Текст книги "Онтологическая рациональность"

Первая часть
Онтология (Метафизика)

Глава первая
Сущее и его характеристики

Зачастую термин «метафизика» используется без понимания его значения. «Метафизика»[33]33
  1 С греч. meta – по ту сторону; jusiz – конкретно данная природа. Метафизика – по ту сторону видимого, внешнего или физического.


[Закрыть] суть элементарная рациональность, относящаяся к бытию.

Чистая онтология и есть метафизика. Термин «метафизика» используется лишь для модусов ума в своем отношении к бытию.

В свойственном нам способе существовать, понимать, видеть, прикасаться, знать, сомневаться, жить или умирать, в повседневном опыте, лишенном разума или мудром, присутствует первоначальный элемент, то структурно простое, без которого ничего нельзя сделать. Речь идет о простой, обыденной, непрерывающейся тотальной реальности: есть или нет. Любая вещь коррелирует со связкой[34]34
  2 Я есть, роза есть, сегодняшний день есть и т. д.


[Закрыть] «есть», с сущим (что по-гречески звучит ώn, όntoς ― сущее, истинное), с изначальной данностью рациональности и человеческого опыта, что составляют не чувства, не материя и не субъект, а, скорее, «есть»: либо есть, либо нет. Если этой связки нет, производится отрицание.

Итак, эта метафизическая вершина существует в повседневности. Это то малое, с которым человек находится в непрерывной игре взаимодействия. И вместе с тем это фундамент, создающий и игру, и игрока.

Каким бы ни был модус, он либо имеет начало в бытии, либо не имеет смысла. Человеческий ум должен начать понимать, что такое «есть». Необходимо постараться отделить этот «призрак», который тем не менее субстанцирует всякую вещь.

Однако, чтобы начать понимать «есть», его нужно анализировать, ведь и для нас самих ― нас перед зеркалом, перед лицом сознания или других людей ― внутренне предполагается трансцендентальная категория бытия.

Следовательно, «метафизика», или «онтология», ― это дисциплина, подход, трактовка, которая рассматривает сущее и изучает его во всех аспектах. «Онтология»: логика бытия, познание бытия, модус бытия и т. д. Онтология изучает бытие во всех его атрибутах и приложениях, в сущностных (или элементарных) модусах, в модусах акцидентальных (или феноменальных), стараясь увидеть, каким образом бытие приспосабливается, как соотносит себя во всей протяженности измерения, в котором оно есть.

Прежде всего необходимо понять, что сущее, единое, истинное и благое обратимы, ведь бытие ― одно, его не два. То бытие, то «есть», которое человеком осуществляется повсюду, всегда одно и то же. Оно создает общность реального, будучи сутью реального. Если субъект утверждает: «Я не знаю, что такое есть» или «Я знаю, что такое есть», противоречие вращается вокруг бытия-небытия. Кроме того, бытие в качестве единого непременно истинное, потому что оно ― есть и не имеет возможности противоположного (небытие не существует). Бытие просто есть. Оно есть одно, а следовательно, оно идентично повсюду и оно истинно.

Оно благое, потому что создает отличие от ничто. Например, зло не может существовать без опоры на добро. Невозможно представить зло без опоры на позитивную, добрую данность. Действительно, зло сначала есть, а «есть» представляет собой элементарность позитивного, благого. Следовательно, зло является некоторой переменной добра: сначала есть здоровье и живой человек, а затем ― болезнь. По этой причине тот, кто находит бытие, обретает и единое, и истинное, и доброе[35]35
  3 Когда онтопсихология утверждает, что онто Ин-се пребывает в горизонте бытия, это означает, что оно находится внутри конкретного единства метафизического Бытия. Речь идет о бытии, предшествующем человеку, его уму: это трансцендентное, метафизическое понятие, потустороннее феноменологии, образу и физической данности.


[Закрыть].

Кроме того, иногда бытие проявляет себя как субстанция, а иногда ― как акциденция[36]36
  4 Акциденция (от лат. аccidens) – дословно «то, что случается», в том смысле, что это не необходимо в сущности, а, скорее, это то, что присоединяется.


[Закрыть]. Субстанция составляет суть того, что есть и пребывает. Если оно существует, то уже пребывает в бытии. Например, кашель существует, являясь акциденцией субстанции того или иного человека, который предстает субстанцией кашля. Следовательно, бытие идет от сущности к приложениям. В сфере бытия есть высшее и относительное, индифферентное и абсолютное. Все и вся неизменно пребывает внутри элементарной простоты бытия.

