Текст книги "Гонщик"

Она бродила по девятнадцатому ярусу около часа, вместе с прибывшими на «Сиролл» спасателями разыскивая уцелевших. Поблизости от Ольгиной квартиры наткнулась на тела троих охранников, убитых взрывом. Потом нашла двух женщин, синисса и кошку – эти были живы, их сразу же забрали «коконы спасения». Наконец администрация «Сиррола» сообщила, что все живые существа обнаружены и идентифицированы, а каждый закоулок девятнадцатого яруса для верности еще раз просканирован, больше искать некого. Тина выбралась к лифтам, их уже успели починить.

– Вам тоже нужна медицинская помощь, – подскочил к ней в фойе восемнадцатого яруса незнакомый охранник. – Пожалуйста, пойдемте со мной.

Тина мельком взглянула на свое отражение в зеркальной стене: грязные волосы растрепались, лицо в запекшейся крови, одежда испачкана пылью и кровью.

– Это просто царапины, – объяснила она.

– Все равно пойдемте. По закону мы должны оказать вам медицинскую помощь и выплатить компенсацию.

Тину не интересовала компенсация. Ей сейчас хотелось только одного: добраться до того, кто все это устроил. И желательно, чтобы встреча произошла на ничейной территории, где не действуют законы цивилизованных миров.

– Вы не знаете, как дела у Ли Лагайм? Это девочка, дочь Ольги Лагайм.

– Всех тяжелораненых уже отправили на Нез, в больницу.

Охранник довел ее до медпункта для людей и усадил в кресло в уютном холле с растениями в пластиковых кадках и светящейся мозаикой на потолке. К своему немалому удивлению, Тина заметила в углу Генлаора с перевязанной головой и около него – офицера службы безопасности «Сиролла».

– Мое место здесь, – заявлял Генлаор в ответ на попытки офицера увести его. – Я хочу убедиться, что все получили помощь. Я же говорил вам, что террорист очень опасен, а вы не хотели меня послушать!

Тина поднялась и пересекла холл.

– Господин Генлаор, кто он такой, этот ваш террорист?

– Милая леди, это психопат, который фанатично ненавидит нашу корпорацию, потому что однажды купил пиратский стиральный порошок в поддельной упаковке… – слегка поморщившись, начал Генлаор, но тут его взгляд упал на черный браслет на запястье у Тины, и он резко сменил тон: – Вы – киборг? Рад познакомиться. Давайте лучше встретимся и побеседуем в Кеодосе, в нашем филиале. Как вас можно найти?

– Меня зовут Тина Хэдис, я снимаю номер в отеле «Ронокл» в Кеодосе.

– Чудесно. Значит, на днях мы сами вас разыщем, – Генлаор обаятельно улыбнулся, глядя на нее снизу вверх.

Через несколько минут Тину пригласила в кабинет медсестра.

– Я бы ни за что не подумала, что вы киборг, – заметила она, когда Тина разделась, чтобы лечь в ванну с целебным гелем. – Выглядите совсем как человек, и тело у вас живое, настоящее…

– У меня внутри есть кое-какие имплантированные устройства, а также кости и мышцы более крепкие, чем у людей. Вся разница в этом.

– А вы… Извините, пожалуйста. Закройте глаза, сейчас я обработаю вам лицо.

Тина готова была побиться об заклад, что знает, о чем медсестра хотела спросить, но та совладала с любопытством и дальше работала молча. В кабинке с ванной было тепло, гель приятно холодил кожу. Медсестра вышла, притворив дверь, Тина осталась одна.

Сегодняшнее столкновение с манокарцами разбередило воспоминания. К тому же в коридоре она заметила Гирту Нектал – в детстве они дружили и вместе играли. Та почти не изменилась за десять лет. Похоже, что Гирта была и в выставочном зале, в свите консула, но Тина ее не узнала – из-за вуали и дыхательной маски. Хоть она и не тосковала по Манокару, порой хотелось заглянуть туда и кое с кем повидаться. И тогда она жалела о том, что это невозможно.

