Текст книги "Загадка невидимого гостя"

– Вот и я думаю: «На фига?» – уже несло Герасима. – Но в этой книге все так.

Гриппов свирепо взирал на Муму. Тот, словно не замечая его состояния, занудным голосом продолжал:

– У меня к вам такой вопрос. Что все это значит? И зачем это написано? Вот Ольга Борисовна нам объясняла так: если есть ружье, то оно обязательно должно выстрелить. А у вас, Владимир Дионисович, ружье не выстрелило. И вообще оно неизвестно зачем.

– Ружье? – Не в силах более сдерживаться, Гриппов вскочил на ноги и принялся бегать по свободному пространству класса. – Обязательно выстрелить? Глупости! Идиотизм! Профанация! Примитивное понимание литературы!

– Владимир Дионисович, – робко возразила Ольга Борисовна, – вообще-то это не я сказала, а Чехов.

– Что мне ваш Чехов! – взорвался известный поэт и прозаик.

– Как это? – вырвалось у Герасима. – Вы же сами говорили: «Краткость – сестра таланта».

– Я говорил? – взвизгнул Гриппов, который уже совершенно не помнил, что какие-то несколько минут назад процитировал классика русской прозы.

– Ну конечно же, вы! – воскликнул Герасим. – Ольга Борисовна! – призвал он в свидетели классную руководительницу. – Подтвердите! Вы ведь наверняка слышали.

Учительница оказалась в крайне сложном положении. Она действительно слышала и помнила, как Владимир Дионисович, отстаивая свой творческий метод, процитировал известные слова Чехова. С другой стороны, Гриппов уже находился на грани срыва и нужно было как можно скорей погасить конфликт. И Ольга Борисовна сказала:

– Герасим, по-моему, это не так уж важно. Лучше задай Владимиру Дионисовичу свой следующий вопрос.

– Как это не важно! – возмутился Муму. – Вы все слышали? – обвел он картинным жестом полукруг парт. – Он ведь говорил?

– Слышали! Говорил! – нестройным хором подтвердили ребята.

– Видите, Ольга Борисовна! – укоряюще посмотрел на учительницу Герасим. – Все слышали.

Ольга Борисовна хотела во имя мира и спокойствия перевести разговор на другую тему. А именно, спросить Гриппова, кого он считает своими учителями. Однако не тут-то было. Владимир Дионисович, расхаживая по классу, разразился пылкой речью по поводу черствости и неблагодарности современников, которые в России испытывает едва ли не каждый одаренный человек. Несмотря на свое пренебрежение к классике, Гриппов даже прибег к словам Пушкина, который однажды посетовал, что его угораздило с умом и талантом родиться в России.

Класс заскучал. Сеня Баскаков – в особенности. Его вообще не очень волновали литературные проблемы. А к Гриппову он потерял интерес в тот самый момент, когда выяснилось, что «новый русский» из рассказа так ничего и не сделал со своим ружьем. Правда, ружье из рассказа известного поэта и прозаика напомнило Сене об одном маленьком, но радостном событии. Не далее как вчера вечером он наконец выпросил у отца недостающую сумму для покупки совершенно замечательного пистолета, который мало того что выглядел точь-в-точь как настоящий «вальтер», но еще и стрелял на пятьдесят метров капсулами с краской. Капсулы прилагались двух видов. Одни были наполнены несмываемой краской. А другие – специальным составом, который спустя несколько минут полностью испарялся, не оставляя следов.

Осуществив перед уроками заветную мечту, Баскаков даже не успел толком рассмотреть пистолет. И вот теперь решил наконец как следует полюбоваться приобретением. Баскаков покосился на Гриппова. Тот продолжал свою гневную речь по поводу «необразованного класса», который «совершенно не подготовлен к восприятию серьезной современной литературы». Ольге Борисовне, с ужасом взиравшей на Владимира Дионисовича, тоже явно было не до Баскакова.

Сочтя момент вполне подходящим, Сеня полез в стоявший под партой рюкзачок, достал оттуда пистолет, положил его на колени и принялся детально изучать конструкцию.

– Это у тебя что, настоящий? – не укрылись Сенины маневры от Вовы Яковлева, которому тоже успел порядком наскучить Гриппов.

– Угу, – был краток Баскаков.

– Дай посмотреть, – потянулся к оружию Вова.

– Руки прочь, – отпихнул его Сеня.

