Текст книги "В ледяном плену"

Сербино Аранцо только что наложил уже третью за час шину на переломанную конечность. Очередной пациент благодарно сжал его руку. Сербино испытывал чувство гордости, ведь он довольно не плохо справлялся с проблемой недостатка хирургического инструментария, используя разный подручный материал. Например, в качестве шин для фиксации переломанных костей применил алюминиевые планки, которыми был отделан пол в багажном отсеке. Кроме этого, он придумал использовать вместо одеял чехлы с кресел. Они были сделаны из довольно плотной ткани. Многим в продуваемом ветром салоне стало чуточку теплее, когда они закутались в эти чехлы. Теперь надо было срочно придумать как и где лучше разместить раненых со сложными переломами, чтобы в условиях большой стеснённости их не беспокоили.

Чтобы немного отдохнуть и подумать Сербино вышел из самолёта и закурил. Вскоре к нему присоединился также вымотанный до крайности «коллега» Роберто Ганессо.

– А ведь я был уверен, что начну настоящую самостоятельную практику в клинике отца. Буду заниматься исключительно тем, что накачивать силиконом женские бюсты и откачивать жир у стареющих ловеласов – с ироничной улыбкой признался приятелю Сербино Аранцо. – А вон как оно вышло.

– А я не поверишь ли даже рад тому, что судьба послала меня сюда – в свою очередь откровенно признался Ганессо. – Впервые чувствую, что от меня зависит что-то очень серьёзное. А главное, представь, что нас бы не оказалось в этом самолёте. Сколько бы человек умерло в течение первого часа от болевого шока и потери крови.

– Может ты и прав, но и переоценивать себя мы не должны – помрачнел Сербино. – Без медикаментов, которые утащил этот сумасшедший механик, и специальной медицинской аппаратуры большинство наших пациентов не продержаться больше двух-трёх дней. На лекциях нам говорили, что если человек ослаблен в результате ранения или болезни, да ещё недостаточно хорошо питается, то при дефиците кислорода и в условиях низких температур его тело будет неумолимо остывать, пока не наступит смерть. Насколько я помню, это называется гипотермией. Надеюсь, что помощь всё же подоспеет раньше, чем это случиться.

Словно в ответ ему где-то далеко в стороне послышался гул приближающегося самолёта. Он шёл высоко над облаками.

– Как вы думаете, они уже принимают аварийный радиосигнал с наших «чёрных ящиков»? – Вопрос задала высокая спортивная женщина. На свежий воздух она вышла с сигаретой в руке, дым которой источал аромат подозрительно похожий на марихуану. Таких, как она женщин, принято называть роскошными. Впрочем, судя по насмешливому и высокомерному выражению её глаз, сама незнакомка наверняка больше гордилась собственным умом и сильным характером, чем золотыми волосами и безупречными чертами лица. Странно, но Сербино и Роберто прежде не замечали незнакомку среди пассажиров.

Прочитав удивление на лицах молодых людей, дама представилась:

– Сэнди Холл, свободная художница. В том смысле, что работаю сразу на несколько крупных американских и европейских изданий. Мы не успели познакомиться, ибо до самого финала я проспала в конце салона.

Судя по тому, с какой невозмутимой иронией Холл рассказывала о только что пережитом ею кошмаре, это действительно была «железная леди»:

– К счастью, те парни, что прикручивали моё кресло к полу, видно делали это сразу после выходных и под присмотром своего начальства. Только этим я могу объяснить, что меня не выбросила из самолёта, как моих соседей справа и слева. Хм, могу себе представить, как бы я смотрелась со своим макияжем и юбкой одна в самолётном кресле, да ещё летящей вниз головой!… Вы можете спросить, как я пробралась на ваш чартер? Нет, я вовсе не «заяц», как вы могли подумать. Просто мне надоело торчать в ожидании своего рейса в Буэнос-Айресе, и когда я узнала, что в вашем самолёте есть свободные места, то упросила руководителя делегации взять меня на борт. Хотя должна признать, что теперь я с гораздо большим почтением вспоминаю слова моей мамочки, которая всегда упрекала меня за непоседливость и привычку срываться с места, не дождавшись своего автобуса.