Жизнь на Манокаре текла упорядоченно и регламентированно. Общество подразделялось на двенадцать сословий, каждое из которых включало в себя шесть уровней. Отец Тины принадлежал ко второму уровню сословия администраторов – это означало, что он обладал избирательными правами, мог иметь один большой двухэтажный дом в черте города, один загородный коттедж, два автомобиля, трех жен и штат домашней прислуги из восьми человек, не считая шофера, а также телевизор с незаблокированными каналами.

Тина видела его редко, зато однажды ей удалось стащить ключ от кабинета с телевизором. Иногда, если отца не было дома, она пробиралась туда и смотрела запретные для рядовых манокарцев инопланетные передачи. Разумеется, эти передачи тоже подвергались тщательной фильтровке; представителям высших сословий разрешалось их просматривать, чтобы «изучать коварного врага» (т. е. весь внешний мир, который жил не по манокарским меркам).

Устроившись на полу перед громадным, вполстены, экраном, Тина надевала наушники и погружалась в яркую, странную, волнующую реальность, нисколько не похожую на реальность Манокара. Если остальные обитатели дома и знали о ее незаконных развлечениях, им было наплевать. Во всяком случае, отцу никто ничего не докладывал. Слуги боялись сурового хозяина, а две младшие жены были заняты делом слишком важным, чтобы размениваться на мелочи: они ревновали друг друга к своему повелителю и вели между собой тихую, но жестокую войну. Мать Тины, первая жена, умерла от тяжелой болезни, когда Тине было девять лет, и девочкой никто не интересовался. Правда, ей приходилось ходить в школу для девочек, которую Тина люто ненавидела. Стоящих предметов там было три: чтение, грамматика, арифметика – она освоила их быстро. Кроме этого, в школе учили основам домоводства, искусству одеваться, причесываться и делать макияж, пению и танцам, хорошим манерам и т. п. Чтобы не подвергаться наказаниям, Тина аккуратно выполняла все требования. Воспитательницы считали ее холодной и бесчувственной, но Тину их мнение не волновало.

Гирта Нектал была одноклассницей Тины. Она жила с дедом – знаменитым профессором Некталом из сословия ученых, который за счет своих способностей сумел подняться с четвертого уровня на первый, что было большой редкостью. Ее семья погибла в результате дикой и страшной, но вполне типичной для Манокара истории: бездетная первая жена из ревности отравила вторую, обоих ее детей и (по случайности, непреднамеренно) своего супруга. Отец, мать и брат Гирты скончались, девочка выжила – ее вовремя вырвало. Преступницу публично побили камнями, а Гирту забрал к себе дед. У него дома была большая библиотека, и он разрешал Гирте и Тине рыться в ней, сколько заблагорассудится. Таким образом обе получили хаотичное и бессистемное образование; вдвоем, тренируя друг друга, выучили общегалактический язык. Тина, в свою очередь, пересказывала Гирте содержание инопланетных передач.

Никаких перспектив у них не было. Тина с тоской думала о том времени, когда они окончат школу и им придется вести унылую и неинтересную жизнь взрослых манокарок. Из телепередач она знала, что во внешнем мире можно без всяких проблем сменить место жительства: если планета тебе не нравится – выбирай любую другую, а то и вовсе отправляйся путешествовать. Но Манокар не любил расставаться со своими гражданами. Единственный космопорт, принимавший чужие звездолеты, находился посреди выжженной солнцем каменистой пустыни и бдительно охранялся – как для того, чтоб извне не проникла «скверна», так и для того, чтобы какие-нибудь заблудшие души не попытались удрать с райской планеты в нехороший и развращенный внешний мир.

– Если бы сменилось правительство… – подперев кулаком подбородок, вздохнула Гирта (они сидели на растрескавшемся каменном балконе в доме ее деда и сквозь ажурную решетку смотрели на город: аккуратные ряды строений под белесым осенним небом – по архитектуре каждого дома можно безошибочно определить сословие и уровень его владельца, маленькое неяркое солнце над крышами, бурые купы деревьев).

– Правительство уже несколько раз менялось, – отозвалась Тина, – а толку-то… Для того чтобы жизнь стала другой, должны измениться люди. Знаешь, я или смоюсь отсюда, или умру.

