Текст книги "Рассказы"

ПЛАНЫ НА ЖИЗНЬ

– Волнуешься? – спросил Он соседку и почему-то сам заерзал словно на иголках.

– Немного, – ответила Она и стеснительно улыбнулась. Видеть Ее улыбку Он не мог – темно, но почувствовал Ее смущение и тотчас мысленно передал Ей волны тепла и поддержки. По изменившемуся эмоциональному фону Он понял, что сообщение принято.

Помолчали.

– А как ты думаешь, что там? – спросила Она. Уже совсем скоро Им предстояло выйти в реальный мир, о котором Они ничего не знали, но желали знать.

– Я, если честно, мало что понял, – признался Он, – но думаю, что там, наверное, хорошо и весело.

– Почему ты так решил?

– Я однажды слышал, как она поет. Это было волшебно! А когда красиво поют, разве бывает что-то плохое?

– Ты прав, – согласилась Она.

– Ты знаешь, – продолжил Он, – я, наверное, пойду по ее стопам: тоже стану певцом.

– А если не получится?

– Тогда танцором. Я как-то раз попробовал потанцевать под тот мотив, что она пела – неплохо получилось, – Он рассмеялся. – Так что, как ни круто, а без творчества никуда.

– Тебе везет, ты уже придумал свою судьбу, а я пока ничего не придумала, – в Ее голосе послышалась грусть.

– Ничего, – Он принялся Ее утешать, – осмотришься, все взвесишь и правильно решишь.

– А ты мне поможешь?

– Обязательно!

– Правда?

– Правда!

Вдруг все вокруг затряслось, раздался чей-то крик, даже рык.

– Пора! – прокричал Он. – Встретимся там!

Он был ближе к выходу, и Ему предстояло первому выйти наружу.

– Догоняй!..

На какое-то время Она осталась одна, но уже совсем скоро Она ринулась к выходу с единственной мыслью: «Встречай меня, мир!»…

* * *

На крыльцо роддома вышла молодая мама, за ней – медсестра с двумя детьми.

– Папаша! – окликнула медсестра нервничавшего мужчину. – Принимай потомство: мальчик и девочка.

Мужчина осторожно, словно хрустальных, взял детей и прижал их к себе. И как по команде дети закричали. Может, потому что почувствовали тепло папиных рук. Может, они, наконец, осознали свое пришествие в этот мир. А может, была еще какая-то причина?

2019 г.

УПРЯМО, К ЦЕЛИ

Последний день напряженной рабочей недели. Да, пусть неделя и была неполной, впереди ожидалось несколько выходных и праздничных дней, но персонал магазина свалился с ног. Напарники – продавцы-консультанты с удивительно редкими для нынешнего времени именами Ярослав и Терентий обслуживали последнего покупателя, украдкой поглядывая на часы. Минуты тянулись слишком медленно, казалось иной раз, что время и вовсе остановилось. Наконец, покупатель, получив свое, ушел, и молодые люди как по команде выдохнули и синхронно шагнули к двери, чтобы закрыть магазин. Долгожданная свобода манила, и вот оба уже стояли на улице, в последний раз проверяя сигнализацию – вроде бы все в порядке.

Домой шли вместе, благо жили практически по соседству. Болтали ни о чем. И уже возле своего дома Терентий вдруг предложил:

– Не хочешь завтра в горы махнуть?

Предложение не прозвучало неожиданно: время от времени они практиковали вылазки на природу, в итоге за пару лет такого хобби сложилась компания единомышленников. Ярослав был не против вдохнуть горного воздуха и сейчас, тем более что на всю страну надвигались сразу четыре выходных, и не хотелось терять такую возможность полноценно отдохнуть.

– А Наташа против не будет? – на всякий случай поинтересовался он друга, понимая, что у того уже все запланировано.

Наташа – невеста Терентия. Встречались они уже полгода, месяц назад девушка переехала к нему. О свадьбе пока речь не шла, по крайней мере Ярослав ничего об этом не слышал. Друга же на эту тему не пытал – сам расскажет, когда наступит момент.

– Нет, не будет, – подтвердил догадки Ярослава Терентий. – Она еще неделю в командировке. Так что у нас полно времени.

– А идет кто? – вновь наивно спросил Ярослав, также прекрасно зная ответ: изменений в их компании точно не предвидится. Так и оказалось.

– Все наши идут. Пока решаем: завтра поехать или на день отложить.

– Я могу завтра.