– Вот жлоб. Жалко, что ли? – обиделся Вова.

– Жалко, – не стал особенно распространяться Баскаков.

Вова Яковлев, однако, не принял «нет» за ответ. Выбрав подходящий момент, он изловчился и схватил пистолет за ствол.

– Офонарел? – уцепился за рукоятку Сеня. – Убери руки. Иначе выстрелит.

Вполне вероятно, Вова и Сеня, немного попрепиравшись, пришли бы, как говорится, к консенсусу и ничего бы особенного не произошло. Но в самый ответственный момент над ними нависла марсианская голова Владимира Дионисовича.

– Вот вам блестящая иллюстрация воплощенного невежества! – Голос известного поэта и прозаика уже срывался от гнева. – Я им о мировой культуре, а они в игрушки играют!

Он рванул на себя пистолет.

– Не надо! – возопил Баскаков. – Осторожней!

Но поздно. Раздался громкий хлопок. Класс замер. Облик Гриппова окончательно приобрел инопланетные черты. Лысый череп его и лицо стали кислотно-зеленого цвета, а светлый свитер покрылся ярко-оранжевыми пятнами, которые на глазах превращались в бордовые.

– А… я… – металлическим голосом робота произнес поэт и прозаик.

Класс разразился истерическим хохотом. Не удержалась и Ольга Борисовна.

– Ноги моей у вас больше не будет! – уже вполне своим голосом взвизгнул Гриппов и вылетел вон из класса.

– Ой-ей-ей-ей-ей! – простонала Ольга Борисовна.

Вскочив на ноги, она хотела бежать следом за Владимиром Дионисовичем, но тут в дверь вошел высокий толстый завуч «Пирамиды» Афанасий Иванович Майборода, которого за пышные казацкие усы прозвали Тарасом Бульбой.

– Ольга Борисовна, – с удивлением посмотрел он на учительницу, – это что за чучело у тебя из класса-то выскочило?

Ребята зашлись от нового приступа хохота.

– Да тут у нас, знаете ли, несчастье, – с трудом подавляя смех, выдавила из себя классная руководительница восьмого «А».

– А что случилось? – заволновался завуч.

– Потом, Афанасий Иванович, – скороговоркой произнесла учительница. – Это, знаете ли, Гриппов. Мне обязательно надо его догнать.

Уже открыв дверь, она обратилась к Сене:

– Что у тебя там была за краска?

– Я без понятия, – украдкой запихивая злосчастный пистолет в рюкзачок, уныло откликнулся Баскаков. – Еще не успел посмотреть.

Ольга Борисовна, махнув рукой, убежала. Афанасий Иванович остался в классе.

Класс дипломатично молчал.

– Я еще раз спрашиваю, – подергал длинный ус Тарас Бульба. – Вы что с известным писателем сотворили?

– Мы ничего, – откликнулся Сеня.

– Это он сам, – честно глядя на завуча, подхватил Вова Яковлев.

– Са-ам? – недоверчиво протянул Афанасий Иванович, у которого до сих пор стояла перед глазами зеленая физиономия Владимира Дионисовича.

– Уверяем вас, Афанасий Иванович, – вмешался Муму, – Гриппов это сделал исключительно по собственной инициативе.

– Я предупреждал, – жалобно произнес Баскаков, – а он не послушался.

– Сам, значит, покрасился? – по-прежнему не укладывалось такое в голове у Майбороды.

– Сам, – подтвердил Герасим. – Только не покрасился, а испачкался. Это все видели. И Ольга Борисовна – тоже.

– Он, значит, сам, – покачал головой Майборода. – А нашу тетю Лизу, между прочим, чуть второй инфаркт не хватил. Она как раз в коридоре подметала, а тут этот зеленый бежит. Она прямо с лица вся спала. И все-таки, как же такое могло получиться? – он вновь приступил к расспросам.

– Теперь из-за тебя, дурака, конфискуют, – грозно прошептал Сеня на ухо Вове.

Вова испуганно на него посмотрел и весь сжался.

– Я не виноват.

– Жду ответа. – В голосе Майбороды послышались суровые нотки.

И Сеня, вздохнув, произнес:

– Он сперва речь толкал, а потом взял и пистолет у меня из рук вырвал. Я ему говорю: «Осторожней». Тут и выстрелило.