Настроение у обеих было мрачное: приближался выпускной, за которым последует «обряд надевания женской вуали». А во взрослой жизни гораздо больше бессмысленных ритуалов и гораздо меньше свободы, чем в жизни девочек-подростков.

– Ты слыхала про конкурс?

– Про какой конкурс?

– Мне наша Элеонора сказала, по секрету, – с воспитательницами приветливая Гирта ладила гораздо лучше, чем Тина. – Будет конкурс по всем предметам, и те, кто победит, примут участие в паломничестве на Землю!

– Да? А ведь по дороге можно сбежать!

– Как ты сбежишь, если нас будут охранять?

– Было бы желание… – в груди у Тины словно распрямилась сжатая пружина. – Мы с тобой должны победить в этом конкурсе!

– Она сказала, что от каждой школы возьмут по десять человек.

– Значит, надо попасть в первую десятку.

Возвращаясь домой, Тина от возбуждения готова была бежать вприпрыжку, но заставляла себя двигаться медленно, семенящей походкой, как и полагалось почти взрослой девушке. Если она постарается, ее желание осуществится! Ветер трепал бесцветную детскую вуаль, гнал по улице пыль и хрупкие коричневые листья. Нажав на кнопку звонка, Тина долго ждала, спрятав в карманы озябшие руки. Наконец привратник отворил окованную железом дверь. Остальной прислуги не было видно, а из глубины дома доносились странные звуки, похожие на глухое ворчание рассерженного пса. Тина прошла на женскую половину. Посреди внутреннего дворика с клумбами, окруженного по периметру галереей, катался воющий, рычащий, визжащий клубок. Слуги столпились на галерее и смотрели.

– Дочь старшей покойной госпожи, – заметив Тину, обратилась к ней с церемонным поклоном экономка, – ваши почтенные приемные матери дерутся!

– Вижу, – пожала плечами девушка.

– Господин будет недоволен… Что нам делать?

– Окатите моих почтенных приемных матерей водой из ведра.

– Но это будет недозволенный для прислуги поступок, младшая госпожа. Нас накажут…

Тина молча повернулась и пошла к себе – ей не хотелось наблюдать за дракой. Из инопланетных передач она знала, как должны драться уважающие себя люди: удары, блоки, броски, захваты – совсем другое дело! А это зрелище было настолько жалким и неэстетичным…

Вечером ей нанесла визит госпожа Линда, третья жена отца, – тщательно наложенный макияж скрыл синяки и царапины, и лицо Линды было фарфорово-белым и нежным, как всегда.

«Хм… Значит, нас вот для этого обучают в школе искусству макияжа?» – поклонившись ей, как предписывал этикет, подумала Тина.

– Ты уже почти взрослая, – пристально глядя на Тину, начала госпожа Линда. – Я тут кое-что придумала… Если мы объединимся, мы одолеем эту подлую суку!

– Зачем? – спросила Тина. Ей хотелось поскорей отделаться от гостьи.

– Зачем? – взвизгнула та. – Чтоб она знала свое место! Наш господин, твой отец, три раза в месяц приходит к ней и только один раз – ко мне! Она выпросила у него яшмовое ожерелье, которое он купил для меня…

– Госпожа третья мать, если бы вы с ней подружились, вместо того чтобы ссориться, ваша жизнь стала бы намного приятней и интересней.

– Да какая ты взрослая – ты рассуждаешь, как шестилетний ребенок! – фыркнула госпожа Линда. – Это дети дружат! Я эту суку убью! Я-то к тебе как к умной пришла, а тебе еще рано надевать женскую вуаль! – Перед тем как хлопнуть дверью, она оглянулась через плечо и веско добавила: – Ты спятила, потому что смотришь тайком инопланетные передачи! От них идет опасное излучение, это все знают. Только наши манокарские передачи без излучений, вот так!

В конкурсе Тина победила, вместе с Гиртой вошла в первую десятку, но потом их разлучили: списки групп составлялись по алфавиту, не помогли никакие просьбы. Группа Гирты улетела раньше. Наконец наступил день, когда Тина тоже поехала в космопорт.

