Текст книги "Загадки полутонов"

Загадки полутонов
Антон Константинович Михалев

© Антон Константинович Михалев, 2024

ISBN 978-5-0064-4912-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На месте преступления, где находился уже давно бездыханный труп небезызвестного психиатра, известного своей способностью излечивать души людей, были наглядно представлены все признаки медленно сходившего с ума человека. Давняя пословица гласила: «Он спасал других, но не смог спасти себя». Именно такая мысль посетила меня, когда я впервые узрел болтающееся на веревке, подвязанной к потолку, тело. Вся квартира напоминала скорее древние, хорошо сохранившиеся захоронения, нежели квартиру, в которой еще пару недель назад присутствовали признаки жизни. Все книги и мебель были разорваны, следы потухшего костра виднелись на красивом персидском ковре, фотографии, которыми, по всей видимости, дорожил психиатр были изуродованны, протухшая еда, которая хоть немного перебивала запах гниющей плоти. Огромный слой пыли и слегка распахнутые шторы с большим трудом пропускали свет на повешенного.

Особенность моей профессии – докопаться до сути, найти причины, достать правду, какой бы она ни была. Но, смотря на окружающее меня место, невольно пропадают вопросы, почему столь опытного следователя по особо тяжким делам вызвали в такую даль из-за самоубийства. Только зайдя в квартиру столь уважаемого в узких кругах человека, отличающегося своим спокойствием, расчетливостью, самолюбием и чистоплотностью, ощущалось что-то зловещее, темное, паранормальное.

Будучи скептиком, конечно, пытаешься гнать эти мысли прочь, но аура, окружающая тебя со всех сторон, пытающаяся затянуть прямиком в ад, не отпускает и давит со всех сторон. Место не напоминало квартиру человека, которого описывали окружающие, да и сам психиатр уже не напоминал человека. Длинные переломанные ногти, под которыми была запекшаяся кровь, клочьями вырванные волосы от самых корней, большое количество увечий на его теле скорее напоминало убийство, нежели наложение на себя рук.

Осмотр места происшествия и тела, составление протокола заняли целый день. После выполнения всех должностных обязательств, передачи бездыханного тела скорой помощи и, взяв все образцы и отправив всех помощников домой, я остался один в так называемом «забытым богом месте». В голове всплывали теории заговоров, вопросы. Были непонятны абсолютно все детали происшествия: «Зачем настолько успешному человеку себя убивать?», «Почему он выглядит так?», «Что с его квартирой?» и главный вопрос «Что, черт возьми, здесь вообще произошло?

Каждый из этих вопросов вертелся в голове, но пазл не сходился, а ситуация не становилась понятнее. И раз сегодня мне не суждено сделать блестящие выводы, подобно лучшим детективам из романов, я решил отправиться домой и уже утром, имея некие результаты экспертиз, собрать картину воедино. Закрыв квартиру жертвы в голове прокручивалась картина из всего того, что я увидел, услышал, унюхал в том пыльном месте. Не то, чтобы трупы были для меня в новинку, но что-то в этом деле не давало покоя. Было ощущение, что квартира была уже не здесь и не в этом мире. Спускаясь по лестнице и разговаривая с самим собой, я увидел торчащий из почтового ящика угол измятого конверта. Это не было похоже на улику, но именно в тот день мне показалось иначе. Вытащив письмо, его лицевую часть украшал корявый, точно невротика или человека с шизофренией почерк, который почти невозможно было разобрать, кроме двух слов «От психиатра (неразборчиво)», «Для профессора антропологии (неразборчиво)». Данная деталь настораживала и поселяла еще больше жути в моей голове. Конверт был толстым, что говорило о большом количестве бумаги внутри него. Несмотря на должностной регламент, в котором прописано, что следователь обязан сдать такие находки, как вещественные доказательства, мое любопытство взяло верх. Я взял конверт, положил в карман куртки и поехал домой, чтобы ознакомиться с рукописями.

Дома было спокойно, тихо, чисто, но даже после душа, я продолжал ощущать на себе пыль, запах гнили и дискомфорт. Усевшись в кресло, усталость окутала все тело, мои глаза уставились на потрепанный конверт, сделанный из желтого пергамента, который рвался от содержимого. Переборов свое тело и направив его к столу, я взял манящую кипу бумаг, которую нашел в том доме, и уселся за чтиво.

Как и было предположено, содержимого внутри было много, настолько много, что в голову лезли мысли сделать все необходимое завтра, но интерес оказался сильнее. Собравшись с силами я принялся читать.

«10.03.1987

Мне предстоит разобраться в интересном случае. Трое ребят с одной школы, убившие своих одноклассников в загородном доме, а в дальнейшем пытающиеся совершить самоубийство. Из десяти человек не осталось выживших, а двое из трех подозреваемых находятся в критическом состоянии после попытки совершения самоубийства. За это время из этого класса погибло еще 6 человек при странных или же нелепых обстоятельств. Казалось, что ученики, которые были убиты до этого, не могли попасть в ситуации, в которых оказались.