– Пистолет? – Казацкие усы у Тараса Бульбы обвисли. «Вот, – с ужасом подумал он, – докатилось и до нашей школы». – Баскаков! – продолжал он вслух. – Откуда у тебя пистолет?

– Купил, – просто ответил Сеня.

– Где? – допытывался Майборода.

– В магазине, – откликнулся мальчик.

– Из-под полы?

– Почему, – пожал плечами Сеня. – Официально. У них там полно разных. И на витрине выставлены.

– Не ври! – крикнул Майборода. – Кто тебе, мальчишке, продаст в магазине огнестрельное оружие!

– Но он ведь не настоящий, – кинув смущенный взгляд на Вову Яковлева, внес ясность Баскаков.

– Ах, не настоящий, – с облегчением произнес Тарас Бульба. – Все равно на уроке не положено.

– Я и не хотел, – со вздохом изрек Сеня. – Просто так получилось.

– А что получилось-то? – хотел докопаться до истины завуч.

– Ну, я его как-то случайно вынул, чтобы посмотреть, – весьма туманно объяснил Сеня. – А Гриппов зачем-то его схватил. Ну, пистолет и выстрелил. Краской. А я даже не думал, что он заряжен.

– Значит, это краска, – почти совсем успокоился Майборода. – А она хоть от него отмоется?

– Не знаю, – честно признался Сеня. – Там одна отмывается, а другая такая, что намертво красит. Но какая в него была заряжена, я не успел разобраться.

– Давай сюда пистолет и инструкцию, – деловито произнес Майборода. – Сейчас разберемся.

Сеня послушно протянул ему пистолет, инструкцию и запасной комплект капсул. Афанасий Иванович, изучив текст описания, посмотрел на оставшиеся в коробке капсулы.

– Порядок. То, чем выстрелило, даже отмывать не придется. Оно само исчезает.

– Вот видите, – улыбнулся Сеня.

– А Гриппов, собственно, сам во всем виноват, – пришел ему на помощь Муму.

Завуч в это время с большим интересом разглядывал баскаковский пистолет. Глаза его заблестели.

– Хорошо забацали, – мечтательно произнес он. И с сожалением добавил: – В моем детстве таких пистолетиков не было.

Сжав рукоятку, Тарас Бульба сделал вид, будто прицеливается в дверь. Тут она резко распахнулась. Палец у завуча от неожиданности дернулся. То, что произошло мгновение спустя, напоминало кошмарный сон. Раздался уже знакомый восьмому «А» негромкий хлопок, немедленно сменившийся истошным женским криком. Затем в дверь влетела директриса экспериментальной авторской школы «Пирамида» Екатерина Дмитриевна Рогалева-Кривицкая. Впрочем, узнать ее сейчас было практически невозможно. Лицо и волосы ее окрасились в ярко-оранжевый цвет, а по строгого покроя костюму рассыпались в причудливом беспорядке кокетливые зеленоватые потеки.

– Смотри-ка, Сенька! – закричал кто-то. – А он у тебя каждый раз в разное красит!

Сеня ничего не ответил. Он не мог оторвать взгляда от Тараса Бульбы. Тот оцепенел. Рука по-прежнему сжимала пистолет. Словно он собирался сделать еще один выстрел.

Екатерина Дмитриевна схватилась за лицо. Затем уставилась на испачканные оранжевые руки и возопила:

– Что это? Кто это?

– В-вы не волнуйтесь! – Швырнув наконец пистолет на стол, грозный Майборода суетливо забегал вокруг директрисы. – Это не страшно, – хватая ее за руки, продолжал он. – Через пять минут пройдет. Сам читал. В инструкции.

– Афанасий Иванович, – с ужасом посмотрела на него оранжевая директриса. – Кто это сделал?

– Я, – с силой дернул себя за казацкий ус Тарас Бульба. – Случайно.

– Случайно? – повысила голос Екатерина Дмитриевна.

– А я вам что говорил? – возник в проеме двери уже совершенно выцветший, но торжествующий Гриппов. – Это не класс, а бандитское логово!

– Дети тут ни при чем, – перебил его Майборода. – Я сам виноват. Увлекся. Там курок очень слабый. Видите?

И, взяв со стола пистолет, он услужливо вложил его прямо в руки Екатерины Дмитриевны.

– Не надо! – заверещал Гриппов.