– Вот и отлично. Тогда жди, чуть позже скажем, что да как.

На этом друзья попрощались. Терентий заскочил в свой подъезд, у которого они и топтались уже несколько минут. Ярославу предстояло еще преодолеть стометровку, которую, впрочем, он прошагал даже не заметив, уже предвкушая отличные выходные.

* * *

Ровно в девять утра, как накануне и договорились, к дому Ярослава подъехал десятиместный микроавтобус. Только он остановился у нужного подъезда, как на улицу выскочил Ярослав с рюкзаком наперевес. Компания из пяти человек его поприветствовала, микроавтобус взревел и помчался прочь со двора.

За рулем сидел самый старший любитель гор, как все его звал, дядя Егор – Егор Сергеевич, недавно отметивший пятидесятилетний юбилей. Поговаривали, что он сызмальства увлекся горами и знал как «Отче наш» многие тропы. В общем, что ни говори, а стихи «Прощание с горами» великий Владимир Высоцкий написал в том числе и в честь Егора Сергеевича.

Рядом с водителем сидел Терентий. Молодой человек все больше копался в телефоне, наверное, переписывался с Натальей. В разговорах практически не участвовал, изредка лишь вставляя слово.

Создавать веселую атмосферу надлежало, как и всегда, Василию, племяннику Егора Сергеевича. Василий знал столько анекдотов и смешных историй, что их с лихвой хватило бы на вояж вокруг Москвы.

Также группу любителей природы составляли молодые люди Леонид и Николай, одноклассники Василия; все трое по-прежнему поддерживали дружеские отношения, в том числе и через увлечение походами.

Уже через час микроавтобус выскочил за город и помчался по грунтовке. Из открытых окон полились известнейшие туристские песни. Случайный свидетель мог бы сделать вывод, что на природу вырвались старички, еще заставшие романтику советского туризма, если бы не одно «но»: средний возраст группы не намного превышал тридцать лет.

Когда «Изгиб гитары желтой», «А я еду за туманом» и «Медвежонок» были спеты дважды, автобус остановился.

– Приехали! Конечная! – объявил Егор Сергеевич, и группа высыпалась на полянку.

Под шутки и песни выросли палатки, а в центре стоянки образовалась кухня: в котелке закипала вода для чая, на небольшом столике готовились бутерброды. Конечно, каждый успел позавтракать, но завтрак на природе, в горах – не утоление голода, а особый ритуал.

Когда завтрак был готов, туристы сошлись вокруг стола. Егор Сергеевич кивнул, и шестеро мужчин хором произнесли «клятву дикарей», присмотренную в известной советской комедии «Три плюс два»:

– Клянемся не бриться, не пить, не курить и оставаться дикарями!

Они сомкнули кружки с дымящимся чаем.

После трапезы мужчины обсудили план действий на ближайшие три дня (именно столько времени они рассчитывали провести в горах), составили график дежурств, и вся группа ринулась к озеру неподалеку – половить рыбу, а если повезет, то и искупаться…

* * *

Три дня пролетели как три секунды. Друзья вовсю воспользовались возможностью понежиться на природе, отдохнуть и набраться сил перед многочисленными буднями.

Последний по графику дежурный – Леонид – приготовил полдник – чай, бутерброды, ягодные десерты – и группа, давно готовая к отъезду, расположилась на рюкзаках. В молчании туристы прихлебывали чай, с философским видом посматривая на окрестный пейзаж. Уже вот-вот им предстоял обратный путь, и хотелось еще раз насладиться живописными видами.

Допив чай, Терентий схватил гитару и пошел на пригорок. Остановился у обрыва высотой пару десятков метров. Приняв позу, он заиграл «Песню о друге» Высоцкого. Первое четверостишие он спел соло, затем подключился хор товарищей, обступивших музыканта. Между куплетами певцы заливались свистом – точь-в-точь как в оригинале у Владимира Семеновича Во время пения Терентий украдкой посмотрел на Егора Сергеевича, убедился, что тот снимает происходящее на телефон – как и договаривались. Удовлетворенно кивнув и дяде Егору, и самому себе, Терентий заиграл с еще большей энергией, как того и требовала душа!

* * *

Ярослав никак не мог придумать, чему бы посвятить вечер последнего выходного. И только пришла «светлая» мысль попросту пораньше лечь спать, как запиликал мобильный телефон.

– Занят чем? – без «здравствуйте» поинтересовался Терентий.