Американка воплощала собой довольно типичный для Нью-Йорка тип обеспеченной независимой бизнес-вумен, при этом имеющей довольно большие интеллектуальные запросы. Она была членам престижного журналистского клуба «Нью-Йоркер Сосайети», лауреатом множества премий. Официально в Чили Холл летела с целью написать статью о победившем год назад на выборах Президенте-социалисте Сальвадоре Альенде, и о том, как он реализует свою знаменитую предвыборную программу «Чилийский путь к социализму». Многие в Штатах и в Западной Европе с большим интересом, а то и с откровенным страхом смотрели теперь на эту южноамериканскую страну. Одни, как помощник президента США Генри Киссинджер и Директор ЦРУ Ричард Хелмс опасались, что вскоре Чили станет для СССР второй Кубой. Но немало было и тех, – особенно среди интеллектуальной элиты, – кто испытывал острое любопытство, наблюдая за чилийским экспериментом. Одним словом это была задача для элитарной журналистки, какой и была Сэнди Холл.

С присущим ей талантом убеждать напористая фрилансерша сумела заинтересовать несколько очень крупных газет и журналов в своей экспедиции. По возвращении в Штаты её ждала новая порция гарантированной славы и высокие гонорары. Но в наполеоновский планы вмешался проклятый случай.

Вообще-то, свои командировки Сэнди привыкла организовывать по классу VIP, но на этот раз гораздо важнее комфорта для неё была скорость. Дело в том, что истинной целью её командировки было намерение тайно встретиться с неким высокопоставленным армейским чином в Сантьяго, который обещал передать Холл важные документы о якобы готовящемся в стране перевороте.

Ситуация в Чили в последние месяцы напоминала сильно разогретый паровозный котёл, готовый взорваться в любую минуту. Правлением Альенде многие были недовольны, и в первую очередь военные. Хотя внешне генералу демонстрировали главе государству полную лояльность, но заговорщики всегда так поступают. Так что в зреющий в тиши штабных кабинетов заговор поверить было совсем несложно.

Для журналиста заполучить эксклюзивную информацию из самого гнезда путчистов было редчайшей удачей. Но Сэнди понимала, что её информатора в любой момент могут вычислить и убрать, и потому спешила поскорее встретиться с ним. Именно поэтому репортёрша была готова ради стоящего материала добираться до места событий не привычным бизнес-классом, а хоть в бомболюке бомбардировщика – в обнимку с крылатой ракетой. И именно поэтому в конечном итоге Сэнди оказалась в этих диких горах среди обломков самолёта, на который у неё даже не было билета.

Первой эмоцией, которую бравая журналистка испытала после того, как разбившийся самолёт застрял в сугробе и ей открылся вид окружающих диких гор, было сильнейшее чувство досады. Весь её бег на перегонки со временем оказался напрасным. За те несколько часов или суток пока спасатели будут добираться сюда, путчисты вполне могут успеть уничтожить ожидающего американскую журналистку полковника из штаба главнокомандующего вооружёнными силами Чили генерала Карлоса Пратса.

Холл расстроилась бы ещё больше, если бы узнала, что самолёт, на который она села, вообще не был оборудован поисковыми радиомаяками. Это была старая машина, два десятилетия пролетавшая на внутренних линиях во Франции. Потом самолёт списали, и его за треть цены приобрела уругвайская авиакомпания. А то, что их старый лайнер не укомплектован всем необходимым оборудованием, мало смущало его новых хозяев. В Латинской Америке многие проблемы традиционно решаются при помощи пухлых конвертов, тайно презентуемых чиновникам. Примерно полгода назад один из ответственных сотрудников Министерства гражданской авиации Уругвая, инспектировавший авиакомпанию «Таму», за определённую сумму закрыл глаза на то, что самолёт «Фэрчайлд-Хиллер FH-227D/LCD» с заводским номером 12783 не оснащён специальным аварийным оборудованием.

