Текст книги "Всегда можно остановиться"

Антон Проскурнин
Всегда можно остановиться

Всегда можно остановиться

– Весьма прискорбно, – протянул Михаил. Он посмотрел на компаньона, который только пожал плечами, и затем снова перевел взгляд на удаляющуюся фигуру в зеленой футболке.

В неожиданном весеннем зное двое выделялись, как серые, еще не сформировавшиеся на горизонте, грозовые тучи. Узкий костюм-тройка Михаила и черный балахон его компаньона выглядели таким же перебором, как горчичник на больном лихорадкой. Тем не менее, тридцати пяти градусная жара не могла выжать даже капли пота на их лбах.

Тесный колодец улицы был полностью залит солнцем. Разновысотные дома плотным частоколом стояли вокруг центра, отмеченного старинным фонтаном. Пузатый херувим с запрокинутым кувшином стоял на руках тянущихся к нему людей. Воды в фонтане не было.

Изредка по каменной брусчатке струился горячий ветерок, собирая песок и пыль. В воздухе надежно укрепился запах пыли и кофе.

Редкие трели птиц перемежались гудками машин и выкриками людей, но все это было по ту сторону каменной границы площади. В ее пределах же сохранялась изможденная тишина, прерываемая вялыми репликами двух мужчин.

Они сидели на летней веранде безликого кафе. Тонкими пальцами Михаил мял пятитысячную купюру: складывая и распрямляя банкноту. Его красная рубашка выделялась на фоне дымчатого костюма, как раскаленные угольки в ворохе тлеющего костра. Его компаньон сидел развалившись на стуле.

Взглянув на пару со стороны было невозможно догадаться о том, что эти мужчины знакомы.

– Весьма прискорбно, – повторил Михаил.

– Возможно, – задумчиво произнес компаньон и через минуту добавил. – Может нам стоит взять перерыв?

– Перерыв? Николай, ты устал от нашей игры? – Он помахал банкнотой и тут же стал растирать ее между пальцев.

Николай, с неподдельным интересом смотрел, как на банкнотах бледнеют краски и заворачиваются края. Бумага на глазах теряла цвет, чернела и рассыпалась в труху. Когда осталась только маленькая горстка пепла, он отвел от нее вновь поскучневший взгляд.

– Меня пугает твоя зависимость.

Взгляд Михаила был по-прежнему прикован к пеплу в ладони, но его брови поднялись вверх.

– Хочешь сказать, у меня проблема с деньгами?

– Не с ними.

Мужчина в дымчатом костюме оглянулся на компаньона и едва заметно изогнул бровь, тот лишь отмахнулся.

– В другой раз.

Николай полез в карман, выудил пачку сигарет и отправил одну в рот. Михаил протянул пустые ладони и сложил их лодочкой. На кончике сигареты вспыхнули искры, заструился дым.

– Что теперь? – спросил он, выпуская колечко дыма.

– Будем искать следующего.

– Того самого?

– Того самого.

Николай кивнул на угол, за которым несколькими минутами ранее скрылся мужчина в зеленой футболке и шумно выдохнул дым.

– Этот тоже был тем самым.

– Не до конца, – флегматично парировал Михаил.

– И кого же мы ищем?

– Кого-то более отчаявшегося.

Николай надул щеки и выпустил большое облако дыма. Он рассматривал его так, словно знал о нем что-то сакральное. Белый клуб пару секунд парил сохраняя форму, а затем растаял.

– Парень проиграл квартиру в карты и уже получил первый визит от тех, кто будет получать с него долг – он явно не о солнце беспокоился, надевая черные очки.

– Он – фаталист, – со знанием дела сказал Михаил.

– Надеется, что пожурят и отпустят?

– Надеется отыграться с нашего подарка.

Николай еще раз посмотрел на ладонь Михаила, с которой тот вытирал последние следы пепла.

– Интересно, когда он обнаружит, что наш подарок превратился в тыкву: когда в укромном месте решит еще раз пересчитать деньги или когда высыплет гору золы на кон?

Мужчина в костюме не ответил, и за столом воцарилось молчание. Они смотрели за изредка проходящими через площадь людьми, оценивая их, каждый по-своему.

