Текст книги "Бестелесный враг. Семья"

Глава 11. Допрос – дубль два

Шаги этого уверенного в себе и своих действиях человека, Илья не спутал бы ни с чем на свете. Привычка определять по шагам в каком настроении идёт их обладатель, его приблизительный рост и вес, и материал, из которого сделана обувь – было любимым развлечением Ильи за долгие дни, проведённые в камере. Сейчас в направлении к палате шёл мужчина возраста до сорока, пружинистым шагом, но чуточку тяжеловесным. В дорогих туфлях из натуральной кожи, немножечко плашмя прикладывая к бетону ступню, возможно, военный или человек, которых хотя бы иногда ходит строем. Чёткий, уверенный шаг. Среди знакомых Ильи никто так не ходит. Лёжа в клинике, парень уже слышал эту походку. Она принадлежала Владимиру. «Задерживается, – подумал Илья, – опоздал почти на полчаса. Ну и чёрт с ним, меньше будет времени пообщаться. За пятнадцать минут до встречи с ребятами выгоню». Шаги, перед само́й дверью в палату затихли, будто их обладатель раздумывал, а стоит ли вообще входить. Но чувство долга перевесили другие чувства, владевшие в данную минуту следователем, и заставило открыть в палату дверь.

Илья увидел входящего Владимира и уже приготовился сделать выговор за опоздание, но брошенный взгляд на переминающегося у дверей с ноги на ногу мужчину, остановил парня. Владимир выглядел так, будто после последнего посещения угодил на угольные копи. Одежда грязная и мятая со следами рыжего песка на коленях, рубашка в чёрных полосах, на лице следы угольных разводов, неумело стёртых рукавом пиджака. И взгляд… Прячущий взгляд усталого старика. Илья всё понял… Показанная во время беспамятства смерть близких неслучайно.

Владимир сделал ещё пару шагов навстречу к кровати Ильи, взглянув ему прямо в глаза, приоткрыл рот, пытаясь, что-то произнести, но из горла вырвался какой-то нечленораздельный хрип. Следователь поискал вокруг, заметил бутылку с водой и хлебнул несколько глотков.

– Они погибли? – суровым, с металлическим призвуком в голосе, спросил Илья. – Всё? Говори же ты! – прикрикнул Илья. Во взгляде Владимира промелькнуло удивление, но наткнувшись на жёсткий взгляд парня, только и смог что махнуть головой в ответ.

– Лика дай мне успокоительного, – попросил Илья, чувствуя приближение новой волны боли, выворачивающей желудок, накручивающуюся двенадцатиперстную кишку, как спираль и расползающуюся спазмами по всему организму. Девушка подбежала к процедурному подносу, набрала в шприц белую жидкость, быстро вернулась к пациенту и вколола лекарство. Илья глубоко вдохнул, задержал на минуту в лёгких воздух, затем шумно выдохнул и утих, глядя в потолок.

– На повороте у Меловых гор, чёрный…

– Я знаю, – прервал следователя Илья.

В эту минуту больше ничего не интересовало парня. Он поймал себя на мысли, что густая, въедливая пустота вмиг заполнила душу. Никто и ничто уже не могло ни удивлять, ни радовать, ни испугать парня. НИКТО и НИЧЕГО… Только сверлящая мысль будоражила неомертвевшие клетки мозга: «Их нет. Их никого нет. Их нет навсегда…» Образовавшаяся пустота, плотно накрыла палату. Лика и Владимир, не отрывая взгляда от побледневшего лица Илья, боялись лишним движением, лишним звуком разорвать укутавшую палату безмерную скорбь. Из полуоткрытого рта Илья послышался хриплый, стонущий вопрос.

– Они все сгорели?

– Нет. Когда машина выскочила с трассы и ударилась в ограждение, переднюю дверь вырвало, и Сергей вылетел в сторону. Сейчас он в этой клинике в коме, на втором этаже. Эксперты говорят, что это была неслучайная авария. Это было убийство. На теле Сергея были обнаружены кровоподтёки. Он их получил за час до происшествия и никак не мог получить при такой аварии. Эксперты собрали необходимые материалы для экспертизы, но их смущает, что у Габи…, – Владимир, взглянув на Илью, запнулся, не зная, как сообщить, застыл с открытым ртом.

