Текст книги "Час пик"

5

В этом сезоне на десять камер особого коридора Белокаменской тюрьмы приходилось всего два смертника. Один был Кружилин. Они с Костальским ведь не только похитили Яну Ружевич, но и поубивали кучу народа при неудачной попытке обмена пленницы на деньги. Это позволило применить к ним одну из немногих оставшихся статей, предусматривающих в качестве меры наказания смертную казнь. Вообще, в приговоре фигурировал целый букет статей – от похищения человека до незаконного ношения оружия, и от терроризма до нарушения правил дорожного движения с тяжкими последствиями, но окончательную меру наказания предопределило именно обвинение в умышленном убийстве нескольких лиц. Казанова получил по совокупности двадцать пять лет – максимальный срок по новому кодексу, а Крокодил, как организатор и особо активный участник, схлопотал вышку и теперь надеялся на смягчение приговора Верховным судом. Впрочем, даже если Верховный суд отклонит апелляцию, у Крокодила останется еще надежда на помилование.

Второй белокаменский смертник находился точно в таком же положении, только времени у него оставалось больше, потому что приговор ему был вынесен позже. Хотя взяли его в тот же день, что и Кружилина с Костальским, и дела их были некоторым образом взаимосвязаны. Рокотов с друзьями убил Льва Горенского, который должен был платить выкуп за Яну Ружевич. То есть с него этот выкуп требовали, поскольку Горенский был продюсером Яны. На самом деле он никакого выкупа платить не собирался, но этот факт не стал достоянием широкой общественности, и когда вся эта эпопея закончилась, публика решила, что дело Крокодила и Казановы сорвалось именно из-за вмешательства Рокотова и компании.

Правда, если бы Горенского не прикончил Рокотов, лично всадив гранатометный снаряд в бензобак его машины, то продюсера все равно ждали большие неприятности типа мины в подъезде или просто пули в голову. Слишком многие были им недовольны. Кому-то он задолжал деньги, у кого-то отобрал деньги, с кем-то не поделил сферы влияния. В общем, вокруг Горенского крутились слишком большие суммы, а осторожности ему не хватало. Все надеялся – авось, пронесет.

А вот не пронесло.

Причем погорел Горыныч на пустяке. Девушек, которые приходили к нему наниматься на работу на подпевки и подтанцовки, но не проходили по конкурсу, он через своего партнера пристраивал в заграничные кабаки и прочие злачные места. Наиболее везучие в этих кабаках пели и даже получали неплохие «бабки», но чаще этим девушкам приходилось исполнять стриптиз, а многие сразу или со временем становились проститутками. Ну, а где проституция – там наркотики, а где наркотики – там результат ясен.

И вот одна такая неудачная певица и танцовщица, трудясь на ниве сексуальных услуг в славном городе Амстердаме, вкатила как-то себе смертельную дозу героина. Двух ее бывших любовников – одним из них был Рокотов, а другим некто Зароков – это сильно расстроило и задело за живое. На почве мести они сошлись с родным братом покойной, совместными усилиями сколотили группу крутых парней и принялись убивать всех виновных вместе с охранниками и членами семей. Горенский стоял в этом расстрельном списке под первым номером.

Мстители прошли по этому списку от начала до конца, но переборщили с крутизной. Осуществлять последнюю акцию они отправились несмотря на то, что на хвосте у них уже сидели агенты «Львиного сердца». Преследователи буквально дышали мстителям в затылок и повязали практически всех. Зароков ушел только благодаря тому, что он читал «Молчание ягнят», а те, кто вез его с места ареста в больницу, решив, что он тяжело ранен – не читали, и фильма скорее всего тоже не видели. Впоследствии ребята из «Львиного сердца» на чем свет стоит поносили медиков и милицию. Впрочем, сами они тоже были хороши – забыли проверить у окровавленного Зарокова хотя бы пульс. Но парней, только что вышедших из переделки со стрельбой, можно простить за эту забывчивость, а вот медики с милиционерами, приехавшие к шапочному разбору, вполне заслуживали недобрых слов. Это же надо – принять здорового типа, который дышит как дельфин и отстукивает сердцем ровно 70 ударов в минуту, за умирающего только потому, что он вымазал себе чужой кровью рожу и рубашку!