Но американская журналистка не знала всех этих подробностей. А иначе сейчас её голос не звучал бы столь уверенно:

– В наше время найти упавший самолёт не проблема – заверила она парней, пытаясь подавить в себе растущее раздражение. – В крайнем случае, аргентинские или чилийские власти обратятся к правительству США и нас обнаружат с помощью американских спутников-шпионов. Я слышала, что они оснащены настолько мощной оптикой, что в хорошую погоду могут «прочитать» время на ваших наручных часах.

– Не знаю, мадам, насчёт спутников-шпионов и «чёрных ящиков», – заметил Сербино, с озабоченным видом вслушиваясь, то в нарастающий, то в стихающий гул, – но пилоты этого самолёта нас уже точно увидеть не смогут. Смотрите, облака залегли очень низко сплошным ковром.

– Но вы не слишком беспокойтесь, – поспешил утешить «слабую» женщину Роберто. – Господь не оставит нас здесь, и уже завтра днём мы будем греться в тёплых ваннах и есть горячую пищу.

– А вы не допускаете, что Бог мог просто отвлечься для того, чтобы, скажем, налить себе кофейку, пока мы летели – в глазах Сэнди заиграли злые чертенята. – А когда Всевышний вновь занялся нами, то к своему удивлению обнаружил, что мы копошимся на склоне этой горы.

– Я не думаю, мадам, что в нашей ситуации мудро говорить такое, ведь сейчас наши жизни целиком зависят от Провидения. Просто вы, как и все мы тут, устали, замёрзли, и потому раздражены на окружающий мир.

Это было правдой. Сэнди была до крайности раздражена оттого, что срывалась так хорошо начинавшаяся командировка; что она не могла налить себе чашку любимого кофе; и что даже на чтение свежих выпусков модных журналов, которые она прихватила с собой, нельзя было отвлечься из-за отсутствия в этом чёртовом самолёте электрического освещения. И впрямь было от чего возненавидеть окружающий мир!

Порывистый ветер завывал всё громче и яростно бросал в лица людей крупные кристаллики льда и снега, царапающие кожу. Все, кто до сих пор находился снаружи самолёта, были вынуждены укрыться от непогоды в глубине металлической норы. Трагическим итогом этого дня были 16 потерянных жизней, в том числе четырёх членов экипажа. Но и у выживших в авиакатастрофе 29 пассажиров шансов уцелеть в мёртвых горах с каждым часом оставалось всё меньше…

Глава 8

Когда борттехник громко крикнул из грузового отсека, что видит внизу неизвестный самолёт, командир «Геркулеса С-130» аргентинской поисково-спасательной службы немедленно заложил крутой вираж влево, – нельзя было потерять обнаруженную цель. Развернувшись, крылатая машина стала барражировать над местом, указанным наблюдателем. Погода была совершенно отвратительная, и командир корабля был поражён, как борттехнику удалось в коротком разрыве между облаками заметить мелькнувший внизу самолёт.

Почти двадцать минут «Геркулес» методично прочёсывал район, но ничего интересного в редких облачных просветах-«окнах» его экипаж не обнаружил. Опускаться же ниже уровня облачности было крайне опасно, из-за высокого риска налететь на одну из бесчисленных горных вершин.

– А это случайно не призрак был? – шутливо осведомился у техника командир.

– У меня глаза от напряжения слезятся, так я хочу, чтобы именно мы нашли уругвайца, и получили обещанные за него призовые деньги – сердито ответил борттехник. – А вы хохмите надо мной!

Техник собирался ещё много гневных слов высказать шутникам из пилотской кабины, но тут он снова заметил внизу едва различимый в сумерках силуэт неподвижного самолёта.

– Я снова его вижу! «Птичка» прямо под нами, а рядом с ней фигурки людей.