Зной усиливался.

Николай затянулся и долго, словно прощаясь с дорогим другом, смотрел на тлеющую у самого фильтра сигарету.

– Ты прав.

Его собеседник ответил не сразу.

– Прав, что превратил его деньги в пепел?

– Вообще.

Михаил во второй раз посмотрел на Николая. В этот раз в его глазах помимо любопытства было что-то еще. Его компаньон медленно и сильно вдавил фильтр в пепельницу.

– Они не достойны вторых шансов.

Михаил ждал продолжения, но спустя минуту тишины не выдержал.

– И все? Так выглядит твоя капитуляция в нашем вечном споре?

Николай накинул балахон на коротко остриженную голову.

– Да. Теперь мы с тобой болеем за одну команду.

По лицу Михаила пробежала тень.

– Какая чудесная новость.

***

– В смысле, продаете квартиру?

Часы показывали девять вечера. За окном расплылась синева наступающей ночи и легкий сквозняк, пришедший на смену дневной жаре, шевелил старый тюль, пыль на котором скапливалась еще со времен прабабки хозяина квартиры.

– А договор?

В трубке шумно вздохнули – собеседник по ту сторону провода планировал закончить диалог еще минуту назад.

– Разве он запрещает мне продать свою квартиру? По нему я должен сообщить тебе о расторжении за месяц. Вот. Сообщаю.

– А жить мне где?

– Ну, Вадим, найдешь что-нибудь. Эту же нашел.

– Три месяца поисков!

– Короче! Увидимся в конце апреля.

В трубке щелкнуло, и голос пропал.

Вадим тяжело опустился на кресло. На глаза попались лежащие на столе конверты с пульсирующими на них требовательно-красными буквами “ИЗВЕЩЕНИЕ”. Кучка корреспонденции разрослась до внушительных размеров, грозясь перерасти в личный визит коллекторов. Поздний звонок еще сильней покачнул почву под ногами.

В единственной комнате съемной квартиры было довольно тесно. Целую стену занимал сервант из прошлого тысячелетия, пыльно-коричневого цвета, с огромным количеством зеркал и стекла. Дверцы, полки, перегородки и стенки дребезжали от шагов Вадима и соседей сверху. Стоявшие там дряхлые томики классики и сборники типа “101 способ лечения заболеваний желудочно-кишечного тракта” соседствовали с фарфоровым набором из чашек, блюдец, чайника и сахарницы. В присутствующие в серванте в несметном количестве шкафчики Вадим даже не заглядывал, ибо был уверен: то, что в них лежит, хочет, чтобы его оставили в покое. Вадим это желание уважал.

Противоположную стену занимали сразу три вещи: простой стол, на котором стоял компьютер, старый диван и дверь на балкон, с которого даже в солнечные дни в комнату просачивалось весьма скромное количество света из-за обилия хлама, сваленного там.

Но Вадим не мог это назвать даже неудобствами. По сравнению с условиями в общежитии его первая квартира была президентским люксом. Он понял, что где-то на подсознательном уровне стал считать ее своей, и грядущая перспектива начинала подъедать чувство спокойствия.

Он попытался стряхнуть неприятное чувство и вспомнил прием, которому его когда-то научил дипломный руководитель.

– Структурируй. Если чувствуешь, что паника мешает тебе мыслить – успокойся, возьми бумагу и карандаш, составь список.

Вадим взял блокнот и ручку, бормоча слова наставления. На листе стали появляться слова и числа.

Кредит 54 (+проценты)

Квартира 90

Долг С. 20

Дед, апрель 10

На листке, зажатые линиями разлиновки, цифры и правда показались безобидней, но тревога отступать не спешила.

Его лицо совсем недавно начало покрываться морщинами. Тонкие росчерки в уголках глаз и на лбу можно было разглядеть только при хорошем освещении. В беспорядке русых волос стали появляться седые нити. Взгляд синих глаз, когда-то отражавший юношеский азарт и интерес, теперь был более прагматичен.

