Текст книги "Предместье. Часть 2. Женский иронический детектив"

Глава 5. Иван Митрофанович

В музее в это воскресенье собрались все, кроме обслуживающего персонала. В кабинете у директора расселись вокруг стола трое археологов, Вадим и сам Иван Митрофанович. Софью посадили рядом с профессором.

– Вот и наша Сонюшка, – старый директор грустно улыбнулся.

– Здравствуйте, всем, – Софья с любопытством наблюдала за всеми мужчинами. – О чём будем говорить?

– Софья, разговор у нас необычный будет. Ты ведь первой предложила на месте раскопок построить храм. Но фундамент слишком ветхий, да и прятать его нельзя, пусть люди смотрят. Вот нас и спрашивают, как далеко от раскопок нужно ставить новый и что дальше делать с тем, что мы уже нашли. Законсервировать на этом этапе или продолжить дальше.

– И что вы лично думаете? – Софья смотрела на своего начальника.

– Пока ничего, не знаю, что и думать, но мэр требует ускорить принятие решений.

– Надо архитектора позвать, тут от историков толку мало. Как я понимаю, там будут дома для туристов и дорожки к источнику. Цветники разобьют, украсят там всё – лепота!

Вадим повернулся к Софье Степановне: – Архитектор уже есть, но он аванс ждёт. А спонсор пропал, несколько дней не выходит на связь. Мы его ищем, но бесполезно.

Софья побледнела, но попыталась не выдавать своего волнения.

– Тогда зачем мы собрались? Увы, без денег мы ничего не можем. А кто ещё спонсора ищет?

– Мэр сказал, что он был у него недавно, а потом пропал. Софья Степановна, а вы случайно не знаете, где этот Евгений? – слегка ехидно спросил Вадим.

– С чего это я должна знать? – Софья уже со злостью смотрела на молодого помощника.

– Зачем вы комедию ломаете, весь город знает, что он ваш жених.

– Вадим, некрасиво слушать сплетни. Никаких женихов у меня нет. Но я знаю Евгения с детства, просто так прятаться он не будет.

– Погоди-ка, Сонюшка. Даже я знаю, что спонсор наш, этот самый Евгений, по твоей просьбе собрался строить в Предместье храм и прочее. Уж не обижайся, город у нас маленький, такие новости разлетаются быстро. Не хочешь говорить при всех? Пойми, он им зарплату платит, и мы не знаем, дальше будет работа или нет.

– Да! – профессор живо вскочил. – Когда я ехал сюда, мне сказали, что платить будет музей. А оказалось, что всё оплачивает местный бизнесмен. Тем более чей-то жених, как подарок невесте. Лично я заканчиваю все дела и уезжаю, если вы, Софья Степановне, не поклянётесь, что он вам не жених.

– Зачем столько нервов, профессор? Да, я подтверждаю, что мы знакомы с ним со школы. Он хотел построить обычную гостиницу, а я его убедила, что это исторические места, что нужен храм, как память о предках. Он согласился и вызвал вас, профессор.

– И обещали за это выйти за него замуж?! – вскрикнул профессор, остальные опустили глаза и сидели неподвижно.

– Обещала, – Софья Степановна поднялась, – если он построит этот храм. Но я имею право после себя хоть что-то настоящее оставить.

– Какая вы хитрая, София, – вспыхнул профессор.

– О, перестаньте, перестаньте, ради Бога, – поднялся Иван Митрофанович. – Никто никуда не уедет до конца сентября, всё оплачено. Нужно все бумаги оформить, это же не шутки. У нас ещё раскопки не внесены в реестр исторических находок. Без вашего отчёта, профессор, ничего не получится. Мы с Соней историки, но без археологов мы ничего никому не докажем.

– О, тогда я не подпишу, если Софья выйдет за него замуж!

Старый директор застыл, как мумия, остальные ещё ниже опустили головы и сидели не шевелясь. Молчала и Софья Степановна, слов ответить профессору она не находила.

Первым опомнился Вадим.

– Владимир Сергеевич, это вы сгоряча…

– Мне, Вадим, пятьдесят пять лет, я тоже хочу счастья. Да, я влюблён, и я буду бороться.