Но уже совершенно обалдевшая ото всего Екатерина Дмитриевна машинально нажала на курок. Вопль Гриппова оборвался. Класс со смесью восхищения и ужаса смотрел на известного поэта и прозаика.

На сей раз лицо его и марсианская голова окрасились в цвет фуксии. А под будуарно-розовым лицом на груди засияло, как солнце, огромное желтое пятно с лучами-потеками.

– Это!.. Это!.. – захлебываясь от возмущения, проорал Гриппов и, чуть не сбив с ног стоявшую в дверях Ольгу Борисовну, вылетел вон.

Екатерина Дмитриевна вскорости выцвела. Вместе с нормальной расцветкой к ней вернулись хладнокровие, величественность и некоторая слащавость. С Грипповым вышло несколько хуже. После второго выстрела он так и не обрел до конца первоначального облика. Макушка марсианской головы почему-то упорно оставалась ярко-розовой. Афанасий Иванович Майборода настоятельно советовал известному поэту и прозаику набраться терпения и ждать. Гриппов рекомендациям не внял. Направившись в школьную душевую, он попытался отмыть голову с мылом. Однако розовый цвет от этого стал только ярче. По этому поводу Владимир Дионисович закатил в кабинете Рогалевой-Кривицкой новую истерику. Вопреки своему андерграундному прошлому, он настоятельно требовал «тщательного расследования обстоятельств» и «суровой кары виновному».

В результате расследования виновными были объявлены Сеня Баскаков и почему-то Герасим Каменев.

– Я-то при чем? – возмущался Герасим. – Я этот пистолет даже не трогал. И, можно сказать, вообще практически не видел. Рогалева-Кривицкая стреляла, но не виновата. Тарас Бульба стрелял и тоже, видите ли, не виноват. А я, значит, виноват. Но почему? Что я вообще плохого этому Гриппову сделал?

– Он еще спрашивает, – фыркнула Варя. – Да лучше бы ты в него еще сто раз из баскаковского пистолета выстрелил.

– Не понял, – покрутил головой Муму.

– И понимать нечего, – продолжала Варвара. – Ты, Муму, недвусмысленно намекнул Гриппову, что сестричка у него есть, а братика нету.

– Че-его? – Муму покрутил пальцем возле виска. – Совсем обалдела, Варька. Какой братик? Какая сестричка?

– Ну, краткость ведь – сестра таланта. Вот ты, Муму, и намекнул. Мол, краткость есть, а братика, то есть таланта, нету.

– Что нету – это совершенно точно, – кивнул Герасим. – Но я-то чем виноват? Объясняй теперь предкам, что я – не верблюд. Хорошо еще, пистолет не мой.

– Ладно, Муму, не расстраивайся, – ободрил Иван. – Может, еще обойдется.

Разговор происходил по дороге домой. Первым на углу улицы Правды и Ленинградского проспекта компанию покинул Павел. Ему нужно было направо. Остальные четверо жили в доме номер восемнадцать по Ленинградскому проспекту. Герасим и Варя – во втором подъезде, а Иван и Марго – в первом.

Уже вызвав лифт, Иван, проболевший последние дни, вспомнил, что Марго обещала дать ему тетрадку с лекциями по экологии.

– Зайдем, и возьмешь, – ответила девочка.

– Хорошо, – согласился Иван.

– Иван, а ты не ошибаешься? – подергала запертую дверь Марго.

– В чем? – посмотрел на нее мальчик.

– Ну, что нас заперли, – пояснила Марго. – Может, дверь как-нибудь сама захлопнулась? Из-за сквозняка, например.

– Какой сквозняк, – пожал плечами Иван. – И потом, когда мы входили, я заметил: тут все замки без язычков. Если бы само захлопнулось, я бы уже открыл. А верхний замок не отпирается. Я уверен: его специально так заперли, чтобы изнутри отворить было невозможно.

И в качестве доказательства Иван повертел туда-сюда ручку замка. Она двигалась вхолостую.

– Видишь? Прокручивается.

Марго кивнула. Огромные ее глаза округлились.

– Выходит, пока мы ходили по квартире, в ней кто-то прятался? – испуганно смотрела она на Ивана.

– Выходит, – задумчиво произнес тот. – И этому типу совсем не хотелось с нами встречаться.