Он вернулся за компьютер, открыл почтовый клиент и составил два одинаковых письма. Редакции, для которых Вадим писал статьи, были очевидным источником заработка. Нужно только увеличить объем с пары статей в неделю до ежедневных заказов и расширить область с рецензий на гаджеты до чего-то смежного, а может и более серьезного.

Вадим еще в институте увлекся журналистикой: писал в студенческую газету, состоял в литературных кружках, пробовался в сочинении стихов и небольших рассказов. Он грезил концепцией свободного художника, терпеливо ожидающего музу в компании виски и сигары, в то время как на шеях офисных клерков затягиваются петли дедлайна. Главным достижением Вадима, конечно же, должен был стать бестселлер, написание которого все откладывалось. Тем не менее, он оставался человеком здравомыслящим. Пока мечта не осуществилась, нужно было искать реальный заработок. Журнальные статьи стали идеальным компромиссом: обеспечивали крышу над головой, тренировали слог и сохраняли творческую свободу. Вадим считал, что искать что-то серьезней не требовалось – его свободный полет должен был начаться очень скоро.

Оба письма получили статус “Отправлено”, но это не принесло облегчения. Наоборот: остановившись, Вадим почувствовал, как бездействие подпитывает страх.

Он взялся за поиск подработок. Если удастся найти что-нибудь – это отвлечет его от дурных мыслей. Просмотренные по диагонали объявления тут же отправлялись в закладки браузера – отмечалось все мало-мальски интересное: от конкурса детских стишков до некрологов и спортивной хроники.

Когда количество открытых окон превысило третий десяток, беспокойство стало усиливаться и Вадим понял, что делает что-то не так. Что ему делать с этими вкладками? Браться за всё подряд – глупо; найти “золотое” объявление стоимостью в долг – нереально. Какую цель он преследовал, просматривая каждое предложение? Отчаяние первым пришло к этому выводу и с утроенной силой надавило на грудь.

Вадим понял, что находится на пределе и ему нужен перерыв. Нужно переключиться. Он рывком поднялся со стула.

Кухня была под стать гостиной. Стенка из белых шкафчиков зияла щелями неплотно подогнанных дверок. Пузатая плита “Газоаппарат” блестела каплями жира. Центр комнаты украшали раскладной стол, обтянутый клеенкой со следами синей и черной изоленты, и пара табуреток.

Вадим в сотый раз опалил пальцы, поджигая газ под алюминиевым чайником – за почти год жизни здесь он так и не научился обращаться с огнем. Из банки кофе в чашку высыпалась горстка растворимых гранул и кофейная пыль. Туда же отправилось содержимое двух порционных сахарных пакетиков.

В ожидании, когда закипит вода, Вадим переминался с ноги на ногу, попеременно растирая босые стопы о штаны. Старая кухонная батарея отказалась работать в конце прошлой зимы. Разбираться с ней тогда было уже ни к чему, да и потом были более важные статьи расхода. Пританцовывать во время варки сосисок или хлопать пустым холодильником в отапливаемой кухне? Для Вадима выбор был очевиден.

Он пристально смотрел на чайник, словно надеясь ускорить происходящие в нем процессы, хотя знал, что внутри две кружки воды и закипать ей минимум две минуты.

– Точно!

Вадим непроизвольно шлепнул себя по лбу и бегом сорвался обратно в комнату. “Структурируй!” – мысленно возликовал он и схватил ручку с бумагой.

1 статья = 1 500 р.

170 000 / 1 500 = …

Волнение не давало ему сосредоточиться, и Вадим схватил со стола телефон. Вбив в калькулятор выражение, он нажал “равно” и замер. Попытка сделать задачу подъемной загнав ее в рамки, оказалась настолько же провальной, насколько попытка надеть на слона штаны.

– Это невозможно.

Только сейчас он, наконец, понял, что выхода нет. Чтобы ни случилось – ему не собрать всей суммы к сроку. Удивительно, но эта мысль принесла внезапное облегчение. Словно, после неудачной попытки войти через дверь, он увидел открытое окно.

Вадим, слегка поколебавшись, снова взял в руку телефон и набрал номер из избранного.

– Алло, дед?

Из трубки донесся тихий голос. В нем отчетливо читались усталость и радость, но так же едва заметно – волнение. Где-то на фоне телеведущий призывал зрителей к аплодисментам.

