Текст книги "Хронокапля"

Ант Скаландис, Сергей Сидоров
Хронокапля

Он очень страдал от своей удивительной способности всегда и всюду опаздывать. Пока учился в школе и университете, мог по пальцам пересчитать дни своевременного прихода на занятия. Девушки выдерживали его не больше двух свиданий. Только одна геройски перенесла подряд целых три унизительных ожидания по полчаса, зато на четвертый раз заехала кавалеру по физиономии после всего лишь пятнадцати минут томительного предвкушения. В общем, он так и остался холостяком. В командировки отправлялся не просто заранее, а за сутки, при этом финтил с проездными документами и гостиничными чеками – себе в убыток, но делать было нечего – в противном случае шеф уволил бы его без разговоров.

К сорока годам такая жизнь сделалась просто невыносимой, но кардинально переделать себя он уже не мог, да и не хотел, если честно. Привычка – вторая натура? Конечно, но дело было не только в характере. Тут все гораздо серьезнее. Как сказал один хороший писатель, «кто-то там наверху не любит его». И значит, надо поступать назло Всевышнему. Он так и делал. А в свободное от этого занятия время – мечтал о чуде. Мечтал, как вдруг сможет сам, лично, без помощи «сверху» распоряжаться временем, выстраивать план-график собственной жизни. И в эти минуты чувствовал себя уверенным, всюду успевающим, не знающим никаких проблем…

Всю эту надрывно-мистическую исповедь Михаил Шарыгин выслушал от одинокого социопсихолога Матвея Подколёсникова рано утром за чашкой кофе. Шарыгин обещал перед работой принести соседу флакон отвердителя для эпоксидки, вот и зашел – вроде на минутку, да заболтался. Подобные разговоры ведут, как правило, вечером и под водочку, но тут уж больно повод оказался серьезным.

Еще накануне вечером, пребывая в мечтательном состоянии и в очередной (редкий!) раз в своей жизни никуда не спеша, Матвей лениво пролистывал желтые страницы еженедельника «Мышуйские коммерческие предложения». В какой-то момент он перестал отличать явь от иллюзий, взгляд его расфокусировался и вдруг среди змеящихся строчек, логотипов, наплывающих друг на друга, и ярких вспышек цветных рекламных фото прорисовалось с необычайной четкостью одно объявление, выделенное скромной, но жирной рамкой. Заголовок гласил: «ВРЕМЯ – ДЕНЬГИ». А текст был еще забавнее: «Если вы хотите везде и всегда успевать, если вы хотите распоряжаться судьбой самостоятельно и не зависеть от случайностей, если, наконец, вы хотите иметь уйму лишнего времени, наше предложение – для вас». Далее следовал номер телефона и адрес в интернете. Интернета у Матвея не было, а вот на телефоны память он имел цепкую и шесть цифр прочно и сразу запечатлелись в его мозгу.

Меж тем первой и вполне естественной реакцией Подколёсникова было желание перелистнуть страницу и выкинуть всякие глупости из головы. Мало ли шарлатанов за последнее время развелось: и сглаз снимают, и порчу наводят, и беременность вызывают по фотографии, и облысение лечат по телефону. Мечты мечтами, но в жизни не верил Матвей никому, считал себя скептиком, даже циником. Однако же теперь что-то заставило его перечитать рекламу еще и еще раз.

На пятом «прогоне» он перестал воспринимать коротенький текст как дурацкую шутку. На восьмом – твердо решил позвонить. Ведь это его приглашали. Его персонально. Никто другой просто не клюнул бы на такое!

– Вот ты, например, Шарыгин, пошел бы туда? – спросил он Михаила, доцеживая себе в чашку из кофейника последние капли вместе с гущей.

Шарыгин задумался:

– Может, и пошел бы, только…

– Пошли вместе, – резюмировал Матвей, не давая закончить. – Интересно же, А если там жулики, вдвоем легче будет на чистую воду их выводить.