Марго зябко поежилась. Она вдруг поняла: все могло кончиться гораздо хуже. Хотя они и так оказались в незавидном положении и в полной власти того, кто их тут запер. Что, если ему вздумается прийти сюда снова и убрать нежелательных свидетелей? Ведь они с Иваном заперты, как в мышеловке.

– Слушай, – дрожащим голосом произнесла девочка. – Нам надо как можно скорей отсюда выбираться.

– Телефон тут есть? – посмотрел на нее Иван.

– Есть, – указала на подзеркальник Марго. Там стоял аппарат.

– Сейчас позвоню ребятам, – кинулся к нему Иван.

– Жаль, бабушки дома нет, – посетовала Марго. – У нее ведь вторые ключи в столе лежат.

Иван поднял трубку. Гудка не было.

– Испорчен, – растерянно проговорил он.

– Может, не подключен? – предположила Марго. – Проверь розетку.

Иван проверил. Все было в порядке.

– Марго, думаю, это дело рук того самого типа, – глухо изрек мальчик.

– Когда он успел? – удивилась девочка.

– Вот уж секундное дело, – откликнулся Иван. – Особенно если уметь. Он выбежал на лестницу, нас запер, потом залез в распределительный щиток, дернул за провод, и все дела.

Марго попробовала включить свет, но лампочка тоже не загорелась.

– Эй, а он и свет нам вырубил.

– Это еще большой вопрос, – не был так категоричен Иван. – Может, он, а может, и ваши соседи, перед тем как уехали. Ведь они надолго. Могли сами и выключить.

– Сейчас проверим.

Добежав до кухни, Марго распахнула дверь холодильника. Внутри было совершенно пусто, чисто и сухо. И ни намека на холод.

– Похоже, Ваня, ты прав. Наверное, они сами перед отъездом выключили рубильник.

– В общем-то для нас это особенного значения не имеет, – откликнулся мальчик. – Гораздо важнее, что мы с тобой тут заперты. И не можем выбраться.

– Господи! Какая же я идиотка! – вдруг хлопнула себя по лбу Марго. – У нас же общая терраса!

– Фу-у! – выдохнул с облегчением Иван.

Марго побежала в столовую. Мгновенье спустя ребята уже стояли на широкой террасе, которую продувал осенний пронизывающий ветер. Таких террас в доме номер восемнадцать по Ленинградскому проспекту было только две – на девятом этаже, по одной с каждой стороны. Терраса тянулась вдоль двух квартир и стараниями бабушки Марго, Ариадны Оттобальдовны, была разделена на две части живой изгородью из туй, растущих в длинном деревянном ящике. На стороне Марго стояла еще ажурная металлическая беседка. Иван, переехавший в этот дом только минувшим летом, помнил, как тут было уютно еще в начале сентября. Стены и крышу беседки густо увивали лозы садового винограда. Команда отчаянных до самого наступления холодов часто собиралась в беседке Королевых.

Сейчас терраса выглядела совсем по-иному. Словно дачный участок перед первыми снегопадами. Листья винограда совершенно облетели. Ящики, в которых летом и осенью постоянно росли цветы, были пусты. А туи бабушка Марго плотно укутала полиэтиленовой пленкой и мешковиной.

Впрочем, ребят сейчас волновало совсем другое.

– Слушай, Марго, а как мы к тебе попадем? – посмотрел на нее Иван. – Бабушки-то твоей нету, а предки на работе до самого вечера.

– Будем надеяться, что она оставила открытой форточку, – откликнулась девочка.

– А Птичка Божья? – засомневался Иван.

Птичкой Божьей звали огромного зелено-красного латиноамериканского попугая Королевых. Ариадна Оттобальдовна души в нем не чаяла и старалась, по большей части, держать его не в клетке, а на свободе.

– Во-первых, давно установлено, что Птичка Божья в форточку не пролезет, – объяснила Марго. – То есть теоретически он это сделать может. Но ему неудобно. Поэтому он даже и не пытается. Но бабушка все равно его в клетку сажает, прежде чем открыть форточку. Она боится, что иначе Птичку Божью продует на сквозняке и он простудится. Он ведь у нас из теплых краев.

Иван кивнул и первым с трудом пролез между двумя близко растущими друг к другу туями на половину Королевых. Затем помог перебраться Марго. Они поспешили к окну. На их счастье, форточка оказалась приоткрыта.

– Порядок, – с облегчением произнесла Марго.

– Уж не знаю, насколько порядок, – с большим сомнением произнес широкоплечий рослый Иван. – Я туда явно не пролезу.