– Привет, Вадимка. Что ты, как ты?

– Нормально, нормально. Хорошо. Слушай, деда…

Вадим сжал пальцами переносицу, пытаясь подавить зарождающееся чувство стыда.

– А те деньги, что я тебе присылал неделю назад – ты их все потратил?

– Ну да, – нерешительно донеслось из трубки. – Я сразу из сберкассы в аптеку и пошел. Таблеток, уколов взял: вышло на восемь тысяч с копейками. Ну, и в магазин сходил. Хлеб, масло, куру купил. Гречка закончилась вот – взял пачку.

В трубке возникла заминка, словно собеседник тоже сражался с тем же чувством. Затем старик заговорил быстро и оттого запинаясь.

– Колбасы купил палочку. Знаешь, Вадик, вот захотелось что-то колбаски так. Вроде и жевать нечем, а захотелось. Дорогая, конечно, зараза… Я ее так – с чаем обсасываю.

Вадим закусил губу, проклиная себя за звонок. Мерзко подумать: едва решив поддерживать деда, который был рядом всю институтскую жизнь, он решил занять первые же высланные деньги.

– Дед, ну и правильно, – быстро исправился он. – Захотелось – бери! Ну. Один раз живем.

– Ну, и я так подумал, – с некоторым облегчением в голосе сказал дед. – А что ты про деньги-то? Нужны, что ли?

– Нет, нет, – запротестовал Вадим. – Нормально все. Ты-то как? Как здоровье?

– Да ничего, терпимо.

По злой иронии в трубке сухо закашляли. Приступ длился секунд десять, прежде чем дед снова смог заговорить.

– Прости. Ленка вот только ушла – уколы ставила. Новые как раз. Хондорин, Хондролин.. Не помню, сейчас найду, погоди…

– Да бог с ними, дед. Главное, чтоб работали.

– Ну да, ну да.

– Ладно, дед, пора мне.

Вадим хотел добавить “извини”, но удержался.

– Я так – услышаться. Не болей, дед.

– Ага. Давай, Вадимка.

В голосе послышалась тревога и растерянность, но Вадим, сгорая от стыда, торопился положить трубку прежде, чем расклеится и все выложит деду.

– Люблю тебя. Пока.

– Пока.

Он сбросил вызов и чуть было не швырнул телефон в стену.

– Болван! Мямля! Рохля! Слабак!

О чем он думал, когда решил обокрасть самого близкого человека?!

– Это все мудак хозяин со своим договором! – нашел выход злости Вадим.

Это внезапный звонок, потребительское отношение, хамство и безаппеляционность вывели его из равновесия! Нужно успокоиться, прекратить действовать импульсивно и думать головой. В конце концов, все не так плохо – у него были некоторые сбережения. С непостоянными и небольшими заработками сумма, конечно, была скромная, но это деньги. В конечном счете, он может расплатиться с долгами, собрать вещи и вернуться в родной город. А через год-другой попробовать снова… Но обмануть себя не получилось: уезжать не хотелось, да и вероятность вернуться была близка к нулевой.

О следующем выходе Вадим подумал сразу после звонка, но до последнего отказывался принимать его, как возможный, удерживая в дальнем углу сознания.

Попросить денег у отца.

От этой мысли его передернуло. Это не было хороводом эпизодов из жизни, когда он выслушивал лекции и понукания за свои ошибки и несостоятельность. Вадим вспомнил ту ошибку, после которой взгляд отца впервые не выразил ничего. Ушли осуждение и разочарование. Вместе с другими чувствами к сыну.

Подавленный он без всякой надежды проверил почту – ожидаемо ни одна из редакций еще не ответила. Вадим открыл форум, где изредка брался за сдельные заказы, обновил статус на “Ищу работу” и зашел в местный чат. Несколько старожилов форума и пара пользователей, чьих имен он не знал, вели вялотекущую беседу.

Вадим сразу, без приветствия задал волнующий его вопрос о подработках, особо ни на что не надеясь. Собрав пару несмешных подколок и ссылок в раздел “Объявления”, он устало уставился в монитор.