– Напрасно, – Софья злилась на всех. – Я вам что, золото скифов?

– Вы гораздо ценнее, – резко обмяк профессор. – Я без вас уже дня прожить не могу.

– И зря вы так себя настроили. Надо искать Евгения, без него мы все здесь зря.

– А нам что, из-за ваших интриг месяц просто так землю рыть? – поднялся и Семён Иванович. – Вы тут разбирайтесь, а я на раскопки. Мне заплатили, я должен работать. Александр, ты со мной?

– Да, поехали. Вадим, отвезёшь?

Вадим следил глазами за профессором, ожидая его решения.

– Я тоже еду, что тут делать, – профессор ходил по кабинету от стены к стене. – Мне кажется, что надо расширить периметр раскопок. Надо понять, было ли что-то рядом с храмом. А новый пусть строят на краю поляны, ближе к лесу. Не ближе, чем в метрах пятидесяти. Архитектору так и скажите.

Археологи ушли, а Софья Степановна осталась в кабинете с директором.

– Сонюшка, милая, не волнуйся, а радуйся. Сама решай кто тебе нужен. Ты права, что нужно доброе дело сделать, но и себя в жертву превращать не надо. Скоро уйду на пенсию, у тебя работы прибавится. Вот сюда, на моё место сядешь.

– Мало мне проблем, – чуть не заплакала Софья, хотя старалась улыбаться. – Жили себе тихо, и вот свалилось на нас всё это.

– А зачем тебе тихо жить? Поживи, покричи, поморочь им голову. Я знаю где твой Евгений сейчас, – улыбнулся старичок.

– Где? – Софья вздрогнула от его тихого голоса.

– А, вижу, волнуешься. Это хорошо. У старца он прячется.

– Прятаться-то зачем?

– Хочет узнать, кто его бизнес разрушает. А то и вообще желает убить.

– Прямо так и убить?

– А что ты думаешь, всё так просто? Люди не меняются, за большие деньги могут и убить. Ты себя тоже береги, одна не ходи. Что у вас с профессором? Он как мальчишка, загорается, как спичка за секунду. Евгений тоже спрашивал, что у тебя с ним.

– Ничего у меня с ним.

– Ладно, но я предлагаю подыграть Владимиру. Пусть конкуренты думают, что к Жене ты никакого отношения не имеешь. А мы пока все дела доделаем без шума.

– Но это нечестно и противно, Иван Митрофанович.

– Это честно, Сонюшка. Жизнь – театр, а мы, сама понимаешь кто. За любое доброе дело надо чем-то платить. Ты дочь замуж отдаешь, будешь платить одиночеством. Если бы я хоть день один жил – сошел бы с ума. Жена моя – мой Ангел Хранитель.

– Да, она у вас замечательная, – наконец, улыбнулась Софья. – Вы в музее останетесь?

– Пока да. Бумаги начал оформлять, отчёт за всё лето. Если бы нашли там хоть что-то, вот бы тогда интереснее было писать. Поезжай к профессору, пока у нас две недели экскурсий не будет. К середине сентября и начнёшь работать. Ещё и турагентство спрашивает, когда нас можно в график их работы включить. Я сказал, что пусть подождут, в филармонию идут картины смотреть.

Глава 6. Ливень

Софья Степановна вышла из здания музея. Больше всего ей сейчас хотелось поехать к старцу, но делать это днём было опасно: слишком много лишних глаз могло её увидеть. Пришлось вызвать «такси» и поехать на раскопки.

День стоял тёплый, хотя и пасмурный. Небо заволокло серыми, низкими облаками, предвещая дождь.

На раскопках было шумно, не так, как в начале лета. Владимир Сергеевич взял своих московских студентов на раскопки, отправив местных студентов на каникулы. Профессор ходил по краю огромной ямы и громко кричал тем, кто находился в яме. Оба его помощника – археолога работали внизу, и только Вадим бегал за ним.

На Софью профессор взглянул мельком, делая вид, что сильно занят.

– Семён, начинайте копать в сторону леса, берите не сильно широко, метров пять. Попрошу, чтобы завтра бульдозер прислали.