– Продолжай, – твёрдо потребовал парень.

–… у Габи отсутствовало, подаренное тобою, обручальное кольцо.

– Что с ребёнком? – прерывая неспешное повествование следователя, спросил Илья.

– Прости, Илья, – не понял вопроса Владимир.

– Габи была беременна. Три месяца. Мы планировали в августе свадьбу сыграть, – шёпотом закончил Илья и две огромные слёзы скатились по скулам, спрятавшись в волосах.

– Я… Не знаю. Эксперты ничего не сказали. Они ещё работают. Узна́ю. Ты как? – спросил Владимир.

– Я…– ответить на этот вопрос Илья не мог. Он не понимал: «Как он?» Парень понимал, что лежит на кровати и рядом сидящий друг или враг рассказывает самую страшную в жизни новость. От которой другие бьются в истерике, рвут на себе волосы, кричат. Страшнее, чем гибель близких людей нет ничего в этой долбаной жизни. Настя, Габи, Алина, Нина. Их больше НЕТ…

Мозг никак не принимал информацию, что родных больше нет. Слышать слышал, но не осознавал. Больше никогда Настенька не придёт и не поцелует Илью. Он не увидит её взросление. Не будет «Последнего школьного звонка», поступления в универ, окончания, помолвки, свадьбы и внуков. Этих озорных проказников, вечно таскающий деда за бороду. Этого ничего не будет. Нет… У нас с Габи не будет малыша. Нашего малыша. Не будет свадьбы, страстных поцелуев, безумных ночей, счастливого взгляда при просыпании, отдыха на море, хождений по магазинам, ласкового смеха, морщинки при напряжении лобика, когда необходимо принять сложное решение. Ничего этого не будет. Не говоря об Алине, Нине и Сергее.

Илья лежал и ничего не чувствовал, только предательские слёзы безостановочно пробирались по намеченному пути. Мозг пустой – не принимающий ни единой мысли и ни на что не реагирующий. Всё тело сковала боль, но и она как-то находится вдалеке от Ильи – настоящего, лежащего на кровати, плавно выпрямляющегося в струнку от накатившейся на весь организм судороги. Боль, судорога раздирают тело Ильи, а пареню всё равно. Он привык к боли. Мозг чист, спокоен, не реагирует ни на что. «Страшную болезнь пережила любимая Настюша. Для чего? – вдруг проявилась мысль в мозгу парня. – Вот-вот взорвусь от боли, а самому пофиг».

–… в норме, – продолжил Илья.

– Я понимаю как тебе сейчас, но должен задать ещё несколько вопросов, – уставившись в блокнот, непонятно как оказавшийся в руках следователя. «Что тебе понятно?» – захотелось крикнуть Илье в лицо капитану.

– Экспертов смущает одна нестыковка. Это рост Анастасии, который на два сантиметра не совпадает с отмеченным в амбулаторной карте. По мнению экспертов, нельзя сбрасывать со щитов, что тела при таком пожаре видоизменяется, но зрительно отмечается – все погибшие имели незначительные изменения в росте. Но у Анастасии – целых два сантиметра…, – вновь остановился Владимир, заметив слабое шевеление Ильи. Капитану показалось, что он уже давно разговаривает с невоспринимающим его парнем. Уткнувшись непроницаемым взглядом в потолок и, вытягивающийся в струнку Илья лежал при полном отсутствии реакции. Любому показалось бы, что он общается с мумией. – А… Хорошо. Понятно. Прости. Но я должен задать тебе последний вопрос. Он важен для следствия. В гардеробе твоих женщин когда-нибудь были головные уборы: две кепки, одна канотье и широкополая шляпа капелина. Я что-то не припоминаю, – почти шёпотом спросил Владимир.

