Текст книги "Лиза П. – чёрная королева"

Лиза П. – чёрная королева
Антон Фрост

© Антон Фрост, 2017

ISBN 978-5-4485-4352-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

0 Пролог. Боже, храни королеву

Утро пятницы для взрослых, еще и летом – словно ночь перед днем рожденья для детей. Усталые за неделю лица начинают разглаживаться, даже видоизменяться в улыбки. Единственное утро, когда в общественном транспорте тебя не окатывают равнодушно-презрительным взглядом лица пассивно-агрессивные. Весь город будто замирает, чтобы вечером взорваться всей своей яркостью и разнообразием.

Небольшая и неуютная двухкомнатная квартира, в самом обычном спальном районе большого серого города. За столом на кухне завтракают двое, муж и жена, выглядели они гораздо старше своих лет: стрессы, ссоры делают свое дело незаметно, но качественно. О пятнице тут будто и не слышали, депрессия давно поселилась среди этих стен.

– Какие планы на выходные? – спросила женщина, жуя желтый кусок глазуньи.

– Посижу, поработаю над речью, в понедельник мне вручают награду, помнишь? – мужчина с наслаждением отпил кофе из замызганной кружки.

– Да, помню, не смей там пить, а то я тебя знаю! – ни с того ни с сего она заорала, бросила вилку на стол – Детям не нужен отец-алкоголик!

Мужчина вяло закатил глаза, допил кофе и вышел из-за стола молча, чтобы не провоцировать жену, но та и сама неплохо справлялась:

– На вручении бабы, наверное, будут, шлюхи! С тобой пойду, точно, всем буду говорить, что ты сифилитик! Нет, скажу, что цирроз у тебя, пусть не наливают! – женщина явно сама себя накручивала, так что ее вполне устраивал тот факт, что говорит она одна и ей никто не противоречит, доктор называл это «моноскандал».

Доктор психиатрической клиники, да, там и работал этот мужчина, сейчас именно туда и собирался улизнуть, но супруга только разогрелась:

– Я ему готовлю, стираю, убираю, а он сволочь! Из-за компьютера не выгонишь! Хоть бы пальцем пошевелил…

Фраза оборвалась, доктор украдкой вышел из дома и захлопнул за собой дверь, минут десять у него есть. Сел в машину и задумался, механическими движениями запустил двигатель и поехал в свою клинику, трезвым сегодня домой он не вернется…

***

Доктор последний раз был в клубе, когда это еще называлось «сходить на дискотеку», потому сейчас немного растерялся: слишком громкая музыка и вспышки света (на работе он подобными вспышками вызывал у больных приступы эпилепсии) дезориентировали, огромная толпа людей – толкучка, «хорошо хоть водку продают» – подумал мужчина.

Так и просидел он добрую часть ночи, не отходя от бара, выпивая одну за другой, перекидываясь с барменами фразами типа: «Все бабы – суки». Толчок в спину заставил его обернуться – перед ним стояла молодая девушка, не старше двадцати лет, с длинными черными волосами, из-за клубов дыма и вспышек света доктор никак не мог разглядеть ее лица.

– Меня… овут… за. Пои… ем? – Музыка гремела и поедала ее фразы, невозможно было понять, что говорит девушка, хотя мужчина почти вплотную прижался ухом к ее губам.

– Не слышу! – Прокричал он.

Девушка подумала, потом просто протянула ему стакан с виски, мужчина взял стакан и отпил из него, мир тут же потерял краски, будто его хорошенько ударили в лицо.

Девушка взяла доктора за руки и повела за собой, прочь от бара, к выходу, тот не сопротивлялся…

1 Мастер внутри

1

Психиатрическая больница. В палату для коллективных занятий входит мужчина, на дешевых больничных стульях уже сидят три человека. Вошедший оглядел всех усталым взглядом, подошел к столу, взял какие-то бумаги, пробежал глазами. Сел на стул рядом.

– С каждым из вас долгое время мы проводили индивидуальные занятия. – мужчина лет 30, рыжий, очень полный, с множеством подбородков. – Теперь пришло время коллективной терапии. Понимаю, судьбы ваши сложились не так, как вам хотелось бы, но очень важно поделиться своей историей с остальными. Как бы трудно не было, говорите, пожалуйста, только правду. Итак, приступим. Еще раз напоминаю, меня зовут Сергей. – Мужчина немного полистал бумаги, задумавшись, затем положил их на стол, стоящий рядом.

