Текст книги "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Окаянный"

– Эй-эй-эй, ты что делаешь?! – послышалось от заднего борта.

Это вернулся Ломоть, вытирая руки об какую-то тряпку. Не слушая его, Декан ввел вещество из шприца в пакет, после чего закатал мне рукав на правой руке и ловко воткнул иглу катетера в вену, попутно поинтересовавшись:

– Что нашёл?

– Пустой! – сокрушенно вздохнул его напарник.

– Совсем?

– Два спорана всего… Нет, ну нафига ты на него тратишься?

– Он иммунный, а нам нужен будет помощник.

– Из него? – хохотнул браконьер. – Слушай, паря, ты ходить-то можешь?

– Нет, – не стал я завираться. – Но зато неплохо ползаю.

Декан коротко рассмеялся и похлопал меня по плечу:

– Ну что ж, так тому и быть – будешь Полозом. А своё прошлое имя забудь, оно тебе больше без надобности. Если кто спросит – я твой крёстный. Всё понял?

– Отзываться на Полоз, имя не вспоминать, – принялся я перечислять. – Крёстный мой – Декан, вечер в хату, жизнь ворам. Ничего не забыл?

– Юморист, на… – сплюнул Ломоть.

– Мы не уголовники, – покачал головой браконьер, пристраивая за спину наверняка нелегальный карабин. – Просто хотим выжить. Ты больше не на Земле в привычном понимании этого слова, а в совершенно ином, враждебном мире. Здесь его называют по-разному, но мы предпочитаем Стикс. Вы же наверняка проезжали туман, перед тем как это всё началось?

В голове уже окончательно прояснилось – чтобы там ни было во фляжке, на меня это подействовало исключительно положительным образом. Даже руки стали трястись меньше обычного. Я не стал неверяще фыркать, как наверняка поступили бы девять из десяти людей, оказавшиеся в моей шкуре. Меня вообще всегда бесили недалёкие личности, не умеющие делать очевидных выводов. И если в кино и литературе им это ещё можно простить, то в реальной жизни…

– Причем здесь туман?

– Сквозь него мы все сюда проваливаемся, но как и почему это происходит – никто не знает, – пожал плечами Декан и направился к выходу. – Большинство людей в первые же сутки-другие превращаются в кровожадных упырей, но единицы как мы – имеют иммунитет. Упыри отъедаются на трупах и растут, выжившие охотятся на них ради лекарства. Да, того самого, которое ты только что выпил. Мы все вынуждены регулярно его употреблять, чтобы не умереть. Оно не только ускоряет регенерацию, но и помогает нам остаться в сознании.

– Я так понимаю, ты по лекциям соскучился, – нетерпеливо вклинился в повествование Ломоть. – Но мы и так опаздываем.

– Ты прав, разговоры потом, – мужчина спрыгнул с подножки и обернулся ко мне. – Полоз, слушай внимательно. Через несколько часов мы вернёмся, к этому времени тебе должно полегчать настолько, чтобы самостоятельно передвигаться. Оставайся в салоне, здесь тебе ничего не угрожает – запах твари, которую мы убили, отпугивает большинство местных обитателей, кто послабей.

– А что на счёт самой машины? – спросил я на всякий случай, ибо ещё не до конца уверовал в целебную силу выпитой бадяги. – Она вроде должна быть на ходу.

Что будет, если к их приходу я всё же не смогу уверенно ходить? Бросят ли меня здесь, или пристрелят как опасного свидетеля?

– Куда мы идем, дороги точно нет, а насчёт обратного пути… – задумчиво протянул Декан.

– Ключи я нашёл, – вставил Ломоть, видимо, тоже не горевший желанием пилить на своих двоих.

– Решим, когда вернёмся. А ты отдыхай, лекарство должно скоро подействовать. Постарайся уснуть, так выздоровление скорей пойдёт.

Браконьеры, или кто они там были на самом деле, скрылись из виду. Ещё какое-то время я слышал их шаги, после чего снова остался на дороге один, но в куда лучшем настроении, чем накануне. От мыслей и вопросов бурлила многострадальная голова, радостно бухало сердце в груди. Я буду жить! Где, и как долго, это выясним потом, а пока я просто радовался уже тому, что не доживу последние дни беспомощной грудой костей, обтянутых бледной кожей, гадя под себя и пуская слюни на подушку.