– Дай глянуть на газету, – попросил Шарыгин.

– Да она пропала куда-то, Бог с ней с газетой, я ведь уже позвонил, они мне адрес сказали. И просили поторопиться. Пойдем, Шарыгин! Кофе допивай, и пошли.

– Да ты что? – словно очнулся Михаил, – мне ж на работу.

– Всем на работу, – улыбнулся Матвей, – но мы как раз время дополнительное купим и никуда не опоздаем. Ты разве не понял?

– Нет, – сказал Шарыгин, решительно подымаясь.

Что-то во всей этой ситуации ужасно не нравилось ему.

– Пойду я. Потом расскажешь мне.

А уже в дверях повернулся и спросил на всякий случай:

– Адрес-то какой тебе назвали?

– Переулок Великомученика Елпедифора, дом пять, строение четыре.

Указанный переулок (бывший проспект Чекиста Душегубова) Матвей нашел сравнительно легко. Единственное, что немного смутило дотошного Подколёсникова, так это ощущение эфемерности офиса. Будто сюда только вчера переехали, распаковали коробки с оргтехникой и документами, а не сегодня завтра сложат все обратно и поедут дальше. В поисках незадачливых простаков. Впрочем, подобная обстановка была характерна для каждой второй из множества фирм и фирмочек, нарождавшихся в Мышуйске, как грибы теплым дождливым летом. Далеко не все организации могли себе позволить евроремонт, строку в официальном справочнике и массивную бронзовую вывеску, замурованную в гранит. Так что контора «Время – деньги» ничем, в принципе, не отличалась от других «Рогов и копыт». Главное, чтобы здесь и сейчас копыта для путешествия во времени ему предложили натуральные, а что касается рогов, так они холостому Матвею не угрожают.

Вот с такими игривыми мыслями и переступил он порог главного кабинета, но встретила посетителя вопреки тайным надеждам не длинноногая и грудастая секретарша, а круглый, маленький человечек с лысой головою и аккуратным брюшком – этакий смешной колобок. Но держался колобок с необыкновенным достоинством и первым делом поспешил представиться во избежание пустых догадок:

– Сан Саныч Сатурниченко. Учредитель и генеральный директор этой скромной компании.

Говорил он глуховатым, но в то же время певучим, странно обволакивающим голосом. Уже через пять минут общения собеседник словно попадал под своеобразное гипнотическое влияние Колобка.

– Подколёсников. Матвей, – как бы неохотно отрекомендовался клиент.

– Очень рад. Действительно очень рад. Милости прошу, располагайтесь. Вот сюда, пожалуйста, здесь будет удобней. Не хотите ли кофе? А может быть, чаю? У нас сегодня замечательный китайский чай! – хозяин тараторил без умолку и совершал всевозможные манипуляции с виртуозностью профессионального официанта в дорогом ресторане. Отказаться от его предложений было просто немыслимо.

Усевшись в глубокое кожаное кресло, Матвей с любопытством оглядывался, пытаясь абстрагироваться от завораживающих перемещений Сан Саныча по комнате и его невероятных пассов руками. А меж тем господин Сатурниченко извлек откуда-то кипу листов, дырокол, доисторического вида печать с деревянной ручкой, полувысохшую штемпельную подушечку и, наконец, лихо сдернул со стены забранную в рамку и под стекло гербовую бумагу:

– Вот, смотрите! Наша лицензия. Прошу заметить – федеральная. Мы ведь до Мышуйска, где только не работали. В том числе и… – Сан Саныч многозначительно показал большим пальцем за спину, намекая то ли на Москву, то ли вообще на Америку. – Вот только здесь, в вашей полутайге, слегка подзадержались. Возникли, понимаете ли, некоторые технические трудности, да и климат мышуйский, признаться, целебным оказался, так что особо не торопимся…

После такого пространного предисловия Сан Саныч счел своим долгом продекламировать с выражением текст официальной бумаги.

