Книга: Невеста - Антон Чехов

... впереди ей рисовалась жизнь новая, широкая, просторная, и эта жизнь, еще неясная, полная тайн, увлекала и манила ее. Она пошла к себе наверх укладываться, а на другой день утром простилась со своими и, живая, веселая, покинула город — как полагала, навсегда.

Я еще вернусь к этому рассказу обязательно.

Рассказы «Палата № 6» и «Невеста» мне кажутся двумя некими полюсами в творческих поисках А.П. Чехова. «Палата № 6» представляется символом бесперспективности, темноты и несправедливости российской дореволюционной действительности. А в «Невесте», наоборот, даётся пример перспективы и возможности новой светлой жизни. Не случайно оба рассказа были любимейшими в советском литературоведении. А цитата из рассказа «Невеста»:

«О, если бы поскорее наступила эта новая, ясная жизнь, когда можно будет прямо и смело смотреть в глаза своей судьбе, сознавать себя правым, быть веселым, свободным! А такая жизнь рано или поздно настанет»

стала девизом всех борцов за либеральные реформы сразу же после выхода рассказа из печати. Кажется, еще большевиками эти слова начали тиражироваться максимально возможно. Помню их на плакате, кумаче и мраморе.

Для понимания идеи «Невесты», особенно применим, как говорит мой товарищ, «ути-литарно-исторический метод анализа, правда не без примеси личностной оценки». Как всегда, разбирая рассказ, помним, что Чехов писал в условиях цензуры. Чтобы обеспечить печать произведению, а себе средства на жизнь и лечение, он писал так, чтобы нельзя было ни за что зацепиться. Мы же должны видеть шире. В рассказе простейший, житейский сюжет. Невеста бежит из дому, чтобы не пойти под венец. Скрывается от нелюбимого жениха, стремясь начать новую жизнь. Она уезжает в Петербург учиться. Каждый раз я удивляюсь таланту А.П. Чехова мгновенно «втянуть», вовлечь читателя в рассказываемую историю. И умению одним, двумя предложениями так описать каждого героя, что читатель видит его словно наяву. В рассказе всего шесть персонажей. Из них три мне нравятся: Надя Шумина, невеста, девушка 23-х лет; отец Андрей, соборный протоиерей; Марфа Михайловна, бабушка Нади, хозяйка торговых рядов на ярмарке и двухэтажного дома с садом. Три персонажа не нравятся: Александр Тимофеевич (Саша), молодой человек, служит в мастерской литографии. Андрей Андреевич, жених Нади, сын протоиерея; Нина Ивановна, вдова, мать Нади. Нина Ивановна давно осталась без мужа, задумчива, туманна, увлекается то гипнотиз-мом, то философией, в пенсне, ничего не делает, полностью материально зависит от свекрови Марфы Михайловны. Андрей Андреевич полный и красивый молодой человек, закончил университет, филолог, играет на скрипке, никогда нигде не работал, материально зависит от отца, откровенно глуп. Отец Андрей, беззубый старик, добрый. Можно себе представить каких сил стоит ему содержать здорового, взрослого сына-бездельника, служить молебны у себя в соборе и на домах у жителей города. И в снег, и в дождь, и в зной, и в мороз, и ночью если надо, подыматься и идти, ехать исповедовать, причащать, соборовать… Марфа Михайловна, полная, пожилая женщина. Кто, кроме нее, тянет все дела? Она, наверняка, сама. Самостоятельно управляет большим домом и прислугой. Обеспечивает двух взрослых женщин,содержит Сашу с детства, и чуть не пятнадцать лет, пока учится. И днем и ночью единолично ведет дела с принадлежащими ей торговыми рядами. Боясь разорения, выбирает торговцев, считает арендную плату, отступные городскому начальству. Думает, что сделать, чтобы сберечь торговые ряды от пожара, воровства и прочее, прочее. А ряды ведь рядом с домом. Купцы, промышленники в то время селились возле свого промысла или производства, а то и вовсе всё размещалось в одном доме. Сторож, то и дело появляющийся в рассказе со своей колотушкой

"Тик-ток, тик-ток... - лениво стучал сторож. - Тикток...".

Он ведь охраняет, те самые торговые ряды, показывая стуком, что не спит. И Марфа Михайловна долго не спит, все думает, все заботится. Саша чуть ли не пятнадцать лет учился в училище то живописи, то архитектуре, а работать стал в литографии. Выглядит всегда как неопрятный человек. Вид его какой-то несвежий, заношенный и больной

«…и все-таки красивый»

. Шутит он скучно, склонен к морализаторству. Саша упрекает Марфу Михайловну за то, что в ее доме (в доме, в котором сам с детства нашел приют и, по-прежнему, приезжает сюда отдыхать) прислуга спит на лохмотьях в полуподвале, «…вонь, клопы, тараканы...». Совершенно непонятно почему он, мечтающей о светлой, новой жизни, о царствии божием на земле, сам не может элементарно навести порядок, помыть, почиститься. Даже в собственной комнате у него в Москве

«…накурено, наплевано…на столе и на полу было множество мертвых мух»