Спустя некоторое время чувство эйфории постепенно улеглось, и внезапно навалилась сонливость, будто я не час назад проснулся, а Новый год всю ночь праздновал. Нужно на боковую, как и советовал Декан – регенерировать, словно в какой-нибудь компьютерной игрушке. Кое-как дотянулся рукой до соседнего сиденья, где по-прежнему лежала модная куртка Ильи, земля ему пухом, которую он впопыхах забыл надеть, перед тем как выскочил оказывать первую помощь сбитому пешеходу. Не плед, конечно, но укрыться можно, благо на улице сейчас по-осеннему тепло.

Спал я на этот раз без сновидений, как после тяжёлого рейда в горы, никакие горящие глаза меня не преследовали. Всегда бы так.

Проснулся уже в лёгких сумерках, отдохнувшим и посвежевшим. Тяжесть в голове практически прошла, тело больше не ощущалось придатком, дрожащим от малейшего мышечного усилия, а главное – я зверски хотел жрать.

Как говорил один мой знакомый врач – голодного пациента можно уже выписывать. Эх, увидь он меня сейчас, боюсь, плюнул бы на кодировку и полез в шкафчик за шкаликом медицинского спиртагана.

Я осторожно вынул иглу из вены, поморщившись от боли – прилипла, зараза, от засохшей крови. Капельница давным-давно закончилась, но я не умер от попадания воздуха в кровь, чего панически боятся многие пациенты-новички – жидкость в катетере остановилась сантиметрах в двадцати от иглы. Что ж, опытным путём доказано, что в этом мире элементарную физику никто не отменял.

Поверил ли я словам Декана? Тяжело было усвоить мысль о том, что меня телепортнуло к чертям на рога из-за какого-то вонючего тумана, но это пока хоть какое-то объяснение творящемуся вокруг фестивалю абсурда. Своих удобоваримых версий у меня пока нет. Посмотрим, что будет дальше, слишком мало информации для анализа.

А теперь к приятным тестам. Я попробовал согнуть-разогнуть руку в локте – получилось вполне сносно, без дурацких рывков, как раньше. Правда, дрожь никуда не делась, хоть и чуть поутихла. Ну, Макдональдс не сразу строился, глядишь, скоро ложкой не в глаз, а в рот попадать начну. А вообще результаты неведомой терапии впечатляющие, тело снова слушается, не то, что вчера…

Точнее – сегодня. Или…

Нет, подсознание всё-таки интересная штука – до меня только сейчас дошло, что сейчас утро, а не вечер, и на улице с каждой минутой светлеет. Птички, опять же, по-особому поют. А это значит, что я благополучно продрых никак не меньше полусуток. Прав оказался Декан – никакие упыри меня не потревожили.

Вот только где он сам?

Глава 3

Илья Муромец просидел на печи тридцать три года, после чего встал и начал неистово отвешивать всем – от Киева до Константинополя. Никто из басурман от него не ушёл, обделённый вниманием.

Я же провёл на конкретно этой кушетке всего двое суток, до этого провалявшись ещё одиннадцать месяцев в различных учреждениях, и моим достижением стало сползти с неё, не обделавшись. Есть, куда расти.

Встал, опёршись рукой об стенку салона. Немного кружилась голова – от высоты, что ли? Привык уже к лежачей жизни…

Через минуту-другую немного отпустило, и я смог заново осмотреться. Взгляд тут же зацепился за одну из пластиковых полочек сбоку от сиденья, где обнаружилась давешняя фляжка в болотно-зеленом чехле. Декан нарочно не стал оставлять её на виду, видимо, не хотел новой волны возмущения со стороны напарника.

– Спасибо тебе, крёстная фея, – искренне поблагодарил я бородача, и сделал осторожный глоток.