Считалось, что Манокар не должен соприкасаться с чужими мирами, но для Земли, легендарной прародины людей, сделали исключение: раз в десять лет манокарцы совершали массовое паломничество на Землю. Тина собиралась воспользоваться этим, чтобы сбежать.

– Как вы себя чувствуете? – это вернулась медсестра.

– Спасибо, все в порядке, – отозвалась Тина. Гель загустел и покрывал ее загорелую кожу влажной оболочкой.

– Пожалуйста, встаньте под душ.

Вода смыла с тела прозрачную зеленоватую массу, все ссадины исчезли. Тина подумала, что больше ей нечего делать на «Сиролле» – но оставались еще дела в Кеодосе.

Глава 3

С Неза Саймон отправил на Ниар, связной «Перископа» Терезе Салкадо, шифровку:

«С О. и Л. сорвалось из-за взрыва. Есть грандиозный план, потрясающая сенсация! Пришлите еще мейцана».

Никакого грандиозного плана у Саймона не было, но в мейцане он остро нуждался. Все тело у него чесалось, руки тряслись, а временами накатывали приступы дикого животного страха – метарин частично глушил их, но не более того. Спасти от постмейцанового синдрома может только новая доза мейцана. Если бы Саймон преуспел с Омхедегари и Левакусом, он бы ее получил, а теперь остается только водить шефа за нос.

Облокотившись о перила моста над мутным теплым каналом, Саймон с тоской вздохнул. Шеф не любит, когда его водят за нос. Значит, грандиозный план нужно придумать… Он уже успел собрать кое-какую информацию, но никаких громких скандалов ни в Кеодосе, ни в Элакуанкосе не намечалось. Омхедегари отбыли к себе на родину, Левакус поправлял здоровье и тренировался на одном из знаменитых незийских курортов. Раскопать что-нибудь свеженькое относительно взрыва на «Сиролле» тоже не удалось. Вернее, кое-что Саймон раскопал, виртуозно меняя внешность и общаясь с сотрудниками «Сиролла» (это несмотря на страх и проклятую чесотку – он проявил редкую самоотверженность, да только оценить ее некому!), но факты всплыли такие, что ему оставалось кусать локти и проклинать свое невезение.

Тина Хэдис совершила на «Сиролле» убийство – прикончила четверых агентов манокарской службы безопасности. Если бы Саймон Клисс находился рядом и отснял этот материал, он бы вдвойне выиграл. Во-первых, хорошая сенсация для «Перископа»: «Взбесившийся киборг зверски расправляется с беззащитными людьми». Во-вторых, после таких кадров в телепередачах Тине не удалось бы отвертеться, ее бы арестовали, и тогда Саймон вздохнул бы спокойно: хоть один враг обезврежен. Но в момент убийства он находился в фойе девятнадцатого яруса, посреди охваченной паникой толпы, а не на верхней террасе зала презентаций, где произошло преступление!

Дело попросту замяли. Манокарцев обвинили в том, что они протащили на «Сиролл» игломет и парализаторы и якобы напали на дизайнеров «Сиролла», а также на какого-то гинтийского бизнесмена (спрашивается, зачем бы они стали это делать, если им нужен киборг?!). Несчастному манокарскому консулу проишлось официально извиняться и выплачивать солидную компенсацию. Его обвинили едва ли не в сговоре с террористом! По данным «Перископа», правительство Манокара действительно оказывало финансовую поддержку по меньшей мере двум террористическим организациям – «Красным арбитрам» и «Сынам поруганной Земли», – но к происшествию на «Сиролле» те явно не имели никакого отношения (хотя бы потому, что они по неписаному соглашению обычно предупреждали своих благодетелей-манокарцев о предстоящих терактах). А Тину выставили чуть ли не защитницей «пострадавших», и претензий к ней не было! Грязная история, заключил Саймон, с отвращением сплюнув в канал.