– Владимир, как мы тут рыть будем, надо сразу сверху, – огрызался Семён Иванович. В его шестьдесят четыре такие работы не давались легко.

– Ройте, там что-то должно быть, я чувствую.

Тихо, почти на цыпочках, Софья подошла к профессору. Вадим сразу отошел в сторону.

– Владимир Сергеевич, давайте поговорим…

– О чём? О вашем женихе?

– Зачем вы так. Вы же всё знаете и понимаете. Будем друзьями…

– Насмешили, – перебил её профессор, – мне нужна или любовь, или ничего. Я вас понимаю, конечно, он богат и молод. Но и я не нищий.

– Я что, девочка? Зачем мне лично большие деньги, что с ними делать?

– Вы молодая и красивая женщина, София.

– Хорошо, – смутилась Софья, – только скоро стану бабушкой. Зачем вы хотите рыть дальше всю поляну?

– София, я археолог, я понимаю, что это не полное здание храма. Здесь только неф и притвор, а где апсиды? Алтарь где?

– Разрушились.

– Даже если храм сгорел, то следы фундамента должны остаться. И должны они остаться с этой стороны по всем законам архитектуры двенадцатого века. Вам ли, София, не знать. Даже следы колон остались, а алтаря нет. Надо копать в сторону леса, напротив входа.

– Много земли опять надо поднять.

– Поднимем, мне ваш жених хорошо платит, и на бульдозер хватит. Я бездельничать не буду, но бумаги не подпишу, примите к сведению.

– Владимир Сергеевич, вы как мальчишка. Мы знакомы меньше месяца, у меня свои привычки, я никуда из Предместья не уеду.

– Значит, я перееду сюда.

– Зря, у вас в Москве вся жизнь.

– Это не жизнь, а сплошная работа. Да и уезжаю я часто, дома почти не живу.

– А дети? У вас же внук замечательный.

– Больно я ему нужен, он в школу пойдёт осенью. Если я что-то ищу и нахожу, то это для меня даже больше, чем дети. Вот и вас нашёл.

Приближался обед, а Софье совсем нечем было заняться на раскопках. Она сильно обрадовалась, когда Вадим уговорил археологов поехать на обед в кафе тёти Мани. Студенты тоже выбрались наверх и отправились обедать в лесной домик. Там две девушки готовили обед и ужин, за этим профессор следил строго. Ходили они везде пешком: молодости пешком всегда веселей.

Пришлось Софье, Александру и Семёну уместиться на заднем ряду машины Вадима, профессор всегда сидел только на переднем. Доехали до кафе, но улизнуть Софье не удалось. Сама Маня встретила их у входа и усадила за столик на веранде. Каждый заказал, что хотел, и только у Софьи аппетита не было. Извинившись, он пошла в туалетную комнату и там долго умывалась, пытаясь успокоиться.

Маня перехватила её на обратном пути: – Соня, ты почему такая? Кто обидел?

– Никто меня не обидел, но я устала от всех…

– Понимаю. Я с этими туристами по выходным света белого не вижу. Только народ схлынул, как опять новые гости на сентябрь намечаются. Одно радует, деньжат детям на дом накопила, к весне бы хорошо достроить. Так хочется на свадьбе погулять.

– Маша, ты их сильно не балуй. Пусть сами тоже стараются.

– Баловать – это счастье, нам такого не выпало. Ты что на обед заказала?

– Ничего.

– Вот те раз. Иди, садись, я тебе гуляш принесу, во рту тает.

Мужчины увлечённо ели, нахваливая повара. Принесли и Софье горшочек с гуляшом. Вадим и Александр заказали себе по такому же горшочку, профессор отказался.

Вернувшись в музей, Софья в который раз поняла, что ей сильно не хватает помощницы. Директор часто болел, экскурсии он не проводил уже много лет, да и Вадим теперь занимался только раскопками и не отходил от профессора. Сама Софья Степановна водила ещё неделю назад туристов по двух этажам музея, но в конце августа музей решили временно закрыть.

Заперев все двери, Софья отправилась на остановку автобуса. Ветер усилился, предупреждая людей, что вот-вот начнётся дождь.