Да, к этому сложно будет привыкнуть – мерзость редкостная, особенно, если вспомнить, что это не травяной настой. Но кто сказал, что лекарство от всех болезней должно быть ещё и вкусным? Я прикинул оставшийся объём, взбултыхнув жидкость во фляжке – примерно три четверти. На сколько мне этого хватит?

Без точной информации можно рассуждать хоть до потери сознания, поэтому просто возьмём за аксиому то, что любое лекарство – строго дозированный яд. Тут главное не переборщить, но и обделять свой поправляющийся организм тоже чревато.

На ум сразу пришла давешняя фраза о регулярном употреблении этой жидкости всеми иммунными, чтобы банально оставаться в сознании. Декан оставил мне свою флягу, рассчитывая вернуться примерно через несколько часов, а значит, этот или чуть больший срок он мог спокойно без неё обойтись. Думаю, двухразового приёма в сутки вполне хватит, а там посмотрим по состоянию.

Какой бы гадостью настойка ни была – действовала она безотказно. Ослабевшее головокружение окончательно отступило, и я внезапно понял, насколько хорошо стал видеть – будто мутную плёнку с глаз содрали. В лучах разгорающегося нового дня обивка сидений выглядела нестерпимо красной, хотя до этого казалась мне блекло-коричневой. И так куда ни глянь. Даже цвет кузова стал насыщенней – ехидно-жёлтым, будто кто-то подкрутил мои внутренние настройки, как у какого-нибудь компьютерного монитора.

В общем, мир передо мной заиграл новыми красками, а уж чей он – наш или чужой, предстоит выяснять самому. Что-то подсказывало мне, что Декан и Ломоть вряд ли уже вернутся, куда бы они ни шли. Слишком долго их нет.

Мне предписывалось лежать ветошью в безопасной машине до прихода спасателей, но вокруг начинало отчётливо тянуть гнильцой – мясо на открытом воздухе быстро разлагается, особенно под прямыми солнечными лучами. Не знаю как упыри-вурдалаки, но обычные лесные падальщики скоро пожалуют сюда в гости, а у меня убежище совсем не герметичное. Нужно либо запираться наглухо в кабине, надеясь на лучшее, либо валить отсюда. Увы, но я пока слишком лёгкая добыча для всех, крупнее белки. А посему следовало прикинуть возможные средства самозащиты.

К сожалению, из оружия нашёлся лишь остроконечный медицинский скальпель, чью гладкую металлическую рукоять я практично обмотал ленточным лейкопластырем в несколько слоёв. Остальное оказалось либо намертво привинченным к днищу и стенкам автомобиля, либо непригодным для нанесений тяжких увечий.

В процессе поисков был обнаружен сверток с чьей-то закуской – пара бутеров в фольге и варёные яйца, которые тут же были уничтожены мной в рекордные сроки. Голод чуть отступил, но полностью побороть его не удалось. Видимо, чудесная регенерация требовала слишком много калорий, а подкожный жир у меня по причине тяжёлой болезни практически отсутствовал. На больничной еде особо не отъешься, особенно когда тебя стабильно выворачивает наизнанку из-за взбесившейся вестибулярки.

Невеликие мои силы следовало жестко экономить, как и подаренное лекарство. Поэтому из салона на свет божий я выбирался осторожно и неуклюже, как кукушонок из гнезда. Хотя это было недалеко от истины – можно сказать, в этом осточертевшем салоне «скорой» произошло моё второе рождение. Я самый настоящий, мать его, феникс от онкологии.

И всё же, каким же кретином надо быть, чтобы рассчитывать незаметно проползти под носом у обедающего монстра, да ещё и в тогдашнем состоянии! Без вариантов, сожрал бы он меня, давясь от смеха.

Кстати, о монстрах. Осторожно ступая босыми ногами в одних тонких носках по холодному асфальту, я приблизился к неприглядной мешанине человеческих останков, возле которой покоился подстреленный «немедведь». Всего метров пятнадцать до него оказалось, совсем близко подобрался. Недовольно каркая, взлетело несколько ворон, больше движения не наблюдалось. Отлично.