– А я запросто, – уверенно произнесла Маргарита. – Я пролезаю всюду, куда у меня голова проходит.

– Ты уверена, что она у тебя пройдет? – снова засомневался Иван.

– Абсолютно, – тряхнула головой девочка. Ее густые, черные волосы упали на лицо. – Только ты подсади меня.

– Давай, – Иван подставил руки.

– Нет. Погоди, – улыбнулась Марго. – Куртку я все же сниму. Подержи Фантомаса.

Она быстро скинула куртку.

Все это время Марго держала на руках голого кота. Тот, словно понимая, в какой опасной ситуации они оказались, сидел очень тихо и вел себя скромно.

– Интересно, как ты это себе представляешь? – Иван выразительно посмотрел на подругу. – Значит, я буду держать кота и одновременно подсаживать тебя в форточку?

– Действительно, – спохватилась Марго. – Ладно, подержи его одну минуточку.

Фантомасу явно не хотелось на руки к Ивану, однако он и на сей раз смирился. Марго вытряхнула из сумки учебники и, запихнув туда Фантомаса, закрыла «молнию». Сумка немедленно ожила и замяукала.

– Потерпишь, – строго сказала девочка. – И волосы мне тоже будут мешать, – добавила она.

– Может, обрежем? – хмыкнул Иван.

– Есть способ менее радикальный.

Марго извлекла из сумки берет и, надев его, аккуратно забрала под него волосы.

– Вот теперь давай.

Иван сделал руки. Марго поставила на них ногу и, подтянувшись, ящерицей скользнула в форточку.

– Ну ни фига себе! – с восхищением воскликнул Иван. – Профессионально работаешь.

– Кое-что умеем, – уже из квартиры ответила девочка и отворила балконную дверь. – Вноси куртку, сумки и Фантомаса. А я сейчас проверю, заперт ли Птичка Божья.

Она убежала и почти тут же вернулась:

– Порядок. Попугай в клетке. – Девочка внимательно пригляделась к Ивану. – Ой, какой ты у нас бледный! – У нее чуть поднялись уголки губ.

– На себя посмотри, – обиделся Иван. – И вообще, неужели ты не понимаешь, – даже сейчас, когда они были уже в безопасности, по телу его пробежала дрожь, – он ведь запросто мог возвратиться.

– Мог, – согласилась девочка. – И к тому же не один.

– Вот именно, – снова заговорил Иван. – И тогда мы с тобой наверняка бы сейчас не смеялись.

– Ой! – вскрикнула Марго. – У Смирновых балконная дверь осталась открытой.

– Вообще-то я приткнул ее. – Ивану совсем не хотелось возвращаться в таинственную квартиру.

– Этого мало, – покачала головой Марго. – Во-первых, дверь от любого сквозняка может открыться. И тогда этот тип сразу поймет, куда мы девались.

Иван задумался. В таком случае Марго будет угрожать опасность. Такого он допустить не мог.

– Конечно, можно поискать у бабушки запасные ключи, – предложила Марго. – Тогда мы бы вошли и все там как следует заперли. Но мне туда больше сегодня не хочется.

– Мне тоже, – не стал скрывать Иван. Тут ему в голову пришел простой и надежный выход: – Надеюсь, у вас найдутся гвозди и молоток?

– Естественно, – подтвердила Марго.

– Показывай где, – потребовал Иван.

Марго повела его по коридору к кладовке. Дверь в комнату Ариадны Оттобальдовны была приоткрыта. Когда ребята проходили мимо, оттуда раздался уже хорошо знакомый Ивану сиплый голос:

– Твор-рческое р-решение.

Марго и Иван засмеялись. Птичка Божья отличался, во-первых, огромным словарным запасом, который постоянно обогащался новыми выражениями. А во-вторых, он все произносил очень к месту, словно подтверждая мнение бабушки Марго, что речь его совершенно осознанна.

Мальчик и девочка прошли в кладовку. Вслед им донеслось:

– Опер-рация «Тр-рест».

– Вот именно, – хмыкнул Иван и полез в ящик с гвоздями. – Слушай, Марго, – он продемонстрировал каких-то неимоверных размеров гвоздь. – А помельче ничего нету?

– Все, что есть, тут, – ответила она. – Это после ремонта осталось.

– Придется такими, – смирился Иван.