Из незаметно навалившейся дремы его вывел щелчок динамиков – кто-то прислал личное сообщение. Некто Красный Барон написал “Привет”. Следом раздался повторный щелчок и в прямоугольнике оповещения возникло: “Возможно, смогу посодействовать”.

Вадим молчал. Он смотрел на иконку напротив имени незнакомца: красная мордочка с едва различимыми глазами, будто объятыми огнем; меж острых зубов виднелись то ли тонкий язык, то ли струйка крови; черные кривые рожки завивались к скулам. Безобидная картинка вызывала в нем необъяснимую тревогу.

Вдруг иконка посерела – незнакомец вышел с форума.

Тут же Вадим почувствовал внезапное облегчение. Словно кто-то, кто секунду назад давил на его плечи внезапно убрал руки.

– Ну, ты и дуралей, – с нервным смешком проговорил Вадим. – Точно к деду надо возвращаться. И сразу попросить ночник у кровати поставить.

Он понимал, как глупо это должно выглядеть со стороны, но, тем не менее, для успокоения повторил свои мысли вслух.

– Это просто разговор в интернете. Если что-то будет не так – я просто остановлюсь.

Он открыл окно сообщений и ответил на приветствие. Чертик, словно ожидая этого, вновь окрасился кроваво-красным, казалось еще более ярким, свежим оттенком. Красный Барон вернулся. На экране появилось новое сообщение.

– Если бы ты шел по улице и увидел, как у человека из кармана выпал кошелек полный денег. Что бы ты сделал?

– Это шутка? – опешил от вопроса Вадим. – Я думал, ты хочешь предложить мне работу.

– Всему свое время. Считай, что проходишь собеседование, – написал Барон и отправил подмигивающий смайлик.

– Не знаю, вернул бы.

– А если бы это был плохой человек?

– Что значит “плохой”?

– Жадный толстосум.

На секунду Вадим задумался. Вряд ли богатей бы сильно расстроился этой утрате. Но, с другой стороны, испытывать мерзкое чувство вины за воровство жалких пяти, десяти, пусть пятнадцати – вряд ли больше – тысяч…

– Вернул бы.

Барон ответил незамедлительно.

– А если бы эти деньги были чужими деньгами, которые толстосум присвоил?

– Что за чушь?

– Ты бы по-прежнему вернул эти деньги? – проигнорировал вопрос Барон.

Вадиму начинала надоедать игра, и он решил сменить тактику.

– Нет.

– А что бы ты сделал?

– Тогда вернул бы деньги настоящему хозяину, например.

– И того бы развел какой-нибудь другой “предприниматель”.

– Ок, обратился бы в полицию.

– С каким заявлением?

– Да черт его знает, что бы я сделал! Себе бы забрал!

Оба замолчали. Вадим гадал, не перегнул ли палку, не придется ли сейчас опять уговаривать Барона дать ему шанс. В то же время его одолевало замешательство и злоба – игра в шарады знатно подействовала ему на нервы. Все эти вопросы про присвоение чужого имущества… Озарение пришло так же внезапно, как и разбудившее его десять минут назад сообщение Красного Барона.

– Я не собираюсь делать ничего такого.

Фраза выглядела бессмысленной, но Барон его понял.

– Я не собираюсь предлагать ничего ТАКОГО. Но и трепаться об этом здесь не собираюсь.

Ладони Вадима вспотели. “Неужели мне сделают предложение, от которого нельзя отказаться”, промелькнул в его голове несмешной штамп.

– К чему тогда были эти вопросы?

– К тому, что решение, кажущееся с первого взгляда правильным, не всегда таковым является.

– И зачем мне этот урок философии?

– Затем, что я собираюсь предложить тебе решение, которое на первый взгляд кажется неправильным. Скажи свой номер телефона…

***

Поезд метро мчался по туннелю, рассеивая тьму и оставляя позади грохот колес.

Вадим посмотрел на часы. Времени хватало с запасом – когда он выйдет на поверхность спешить не придется. В четвертый раз за эту поездку, в руке оказался телефон, на экране которого отобразилось письмо: “Компания “Невероятный Джекпот”. УДАЧА! ПОБЕДА! ДЖЕКПОТ! Сотни победителей!” гласили строки. В груди ерзал комок беспокойства, подначивая сойти на ближайшей станции.