– Что ж, Егор, начнешь?

Егор, лет 25 с пустым взглядом, худощавый, с длинными русыми волосами, сидел вяло покачиваясь. Казалось, окружающий мир для него вообще не существует, но вдруг парень словно проснулся.

– Рассказать? – Егор немного задумался – Она говорила, что я мастер… – горько улыбнулся – Она была помешана на Булгакове… Мастер. Хорошо, я расскажу вам все.

2
Писатель

Я рос в детском доме, маму лишили родительских прав, она была наркоманкой, сама не знала кто мой отец. Было тяжело: сверстники издевались надо мной, а я был слишком добр и слишком слаб, чтобы дать сдачи. Забитый, вечно грязный и голодный – единственное место, где мне всегда были рады – это библиотека. Там я впервые заговорил с девочкой – внучкой библиотекарши. От меня она отличалась, наверное, только тем, что была почище, да и иногда угощала меня бабушкиными пирожками с капустой. Помню, как мы познакомились: в тот день особенно хотелось покушать – в столовой эти мрази вылили мою тарелку супа мне же в штаны, и воспитательница отправила меня вымыться в туалет, пока я мылся, пюре с котлетой, на которое я так надеялся, уже съели, даже кусочка хлеба не оставили. Как обычно я спрятался в том месте, куда даже взрослые не ходили – в библиотеку. Живот сводило, голова очень кружилась, и, мне очень стыдно рассказывать, я начал вырывать страницы из первой попавшейся книги и кушать их. Вот я уже набил полный рот, и теперь старательно разжевывал, как вдруг услышал за спиной шаги: от испуга я даже подпрыгнул, понимал, за это мне точно влетит, посадят в карцер (я не сильно его боялся – посидеть в одиночестве и тишине недельку, еще и кормить точно будут, но вот только вот перед этим побьют сильно), резко обернулся уже на бегу и увидел эту девочку – Аленушку, кажется, она напугалась еще больше меня: стояла молча и протягивала мне пирожок.

Мы начали разговаривать, смешно сказать, теперь, спустя годы, я понимаю, что с ней я выговорил больше слов, чем со всеми другими вместе взятыми до этого. Читали вместе, обсуждали все на свете: она научила меня мечтать. Мы мечтали, что станем, когда вырастем, писателями, или космонавтами и улетим далеко-далеко, поселимся на другой планете, и у нас будет много-много детишек, которые конечно никогда не узнают о детском доме и унижениях, а кормить мы их будем только пирожками, Алена обязательно научится их печь! Бабушка была очень добра ко мне, называла меня женихом. Наверное, я тогда был самым счастливым ребенком, жаль, что по вечерам они уходили, и мне приходилось возвращаться в комнату. Однажды после завтрака я прибежал в библиотеку, чтобы рассказать своей невесте свой сон, он был о том, что я стал полицейским, и теперь ловлю своих обидчиков и воспитательниц и сажаю в карцер, но не нашел там ни Алены, ни ее бабушки. Старая выцветшая тетя с бородавкой на щеке сказала мне, что они уехали. Я остался один в своем маленьком космосе…

К 18 годам я прочитал все, что было в маленькой библиотеке этого детского ада. И совсем кстати, ведь меня выпустили, наконец, оттуда. Государство выделило мне вонючую комнату в общежитии, но тут по иронии судьбы соседями мне стали те же детдомовцы, так что мой личный ад никуда от меня не делся.

Я устроился работать на стройку, было довольно тяжело, но нужно было как-то питаться. Каждый день, возвращаясь домой с несносной работы, я встречал пьяных соседей, они часто били меня, иногда забирали деньги. Так все и жил – тяжелый физический труд, побои, унижения, сон. Чтобы свести к минимуму встречи со своими «друзьями» я выработал несколько простых правил: не отвечать, если ко мне обращаются, не смотреть в глаза, деньги хранить только на банковской карте и никогда, ни при каких обстоятельствах не выходить из комнаты по вечерам.