Взяв молоток и пять огромных гвоздей, он вновь направился на террасу. Открыв тихонько балконную дверь соседней квартиры, мальчик и девочка некоторое время прислушивались. Кажется, там никого не было. Или, во всяком случае, посетитель не собирался себя обнаруживать. Впрочем, сейчас ситуация представлялась не столь опасной. Даже если непрошеный гость вернулся и отреагирует на стук молотка, они просто смоются в квартиру Марго.

Все-таки стараясь не шуметь, Иван вновь плотно затворил дверь.

– Придерживай, – попросил он Марго.

Примерившись, он несколькими точными ударами вогнал в раму огромный гвоздь. Затем подергал дверь. Она не подалась.

– Намертво, – с довольным видом произнес Иван. – Фиг кто теперь ее откроет. В особенности изнутри.

– Тогда пошли. – Марго уже направилась на свою половину террасы.

Однако Иван, чуть подумав, для верности забил еще один гвоздь. Вернувшись в квартиру Королевых, он увидел, что Марго с растерянным видом взирает на сумку. «Молния» была расстегнута.

– Когда ты успел Фантомаса выпустить? – осведомилась она у Ивана.

– И не думал выпускать, – удивился тот.

– Значит, он сам выбрался, – всплеснула руками Марго и кинулась в бабушкину комнату.

Иван поспешил следом. Там им открылась немая, но выразительная сцена. Фантомас, нервно подергивая голым хвостом, пружинящей походкой кружил у стола, на котором стояла клетка с попугаем.

Птичка Божья, наклонив голову, с высоты своего положения внимательно изучал диковинное животное, всем своим видом показывая, что такого ему не приходилось видеть даже в далекой Латинской Америке. Увидав ребят, Птичка Божья громко свистнул и, не сводя презрительного взгляда с кота, отчетливо изрек:

– Стр-риптиз. Тр-рагический стр-риптиз.

Иван от смеха сложился пополам. Кот, как ни странно, по-видимому, тоже что-то понял. Во всяком случае, явно почувствовал себя глубоко оскорбленным. Повернувшись спиной к Птичке Божьей, он дрыгнул всеми четырьмя лапами одновременно и с достоинством удалился в коридор.

– Кр-расиво жить не запр-ретишь. – Попугай проводил голое животное задумчивым взглядом. Затем, словно чуть подумав, добавил: – Пр-риходите еще. Будем р-рады!

– Не смеши меня, Птичка Божья! – уже рыдала от хохота Марго.

– Птичка Божья – хор-рошая птичка, – похвалил себя попугай.

Подойдя к входной двери, Иван услышал на лестнице громкий жалобный голос:

– Фаня! Фаня! Кыс-кыс-кыс! Где тебя черти носят?

– Марго, быстро сюда! – позвал Иван. – Кажется, там нашего клиента уже разыскивают. Только не брякни, что мы нашли его в той квартире.

– За кого ты меня принимаешь? – Ее оскорбили предостережения Ивана.

Она отворила дверь. На лестничной клетке стояла растерянная пожилая женщина.

– Татьяна Эдуардовна! – крикнула Марго. – Фаня у нас.

– Ой! – улыбнулась женщина. – Слава богу!

Фаня с удовольствием перебрался на руки к хозяйке.

– Ах, негодник! Ах, бедненький, – просюсюкала Татьяна Эдуардовна. – Ой, да ты весь дрожишь! Кто тебя обидел? Наверное, ваш попугай. – Она с таким возмущением посмотрела на Марго, будто бы та специально украла кота, чтобы скормить его Птичке Божьей.

– Никто его не обижал, – с досадой ответила Марго. – Мы с Иваном нашли вашего Фаню. А Птичка Божья вообще заперт в клетке.

Но Татьяна Эдуардовна не удостоила ее ответом. Причитая над Фантомасом, она удалилась в свою квартиру. Марго пожала плечами.

– Сделай доброе дело и пожалеешь, – с глубокомысленным видом заметил Иван.

– Отдали по назначению, и ладно. – Марго поманила его обратно в квартиру.

Иван вошел. Она тщательно заперла дверь. И почти тут же раздался телефонный звонок. Марго подняла трубку.

– Здравствуйте, Генриетта Густавовна.

Иван досадливо поморщился. Это была его бабушка. Теперь начнет допытываться, почему его до сих пор нет дома.