В самих трупах не было ничего интересного – да, разорваны и частично объедены, но я на такое уже вдоволь насмотрелся на службе – чего только в горах не случается. А вот мутант, или черт его знает, кто он там на самом деле, смог удивить. До такой степени, что остро захотелось выбросить бесполезный скальпель куда подальше и задёргаться в истеричном смехе.

– М-да, приятель, нам определённо понадобятся пушки покрупнее, – произнёс я вслух, чтобы вновь обрести хоть какое-то душевное равновесие.

Росту в нём оказалось под два метра, а комплекции позавидовал бы любой тяжелоатлет на стероидах – мышцы так и бугрились под толстой кожей. Голова сохранилась лишь частично из-за контрольного выстрела, но массивная нижняя челюсть впечатляла. Зубы в ней помещались с трудом и агрессивно выпирали наружу. Такими мясо рвать – одно милое дело, чем он и занимался до самой своей преждевременной кончины.

И всё-таки, несмотря на жуткие изменения, раньше ЭТО точно было человеком – на могучем торсе сохранились остатки какой-то верхней одежды, превратившиеся в задубевшую от грязи корку.

Что ж, слова Декана полностью подтвердились. На старушке-Земле такого красавца даже в Кунсткамеру постеснялись бы засунуть. Однако вопросов только прибавилось.

И главным из них, пожалуй, был – где настоящий «немедведь»?! Запястья, рвавшие задние двери, будут мне теперь до конца жизни сниться, и общего с ними у застреленной твари было разве что количество пальцев. Пусть пепельно-серый цвет кожи мог привидеться из-за надвигающегося приступа, но те лапы по размеру лишь немного уступали ковшам мини-экскаватора. Не говоря уже об отсутствующих «кандалах», в которых уместилось бы моё бедро. Да, когти у покойного весьма впечатляющие, но для них расчленение немаленького автомобиля всё-таки стало бы проблемой.

Значит, передо мной просто любитель падали, который на свою беду прельстился уже остывшими трупами. Отсюда и разница во времени – с такой мясорубкой во рту он мог спокойно закончить с телами часа за три, и приступить уже ко мне. Но не успел.

– Ладно, посмотрим, что в тебе искал Ломоть.

Присев на корточки, я принялся методично исследовать тело, изредка помогая себе скальпелем. Пулевые отверстия от «семерки» выглядели обычно, как у любого крупного зверя, что внушало хоть какую-то призрачную надежду выжить в этих краях. Сторонних повреждений, которые наверняка должен был оставить браконьер, не обнаруживались вплоть до самой развороченной головы. На уцелевшем затылке твари, которую я, не зная местной терминологии, окрестил Крепышом, оказался глубокий разрез, вскрывший странное новообразование. Ну, привет, брат по несчастью!

Больше всего это напоминало некую кожистую полость, разделённую перетяжками на равные дольки, словно у мелкого мандарина. Естественно, внутри было пусто, если не считать клочьев спутанных нитей, отдалённо напоминающих грибной мицелий. Но от сердца всё равно немного отлегло – не половые железы использовались для приготовления настойки, и то хорошо. Главное я уже понял, где искать. Знать бы ещё, что именно…

Пока жидкости хватит с запасом на пару дней, а там придётся как-то выкручиваться, прием-то регулярный.

Может, будет достаточно найти кого попроще? Декан говорил, что те, кому не повезло с иммунитетом, открывают в себе неудержимую страсть к мясному и начинают интенсивно отъедаться. На старте вряд ли они кардинально отличаются от обычных людей, а значит, и завалить их будет легче. Не зря же они запаха Крепыша должны были пугаться, как чёрт ладана. Но вот найдутся ли у них необходимые ингредиенты?

Кстати, надо взять за правило не бежать в объятья навстречу первому попавшемуся человеческому силуэту, а то мало ли.

Если же придется охотиться ради лекарства исключительно на таких живчиков, прежде нужно не одну свечку на удачу в церкви поставить, чтобы внезапно не поменяться ролями. При жизни Крепыш должен обладать запредельной силой и выносливостью, а значит – бить нужно наверняка. И не факт, что на финише затея увенчается успехом. Этот вот любитель человечинки оказался пустышкой…

Хотя в нём всё же оказались какие-то споры, нет, точнее – спораны. Идут ли они на лекарство?