– Сам хотел у тебя спросить, – вторя следователю, вдруг очнулся Илья. – Когда машина пронеслась сквозь меня, я, нырнув в салон, заметил странную особенность – все девчонки были в головных уборах: Габи и Настюша в кепках, Алина в канотье, Нина в широкополой шляпке капелина. Странным мне тогда показалось, что все были пристёгнуты ремнями безопасности, хотя Анастасию прищепить – ой как сложно. Почти невозможно, а здесь… – тихо рассуждал Илья, всё также уставившись в потолок. – Понятно, Габи – она сидела вместе с водителем и была пристёгнута. Но Алина, Настя и Нина, сидевшие сзади, вряд ли бы по своему желанию пришпиливались ремнями безопасности, знаю я их. Притом Сергей всегда ездил аккуратно, не превышая скорости. Пунктик такой был у него – аккуратист. Вряд ли бы и в этот раз он заставил бы девчонок пристегнуться ремнями. Стоило мне на миг заглянуть внутрь машины, как понял, что он не управляет транспортным средством. Он был откинут на сидение, и руки почти не притрагивались к рулевому колесу. Возможно, был под воздействием препаратов. Его тоже заинтересовало, что головные уборы были натянуты на головы так низко, почти скрывая лиц пассажиров. Что скажешь по этому поводу, Вова?

«Что? Вова? Серьёзно? Вова? – мысленно возмутился следователь. – Знает же как я ненавижу это имя, и всё же назвал. Ну ты всё-таки, козёл, Илья». Хотя вопрос из уст Ильи прозвучал грубо, но чего Владимир мог ожидать от парня, вмиг потерявшего четверых близких. С Сергеем тоже пока ничего не понятно. Сможет ли он выйти из комы или нет. Находясь в разорванном состоянии Владимир – его душили злость и сочувствие к парню, не сразу вникнув в суть сказанного Ильёй. «Какое к бесу… когда машина пронеслась сквозь меня. Что этим он хотел сказать? – трясло следователя. – Что значит нырнул в салон?» – не понимал следователь.

– Мне повторить вопрос, Вова? – поворачивая голову и обращая пустой взор на Владимира, шёпотом, почти шипел Илья.

– Не надо, – быстро ответил следователь. – Мы разберёмся. Экспертизу обещали предоставить завтра. Так что завтра и продолжим, Илья Евгеньевич. Вы только держитесь, – уже с большей уверенностью в голосе попросил Владимир и удалился. По пути к выходу из палаты следователь думал: «Всё поехал кукухой, Илья. Досталось ему. Четыре трупа. Ужас».

* * *

И опять холодная и злобная тишина. Боль притихла. Но прокля́тые вопросы стали атаковать парня с большей силой. «Неужели это конец? – думал Илья. – Я больше не увижу прекрасных глаз дочери, не поведу её под венец, не буду нянчить внучат. Неужели не утону в объятиях моей Габи, не буду любить её, лелеять, а как же наша свадьба и малыш. Как я хотел, снова стать отцом, мечтал вырастить своего с Габи ребёнка и стать дедушкой для детей Насти. Алина… Нина… Ааа!» – истошный крик вырвался из груди Ильи и слезы градом брызнули из покрасневших глаз парня. На крик Ильи сбежались врачи, медсестры всего отделения, но переступить порог палаты они не решались, опасаясь гнева кричащего и бьющего в истеричной злобе парня. Лика, рыдая, лежала на Илье, прижимая его к кровати, пытаясь предотвратить падение. Подошедший профессор Снежицкий, столкнувшись с выходящим следователем, остановил его и, поняв суть трагедии, уверенным шагом, распихивая зевак, вошёл в палату. Уверенный и непреклонный он встал у кровати и скомандовал.

– Отставить истерику! – крикнул профессор. – Что вы здесь, молодой человек, устроили за бардак. Утрите слёзы! Я не позволю соплёй в моей клинике. Возьмите себя в руки и успокойтесь. По моим све́дениям, экспертиза ещё не дала окончательного ответа, а вы уже разнюнились как младенец. Берите пример со своего друга Сергея. Ему досталось гораздо больше, чем вам, – ругал Илью профессор. От такого напора Илья сразу успокоился и удивлённо уставился на возвышающегося над парнем профессора. В жизни Артур Львович был невысокого роста, где-то до ста семидесяти сантиметров, но сейчас над Ильёй навис согнувшийся могучий колосс, с непроницаемым лицом. Точнее, злым. Профессор бесстрастно выполнял диагностические процедуры, которыми он радовал Илью уже более недели. Рассматривал зрачки пациента, считал пульса, слушал сердца и лёгкие, постукивал пальцами по телу с невозмутимостью белой гранитной статуи.