– Сбрасывай груз, Хуан! – приказал командир. Теперь место нахождения пропавшего самолёта было чётко зафиксировано штурманом на карте.

Борттехник тут же привёл в действие механизм открытия задней створки фюзеляжа и запустил ленту транспортёра грузового отсека, на которой было закреплено несколько контейнеров с одеждой, продовольствием и медикаментами. Через двенадцать секунд все ящики с комплектами выживания для переживших авиакатастрофу людей уже покачивались в открытом небе на грузовых парашютах. На следующем заходе «Геркулес» сбросил в район крушения уругвайского «борта» несколько радиомаяков, которые при улучшении погоды должны были послужить отличными ориентирами для спасательных вертолётов.

– Не могу поверить, ведь теперь мы богачи! – чуть ли не пританцовывал на своём командирском кресле левый пилот. – Эй, штурман, какую премию этот уругваец обещал тому, кто первым найдёт упавший самолёт с его роднёй?

– Полтора миллиона, минус налоги, кеп, – чётко отрапортовал подчинённый.

– Это ж сколько выходит на нос? – изумился красоте названной цифры командир.

– Достаточно, чтобы бросить нашу нервную работёнку и до конца своих дней предаваться разным безобразиям – рассмеялся второй пилот.

– А что если нам сложиться и вскладчину и на паях организовать собственную авиакомпанию – азартно предложил командир поискового самолёта. – А что, по-моему классная идея! Купим или возьмём в аренду несколько старых машин, и будем гонять их в Бразилию, Перу, Чили, пока не окупим. А там, глядишь, развёрнёмся по-настоящему. Глупо тратить такие деньги на пристройки к домам, новые телевизоры и стиральные машины.

Смелый полёт фантазии первого пилота «Геркулеса» прервал радист:

– Командир, вас вызывает командир чилийского воздушного разведчика.

– Чёрт, откуда он здесь нарисовался? Что ему надо?

– Он говорит, что премного благодарен нам за сброшенный груз, но не собирается торчать на земле дальше часа.

Вскоре выяснилось, что самолёт внизу, который аргентинцы приняли за разбившийся уругвайский «Фэрчайлд-Хиллер» на самом деле принадлежал чилийской горноспасательной службе. Он тоже участвовал в поисковой операции, но был вынужден совершить экстренную посадку из-за серьёзных проблем с единственным мотором. По счастью старенький биплан, помимо шасси был снабжён лыжами, которые позволили его пилотам без проблем посадить его на снежную поверхность. Чилийцы как раз заканчивали ремонт и собирались взлетать, когда увидели выплывающие из-за облаков гигантские оранжевые парашюты с контейнерами. Они не сразу сообразили, за что им послана такая «манна небесная», а когда разобрались в чём дело, чуть не умерли со смеху.

Чилийцы тоже на этот раз исполняли свой профессиональный долг с особым рвением. Ведь не каждый день за твою обычную работу тебе обещают премию в миллион долларов. Не без злорадства они теперь представляли, как должно быть счастливы коллеги в уходящем на восток самолёте. «Не спеши связываться с ними, пускай работяги хотя бы десять минут в своей жизни побудут миллионерами» – велел своему радисту чилийский командир, когда тот торопливо стал искать частоту для связи со сбросившим груз самолётом.

Глава 9

День второй

Утром, когда Антонио Переза выбрался из самолётного фюзеляжа, его поразило, как сильно переменилось место, куда они попали. Если вчера он чувствовал себя жалкой песчинкой, затерянной в мрачных горах, то сегодня – при ярком свете солнца, на фоне лазурного неба и ослепительного блеска белоснежного снега – мир вокруг казался неестественно прекрасным, громадным и величественным. От открывающегося взгляду бескрайнего пространства аж захватывало дух.

– Не правда ли здесь присутствие бога ощущаешь как-то яснее?

