Текст книги "Реставрация памяти. Женский иронический детектив"

Глава 5. Камни

Утром в понедельник Виктор ушел на работу, а Маша, проводив его, начала собираться в гости к тёте Вале. Собирая пакет с подарками, Маша вспомнила, что старушка любила груши. А их, как назло, в доме не оказалось. Пришлось идти в ближайший магазин и купить пакет больших сочных груш.

«Такси» прибыло вовремя, и Маша, улыбнувшись водителю, назвала знакомый адрес. Дом, в котором жила когда-то Сюзанна, вызывал у Маши сложные чувства. Сразу после свадьбы, они с Витей жили в «однушке», а свекровь осталась одна. И каждый раз, приезжая к ней с детьми, Маша чувствовала себя гостьей в чужом доме.

Привычно поднявшись на второй этаж, Маша постояла у дверей квартиры, в которой прошло детство Вити, и нажала кнопку звонка соседней квартиры.

Дверь открылась, и Маша увидела Никиту, одетого в домашние шорты и майку.

– Это ты? – вырвалось у гостьи.

– Вы ко мне? – удивился и молодой человек.

– Я к тёте Вале.

– К кому? А, вы к бабушке, но опоздали. Она умерла год назад. Я как раз на кладбище собирался.

– Как умерла? – Маша чувствовала, что ей нехорошо. И это был даже не страх, а холодящий душу ужас.

– Как умирают – обычно. Старенькая была. Вы её знали? Я подумал, что вы за авансом пришли.

– Погоди, Никита. Какой аванс, я не за этим. В соседней квартире моя свекровь жила, а здесь тётя Валя.

– Теперь я тут живу. Вернее, мы с Катькой.

– Ладно, я поняла. Водички не дашь?

– Заходите. Вам кипяченой или сырой? Есть минералка.

Маша прошла по коридору, свернув на кухню. Она не была здесь со времени похорон Сюзанны. В квартире многое изменилось: Никита явно сделал ремонт.

– Простите, а зачем вам бабушка? – просто спросил Никита, наливая воду из-под крана.

– Я сяду? – спросила Маша, но ответа ждать не стала, упав на ближайший стул.

– Пейте, вы вся бледная. На кладбище со мной поедите?

– Нет, нет, меня ваш комод ждёт. Это её комод?

– Чей же ещё. И всё-таки, зачем вам бабушка?

– Так, проведать хотела. Вот, фрукты принесла. Возьми и положи ей груши, она их любила.

– Смеётесь? Зачем ей груши? Я сам съем.

– Хорошо, ешь сам.

– Она легко умерла, если вам это важно. Уснула и всё. Я не сразу и понял.

– Слава богу, это за её доброту.

– Да, она точно добрая была. Денег, правда, не накопила, зато всем раздавала.

– Ты же у неё один внук?

– Нет, внучка есть. Но родители уехали, а я с ней остался. Возил её по всяким знакомым, в поликлинику. С ней весело было.

– Шутница, – вздохнула Маша. – Я и забыла, как она шутить любила. Пойду, вроде легче стало. Тебе на свадьбу деньги нужны, как я помню.

– Да, так нам хватает, я дома работаю, заказы бывают неплохие.

– Хочешь, я продам твой комод?

– Конечно, хочу, – явно обрадовался Никита.

– Если это тёти Валин комод, то я его точно продам, обещаю. Нечего ему у кого попало стоять. Есть у меня знакомый любитель старины. Да и денег у него хватает. Так и сделаем. А если ещё что-то, что тебе не нужно, а мне на память от тёти Вали?

– Например? Одежду я выкинул, фотографии тоже, оставил только немногие. Есть какие-то камни в коробке. Не знаю зачем они ей были нужны.

– Камни я не донесу.

– Я вас довезу, забирайте. Переоденусь и поедем. Можно конфету взять?

– Бери, сколько хочешь. Но отвези одну грушу и пару конфет на кладбище, так надо.

– Ладно, ладно, любите вы женщины туману напустить. Бабушка тоже во всё такое верила.

