Текст книги "Академия Моримэр. Мой несносный дракон"

Глава 4

– И ты только сейчас об этом говоришь?! – взревел отец, чуть не расплескав сок из кровавых ягод.

– Не торопись ты утащить меня в Асторию, рассказала бы раньше! – парировала я и подлила ему в стакан еще животворящего напитка.

Оказывается, в погоне за нерадивой дочерью граф Донован Фрост забыл перекусить, и у него едва не случилось вампирское обезвоживание! Несколько магических переносов и выброс магии ухудшили состояние, но все обошлось, и теперь отец быстро восстанавливал силы с помощью заменителя человеческой крови.

Я посмотрела на бутылку и недовольно поморщилась от напоминания о Сайрусе. Этикетка гласила, что ягоды росли и собирались на одной из плантаций семейства Блэков. Отставив сок в сторону, я постаралась выкинуть жениха из головы.

Нас с отцом разместили в одной из процедурных, где мы ожидали прибытия ректора и еще нескольких преподавателей. Увы, целитель академии не смог мне ничем помочь. Тем более отец наотрез отказался давать разрешение на мой осмотр без одежды, так как целитель был мужчиной. Оценив мое состояние с помощью магии, он развел руками и сказал, что физически и энергетически я здорова, остальное уже не по его части.

– Ну, Вита, заварила ты кашу, – недовольно произнес отец, – вот приедем домой и…

Стук в дверь прервал его.

– Войдите! – выпалила я, не желая выслушивать все подробности своего будущего наказания.

Уже знакомая мне делегация магов во главе с госпожой Рорией и ректором вошла в процедурную. В небольшой комнате стало тесно. Я с тревогой смотрела на преподавательский состав Моримэра и с ужасом думала, что, возможно, перед всеми придется раздеваться, демонстрируя отметку на теле! И как потом им в глаза смотреть на лекциях?! Я покосилась на недовольное лицо отца и сделала в мыслях маленькую поправку: «Если останусь здесь учиться…».

Госпожа Рория опустила ректора на небольшой столик с инструментами. Он немного покрутился, взял в передние лапки какой-то длинный пинцет и воспользовался им, словно тростью, облокотившись передними лапками.

– Граф Фрост, разрешите представить вам преподавателей нашей… – начал было ректор, но отец его перебил.

– Давайте не будем зря тратить время, господин Зубс. Моя дочь не может перенестись из вашей славной академии порталом, и мне не терпится это исправить!

Ректор недовольно пошевелил усиками и, повернувшись ко мне, произнес:

– Тогда приступим. Госпожа Фрост, покажите метку.

Все вопросительно уставились на меня, и я почувствовала, что краснею.

– Что значит покажите?! – возмутился отец. – Уж не думаете ли вы, что я позволю дочери при всех оголяться?!

– Здесь собрались одни профессионалы, в этом нет ничего постыдного, – возразил ректор.

Его голос звучал спокойно, но нервно подрагивающий хвост выдавал раздражение.

– Господин ректор, все же граф Фрост и его дочь из Астории. Давайте проявим понимание к традициям наших гостей, – вмешалась госпожа Рория. – Думаю, мы можем легко решить проблему. Я срисую символ Виты на листок бумаги, чтобы все смогли на него посмотреть. А пока вы вместе с коллегами и графом Фростом переместитесь в ближайший лекторий. В дальнейшем там всем будет удобнее.

– Мы-то с коллегами не против. – Ректор отложил в сторону инструмент и, приноровившись, спрыгнул со стола. – Граф Фрост, вас устроит такой вариант?

Отец окинул пытливым взглядом госпожу Рорию, словно пытался оценить уровень ее благочестия. Через несколько секунд он сухо кивнул, и я, не удержавшись, добавила:

– И я не против. Спасибо, что поинтересовались моим мнением!

Отец предпочел проигнорировать мой выпад, только недовольно скривил губы.

– Тогда мы будем ждать вас в аудитории профессора Уникуса. У него как раз сейчас окно, – произнес ректор и прошмыгнул к двери.

Ее услужливо открыл один из преподавателей, и делегация вместе с моим отцом удалилась.