Вадим боролся с неприятным чувством, повторяя, как мантру, слова Барона. “Сам подумай: компания получает миллионы с проданных билетов, победители получают сотни тысяч, а сотрудники – копейки. Мы отдаем эти деньги совершенно незнакомым людям. Мы не интересуемся кто они, чем они занимаются и куда потратят деньги. Мы отдаем мешок и идем получать конверт”.

Ситуация и правда была незавидная – Вадим даже отметил в себе некоторую жалость по отношению к Барону. Но давало ли это им право на воровство? Ведь разделить с сотрудниками лотереи чей-то выигрыш – это самое настоящее воровство. В этом сомнений не было.

Состав начал замедляться пока не остановился полностью. Двери открылись, начался обмен людьми. Последним в вагон вошел мужчина, чей внешний вид разительно отличался от любого из пассажиров. Жирные волосы липли ко лбу, большую часть лица скрывала густая борода. Он не носил – на нем висели: футболка, рубашка и куртка. В одной руке были зажаты несколько полиэтиленовых пакетов, заполненные неразличимым мусором. В другой – бумажный пакетик, из которого торчало бутылочное горлышко.

Бомж начал проталкиваться в дальнюю часть вагона, сопровождаемый сильным неприятным запахом, от которого к горлу мгновенно подкатывал комок. Пассажиры торопливо уступали дорогу и старались перейти в другой конец вагона.

В воздухе загундосила запись о следующей станции и двери с лязгом закрылись.

Пристроившись в уголке, откуда тут же начали смещаться остальные пассажиры, он флегматично отпил из бутылки, пошатываясь, то ли от движения поезда, то ли под действием употребленного.

Трудно было оценить сколько ему лет, но с большой уверенностью можно было сказать, что его жизненный путь привел в тупик и внезапных поворотов не готовит. Никаких наслаждений, никаких открытий, никаких перемен. Впереди – доживание.

Вадим снова посмотрел на экран телефона: “Как знать, возможно, следующий – это вы?!” Вопрос огромной – в три четверти письма – рекламы лотерейной компании бескомпромиссно заставлял задуматься. Под ним, завершая письмо, были вписаны еще две строки: фамилия и имя Вадима, а также размер его выигрыша.

Вадим мешкал. Оказавшись перед дверями офиса лотереи, он занес палец над звонком и замер. Что, если он заберет деньги у того, кто на последние сбережения покупает лотерейный билет? У кого ситуация гораздо хуже или у кого это единственный шанс. Все же есть вариант вернуться домой, занять денег у отца…

“Ты просто боишься!”, жестко отсек голос внутри. Его эго, явно унаследованное от отца, было редким, но грубым гостем. “Что за глупые отговорки нерешительного сопляка? Тебе нужны эти деньги и ты их возьмешь”.

Вадим знал, что за отказом подчиниться последуют дни полные самоуничижения и укоров в нерешительности…

Он опустил палец на кнопку.

Двери распахнулись почти мгновенно. На пороге оказался высокий юноша с ослепительной улыбкой.

– Здравствуйте, Вадим! Мы вас ждали! Меня зовут Михаил.

Молодой человек протянул руку. Рукопожатие было крепким и долгим, затем Михаил отошел в сторону, то ли уступая дорогу, то ли загораживая выход.

“Это он”, промелькнула мысль в голове Вадима. Голос, который по телефону предлагал разделить выигрыш с подстроенной лотереи был таким же бодрым. Это был хозяин красной мордочки из чата.

Начались стандартные вопросы про лотерею: как нашел, почему решился, на что рассчитывал – это обсуждалось тогда же по телефону и заученные ответы Вадим бубнил почти не задумываясь. Михаил заранее предупредил о камерах и о том, что все их взаимодействие в офисе должно быть спланированным, сдержанным, скучным.

Они медленно продвигались по широким коридорам с разноцветными стенами. Слева и справа висели фотографии людей с огромными прямоугольными чеками, в окружении воздушных шариков, ленточек и фальшиво ликующих сотрудников компании.