Коробка с камнями была небольшой, но тяжелой. Никита легко нёс её в правой руке, а в левой кулёк с грушей и конфетами. Маша сама открыла дверцу серой машины и уселась на заднее сидение. Никита поставил коробку рядом с Машей, туда же бросил кулёк, уселся за руль и, не оглядываясь, отъехал от дома.

– Никита, а бабушка часто в церковь ходила?

– Ходила, вернее я её возил. Особенно часто в прошлом году, как чувствовала. Помню, как в последний раз ехали, она там, где вы сейчас сидела. Всю дорогу мне повторяла, чтобы я женился поскорей. Будете, говорит, жить в моей квартире. Да, я вспомнил. Она просила камни не выбрасывать. Отдашь, говорит, той, что меня вспомнит.

Никита остановил машину и повернулся к Маше: – Вы думаете, она знала, что вы придёте?

– Ох, откуда же я знаю, Никита. Не пугай меня, пожалуйста.

– Это вы меня напугали, если честно. Появились так неожиданно.

– Мало ли совпадений бывает, не всё объяснишь.

Вернувшись домой, Маша почему-то опять начала громко смеяться. Она понимала, что это нервное, но остановиться не могла. Что сказать мужу она не представляла.

Коробка с камнями стояла на кухонном столе, но открывать её Маша не торопилась. Успокоившись, она умылась в ванной комнате.

– И за что мне это? – спросила Маша своё отражение в зеркале. – Витя окончательно с ума сойдёт, а мне с ним жить.

Маша достала свой телефон из сумки и присела на кровать рядом со старым комодом.

– Иван Фёдорович, добрый день! Да, это я. Угадал, с предложением. У меня тут появился комод, немолодой, как вы любите. Не желаете приобрести? Прекрасно. Только предупреждаю, дешево не продам. Мебель в отличном состоянии и ручная работа. Через неделю я его реставрирую окончательно и жду вас в гости. До встречи.

Отключив телефон, Маша погладила поверхность старинного комода, вздохнула и пошла на кухню.

Сегодня она собиралась сделать мужу овощное рагу, но то, что ей придётся преподнести ему к ужину сильно её пугало. До прихода Виктора оставалось ещё много времени, и нужно было возиться с новым раствором для реставрации. Закончив приготовление ужина, Маша прихватила коробку с камнями и ушла к себе. Затолкнув тяжелую коробку под кровать, Маша занялась любимым делом.

Когда Виктор пришел с работы, Маша старалась выглядеть и говорить, как можно спокойнее.

– Привет, трудишься? – с грустной улыбкой спросил Виктор.

– Ага, уже устала. Я тебя накормлю и ещё поработаю.

– Пойдём лучше гулять, погода райская.

– Витя, не могу. Покупатель через неделю придёт, я обещала доделать.

Виктор явно удивился: Маша никогда сама ничего не продавала, а только брала деньги за реставрацию.

Сидя в кухне за столом, он, всё-таки, спросил: – Зачем тебе это продавать самой?

– Понимаешь, Витя, – Маша присела рядом с мужем, – Никита – это внук тёти Вали. Ему на свадьбу деньги нужны.

– Никита? Тот, что комод принёс? Вот это да, совпадение! Ты к ней сходила? Как она?

– Витя, ты только не волнуйся. Тётя Валя умерла год назад.

Продолжая улыбаться, Виктор не мигая смотрел на жену.

– Что за шутки, Маш?

– Если бы. Я сама весь день думаю, но ничего не понимаю.

– Нет, это ты так зло шутишь. Я её видел, как тебя.

Маша сплюнула три раза через левое плечо.

– Не надо меня сравнивать. Да, это её комод.

Виктор положил вилку и отодвинул от себя тарелку с ужином.

– Я этого не понимаю и понимать не хочу.

– А куда ты денешься, Витя.

– Пойду искать тех людей, которые это объяснят. В интернете есть все ответы.

– Не валяй дурака, это необъяснимо, а там тебе ещё больше голову заморочат.

– Маш, где у нас коньяк?

– И это не поможет. Ладно, я что-то придумаю. Ты забудь пока обо всём, расслабься.

– Издеваешься? Забыть то, что видел? Я больше есть не хочу.