Бытие может находиться на уровне актуального (в исполнении акта) или потенциального, в ожидании (привычки, наклонности, примыкающие свойства). Оно может быть в положении причины (вызывает, производит) или же в положении следствия. Следствие и причина находятся в метафизическом, элементарном измерении бытия.

Смысл фразы «бытие есть, небытия нет» в том, что бесполезно говорить о том, чего нет: от хаоса, или первопричины мира, до сложившихся обстоятельств ― все, что совершается, должно иметь корреляты в бытии. Все пребывает в исключительной и включительной простоте бытия.

Тотальное-первоначальное ― это всегда «сущее», которое, как только оно есть, с первого момента своего появления (момента логического или природного), сразу же является сущностью. Отличие сущего от сущности состоит в следующем: сущее означает «то, что есть»; сущность ― «то, согласно чему есть», «то, через что есть». Таким образом, сущность устанавливает модус, форму, типологию бытия: есть роза, есть дорога, есть женщина, есть море и т. д. «Роза», «море», «женщина» и т. д. ― все это есть, но каждое является отличной, неодинаковой сущностью. После того как бытие случается как сущность в существовании и становлении, оно приобретает акциденции, атрибуты, вторичные модусы[37]37
  5 Сущность «вода» может быть горячей или холодной, может быть льдом и паром и т. п. Все это – акциденции, но сущность воды представляет собой модус ее существования.


[Закрыть]. Например, у человеческих существ, как только бытие случается, оно сразу же есть онто Ин-се (сущность). Затем уже имеет место множество относительных, акцидентальных модусов: человек может быть высоким, низким, толстым, худым, мужчиной, женщиной, хорошим, плохим и т. д. Комплексы ― это также акциденции, как и монитор отклонения, или, лучше сказать, это другая реальность, прибавленная, «приставленная» к сущности живого существа. Это механический протез, который задает некоторые информационные стандарты, проходящие через индивида и общество, через восприятие и сознание.

Сказанному противостоит понятие ничто[38]38
  6 От лат. nihil, от которого происходит также слово «нигилизм».


[Закрыть], представляющее собой лишь «отрицание бытия» (бытия элементарного, бытия метафизического и т. д.). Ум человека, его рассудительность не в силах охватить своим пониманием «ничто»: он может представить ничто, может гипотетически его допустить, может вообразить ничто в виде «здесь заканчивается бытие и начинается ничто» (что ошибочно), но в действительности ничто невозможно помыслить, так как его нет. Потому человек ― если он существует, если он есть ― в каждое свое знание непременно проецирует тот факт, что сам он есть, что он существует.

Затем имеются и другие термины, такие как «возможное» и «невозможное», но они соотносятся с вещами: «та вещь не может сделать то или иное» означает, что это невозможно, поскольку не заключено в совокупном потенциале данной сущности. Бытие невозможно в данном модусе, отсутствует фундамент ― согласно чему, через что. И наоборот, вещь возможна, когда есть ее фундамент, потенциал, и достаточно его простимулировать, чтобы произошла, возникла новизна бытия.

Подведем итог: сущее есть то, что есть и бывает через самое себя, и такое элементарное представление о бытии трансцендентно, потому что формально включено во все вещи и их различия. Невозможно отличие, которое до того уже не содержалось бы в бытии.

Итак, сущее трансцендентно не потому, что пребывает вовне: оно существует во всех, не определяясь никем, все составляют его часть, но никто не может его собой исчерпать. Оно трансцендирует даже разум человека, потому что несет его.

До сих пор мы говорили о сущем, и, если мы продолжим вести о нем разговор, не вникая в вопрос о том, что из себя представляет причина первичная (первопричина), а что ― причина вторичная, или, используя обыденный язык, что приписывается Богу, а что ― созданию, ― останется непонятным, говорим ли мы о бытии-в-себе или о любом, кто причастен к его трансцендентности. Но бытие весьма гибко, и внутри него существуют различные его модусы: кто-то существует как причина, а кто-то ― как следствие, как субстанция ― или как акциденция, как потенциал ― или как акт.

Бытием можно наделить тремя способами, то есть понятие бытия может использоваться в трех модусах. Эти три модуса таят в себе опасность: когда мыслитель начинает рассуждать, проводить критический анализ, от него требуется внимательность к использованию переходов, соотношений между разными способами бытия. Нужно проверять, в каком модусе ― однозначном, неоднозначном или аналогичном ― используется понятие бытия. Причина и следствие, например, существуют по аналогии, а значит, их способ существования не однозначен и не неоднозначен. Он является аналогичным, потому что и причина, и следствие существуют, соотнесены с бытием, но отличаются по модусу: причина более могущественна, более соотнесена с бытием, лучше формализована, тогда как следствие ― зависимо. Причина может существовать без следствия, а следствие, напротив, не может существовать без причины[39]39
  7 Нужно быть внимательными к этому простому принципу, который затем получает применение по отношению к миру, Хаосу или Первому Уму мира. Внутри бытия имеет место множество соотношений (в большей или меньшей степени), существует бесконечное разнообразие внутри единственной трансцендентности.