Я повернулась к госпоже Рории. Уже второй раз она с поразительной ловкостью выручала меня из затруднительной ситуации, и уровень моей благодарность нельзя было описать словами.

– Спасибо, – с чувством произнесла я и стала расстегивать пуговки на платье.

– Вита, как ты? – мягко спросила госпожа Рория.

Видимо, от нее не укрылось мое состояние вселенской усталости.

– Я просто хочу учиться и увидеть мир за пределами горных цепей Астории. – На моих глазах снова выступили слезы. – Не понимаю, почему все против.

– Все – в смысле твой отец?

Я сняла платье и осталась в нижней сорочке.

– Нет, еще мой жених. Оказывается, он хочет, чтобы я вернулась домой, хотя раньше говорил совсем другое.

– Людям свойственно цепляться за привычный образ жизни. Особенно мужчинам, – ответила госпожа Рория. – Будем же великодушны, Вита, и простим им эту слабость.

Я кивнула. Ну да, а что мне еще оставалось? Понять, простить и подчиниться? Приподняв сорочку, я показала символ на солнечном сплетении. Госпожа Рория взяла со столика карандаш и с недоумением уставилась на обгрызенный кончик. Готова поспорить, ее волновал вопрос, когда господин ректор успел это сделать.

– Но это не значит, что мы должны во всем идти у них на поводу, – пробормотала госпожа Рория и стала перерисовывать символ на обратной стороне какого-то пустого бланка.

– Вам легко говорить. Вы умная, независимая женщина, – вздохнула я.

– О, дорогая, поверь, так было не всегда. Мои родители до сих пор не в восторге от того, что я трачу драгоценные годы на работу, а не бегаю с высунутым языком в поисках мужа. – Она на секунду оторвалась от зарисовки и, видимо, представив себе эту картину, вздрогнула.

– Но я несовершеннолетняя и не могу ничего сделать!

– Вита, – госпожа Рория снисходительно улыбнулась. – Еще как можешь. Твой отец производит впечатление строгого вампира с патриархальными привычками, но я уверена: он любит тебя. А ради любимых люди, да и другие существа, способны на многое. К примеру, пойти на уступки.

Я собиралась ей возразить, но вдруг замерла. Меня озарила догадка. Желание быть послушной и любимой дочерью очень часто заставляло меня подчиняться воле отца, но ведь и он испытывал похожие чувства!

В аудиторию профессора Уникуса я входила уже с непоколебимой решимостью остаться в Моримэре, чего бы мне это ни стоило.

Госпожа Рория передала листок с символом ректору, и тот, пошевелив усами, внимательно его осмотрел.

– Необычная руна, я такую прежде не видел. Коллеги, ознакомьтесь, – он произнес заклятие, и символ тут же отпечатался на огромной доске.

В гробовом молчании десяток пар глаз уставился на символ. Потянулись долгие секунды ожидания. Затем они переросли в минуты. Преподаватели напоминали мне тех же адептов, которым дали задачку повышенной сложности из программы старших курсов. Изредка кто-то украдкой перешептывался, но высказать свое мнение во всеуслышание не решался. Ректор тем временем переместился на стул, а затем и на преподавательский стол.

– У кого-нибудь есть предположения, что она значит? – спросил он, привстав на задние лапки.

– Похоже на лигатуру, – высказал свое мнение профессор Уникус. – связку из двух и более рун.

– Это и так ясно, – фыркнул ректор. Видимо, преподаватель только что произнес прописную истину. – Кто какие символы увидел?

– Порабощение…

– Подчинение…

– Смерть… – стало доноситься со всех сторон, и мне резко поплохело.

– Мамочки, – прошептала я и почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Наверное, я бы упала в обморок, если бы отец не успел подхватить меня под локоть. Он помог мне сесть на стул и слегка сжал ладонью плечо, выказывая свое присутствие и поддержку.

– ТАК! – громогласно произнес отец, и все тут же затихли. – Господа маги-теоретики, пока вы не свели меня с дочерью в могилу своими догадками, ответьте: среди вас есть настоящие специалисты по древним языкам?!