– Тогда сходи за хлебом, печенье купи, а лучше торт.

– Хорошо, – пробурчал Виктор и ушел, не взглянув на жену.

– Вот и поговорили, – вздохнула Маша.

Впервые ей не хотелось никому ничего рассказывать, даже своей лучшей подруге. Она скорей рассказала бы первому встречному, чтобы потом никогда его не увидеть. Все советы Верочки она знала – сходи в церковь или к знахарке. Что само по себе уже смешно.

Вернувшись к комоду, Маша принялась счищать наждачной бумагой мельчайшие пятна, освобождая поверхности от наслоения минувших лет и ошибок хозяев.

Через неделю комод хоть и не сиял, но выглядел, как любая старинная мебель, не потерявшая своей уникальности.

Иван Фёдорович, Ваня, работал городским судьёй. Ровесник Маши и друг детства, Иван учился с Машей в художественной школе много лет. Маша по телефону всегда называла его по имени отчеству, потому как слишком солидную должность он занимал.

– Здравствуй, Машенька, всё хорошеешь.

– Иван Фёдорович, и ты как огурчик, – улыбалась гостю Маша.

– Это твой комод? Неплохо, неплохо. Я уже знаю, где его поставлю. Весь дом полон, но никак не успокоюсь. Тебе картины никто не приносил? У нас в городе старины полно, да вот картин мало. Я бы за картины…

– Ваня, сто пятьдесят тысяч тебе не дорого?

– Думаешь, он того стоит?

Лысоватый, но с густой бородкой и усами, Иван Фёдорович с хитрецой смотрел на подругу детства.

– Меньше не могу. Молодой человек жениться собрался, вот, бабушкин комод ему и поможет.

– На свадьбу дам, святое дело. Есть у него ещё что-то бабушкино?

– Вроде нет, камни только.

– Драгоценные?

– Не думаю. Хотя, давай посмотрим, – предложила Маша.

Глава 6. Совесть

Мария с трудом достала из-под кровати потрёпанную коробку и поставила на комод.

– Маша, это ты зря сделала. Не надо портить мою вещь.

– Ох, извините, – ухмыльнулась Маша. – Так и быть на стол поставлю.

Но рука не выдержала и Маша выронила коробку. Мелкие плоские камешки рассыпались по всей комнате, а несколько больших, завёрнутых в обрывки из тетрадных листов, упали прямо ей под ноги.

– Хороши богатства, – засмеялся Иван Фёдорович. – Помогу собрать, не волнуйся.

– Я не знала, что было внутри, – сердилась Маша, ползая по полу.

Хозяйка быстро забросила в коробку большие камни и обрывки бумаг, но мелких оказалось много, и разлетелись они по всей комнате. Иван высунул голову из-под кровати и счастливо улыбнулся.

– Маш, а это и впрямь сокровища. Мне именно эти камешки и нужны. Ваза у меня имеется, а на ней не хватает таких вот камней. Ты сможешь их приклеить?

– Ваня, я только дома работаю, вези сюда свою вазу.

– Э, нет, из дома не вынесу. Хрупкая она очень. Ну, пожалуйста. Заплачу хорошо, не сомневайся.

– Уговорил, завтра приеду.

Продолжая злиться непонятно на кого, Маша вытаскивала камешки из-под этажерки.

– Давай так: завтра приедет грузчик за комодом и тебя прихватит вместе с камнями. Устраивает?

– Вполне.

– На сим удаляюсь.

– Вань, а почему ты вазу сам не реставрируешь? Ты был самым способным в нашем классе.

Внимательно наблюдая за другом детства, Маша вспоминала кудрявую шевелюру и весёлый нрав Вани.

– Машенька, мои руки потеряли тот навык, я и не рисовал уже тридцать лет. А уж возиться с реставрацией – это не моё. Я теперь сужу людей, да и женат на молодой женщине, ей надо много денег. Бумаги читаю, судьбы определяю, какое тут искусство.

Иван Фёдорович виновато улыбнулся.

– Да, оказалось, что деньги я тоже люблю. А старину собираю, как дань потерянному таланту. Не лишай меня иллюзий, что жизнь моя проходит не так, как бы хотелось.