Короче, его повезли по Москве в реанимобиле, куда кроме медработников сел только один милиционер. Когда врач – молодой, только что из института – удосужился, наконец, проверить у «умирающего» пульс. Зароков тут же вырубил его, а затем и всех остальных, включая милиционера и шофера. Знатоку карате, джиу-джитсу и самбо это было нетрудно. А дальше уж совсем никаких проблем. Слава Богу, есть друзья…

Рокотова и тех, кого взяли вместе с ним, судили по месту совершения первого убийства – в Белокаменске (вообще же, география их деятельности была значительно шире и захватывала также Питер и Москву – тем более, что именно в Москве и началась вся эта история с моральным падением и физической гибелью любимой девушки Зарокова и Рокотова). Смертный приговор Рокотову был вынесен, естественно, тоже в Белокаменске, и поэтому он ждал его смягчения или исполнения в Белокаменской тюрьме.

А Зароков как сквозь землю провалился. Вот уже почти полтора года «Львиное сердце» активно искало его, а милиция делала вид, что ищет. У милиции результат был нулевой, а у охранного агентства – близкий к нулю.

Но совсем недавно, уже на исходе осени, молодой сотрудник «Львиного сердца» Константин Данилов раздобыл некоторые весьма интригующие сведения о том, чем теперь занимается Зароков и где его искать.

6

Костя Данилов был невелик ростом и не слишком опытен в охранно-сыскных делах. Видом своим он больше всего смахивал на интеллигентного мальчика из хорошей семьи – и что самое интересное, именно таким мальчиком и являлся. Но не только это отличало его от других сотрудников «Львиного сердца», среди которых преобладали здоровые парни, начинавшие карьеру в правоохранительных органах и элитных армейских частях.

Костя в армии не служил ни дня и к правоохранительным службам не имел ровным счетом никакого отношения. Но зато он был учеником тен-тая и водил дружбу с самим Королем Тысячи Звезд – сильнейшим из всех практикующих воинов тентай-де. За полгода ученичества Костя превратился из болезненного юноши, негодного к воинской службе по состоянию здоровья, в обладателя огромной силы. Конечно, не такой огромной, как у настоящих тен-таев, но все же достаточной, чтобы после короткой демонстрации в спортзале «Львиного сердца» его взяли в агентство без лишних вопросов и обсуждений.

Числился Костя экспертом по общим вопросам, потому что сам так захотел несмотря на то, что эта должность котировалась в агентстве не слишком высоко. Вообще, как и положено всякому уважающему себя тен-таю. Костя вел двойную жизнь, и о его скрытых возможностях знали немногие.

Зато благодаря Косте шеф «Львиного сердца» Роман Каменев смог сделать свое историческое заявление, адресованное инквизиторам, после которого клиентура агентства возросла в несколько раз. Этой осенью в Москве среди «новых русских» стало модным бояться инквизиторов и верить в то, что только тен-таи могут от них защитить. Тен-таи, между тем, никого защищать не торопились, и только «Львиное сердце» могло похвастаться связью с ними, а особо солидным клиентам даже показывало живого тен-тая в действии.

Правда, в начале декабря этот самый живой тен-тай, еще не окончивший своего ученичества, зачем-то спешно отбыл в Белокаменск и появился там как раз в тот день, когда милиция нашла трупы двух первых жертв маньяка, прозванного Санта-Клаусом. Впрочем, не исключено, что Костя находился там и раньше, но просто не давал о себе знать. Во всяком случае, в Москве его не видели с конца ноября.

О том, зачем Косте понадобилось ехать в Белокаменск, знали только Каменев, его заместитель Селезнев и шеф розыскников «Львиного сердца» Серебров. А вот бывший лучший охранник агентства Олег Коваль, ныне возглавлявший личную службу безопасности Яны Ружевич, о миссии Данилова ничего не знал и вообще смутно представлял себе, кто такой Данилов. Костя появился в «Львином сердце» уже после того, как Коваль оттуда ушел.