При этих словах Антонио вздрогнул. Он и не заметил, что помимо него окружающими красотами любуется ещё кто-то. Карлитос Паэс удобно возлежал в установленном в снег самолётном кресле, пристроив свои вытянутые ноги на несколько положенных друг на друга чемоданов. Предводитель «крысиной стаи» время от времени прикладывался к бутылке рома и закусывал шоколадом. Рядом с его креслом уже валялась одна пустая бутылка. С таким комфортом расположиться мог только Паэс. Когда Антонио подошёл, Карлитос предложил капитану их команды:

– Глотни, кэп, и тебе легче будет смотреть на вещи философским взглядом. Ты только посмотри, посреди какого рая нам повезло гробануться!

Антонио взял предложенную бутылку, немного отпил из неё, но не вернул обратно Карлитосу.

– Где ты это взял?

– В предбаннике пилотской кабины. Там был целый ящик. Но во время «мягкой посадки» большинство бутылок разбилось. Хотя подозреваю, что несколько бутылочек пилоты уговорили ещё в полёте. Кстати, лично я теперь не удивляюсь, почему эти асы вместо аэродрома приземлились здесь. Я когда хорошо выпью – тоже порой вместо собственного гаража просыпаюсь где-нибудь за городом. Один раз даже спьяну запарковал машину на портовом пирсе.

Так что возможно техника не виновата в наших бедах, а всему виной, как говорят учёные мужи, пресловутый «человеческий фактор». А теперь, кэп, верни «пузырь» обратно, а то моё горло и разум требуют очередной порции.

– Обойдёшься! Всё имеющееся в наличие продовольствие мы соберём в один ящик, и я лично буду каждому выдавать его дневной паёк. Ведь неизвестно, когда прибудут спасатели. А до их появления нам надо ещё как-то продержаться.

– Нет проблем! Собирай в свой ящик, что найдёшь, но эту выпивку верни мне. Я хочу её добить. В конце концов, я жертвую на общие нужды две целые винные бутылки из своих личных запасов. Кроме того, это ведь я вчера вечером придумал на ночь завалить вход в самолёт чемоданами и креслами. Если бы не моё предложение, то сейчас мы бы с тобою тут вообще не разговаривали.

– Никто и не оспаривает твоей гениальности и благородства, Карлитос. Правда, ночью я лично слышал, как ты проклинал ту женщину, что постоянно стонала от боли, и даже называл её глупой коровой и приказывал заткнуться.

– А зачем она своими глупыми бабскими воплями мешала всем заснуть?!

– Твоё счастье, Карлитос, что свои проклятия ты произносил не в полный голос и тебя не слышал Нандо. Это ведь была его мать. Несколько минут назад я проходил мимо и видел, что эта женщина умерла.

– Как умерла?! – ужаснулся Паэс. Маска наглой самоуверенности мгновенно слетала с его лица, уступив место выражению полнейшей растерянности. Не смотря на то, что Карлитос уже видел за последние сутки не одну человеческую смерть, он был поражён. Ведь в гибели этой женщины была и его личная вина.

Капитан регбийной команды Антонио Переза выглядел настоящим диктатором, когда рассказывал уцелевшим пассажирам о том, как теперь будет строиться их общая жизнь:

– В нашем распоряжении четыре бутылки вина, полбутылки рома, несколько плиток шоколада, три упаковки шоколадных орешков, две пачки крекеров. Думаю, что уже после полудня за нами прилетят вертолёты, но пока мы должны быть бережливы. Единственное, что мы можем не экономить, это курево. Кто-то из пассажиров набил свой чемодан сигаретными блоками. Так что можете курить, господа, пока у вас не высохнут мозги. Что же касается еды, то два раза в день каждый будет получать одну крышечку вина и кусочек шоколада.

Все были согласны со столь разумным решением. Только Карлитос чувствовал себя оскорблённым тем, что Антонио, распоряжаясь найденными не им припасами, строит из себя народного вождя и спасителя, чуть ли не библейского Моисея, прокормившего при помощи Бога израильский народ.