Однажды вечером соседи вернулись как обычно с кампанией, началась очередная пьянка, как обычно блатные песни, потом крики и драка, я уже собирался ложиться спать, как в дверь постучали – обычное дело – постучат и успокоятся, но нет в этот раз. От стука дверь ходила ходуном, я даже начал паниковать, в случае чего единственный выход – окно, а за ним пять этажей свободного падения, в любом случае, это плохой план. Стуки неожиданно прекратились, ложная тревога, Егор, ложись спать. Уже лежа в кровати снова услышал стук, уже другой, ритмичный и глухой «тук-тук-тук», я понял, что это, когда из хлипкого тельца моей деревянной двери вдруг показалось лезвие топора.

Паника захватила всего меня, я метался по комнате, уже всерьез думал прыгать, пока моя единственная защитница еще в состоянии удержать этих орков, но нет, здравый смысл оказался сильнее, я, глупец, залез под кровать, а надо было прыгать. Когда дверь рухнула, они вошли толпой, кричали, угрожали, матерились. Им не хватило денег на продолжение банкета. Естественно, меня нашли, а денег у меня не было, мои правила обернулись против меня. Сколько меня били, не могу сказать: час или полночи, но когда они все-таки поняли, что денег у меня нет, сначала расстроились: «Что за день: ни баб, ни водки, еще этот петух!». Потом, выплевывая сгустки крови и два коренных зуба, я заметил какой-то нездоровый блеск в их диких одурманенных глазах. Эти твари бросили меня на кровать, скрутили и насиловали по очереди: я слышал, как они рычали и пыхтели как животные, подбадривали друг друга, от боли и отчаянья кружилась голова, меня мутило, пробегала только одна мысль: «нужно было прыгать», как все кончилось, не помню, видимо потерял сознание. Телесные раны зажили через пару месяцев, мою изнасилованную покалеченную душу уже не вылечить. Подавать заявление не стал, чтобы сохранить ту последнюю каплю уважения, да и их дружки после убили бы меня или еще хуже… Сучий пятый этаж. На еле скопленные деньги я поставил в своей комнате тяжелую стальную дверь и купил электрошокер, так было хоть немного спокойнее.

Мне часто снилось, что я все-таки стал полицейским, нашел Алену и приковал наручниками к себе. Тогда я просыпался среди ночи, и, хотелось выть на луну, на которую мы так и не попали. То ли от каторжной работы, то ли от побоев воспоминания о моей маленькой подруге начали меркнуть, вскоре осталось только ее имя и мечта стать писателем.

Тогда я начал писать. Писал все подряд, стихи, сказки… Мне было неважно что, лишь бы убить ненавистное время перед тем, как забыться во сне. Каждый раз, писав очередную историю, я будто сам переживал новую жизнь: будто маленький принц, я находил для себя новый планеты, жил в своем маленьком космосе, без этого ада, старенького компа и бутылки водки, стоящей рядом.

Так прошли многие годы, так и умер бы я от цирроза или побоев, если бы не интернет. Дело в том, что все свои творения я выкладывал на один сайт книголюбов, и, в один прекрасный день мне написали. Написали о том, что какое-то крутое издательство хочет купить мои сказки.

Я не верил глазам! Я подумал, что кто-то просто издевается! Но все оказалось правдой. Где-то через неделю ко мне приехал агент, брезгливо сел на стул рядом и сказал, широко и поддельно улыбаясь:

– Добрый день, Егор. Я представитель издательского дома, предлагаю вам продать ваши восхитительные произведения.

Конечно, я продал. Это оказалась шестизначная сумма. Я был счастлив, жаль не узнает та девочка, как ее… С огромным удовольствием я продал адскую комнату и переехал в центр города. Продолжая писать всякую чушь, я зарабатывал все больше и больше, и тут меня понесло…

Я был как ребенок, которого оставили на шоколадной фабрике. Появилось много друзей, многих я видел один или два раза в жизни, они заглядывали мне в рот, я покупал все, что хотел, даже то, что мне совершенно было не нужно. Трахал самых красивых девушек, девочек и даже парней. В моем доме всегда было много народа. А потом я встретил её, мою Аню. У меня было дежавю, словно тогда с пирожками, снова в моей жизни появилась девушка. Только тогда я был самым несчастным, а теперь самым лучшим.

