он так тяжело дышал, сладко вздрагивал, запрокидывал голову, открывая белое горло с кадыком. Поэтому член в кольце моих пальцев набухал всё сильнее, пульсировал всё отчаяннее, будто вулкан, готовый извергнуться. Именно поэтому. Потому что Тиберу не нравилась близость с парнем.

С мокрым звуком головка пряталась в моём кулаке и появлялась. Я смотрела на тяжело вздымающуюся грудь Тибера, на его сведённые брови, упрямо сжатые губы. И вдруг они приоткрылись. В тишине раздался дрожащий вздох.

Не сдержался. Не смог. Сдался наслаждению.

Застонал.

Я чувствовала себя так, словно держу за ошейник свирепого зверя. Управляю им. Сейчас, в эти сумасшедшие минуты, Тибер был в моей власти, полностью открытый и беззащитный. Принадлежал мне со всеми потрохами.

Плотно зажмуренные глаза приоткрылись, и взгляд, жадный-жадный, мутный-мутный, остановился на моих губах.

Не поцелует, даже если захочет. Как и не предложит ответной услуги. Принимать ласки другого мужчины – одно, целовать самому и касаться чужого члена – совершенно другое. Всё равно, что признать свою ненормальность.

Нет, сегодня Тибер не переступит черту, отделяющую простую механику от чувственной нежности. И слава богу! Его предрассудки мне только на руку.

– Сильнее, – прохрипел он, а потом накрыл мой кулак, управляя, вынуждая двигаться в нужном ритме.

Отчего-то жест показался интимнее всего происходящего ранее. Внутренней стороной ладони я ощущала влажную горячую плоть, внешней – сухую шероховатость волчьих мозолей.

Тибер больше не смотрел на меня. Выгнулся в пояснице и сжал зубы до хруста. Ей-богу, на долю секунды я подумала, что он их раскрошит.

Налетевший ветер окатил спину холодом, следом горячая влага окропила пальцы.

Глава 17

После случившегося ночью Тибер начал меня избегать. Держал дистанцию. Даже не смотрел в мою сторону. Йен и тот заметил перемену в его поведении и провожал брата озадаченным взглядом.

Во время очередного перехода путь перегородил широкий ручей, и пришлось пересекать его по скользким, торчащим из воды камням. Тибер обернулся волком и невозмутимо ступил в ледяную воду. Я приготовилась прыгать с выступа на выступ, но Йен удержал меня за руку. Напряжённо заглянул в глаза и с беспокойством спросил:

– Всё в порядке?

Я улыбнулась как можно искреннее, пытаясь развеять его сомнения. В конце концов мне совсем не надо было, чтобы какой-нибудь неучтённый фактор разрушил мой план.

Пусть сегодня Тибер не обращал на меня внимания, его интерес не угас. Короткая близость только растравила аппетит, превратила голод в потребность. Как бы оборотень ни сопротивлялся неестественной страсти, волчья природа и запах истинной были на моей стороне.

Замкнутое лицо Тибера выражало одну эмоцию – раздражение. Сведённые брови и напряжённые плечи выдавали лихорадочную работу мысли.

Как же хотелось забраться в его голову и понять, о чём он думает, когда так сердито печатает шаг и сжимает кулаки. Ругает себя за слабость? Убеждает, что один раз ничего не значит, а другого не будет и вообще ему не понравилось?

Пусть занимается самовнушением. Пусть. Я решила дать вчерашнему любовнику время и не торопить события. По крайней мере, до вечера, пока мы не доберёмся до чёртовой хижины и волки не поймут, что Таи там не было и близко.

Ручей был шириной около трёх метров, прозрачный, как стёклышко, с быстрым течением, обрамлённый с двух сторон влажной блестящей галькой. Тибер уже перебрался на другой берег и ждал нас, нетерпеливо уперев руки в бока. Йен в волчьем обличье бежал рядом в воде, пока я прыгала с камня на камень, отчаянно размахивая руками и пытаясь сохранить равновесие.

И вдруг я почувствовала это.

Звук – не звук, взгляд – не взгляд. Смутное ощущение, что за нами наблюдают, прячась в лесном сумраке. Незаметно подкрадываются, но не для того, чтобы напасть. Пока.

Не чудовище, не зверь – на хищников моя интуиция была настроена, как радар, – какая-то новая, неведомая угроза. Словно что-то сверлило затылок, заставляя волоски на руках вставать дыбом.

И чего я решила, будто знаю Запретный лес как свои пять пальцев, что за годы сумасшедших подростковых забегов в чащу успела столкнуться со всеми местными кошмарами?

Я почти увидела, как Тейт выводит в блокноте слово «самоуверенность» и дважды жирно его подчёркивает.

Господи…

Похоже, кто-то или что-то учуяло нас и теперь преследовало с неизвестными намерениями.

Тая, ты ведь не привела нас всех на верную смерть?

На воде играли солнечные блики – за хвоями, в лесной чаще, обступившей ручей, царила зловещая тьма. Вдруг в этой тьме громко, пронзительно треснула ветка. Даже не ветка – судя по оглушительному звуку, переломилось целое дерево. Шум спугнул птиц. В небо взметнулась тёмная кричащая стая. Я вздрогнула и, потеряв равновесие, плюхнулась в воду.

Бр-р-р. Чёрт!

Наверное, худшее, что могло приключиться с путником в лесу прохладным осенним днём (а по моим подсчётам, лето уже закончилось),  – оказаться насквозь промокшей и без сменной одежды. В рейтинге неприятностей эта стояла на втором месте, сразу за встречей с чудовищами.

– Ходячий кошмар, – окрестил меня Тибер.

– Вылезай скорее, – Йен помог подняться, а потом – ох, что он творит? – подхватил меня на руки и донёс до берега. – Что теперь с тобой делать, горе?

Мокрые тяжёлые джинсы облепили ноги, в кроссовках хлюпала вода. Сухой осталась только верхняя часть толстовки.

Оглядев меня, Тибер покачал головой.

– Ну, раздевайся, значит, – сказал. – Будем сушить  шмотки над костром.

Как это раздевайся? В смысле? Совсем? Но они же увидят, что я девушка!

Я испуганно попятилась и помотала головой. Тибер скрестил руки на груди.

– Не пойдёшь же ты дальше в мокрой одежде. Простудишься. Не хватало ещё возиться с тобой больным. Раздевайся давай. Только время зря тратим. Дам пока тебе свою куртку.

Нет.

Я упрямо поджала губы и взглядом попросила поддержки у Йена. Но тот опустил ладонь мне на плечо и мягко сказал:

– Бер прав. Надо высушить твои вещи.