И вообще, новости о тен-таях Олег узнавал преимущественно из газет. А газеты, когда касаются подобных тем, вечно пишут всякую чушь. Инопланетяне, снежные «человеки», филиппинские врачи, ниндзя – а теперь вот тен-таи.

Тентай-де – журналистский хит сезона наряду с инквизиторами и свежим НЛО, упавшим в сибирской тайге. Еще год назад о тен-таях никто не слышал. А теперь о них знают все. Филологи роются в словарях восточных языков, чтобы выяснить происхождение слова «тен-тай», а в Голливуде воинов тентай-де уже окрестили «русскими ниндзя».

Лучше всех суть массовых представлений о тен-таях выразил мальчик, остановленный на Арбате телерепортерами, проводившими опрос для программы «Тема». На вопрос: «Кто такие тен-таи?», он ответил: «Это те, которые круче всех ниндзей и каратистов!»

А между тем Костя Данилов, проходя Ночью через Белокаменский парк культуры и отдыха, вовсе не чувствовал себя особенно крутым. Хотя, разумеется, знал, что бояться ему нечего.

7

– Братан, закурить есть?

Сакраментальную фразу произнес парень с горящей «беломориной» в руке. Но этого ему показалось мало. Он сунул папиросу в рот, глубоко затянулся и выпустил дым, смешанный с перегаром, прямо Косте в лицо.

Костя молча достал из кармана пачку ментоловых сигарет, вынул одну, невозмутимо извлек горящий окурок изо рта собеседника, прикурил и, бросив окурок под ноги, сообщил, дымя ментолом;

– Есть.

Уже одно это должно было насторожить парней, попавшихся Косте навстречу. Но они находились, говоря языком простаков, в состоянии глубокого алкогольного опьянения, и было их тринадцать штук, не считая дамы. Вдобавок, они уже минут двадцать не били никому морду и терпеть это безобразие дальше было выше их сил.

Костя выглядел приблизительно как юный скрипач, пришедший на вечер художественной самодеятельности. Такие мальчики обычно носят белые рубашки с кружевными воротничками, и учителя ставят их всем в пример.

– Э! Ты куда кинул мой хабарик?! А ну, подыми! – произнес вторую сакраментальную фразу хозяин «беломорины».

Спутники обиженного курильщика сомкнулись вокруг Кости плотным кольцом, предвкушая замечальное зрелище. Корриду. Тринадцать быков против одного тореадора. Хотя какого, к чертям, тореадора – против обыкновенного прохожего, который случайно забрел на арену.

Костя наступил на окурок ногой и вдавил его в снег.

– Братан, ты не прав, – голосом, не предвещающем ничего хорошего, произнес его собеседник.

– Я знаю, – ответил Костя скромно. – Я лев. А львы чрезвычайно опасны для неопытных путешественников. Так что ты еще более не прав. К моему глубокому сожалению.

Обиженный курильщик решил, что лучше будет сначала заехать этому долбаному интеллигенту в глаз – чтоб не выпендривался, а уж потом продолжать беседу.

Ударил он вполсилы – видно, боялся убить визави раньше времени. И упал.

Пока он наносил удар, Костя просто отошел в сторону, без спешки и суеты. Ему самому показалось, что уход из-под удара был непозволительно медленным, но остальные просто не заметили этого движения и не поняли, с чего это вдруг их товарищ растянулся на снегу посреди круга.

– Ты даже не представляешь, насколько ты не прав, – сказал Костя, склоняясь над упавшим.

Как раз в этот момент кто-то из остальных решил, что сейчас самое время начать пинать Костю ногами. И, естественно, тоже упал. Взмах ногой для удара влечет за собой неизбежную потерю равновесия. Компенсировать ее может только сам удар, но в данном случае это было совершенно исключено. Даже начинающий тен-тай никогда не позволит неподготовленному противнику коснуться себя.