Честно говоря, я не помню, как это произошло, может быть, она была врачом в той больнице, куда меня возили после очередного передоза, может быть, мы встретились на очередной автограф-сессии, перед которой я обычно обдалбливался до посинения. Да это все и не важно. Главное то, что моя жизнь была перевернута второй раз, благодаря ей.

Я вдруг понял, что живу неправильно. Да я готов был даже вернуться в тот свой ад, лишь бы она была рядом. А она любила меня, я знаю, любила. Говорила, что я Мастер… Она очень любила книги, любила книги Булгакова.

Аня переехала ко мне, я перестал употреблять и вообще забросил все свои непонятные связи. Это она, да, она настояла на том, чтобы я начал писать что-то серьезное. Мастер и сам этого хотел, и Мастер начал писать…

Книга шла тяжело – привык писать под кайфом, несколько раз употреблял втихую. Когда Моя Маргарита узнала об этом, начались скандалы. Битье посуды, ночевки у друзей, когда она уходила, я напивался, вкалывал себе дрянь и лежал потом часами на полу в своей рвоте. Так, можно сказать, мы отдыхали друг от друга.

Я так и не дописал. Мы с Аней как-то поссорились, особенно сильно, и она ушла. Найти ее так и не смог, уж поверьте – я облазил каждый уголок этого гнилого города, был даже у своих старых «друзей» – соседей. Наверное, она уехала к родителям на Украину. Когда Мастер, наконец, понял, что Маргарита не вернется, он съел три марки. И увидел серебряный мост, ведущий к луне, шагнул навстречу своей Аннушке.

Уже здесь, в больнице мне сказали, что я вышел в окно третьего этажа. Они все думают, что это попытка убить себя. Сколько я здесь, честно говоря, не помню, наверное, тут даже лучше, что-то между моей детской жизнью и писательской. Я кстати продолжаю писать, парень достал из кармана листок, развернул его и показал сидящим с важным видом, на нем были каракули, похожие на те, что рисуют маленькие дети…

– Доктор, а Аня не приходила? Может быть, она не знает что я здесь? Можно мне позвонить домой? Нет, не стоит. Она ушла. – Глаза Егора снова потухли, он начал энергично покачиваться.

***

Сергей внимательно слушал историю, что-то записывал в бумагах, лежащих на столе. Когда Егор умолк, он посмотрел на по-военному обритого мужчину лет сорока, сидящего рядом.

– Виктор, продолжите? – с видом крайне заинтересованным сказал Сергей.

– Никогда, не говорите на украинском – шепотом ответил Виктор, озираясь по сторонам, глаза его дико блестели – Она сама виновата! Я все расскажу!

3
Военный

С самых ранних лет я мечтал служить в армии, но доктора сказали, что у меня кривая спина! Годами я пытался обойти систему: подделка документов и даже подкуп так ничего и не решили, они с самого начала были против меня, все.

Я совсем отчаялся, но потом услышал, что в Донецке набирают добровольцев, это был самый счастливый день в моей жизни!

Ни говоря ни друзьям, ни семье, даже не собирая вещи, купил билет на ближайший поезд и уехал воевать. В поезде, не смотря на то, что ехать нужно было трое суток, так и не смог уснуть, наверное, от перевозбуждения. Познакомился там с мужиками, они тоже направлялись в Донецк, уже служившие, воевавшие, они оказались так добры ко мне, что еще в поезде устроили мне курс молодого бойца: помню, я ползал по-пластунски, приседал и отжимался, стирал их носки и обращался к ним «товарищи генералы». Было здорово, я почувствовал себя частью этой огромной семьи.

Я даже опомниться не успел, как меня уже отправили на медкомиссию там я чуть инфаркт не получил, настолько сильно волновался, но, к моему удивлению, мою медицинскую справку они даже не смотрели, определили меня в войска, какие, я сказать не могу.