Так, что-то я начинаю пилить шкуру неубитого медведя, не раздобыв даже мало-мальски пригодного оружия. На такого зверя с голой рогатиной не попрёшь – он тебе её в такое место может засунуть…

Я усмехнулся, чувствуя, как сильней забилось сердце, до этого качавшее кровь по венам в обычном режиме. Что поделать – Его Величество Азарт. Неужели проснулись позабытые охотничьи инстинкты?

А вот мужиков из неотложки искренне жаль. Пропали ни за что, и даже похоронить их по-человечески у меня нет ни сил, ни возможности. Скальпелем, что ли, каменистую землю рыть? А вот они мне ещё могли кое-чем помочь, даже с того света.

Вся одежда на покойниках, включая неопознанного пешехода, оказалась в ужасном состоянии, прекрасно описываемом словом «лохмотья», а вот пара пригодной обуви нашлась. Крепкие кожаные ботинки принадлежали, кажется, Лёхе, размер – ходовой сорок третий, как и у меня. Подошва жестковата, но тут уж не до жиру. Отмыть их от крови и в путь, а иначе босиком мне далеко не уйти, даже по асфальту.

Обувшись, я вернулся к машине. Странно, но остатков дверей поблизости не нашлось, как и испачканного пледа. Вот реанимационный сундучок попался на глаза, хоть и в раздавленном виде. «Немедведь», что ли, их с собой прихватил?

В небольшую медицинскую сумку на ремне легко поместилась универсальная аптечка, запасная простынь-чехол на кушетку, две оставшиеся бутылки с водой и всякая мелочёвка, найденная в закромах салона. Плюс спирт, опять же, для дезинфекции и борьбы с осенней депрессией. И вообще, в состав неведомой настойки точно входил алкоголь, в качестве растворителя или катализатора – поди разбери.

В общем, получился импровизированный походный рюкзак для одинокого выживальщика.

Кабина неожиданно оказалось закрытой, я лишь убедился через форточку в отсутствии ключей в замке зажигания, и не стал лезть внутрь. До акробата мне ещё ой как далеко, ещё застряну ненароком. Вряд ли в бардачке окажется что-то кроме бумаг на машину и походного ремнабора с отвёртками. Самое важное уже нашлось, спасибо прижимистости Егорыча.

Положив сумку на пол, я двумя руками схватил обнаруженную в одном из нижних боксов запасную канистру и поволок её наружу. Тяжело, но куда деваться, будем считать это обязательной физиотерапией для выздоравливающего.

Предстояло щедро облить каждый фрагмент тел, разбросанных по округе, и постараться не испачкаться самому ещё больше. Проблема с разжиганием огня передо мной не стояла – в кармане куртки Ильи нашлась зажигалка в комплекте с пачкой тонких сигарет. Терпеть не могу запаха табака, мало того, что отбивает обоняние, так и слышно тебя зверю за версту. Подумав, я всё же не стал их выбрасывать – вдруг, когда пригодятся для налаживания контакта?

Через минут тридцать кропотливого труда канистра опустела. Я поджёг заранее смоченную тряпку, и, отойдя на безопасное расстояние, бросил её на ближайшие останки. Пыхнуло жаром, маленькой взрывной волной взметнув сухие листья в воздух. К счастью, трава вокруг была ещё достаточно зелёная, так что лесной пожар маловероятен.

Всё, дело сделано. К тому, что останется после едкого пламени, животные ни за что больше не притронутся, из-за неистребимого запаха бензина. Надеюсь, это будет касаться и местных мутантов – как обычных, так и всяких Крепышей. И плевать, что сюда на огонёк может явиться кто-нибудь нехороший – не могу я оставить мужиков в таком виде, просто уйдя, стыдливо отводя взгляд.

Это не в моих правилах.