Не то чтобы сам Карлитос так уж нуждался в божественных почестях. Ему было бы вполне достаточно элементарной человеческой благодарности. Но вместо этого, по ходу своего выступления Антонио несколько раз бросал выразительные взгляды в сторону Карлитоса, как бы говоря: «Всем нам ещё повезло, что я вовремя отобрал еду у поганца, не будем называть его имени, который собирался один всё сожрать и выпить».

Для Карлитоса Паэса всё происходящее выглядело прямым оскорблением. В конце концов, не дослушав оратора, он демонстративно развернулся и пошёл к своему личному креслу, установленному в нескольких десятках метрах от самолёта. Вскоре Паэса догнал один из его верных друзей по «крысиной стае» – Эдуардо Чано. Приятель знал, что именно Карлитос нашёл львиную долю распределяемых Антонио продуктов.

– Ты только послушай его, старик, – на ходу покатываясь от смеха, Чано толкал в бок мрачного друга. – Оказывается, нам теперь нечего опасаться за свои жизни. Супермен Антонио Переза позаботиться о нас лучше, чем родные родители. Ты видел, с каким интересом смотрела на него эта американка? Ну эта красивая сучка, которая неизвестно как пробралась в наш самолёт? Сдаётся мне, что когда мы доберёмся до Сантьяго, она затащит Переза в свою постель.

– Мне нет до этого дела! Зато я точно знаю, что этот тип давно уже слишком много на себя берёт! – гневно воскликнул Карлитос. – Он почему-то решил, что может командовать нами только потому, что вымахал выше всех в команде. Нет, клянусь богом, я когда-нибудь серьёзно проучу этого самонадеянного верзилу!

В ответ на это Чано вновь толкнул приятеля в бок, и, с многозначительным видом задрав свитер на животе, продемонстрировал Карлитосу заткнутый за брючный ремень пистолет.

– Откуда он у тебя?! – удивился Паэс.

– Нашёл в пилотской сумке. Здесь, в горах оружие – вещь далеко не лишняя. Кто знает, как всё может обернуться в будущем…

Конечно, Паэс не верил в то, что Чано когда-нибудь сможет применить пистолет против Антонио Переза или кого-то ещё. Вообще-то, Эдуардо любил изображать из себя крутого, но обычно дальше слов дело никогда не шло. Но чего отрицать было нельзя, так это того, что у Чано были довольно оригинальные взгляды на жизнь. Возможно многие свои убеждения вместе с перстнем в форме мёртвой головы он получил в наследство от деда, который в конце Второй мировой войны сбежал в Латинскую Америку из нацисткой Германии. «Во все времена в человеческой породе происходил естественный отбор, – однажды в запале откровенности заявил Чано дружкам, – сильные духом и телом становятся правителями, а слабые и неполноценные – их слугами и рабами. Это нормальное положение вещей. Конечно лучше всего, если государство берёт на себя роль селекционера и само выращивает сверхлюдей, как элитную пшеницу или призовых быков. Но в любом случае носители качественных генов должны добиваться того, чтобы иметь лучшие условия жизни, чем слабые и больные».

Сам Эдуардо внешне мало походил на идеального «быка-производителя». Сложен он был непропорционально, имел большую голову, неправильные черты лица и некрасиво выступающие вперёд лошадиные зубы. Кроме того, у него были очень широкие для мужчины бёдра и узкие плечи. Но самое поразительное, что все эти недостатки Чано с лихвой компенсировал гипертрофированным самомнением. Обычно, входя в ночной клуб, по которым Чано обожал шляться, он придирчиво разглядывал местных девиц через тёмные очки и всегда выбирал самую красивую. И самое поразительное, что красотки видимо чувствовали особую энергетику этого головастика и часто бросали ради его общества своих смазливых бой-френдов. «Чтобы женщины не говорили вам, а в мужчинах их привлекает прежде всего излучение природной силы, – порой делился с дружками по «крысиной стае» секретами своего успеха Чано. – Просто все эти тёлки чувствуют во мне первоклассного самца, готового порвать любого, кто встанет на моём пути».