– Выдана! – объявил он торжественно. – Индивидуальному частному предприятию «Хронос». Настоящим удостоверяется, что ИЧП «Хронос» дозволена коммерческая деятельность в сфере хронофизики, хрономеханики, хронодинамики и синхронизации пространственно-временного континуума в любых формах.

Далее шли обычные для таких документов служебные записи, пометки, подписи и печати.

– А что такое синхронизация пространственно-временного континуума? – поинтересовался Матвей.

– Хе! – Сан Саныч даже подпрыгнул со своего места, как резиновый мячик. – Опережаете события, сударь! Вы все узнаете, как только мы договоримся. Вы же пришли за лишним временем, а оно, сами понимаете, стоит… Разве вам не интересно, сколько? Так и давайте все по порядку.

– Что ж, давайте по порядку, – согласился Матвей. – И сколько же стоит, допустим, один час дополнительного времени?

– Для вас – нисколько! – огорошил неожиданным ответом Сан Саныч.

– Ничего не понимаю! Сначала вы говорите о деньгах, и тут же оказывается, что это бесплатно. Где логика? Где коммерция?

– Во-первых, о деньгах еще никто не говорил, Во-вторых, я сказал: для вас – бесплатно. Вам просто повезло! Вы оказались нашим тринадцатым клиентом, а это по условиям генерального контракта счастливая цифра.

Сан Саныч откинулся в кресле и почти исчез в нем, только животик колыхался над подлокотниками в такт дыханию.

Переваривая в сознании услышанное, Подколёсников прикрыл глаза, и вспомнил, что с чертовой дюжиной ему никогда не везло, хотя к самой цифре «13» он и относился спокойно. На экзаменах от билетов с этим номером не шарахался (другое дело, что не мог на них ответить); на транспорте тринадцатых маршрутов не боялся (вот только до места назначения добирался редко – ломались на полпути трамваи, автобусы и даже такси тринадцатого таксопарка); а одно время Матвей даже жил в квартире с этим роковым номером. (Правда, не долго – сгорело его холостяцкое гнездышко вместе с домом, спасибо хоть ничего ценного там не оставил, а местные власти весьма оперативно выделили пострадавшим новое жилье).

Все эти лирические воспоминания были прерваны суровым вопросом Сан Саныча:

– Ну, так как? Берете лишнее время?

– Извините, а предыдущие клиенты, если не секрет, остались довольны? – он все-таки решился ответить вопросом на вопрос.

– Честно говоря, никакого секрета тут нет, но существуют правила, понятные любому профессионалу и запрещающие разглашение коммерческой информации в период до заключения сделки. Я достаточно внятно изъясняюсь?

– Не совсем, – честно признался несколько запутавшийся Матвей.

– Короче, – сказал Сан Саныч, – покупатель сначала подписывает соглашение о приобретении лишнего времени, а уж потом знакомится с полной информацией о предмете. Двенадцать предыдущих клиентов так и сделали.

Закончив эту тираду, хозяин фирмы «Хронос» вновь подскочил со своего уютного места в кресле и принялся летать по кабинету, изображая немыслимые при его комплекции почти балетные па.

И Матвею ничего не осталось, как только подписать соответствующие документы. Вариант «плюнуть и уйти» он отмел по двум причинам: во-первых, лишнее время нужно до зарезу и, во-вторых, любопытство не порок.

– Давайте ваши бумаги. Только я их все-таки сначала просмотрю. Ладно?

Расплывшийся в улыбке Сан Саныч протянул ему несколько листочков и пробурчал под нос:

– Ну вот и славненько! У меня, дорогой друг, прямо гора с плеч. Может, хоть на этот раз все удастся.

Последнюю фразу он пробормотал еле слышно, но Матвей глухотою не страдал и тут же переспросил:

– Что, что?

– Вы читайте, читайте, милейший, – проворковал Сан Саныч.