У одного из подозреваемых найдены ножницы в правом глазу, а левый – выколот, поврежден череп и произошло кровоизлияние в мозг. У второго – вскрыт живот и была совершена попытка самостоятельно вытащить непарный гладкомышечный полый орган. Третий же остался жив, отделавшись перерезанными венами, но не смертельно, поэтому его смогли спасти. Последний подозреваемый, единственный выживший – (неразборчиво), отправлен в психиатрическую больницу для преступников. Меня вызвали, чтобы доказать или опровергнуть его невменяемость. Местные психиатры расходятся во мнениях насчет диагноза данного индивида, начиная от простой депрессии, заканчивая шизофренией и раздвоением личности. На протяжении всех разговоров с пациентом, я буду записывать все на диктофон, а также дублировать на лист бумаги.»

К сожалению, как бы конверт не казался полон, записей с диктофона мною не было обнаружено, поэтому придется довольствоваться рукописями. Я никогда не слышал об этом деле. Ни газеты, ни радио не говорили даже о чем-то схожем. Но смерть десяти человек не могла пройти незамеченной. После первой прочитанной мною страницы, паника стала немного нарастать. Было что то зловещее в том, как могут быть связаны события, которые описывает психиатр с тем, что сегодня было найдено его тело. Помимо этого, пугал факт различий почерка на первой странице и на самом конверте.

Сон покинул меня сам собой, а интерес воспылал в глазах и сердце. Интерес, пропитанный страхом неизвестности и загадочности. Я знал, что в этой истории что-то не так, и теперь, возможно, у меня есть шанс разобраться, что именно.

«12.07.1987

Не возможно оценить успех прошедшей беседы, ведь подозреваемый (далее-пациент) не произнес ни слова. Но, как принято считать, тело может сказать гораздо больше, нежели диалог. На протяжении часа были предприняты попытки коммуникации с пациентом. Несмотря на мою продолжительную речь, он не обращал на нее внимание. Когда мне казалось, что вот-вот прольется хотя бы одно слово, то это оказывались дикие вопли и крики. Также был замечен неоднократный нервный тик с периодичностью в двадцать минут.

Помимо вышеперечисленного, время от времени с его губ срывались слова, но звуков он не издавал. Губы двигались, создавалось впечатление, что он читает стихотворение или мантру, но ни один звук, кроме моих собственных слов не заполнял комнату.

Попытки определить состояние пациента не увенчались успехом. Но несмотря на это диагностировать его неадекватность казалось вполне возможным. Я не мог его оставить, не мог бросить. От боли в его душе, моя душа кричала. Мною было принято решение продолжить сеансы, чтобы использовать полученные знания не только для помощи этому человеку, но и другим. В тот момент, я был уверен, что поступаю правильно, что каждая душа может быть спасена. Дарвин завещал нам знание того, что мы существа разумные, которые добились своего положения в пищевой цепи спустя многое время эволюции.

В моей голове становилось больше вопросов. Парень, которого я видел сегодня не был похож на обычного серийного убийцу. Да и сам случай напоминал групповое схождение с ума. Безумие не может быть заразно. Но вопрос оставался: «Как настолько одаренные дети, которые выросли в благополучных и уважаемых семьях, так сильно поддались влиянию самых пагубных человеческих слабостей и желаний?»

С каждым новым словом, написанном на листке засаленной бумаги, поселяли сомнения в правдивости написанных слов. Мне казалось, что психиатр нагнетал ситуацию, которая была понятна.

Чтобы не быть голословным, не наговаривать на порядочного человека, мне пришлось позвонить в отдел полиции и узнать о деле трехлетней давности. Подождав какое-то время, на том конце провода раздался голос: «Извините, офицер, данных по описанной вами ситуации не существует. Всего хорошего!» Возможно, даже самые умные и психически устойчивые люди сходят с ума. Может этот пожилой человек забрал все безумие своих пациентов себе, чтобы облегчить их страдания? Все написанное напоминало мне скорее хороший страшный роман, нежели записки психиатра. И именно из-за того, что чтиво было с хорошим началом, я принялся дочитывать историю до конца.

«14.07.1987

Я опять провел беседу с пациентом, в попытках найти ответы, которые скрыты внутри его черепной коробки. Этот сеанс был немного успешнее, чем прошлый. По началу мои ожидания разрушились таким же молчанием, как и в прошлый раз, но с течением времени моего монолога, мне повезло допустить грубую ошибку в моей профессии и произнести фразу «В чем твоя проблема?». После таких некорректных слов, которые словно гром среди ясного неба вырвались из моего рта, парень, сидевший напротив меня, вдруг очнулся, будто его окатили ведром холодной воды. «Проблема..? Проблема..? Вся проблема в новом однокласснике…».

Началась история про нового ученика данного учебного заведения, который пришел к ним в класс месяцев пять назад. Имени его пациент вспомнить не мог, но некоторые детали его поведения, социального статуса, желаний и мировоззрения были высказаны мне. За оставшиеся тридцать минут могло сложиться впечатление, что я уже не вел свой монолог.

Сложно сказать что-то конкретное про человека, которого мне описывали, да и в целом практически невозможно было уловить смысл того, что мне рассказывали, но из всего этого, я смог вычленить немаловажные факты. Новый одноклассник имел следующие ослабленности внешности: высокий парень, с волосами до плеч, достаточно худощав. Главной особенностью внешности оказалось то, что по отношению к нему, все испытывали симпатию. Помимо этого, особенностью данного лица была татуировка змеи на шее и глаза, которые «меняли цвет». Если быть точным, то из слов удалось уловить лишь факт того, что при разном свете глаза имели разный цвет, что, в целом, является нормальным для человека.

...

конец ознакомительного фрагмента