Глава 4

К полудню воздух прогрелся так, что пришлось снять куртку и идти в одной больничной пижаме. Слишком тепло здесь для осени, хотя местность вокруг вполне себе походила на алтайские предгорья. Дорога, извиваясь согласно перепадам рельефа, продолжала уводить меня на восток, подальше от развороченной машины. Возвращаться к треклятому перекрёстку, из-за которого мы и повернули назад, я не стал – до него было километров двадцать обычного полотна, вдоль которого нет ничего интересного, а в моём нынешнем состоянии это практически весь дневной переход.

Однако загадочное лекарство действовало безотказно – с каждым пройденным метром моя поступь становилась уверенней, хотя поначалу я едва передвигал ноги. Постепенно походка выровнялась, став обычным пенсионерским ковылянием, и это уже был существенный прорыв. Можно сказать – втянулся. Правда, чтобы не загнать себя, как лошадь Пржевальского, приходилось каждый час делать короткие привалы, восстанавливая силы. Мышцы, отвыкшие от каких-либо нагрузок за год, горели огнём, но я всё равно улыбался как распоследний дурак, с интересом разглядывая открывающиеся взору пейзажи.

Всегда любил горы. В них я вырос, возмужал, потом долгие годы работал, вплоть до того момента, как меня вежливо не попросили уйти. Диагноз свой в тот момент ещё не знал – бегал по врачам, а поэтому ограничился лишь сожжённым егерским кордоном, да разбитием пары наглых лиц. Всего-то.

Пусть в высоту местные возвышенности были куда ниже километра, но я всё равно чувствовал себя как дома. Жаль только, что из съестного встретились лишь заросли переспелой ежевики, а далеко от полотна я старался не отходить. Голод ягоды приглушали ненадолго, и через некоторое время он снова возвращался, как проклятый бумеранг.

Так совсем незаметно прошёл остаток светового дня, а в сумерках я решил не искушать судьбу и подыскал себе ночлежку. Мало ли, кто тут по ночам неприкаянный бродит.

За неимением других вариантов, пришлось довольствоваться небольшой расщелиной в камнях, метрах в двадцати от дороги. Углубление уже успело припорошить сухими листьями, я лишь натаскал туда ещё несколько охапок лесной подстилки, и просто закопался в неё, предварительно завернувшись в простыню. Спальник получился так себе, но и околеть от холода мне больше не грозило.

К счастью, погода стояла сухая и ветреная, так что относительный комфорт всё-таки присутствовал. И похуже доводилось устраиваться.

Ночью никаких подозрительных звуков не расслышал, благо за плечами не одна ночёвка в лесу – перекликались самые обычные птицы, беззаботно стрекотали сверчки. Ни воя, ни рыка. Если кто и охотился поблизости, то делал это тихо и деликатно, не беспокоя посторонних лишней шумихой.

С первыми лучами солнца я откопался, как заправский зомби, испил водицы из бутылки и побрёл себе дальше. Голод донимал всё сильней, а ягоды как назло перестали попадаться на пути. Организм всё требовательнее просил вожделенные калории, и я уже всерьёз подумывал уйти вглубь леса на поиски грибов или чего посущественней, как вдруг неожиданно вышел к Границе.

Как-то по-другому назвать это природное явление язык не поворачивался, уверен, местные старожилы его так и величают.

– Это как же… – покачал я головой и присел на ближайшее поваленное дерево, чтобы переварить увиденное.

В юности довелось мне попасть в хорошую компанию, которая помимо раскуривания кальяна и распития напитков разной степени горючести, весело проводила время за настольными играми. И не банальными «Мафией» или «Крокодилом», а настоящими шедеврами индустрии – «Подземельями и драконами», «Ужасом Аркхема» и прочей классикой. Позже компашка распалась, но кое-кто из них, я слышал, открыли своё антикафе в нашем городе. Всё порывался к ним зайти, да работа заставляла бывать как можно дальше от очагов цивилизации.

Так вот, была там у них одна игра с труднопроизносимым названием, цель которой было построить сказочное королевство из выданных карточек с кусками карты. Стыковались они меж собой строго по определенным правилам, которые должны были исключить появление дорог в никуда, резкой смены ландшафта и прочих нелогичностей.