– Сергей, в коме? – ошарашенный реакцией профессора, прошептал Илья.

– Да. Хорошо бы вас отправить туда же, – раздумывал профессор. – Не орать мне! – приказал эскулап. – И не пугайте моих пациентов. Нашли моду орать где ни попадя. А вы, что выстроились, – уже обращаясь сбежавшимся на крики, – по палатам и рабочим местам быстренько. Пациент жив, чего и вам желает, – выпроваживая зевак и увлекая за собой, профессор вывел из палаты врачей и пациентов.

– Учитесь как надо за пациентами ухаживать, – оглянувшись произнёс Артур Львович, наблюдая за Ликой, продолжавшей обнимать Илью, прижимая к кровати. Непонятно было, смеётся профессор, или говорит серьёзно. Лика, спохватившись, отпустила Илью, вскочила с кровати и раскрасневшись уставилась в приборы. Схватив со стола, с приборами папку, стала усиленно записывать показатели. Профессор улыбнулся и, бросив, напоследок: «Теперь я за пациента спокоен», – вышел и закрыл дверь. В комнате вновь водрузилась тишина. Илья поймал себя на мысли, что он стал бояться тишины, так как она стала с недавних пор предвестником ужасных событий в его жизни.

Глава 12. Кратковременный отпуск

Прикрыв дверь бомбоубежища, троица молодых ребят осмотрелась и, стараясь не шуметь, поднялась по ступенькам. Двое парней и одна девушка оказалась с обратной стороны одного из общежитий университета. Сначала помещения использовали как склад, но получив хорошую цену от фирмы, продали их. Более года назад фирма выкупила у университета подвальные помещения, где в пятидесятых годах было настоящее бомбоубежище. Сергей сделал небольшую реконструкцию помещений. Дополнил подвал парочкой скрытых помещений. Провёл кабель, очистил и модернизировал подачу воздуха, укрепил двери, провёл капитальный ремонт помещений и подвал преобразился. Он стал шикарным офисом, в котором можно было спрятаться даже от вооружённого нападения. Двери выдерживали прямое попадание танкового снаряда. Система жизнеобеспечения, надёжно спрятанная под землёй, выходящая наружу в нескольких кварталах от места входа. Свет, вода, мини-джакузи и парилка, спальни, средства связи, приличный пищевой склад с холодильным оборудованием, плюс прекрасные рабочие места в скрытых помещениях, давали возможность до пяти лет находиться в помещениях, не выходя наружу. Название «убежище» полностью соответствовало предназначению подвала. Не ремонтируя наружную сторону двери и приклеив табличку с названием «Бомбоубежище № 5» и снабдив другими надписями типа: охраняется государством, собственность управления МЧС по Гродненской области, самовольное открытие карается штрафом до… базовых – убрало охотников и бомжей совать нос не своё дело. Именно это, странное и тайное помещение покидали Юля, Юра и Артём в лёгких разноцветных рубашках, с рюкзаками и другой пляжной амуниции. Со стороны, взглянув на громко разговаривающих ребят, можно было подумать, что компания возвращается с отпуска из тёплых стран. Компания сразу возле входа в общежитие вызвала такси и «улетела» подальше от убежища до следующей лёжки.

– Мы всё-таки куда едем? – поинтересовался Артём, проехав с ребятами приличное расстояние. Юля очнулась от мыслей, в последнее время преследующих её и вновь стала заботливой руководительницей, мягко раздавая команды. Но внешняя мягкость могла обмануть исполнителей. У Юли приказы очень жесткие, но одетые в нежнейшую пелерину. И не дай бог, кто-то, случайно, ошибётся в намерениях Юли и допустит малейшие вольности в выполнении приказа. Ещё хуже, если кто-то вздумает, вообще отказаться от выполнения приказов, то с её стороны неминуемо наступит наказание, которое реализуется всевозможными действиями: будто лёгкий подзатыльник, ледяное презрение и игнор на сутки или просто исполосованное личико жертвы тонкими, но острыми коготками Юли, превращённой в жестокого хакера Зизи. О противостоянии речи быть не может – так как за спиной девушки тенью маячил двухметровый Юра-Хаки.