[Закрыть].

Однозначный: рациональный модус и реальность равны. Происходит наложение, высказывается рациональное суждение, некоторое правило, и они равнозначны по названию, модусу и сущности.

Неоднозначный: общее, равное по имени, но по рациональности и подразумеваемому ― разное. Например, рассмотрим предложения: «человек смеется», «собака смеется», «луг смеется». Понятие бытия в них используется неоднозначным образом: у всех есть бытие, но модус понимания ― неоднозначен, потому что бытию присваивается некоторое действие (в данном случае ― «смеяться»), которое не является видовой спецификой луга или собаки, но специфически свойственно человеку. Следовательно, в рамках того, что есть, ведется разговор о противоположных позициях при равенстве их бытия (луг есть, собака есть, человек есть).

Аналогичное: имя («бытие») одинаково, но используемый довод, логика или критерий равны ему частично и так же частично отличаются от него. Например, все теологические суждения о свободе души выносятся по аналогии со свободой Бога. Напротив, пантеизм пользуется подобными суждениями в однозначном смысле.

Вернемся к понятию сущности. Изначальным для человека является онто Ин-се. Далее, есть сущность: у растения, камня и т. д. «Сущность» может быть определена как начало, в соответствии с которым оформляется модус бытия вещи. Это специфичная природа, или форма, согласно которой данная вещь есть. Итак, в результате получено два слова: природа (спонтанность бытия) и форма. Однако если вещи могут быть равны по природе и непохожи по форме, то чем природа и форма отличаются друг от друга? «Природа» ― это оперативное[40]40
  Термины «оперативный», «операция», «оператор» (тот, кто совершает операцию, оперирует) в философском контексте относятся к деятельности вообще, соответствующей модусу бытия данного существа. Operare (от лат. opus actus – делать вещь) – в отличие от синонимичных понятий «действовать» и «делать» – здесь подчеркивается привязка к объекту, к вещи. – Прим. пер.


[Закрыть] начало, определяющее модус, в котором данная вещь действует: кто-то переваривает пищу, пережевывая ее, а кто-то ― исключительно путем метаболизма. Речь идет об оперативных способах, определяющих то, как именно природа приводит в исполнение собственное соединение. «Форма» есть акт, который определяет специфику, это quid[41]41
  Нечто такое (лат.) – Прим. пер.


[Закрыть], уточняющее видовую специфику, а значит, это тот способ, посредством которого ум реорганизует бытие в соответствии с собой. Все сущности являются переменными в рамках реальности человека, но мыслятся они как устойчивые, абстрактные, неизменные. Когда разговор ведется о сущности человека, она понимается неизменной. Уже затем, в реальности, человек предстает как живой, мертвый, слабоумный, беспалый, безрукий и т. д. Таким образом, собственным понятию человека является то, как он воспринимает, ощущает, разумеет бытие, тогда как во внешней реальности, в возможной и преходящей во времени ― все сущности оказываются переменными[42]42
  8 С данным фактом сущности, или совокупности причин, не соглашались позитивисты, поскольку утверждали, что человеку не дано познать причины и сущности. Но тем самым позитивисты проявили свою поверхностность, потому что невозможно представить, например, квадратный круг: сущность круга – округлость, а у квадрата – иная сущность, иная сущностная оформленность. Есть вещи, которые нам хорошо известны, например, сущность живого и мертвого: одно движется, другое – нет.


[Закрыть].

Однако стоит уточнить, что форма и природа, сущность и существование, сущность и бытие всегда едины в конкретной реальности, они не встречаются по отдельности. Форма и природа различимы рационально, но они неразличимы в объективной данности природы, в которой одна не может существовать без другой.

«Бытие» может быть определено как то, что вещь формально имеет, дабы быть существующей. Это формальное «то», которое позволяет существовать, а значит, оно предшествует сущности. Чтобы представить сущность, сначала необходимо быть. Речь идет о способности постигать замысел.