Сбылась моя мечта! Я слушал офицеров, открыв рот, старался выполнять все указания, и мы воевали. Никогда в жизни еще я не задирал нос так высоко. Будто пацан, лишившийся девственности раньше сверстников, я был горд собой, был счастлив. Конечно же, всюду я рвался вперед. Стоять всю ночь на тумбочке? Я! Уборка территории? Я! Будто боялся, что они узнают мою маленькую тайну и выгонят, потому что врун. Через три месяца обучения нас отправили воевать…

Сначала все было очень тихо, мы охраняли дороги и сопровождали колонны. День за днем, тихо. Неделя, другая, тихо. Тихо…

Мы сопровождали колонну с боеприпасами, «слишком тихо» – шепнул мне мой кореш Леха, он был здесь с самого начала войны. Вдруг взрыв! Дальше все происходило как в тумане: стрельба, взрывы, Лехина кровь, кишки. Я стреляю, отползаю, крики. Резко все стихло, только негромкие стоны где-то слева. Оглядевшись, понимаю, дела совсем плохи – колонна разбита, гребаная засада! Вижу движение – кто-то еще жив! Снова шквальный огонь, отстреливаюсь. Как назло, кончаются патроны, брал ведь больше! Что-то звякнуло по каске, снова кровь, но теперь не Лехина. Мир тускнеет, медленно я отключаюсь, украинская речь, кровь заливает глаза. Вставай! Виктор, ты должен! Глухой удар куда-то в затылок. Темнота.

Три месяца. Мне сказали, что я был в плену три месяца. Меня пытали, морили голодом. И украинская речь…. его голос я не забуду никогда! Один из них приходил каждый день и избивал, пока не устанет, он как то странно обнюхивал меня, кажется, слизывал мою кровь, не знаю, я его не видел, специально надевали мне мешок на голову, но я его узнаю если увижу, когда-нибудь мы еще встретимся! Не помню, как оказался дома, говорят, что впал в кому, и меня обменяли на какого-то террориста. Обменяли, понимаете?! Меня, никому не нужного с кривой спиной, обменяли на опасного террориста! Придурки! Будто мне и так не было хреново. Я ведь был в отключке, уже ничего не чувствовал. Ну, скормили б они меня собакам, делов-то. А он террорист.

Я сильно запил. Год, может быть три, не знаю. От меня отвернулись все, а в голове стояла только эта невыносимая УКРАИНСКАЯ РЕЧЬ. Когда напивался, все вроде стихало, и я пил и пил, мечтая, наконец, сдохнуть. Каждую ночь мое больное сознание рисовало мне картинки того, что там сейчас делает тот террорист, на которого меня обменяли. Скольких жизней я стою? А нужно-то было, всего лишь вовремя сдохнуть…

Тем вечером я шел за добавкой, было довольно темно, фонари были только с одной стороны, с другой – стеной стоял лес. Слишком тихо, меня бил озноб, дежавю было особенно сильным. Мимо проходила девушка, тушь у нее потекла – явно недавно плакала. Но отвлекаться было нельзя, в голове только и было что: Витя, следи за лесом, Витя, следи за лесом! Слишком тихо! Девушка говорила по телефону, тут я услышал то, что звенело колоколами в голове многие месяцы – Украинскую речь.

Точно и не помню, что было дальше, снова этот туман. Я ударил ее кулаком в лицо, отчетливо слышу хруст костей, еще бы, я ведь мастер спорта по боксу. Девушка упала, оглядываюсь на лес – чисто, тащу ее туда за волосы. Оглядываюсь – с тыла никого, слишком просто! Не понял, как оказался на опушке, теперь не догонят! Трахаю эту суку сзади, брыкается, бью по печени, в затылок. Она очень скоро перестала кричать, ещё пара ударов, чтобы наверняка.

Проснувшись дома, понял, что натворил, и пошел в полицию. Разбирательства, побои в камере, экспертиза – так я оказался здесь.

*

Виктор насупился, кулаки его крепко сжались, но он замолчал и виновато отвернулся.

Сергей, вновь что-то помечающий в бумагах, вдруг сочувственно посмотрел на него.

– Тяжелая судьба – доктор снял очки и потер переносицу – Женя, твоя очередь.

Третий, парень лет восемнадцати, с бородкой и рыжими крашеными волосами, оживился.