– Ты же слышал, что нам предложил Илья, – удивилась Юля, – сначала фирма – оформляемся, после универа гостиница – устраиваемся, и в девятнадцать ноль-ноль больница – знакомимся и докладываем, что сделали и получаем новое задание.

– Юля, что происходит? – настороженно возмутился Артём, косясь на детину, сидящего на переднем сидении. – Меня попросили помочь, увезли в какой-то подвал, продержали более двух недель взаперти, а сейчас куда-то везут и заставляют делать то, что я не планировал. Что происходит, Юля? – почти кричал Артём. – У меня учёба, лекции, семинары. Мне домой надо – маме позвонить.

– Извини, Юля забыл, – неожиданно с переднего сидения донёсся голос Юры, – Артёмчик, дай мне твой телефончик, – попросил Юра, и просьба прозвучала таким голосом, что отказать невозможно. Артём, ничего не подозревая, достал из внутреннего кармана куртки телефон и передал его Юре. Парень ловким движением сковырнул крышку мобилы, достал симку и выбросил в окно. Артём обалдел от такой наглости.

– Ты что делаешь? – вскрикнул парень.

– Спасает тебя, – спокойно ответила Юля.

«Зачем они так? Я бы мог симку зашифровать, и никто бы меня по ней не вычислил», – обиделся Артём. За две недели, что Артём провёл с ребятами, ему было интересно. Они оказались тоже хакерами и работали быстро и красиво. Артём доверился им. Частенько они работали сутками, не замечая смену дня и ночи. Море кофе, энергетиков, сигарет и в награду за выполнение очередного задания – по баночке пива. Юля подгоняла парней, и сама себя не щадила. После десятидневной напряжённой работы ребята, истощившись, поняли, что срочно необходим отдых, и два дня провалялись в кроватях, играли в игры, беседовали и попивали пива. Артём и Юра стали делиться интересными случаями из хакерской жизни, Юля – молча пила пиво и поглядывала на значок, на экране телефона, явно не просмотренный Ильёй. После двух недель ожидания Юля стала раздражительной, понимая, что, если Илья молчит, значит, случилось что-то очень плохое. Возможно, его вновь арестовали или, не дай бог, хуже. Однажды ночь она пыталась выйти из подвала, но Юра преградил ей дорогу и пообещал, что, если через неделю Илья не объявится – они выйдут и будут искать его.

Илья ответил через два дня. И сегодня в 19.00 они увидят шефа. Как бы Юля ни убеждала себя, что остыла к Илье, что она полюбила надуманный образ, что никогда даже не подумает вмешаться в семейную жизнь парня, что у неё есть уже безумно любящий её Юра. И видя Илью каждый день, она как-то уже согласилась на то, что он постоянно рядом – её сердечко молчало. Даже при длительных отсутствиях шефа: то в командировках, то в отпуске, хотя в отпуск он съездил за этот год только раз, да и то через две недели вернулся, Юля мужественно переносила его отсутствие. Но эти две недели, полного незнания, где он, что с ним, ожидания ответа на значок – вымотали девушку окончательно. За время, проведённое в бункере, она поняла, что продолжает любить его и мучится свалившейся на неё неизвестностью. Юра слышал по ночам, как она плакала и звала Илью. Парень тяжело переносил эти ночи, прикладывая последние усилия, чтобы не сорваться и не наорать на Юлю. Злость просыпалась при любом упоминании Ильи. В такие дни Юра ненавидел Юлю, Илью и судьбу, что поставила его венцом злосчастного любовного треугольника.

– Он спасает тебя, – повторила Юля. Юра тем временем вставил новую симку в телефон и передал Артёму.

– Владей, – улыбался Юра.