– Конечно есть! – поспешил заверить ректор, нервно подтягивая к себе хвостиком пока еще не обгрызенный карандаш. – Вот, к примеру, архимаг Ховар, преподаватель по рунописи, один из известнейших ученых среди дружественных королевств. – Ректор обвел взглядом зал. – Кстати, где он?!

Госпожа Рория закатила глаза и вышла за дверь. Меня же все это время бил легкий озноб. Как-то страшно столкнуться с перспективами скорой смерти, когда еще секунду назад в планах было жить как минимум вечность!

– Успокойся, милая. Они сами не знают, что говорят, – тихо произнес отец.

Я накрыла его руку своей и с благодарностью улыбнулась.

Дверь в аудиторию открылась, и появилась госпожа Рория с пропажей. Архимаг Ховар выглядел так, словно его только что вытащили из кровати. Мантия, накинутая наспех, помята. Из-под ее подола виднелись старые изношенные тапочки и кальсоны. Борода спутана, а на щеке красуется красный отпечаток от ладони.

– Что, где, кто… – бубнил себе под нос архимаг, все еще до конца не соображая, что происходит. Но как только его взгляд остановился на доске, он тут же обрел ясность мысли. – О, какая интересная лигатура…

Архимаг Ховар, не замечая никого вокруг, подошел к доске поближе и взял мелок. Дрожащей рукой он стал набрасывать символы, затем зачеркивать их и снова выводить неизвестные мне руны.

– Так-так-так, – бубнил старик, – возможны вариации смерти, привязки, судьбоносные решения…

– Эта лигатура появилась у госпожи Фрост на солнечном сплетении после ее путешествия через магический портал. Одно из побочных действий – она не может перенестись из академии магии, – на всякий случай пояснил ректор, подходя к краю стола, чтобы лучше видеть доску и каракули архимага Ховара.

– ДА?! – удивленно воскликнул старик непривычно высоким голосом, и все синхронно вздрогнули. – Пентаграмма была стандартная?

– Д-да, – неуверенно ответила я.

– Вита! – Отец строго на меня посмотрел, и я поежилась.

– Мне кажется, что да…

– Начерти-ка, что ты там наваяла, девочка, – произнес архимаг Ховар, протягивая мелок.

Я взяла его в руки и стала осторожно выводить сбоку на доске круг с заточенной внутри пятиконечной звездой. Дальше было самое сложное… Я старалась как можно аккуратнее вносить руны, но меня снедали сомнения. Кто знает, что я тогда начертила? И каковы шансы, что сейчас повторю ту же ошибку?

Когда пентаграмма была закончена, я отошла в сторону. Архимаг Ховар взял с полочки у доски деревянную указку и тут же навел ее на символ, что был заключен внутри пентагона – центра звезды.

– Вот где собака зарыта! – торжественно заявил старик с видом исследователя, только что открывшего новый континент. – Обратите внимание на руну переноса: она начерчена с грубейшей ошибкой. Барышне еще повезло добраться до пункта назначения целой и невредимой, а не застрять в неизведанной материи подпространства.

– Насколько я помню, госпожа Фрост угодила в пентаграмму адепта Лемана по призыву элементаля воды. Это может быть связано с появлением руны на теле девушки? – спросил ректор.

– Исключено! – вмешался профессору Уникус. – Я лично проверял правильность работы адепта Лемана и утверждаю, что с нашей стороны все было исполнено чисто. Юная магичка сама виновата в своем недуге!

Его слова хлестко прошлись по моей самооценке. Я всегда считала себя умной и способной ученицей. Отец и учителя с раннего детства поощряли мою любознательность, хвалили и пророчили блестящую карьеру, а теперь… Теперь я выглядела в своих глазах и глазах преподавателей неумехой и растяпой. Я поспешила отвернуться, чтобы взять чувства под контроль и смахнуть набежавшие слезы.

– Профессор, умерьте пыл, – осадил его ректор. – Никто вас ни в чем не обвиняет.

– Пресвятая кровь, да вы можете объяснить, чем грозит эта лигатура и как ее снять?! – потерял терпение отец и запустил пятерню в волосы, тем самым растрепав их еще больше.