А дальше Костя продемонстрировал образцовую атаку «один против десяти». Не углубляясь в изыски стиля, он за три секунды нанес десять ударов «кусающая кобра» – по одному на каждого противника. Седьмой урок тенгай-де из сорока девяти. Все удары пришлись в точки отключения – Костя не хотел дедать людям больно и к тому же еще не очень твердо знал болевые точки, которые не используются в дружеских боях.

Первый Костин собеседник, обиженный курильщик, оказался упрям, как настоящий бык для корриды, и к тому же туп, как дерево. Он все еще ничего не понял и, поднявшись на ноги, попер на Костю наподобие бульдозера. Но пока он пер, Косте хватило времени, чтобы вспомнить по крайней мере одну болевую точку поблизости от причинного места, нацелиться на нее и устроить такой «укус кобры», что клиент неприлично завизжал и с воем стал кататься по снегу.

Трое уцелевших – девушка и двое подростков нежного возраста – смотрели на это кино во все глаза.

– Женщины и дети неприкосновенны, – сообщил им Костя, натягивая перчатки. Он снял их, когда закуривал.

– Что ты с ними сделал? – одними губами прошептала девица.

– Поражение нервных центров, – равнодушно ответил Костя, махнув рукой. – До свадьбы заживет.

Окинув поле битвы оценивающим взглядом, он удовлетворенно щелкнул языком и, не оглядываясь, пошел по аллее к выходу из парка. Девушка несколько секунд постояла в нерешительности, а потом двинулась за ним.

Поверженные хулиганы-неудачники начинали приходить в себя. Точки отключения ученик тен-тая Данилов изучил достаточно хорошо и выбирал такие, которые дают кратковременный эффект.

Первая заповедь тен-тая как две капли воды похожа на заповедь врача: «Не навреди!»

8

Третье письмо Санта-Клауса пришло в ГУВД шестнадцатого числа, одновременно с анонимкой.

Анонимка была распечатана с компьютера не принтере и выдержана в лаконичном стиле. Она гласила: «В городе инквизиторы. Это не к добру».

Письмо от маньяка содержало очередную фотов графию с надписью: «Подарок из Лапландии».

Отдавая снимок Ростовцеву, начальник ГУВД генерал Голубев был, как всегда, невозмутим. А повод для волнения, между тем, имел место, и генерал о нем упомянул.

– Есть одна проблема. Серьезная. Эта девочка – дочь Грекова.

– Такие люди – и без охраны? – удивился Ростовцев.

– Ее ищут с позавчерашнего вечера.

– Впервые слышу.

– Естественно. Искала грековская служба без опасности. Они пресекли любую утечку информации – думали, что это похищение с целью шантажа.

– То есть подробности неизвестны.

– Плох тот начальник милиции, который не знает, что творится у него в городе. Греков обратился ко мне еще вчера. Лично и строго конфиденциально. Просил не поднимать шума раньше времени. Но теперь никуда не денешься.

– Насчет службы безопасности. Как получилось, что девчонку захватил маньяк? Разве ее не охраняли? Люди такого уровня обычно этим не пренебрегают.

– Переходный возраст, бродячая жизнь, мозги набекрень. Думаешь, так уж трудно девочке ее возраста улизнуть от телохранителей?

Несмотря на то, что Ростовцев находился в возрасте Христа и в звании майора, все в управлении, от генерала Голубева и до практиканта Сентябрева, обращались к нему на «ты» и называли Сашей. И это притом, что именно Ростовцеву и его команде поручались самые сложные и ответственные дела.

– По моим сведениям, она спуталась с какой-то компанией молодых оболтусов, – продолжал генерал. – Не то хиппи, не то фаны, а может, еще кто-то. Мало ли их у нас в городе… А Греков не такой человек, чтобы держать дочь под замком. В общем, доигрались.

– Если это она, то прошло порядка сорока часов. То есть мы получим замороженный труп.

– Есть один положительный аспект. Теперь к нашему расследованию подключится грековская охрана. Ты умеешь ладить с этой братией, так что есть надежда, что дело пойдет быстрее.

– Николай Дмитриевич может с вами не согласиться. Насчет положительного аспекта.