То, что я видел перед собой, напоминало именно нарушение этих самых правил в реальной жизни.

Словно бы по линеечке, горы внезапно обрывались, уступая место пологим холмам, густо заросшим, казалось бы, обычным лесом, но без намёков на осеннее увядание. За моей же спиной в лиственных рощицах лишь процентов десять листвы не порыжело, в основном у неторопливого дуба. Такую разницу объяснить одним лишь перепадом высот нельзя, да и чего он такой резкий?

Дальше – больше. Асфальтная дорога, по которой я двигался последние сутки, упиралась в небольшую речку. Пресловутую Бию я не видел, но точно помню, что там был мост, проехав который мы и попали в туман-телепортатор. Здесь же полотно просто уходило под воду, выныривая на том берегу уже в качестве так себе сохранившейся грунтовки.

Даже отсюда хорошо было видно прибрежные заросли камыша, почему-то не пожелавшего расти на моей стороне реки. Мог его полностью вытеснить ильмовый кустарник? Да ни в жизнь, этот живучий сорняк сам кого хочешь выведет.

Чем больше я смотрел на два криво состыкованных ландшафта, тем больше замечал деталей и несоответствий. Будто две картины с разными пейзажами зачем-то скотчем склеили. Даже почва по берегам реки оказалась разной!

Время, которое я отводил себе на отдых, давно прошло, нужно было вставать и продолжать путь, вот только куда теперь идти? А что, если везде в этом мире так? Вначале придерживаться дороги показалось мне стоящей мыслью, теперь же я не был уверен, что она меня хоть куда-нибудь приведёт.

Одно хорошо, река – это всегда жизнь. А значит – еда. С кряхтеньем поднявшись на ноги, я начал прикидывать, как смастерить простенькие рыболовные снасти из прихваченных медицинских расходников, и тут расслышал вдали человеческие голоса. Наконец-то!

В лесу никогда не бывает тихо, но способность вычленять посторонние звуки, выдающиеся из общего фона – мой хлеб с маслом. Прикинув направление, я с облегчением снова уселся на ствол и обратился в слух. Звуки постепенно приближались, а значит, люди увидели мою дорогу с высоты и решили спуститься. Зачем? Ну, скоро спрошу.

Минут через двадцать можно уже было разобрать отдельные слова. Голосов оказалось всего двое – мужской и женский. Причём говорил, в основном, молодой парень, всякую ободряющую чушь, его спутница отвечала односложно. Судя по голосу – берегла простуженное горло.

– Смотри – дорога, я же говорил!

Меж стволов придорожных берёз замелькало ярко-синее пятно комбинезона, за ним, чуть позади, кислотно-оранжевое. М-да, вряд ли это местные старожилы, которые мне всё разом объяснят. Как бы самому в источник информации не превратиться…

– Здравствуйте, товарищи туристы! – во весь голос поздоровался я, когда в цветных пятнах начали уже вполне угадываться человеческие силуэты.

– Кто здесь?! – вскинулся от неожиданности парень.

Не знаю, как меня можно было не заметить – бежевая куртка Ильи хоть и сильно испачкалась за последние сутки, но всё равно довольно заметно выделялась на фоне тёмного хвойного массива. Для тех, кто умеет смотреть.

– Федеральный государственный инспектор Глеб Измайлов, – по форме представился и, подумав, добавил. – Позывной «Полоз».

– Чего-чего? – недоумевая, в один голос спросила парочка.

– На дорогу выходите, – вздохнув от сильного желания срифмовать вопрос, предложил я. – Не бойтесь, не кусаюсь.

Последняя фраза все же произвела эффект – молодые люди застыли испуганными изваяниями на обочине, даря возможность рассмотреть их повнимательнее.

Парень оказался долговяз, и тоже носил бороду, куда больше, чем у покойного Ильи, поэтому напоминал ухоженного дровосека. К тому же, в забинтованном запястье он сжимал самый настоящий фискаровский топорик. Наверное, уже успел познакомиться с жестокими реалиями этого мира, хотя вид у него всё равно был несерьёзный. То ли из-за огромной серьги-тоннеля в ухе, то ли из-за своего пёстрого прикида.