«Быть существующим» означает акт существования. Быть сущностью ― это формальный модус существования. Логическое бытие ― в случае рассуждений, претендующих на истинность, ― имеет место, когда рассудок подтверждает или отрицает определенное соотношение, то есть наш ум говорит, например, что «эти два равны или же не равны тем двум». Другой пример. Когда мы утверждаем, что «море прекрасно», мы имеем дело с логической, а не с бытийной (онтической) реальностью. Нельзя утверждать, что море «есть» прекрасно или безобразно, потому что в этом случае речь идет о логическом бытии, сконструированном, созданном нашим собственным рассудком. Мы используем вербальную связку «есть», когда ум выносит суждение, составляет или разделяет.

Логика ума проникает в реальность и конструирует ее. В мире юриспруденции, например, говорят: «Он (есть) виновен», «Он не (есть) виновен»[43]43
  «Есть» – непременная глагольная связка в итальянском языке (как и во многих других языках), опускаемая в русском. – Прим. пер.


[Закрыть], «Это (есть чье?) ― Андрея, а это ― Ивана»[44]44
  Отношение принадлежности, выражаемое в итальянском языке глаголом «быть» и предлогом принадлежности. – Прим. пер.


[Закрыть] и т. п. Ум может это делать, потому что сам пребывает в бытии и схватывает модусы отношения к нему для того, чтобы рационально постичь свое положение.

Признаюсь, что к тому моменту, когда я принял решение относительно названия «онтопсихология», я не читал материалы известной Парижской конференции 1956 года и никогда не слышал о Сутиче: для меня было абсолютно очевидным то, что логика исследования психики должна обладать связью с бытием. Действительно, наука должна быть внутренне близка реальному. Таким образом объясняется тот факт, что в истории мысли разные ученые могут прийти к одному и тому же открытию, поскольку все они держат путь по указателям жизненного мира, реальности под историческим давлением текущего момента.

Как правило, онтология (она же ― метафизика) представляет собой наиболее сжатую, «холодную» часть философии. Однако она образует фундамент дальнейших применений. Например, принимая во внимание используемые модусы ― аналогичный, неоднозначный и однозначный, можно определить, что мем всегда является неоднозначным. Когда в науке, в управлении, в экономике проводится анализ того или иного режима работы, ситуации или же когда анализируется человеческое существо ― будь то в медицинском или психологическом аспекте, ― аналитические инструменты должны применяться всегда в однозначном модусе, потому что достаточно одного переходного шага, совершенного в направлении неоднозначного модуса, чтобы лишить анализ научного значения. И тогда бытие не соответствует логике. Следовательно, для проведения научных операций необходима рациональность, однозначная в своих принципах. В процессе онтопсихологической психотерапии способ анализа и способ процессуального хода комплекса, стереотипа однозначны, они соответствуют друг другу и не являются аналогичными. Именно по этой причине первый может влиять на второй. Когда же научный анализ происходит путем копирования или пересмотра мифов, традиций, стереотипов культуры и т. п., то имеют место аналогии: отчасти это истинно, отчасти ― нет. Иными словами, истинное для Сократа[45]45
  9 469–399 гг. до н. э.


[Закрыть] может не быть таковым для другого человека. Индивид здесь и сейчас требует непрерывности однозначного.

Для пребывания внутри первичной причинности бытия, внутри его власти, нужно продвигаться в пределах его однозначности. На самом деле, когда онтопсихология прибегает к проекции, излагает теории и т. п. ― все это представляет собой однозначность онто Ин-се и по этой причине дает результаты[46]46
  10 Что касается терминологии онтопсихологической науки, в книге «Тезаурус» (Менегетти A. Тезаурус. Словарь онтопсихологических терминов. Указ. соч.) я определяю «причину», «следствие», «бытие» согласно своему пониманию, которое гораздо глубже того, чему я учу вас в данный момент. Сейчас я объясняю всеобщие элементарные начала, необходимые в процессе познания. Следовательно, определение, данное мною здесь, отличается от определения, приведенного в «Тезаурусе». В нем представлено мое собственное понимание, тогда как здесь дается объяснение в универсальном ключе вечной философии.


[Закрыть].

Откуда рождаются представленная мною логика, понимание? Чем они проверяются? Способностью к очевидности. Человеческое существо способно понимать свои чувства, ощущения, столкновения с реальностью, движимые любопытством контакты и анализировать процесс прикосновения, столкновения, восприятия. Следовательно, человек сопоставляет себя с реальностью (я понимаю под «реальностью» любую вещь, которая затрагивает, меняет человека), приходя к измерению модусов и квантов своего психического поведения. Например, когда мы видим розу, мы на нее смотрим, мы о ней думаем, мы к ней прикасаемся и приходим к взаимной обратимости реальности (розы) и способа ее понимания. Тогда мы начинаем постигать и самих себя как тот инструментарий, который делает доступной близость реальности, в данном случае ― близость розы. Бытие и знание совпадают, а это и есть очевидность. Когда человек приходит к целостному пониманию себя и окружающей его среды ― это бытие, частью которого он является.