– Мое экспертное мнение таково, – архимаг Ховар сделал многозначительную паузу, – весьма вероятно, что ваша юная протеже…

– ОНА МОЯ ДОЧЬ! – взвился отец, и на этот раз уже я встала и заставила его сесть на свой стул, дабы он немного успокоился.

Старик вздрогнул, но в следующую секунду подобрался и продолжил:

– Ваша дочь привязалась к месту переноса и не сможет его покинуть, пока руна на ее теле не сойдет.

– И когда же это произойдет? – взволнованно спросила я.

– Без понятия, – честно ответил архимаг Ховар. – Зависит от того, насколько сильный выброс магии был сделан во время активации портала.

По коже пробежали мурашки. Помнится, я тогда не скупилась.

– Вы сказали «весьма вероятно», – прицепился к его словам отец и зловеще прищурил глаза, – то есть вы до конца не уверены?

– Ну, – архимаг Ховар погладил седую бороду, – процентов на семьдесят. Или нет… На семьдесят пять.

– Все, Вита, с меня хватит. Мы поедем домой и в Астории все выясним у нормальных, – он окинул пренебрежительным взглядом всех собравшихся магов в комнате, – специалистов.

– Постойте, граф Фрост, я понимаю, вы на взводе, но на кону судьба вашей дочери. Поспешное решение может стать роковой ошибкой. Неизвестно, что произойдет, если вы попытаетесь покинуть территорию академии, – вмешался ректор, поворачиваясь к моему отцу.

– Вот именно что неизвестно, – ответил он и встал со стула. – Идем, Вита.

– Простите, можно поговорить с отцом наедине? – спросила я ректора, не двинувшись с места.

– Думаю, вопрос исчерпан. Так что да, аудитория в вашем распоряжении, – кивнул он и, уже обращаясь к магам, произнес: – коллеги, можете быть свободны.

Все начали расходиться, и только архимаг Ховар, не упуская шанса пообщаться с руководством, подскочил к ректору.

– Господин Зубс, я хотел уточнить, что насчет моего прошения…

– Оно будет рассмотрено в порядке очереди, – пресекла его госпожа Рория и, пока он снова не заговорил, буквально забрала ректора и унесла его прочь.

Но и архимаг Ховар был не лыком шит. Он тут же последовал за ней с прытью, несвойственной для старика, из которого едва ли не сыпался песок.

Я осталась с отцом наедине. Он скрестил руки на груди и приготовился обороняться. Значит, догадался, о чем пойдет речь.

– Папа, я люблю тебя, но сейчас ты совершаешь огромную ошибку. Прошу, позволь мне учиться в Моримэре, – попросила я, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Вита, это не обсуждается. Мы возвращаемся домой, и точка, – отрезал он и направился к двери.

– Тогда я сбегу! Снова! Не порталом, так на своих двоих, – выпалила, сжав кулаки.

– Я повешу на тебя отслеживающий артефакт, а когда мы вернемся в замок, запру в комнате! – грозно пообещал отец.

– Так вот, значит, как любящие отцы поступают с дочерьми? – разозлилась я. – Держат их дома, словно преступниц? А знаешь что? Поехали! Мне не терпится оказаться в тюрьме! Ведь назвать наш родовой замок домом я, видимо, уже не смогу.

Я демонстративно подошла к двери, взялась за ручку, но, прежде чем выйти, обернулась к отцу:

– Надеюсь, папа, ты собой гордишься.

Заметив зачатки сомнения на его лице, я разочарованно покачала головой и приоткрыла дверь.

– Постой… Вита, мы еще не договорили, – произнес он.

Я спокойно закрыла дверь. Отец опустился на один из стульев и устало вздохнул. Кажется, этот день утомил не меня одну.

– И далась тебе эта академия? Ну серьезно, я не понимаю, почему ты так рвешься в Моримэр? – с раздражением спросил он. – Преподаватели тут не ахти, мы только что в этом убедились. Ректор сказал, живешь ты в общежитии и даже не имеешь собственной комнаты. Как? Как можно хотеть оказаться в ТАКИХ условиях? И это если не учитывать местные нравы! Утром, когда я шел от портала к кабинету ректора, мне попалась на глаза пара целующихся бесстыдников! Представить страшно, что, возможно, они даже не женаты.