– Вроде нет.

– Тогда дуй к нам. Наташа приехала, посидим немного.

В трубке раздались гудки отбоя – Терентий был уверен, что отказ не последует.

Чему посвящалась маленькая посиделка: череде уже подходящих к концу праздничных дней или возвращению Натальи из командировки – было не так уж и важно. Главное, что молодые люди чудесно провели вечер, болтая о том, о сем. Наташа рассказала, как прошла ее поездка, Ярослав и Терентий поделились впечатлениями своими впечатлениями о горах. Терентий для большего эффекта включил фильм об их отдыхе, его (фильм) уже успели смонтировать товарищи-туристы. Друзья еще раз окунулись в ту атмосферу, заново переживая события и эмоции. Наташа, впечатленная красотой пейзажей, загорелась пойти в следующий раз с ними, и Терентий пообещал показать ей и горы, и равнины.

– Обязательно! – дал слово Терентий. – Яр – свидетель, – указал он на друга. – Но сначала, душа моя Наташа, принимай отчет о выполнении твоего задания: рак на горе свистнул. И не раз.

Ярослав заинтересованно смотрел на друзей, но не вмешивался. Он видел, что Наташа понимает, о чем идет речь. Что сразу же и подтвердилось.

– А чем докажешь? – ехидно переспросила девушка.

– Видела, как мы лихо исполняли Высоцкого?

– И что?

– Свист слышала?

– Слышала.

– Яр, ты кто по знаку зодиака? – прищурился Терентий.

– Э-э… рак, – через паузу отозвался застигнутый врасплох Ярослав.

– Что тебе еще надо, девушка! – воскликнул Терентий. – Я уже и воду в решете носил. Ну, тут все просто было – лед из морозилки наковырял. Потом звезду притащил…

– А это как? – изумился Ярослав.

– Договорился со знакомым театралом. Пока тот отвлекал режиссера, я звезду с декорации отодрал. Еле успел убежать со склада.

Терентий ушел в соседнюю комнату и вернулся с коробочкой с кольцом.

– Наташенька, я беру на себя смелость утверждать, что прошел все твои испытания. И при свидетелях делаю тебе предложение стать моей женой!

В наступившей тишине послышался тихий ответ девушки: «Да!», а в ее глазах совершенно отчетливо читалось, что в проверках Терентий больше не нуждается!

2019 г.

ПРОСТИТЕ МЕНЯ!..

В пустой церкви две уборщицы завершали уборку, когда скрипнула дверь и вошел мужчина средних лет. Одет он был прилично, гладко выбрит. Казалось бы, ни одного изъяна, если бы не взгляд. Мужчина смотрел в одну точку, никого не видел и не слышал, словно пребывая во сне или под гипнозом. Одна из женщин обратилась было к нему, но тот, никак не отреагировав, прошагал как солдат к ближайшей иконе – это оказалась икона Божьей Матери «Владимирская», помогающая не только против неприятеля, но и исцеляющая физические недуги и душевные тяготы. Последнее странному прихожанину было как нельзя кстати. Он встал к иконе почти вплотную, едва не прижался лбом, губы беззвучно зашевелились. Молился? Каялся? Просил? Жаловался?

Одна из уборщиц осталась присматривать за чудаком, другая побежала за настоятелем. Тот явился незамедлительно. И пока женщина пыталась на ходу что-то втолковать протоиерею, тот издалека рассматривал прихожанина. Человек был ему незнаком – за те несколько лет, что настоятель возглавлял местную церковь, этот мужчина ни разу на богослужения не приходил.

Протоиерей жестом остановил продолжавшую щебетать уборщицу, отправил ее с напарницей в дальний угол помещения и шагнул к прихожанину.

– О чем печалитесь? – тихо спросил он мужчину, слегка дотронувшись до его плеча.

Тот вздрогнул.

– Замаливаю грех, – немного невпопад ответил он таким же тихим голосом. Мельком посмотрел на протоиерея и вновь повернулся к иконе.

– Расскажите! – то ли попросил, то ли потребовал священник. Он повел мужчину к скамейке, помог сесть. – Я ведь вас раньше не видел, не так ли?

– Не видели, – кивнул прихожанин, – но теперь у меня нет выбора.

– Рассказывайте!

Мужчина несколько раз тяжело вздохнул.

