Текст книги "Дело бога Плутоса"

– Ва… сильевитч, – с трудом повторила мадам Лиана. – Как Ивана Грозного. Вы меня не обманываете? Скажите что-нибудь по-русски, чтобы я вам окончательно поверила.

Загорский засмеялся.

– А вы знаете русский язык?

Де Пужи отвечала, что ее будущая свекровь – дочь русского полковника и даже научила ее нескольким самым главным русским выражениям, благодаря которым в России все будут считать ее своей.

Нестор Васильевич осведомился, что же это за выражения такие.

– Это прекрасные выражения, – отвечала мадам Лиана. – Они рождены вековой мудростью русского народа, сейчас я их вспомню…

Тут она нахмурила лоб и медленно, с сильным акцентом выговорила.

– Идьите к чьорту!

Загорский полностью одобрил это выражение, как весьма нужное и очень русское по самой сути своей. Ободренная Лиана немедленно попыталась вспомнить и второе.

– Идьите в… идьите в?..

Тут она прервалась и беспомощно поглядела на действительного статского советника: куда там рекомендует идти русская народная мудрость?

Загорский, однако, сказал, что это совершенно неважно. Это тоже очень русское выражение, но ей вполне достаточно запомнить первую сказанную ей фразу.

– Не нужно знать слишком много, – заметил он. – Как говорил еще царь Соломон, во многой мудрости есть много печали. А царь Соломон знал в жизни толк.

Она посмотрела на него с интересом и щелкнула пальцами. Расторопный лакей немедленно принес стул. Она кивком указала на него Загорскому, тот улыбнулся и сел рядом. На него пахнуло легчайшим ароматом духов «Коти́».

– Откуда в России знают Лиану де Пужи? – спросила она.

Нестор Васильевич пожал плечами. В России тоже есть газеты, а лично ему про прекрасную парижскую этуаль[6]6
  Étoile (фр.) – звезда. Это слово в начале XX века во Франции обычно применяли к танцовщицам, звездам театра и балета. Имело привкус некоторой скандальности и двусмысленности.


[Закрыть] рассказывал поэт Жан Лорре́н.

– Ах вот как, – проговорила она, – значит, нет необходимости казаться большей дурой, чем я есть на самом деле?

– Как вам будет угодно, – поклонился действительный статский советник. – Впрочем, тому, кто читал вашу книгу «Э́ссе хо́мо», трудно будет поверить, что за таким сокрушительным очарованием скрывается такая же сокрушительная глупость…

Она засмеялась.

– Вы понимаете, что ваши комплименты граничат с дерзостью?

– Зато они идут от чистого сердца.

Несколько секунд она смотрела на него, нахмурившись, потом скорчила капризную гримаску.

– Вы меня дразните?

– А если и так? Согласитесь, соблазнительно подразнить самую яркую женщину нашего времени…

Она улыбнулась, но улыбка, как показалось Загорскому, вышла грустной.

– Вы мне нравитесь, – сказала она, – но наша встреча должна была бы случиться несколько ранее.

– А в чем дело? – удивился Загорский. – Неужели вы уходите в монастырь?

Она вздрогнула.

– Вы странный человек, – проговорила она, обжигая его огнем своих прекрасных глаз. – Нет, разумеется, я не ухожу в монастырь. Хотя иногда думаю об этом. Но не теперь, не сейчас.

– Так в чем же дело? – повторил Загорский.

– Я обручена. День свадьбы уже назначен.

– И кто же этот счастливец?

– Это румынский князь Георгий Гик.

Загорский поднял брови. Воля ваша, но это удивительный мезальянс. Князь, конечно, молод, но беден, как церковная мышь. Лиана отвечала, что ее богатства хватит на них обоих. Что же касается его молодости, то никто не удивляется, когда шестидесятилетний старец женится на двадцатилетней. Почему бы сорокалетней женщине не выйти замуж за двадцатипятилетнего?

Нестор Васильевич несколько смутился. Он вовсе не это имел в виду, говоря о молодости князя.

– А что вы имели в виду? – насмешливо спросила она. – Что он будет мне изменять? И пусть. Я сама стольким изменяла, что это будет лишь справедливо. Черт с ними, с изменами, зато я стану княгиней.

Она окинула внимательным взглядом действительного статского советника. Судя по его виду, он потомственный дворянин и не понимает, что это такое – родиться в простой семье и всего достигать своим умом и талантом.