– Но там были все мои контакты? – недоумевал Артём.

– Баб порочных – забудь. Новых заведёшь, Отец Артемий, – нараспев, низким голосам, произнёс как молитву Юра, – сейчас же – выполни поручение, посланное тебе с мест своего величия Шефом, и получи упоение о выполнении служения Ему.

– Да, ну вас, – рассмеялся Артемий.

Прошло несколько часов, и сосредоточенная троица входила в клинику. Ребята спешили к шефу, уже зная о постигшем его горе. Артём, не знал лично погибших, но тоже переживал. В детстве отец друга Артёма, попал в аварию и умер. Похороны были первые в жизни Артёма и, видя, как переживал друг, парень сам сильно расстроился. Сильно заболел и провалялся три недели боясь спать и выходи́ть на улицу. Сильное психологическое воздействие испытал Артём и с тех пор не любил всё, что связано со смертью. И сейчас, заходя в палату к человеку, попросившему его о помощи, и вмиг потерявшего четверых родных ему людей, сильно переживал. В офисе ребята узнали, что жизнь Сергея друга Ильи тоже висела на волоске. Сейчас парень находился в коме, и никто не брал на себя ответственность вывести его из бессознательного состояния. Артём сильно переживал за жизнь Сергея.

Два года назад Артёма подставили, подкинув наркотики за то, что он отказался взломать кошелёк какого-то крутого перца. Артёму хватило бы и пяти минут провернуть операцию и вывести все деньги в офшоры. Но парень рассуждал так: «Сделаешь один раз. После попадёшь в рабство и будешь грабить направо и налево. Но когда-то кто-то умнее попадётся прессующих гопников и загремишь ты Артемий на долгие годы». Объясняя гопникам, что он так не делал, не умеет и обязательно облажается, на некоторое время Артём отвязался от бандюг. Но ненадолго, через месяц ему подсыпают что-то в баре и подсовывают мет, как раз в то время, когда проходит шмон бара. Менты сразу находят таблетки, как будто давно знали, где лежал пакетик, и вяжут Артёма. Потом странный адвокат приходит в сизо и предлагает вскрыть счета банка. Именно тогда в голове Артёма сложилась картинка, почему он здесь и что от него хотят. Только Сергей помог парню не сесть и вернул в универ. С тех пор у Сергея и Артёма сложились дружеские отношения. Иногда Сергей просил помочь Артёма – очень редко, по мелочам и никакого криминала.

Юрий с тревожными чувствами входил в палату к шефу. Вроде он должен переживать за смерть Насти, Алины, Габи, Нины, но ведь со смертью Габи, путь к сердцу Ильи для Юли становился открытым, и ничто не мешало с новой силой разжечь огонь в сердце любимой девушки. И это для Юры предвещало неминуемый разрыв с девушкой. Парень вроде должен был ненавидеть судьбу за такой поворот, но что-то останавливало его. И если бы вот сейчас, и именно сейчас, к нему подошла Юля и попросила отпустить её к Илье, Юра бы сразу отпустил девушку и никогда в жизни не пожалел о содеянном. Мечась между двумя Хаки: собственником и альтруистом, Юра переживал смерть невинных женщин. Юля, после осознания трагедии, провалилась в ступор. После известия в груди девушки образовалась глубочайшая воронка, подобие чёрной дыры и все чувства исчезли. Она как бы приняла на себя всю ту боль, которую испытывал Илья и, думая только о нём, мысленно желала ему выдержки. О страшных событиях: попытке убийства Ильи, двухнедельной коме и смерти родных, ребята узнали на фирме, и все дальнейшие требования Ильи выполняли механически, не задавая лишних вопросов и не припираясь. Они вдруг почувствовали своё единство перед грядущими, тяжёлыми событиями. Одним из событий была встреча с шефом. Выполнив требуемое, они в семь часов вечера тихонько вошли в палату к Илье. Больше всего на свете Юля боялась посмотреть в глаза Ильи и не зря. Когда она подняла взгляд, то увидела на кровати усталого, осунувшегося мужчину с ледяным взглядом и глубокими морщинами. Прошло всего-то около трёх недель, но из улыбчивого, уверенного в себе человека, Юля увидела перед собой мужчину, потерявшего не менее двадцати лет своей жизни.