. Почему же он не может сделать чистыми свой быт, свою жизнь? При этом даже про труженицу бабушку Марфу Михайловну говорит, что та ничего не делает. Саша работает в московской литографии. В те времена подобные мастерские были принадлежностью типографии, обеспечивая типографские издания иллюстрациями. Типограф-ские рабочие всегда были наиболее квалифицированными и при этом либерально, и революционно настроенными. Безусловно Саша давно проникся либеральными идеями и как все передовые люди мечтает снести старую, никудышную жизнь. Саша болен чахоткой, в конце рассказа умирает. Сам Чехов умер от чахотки через 5 месяцев после написания рассказа. Надя, «высокая, красивая, стройная» девушка, натура тоскующая, ищущая, но реши-тельная. В общем она прекрасна и не может не нравиться читателю. Уехала от всего учиться в Петербург. Если временем действия рассказа принять период его создания, то в то время девушка ее возраста могла учиться только в одном месте. На Высших Женских (Бестужевских) курсах. О царивших там нравах лучше всего написала Елизавета Дьяконова в своих дневниках и «Посмотрите на меня» Павел Басинский . По сути на этих курсах формировались женщины либеральных взглядов и революционерок. В то время даже уже и в гимназии, не говоря уж о высших учебных заведениях, практически никто не мог высказаться с сочувствием, например, к царской власти. Или признаться в обществе учащихся в вере в Бога. Это было не мыслимо и не прилично. Современный, прогрессивный человек не мог быть таким «темным». Поэтому очень вероятно, что Надя могла «попасть в революцию».

Этого «революционного сценария» будущего для Нади мне меньше всего хотелось бы. Скорее хотелось бы обычного, человеческого счастья для нее. Представим, что Надя не увлеклась в Петербурге революцией, а увлеклась молодым человеком. И пусть это будет выпускник университета, тоже не желающий катаклизмов. И они вдвоем вернулись в ее город, обвенчались, сыграли свадьбу. Она ведь так долго хотела замуж! И он взял заботы Марфы Михайловны по на себя. По-новому повел дела с торговыми делами перестроил дом. (Вот уж точно бездельник Андрей Андреевич довел бы до разорения). Надя взяла заботы о доме. Родились их дети. Марфа Михайловна спокойно дожила свою жизнь, а Нина Ивановна встретила старость. Надя с мужем жили счастливо, в любви и согласии...

Вот такую новую, ясную жизнь я увидел для Наденьки. Почему бы нет...

В заколдованном круге, из которого очень сложно вырваться, неожиданно обнаруживают себя многие чеховские герои. Но зачастую это происходит неосознанно или в достаточно зрелом возрасте, когда изменить что-либо уже не представляется возможным. Героиня же рассказа Надя Шумина ощутила своё пребывание в порочном круге в 23 года, будучи невестой. О замужестве девушка страстно мечтала в течение 7 лет, «а между тем радости не было, ночи спала она плохо, веселье пропало…». «И почему-то казалось, что так теперь будет всю жизнь, без перемены, без конца!». У Нади вдруг открылись глаза, и она увидела всё в новом свете. Невеста поняла, что глуповатого жениха своего она совсем не любит. Надя стала видеть «во всём одну только пошлость, глупую, наивную, невыносимую пошлость… И каждую минуту она готова была убежать, зарыдать, броситься в окно». Оказались разрушенными иллюзорные представления героини о других людях. А это открывшееся восприятие окружающего мира и себя в нём не позволило ей оставаться прежней, толкая к новой, широкой и просторной жизни, полной тайн. И Надя со свойственной юности безжалостностью покинула родной дом, уехав учиться. Осуждать её за это очень сложно, на мой взгляд. Ведь любой человек должен помнить о своём долге не только перед другими, но и перед самим собой. И если бы Надя не уехала, то потом она всю жизнь жалела бы об упущенных возможностях. А так она сделала для себя всё, что было в её силах.

Советскими литературными критиками был притянут за уши уход Нади якобы в революцию. Но ни в одном из сохранившихся черновых вариантов «Невесты» слов о том, что героиня уходит в революцию, не было. Более того, Чехов, наоборот, последовательно устранял конкретность и усиливал недоговорённость и многозначность в обозначении будущего Нади.

Героине удалось разорвать заколдованный замкнутый круг, изменить предначертанный семейный сценарий и не повторить несчастную судьбу своей матери, когда-то признавшейся: «Дайте же мне свободу! Я ещё молода, я жить хочу, а вы из меня старуху сделали!». Ведь этой женщине тоже страстно хотелось жить, но «она не любила своего покойного мужа и теперь ничего не имела, жила в полной зависимости от своей свекрови». Жизнь дочери точно будет другой, но будет ли она счастливой? Ответа нет, финал оставлен открытым: Надя, «живая, весёлая, покинула город – как полагала, навсегда». Эти слова «как полагала» были добавлены автором в самый последний момент. И с их помощью Чеховым вновь соблюдено контрастное равновесие (как, например, и в предпоследнем рассказе «Архиерей») между оптимистичными и пессимистичными ожиданиями, радужными мечтами и возможной жёсткостью реальности.

Красиво ли она поступила? Нет. Обидела и жениха, даром что его тут жаль меньше всего, и на мать с бабкой навлекла позор (а мы помним, что дело происходит в провинции, где весь этот мусор социальных условностей крепчает тем сильней, чем ослабевает в цивилизации). Но осуждаю ли я ее? Нет, я завидую ее решительности.

Возвращение "блудной дочери" домой задело меня сильнее всего. Мне понятны ее чувства, когда Наденька вновь очутилась в своей старой комнате и улеглась в свою старую мягкую постель. Мне близки ее размышления о том, что когда-нибудь этот дом будет снесен, уничтожен не человеком, так временем, и некому о нем будет вспомнить. И та последняя, тонкая ниточка, что удерживала ее там, дома, это невысказанное обещание встречи с Сашей... оборви ниточку - и больше ничто не сможет удержать вольную птицу.

Тянуть ли лямку "обязательств" по отношению к семье и быть глуьоко несчастной? Или отринуть отжившие себя оковы и воспарить навстречу ясному небу? Надя свой выбор сделала. И я не думаю, что он неверный.

> Пил он чай всегда подолгу, по-московски, стаканов по семи в один раз

Интересно, что же это такой за московский чайный обычай?