– Почему же, я это отлично понимаю. У русских есть даже такая поговорка, из грязи в кня… – тут он осекся, сообразив, что поговорка эта сейчас может прозвучать просто оскорбительно.

Желая побыстрее сменить тему, Загорский полюбопытствовал, что же делает в Монте-Карло парижская этуаль?

– Это, если хотите, мой последний вояж перед свадьбой, – отвечала она. – Пока я свободна, я приехала повидать места своей молодости, где была счастлива когда-то… и которые сделали меня такой несчастной, – неожиданно добавила она.

Загорский заметил, что у нее как-то странно заблестели глаза. В следующую секунду де Пужи порывисто поднялась со стула и, не прощаясь, пошла прочь. Загорский проводил ее сочувственным взглядом. Потом перевел глаза на крупье, который уже истомился без дела.

– Очаровательная дама, – сказал тот, вежливо улыбнувшись.

– Эта дама – одна из трех граций Прекрасной эпохи, – отвечал Нестор Васильевич, – знаменитая Бледная роза Лиана де Пужи. Десять лет назад не было в Монако человека, который бы не знал ее, а сейчас… Сдавайте карты, юноша.

* * *

Спустя четыре часа Загорский, не торопясь, выходил из казино на улицу, озаренную мягким предвечерним светом. Бумажник его после игры несколько похудел, однако на настроении действительного статского советника это никак не сказалось. Он купил у мальчишки-разносчика газету, сел на скамейку и углубился в чтение.

Спустя полчаса действительный статский советник посмотрел на часы и проговорил с неудовольствием.

– Однако этот бездельник заставляет себя ждать…

И снова углубился в чтение. Спустя пару минут за плечом его кто-то спросил с живым интересом:

– Что пишут в газетах?

– Пишут, что некоторые китайцы проявляют возмутительное небрежение своими обязанностями, – не поворачивая головы, отвечал Нестор Васильевич.

– Между прочим, некоторые китайцы выиграли сегодня целых шестьсот франков, – выходя на передний план, заметил Ганцзалин. – А чего добились их хозяева?

– А вот это не твоего ума дело, – сурово отвечал Загорский. – Я тебя зачем привел в казино? Чтобы ты искал Платона Николаевича. А ты чем занимался, позволь узнать? Играл в рулетку?

Обиженный помощник отвечал, что, во-первых, одно другому не мешает. Во-вторых, он сначала обшарил все казино сверху донизу, но не нашел там следов Платона Николаевича. Он увидел, что хозяин занят и решил провести свободное время с пользой. И это ему удалось.

И Ганцзалин хвастливо потряс банкнотами перед носом Нестора Васильевича.

– Значит, я из кожи вон лезу, чтобы на глазах у всех хладнокровно проиграть тысячу-другую франков, а ты тем временем набиваешь свой карман? – нахмурился Загорский.

– А какая польза в том, чтобы проигрывать? – осклабился помощник. – Люди едут в Монте-Карло, чтобы обогащаться, одни мы хотим здесь разориться. Какой в этом смысл?

– Огромный, – отвечал господин. – И очень скоро ты это поймешь…

Он снова посмотрел на часы и окинул площадь нетерпеливым взглядом.

– Однако сегодня все решили испытывать мое терпение, – заметил он. – Они явно запаздывают.

– Кто – они? – не понял китаец.

– Куртизанки, – отвечал действительный статский советник. – Я жду, пока меня подцепят на крючок.

Ганцзалин посмотрел на хозяина с интересом.

– Я проиграл сегодня приличную сумму, причем сделал это, не моргнув глазом, – объяснил Загорский. – Совершенно ясно, что я человек весьма состоятельный. Однако, судя по тому, как спокойно я проигрываю, человек я не очень азартный. Это значит, что я могу просто взять и уехать отсюда, увезя все свои деньги. Допустить этого казино никак не может и должно было подослать ко мне девушку, которая всерьез занялась бы мной и моими финансами. Тем не менее, девушка явно не торопится.

– Но зачем вам куртизанка? – удивился Ганцзалин. – Вам стоит свистнуть и любая порядочная барышня с удовольствием вручит вам свое сердце.

Загорский отвечал, что порядочные барышни не знают, того, что знают куртизанки, которые годами работают в Монте-Карло. Им сейчас нужно найти Платона Николаевича. Они бы, конечно, могли отправиться в полицию и навести справки там, но вся здешняя полиция состоит на содержании Общества морских купален Монако…

– Что за общество такое? – заинтересовался помощник.