– Ну наконец-то! Пусть все знают, что я великий мастер!

4
Колдун

Вырос я в богатой семье, у меня было все, эти ваши шестизначные суммы швырял направо и налево по праву рождения (насмешливо посмотрел на Егора). Но знаете, когда у тебя есть все, хочется чего-то еще – парадокс. Ну, сами посудите, я ведь должен был быть самым счастливым человеком на Земле, а был несчастен. Ни новенький ферарри, ни выходные в Голландии не прельщали больше. Как это ни странно, мне надоело однообразие. Надоело, что все сюсюкают, заглядывают в рот. Хотелось оказаться там, где мои деньги не имеют силы. И я обратил взор на сакральный мир, просто так, от скуки.

Изучал литературу, философию, оккультизм, демонологию. Часами просиживал за чтением, даже родители заволновались, смешно сказать – сын засел за книги. Много, конечно, чуши прочитал – складывалось ощущение, что, наверное, каждый второй, кто пишет изотерическую литературу либо побывал в психбольнице, либо в будущем. Но кое-что, конечно, было очень даже интересно: например я узнал, что наиболее уважаемый человек в этой среде имеет титул Мастера, тут до меня и дошло, для чего я променял Мальдивы на книги. Мастер – так должны меня называть окружающие!

Все-таки, интернет – отличная вещь! Уже скоро я нашел единомышленников. Нищеброды конечно, но мне было плевать. А им было плевать на мои деньги – строгая иерархия, в которой я был ниже плинтуса. Наконец-то мне пришлось самому добиваться уважения! С непривычки, конечно, было очень тяжело, но сдаваться не хотел. Месяц, другой – и я стал совершенно своим среди этой секты. Они стали моей семьей, а дома вдруг все стало серо и нудно, еще и родители, вечно что-то подозревающие, то нарколога приведут, то психолога – идиоты…

Конечно, скоро я понял, что мои новые друзья – клоуны, нужны были им только мои деньги на алкоголь и вечный хелоуин. Снова скука, почти перестал с ними общаться, домой возвращаться не хотелось, думал уже «последняя неделя и домой». Тогда я встретил человека по имени Гаап, Встретил, конечно, престранно: утром, после очередной пьянки в лесу, мы возвращались домой, как вдруг на опушке к нам вышел человек в черном балахоне, все почему-то разбежались сразу, трусы, а он в полном молчании приблизился ко мне. Только когда мы стояли лицом к лицу, он заговорил:

– Евгений? – лица его не было видно.

– Да – я, честно говоря, чуть в штаны не наложил.

– Ты нужен Истоку Пути. Иди за мной.

И он повел меня из леса. Странно, будто под гипнозом я шел за ним, в голове было миллиард вопросов, но я почему-то боялся нарушать тишину. Мы сели в его машину, и он отвез меня в какую-то квартиру в центре города, понимаю, звучит дико, но я следовал за ним по пятам и молчал. Квартира была огромной и какой-то мрачной, вроде ничего такого: светлая, богато обставленная, но ощущение того, что мне не рады, не отпускало. Народу тоже было прилично, примерно половина, причем с выражением лица, похожим на мое. Гаап куда-то пропал, я вообще потерялся, сел на какой-то стул, мне даже выпить предложили, но все молча. Вдруг открылась дверь и из комнаты вышли двое: одного я уже знал – Гаап в черном балахоне, второго видел впервые – он был одет в точно такой балахон, только серый, на обоих балахонах слева на груди я видел вышитый знак, что-то похожее на яйцо. Тот, что в сером, заговорил:

– Приветствую в ковене Исток Пути. Меня зовут Люцифер Серый, с моим другом Гаапом Темным – указал на черного рукой – все уже знакомы. Каждый из вас знаком с эзотерическими практиками, кто-то – меньше, кто-то – больше. Я знаю, все вы хотите тренировать и оттачивать свои навыки и знания. Сегодня для вас выпала честь стать одними из нас. Те, кто по какой-то причине не согласны, могут уходить прямо сейчас.