– О, нет. Ты человек известный и уважаемый, а это дорогого стоит. Я приеду непременно, заодно познакомлюсь с твоей женой, наконец.

Оставшись в одиночестве, Маша позвонила Никите.

– Никита, здравствуй. Деньги за ваш комод я получила. Отправлю тебе на телефон, но оставлю себе за работу.

– Так быстро? Спасибо, спасибо большое. Завтра же развезём всем приглашения на свадьбу. И Катиным родителям отнесем.

– Как я поняла, с ними есть проблемы?

– Я им не пара, – засмеялся Никита. – Да, чуть не забыл. От бабушки ещё тетрадь старая осталась, она вроде там рецепты записывала много лет. Вам она нужна?

– Скорее всего – нет. Хотя, не выбрасывай. Тётя Валя пончики вкусные пекла, возможно там рецепт остался. Я заберу, как смогу. Удачи вам в семейной жизни.

Ожидая мужа, Маша с сожалением понимала, что успокоить Витю она не могла. Они почти не разговаривали. Если и перебрасывались фразами, то особого удовольствия это не доставляло.

И в это вечер Виктор молчал, лениво ковыряя горячий голубец.

– Витя, я завтра уеду на весь день к Ивану Фёдоровичу. Буду ему вазу реставрировать.

– Зачем тебе это? – тихо спросил муж.

– Знаешь, что-то скучновато у нас стало, будто не люди живут, а тени.

– Маша, ты не хочешь меня понять. Если ты бы разговаривала с покойниками, я бы на тебя посмотрел.

– Зато ты расширил свой кругозор. Жил себя и не знал, что и такое бывает.

– Но я чувствую себя виноватым…

– Мы за жизнь столько всего наделали, что теперь не реставрируешь. Не всё надо вспоминать.

– Я обманул маму…

– Ой, началось. Займись чем-то полезным. Скоро, надеюсь, внука привезут. Ты ему что обещал?

– Что я обещал?

– Рыбалку. Удочку ему купил?

– Нет ещё.

– А я сама куплю.

– Не надо, ты не разбираешься.

– Хорошо, сам купи. Ты ешь. Внук тебя не узнает, когда приедет. Ещё в отпуск поедем, а с таким настроением я лучше одна поеду.

– Маш, ну что мне делать?

– Ничего. Само всё наладиться. Я чувствую, что наладится.

– Как ты можешь чувствовать?

– Ах, никак не могу? Один ты чувствительный.

Маша ушла к себе в комнату. Она прекрасно понимала, как тяжело мужу. Представить себя на его месте она не могла, потому и злилась именно на то, что впервые не знает, как помочь близкому человеку. Она, безусловно, верила в бессмертие души. Но одно дело верить, а другое видеть. Мужчина, проживший пятьдесят пять лет без всякой мистики, разрушать стройно выстроенную систему не хотел никак. Витя часто посмеивался над женой, когда она пыталась рассказать ему о своих снах и предчувствиях.

– Прости, Витенька, но это твоя совесть с тобой разговаривает. Я с ней не знакома. Совесть ни с кем не знакомится, она самая одинокая дама на этом свете.

Часам к десяти утра приехала грузовая машина и двое мужчин вынесли комод. Пришлось Маше все мелкие камешки пересыпать в тряпичный мешок, оставив в коробке лишь обрывки листков и несколько обычных больших камней.

Погрузив мешочек в свою сумку, Маша взяла ещё рабочий чемодан и, согнувшись от тяжести, направилась к входным дверям. Но один из грузчиков вернулся, забрав у неё из рук тяжелую ношу.

– Зачем такие тяжести носить?

– Спасибо за заботу. Я не думала, что вы вернетесь, я же не плачу.

– Не всё же за деньги, мне велели вас оберегать.

– И впрямь, я стала какая-то злая, – улыбнулась Мария.

– Злиться точно не надо. Ну, поехали?

– Да, да, только дверь закрою.