Автобус прибыл вовремя, доехали за семь минут, а вот от остановки до своего дома Софья бежала под проливным дождём. Она успела заскочить в дом, когда небо рассекла яркая молния, и следом прогремел гром.

Настя сидела на диване с ноутбуком на коленях и с серьёзным лицом нажимала на кнопки клавиатуры.

– Привет, – бросила Софья, быстро снимая мокрые туфли, – промокла вся. – Работаешь?

– Мама, но не сердись. Наташа недавно мне эту работу предложила, в выходные буду занята, а так ничего не изменится. Нам тёте Мане миллионы отдавать, надо копить.

– Девушки уехали?

– Да, Наташу Андрей повёз, а Лизу Собакин. Они просили передать, что не хотели тебя обидеть.

– Не хотели, а обидели. Ладно, на ужин чего желаешь? Я потом уйду ненадолго.

Настя перевела взгляд на мать: – Уйдёшь ночью? Там же ливень, переодевайся скорей.

– Ливень скоро кончится. Мне надо к Мане сходить.

– Когда это ты по ночам в гости ходила в последний раз? Может не к Мане? Профессор пригласил? – Настя улыбнулась. – Вот за него замуж и выходи. Классный мужик, умный, ты таких любишь. Квартира будет в Москве, да и он вполне симпатичный.

– Настя, я тебе, конечно, советовала на Сашу внимание обратить, но не сильно давила. Запомни, я ничего не хочу менять в своей жизни. Я просто плыву по течению, а там посмотрим. Куда выплыву, там и заночую.

– Ладно, но знай, что я с Евгением общаться не буду.

– Не общайся, – вздохнула Софья, снимая мокрую одежду и надевая халат. – Так что готовить?

– А пожарь просто картошки, если не трудно.

– Не трудно. Потушу ещё кабачки, наросло столько, что нам за зиму не съесть. Настя, а старец в каком часу домой уходит?

– К восьми вечера он уже дома, а что? Ты к старцу хочешь сходить? Мама, что у тебя болит?

– Душа болит, доча.

– Не ври, ты поэтому такая грустная? Лучше скажи, завтра анализы все сдашь.

– Доча, ну правда, я здорова. Хочу у него спросить, что надо выпить, чтобы душа не болела.

– Ладно, – Настя опять уставилась на экран ноутбука. – Таких как ты у него половина города. У каждого душа болит, все мы одинаковые.

Глава 7. Старец

После ужина Софья Степановна начала собираться: на улице сильно похолодало. Дождь закончился, но дыхание осени уже чувствовалось, особенно по ночам.

– Мам, десятый час. Ты что, к нему домой пойдёшь?

– Да, пирожков возьму, он же один живёт.

– Пешком пойдёшь?

– А что тут идти, полезно перед сном прогуляться.

– Смотри, я волноваться буду. Если что, сразу звони.

– Настя, что в нашем городе может случится? Я тут каждую собаку знаю, а она меня. Давай, не скучай тут.

Софья надела плащ и, на всякий случай, взяла зонтик. Пакет с пирожками и сумочку пришлось нести в правой руке, а зонтик– трость в левой.

Идти по мокрой дороге вдоль знакомой улицы ей приходилось часто, а вот свернуть в переулок, чтобы выйти в другой район – этого она не делала давно. Тем более, что дом старца находился на окраине Предместье. Некоторым домам там было не меньше сотни лет. Многие жители многоэтажных домов выкупили эти дома под дачи и жили там всё лето, но сейчас окна этих домой пугали темнотой.

Дом старца Софья однажды уже посещала. Ходила она с мужем, надеясь, что старец поможет ему выздороветь. Но старец только смотрел на них грустными умными глазами.

Отрыл дверь сам старик. Сухощавый, с седой негустой бородкой, молча махнул рукой, приглашая в дом. В доме было чисто, но как-то темно. Дети и внуки следили за порядком в жилище старика, а он отдавал им все деньги, которые ему приносили люди.

– Добрый вечер, – тихо сказала Софья. – Я вам пирожков принесла, начинка разная. Тёплые ещё были, но на улице прохладно, могли и остыть.

– София, садись. Я устал сегодня.

– Так вы без выходных, не бережете себя.