Естественно никто не ушел. Конечно, пафосней речи я не слышал, но он знал, что нужно сказать, чтобы его слушали, открыв рот. Тут все было по-серьезному, никакого хеллоуина. Вскоре началось обучение, было очень странно: иногда то, что они говорили, было прямо противоположно тому, что я читал. Например, я знал, что темной или светлой магии не существует, но оказывается цвет имеет человек, использующий ее, скорее даже не использующий, а ведущий определенный образ жизни. Гаап был темным, потому что всегда требовал плату за свою работу, или сам приносил жертву (животных, кстати, убивать строго запрещалось), также он пропагандировал эгоизм и тщеславие. Люцифер был другим – он стремился дать нам как можно больше знаний, но взамен на то, что мы будем идти за ним вперед, заглядывая в рот, были и светлые, хоть их было мало, они в свою очередь были полными альтруистами. Еще я узнал, что есть несколько видов использование силы, и те, кто ее использует, по-разному называются: менталисты или маги – они не прибегали ни к чьей помощи, колдовали только при помощи силы воли, колдуны собирались группами и проводили ритуалы, были самыми сильными именно за счет своего числа, и, наконец, ведьмы – они зачаровывали амулеты и с помощью гаданий видели варианты будущего.

Я решил стать магом, им быть тяжелее всего, потому что уповать приходилось только на свою волю, но такие люди вселяли уважение и трепет, как раз то, что мне нужно было для того, чтобы добиться своей мечты. Прошло около года кропотливого труда, что-то уже получалось, что-то не очень, но наставники всегда были рядом и помогали словом или делом. На одном из наших собраний ко мне подошел темный (темные носили черные балахоны, светлые – белые), попросил с ним отойти от толпы и, когда мы остались вдвоем, заговорил.

– Привет, меня зовут Бегемот.

– Абсу

– Мы с тобой в одно и то же время пришли, помнишь меня?

– Нет – честно признался я.

– Ладно, не в этом суть, я видел, у тебя все это не особенно получается.

– Получается! – выпалил я, но, помедлив, добавил – Не все.

– Знаешь, почему все так? – в глазах Бегемота горел неподдельный энтузиазм.

– Почему?

– Мастера не дают нам приносить в жертву животных, поэтому в нас мало силы, они делают это, чтобы держать нас в узде, понимаешь, они нас боятся, боятся, что мы станем равными им! – мой собеседник ликовал.

– И что ты предлагаешь? – я подумал, что, возможно, энергия сама мне подсказывает, как добиться желаемого.

– Мы тайно собираем отряд темных, будем проводить ритуалы отдельно от всех, и станем великими! Не то что эти недоучки.

Я согласился. По ночам, втайне от всех, мы уходили на наше место, там обсуждали наших учителей и наши старые знания. Бегемот говорил, что они специально уводят нас с истинного пути, питаются нашей энергией, чтобы становится сильнее. В одну ночь он собрал нас всех и сказал, что мы готовы для жертвоприношений. Но первая жертва, должна быть у каждого своей и обязательно человеческой. Понимаете, я должен был самостоятельно найти себе жертву и убить ее своими руками!

Долго же я собирался с силами, но никак не мог решиться. Подумал, что стоит прийти на ритуальное место, съесть марку, а там будь что будет.

Ночь. Темный, почти непроходимый лес, костер – под маркой всё это будто другой мир, белого кролика только не хватает. Я уж было и забыл зачем пришел, сижу, в огонь залипаю как слышу – идет кто-то. Прямо ко мне вывалилась из чащи какая-то девушка: одежда порвана, сама в крови. Просила помощи, вроде как на нее напал кто-то. Второй раз так точно не может повести. Я сходу ударил ее по лицу, она упала – видимо сил у нее совсем уже не было. Крепко связал ей руки и ноги, затем облил бензином и бросил ее в огонь. Лес озарила яркая вспышка.

Она так кричала, что в какой-то момент я струсил, подумал, что кто-то может услышать, и вонзил жертвенный клинок ей в грудь. Только она притихла, вижу мигалки, потом не успел сообразить, как я уже в полиции. Но это все ерунда, главное другое – теперь я МАСТЕР!

*

Женя хищно улыбался, глаза горели. В коридоре послышались шаги. Сергей присел на стул напротив стола и задумался, казалось, сейчас он совершенно в другом месте.