И Подколёсников был вынужден погрузиться в изучение формулировок генерального контракта и дополнительного соглашения. Впрочем, ответ ему уже и не требовался, все мысли поглотила одна единственная загадочная фраза, записанная в условиях договора: «Покупатель обязуется приобрести не менее тридцати минут, но не более часа».

Спросил прямо:

– В чем смысл лимита?

– Поверьте, чисто техническая причина. Практика показывает, что меньше тридцати минут никого не устраивает, а больше часа – никому не нужно. Единовременно. Ведь проще докупить еще раз.

– Убедительно, – кивнул Матвей. – И все же. Опыт тех двенадцати?..

«Черт! Опять не удержался от вопроса!»

Заметив протестующий жест Сан Саныча, Матвей опустил взгляд и терпеливо дочитал до конца. Больше ничего непонятного не было, а уведомление о невозвращении уплаченной суммы в случае отказа от покупки его не касалось: время предлагали бесплатно.

Директор фирмы протянул ему авторучку и замер в ожидании. Вот чудак! Как будто в этой закорюке дело.

Получив, наконец, автограф Матвея, Сан Саныч глубоко вдохнул, выдохнул и потер удовлетворенно руки:

– Нуте-с. Готов развеять ваши сомнения и провести маленький инструктаж.

Матвей повторил свой наболевший вопрос:

– Предыдущие клиенты остались довольны?

– Видите ли, в том-то все и дело, что я этого не знаю.

– То есть? – от удивления у Подколёсникова глаза полезли на лоб.

– То есть они здесь больше не появлялись. Может, как раз от недовольства, а может, и наоборот – там, где они теперь, им слишком хорошо. Наконец, не могу исключить и той самой технической причины…

– Вот те раз! А мне откуда знать, куда я попаду в результате ваших дурацких экспериментов? – Матвей довольно грубо перебил Сан Саныча.

Но в ту же секунду понял, что не дослушал самого главного и переспросил:

– Какая-какая, говорите, причина?

Сан Саныч в ответ долго и терпеливо объяснял, в чем, собственно, состоит принцип синхронизации пространственно-временного континуума.

Темный лес! Но главное Матвей, кажется, понял.

Лишнее время в компактном виде представляло собой маленький баллончик с кнопкой на крышке и надписью на боку, допустим, «30 минут». Кнопка приводила в действие «сжатое время» (так упрощенно Сан Саныч назвал начинку баллона), и вокруг человека создавалось некое пространственно-временное поле, замкнутая оболочка, именуемая на профессиональном жаргоне хронокаплей. В этой капле жизнь протекала вне основного потока времени и ровно столько, сколько было обозначено на упаковке. Весь остальной мир по ту сторону оболочки в восприятии клиента замирал, а сам клиент для всего мира исчезал лишь на тысячные доли секунды, с тем чтобы появиться уже в другом месте или здесь же, но успев за полчаса слетать по делам. Вот и все. При том, внутрь своей персональной капли человек мог в оплаченное время затаскивать как материальные предметы, так и других людей, но обратное перемещение вплоть до истечения срока было физически невозможным.

В этом месте предложенных ему объяснений Матвей почувствовал, что теряет логическую нить и с перепугу задал довольно наивный вопрос:

– А как отнесутся окружающие к моему исчезновению?

– Плохо отнесутся. Не давайте им такого повода. Формально вы вправе нажать кнопку где и когда захотите, но надо же и о последствиях думать. Колдунов и без нас с вами развелось в этом городе сверх всякой меры. Не находите? – Сан Саныч не удержался от смешка. – Ладно. Давайте серьезно. Рассмотрим на примере. Вы спешите на вокзал с другого конца города. Пешком хоть напрямую, хоть огородами и за лишний час не успеть. Значит, придется брать такси или ехать в автобусе, но все машины стоят как вкопанные, а вас для них физически нет – парадокс! Где выход? Выход один. Вы втягиваете в свою хронокаплю таксомотор вместе с водителем. И еще один человек за те же деньги прокатится с ветерком по замершему городу. Я уже вижу по глазам, о чем вы хотите меня спросить. Каким образом вы будете дышать, если оболочка проницаема лишь в одну сторону, куда пойдут выхлопные газы и так далее… Ах оставьте, право! Все это такая скучища. Я вас уверяю, система работает. Вы сможете лично убедиться в этом. Хронодинамика – наука строгая, поэтому…