Человек с такими взглядами, да ещё получивший преимущество над остальными в виде оружия, не мог со временем как-то не проявить себя. И не смотря на то, что Карлитос не желал верить в то, что Чано может представлять реальную опасность для кого-то на этом горном склоне, сам он бы не хотел иметь здесь такого недоброжелателя…

Глава 10

По просьбе уругвайского правительства один из американских разведывательных спутников был перенацелен для обследования предполагаемого района катастрофы и прилегающей к нему местности. Висящей на околоземной орбите электронный шпион намного превосходил по своим возможностям обычную авиационную разведку, ибо его «глаз»-объектив имел очень большую зону обзора.

Правда, был у спутника и существенный недостаток – он не мог долго находиться над районом поиска – примерно через час он уходил за горизонт, и требовалось долго ожидать следующего сеанса. Именно поэтому специалистам особого технического отдела, входящего в систему НАСА (Национальное аэрокосмическое агентство США) понадобилось время для того, чтобы получить картинку места падения пропавшего авиалайнера. И всё-таки «иголка в стоге сена» была найдена! Руководитель группы немедленно доложил о находке высокому начальству. Он особо подчеркнул, что полученный из космоса снимок позволяет с большой точностью определить местонахождение обломков уругвайского самолёта. Через час посыльный в звании подполковника военной разведки доставил запечатанный конверт с фотографиями в святая святых штаб-квартиры ЦРУ в Ленгли.

Разговаривали двое – хозяин кабинета и его сотрудник. Впрочем, эта беседа меньше всего походила на общение начальника и подчинённого. Дело в том, что сидящие в мягких гостевых креслах в стороне от массивного рабочего стола немолодые мужчины давно знали друг друга. Они познакомились много лет назад в годы Второй мировой войны, когда оба были фронтовыми газетными репортёрами, а потом почти одновременно получили приглашение на работу в аналитический отдел только что созданного Управления стратегических служб (OSS). Потом эта организация была преобразована в Центральное разведывательное управление. За тридцать лет один из них дослужился до должности директора «конторы», а второй всегда был при нём в качестве верной правой руки.

– Любой президент всегда в первую очередь заботится о своём международном имидже – рассуждал главный разведчик. – Ради этого он готов целоваться взасос с русским Генсеком Брежневым, и, наплевав на тысячи потерянных в джунглях американских жизней, договариваться с вьетнамскими коммунистами о прекращении огня. Нам же достаётся вся грязная работа, которой политики брезгуют заниматься. Но если не мы будем убирать дерьмо, то кто тогда этим займется?

Хозяин кабинета мог говорить без опасений. Его личная служебная территория была защищена от всякого рода шпионских штучек даже лучше, чем апартаменты президента Никсона в Белом Доме. Система вентиляции данного помещения была оснащена специальными звукопоглощающими фильтрами для защиты от прослушивания. Плюс к этому в систему вентилирования помещения были встроены виброакустические генераторы, которые постоянно создавали «белый шум», не позволяющей, ни человеческому, ни электронному уху извне уловить что-либо из сказанного в этих стенах.

Впрочем, различных систем защиты данная комната имела столько, что о многих даже сам хозяин кабинета не знал. Например, бросая порой задумчивый взгляд в окно, он даже не догадывался, что в их тонированных снаружи стёклах использованы особые добавки, отражающие любое излучение, что исключало возможность применения специальной дистанционной подслушивающей и подглядывающей техники.

Впрочем, господину директору «конторы» и не требовалось быть в курсе всего, ведь он умел подбирать толковых сотрудников, которые всегда справлялись с порученными им делами.