– Никогда бы не подумал, что для лотереи нужно столько работников.

– Никак иначе. На кону большие деньги. И работа с ними должна быть безошибочной.

– А были ли у вас случаи, когда ваша лотерея спасала кого-то? – внезапно для обоих задал не срежиссированный вопрос Вадим.

Красный Барон улыбнулся своей ослепительной улыбкой, которая была больше профессиональным приемом, нежели выражением симпатии.

– Можно сказать, что каждый победитель – спасен. Кто-то уходит от надоевшей жены в круизное путешествие; кто-то утоляет жажду скорости на новеньком авто; а кто-то закатывает пирушку, что…

– Нет-нет, – Вадим остановился. – Я имею ввиду, действительно спасен: от долгов, от бедности, от жизни на улице.

Михаил остановился в двух шагах впереди.

– Вряд ли они даже задумываются о том, чтобы купить лотерейный билет.

– Тем не менее, именно им эти деньги нужнее всего, – сказал Вадим, скорее размышляя вслух, нежели возражая Барону.

– К сожалению, не мы выбираем победителей, – пожал плечами тот. – Это чистая случайность.

Он указал свободной рукой вперед. Когда Вадим – несколько огорченно для победителя лотереи – вздохнул и повиновался, Михаил направился к дверям в конце коридора и распахнул их.

Оттуда, словно вода из прорвавшегося крана, хлынули звуки. Звонки, голоса, факсы, шаги, переговоры. Впереди разверзлась кипящая жизнью офисная зона.

– Видите? Серьезная организация.

Михаил некоторое время наблюдал за Вадимом, которого атмосфера дикой спешки повергла в настоящий шок.

– У нас эта комната называется “котлом”. Но нам пока не сюда.

Вадим, не отрывая глаз от бурлящей людской массы, последовал за Бароном. Он смотрел на суетящихся людей, звонящие телефоны, печатаемые факсы; на мониторы, графики, лампы, архивы, картотеки, проекторы – казалось, что работает все. Спешит, торопится, доделывается, исправляется, подгоняется – все в огне аврала. Каждое лицо омрачено своей проблемой. Каждая пара глаз молит или проклинает…

Мысль Вадима не успела оформится, как его втолкнули в небольшой кабинет и захлопнули за спиной дверь, полностью отрезав все звуки.

– Впечатляет? – Михаил с улыбкой кивнул на дверь. – Моя гордость – почти всех, кого вы там увидели привел я. Возможно, и для вас найдется местечко.

Красный Барон подмигнул. Удивительным образом бодрость и звонкость голоса гармонировали с его объемностью: речь Барона мягко окутывала все вокруг, словно наполняя помещение ватой. Даже в шумной комнате полной людей создавалось впечатление уединения, приватного разговора за звукоизолирующей ширмой.

– Никогда не привлекала работа в офисе, – ответил Вадим.

– Поверьте, многие так говорят. Но мне всегда удается их переубедить.

Очередная улыбка. Михаил подошел к столу и вытащил стопку бумаг.

– А пока, давайте выдадим вам причитающееся.

Барон вытащил из внутреннего кармана ручку и стал делать пометки на бумагах.

Вадим огляделся. Кабинет был весьма скромен: небольшой рабочий стол с ноутбуком, шкаф и пара тумб. Голые стены – ни фотографий, ни картин, ни даже календаря. В окна без жалюзи плотным потоком лился солнечный жар. Помещение скорее походило на убежище аскета, нежели на офис менеджера.

То ли потому, что в комнате не было кондиционера, то ли потому, что Вадим начал понимать, насколько близко подошел к уголовному преступлению, но он ощутил, как по спине прокатилась капля пота. Вадим подумал о том, что, возможно, сейчас самое время остановиться и отказаться от всей затеи. Еще раз внимательно обдумать все доступные и, главное, законные варианты.

– Михаил, я пожалуй…

– Вот и все! – резко прервал его Барон. – Теперь мне нужна только подпись и деньги ваши.

Он развернул документ, подвинул его на край стола и положил поверх ручку.