Девушка держалась чуть позади. Русоволосая, с приятным чуть вытянутым лицом, совсем небольшого роста. Обута, как и спутник, в лимонные ботинки на толстой подошве, подходящие скорее для прогулок в парке, чем в настоящем лесу.

Таких в нашем обществе обычно именуют «горожане» – один из самых проблемных подвидов туристов, хуже только довольно редкие «мажоры». Чаще всего приходилось таскаться в горы именно по их душу. Подготовки ноль, снаряжение исключительно из какого-нибудь сетевого спортивного магазина, с собой обычно в изобилии таскают электронные гаджеты, уповая на всемогущую силу интернета. Нелогичны, вплоть до анекдотичных ситуаций.

Как правило, таким экземплярам хватает одного-двух раз, чтобы понять – это не их стихия, и на этом успокоиться. Лишь единицы с потом и кровью эволюционируют до «бывалых», особенно, если им повезёт с правильной компанией или они догадаются нанять инструктора. Но это в очень редких случаях.

– Чувак, чёй-то ты не похож на федерального инспектора, – пришёл к выводу парень, осторожно ступив на полотно.

В корень зрит, чертяка. Видок у меня, скорее, как у сбежавшего из психушки пациента. И самое поганое – пытаясь что-то объяснить, я сейчас буду полностью соответствовать образу. Надо как-то осторожно подавать им информацию, а то сбегут ещё ненароком, гоняйся за ними потом.

– Потому что я здесь не по служебной надобности, а скорее, по состоянию здоровья…

– Вы знаете, где здесь ближайший посёлок? – перебила меня девушка, закашлявшись.

Интересно, они хоть аптечку с собой догадались захватить? Надеюсь, у неё банальная простуда, а не что-то серьёзное.

– У речки должен быть, рядом с мостом, – поведал я, махнув рукой в сторону Границы.

– И где же он?

Парень проследил взглядом за эволюцией дороги и озадаченно крякнул.

– Как так…

– Без понятия, – развёл я руками. – Но поверь, это не самая большая ваша проблема.

– Нам нужно в посёлок, – упрямо тряхнул головой «горожанин». – Откуда вы пришли? Георгиевка? Кононово?

– Из разбитой «скорой помощи», примерно в тридцати километрах отсюда. По дороге никаких населённых пунктов не было, и вообще, что это за названия такие? Мы такие деревни вроде не проезжали…

Но молодые люди, услышав про «скорую», синхронно сделали стойку и наперебой засыпали меня градом вопросов:

– Почему разбитой, авария?

– Машина на ходу?

– Там были лекарства?

– Успокоительное, или там, обезболивающее, к примеру?

– Стоп-стоп-стоп, давайте не все стразу, – попросил я. – Что за нездоровый интерес к медицине?

– Нашей подруге очень плохо! – выпалил парень. – Ей срочно нужно в больницу!

– На людей бросается? – наудачу предположил я.

В точку. Парень снова вздрогнул, удивлённо вскинув брови:

– Да! А откуда ты…

«Всё просто! Вы в другом, враждебном мире, под названием Стикс. Что само по себе уже намекает. Здесь каждый вздох может стать последним. Ваша подруга уже стала превращаться в монстра, возможно, и вас скоро ждёт та же участь. Нет, я не псих, ну что вы».

– У неё бешенство, – безапелляционно поставил я «диагноз». – Вы её обездвижили? Она кого-нибудь кусала?

Турист тут же невольно бросил взгляд на своё забинтованное запястье, но спохватился и отрицательно замотал головой.

– Мы её связали, – тихо пояснила простуженная девушка. – Но как она заболела? Её саму ведь точно никто не кусал.

Вот же дитя медийного пространства. Про зомби наверняка целую лекцию прочтёт, а как можно подхватить бешенство в лесу не знает. Для кого я тут стараюсь?

– Это сейчас неважно, – отмахнулся я. – У нас мало времени. Далеко до неё?

– Примерно три часа ходьбы, – ответил парень. – Чувак, мы не можем вернуться с пустыми руками, тут машины часто ходят?