Николай Дмитриевич Короленко, начальник криминальной милиции, в непосредственном подчинении которой находился угрозыск, очень не любил частные сыскные и охранные службы. Он считал, что профессионалы должны работать в государственных правоохранительных органах, а дилетантам вообще нечего соваться не в свое дело.

На самом же деле грековская секьюрити была самой лучшей частной службой безопасности в городе. Правда, к частному сыску по клиентским заказам она отношения не имела и занималась исключительно охраной объектов, принадлежащих Грекову, а также членов его семьи и, конечно, его самого. А надо сказать, принадлежало ему полгорода или чуть меньше. По крайней мере, так говорили досужие сплетники, рассуждая о том, кто в Белокаменске богаче всех, эти сплетники уверенно ставили Грекова на второе Место после Ткача, который контролировал весь подпольный бизнес, а заодно и часть легального. Они – Ткач и Греков – между прочим, были друзьями несмотря на то, что Ткач – закоренелый бандит, а Греков – в меру честный бизнесмен с высшим гуманитарным образованием.

Говоря о том, что к поиску маньяка подключится грековская служба безопасности, генерал Голубев не упомянул другую сторону. А ведь люди Ткача наверняка будут искать Санта-Клауса не менее усердно. И с ними Ростовцеву тоже придется считаться и, возможно, даже сотрудничать.

– Юго-запад, – определил Ростовцев направление по часикам на фотографии.

– Я уже послал туда людей. И позвонил Добродееву.

Фамилию Добродеев носил шеф грековской службы безопасности.

– Я свяжусь с ним, – сказал Ростовцев.

9

А снег падал, не переставая. Не в пример прошлой зиме, нынешняя выдалась холодной и снежной.

Курсантов Белокаменской высшей школы милиции опять снарядили в лыжный кросс по пригородным лесам. Редкой цепью они довольно быстро продвигались через потрясающей красоты сосновый лес, носящий имя собственное – Старый Бор.

Когда несколько курсантов одновременно заметили девушку и приблизились к ней, они смогли произнести лишь одну грубую фразу, типичную для подобных ситуаций, а потом несколько минут не говорили ничего. Одного паренька вырвало на снег. Остальные сдержались.

Зрелище было жуткое. Более жуткое, чем в первых двух случаях. Хотя бы потому, что Снежана Грекова была по сути дела еще подростком. Шестнадцать лет – начало расцвета.

А еще она была удивительно красива. Даже теперь, когда превратилась в заснеженную ледяную статую. Ира Маслова и Галина Петренко обладали вполне заурядной внешностью – а Снежана была по-настоящему красива.

– Сука! – заорал вдруг один из курсантов, имея в виду, очевидно, убийцу. Бросив палки, парнишка с рыданием рухнул в снег. Он забился в истерике, выкрикивая проклятия в адрес безумца, который пытает женщин холодом и лишает их жизни.

– Тебе не придется писать обвинительное заключение, помяни мое слово, – сказал Ростовцев, заставший финал этой сцены, следователю прокуратуры Туманову, – Его линчуют, как только возьмут. Причем тем же способом.

– Не кажи гоп, – скептически пожал плечами Туманов. – Если его возьмут секьюрити или бандиты – тогда может быть. А наши люди на это неспособны. Разве что ребра поломают сгоряча да нос разобьют. Ты, помнится, при свидетелях обещал собственноручно линчевать Крокодила – и что из этого вышло?

– Я – законопослушный нудный мент. Что ж с меня взять?

– Вот именно. И я такой же. И они все тоже, – Туманов показал лыжной палкой на курсантов.

К Туманову подошел Добродеев. Он выглядел подавленным, но держал себя в руках.

– Это она, – сказал он. – Моего опознания достаточно, или это должен сделать отец?

– Потом, – ответил Туманов. – В морге. Сам Греков на поиски не поехал. И жену не пустил. Только взглянул в кабинете Голубева на фотографию, сказал: «Да», и уехал домой.

У Грекова было несколько детей от разных женщин. Но от первой жены, погибшей одиннадцать лет назад – только Снежана. Любимица… «Я должен убить его своими руками, – сказал Греков портрету Снежаны, когда вернулся домой. – Я обязательно это сделаю. Клянусь тебе».