– Вы уверены, что выиграл именно я? – делая ударение на последнем слове спросил Вадим.

Когда Барон улыбнулся, сложилось впечатление, что это и послужит ответом, но обойдя стол, Михаил мягко, но настойчиво проговорил:

– Абсолютно. И вы должны получить этот выигрыш.

Он доверчиво положил руку на плечо Вадима. Жест выглядел крайне дружелюбно, но со стороны не было видно, как пальцы сильно впиваются в плечо.

– Я вижу вас мучают сомнения, но спешу вас обрадовать – все было решено в тот момент, когда вы решили испытать удачу.

Михаил свободной рукой подвинул лист и ручку.

– Так что. Берите. Деньги.

***

Вадим брел по улице.

Внутренняя борьба высасывала из него все силы и он начал физически ощущать зарождающееся недомогание. Мысли о том, с какой легкостью Барон манипулировал им и подчинял своей воле, вызывали чувство отвращения. В первую очередь – к себе. Все эти рассуждения о самостоятельности, контроле своей жизни – все это пустой звук. Вадим прогибался под любым давлением, исполнял чужую волю и не знал сможет ли вообще чему-нибудь противостоять…

Он ощущал себя пешкой в чужой игре. И теперь, когда половина партии оказалась позади, ему оставалось только надеяться, что его не пожертвуют во второй.

Вадим завернул за угол и оказался на круглой площади с неработающим фонтаном. Дневной зной казалось высушивал краски с домов и земли, делая цвета скудными и однотонными. Звуки извне скрадывались плотной застройкой, создавая неприятное ощущение ваты в ушах. В противоположной стороне он увидел кафе с небольшой верандой. Под десятком зонтов располагались столы, из которых заняты были только два.

За ближайшим сидела брюнетка, одним своим видом демонстрирующая разницу между ними: слишком красивая и слишком роскошная. Второй был занят человеком не менее примечательным. Именно к нему, сжав в карманах хрустящие пачки новых купюр, направился Вадим.

– Николай? – спросил Вадим и, дождавшись кивка, сел.

Подельник Михаила молча курил, изредка стряхивая пепел в густо забитую бычками пепельницу. Вот кого действительно не мучили сомнения в совершаемом, подумал Вадим. От флегматичности и ленцы, с которой Николай подносил сигарету к губам возникало странное чувство спокойствия и даже комфорта.

Рукава его черного балахона были закатаны, обнажая мощные предплечья. На левом был вытатуирован простой крест. Татуировка уже изрядно поблекла, и некогда черный рисунок стал светло-серым.

Вадим сидел молча, не зная, что сказать, и через мгновение понял, что опять ждет чьей-то команды. Но Николай оставался безмолвным. Он закурил вторую сигарету, по-прежнему глядя вперед, будто не замечая, что за столиком он не один.

В этот момент в их сторону направилась официантка. Невысокая полненькая девушка держала в руках квадрат меню.

Когда Вадим заказал кофе и они снова остались вдвоем, Николай наконец заговорил.

– Я думал она тебя никогда не заметит. – Фраза прозвучала так, словно Николай хотел оскорбить обоих. – Давай деньги.

Вадим слегка растерялся от высказанного в лоб требования, но подчинился. Подумав, что сидя будет привлекать меньше внимания, он стал засовывать руки в карманы джинс. Сделать это было нелегко, поэтому появившиеся на свет пачки оказались сильно помятыми. Он протянул их под столом Николаю.

– Ты их с этими штанами постирать успел, что ли? – с брезгливостью в голосе спросил подельник Михаила. – В конверт сложить не догадался?

– У меня нет, – растерянно пробубнил Вадим, а про себя подумал: “Тут сто пятьдесят тысяч, а он корчится так, будто я ему десятку на милостыню сую”.

Тем не менее, Николай взял пачки, убрал в карманы балахона и вернулся к сигарете и молчанию.

“Вот и все”, подумал Вадим. Все позади, дело сделано.

Да, на протяжении всего дня он боялся, пытался найти способ отказаться от сделки и силы им воспользоваться, страдал от своей безвольности, но в конце – все сложилось в его пользу. Он может встать и уйти.