Дом у Ивана Фёдоровича находился недалеко от центра города. Переехал он в него давно, как только женился на Светлане. Эту историю Маша знала понаслышке, потому как личная жизнь судьи для города предмет для обсуждений. Сплетен и слухов хватало, но правды в них всегда бывало маловато. Саму Светлану Маша не знала, видела лишь мельком на фотографиях. Она и не стремилась к таким знакомствам, заранее отгораживая себя от таких дам.

За время, пока Иван делал карьеру, Маша не обращалась к нему за помощью. Встречались они только на выставках.

Сам дом Маше высоко не оценила – рядовая двухэтажная постройка со скучным фасадом. Но, оказавшись внутри дома, настроение её сразу изменилось. Ни одна деталь интерьера не казалась лишней. С таким изысканным вкусом дом мог создать только особенный человек. И в холле, и в гостиной Маша только успевала восхищаться увиденным.

– Здравствуйте, – услышала Маша высокий приятный голос. – Вы Мария?

– Да, – гостья увидела хозяйку дома Светлану, оторвавшись от разглядывания большого стола в гостиной.

Ожидания её не совсем оправдались. Женщина явно занималась своей внешностью, даже слишком, но глаза у Светланы были добрыми и умными. Фигура и причёска показались Маше безупречными, а вот лицо естественным уже не казалось: подтяжки забрали природную естественность.

– Вы проходите на кухню. Ваня скоро будет, его срочно вызвали. Опять купил что-то из мебели, хотя и ставить уже некуда. Вы тоже всё это любите?

– Уважаю, – слегка улыбнулась Маша. – Могу я посмотреть ту вазу, которую надо реставрировать?

– Да, она в холле стоит, пойдёмте.

Вернувшись в холл, Маша сама заметила большой вазон, стоящий в дальнем углу холла рядом с лестницей. Вазон был пуст, хотя туда точно можно было посадить цветы.

Округлая поверхность вазона была покрыта мелкими плоскими камнями. Проплешины, через которые была видна серая поверхность, сразу можно было и не заметить. Иван поставил его так, что испорченная поверхность смотрела лицом в угол. На первый взгляд Маша никак не оценила поступок Ивана. С его вкусом притащить в дом такое странное произведение – явная глупость.

Светлана заметила реакцию гостьи: – Он её на помойке нашел, так и сказал. – Ещё и плакал от счастья. Бормотал, что эта штука в художественной школе стояла.

– Точно! – вскрикнула Маша. – В кабинете у директора. В нём куст какой-то рос, большой. Мы туда с детства бегали, в кабинет. Монетки закапывали. Это не историческая вещь, это память. И ведь ничего мне сказал. А директор для нас был как отец родной.

– Мне он казался немного сумасшедшим, хотя я его видела один раз, Ваня его привозил. Вы здесь будете ждать? Всё-таки, пойдёмте на кухню чай или кофе пить.

– Можно и кофе, если вам не трудно.

Но Светлана лишь ухмыльнулась и, не оглядываясь, пошла на кухню. Следуя за ней, Мария любовалась её безупречной фигурой и осанкой.

Не успели они сделать и глотка кофе, как услышали стук босых ног по паркету. В кухню быстро вошла миловидная девушка в шортах и цветной футболке с широкой детской улыбкой на лице.

– Мам, я принесла приглашения на свадьбу! Вот, держи! Если не придёте, то я обижусь сильно, хотя и прощу потом.

– Катя, во-первых, здравствуй. Во-вторых, где вы взяли деньги на свадьбу? Никита заработал?

– Здравствуйте, – улыбнулась девушка Маше.

– Добрый день, Катя. А ваш Никита что-то продал?

– Откуда вы знаете? – удивилась Катя.

– Будете смеяться, но именно я продала бабушкин комод твоему папе. Сейчас он стоит в этом доме.

– Не поняла, – Светлана поднялась со стула. – Получается, что Ваня заплатил за вашу свадьбу? Катя, только ему ничего не говори. Ты же знаешь, что он против свадьбы. А если ещё и узнает, что сам помог Никите, то думать не хочу о последствиях. И вы не говорите, Мария. Пожалуйста.

– Упаси Боже. Тем более я знаю чей это комод, а её я не подведу.