Солнце палило, адски чесалась спина. Последняя упаковка метарина кончилась сегодня утром, а в Элакуанкосе нет приличных аптек. Опять пришла мысль, которую он упорно гнал прочь: надо перебираться в Кеодос. Там продается метарин и там полно «живого сырья». Он что-нибудь придумает. Стайка серокожих мальчишек-нищих, наблюдавших за ним с берега канала, снялась с места и заступила ему дорогу, как только он двинулся дальше. Саймон бросил им несколько монет, чтоб отвязаться. Нищие на Незе представляли собой особый социальный слой. Они вели такой образ жизни потому, что не хотели жить по-другому. Местное правительство пыталось цивилизовать их: переодеть в чистую одежду, открыть для детей школы, предоставить несложную работу взрослым, наладить регулярную выплату пособий для тех, кто не может или не хочет работать, – однако не преуспело. Пособие нищие охотно брали, но все равно продолжали ходить в грязных лохмотьях и попрошайничать. В конце концов на них махнули рукой, они стали чем-то вроде бесплатного аттракциона для инопланетных туристов. Сейчас Саймон подумал, что на самый худой конец – если Тина Хэдис узнает о том, о чем не должна знать, – среди них можно будет спрятаться. Правда, для этого придется удалить с тела все волосы, изменить форму ушей и выкрасить кожу в серый цвет.

Вдыхая едкий запах незийских пряностей, он побрел по раскаленной улице, мимо лавок, занимавших первые этажи ветхих высотных домов. В витринах, покрытых налетом мельчайшей красноватой пыли – ветер приносил ее с гор, – что-то сверкало, переливалось и даже ползало. Саймон на витрины не смотрел: в голове у него понемногу начал созревать план.

Сгущались теплые розовые сумерки. Тина и Джеральд сидели на открытой террасе кафе, под волнообразно изогнутой прозрачной плоскостью. Днем, когда палило солнце, плоскость наливалась густой синевой и давала тень, а сейчас она выглядела как бесцветный кусок стекла.

– Из тебя вышла очаровательная незийка, – заметил Джеральд. – Я горжусь творением своих рук!

– Отлично получилось, – согласилась Тина.

На завтра у нее была назначена встреча с Генлаором в офисе «Галактического лидера», а сегодня вечером она собиралась проникнуть на территорию манокарского консульства. Консульство находилось на другой стороне улицы – группа зданий с треугольными портиками и мраморными колоннами, окруженная нарядной серебристой решеткой (сам консул предпочел бы трехметровый бетонный забор, но положение обязывало его считаться с местными вкусами и традициями).

– Смотри, вот они! – показал Джеральд.

Тина кивнула. На площадку перед воротами опустился пестро раскрашенный аэрокар, оттуда высыпала толпа гибких серокожих незиек в ожерельях из колокольчиков и блестящих коротких юбочках – уличных танцовщиц из Элакуанкоса. Незийские танцы были слабостью консула, и танцовщиц привозили к нему каждую неделю. Сам он объяснял это тем, что хочет получше изучить местный фольклор, ведь когда то или иное общество встает на путь «ложного прогресса и нравственного упадка», истинные ценности могут сохраниться только в народном творчестве. Очевидно, президента Пенгава такое оправдание вполне удовлетворяло, раз консулу до сих пор не пришлось подать в отставку.

Щебечущую толпу незиек впустили внутрь, и ворота снова закрылись. Вскоре послышалось щелканье хигана – местного музыкального инструмента, зазвучала протяжная визгливая песня. Быстро темнело.

– Пойдем? – подмигнул Джеральд.

Расплатившись с официантом, они пересекли улицу, свернули в узкий переулок между консульством и трехэтажным зданием из голубого незийского мрамора. Тут рос душистый кустарник с бело-зелеными перистыми листьями, в миниатюрном канальчике журчала вода. Прохожих не было. Вдруг переулок залило ярким светом – наверху проплывал мобильный фонарь; через минуту он скрылся за голубым зданием, и все опять погрузилось в темноту. Сбросив одежду, Тина осталась в блестящей юбочке, Джеральд протянул ей ожерелье, которое до этого держал в специальном футляре, чтобы колокольчики не звякали.

– Все, – Тина свернула свою одежду и сунула под куст. – Я пошла.

– Буду ждать, – шепнул Джеральд.

Когда он исчез за углом, Тина перемахнула через ограду. Если здесь и была сигнализация, ей удалось ничего не потревожить.