– Общество наипрекраснейшее, – отвечал господин. – Ему принадлежит не только казино Монте-Карло, но и все дома вокруг, рестораны и все, что только можно купить в Монако за деньги. Говорят, что фактическим хозяином княжества является вовсе не князь Альбер, а именно Общество морских купален.

– Кому же принадлежит это достойное общество? – спросил китаец.

Нестор Васильевич пожал плечами. Основал его создатель казино Франсуа Блан, а вот кому оно принадлежит? Вероятно, самому себе, как все подобные организации. Даже если у общества есть официальные владельцы, возможно, они только марионетки. Так или иначе, Загорский продемонстрировал, что у него есть деньги, и теперь нужно ждать появления барышень, работающих на казино. Вот только он не намерен становиться игрушкой в их руках, а, напротив, хочет использовать для поисков Платона Николаевича.

– Как же казино узнает, какие девушки вам нравятся? – спросил помощник. – Оно, например, пришлет блондинку, а вы любите брюнеток. Или даже и вовсе рыжих. Как им угадать?

– Во-первых, в моем возрасте мужчины уже не делают особенной разницы между блондинками и брюнетками, был бы человек хороший, – усмехнувшись, отвечал Нестор Васильевич. – Во-вторых, узнать мужские предпочтения довольно просто. Когда мужчина идет через игровой зал, полный самых разных женщин, он волей-неволей обращает внимание на тот или иной тип. И это заметно окружающим. Так что уверяю тебя, девушку мне подошлют именно такую, которая мне понравится. Другое дело, что я, как уже говорилось, не различаю брюнеток и блондинок. Но, может быть, мне так только кажется?

Посидев еще минут десять за ни к чему не обязывающей болтовней, они решили отправиться на террасу и полюбоваться закатом.

Обойдя казино, они спустились к берегу моря. И неожиданно для себя попали на диковинное развлечение: гостям Монте-Карло предлагалось проявить себя в качестве меткого стрелка.

На побережье, огороженное от зрителей невысокой оградой, вышел господин в коричневом сюртуке. Стоявший рядом служитель вооружил его охотничьим ружьем. Футах в пятидесяти от него другой служитель в клетчатом кепи торжественно установил на земле небольшую коробку.

– Стрельба по коробкам? – удивился Ганцзалин. – Что за странное увеселение для взрослого человека?

– Как говорили древние, не судите опрометчиво, а главное – не судите второпях, – отвечал господин.

Тем временем коробка закачалась из стороны в сторону и вдруг раскрылась, словно цветочный бутон. Внутри сидел белый голубь. Ослепленная закатным светом опускающегося солнца, птица ошалело вертела головой, не понимая, где она и что с ней. Служитель метнул в ее сторону небольшой шар, который покатился по земле прямо в цель. Напуганный голубь вспорхнул вверх. Господин в сюртуке выстрелил, почти не целясь. Белоснежные перья разлетелись в воздухе, и маленькое бездыханное тельце упало на утоптанную землю, подскочив на ней, как мячик. К голубю немедленно подбежала охотничья собака, взяла его в зубы и понесла к служителю, который бросил трупик в стоящую рядом корзину.

Загорский поморщился – он не любил глядеть на страдания живых существ. Однако публика, похоже, не разделяла его чувств: все оживленно обсуждали меткий выстрел. Впрочем, как вскоре выяснилось, у Загорского все же нашлись союзники. Какая-то юная девушка быстро подошла к стрелку и с маху влепила ему пощечину.

– Мсье, вы мерзавец и живодер! – крикнула она.

От резкого движения ее шляпка упала на песок, глаза сверкали негодованием. Господин в сюртуке побагровел от гнева. Разглядев, что девушка совсем юна и скромно одета, он разозлился еще больше.

– Как вы смеете?! – крикнул он и схватил ее за руку. – Я научу вас вежливости, девчонка!

И он сжал ее запястье так, что барышня побледнела от боли. Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут в их ссору мягко, но решительно вмешалась третья сторона. Чья-то мужская, и, видимо, очень сильная рука перехватила запястье меткого стрелка и так сдавила его, что тот, вскрикнув, отпустил девушку.

– Что вы делаете? – в ярости крикнул он прямо в лицо Загорскому. – Вы в своем уме?

– Не уверен, – хладнокровно отвечал действительный статский советник. – Был бы я в своем уме, скорее всего, просто раскроил бы вам череп.

Господин взглянул на Загорского, потом на Ганцзалина, который отвратительно скалился, стоя за его спиной.