– Надо успеть сделать то, что дано. Ты ведь тоже торопишься, знаю я твои планы. Торопись, да не ошибись. Глаза у тебя потерянные, будто ищешь, а не найдёшь. Пришла Женьку искать?

– Да, – ещё тише ответила Софья.

– У меня он жил, да ушел утром. Пока не вернулся. Не волнуйся зря, он точно вернётся. Давай, что ли, пирожки твои попробуем.

– Я помогу, чай поставлю, – Софья хотела встать со стула, но старец положил ей свою сухонькую руку на плечо.

– Ты у меня в гостях, а не я у тебя. Сам заварю, у меня чай особый, он меня слушается. Мне ему надо сказать, что гостью успокоить надо.

Старел грел воду не в чайнике, а на плите в маленьком ковше. Бросив горсть сухой травы, он что-то пробурчал, затем подождал минуту и налил чай в большие кружки.

Аромат разлился по всему дому, а Софья сначала просто нюхала его, наклоняясь над кружкой. Перед собой старец поставил какую же кружку.

– Время ко сну, надо успокоиться и подумать о том, что принёс тебе прошедший день. Что успели, а что нет. Ты вот, сегодня, всё успела?

– Ничего я не успела, – вздохнула Софья. – Дети правды не говорят, на работе одни разборки.

– Почему они тебе правды не говорят? Бояться или не доверяют – выбирай.

– Никитич, а ты можешь мне правду сказать? Могу ли я сказать себе правду, что в праведницы не гожусь?

– Праведницы тяжело жили, тебе это зачем? Цена праведности высокая, почти никто не выдержит. Ты себя потеряла, когда муж твой помер. Но твоя жизнь не закончилась, не гневи Бога, не для того родилась, чтобы потеряться. Женька – душа неспокойная, мечется сильно, мается, себя тоже ищет, ищет. Помоги ему и себе, это будет большим добром, чем новый храм построить.

– Как это?

– А вот так, Софья. Мы, пока тут живём, нам важнее другим душам помогать, а не храмы строить. Построить из камней можно, а душу защитить любовью куда сложней.

– Сегодня ещё один человек мне сказал, что я его судьба. А если я за него замуж не выйду, то он разрешение на строительство не подпишет.

Старец тихонько засмеялся.

– За двумя зайцами не угонишься, тебе выбирать. Женьку я с детства знаю, а твоего воздыхателя не знаю совсем.

– Никитич, дорогой, а нельзя мне одной остаться? Буду делать свои дела и тихо жить…

– Можно, всё можно. А нужно ли? Что, мужа забыть не можешь? Понимаю. Забывать и не надо. Но ты женщина, ты можешь многих понять, сделать кого-то счастливым. Чай пей, пей, вкусный.

Внезапно входная дверь открылась и в дом вошёл Евгений. Увидев Софью, он вздрогнул, а потом попытался развернуться. Старец громко сказал: – Женька, ну ка стой. Чего ты не здороваешься? Видишь, у нас гостья.

– Привет, – Женя кивнул Софье, снял грязные кроссовки и подошел к столу.

В доме у старца прихожей не было. Весь дом – это одна большая комната. Там и кухня, и кровать, и стол со стульями.

– Вот, по твою душу пришла ночью, считай. Волнуется. Да, а кто шепнул-то, что Женька здесь?

– Иван Митрофанович, – Софья смотрела на Евгения не отрываясь, но тот головы не поднимал.

– Если он тебе сказал, значит доверяет. Скоро на пенсию уйдёт, тебе городскую память передаст, Софья. Охранять Предместье будешь.

– Скажите, тоже, охранять, – криво улыбнулась Софья.

– А как ты думала, не мэр же охраняет память. И даже не батюшка. Память вся у вас, в музее. Вам поговорить надо, молодёжь. Жень, ты Софью проводи, нечего одной по ночам ходить, а мне спать пора. Идите.

Соня встала, надела плащ, и с сожалением увидела, как Женя надевает мокрые кроссовки.

– Другой обуви нет?

– Есть, у мамы в доме, здесь нет. Не волнуйся, не заболею.