– Нет, – робко напомнил о себе Матвей, – Я хотел спросить совсем о другом. Куда могли подеваться ваши двенадцать клиентов, если время, отпущенное им, было строго ограничено законами вашей динамохроники? Вы что, и не пробовали наблюдать за ними, ну то есть…

Матвей запутался. Было очень сложно формулировать мысли на эту проклятую тему, сотканную из сплошных парадоксов.

– Ах, мой милый! – всплеснул руками колобок Сан Саныч. – Да мы только этим и занимались. Надеюсь, вы уже поняли, что у нас не столько коммерция, сколько наука? Так вот, мои коллеги утверждают, что в хронокапле возникает своего рода параллельная реальность со своим собственным абсолютно равновеликим пространством, то есть попавший в каплю живет в ином мире, а наш, из которого он ушел, воспринимает как заключенный в оболочку. Понимаете, старый парадокс: если Землю разделить по экватору забором из колючей проволоки, кто из нас окажется в тюрьме, а кто на воле?

– Никакого парадокса, – мрачно ответил Подколёсников. – В чью сторону стояки загнуты, тот и в тюрьме. Этот ответ тоже старый как мир.

Сан Саныч вежливо улыбнулся.

– Но я, простите, совсем не о том говорил. Колючая проволока – не более, чем фигура речи. Я же как физик категорически не согласен с теорией параллельных миров. Они не параллельные, а многократно вложенные друг в друга и переплетенные. Вы топологию изучали?

– Нет, – сказал Матвей. – Я вообще-то социопсихолог.

– Тоже хорошо, – машинально ответил Сан Саныч.

Он думал о чем-то своем.

– Вы поймите, у нас пока еще далеко не все гладко с возвращением…

– Благодарю за откровенность, – Матвей поднялся и направился к двери. – Вы хорошо устроились. Однако и я не полный идиот. За этот бесплатный аттракцион на самом деле именно мне полагается изрядный гонорар. Или, в крайнем случае – моим родственникам. Но так или иначе необходимо мое добровольное согласие, а подпись, которую вы обманом вытянули…

Матвей осекся, потому что в дверях послышался какой-то шум. Оглянулся.

Словно двое из ларца, выросли за его спиной дюжие парни – ни дать, ни взять, спецназовцы из подразделения генерала Водоплюева. Пришлось отступить к креслу. А услужливый Сан Саныч уже подавал ему стакан с минералкой:

– Не надо так волноваться. Все мы тут озабочены одною общей проблемой. Теперь и вы о ней знаете. И просто так дать вам уйти было бы непростительной ошибкой. Вы же хотите рискнуть, и мы очень рассчитываем на вашу помощь… и на ваше возвращение.

– А что ж вы сами-то не попробуете? – Матвей резко сбавил обороты, сраженный не столько грубым насилием, сколько этой фразой, попавшей прямо в точку: «Вы же хотите рискнуть…» – с ударением на «хотите».

«Уймись, парень, – сказал он себе, – ты влип по полной программе».

Взгляд Сан Саныча выражал теперь искреннее сочувствие, а в голосе его засквозила вдруг неподдельная горечь:

– Ах, молодой человек! Ну ладно, так уж и быть, открою свои карты. Среди тех двенадцати было четверо моих компаньонов. Я – последний из разработчиков. Если не вернусь, устранение возможных неполадок сделается окончательно нереальным.

– Ну и черт с ним! – огрызнулся Матвей. – Сами во всем виноваты. Исчезнете вы, исчезнет и проблема.