Я с трудом подавила улыбку из-за последнего замечания.

– Папа, ты видишь все в черном цвете. Тут я могу завести новых друзей, насладиться солнцем и морем, а преподаватели не так уж и плохи. Это будет интересный опыт.

Отец молчал, размышляя над моими словами. Я же давала ему время все взвесить и принять единственное правильное решение.

– Знаешь, я ведь частенько думаю, что бы на моем месте сделала Мия, – в конце концов признался он. – Когда мы принимали решение стать родителями и удочерить тебя, пресвятая кровь, я даже не предполагал, что впоследствии буду воспитывать дочь один.

Ее ухода не ожидал никто. Обычно отец сам делал для себя и мамы защитные артефакты от солнца, но в тот год новая должность советника князя забирала все его время и силы. А у мамы как раз закончился заряд на старом артефакте, и она купила новый у непроверенного артефактора… Так в один солнечный день ее не стало.

Не выдержав, я кинулась к отцу и обняла его за плечи. Мы не говорили о маме, боясь растеребить старые раны, но сегодня это правило дало сбой. И я почувствовала себя самой неблагодарной дочерью на свете. Знала же, что отец до сих пор винит себя, но все равно в разговоре не преминула надавить на больное место.

– Мне тоже ее не хватает, – призналась я.

Это стало решающим толчком, и крепость пала.

– Будь по-твоему, Вита. Я разрешаю тебе учиться в Моримэре, – с прискорбием произнес он.

– Спасибо! Спасибо, папочка, – обрадовалась я, обнимая его еще крепче, – вот увидишь, ты не пожалеешь!

– Дочка, главное, чтобы ты не пожалела о своем решении впоследствии. – Отец отстранился и встал со стула. – Пойдем «обрадуем» ректора новостью. Уверен, он будет в восторге.

От меня не укрылся сарказм в словах родителя, но я была слишком счастлива, дабы придираться.

* * *

Оставив отца разбираться с бумажками для повторного зачисления, я буквально летела на свое первое занятие! К сожалению, три утренних лекции пришлось пропустить, но я как раз успевала посетить последний на сегодня практикум. Проходил он в специальном корпусе океанологии, что находился недалеко от пляжа. Госпожа Рория рассказала, как к нему пройти, но, едва я вышла из академии, забыла все наставления!

Растерянно переминаясь с ноги на ногу, я тщетно пыталась вспомнить, куда нужно идти: налево или направо? Боковым зрением я заметила какое-то движение. Мимо прошел знакомый гном.

– Простите! – окликнула я, догоняя его. – Не подскажете, как пройти до корпуса океанологии?

Гном остановился и поудобнее перехватил мешок с вещами.

– Да показать проще. Пойдем… те, – добавил он с некоторой заминкой.

– Ко мне можно на «ты», – улыбнулась я, все еще пребывая в эйфории после неожиданного исключения и не менее неожиданного восстановления в рядах адептов. – Вита Фрост.

– Гаспачо Бур, – представился гном и протянул широкую лопатообразную ладонь.

Ну и имечко! Я немного замешкалась, так как не привыкла к подобным приветствиям, но руку все же пожала.

– Будем знакомы, – удовлетворенно кивнул он. – На одном курсе как-никак учимся.

– Правда?! – воскликнула я. – Тоже факультет океанологии?

– Угу, – угрюмо кивнул он.

Чувствуя, что нашла товарища по несчастью, я не стала дальше надоедать ему с расспросами. О гномах я знала немного. Слышала, живут они под землей небольшими общинами, занимаются горным делом, а по вечерам пьют пряные напитки и заедают их копчеными ребрышками. Другими словами, представить гнома океанологом было так же сложно, как и вампира.

Мы достаточно быстро прошли через небольшой оливковый сад, а затем спустились по крутой лестнице к пляжу.

Метрах в тридцати показалось сооружение, напоминающее ангар, но по мере приближения я поняла, что на берегу выстроена целая цепочка зданий.

