Книга: Крыжовник - Антон Чехов

Ну, во-первых этот рассказ ответил мне на  вопрос, которым я задаюсь уже много лет: от чего же так тянет летом в деревню, с теплым трепетом вспоминаешь запах домашнего хлеба, костра, грозы... эти постоянные флешбеки из прошлого.

— а вы знаете, кто хоть раз в жизни поймал ерша, или видел осенью перелётных дроздов, как они в ясные, прохладные дни носятся стаями над деревней, тот уже не городской житель, и его до самой смерти будет потягивать на волю.

То есть, либо слепой оголтелый эгоизм и скачки по головам на пути к мечте, либо полное и безоговорочное самопожертвование во благо общественного благополучия и сферического добра в вакууме.

Счастливые по логике этого рассказа - тупые, слепые и сконцентрированные на себе черви. Счастья вообще быть не должно. И счастливым быть плохо. Я этого не понимаю.

Не вижу ничего страшного и предосудительного в том, чтобы, осознав, что не вписываешься в перегруженный тревогами, проблемами и толкучкой, стремиться от него убежать. Пусть бы и оградить себя от новостей, от мировых событий, от информации, которая делает несчастным от травмирующего. Пусть бы и жить спокойно для себя так, как тебе того хочется. Честно и добротно.

Но так по этому рассказу не бывает. Тут если человек уходит от бешеной полоумной гонки "городской", то он становится ленивым обжорой, слепым, глухим, высокомерным, начинает важничать и смотреть на других свысока, поучать и наставлять и выдавать любое свое мнение за истину в последней инстанции. То есть, тупик, деградация, моральное разложение, скатывание до скотства.

Никаких полумер, никакой попытки найти баланс, золотую середину. Гиперболизация от и до. И непонятно, зачем. Что высмеивается? То, что есть нетоварищи, идущие к местам по головам? То, что, достигнув какой-то цели, они перестают развиваться? То, что бегут от неустраивающей реальности?

А что тогда правильно? Забыть о себе, жить и умирать для других? Перестать надеяться на счастье, потому что только несчастье движет человека вперед? Снова искать положительное в страдании, не имея сил с ним справиться? Это ли не тупик? Это ли не самообман?

Сложно.

Надеюсь, что это он сам говорил словами Ивана Ивановича, рассказывающего о своем брате, который поедал кислый крыжовник, о котором столько лет мечтал, и приговаривал: "Вкусно!". Дальнейшие рассуждения Ивана Ивановича отражают сходные мысли, роившиеся в моей голове несколько лет назад и так замучившие меня в свое время. И с какой пронзительной ясностью выводит Чехов то, к чему пришла и я - всем плевать вообще.

Умно ли, справедливо ли было то, что только что говорил Иван Иванович, он не вникал; гости говорили не о крупе, не о сене, не о дегте, а о чем-то, что не имело прямого отношения к его жизни, и он был рад и хотел, чтобы они продолжали...

На "Крыжовнике" можно хрестоматийно доказывать, почему Чехов - это та самая актуальная классика, которая никогда не потеряет своей актуальности в отличие от некоторых современных творений. Можно заменить одни устаревшие понятия другими, современными, и как будто это не было написано в 1898 году.

Хочется удариться в цитирование всей речи Ивана Ивановича, потрясать кулаками и вырывать сердце из груди, но лучше оставить это при себе.