Идти рядом по тропинке вдоль дороги не получилось, поэтому Софья шла первой.

– Значит здесь прячешься? А на день рождения не смог прийти?

– Сонь, я же написал. Пока не сделаю обещанного – не появлюсь.

– Можешь рассказать, что у тебя происходит?

– Пока не могу. Счета заблокировали, мои юристы разбираются. Я их не боюсь, и не такое проходил, но пока сделать ничего не могу. Соня, это правда, что профессор этот в тебя влюбился? Нашел на свою голову.

– Надумал себе, что я его судьба.

– И что, его выберешь?

– Жень, никого я не выбираю. Я уже и не рада, что всё так получилось. Думаешь, тебя здесь не найдут?

– Найдут. Я сегодня в Москву ездил на автобусе, как в детстве. Мне даже понравилось. Ты не замёрзла?

– Нет, у старца чай какой-то волшебный, будто изнутри греет. Жень, а кого ты ищешь? Кто именно тебе это устроил?

– Кто-то из Предместья докладывает обо всех наших делал. Вот думаю, а не профессор твой?

– Нет, он человек одержимый, но не подлый.

– И тобой одержимый?

– Это временно, пока новые раскопки не начнёт. Пришли… спасибо, что проводил.

– Ты меня дождёшься, Сонь?

– Я никуда не тороплюсь.

– Значит, надежда есть. Сладких снов.

И Женя быстро пошел от дома Софьи Степановны.

Глава 8. Находка

Настя ещё не спала, но в комнате её не было: слышно было только, как журчала вода в душе. Первое что она спросила, когда вышла: – Мам, ну как?

Софья молчала, снимая плащ.

– Ты будто помолодела. Лечил тебя?

– Не шути, чай пила особенный.

– И чай этот душу лечит?

– Не совсем, душа сложная штука. Ложись спать, работница.

– Ложусь, а ты?

– Я скоро. Душ приму и лягу.

Уснула Софья Степановна быстро, но почему-то проснулась в четыре утра. Сердце сердито стучалось в грудной клетке: ей снились Женя и Владимир Сергеевич, оба стояли на краю ямы, но не на раскопках. На дне ямы чернела вода.

– Да что же это такое, – шептала Софья Степановна, – за что мне это? Никого я не хочу спасать, нашли спасительницу.

Повертевшись минут двадцать на диване, Софья вновь уснула, но утром вставать совсем не хотелось. Настя уже сама готовила завтрак и что-то напевала.

– Мам, вставай! – Настя зашла в комнату. – За мной сейчас Саша приедет, и тебя подвезём.

– Нет, – прохрипела Софья, – я сама. Что-то горло побаливает.

– Всё-таки заболела. Там на полочке стоит флакон, прополощи после завтрака.

– Ладно, я в музей так рано не поеду. Там работать некому стало, все на раскопках.

– Возьми помощницу.

– Не могу. Ставки не дают, надо к мэру идти. Хорошо было с Верочкой. Как она там, интересно.

– Ничего интересного, она предательница.

– Настя, у каждого есть право на ошибку. Тем более она покаялась и нам помогала. Да и Женя бы ничего плохого нам не сделал, играл он так. У неё есть талант музейщика – редкое дарование. Мне старец сказал, что в музеях души прошлого живут. И память.

– Ой, он тебе польстил. Всё, я поехала, иди завтракать.

Накинув курточку, Настя махнула матери рукой и вышла. Поднялась Софья не сразу, чувствуя прохладу остывшего дома. Пришлось быстро надеть старый тёплый халат. Но, открыв шкаф, она достала оттуда коробку с подарком Наташи. Поглядев на бежевое платье с плиссированной юбкой, Софья коробку закрыла.

Ей вдруг подумалось, что волноваться особо не о чём. Что всё идёт своим чередом скучно и обыденно. Так бы она и продолжала думать, если бы не позвонил Владимир Сергеевич.

– София, срочно приезжайте на раскопки!

– Зачем, ещё рано…

– Вы меня слышите, срочно!

– Ладно, но не раньше, чем через полчаса.

На ходу допивая кофе, Софья видела из окна, что «такси» уже подъехало.