– Марго, – шепнул он. – Соври, что нас задержали в школе.

Девочка покачала головой.

– Да, да, Генриетта Густавовна. Герасим вам правильно сказал. Уроки давно уже закончились.

«Проклятый Муму, – подумал Иван. – Не мог грамотно лапшу на уши повесить».

– Видите ли, – продолжала беседу Марго, – Иван зашел ко мне за тетрадкой по экологии… Ах, звонили, и никто не подошел? Ну да. Мы тут кота одного нашли… Какой кот? Да, знаете, такой голый. Видели? Ну да. Фантомасом зовут. Он из нашего подъезда и все время убегает от хозяйки… Да, ее зовут Татьяна Эдуардовна…

Настала длительная пауза. Видимо, Генриетта Густавовна принялась что-то рассказывать про Татьяну Эдуардовну. Марго выразительно закатила огромные черные глаза, затем глубоко вдохнула и выдохнула.

Иван, понимающе кивнув, развел руками. Мол, внук за бабку не отвечает. Генриетта Густавовна, всю жизнь проработавшая редактором в крупном академическом издательстве, ныне испытывала огромный дефицит общения. Дочь и зять целыми днями на работе. А внук говорит, что у него совершенно нет времени.

– Да, Генриетта Густавовна, – наконец проговорила Марго. – Кота мы уже отдали. А Ваня сейчас будет дома. Он как раз собирался.

Девочка опустила трубку на рычаг.

– Кажется, я тебя отмазала, – с гордостью сообщила она Ивану. – Твоя бабка уже всех обзвонила. И пребывала в тихой панике по поводу твоего бесследного исчезновения. Беги домой. Поешь. Успокой ее и возвращайся. А я пока обзвоню ребят.

– Слушай, а ты одна не боишься? – по-прежнему беспокоился за нее Иван.

– Совершенно, – заверила девочка. – Во-первых, у меня телефон работает.

– А что мешает ему перерезать еще один провод.

– В принципе ничего, – согласилась Марго. – Но дверь-то я ему все равно не открою, а ключей от моей квартиры у него нет. И на террасу ему теперь не выйти.

– Это уж точно. – Иван не сомневался в качестве собственной работы.

– А потом, – продолжала Марго, – ты забываешь, что у меня есть смертельное оружие в лице Птички Божьей. Сейчас я выпущу его из клетки, и пусть только кто-нибудь сунется.

– Н-да-а, – протянул Иван. – Тогда я ему не завидую.

Птичка Божья при случае мог нанести своим клювом серьезную травму.

– Ты давай лучше иди и скорей возвращайся. – Марго выпихнула Ивана на лестничную площадку. – А мне надо скорей сообщить ребятам. Иначе еще куда-нибудь разбредутся.

Иван, не дожидаясь лифта, побежал вниз по лестнице.

Полтора часа спустя Команда отчаянных в полном составе собралась у Марго. История с соседней квартирой сильно всех озадачила. Тем более что начиная с сентября пятерым друзьям удалось самостоятельно раскрыть два самых настоящих и очень опасных преступления. И вот, кажется, на горизонте замаячила новая тайна.

Выслушав Ивана и Марго, Каменное Муму недоверчиво произнес:

– А может, там и впрямь никого не было? А вам все показалось? Ну, захлопнулось, а потом сломалось.

– Бедный Муму! – всплеснула руками Варя. – По-моему, это у тебя после Гриппова все в головке захлопнулось.

– Прошу не упоминать при мне фамилии Гриппова! – с ходу впал в пафос Герасим.

– Кстати, – обратился к нему Луна. – Ты как, Льва-в-квадрате уже поставил в известность, что Рогалева-Кривицкая завтра ждет с нетерпением твоих родителей?

– Поставил. – На скуластом лице Муму воцарилось скорбное выражение.

– И дедушка, разумеется, прочитал тебе длинную лекцию, – вкрадчивым голосом проговорила Варя.

– Не успел, – с торжеством произнес Герасим. – Я сработал на опережение.

– Каким образом? – уставились на него остальные.

– Дал ему почитать тот самый сборник Гриппова. Мол, сперва ознакомься, чтобы быть в курсе, а после со мной поговоришь.

– Ну и как? – полюбопытствовал Иван.

– Неплохо. – Муму был крайне доволен. – По-моему, дед уже полностью переместился в виртуальную реальность.