– На мне… грех… детоубийства… – произнес он в несколько приемов, каждое слово давалось ему очень тяжело. – На мне жизни детей… много детей…

Заметив недоуменный взгляд протоиерея, мужчина заспешил объясниться:

– Нет-нет! Я не об этом!.. Я начну с самого начала?

Прихожанин еще раз тяжело вздохнул, неуклюже перекрестился и начал рассказ.

– К отцовству у меня никогда не было интереса. Я не мог представить себя в роли папы. Да и сейчас не могу, но уже по другой причине. Даже придумал себе отговорку: кто-то не хочет тратить год на службу в армии, а я не хочу тратить всю жизнь на воспитание детей. Эта идея настолько плотно засела в сознании, что превратилась в одержимость. Можно удивляться, но дело до абортов даже не дошло: я жёстко пресекал саму попытку зачатия. Ни одна женщина не смогла выдержать такого. Кто-то уходил сразу, другие пытались терпеть, но вскоре ломались. Так продолжалось около десяти лет, и мне нравилась эта жизнь с установленными мной же правилами. Я не могу точно подсчитать, но таким образом удалось предотвратить появление на свет не менее десяти детей…

Голос прихожанина осекся. Настоятель церкви потребовал принести воды. Мужчина залпом выпил, собравшись с духом, продолжил:

– В конце концов я остался один. Повторюсь, меня устраивала такая жизнь. А месяц назад все изменилось.

Мне приснился сон, в котором некий мальчик лет десяти бегал по двору с мячом. Он был доброжелателен ко мне, вежлив, но категорически отказывался подойти: «Ты мне запретил!» – так он мне и заявил. А еще он назвал меня папой. Сон хоть и странный, но от него можно было отмахнуться, если бы в следующую ночь он не повторился, только в этот раз вместо мальчика была девочка лет пяти – шести, все остальное совпадало до деталей.

С этого момента сон стал преследовать меня каждую ночь. Мальчики и девочки разных возрастов сменяли друг друга, я сбился со счета, сколько их всего. Я стал бояться спать, меня пугает этот сон. И я понимаю только одно: мне хотят сказать, что я должен как-то искупить вину перед всеми этими детьми, которым мне было суждено стать отцом, хотя бы для одного, но…

Мужчина замолчал. Молчал и протоиерей. В его практике подобной ситуации еще не было. Грех аборта замаливали, и довольно часто, но чтобы такое!..

Прихожанин повернулся к священнику, спросил, глядя в упор:

– Отче, это ведь детоубийство, да? Это грех?

Священник молчал. Назвать прихожанина грешником – а вдруг это оговор невинного? Отрицать грех – а вдруг это выдача индульгенции страшному грешнику? Ситуация, безусловно, странная, и все же протоиерей принял решение.

– Да, сын мой, это грех, – после долгой паузы ответил священник. – Может быть, детоубийство.

– Что же делать? – прошептал мужчина.

– Молиться.

– Кому?

– Самому Господу. Только Он прощает и наказывает. Молись. Я тоже буду молиться, и за тебя, и за детей.

Священник зашагал прочь из помещения. Уже на пороге он повернулся к прихожанину.

– И вот еще что. Назови своих детей, дай им имена. Нехорошо им быть без имён. Им так будет лучше.

Священник жестом позвал уборщиц, они ушли, оставив прихожанина в одиночестве. Тот резко повернул голову и увидел икону «Спаса Вседержителя», с которой Господь смотрел на мужчину сурово, но с надеждой.

2020 г.

Я ХОЧУ…

Глава 1. …расстрелять казнокрада!

Савелий закончил читать публикацию на новостном Интернет-портале и поморщился как от зубной боли. Новость была посвящена разоблачению делишек очередного казнокрада: и деньги бюджетные воровал, и преступные схемы создавал, чтобы еще больше воровать тех самых бюджетных денег. В общем, как ни крути, а по справедливому суду лет на десять наворовал, и это еще если судья добрый попадется, иначе есть риск и все пятнадцать «строгого курорта» заработать.

Савелий опять поморщился, выругался в воздух и, поглядывая на фотографию казнокрада в публикации, сквозь зубы произнес:

– Расстрелял бы их всех! Заслужили!

– Полностью согласен! – кто-то воскликнул за его спиной.

Савелий от испуга побелел – он был дома один-одинешенек, и никто в беседу с ним вступить точно не мог. Ну, разве что сосед вдруг отозвался, но стены у них в доме не настолько тонкие. Он повернулся на звук и увидел какого-то низкорослого мужичка, с интересом разглядывающего комнату.