Небо всё ещё было затянуто тучами, не предвещая солнечного дня. Даже в плаще Софья чувствовала утреннюю прохладу.

Ещё издалека Софья Степановна увидела бульдозер, а рядом с ним огромную кучу земли. Расплатившись с водителем, Софья быстро пошла в сторону раскопок.

Все работники стояли вокруг профессора, а он, увидев её, начал кричать: – София, я же вам говорил, я говорил! Мы нашли алтарь, там плита, а под ней точно, что-то есть! Видите, вон там, еще почистим немного. Почему —то алтарь чуть дальше, чем я думал, но такая архитектура.

– Владимир Сергеевич, не волнуйтесь так, я всё вижу и поздравляю.

– Это не двенадцатый век, а десятый или начало одиннадцатого! Вадим, начинай писать докторскую, заслужил! Буду помогать!

– Спасибо, – Вадим светился от счастья.

– Мы в пять утра прибыли, иначе бульдозер бы не дали. Он сейчас уедет, но мы успели. Попробую со студентами плиту подвинуть. Всем премию! Слышите, господа?

– А если там ничего нет? – зачем-то спросила Софья.

Она смотрела на профессора, находящегося в полной эйфории. В этом состоянии он выглядел моложе и даже красивей.

– Там есть, есть! Я много чего находил, и здесь чувствую большую удачу.

Раздался сильный шум, бульдозер начал отъезжать от края новой ямы. Пришлось отойти в сторону и ждать, пока он уедет подальше.

Все молчали, ожидая команды.

– Всем вниз, кроме Софьи. Вадим ты снимай всё, надо запечатлеть. И вы, София, снимайте сверху.

– Хорошо, – спокойно ответила Софья.

Все студенты и два пожилых археолога расчищали от остатков земли полукруглую каменную плиту. Софья подумала, что такой камень не мог находится в храме, скорее всего её сюда принесли для чего-то. Возможно, готовились к сражению.

Старались изо всех сил, профессор кричал, но камень не сдвинулся ни на сантиметр. Начался мелкий дождь.

– Мужчины, а привяжите к машине и тяните, – крикнула сверху Софья.

– Верёвок мало, – ответил Вадим.

– Тогда не знаю, надорвётесь.

– Что-то мешает ей двигаться, – уже тихо ответил уставший профессор.

Он стал на четвереньки и начал ползать вокруг всего камня, руками разгребая твёрдую глину.

– Да, наполовину в земле, руками не сдвинем. София, закажите подъёмный кран. И побыстрей.

– Не думаю, что быстро получится. У нас стройки теперь везде. Я позвоню мэру, хотя техника наверняка занята.

Мэр немного удивился просьбе Софьи, но пообещал, что завтра утром подгонит технику. Подошло время обеда, промокшие студенты ушли, а остальные, как и в прошлый раз поехали в город. Владимир Сергеевич всё ещё находился в состоянии эйфории и успокоиться не мог.

– Вот как так можно? Тут открытие века, почти чудо, а им и дела нет. Глупые, недалёкие люди.

– У них своя работа, – вздохнул Александр. – Вадим, отвези меня в гостиницу, я промок и радикулит разыгрался.

– Ужас, что ты говоришь! Александр, твоё имя в учебники занесут по археологии.

– И что?

– Дурак! – сердился профессор.

– Ой, хватит. Поехали ко мне, там и просушимся, в таком виде на люди стыдно показываться. Я вчера пироги пекла, да и суп имеется.

На этот раз Вадим не стал дожидаться приказа профессора, а сам повернул машину к дому Софьи Степановны.

В доме профессор забрался на диван с ногами и выпил залпом кружку горячего чая. Александра пришлось усадить в кресло с грелкой. Самый старший из мужчин, Семён, вёл себя смирно. Он выходил во двор покурить после обеда. Когда вернулся, то подошел к Софье.

– Тяжело вам одной?

– Нисколько, – улыбнулась Софья. – Я с дочкой.

– Я тоже один живу.

– Знаю, Клава сообщила. От вас же не услышишь ничего, отмалчиваетесь.

– Клава женщина хорошая, но очень шумная.

– Не соскучишься с ней, – улыбнулась Софья.