В самом большом из белевших впереди строений светились окна, оттуда доносились голоса, ритмичное щелканье хигана, звон колокольчиков, легкий топот босых ног по паркету. Плотные шторы не позволяли увидеть, что там происходит. Целью Тины был скромный двухэтажный дом в глубине двора, соединенный с первым крытой галереей. Прижавшись к стволу ракуны – дерева, похожего на отполированную колонну, увенчанную султаном длинных серебристых листьев, – она огляделась, а потом одним прыжком преодолела расстояние, разделявшее ракуну и дом. Ожерелье предательски звякнуло. Над головой распахнулось окно, и печальный женский голос спросил:

– Что там такое? Мирана, ты слышала звук?

– Кто-то потащил в кусты одну из этих бесстыжих серых потаскух с колокольчиками! – отозвался другой голос, резкий и раздраженный. – Я надеюсь, старшая сестра, что это не наш господин!

– Увы, как он может так огорчать нас! – вздохнула первая.

Ни тот, ни другой голос не принадлежал Гирте Нектал. Тина скользнула в сторону. Теперь над ее головой находился балкон – подпрыгнув, она ухватилась за перила и через секунду стояла на теплых мраморных плитках, заглядывая в комнату. В углу светились бра, на стенах висели ковры с манокарскими пейзажами в блекло-зеленых тонах. В кресле, вполоборота к Тине, сидела темноволосая женщина. Бесшумно открыв дверь, Тина вошла.

– Гирта!

Женщина повернулась – в первый момент она выглядела растерянной, но потом гневно сдвинула брови.

– Гирта, я Тина Хэдис. Меня загримировал мой друг. Я пришла за тобой, бежим!

– Тина?.. Как это – бежим?.. – Гирта отпрянула и сжалась в кресле.

– Мы же с тобой собирались бежать с Манокара, помнишь? Мне повезло больше, но сейчас я могу тебя вытащить.

– Про тебя говорят ужасные вещи… – побледневшая Гирта натянуто улыбнулась.

– А что им еще остается? – пожала плечами Тина.

– Как ты сюда попала?

– Перелезла через решетку, запрыгнула на балкон.

– Запрыгнула?.. – Гирта нервно теребила рукав платья.

– Я ведь киборг. Пошли скорее!

– И куда я денусь потом?

– Попросишь политического убежища. В Кеодосе много инопланетных посольств, и кое-кто из них обрадуется случаю насолить Манокару. Можно и к здешнему правительству обратиться.

– Слишком неожиданно, Тина, – Гирта сжала руками виски. – Я никогда не верила всему, что про тебя рассказывают… Но я не могу бежать. У меня двое детей, и я жду еще одного.

– Где они?

– Спят у себя, на первом этаже.

– Мы заберем их с собой, – Тина прикинула, что в аэрокаре Джеральда вполне хватит места для пятерых.

– Нет, все это слишком неожиданно…

– У нас просто нет времени для долгих объяснений. Помнишь, как ты хотела вырваться с Манокара?

– Это было детство, – Гирта грустно улыбнулась. – Прошло все-таки десять лет. У меня наладилась жизнь, я – четвертая жена консула…

– Послушай, ведь ты должна безвылазно сидеть дома и соблюдать дурацкие обычаи! Когда-то тебя пугала такая перспектива.

– Я привыкла, – Гирта вздохнула. – Лучше уходи, пока тебя не арестовали.

Тина поняла, что эта усталая, печальная женщина, совсем не похожая на прежнюю Гирту, никуда с ней не пойдет, и на шаг отступила.

– По крайней мере, вы, четверо, нормально между собой ладите?

Болезненная гримаса, промелькнувшая на лице Гирты, означала, надо полагать, отрицательный ответ.

– В последнее время нас всех сблизило общее несчастье – господин изменяет нам с незийскими танцовщицами, – в ее голосе появилась горечь.

– Гирта, ну какая тебе разница, с кем консул трахается? Ты сможешь начать новую жизнь, твои дети вырастут свободными людьми – подумай об этом!

– Уходи, – вздохнула Гирта. – Ты ничего не понимаешь.

– Прощай.