Глава 7. Сны

Катя, мотнув хвостом волос, легко сорвалась с места и убежала, довольная и счастливая.

– Вся в отца, – вздохнула Светлана. – Мы развелись почти сразу, но, впрочем, история банальная. Когда тебе двадцать, то становиться родителями рано. Он не выдержал и года. Уехал и с концами. А Ваня меня на работу к себе взял помощницей, хотя я ещё училась. Так и сошлись. Он Катю любит, как родную. Своих детей нет. А вот Никита ему не нравится. Вы его хорошо знаете?

Не собираясь рассказывать всю историю о привидениях, Маша ответила просто: – Немного. Совсем немного.

– Он, вроде, парень нормальный. Небогатый, конечно, так всему своё время. Квартира у него трёхкомнатная.

– Вот бы не подумала, что вам безразличен статус жениха. Обычно такие дамы, как вы, ищут дочерям только богатых стариков.

– О, что вы. Я держу этот статус только ради мужа. Нельзя мне плохо выглядеть, приходится встречать очень важных людей. Но мне ужасно скучно. Я о внуках мечтаю, если честно. Катя так быстро выросла, что я не успела и заметить, не нанянчилась.

– Удивили, – призналась Маша.

Разговор пришлось прервать, в кухне появился Иван Фёдорович.

– Машенька, прости. Задержали. Видела нашу вазу? – хитро улыбался Иван.

– Это вазон, Ваня, и ты прекрасно знаешь. И он уличный. Но ты взял его на память, а мне ничего не сказал. Но ценного в нём ничего нет.

– Не скажи. Наш директор просто так ничего не хранил, у него много чего ценного имелось, но я найти не могу, всё пропало куда-то. Умер он как-то неожиданно, в больнице. Я узнал об этом уже после похорон. Вазон в окно выкинули, я его почти случайно нашел под окном кабинета. Ноги сами привели, хотел попрощаться с родными местами, гулял. И он не раскололся на моё счастье. Только камни отпали. Сможешь реставрировать?

– Пока точно не скажу, надо посмотреть хватит ли камешком. Если не хватит, придётся идти туда, где ты его нашел. Пожалуй, я уже и займусь делом.

Маша ушла в холл, открыла свой чемодан и достала оттуда большую кисть и два вида клея. Хозяева дома остались на кухне, и Маша не прислушивалась что там происходит. Она высыпала содержимое из тряпичного мешка на пол и раскладывали камни по цвету и размеру. Внезапно громко закричал Иван.

– Какая свадьба! Этот неудачник Кате не пара, и не надо меня переубеждать.

Иван Фёдорович выскочил из дверей кухни и хлопнул дверью. Он быстро начал подниматься по лестнице на второй этаж. Светлана не появлялась. Сдержавшись, чтобы не вмешаться, Маша наклонилась ниже и продолжала перебирать камни. Через несколько минут Иван спустился на середину лестницы и, наклонившись, спросил у Маши.

– Получается?

– А то. Я реставрирую память, здесь ошибиться нельзя. Ещё и профессию свою люблю, хотя и на пенсии уже. Учить детей я быстро устала, а вот директор до семидесяти учил.

– Были люди, не то, что мы. У него куча богатств была, а он жил скромно.

Уже спустившись вниз, Иван близко подошел к Маше.

– Машуня, мне три ночи подряд снится старушка и всё время молчит и улыбается. Просыпаюсь в холодном поту. Ты же разбираешься в снах?

– С чего ты взял?

– Ты в детстве всем на картах гадала, я помню.

– Не смеши, это же детство. Хотя, я догадываюсь, что тебе снится бабушка Никиты, – Маша сама испугалась собственной догадке.

– И ты на меня решила надавить? Умоляю, не надо меня уговаривать такими методами. Ты что, знаешь его бабушку?

– Умерла она год назад. Но очень хотела, чтобы Никита женился. И вот он скоро женится, а ты мешаешь. Мы же по душам разговариваем, Вань, и я не давлю.

– Какая там… Ладно, я её нарисую, а ты мне скажешь точно ли это его бабушка. И если она, то я отступлюсь.