– Проходите, ребята, – тусклым и хриплым голосом попросил Илья и закашлялся. Сразу из-за спины Юли показалась медицинская сестра и, поднимая голову шефа, помогла ему напиться. Илья не сопротивлялся, покорно отхлебнул пару глотков, направив взгляд на вошедших. – При страшных обстоятельствах приходится встречаться… – запнулся Илья.

– Мы знаем, – пробасил Юра, – Приносим свои…

– Спасибо. Что с Эспи? – отрешённо поинтересовался Илья, словно это был самый подходящий вопрос.

– Нам достался выгоревший процессор и, несколько мельчайших несгоревших частиц. Больше материала, с которым можно было работать, мы не обнаружили, – деловито начал Артём. – Изучив остатки, в которых на уровне цифровых цепочек связей, объединяющих цифровые коды, были окончательно разорваны и наши попытки их соединения не приносили результатов. Мы раз за разом переписывали цифровые коды и вставляли их в объединяющие цифровые цепочки для выстраивания стройной системы. Несколько раз у нас получилось, и нам казалось, что мы на пути к восстановлению Эспи. Но стоило включить Эспи на полную нагрузку – цепочки разрушались, и приходилось всё начинать заново. Не помню кто, наверно, Юля предложила преобразовать вашу ДНК в цифровой код и соединить на разрывах цепочек. Она предположила, что если Костик может спокойно перемещаться по интернету, то в нём заложен не только кислотный код – ДНК, но и цифровой. И, о чудо, преобразованный цифровой код сработал и объединил цепочки. Итог, машина стала работоспособной. Поставили новый процессор, все проверили и откалибровали – и вуаля. Мозг Эспи у меня в ноуте. Осталось внедрить его в систему и настроить для обучения заново. Мы, кстати, модифицировали Эспи. Теперь она в десятки раз продуктивней бывшей Эспи, и процесс обучения, полного курса, займёт двадцать четыре часа, – закончил Артём.

– Мы, кстати, поставили интересную фишку, для защиты Эспи. Теперь в случае опасности она может генерировать вокруг процессора сеть, точнее, нейросеть, которая распыляет всё, что попадает в зону сети в пыль и прах до уровня мили наночастиц, – с гордостью вставил Юрий.

– Остаётся единственный нерешённый вопрос. Куда встраивать Эспи? – перехватила инициативу Юля.

– Что с моим кабинетом? – бросил на девушку пытливый взгляд Илья.

– Отремонтировали, ещё когда вы находились в коме. Лучше прежнего стал, а Юра настоял, чтобы место, где располагалась Эспи, усилили электрической и противопожарной защитой.

– Правильно настоял. Завтра установите на своё место и настройте заново. Молодец, Юрий, – похвалил парня Илья. Хаки кивнул. Видя, как Юля смотрит на своего обожаемого – злость постепенно возвращалась к Юре, только непонятно на кого: на себя, на судьбу, на шефа, на Юлю. Юра пока не определился. Но уже мысленно был готов вернуться к забытой войне с шефом.

– Нам необходимо всё проверить сейчас, привязать Эспи к Илье и дать команды на обучение, – взволнованно прервал беседу Артём, срочно открывая рюкзак и доставая ноут.

– Да, подожди ты…, – постаралась одёрнуть парня Юля, Илья, улыбаясь, прервал её и, махнув рукой, продолжил.

– Не трогай его. Пусть работает.

Спустя несколько минут знакомая и обновлённая Эспи, не понимая, что происходит, пыталась развеселить Илью. На экране мобилы появилась прекрасная голубоглазая девушка.

– Привет, Илья! Как я тебе? Знаешь, я покопалась в интернете и выбрала себе такой лук. Как он тебе? Зашёл? Какая-то нейросеть нарисовала. Хочешь, для тебя буду всегда такой, – тараторили Эспи.

– Теперь она всегда будет такой несносной, – на мгновение улыбнулся шеф и сразу поник.