– Нет, – грустно помотал головою господин Сатурниченко, нисколько не обижаясь. – В том-то и дело, что нет. Я бы хотел, чтоб вы дослушали меня, а уж потом делали выбор. Хотя у вас, признаюсь, альтернатива незавидная.

Вторая половина Матвеевой альтернативы по-прежнему маячила за спиной, оставалось выяснить суть первого варианта.

– Помните, я сказал, что одна из причин нашей задержки здесь – чисто техническая?

Подколёсников молча кивнул.

– Неужели еще не догадались? Оставшись один из всей группы, я, наконец, понял: город Мышуйск и его окрестности находятся в некой гигантской хронокапле, созданной… Впрочем, об этом позже. А суть в том, что сюда изредка проникают извне люди и предметы, но отсюда, насколько мне известно, еще никому выбраться не удавалось. Меж тем создавая локальные капли, мы как раз и даем возможность людям покинуть Мышуйск. По всей видимости. Если угодно, минус на минус дает плюс. А в действительности это «переплетение» миров, вызывающее «туннельный эффект». Улавливаете? Те двенадцать просто не догадывались ни о чем. А вам я даю теперь установку: оказавшись в том мире, разыщите Мышуйск любым способом и вернитесь. Это реально. Вот ваша миссия, друг мой.

– Ну, ни хрена себе! – только и сумел выдохнуть Подколёсников.

А потом мысли его совершили дерзкий бросок вперед, и родился вопрос:

– А что если вся планета Земля находится внутри гигантской хронокапли, и наша с вами задача – вырваться, наконец, на просторы Вселенной для общения с иными цивилизациями?

– Браво, мой друг! – воскликнул Сан Саныч. – Вы делаете потрясающие успехи! Эта гипотеза наверняка подтолкнет наши исследования, зашедшие сегодня в тупик. И теперь я просто обязан рассказать вам об еще одной… м-м-м, исторической детали. Вам ли не знать, Матвей, что в Мышуйске сконцентрированы многие паранормальные явления, не говоря уже о знаменитом Объекте 0013 под охраной генерала Водоплюева. И много лет назад мы не случайно прибыли именно сюда обкатывать в полевых условиях новейшее хронофизическое оборудование. Однако в первую же ночь случилось ЧП. Кто-то проник на склад и, в темноте приняв спецбаллончики за обыкновенные спрэи с репеллентом от комаров, перенажимал фактически все кнопки. «Критическая масса» единовременно освобожденного лишнего времени, очевидно, и создала вокруг города и окрестностей ту самую гигантскую каплю… С тех пор мы только и делаем, что пытаемся найти выход. И сегодняшняя коммерческая авантюра – это наш последний шанс. У меня все, молодой человек. Помогите нам.

Сан Саныч устало сел в кресло и замолчал.

Перед глазами Матвея пронеслась вся его безалаберная, безрадостная, бессмысленная жизнь. Навечно захлопнутый мышуйский колпак показался жуткой крышкой прозрачного саркофага. И Подколёсников столь живо представил себя в этом замкнутом пространстве, что духота сделалась физически ощутимой.

Вот тут Матвей и заметил, что давно уже вертит в руках пресловутый баллончик.

Кнопка нажалась необычайно легко.

Михаил Шарыгин после работы заглянул таки на проспект Чекиста Душегубова. (Старое название было привычнее для всех, да и произносилось проще.) У дома номер пять вообще отсутствовало строение четыре, хотя местные всезнающие мальчишки и уверяли, что еще вчера маленький желтый флигелек торчал здесь на месте заваленного мусором пустыря. В Мышуйске не принято удивляться подобным странностям.

А в освободившуюся однокомнатную квартиру пропавшего без вести Матвея Подколёсникова в строгом соответствии с законом заселили через два месяца нового жильца из сгоревшего дома номер тринадцать по улице Премьера Керенского, бывшей Наркома Берии.