– Молодец, это уже другой разговор. Иди, мирись с женой, она у тебя хорошая.

– Маш, а ты своим мужем довольна?

– Вопрос неуместный. Конечно, нет. Нам, женщинам, что ни сделай, всё не то. Чего-то всегда не хватает.

– И моей не хватает, я чувствую. Мне вот некогда скучать – сплошная работа. Под чужими судьбами подпись ставлю. Вот и сейчас дело новое, глупое. Дом сожгли соседу, назло. Придурки, ей богу. А я их суди. А как судить зависть и жадность, Маш?

– По закону, сам знаешь. Бог он потом рассудит.

– По закону не всё можно рассудить. Когда обиды десятилетиями копятся, то и закон уныло вздыхает. Уговорила, обедать пойду. Света вкусно готовит, ты тоже подтягивайся.

– Спасибо, минут через двадцать. Пока так и не поняла хватит камней или нет.

Но когда Иван ушел, Маша собралась с духом и попыталась понять то, что рассказал ей Иван.

– Зачем тебе, тётя Валя, именно эта девушка? Никита может и другую найти, если захочет. Чего тебе там не хватает? – шептала Маша, обтирая каждый камешек специальной салфеткой.

– Вы что-то сказали? – Маша услышала за спиной голос Светланы. – Пойдёмте обедать.

– Светлана, у меня тут процесс, я камни заговариваю. Если можно, то чуть позже.

– Мария, я вас очень прошу. Иван весь нервный, а при вас он будет держать себя в руках.

– Хорошо, но задержусь тогда допоздна.

– Хоть ночуйте, мне только в радость. У нас много свободных комнат.

– А что, могу и переночевать.

Настроение Виктора так удручало её в последнее время, что захотелось отдохнуть от этой безнадёжности. Раньше она никогда так не делала, но именно сейчас захотелось остаться в чужом доме.

Обедали долго. Иван вспоминал детство, мечты и планы. Чаще всего он вспоминал любимого директора художественной школы и преподавателей. Узнав, что, Маша решила ночевать в его доме, Иван очень обрадовался.

– Машка, я тебе вечером фильм покажу о нашей школе. Я его оцифровал.

– Ого, а раньше не мог показать? Я сейчас поеду к «художке», поищу ещё камней, не хватает мне.

– Я тебя отвезу. Мне по делам прямо сейчас надо удалиться. Ты готова?

– Всегда готова, Ваня, – засмеялась Маша.

– Вить, я сегодня дома ночевать не буду. Работу надо доделать, – Маша позвонила мужу, стоя перед зданием художественной школы.

– Не понял. А где ты будешь ночевать?

– У Ивана Фёдоровича. Мне его жена предложила остаться, у них большой дом. Вазон тут сложный, надо утром проверять тот ли клей я взяла. Если что, надо исправлять.

– А я как же?

– Там пельмени в морозилке. Ты их свари и поешь.

– И всё?

– Ну нарежь огурцы с помидорами, всё в холодильнике.

– Я не про еду. Как я буду один?

– Вить, тебе сколько лет? Как-нибудь уж продержись, посмотри, почитай.

– Ты меня бросаешь?

– Пока нет, – нервно засмеялась Маша. – Позови мужиков, водочки выпейте.

– Мне завтра на работу.

– Мне что, придумывать как тебе развлекаться?

– Маша, мне тяжело, а ты меня именно сейчас бросаешь.

– Никого я не бросаю. Хотя, если честно, мне надоело смотреть на твоё кислое лицо. Хочу развеяться, молодость вспомнить, вернее детство. Сейчас стою возле своей художественной школы.

– Где? Что ты там делаешь?

– На экскурсию пришла, гуляю.

– А я?

– Опять? Сходи в парк, ты там в детстве с мамой гулял.

– Считай, что я обиделся.

– За обиды судить трудно.

– Что?

– Ничего, я так, к слову. Пока, муж, не скучай.

В душе Маша чувствовала, что слишком холодно поговорила с мужем, но прекрасная погода и пение птиц быстро вернули её в чудесное состояние.

Старые деревья уходили верхушками в небо. Нестриженные газоны заросли травой и дикими цветами, в основном ромашками. Парк превратился в лес.