– Пресвятая кровь, – прошептала восхищенно. – Это все принадлежит академии?

– Кому ж еще. В Моримэре единственный в своем роде центр океанологии. При нем есть лечебницы для всяких морских гадов и реабл… реблит… тьфу! Реабилитационные центры, – ответил Гаспачо и помахал кому-то рукой.

Я присмотрелась. Около ангара стояла Ирма. Когда мы подошли, она не стала скрывать своего недовольства.

– Новенькая, тебя же утром отчислили, – заметила соседка по комнате, крутя в руках перочинный ножик.

– Как отчислили, так и зачислили, – огрызнулась я.

Ее осведомленность, мягко говоря, раздражала. Интересно, что же тут забыла адептка с четвертого курса боевой магии? Впрочем, причина объявилась сама. Из ангара вышел Ланс Леман, прижимая к груди милое создание с ластами и блестящими черными глазами.

Из одежды на драконе были только обтягивающие, как вторая кожа, штаны для плавания да несколько браслетов на руках. Он не счел нужным надеть на себя ни рубашки, ни даже обуви!

– Приветик! – елейный голоском произнесла Ирма, тут же спрятав свою игрушку. – Тебе помочь?

От резкой перемены в ее поведении мы с Гаспачо синхронно вздрогнули. Перед нами только что стояла недовольная драконица, которая своим ножом чуть ли не в зубах ковырялась, а в следующий миг на ее месте появилась кокетливая девица.

– Нет, он боится чужаков, – отказался Ланс, успокаивающе гладя детеныша морского котика. – А ты что тут делаешь?

– Хожу на факультатив по океанологии. Неужели ты забыл? – раздосадованно спросила Ирма, но поспешила снова натянуть на лицо улыбку.

– Вылетело из головы, – пожал плечами он и, мазнув по мне взглядом, пошел дальше по своим делам.

Маска сползла с лица Ирмы, как прошлогодний снег с остроконечной крыши в первый теплый весенний денек. Она тут же обернулась ко мне, и не знаю, чем бы все закончилось, не появись из амбара… нечто.

– Где вас носит? Занятие давно началось, – проворчало существо и, махнув перепончатой лапой, позвало за собой.

Ирма и Гаспачо, не задумываясь, шагнули внутрь.

– Кто это? – тихо спросила я, замыкая цепочку.

– Преподаватель Фишкок, – прошептал Гаспачо. – Не пялься на его плавники. Он этого не любит.

Странно, но именно плавники в его внешности смущали меня меньше всего! Отсутствие носа, гнусавый голос, сероватая кожа, покрытая проплешинами чешуи вкупе с выпученными бесцветными глазами пробирали до мурашек. И я никак не могла определить, к какому народу он принадлежит. У русалок нет ног, морские приспешники бездны предпочитают людьми питаться, но никак не обучать их… В общем, я терялась в догадках, кто же этот преподаватель Фишкок.

А тем временем мы проходили огромные резервуары с водой, которые скрывали неведомых морских тварей. Внутри ангара было достаточно оживленно. Представители самых разных рас ходили в купальных костюмах и проверяли резервуары артефактами, переписывали данные в блокноты, кормили подопечных, выливали в воду зелья, другими словами, полностью обслуживали «жителей» ангара.

Когда мы проходили очередной резервуар, из него показался огромный хвост и окатил нас с головы до пят резко пахнущей жижей.

– Ох ты ж, негодница, – произнес профессор Фишкок и издал странные хлюпающие звуки, видимо, заменяющие человеческий смех. – Карликовая полосатая касатка, – объяснил он. – Малышка не в духе из-за чесотки, но мы уже ее лечим.

– А… – хотела спросить я, но Гаспачо меня остановил.

– Не передается людям, – прошептал он, догадавшись о том, что меня больше всего волновало. – И вопросов, не касающихся здоровья рыб, профессор Фишкок тоже не любит…

– Интересные приоритеты, – хмыкнула я.

– Адептка Фрост, если не ошибаюсь? – произнес преподаватель, и я вздрогнула.

– Да, верно.

– Как насчет того, чтобы накормить нашу девочку после занятий? – Он растянул уголки губ в подобии улыбки, оголяя частые острые зубы.