– Не к добру… – задумчиво произнес Ростовцев, когда они с Тумановым возвращались через лес к машине.

– Что? – не понял следователь.

– Анонимка. Цитирую: «В городе инквизиторы. Это не к добру».

– Думаешь, имеет отношение к нашему делу?

– Надо проверить.

10

Гостиницу Греков построил великолепную. То есть строил, конечно, не он, но деньги были его, а значит отель принадлежал ему по праву.

Его открытие должно было проходить с 25 декабря по 7 января – один непрерывный круглосуточный праздник. Предполагалось, что это будет главным событием новогодних торжеств в Белокаменске.

Греков назвал гостиницу «Снежная Королева». Он вообще любил снег, мороз, зиму и Новый год. С самого детства.

Но у него убили дочь. Когда весть об этом распространилась в городе, все решили, что никаких торжеств не будет. Какое уж тут веселье! Да и отель, пожалуй, переименуют. Дадут ему какое-нибудь нейтральное имя, чтобы оно не напоминало хозяину ежечасно о том, что случилось в холодном лесу во время снегопада накануне Нового года.

А в это время человек, называющий себя Великим Инквизитором, без всякой помпы инкогнито прибыл в Белокаменск. Он всегда путешествовал тайно и скрывался от чужих глаз. Это вполне естественно для лидера организации, которая то и дело берет на себя ответственность за нашумевшие убийства и теракты. Совершала она их или нет – это другой вопрос, но несомненно, что если правоохранителям посчастливится вычислить и взять Великого Инквизитора, то они охотно повесят на него всех собак – вплоть до убийства Кеннеди в 1963 году в Америке.

Первой новостью, которую магистр «ордена Нового закона» узнал, приехав в Белокаменск, была смерть Снежаны Грековой.

– Кто это сделал? – спросил Великий Инквизитор у прокуратора ордена, который торчал в городе уже полмесяца. Спросил грозным тоном, как будто прокуратор мог каким-то образом предотвратить убийство или, во всяком случае, должен был знать убийцу.

– Откуда бы я мог это знать? – совершенно естественно ответил прокуратор.

Сначала Великий Инквизитор думал назвать обладателя этого высокого поста – третьего по значимости в ордене – «куратором», поскольку в его обязанности входил в числе прочего контроль за рядовыми инквизиторами, а в особенности – работа с новичками. Но одновременно этот человек был главным обвинителем ордена, то есть выполнял прокурорские функции.

Тут и пригодилось слово из библейской истории. Великий Инквизитор был человеком начитанным. Прокуратор тоже.

Выслушав ответ на свой вопрос, первый спросил второго:

– Но ведь ты, кажется, экстрасенс? Или я что-то путаю? Разве не ты хвастался, что можешь найти любого пропавшего человека и чуть ли не все золото капитана Флинта на дне Карибского моря? Так найди мне одного паршивого убийцу, из-за которого может рухнуть наше дело. И не какое-нибудь, а самое важное на сегодняшний день. Ты меня понимаешь?

– Я тебя понимаю. Но и ты меня пойми. Чтобы собака взяла след, ей надо дать понюхать перчатку. У меня нет этой перчатки, нет ни одного следа. Дай мне этот след – и я найду тебе убийцу.

– Нет, это ты дай мне след. А еще лучше – самого Сайга-Клауса.

Великий Инквизитор сказал это спокойно и даже без тени угрозы. Но от его тона веяло абсолютным холодом.

Однако прокуратор был одним из тех немногих, кто не боялся магистра ордена. Поэтому он не ответил ничего по существу, а просто сказал:

– Ты еще не знаешь главного. В Белокаменске объявился тен-тай.

– В Москве полно тен-таев, и ничего. Что это меняет?

– Здесь их раньше не было. Я, конечно, понимаю, что пути тен-таев неисповедимы, но все равно это дополнительная опасность, которую надо иметь в виду.

– Да что тут иметь в виду? Дело все равно сорвалось.

– Не надо торопиться, экселенц. Я ведь все-таки гипнотизер. И не самый худший в этой половине мира.