Тина вышла на балкон, окинула взглядом двор – никого – и спрыгнула на землю. На душе было тяжело. Такое ощущение, как будто Гирта – независимая, остроумная, полная энергии – умерла и ее опустевшую оболочку занял совсем другой человек.

Разочарование не мешало Тине быть настороже, она вовремя отступила за ствол ракуны, когда из-за угла нетвердой походкой вышли в обнимку два сотрудника консульства.

– Деньги… Деньги я растратил, да… – говорил один заплетающимся языком. – Зато я честный…

– Тиш-ше… – оборвал его второй. – Тут везде эти… негуманоиды… Они нас зомбируют, если мы допустим в себя скверну… Славься, Манокар, гордая планета!.. – затянул он вдруг срывающимся голосом государственный гимн, но потом потерял равновесие и растянулся на белевшей в темноте дорожке.

Незамеченная, Тина перепрыгнула через ограду, вытащила из-под куста сверток с одеждой. Джеральд ждал ее на соседней улице, в своем аэрокаре.

– Ты одна?

– Одна. Поехали.

– Сорвалось?

– Нет. Просто она не захотела бежать.

Аэрокар поднялся в небо. Внизу стеклянно блестели округлые купола, серебрились двускатные крыши, покрытые материалом, издали похожим на рыбью чешую, переливались разноцветные рекламные щиты, колыхались ветви высоченных ракун, медленно кружили мобильные фонари.

– Завтра у тебя деловая встреча с Генлаором? – помолчав, искоса взглянул на Тину Джеральд.

– Да.

– Тогда я знаю, что нужно сделать.

– Что?

– Постричь тебя.

– Нет уж, только не это!

– Тина, когда я смотрю на твою прическу, мое сердце дизайнера обливается кровью. Между прочим, я регулярно стригу Ольгу и Ийму Вевано – обе гордятся своим безупречным вкусом, но к моей работе у них претензий нет.

– Джер, ты великолепно работаешь, только я не хочу никаких элегантных причесок. Если бы ты знал, как меня достали этим в школе на Манокаре! Нас учили быть красивыми, учили производить на окружающих приятное впечатление. Тех, у кого что-то не получалось, били. По лицу. Жаль, что Манокар так далеко от Тергарона.

– Почему? – не понял Джеральд.

– Потому что тергаронцы не упустили бы случая развязать войну и захватили бы Манокар. Они, конечно, жестокий народ, но у них нет того тихого изуверства, которое процветает на Манокаре. В общем, хуже бы не стало.

– А ты училась плохо? – осторожно поинтересовался дизайнер. – Извини, если…

– Сначала плохо, а потом, в старших классах, почти на «отлично». Я пошла на компромисс и очень старалась.

– И теперь тебя раздражает красота? Может, тебе стоит посетить психотерапевта? Я знаю одного хорошего, и берет он по-божески…

– Спасибо, Джер. Красота меня не раздражает. Мне нравится смотреть на красивых мужчин и женщин, но сама я лучше всего себя чувствую, когда у меня волосы откромсаны кое-как и одежда попроще. Если что-то использовалось как орудие ломки, оно теряет всякую ценность.

– М-м… Я-то вырос на Земле, у нас там другие школы… Такие вещи трудно представить. Но раз ты идешь на деловую встречу с директором корпорации, тебе надо быть на высоте.

– Не беспокойся, – Тина усмехнулась. – Генлаора я интересую прежде всего как киборг, а как киборг я и так на высоте.

Саймон укладывал вещи. На Элакуанкос обрушился тропический ливень, город был почти неразличим за его пеленой. Там, внизу, поднялась вода в каналах, заблестели в кои-то веки вымытые витрины, по улицам бежали бурлящие красные ручьи. В старой гостинице все помещения отсырели, и даже хрустящие поджаристые вафли, которые здесь каждое утро подавали на завтрак, сегодня оказались слегка влажными. Саймон съел их машинально, не чувствуя вкуса. Его ждал Кеодос – столица и административный центр Неза, нарядный мегаполис с управляемым климатом. Никаких ливней там не будет, зато будут враги. Много врагов, и худшая из них – Тина Хэдис.