– Собой? – решила пошутить я.

– Возможно, – ответил профессор Фишкок, не оценив мое чувство юмора. – Останьтесь после практикума, мы посмотрим, чем разнообразить рацион касатки.

Дальше нас разделили. Ирму и Гаспачо отправили к небольшому резервуару с черепашками на отскабливание – что бы это ни значило, – а меня профессор повел на обзорную экскурсию. Он показал, где находятся раздевалки, комнаты отдыха и лаборатория. «Познакомил» с обитателем каждого резервуара. Были среди них дельфины, акулы и даже скаты! Я так увлеклась, что почти перестала замечать странности профессора Фишкока. К примеру, он постоянно пробовал воду у своих подопечных на вкус и отколупывал свои чешуинки.

Под конец мы остановились у стеклянного аквариума с рыбками-чистильщиками. Профессор Фишкок начал объяснять мне технику безопасности, опустив правую руку в воду. Я изо всех сил старалась слушать и запоминать, но делать это, пока его кожу объедали рыбки, было просто невозможно! Он же явно испытывал от процедуры облегчение и перестал отрывать чешую.

– На этом все, адептка Фрост, можете присоединиться к своему одногруппнику. Он покажет вам, что делать до конца занятия, – отпустил меня профессор Фишкок и поменял руку в аквариуме.

С ощущением, что все вокруг сошли с ума, я подошла к резервуару, около которого обитали Ирма и Гаспачо. В плотных резиновых рукавицах они держали по черепашке, облепленной моллюсками, и специальным шпателем соскребали паразитов с плотных панцирей. Черепашки заботу об их здоровье не ценили и при любом удобном случае норовили укусить своего благодетеля за палец.

– Долго еще будешь прохлаждаться? – недовольно спросила Ирма и кивнула в сторону ящика с инвентарем: – Давай чисти.

– Сама знаю, что делать. И не надо срывать на мне злость из-за плохой памяти твоего ненаглядного жениха, – фыркнула я.

– Что ты сказала? – не скрывая нарастающей злости, спросила драконица.

– Что слышала.

– Девочки, сейчас нам всем влетит от профессора, если вы не начнете работать! – воззвал к нашему благоразумию Гаспачо. – Ирма, ты хочешь опять чистить резервуары от лягушачьей икры?

Она скривилась от одного напоминания. Я же, обладая богатым воображением, тут же расхотела спорить и с энтузиазмом схватила перчатки и шпатель. Сначала получалось плохо. Часть моллюсков счищалась легко, но попадались и такие, что приходилось прилагать немало усилий, дабы их соскоблить. За столом какое-то время царило небольшое перемирие, если не считать молний, что метала глазами разозленная драконица. Ничего, пусть привыкает получать отпор!

– Гаспачо, а где остальные адепты с факультета океанологии? – спросила я, чтобы поддержать нейтральный разговор.

– Дак нет больше. Мы вдвоем в этом году, – просто ответил гном.

– Быть такого не может, – удивилась я. – И что, преподаватели ведут лекции только для нас двоих?

– Обычно набирается целая аудитория, – вздохнул Гаспачо. – Многие посещают наши лекции как фальта… укла…

– Факультатив, – закончила я за него.

– Да. Точно, – удовлетворенно кивнул гном. – Чесслово, эти академские словечки – просто язык сломаешь!

– Да кому вообще придет в голову получать диплом океанолога? – буркнула Ирма, но на нее никто не обратил внимания.

– Мда, хитро. Курс получается расширенный, а диплом по котирующейся специальности, – задумчиво заключила я, обдумав слова Гаспачо.

Созрела в моей голове идея взять дополнительные лекции по артефакторике и порталоведению! А что? К последнему у меня явно имеется талант! Заодно, может, на несколько занятий по древним языкам запишусь. Исправлю недочеты с рунами.

– Ай! – взвизгнула я.

Замечтавшись, не заметила, как черепаха цапнула меня за палец.

– Снова о своем женихе задумалась? – раздалось рядом, и я сразу же узнала этот насмешливый, самодовольный тон.