Окна директора школы выходила на правую сторону двухэтажного здания. Вазон не разбился, потому что упал на клумбу, теперь заросшую травой. Маша присела и начала руками раздвигать траву и нащупывать все камни, которые ей попадались. Просидев почти час, она смогла найти штук десять плоских камешков.

– Интересно, а кто собрал камни? Не тётя Валя же здесь сидела.

– Вы что-то ищете?

Маша вздрогнула. Из окна первого этажа выглядывала девушка с двумя светлыми косами и большими глазами.

– Здравствуйте. Да, искала. Уже ухожу.

– Зачем вам тут ползать? Вы уронили что-то?

– А вам зачем это знать? – съязвила Маша.

– Я тут на курсы хожу, поступать буду в архитектурный. Преподаватель ещё не пришел, мне заняться нечем, – без всякого смущения ответила девушка.

– Тогда поздравляю, вы выбрали прекрасную профессию. Я тоже тут училась. Реставратором работаю.

– А, поняла, вы тут древности ищите, – слишком громко засмеялась девушка.

– Почти угадали. Много учеников летом занимаются?

– Я редко кого встречаю. Говорят, раньше больше было, даже летом. Легенды рассказывают об Вениамине каком-то.

– Он Сергей Вениаминович. Директор наш бывший. Он точно легенда. Правда ни одной его картины в городе не осталось.

– У меня есть его картина.

Маша замерла, зажимая камешки в правой ладони. Она готова была поверить на слово незнакомке, но боялась, что это окажется неправдой.

– Откуда у вас может быть его работа?

– Тётя моя здесь работала, потом ушла в науку, уехала. Она красивая была, вот он её и нарисовал.

– Кем работала?

– Да так, уборщицей. На биолога училась, подрабатывала здесь. Она мне картину на шестнадцатилетние подарила. Сказала, что раз я собираюсь стать художником, мне и хранить картину.

– Вы же архитектором собрались стать. И как вас называть?

– Мила.

– Мила, а можно увидеть вашу картину?

– Ой, пришел преподаватель, извините.

Мешать занятиям Маша не стала, но решила, что обсудит это известие с Иваном.

Купить картину, скорее всего, он не сможет, но хотя бы посмотреть он точно захочет.

Вызвав «такси», Маша вернулась в дом к Светлане. Продолжая реставрировать вазон, она поглядывала на входную дверь, ожидая Ивана. Она вдруг поняла, что тётя Валя знала кого-то, кто мог собрать эти камешки, которые оказались в её коробке. Не хватало ещё несколько штук, чтобы полностью закрыть поверхность вазона. А значит, придётся вернуться к художественной школе и поискать тщательней.

Иван вернулся только к девяти вечера. Маша уже закончила работу, отдыхая и попивая чай на кухне. Она ждала момента, чтобы рассказать другу детства о таинственной картине.

После ужина все трое переместились в гостиную и уселись на огромный диван. Картин на стенах было немного, зато они явно все были подлинниками.

– Ваня, я сегодня девушку встретила. Она утверждает, что у неё есть картина Сергея Вениаминовича.

– Не может быть. Я весь город прочесал – ничего нет.

– У неё тётя уборщицей работала в «художке», он её и нарисовал.

– Маша, ты взяла у неё адрес? Завтра же поедем с утра. Я заплачу ей миллион.

– Вань, у нас что, так много миллионов? – Светлане явно не понравились слова мужа.

– Светочка, это не обсуждается, это настоящее искусство.

– Но тебе скоро на пенсию, а я давно не работаю.

– Лучше ничего не говори, а то поссоримся.

– Светлана, не волнуйтесь. Она не продаст, я уверена. Она сама художница.

– Продаст, – сердился Иван, взволнованный новостью. – Посмотрим, что это за художница.

– А мы сегодня фильм посмотрим? – зевнула Маша.

– Да, непременно. Света, я принесу ноутбук, а ты ещё чайку. Маш, а ты только не плач. Лично я плакал, когда пересматривал. Какое было время, какие мечты у нас были. И как криво и безжалостно это время нас испортило.