Саймон сморщился, словно собирался заплакать, но пересилил себя и с тяжелым вздохом стал перекладывать из шкафа в чемодан одежду, флаконы с краской для кожи, пакетики с париками. Он придумал, как искупить свою вину перед «Перископом» и заработать много мейцана: для этого надо заставить Тину совершить еще одно убийство – и непременно оказаться рядом, отснять материал. Но вот тут-то и крылась загвоздка: Саймон боялся этого бездушного дьявольского создания до дрожи в коленях, до мучительных спазмов в животе. Киборги еще страшнее негуманоидов, и Саймон никогда не понимал тех, кто общается с ними, как с людьми. Но придется преодолеть себя, иначе – никакого мейцана.

Горничная сообщила, что прибыл аэрокар. Появился робот-носильщик – облезлый, с помятым корпусом, как и вся техника в этой гостинице, – подхватил чемоданы и со скрипом выкатился в коридор. Саймон обреченно потащился следом.

Офис «Галактического лидера» находился на проспекте Ит-Лимай-Кор («осиянная солнцем великолепная улица» в переводе с незийского), в десятиэтажном здании из черного и молочно-белого мрамора. Тина отправилась на встречу пешком, ей нравилось гулять по незийским городам.

По соседству с Ит-Лимай-Кор располагался квартал ресторанов. Несмотря на ранний час, тут было полно туристов, в воздухе то появлялись, то исчезали голографические вывески, звучала музыка – разностильные мелодии сплетались, соперничали, перекрывали друг друга. Около киоска с охлажденными фруктами Тина заметила манокарца. Лысоватый мужчина средних лет, в безупречно отутюженном мундире торговца третьего уровня, топтался перед витриной и придирчиво рассматривал экзотические плоды, выбирая, чем бы полакомиться, – такое впечатление создавалось на первый взгляд. Задняя стена витрины была зеркальной, и в ней отражался ресторан на другой стороне улицы, над крыльцом которого периодически вспыхивала голограмма: скользящие в медленном танце обнаженные незийки и женщины человеческой расы. Очевидно, как раз она-то и привлекла внимание несчастного торговца. Ни зайти в ресторан, ни проявить свой интерес в открытую тот не смел: в двадцати шагах от него остановился, будто бы рассеянно озираясь, сотрудник службы безопасности Манокара (один из тех, что охотились за Тиной на «Сиролле» – во время драки на четвертом ярусе он получил в живот крышкой от бака).

Обычная практика. Всех манокарских граждан, вынужденных по делам отлучаться с родной планеты, неизменно сопровождают секретные агенты. Если на манокарца поступит донос, в котором будет сказано, что тот «поддался скверне и не выразил должного отвращения к непотребному зрелищу», ему грозят серьезные неприятности. Торговец об этом ни на секунду не забывал. Купив розовато-зеленый лурум, он пошел своей дорогой, не глядя по сторонам. Агент, засунув руки в карманы, двинулся следом. Когда поравнялся с Тиной, она не смогла удержаться – подмигнула ему, обнажив зубы в не слишком приятной усмешке. Агент шарахнулся в сторону, врезался в группу гинтийских туристов и принял оборонительную стойку. Туристы его обругали. Убедившись, что нападать киборг не собирается, агент, в свою очередь, обругал туристов, нервно огляделся и кинулся догонять торговца.

Тина свернула на Ит-Лимай-Кор и подошла к зданию офиса. Дежуривший в фойе охранник, взглянув на нее, спросил:

– Госпожа Хэдис? На третий этаж, пожалуйста, господин Генлаор вас ждет.

Генлаор ждал ее не один. Вместе с ним в облицованном ониксовыми панелями кабинете размером с небольшой зал сидели двое мужчин – один пожилой, с лимонно-желтой кожей, выдававшей уроженца Шиайта, другой лет тридцати пяти, плотный и смуглый, с небольшими бесцветными глазами, и поразительной красоты девушка, пропорциями похожая на незийку. Люди и незийцы из-за генетических несовпадений не могли иметь общего потомства, так что ее внешность представляла собой, скорее всего, результат искусной работы хирургов.