Я стиснула зубы и сжала в руках шпатель. Захотелось соскоблить с панциря своей нервной системы одного белобрысого моллюска!

– Ланс, – тут же позвала его драконица, – здесь особо тяжелый случай. Никак не могу очистить вот эту бедняжку. Помоги, пожалуйста.

Он прошел мимо нас с Гаспачо и буквально руками убрал пару ракушек с черепашки Ирмы.

– Тебе следует быть осторожнее, ты повредила панцирь, – заметил он и забрал животное, чтобы выпустить в резервуар.

Туда же выпустили последних подопечных и мы с Гаспачо. Подошел профессор Фишкок и, отметив, что все страждущие почищены, распорядился:

– Адепт Леман и адепт Бур, можете выпустить их в океан, а вы, адептки, покормите касатку из седьмого резервуара. После все можете быть свободны.

Не сговариваясь, мы с Ирмой помогли Лансу и Гаспачо выловить часть черепах для первого захода и, когда они ушли, направились кормить чесоточную рыбку. Ирма молчала, но я кожей чувствовала ее недовольство. Отношения с драконистым хамом явно не ладились, и его невеста искала, на ком бы отыграться. Уверена, на практические занятия Ирма записалась только ради своего ненаглядного! Но я же не виновата, что он не замечает ее.

Мы остановились около нужного резервуара. На самом краю кто-то оставил большой тазик, доверху наполненный рыбой. В нем самым наглым образом рылся морской котик.

– Брысь! – шикнула я, отгоняя пройдоху.

Тот недовольно гыкнул, но от тазика отполз.

– Ты поможешь? – спросила я драконицу, так как емкость оказалась слишком тяжелой, чтобы вывернуть в одиночку все содержимое.

– Еще чего. У меня и так все руки рыбой провоняли, – фыркнула она. – Профессор Фишкок, вообще-то, в начале занятия сказал, чтобы ты ее кормила.

– Пресвятая кровь, Ирма, какая же ты… – с укором произнесла я, не сразу подобрав подходящее слово.

– Какая? – с угрозой спросила она.

– Драконистая!

Отвернувшись к резервуару, я брезгливо хватала рыбин за скользкие хвосты и бросала в воду. Самое ужасное, некоторые из них были еще живы и взбрыкивали, прежде чем найти свое последнее пристанище внутри огромной розовой пасти касатки.

В какой момент обиженный пройдоха подобрался сзади, я не знаю. Обычно неуклюжие на суше, морские котики создавали много шума, но из-за перекрикивания работников через весь ангар, всплесков воды и состояния общей усталости я не заметила его приближения. Стоя у самой кромки воды, я замахнулась, чтобы бросить очередную рыбу. Легкого толчка в спину оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие и упасть.

Холодная вода сомкнулась над моей макушкой. Брыкаясь, я как-то смогла вынырнуть на поверхность и прокричать:

– Ирма!

В этот вопль я вложила весь страх и мольбу, но драконица только покатывалась со смеху. Паника сковала мои движения. Прежде чем снова уйти под воду, я попыталась набрать в легкие воздух, но вместо этого наглоталась воды. Складывалось впечатление, что чем больше я прилагала усилий выбраться, тем глубже уходила на дно. Несмотря на окутавший меня холод, где-то под ребрами, как лава, растекался огонь. Лигатуру жгло так сильно, что мне казалось – еще чуть-чуть, и я закричу от боли прямо в воде.

Мимо пронеслась черная тень с белым брюхом, чтобы в следующую секунду снова вернуться ко мне. Я видела, как ее силуэт обретает четкие формы по мере приближения. Пасть широко распахнулась, обнажая ровный ряд треугольных зубов, и я уже приготовилась распрощаться с жизнью, как резкий рывок в сторону выбил последние остатки воздуха из легких. Безумно хотелось сделать вдох. Он был мне катастрофически необходим, но в один миг боль прошла. В глазах потемнело, и последнее, что я успела заметить, – это два желтых огонька, мельтешащих совсем рядом с моим лицом.

Я пришла в себя от раздирающего легкие кашля. Чьи-то руки заботливо держали мою голову, пока я выплевывала соленую воду.