– На нас давят со всех сторон – жаловался он старому соратнику. – Одни мечтают набрать политических очков к предстоящим выборам, записав себе в актив спасение известной журналистки. Другие хотят угодить уругвайцам. При этом заикнись я в разговоре с президентом, что высшие интересы государства требуют похоронить этот самолёт с его пассажирами в горах, так почти уверен, что вместо понимания всей сложности политической обстановки, услышу в ответ воскресную проповедь о милосердии и великой крестовой миссии Америки.

– Зато помощник президента по национальной безопасности тебя наверняка бы понял – возразил боссу его «верный оруженосец».

– Да, Киссинджер практик до мозга костей – согласился директор. – Кроме того, именно ему поручили решение «чилийской проблемы». А когда босс даёт тебе конкретное задание, тут уж демагогией не отделаешься. Справишься – получишь награду, нет – увесистый пинок под зад.

Хозяин кабинета подошёл к своему рабочему столу и взял в руки несколько фотографий, присланных НАСА.

– Надо поручить хорошим специалистам сделать качественный фотомонтаж, чтобы восстановить на снимках девственный природный ландшафт.

– Можешь быть на этот счёт совершенно спокоен, Ричард. У меня есть пара «головастиков» из «Кремниевой долины», которые так обработают изображение на своих компьютерах, что даже у самого въедливого журналиста не возникнет и тени подозрений в их подлинности – заверил высокопоставленного друга его ближайший советник. – Но есть одна проблема…

– Не тяни, Фрэд – поморщился директор. Он хорошо знал, что означают эти многозначительные паузы в исполнении однополчанина.

– Парни Гувера из ФБР раскопали, что в НАСА со спутником работал человек с серьёзным изъяном в биографии.

– Надеюсь, это был не «крот» КГБ? – язвительно усмехнулся директор. Не смотря на личную заинтересованность в этом деле, он был бы рад услышать, что конкуренты из ФБР сели в большую лужу.

– Нет, но отец этой молодой женщины в 1947 году руководил штаб-квартирой четвёртого окружного отделения коммунистической партии США.

– Ого! Насколько я знаю, это осиное гнездо большевиков размещалось всего в квартале от Штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне. Помнишь, как этот шут сенатор Маккартур в своё время истерично кричал, что коммунисты прячутся под каждой американской кроватью, и Гувер всегда молчаливо поддерживал идею жёсткого контроля над каждым местным красным. И вот выясняется, что они только сейчас обнаружили, что дочь такого человека занимает ответственный пост в системе национальной безопасности!? Признаться, я был лучшего мнения о старине Эдгаре (имеется в виду Гувер – директор ФБР с 1924 по 1972 гг) и его парнях. Вот уж поистине «всё вокруг – не то, чем кажется».

– Я хотел просить твоей санкции на принятие специальных мер к этой женщине.

– Да-а… тут уж ничего не поделаешь – с тяжёлым вздохом развёл руками директор. – Как не отвратительно поступать подобным образом с дамой, но в любом случае в будущем нам может потребоваться на кого-то списать комбинацию с фотомонтажом, если обломки самолёта всё-таки будут найдены. А так хорошо законспирированная коммунистка или даже разоблачённый агент Кремля в недрах НАСА – вполне подходящая кандидатура на роль «стрелочника». Как считаешь, Фрэд?

– Этого недостаточно – сухо возразил директору подчинённый. – Чтобы нам поверили, когда все карты будут открыты, необходимо заранее провести операцию прикрытия.

– Не стану с тобой спорить, старина, ибо знаю, что твоё фирменное чутьё тебя ещё не разу не подводило.

…Когда главный вопрос был решён, мужчины ещё некоторое время поговорили о детях и внуках; договорились один из ближайших выходных провести вместе с семьями. В сущности, они были милыми пожилыми людьми, не желающими никому зла в этом мире. И только служебная необходимость и высшие интересы страны вынуждали седовласых патриархов разведки обрекать на смерть почти три десятка ни в чём неповинных пассажиров и задумывать зло против молодой женщины, которая должна была заплатить слишком высокую цену за грехи своего отца.