Существует множество модусов бытия: их принципы рождаются из очевидности, присущей контакту ума с реальностью. Ум есть реальность, он движется внутри той реальности, которой он сам и является. Следовательно, сила этого знания рождается из его принадлежности как реальности, так и тому, кто ее видит. В результате обнаруживается, что мы суть единое истинное: я (анализирующий) и вещь (существующая там) встречаемся в единстве бытия. Я и вещь, мы есть вместе внутри этого единства, и я знаю, потому что вижу от реального, которым я являюсь.

Глава вторая
Аналогическое сущее

Умение заниматься философией[47]47
  1 Здесь под «философией» подразумевается онтологическая рациональность. Это не общераспространенная философия, которая, скорее, представляет собой гибридное понятие, исторически впитавшее в себя много аномалий.


[Закрыть] ― это аналитическая и синтетическая умственная способность. Задачей серьезной философии является объяснение того, что есть и почему есть. «Что» и «почему» (для какой цели) являются тем формальным элементом, который специфицирует, определяет объект, это уточняющая причина, которая должна быть связана также с финальной причиной. Это суть философии. Наука, наоборот, описывает как, или способ: как действует причина, как совершенствуется эффект, следствие[48]48
  2 Например, недостаточно сказать, что формула H₂O – химическая, это уже акциденция, феномен.


[Закрыть].

Для понимания «что это такое» или «кто это» ― индивидуация, которую мы анализируем,[49]49
  3 Относительно ответа на вопрос «почему» см. в наст. издании гл. 1 ч. 3 «Конечная цель воли – счастье».


[Закрыть] ― необходимо осуществить процесс абстракции посредством отвлечения от всех ее несущественных дополнений с целью нахождения Ин-се, которое является причиной существования этой реальности, этой индивидуации[50]50
  4 «Индивидуация» потому что едина, однозначна в себе, но отлична от всего остального. Она суть «бытие для себя».


[Закрыть].

Например, если речь идет о человеке, мы можем заметить, что ― даже отрезав ему волосы, руки, заменив легкие и т. д., переменные тела не определяют его суть, кто это или что это, не определяют основной смысл, причину всех акциденций[51]51
  5 См. сноска 4 в предыдущей главе.


[Закрыть]. Они указывают на присутствие первопричины, первой сущности, благодаря чему и без чего он не может существовать.

Необходимо найти основу его самодвижения, потому что в процессе абстрагирования можно наблюдать, что это человеческое существо ― живое, самодвижущееся. Он отличается от очков, книги и т. д.: книга находится, очки находятся, он, наоборот, обладает способностью к самодвижению. Внутри него есть принцип, который делает его независимым в движении, как растение, животное, вирус, бактерию и т. д.: у них врожденное движение, автоэнергетическое[52]52
  6 Камень, любой химический элемент, звезда, галактика не являются самодвижущимися. Это следствия атомно-ядерного процесса, но в уже предустановленном высшей динамикой контексте. Также робот не явлется независимым самодвижущимся: он постоянно координируется электричеством, магнетизмом, особенными технологиями и т. д. Он движется самостоятельно до тех пор, пока каким-то образом связан (например, через радиомост) с другой причиной.
  Таким же образом технологически совершенный спутник, гипотетически способный управлять зоной во Вселенной, не автономен, посольку координируется другим.


[Закрыть]. Это самодвижение автономно в самом себе: если ему не хватает энергии, он ее может добыть, умеет подготовить для себя.

Продолжая процесс абстракции, мы видим, что как самодвижущееся существо этот человек имеет свои специфические реакции.

Кроме того, у него есть чувства: он страдает или счастлив, даже в отсутствии объективных отношений его реакции не обязательно связаны с внешней неизменной каузальностью. Он способен радоваться или страдать на основе своих идей, фантазий, убеждений, верований, традиций, которые могут быть нереальны для объективной реальности, но для него они являются определяющими. Он чувствителен к сфере других коммуникаций, и эта его чувствительность носит субъективный, а не объективный характер. Например, если умирает его ребенок, то он страдает, в случае смерти другого, чужого ребенка, он даже не волнуется. У него есть круг своих интересов: он способен на убийство ― индивидуальное или массовое ― или может покончить жизнь самоубийством из-за чувства, идеала или куска ткани, который он называет «флагом». В чувственной области мы открываем в нем способность восприятия вне объективности того, что определяется как материальное.

Кроме того, в его жизни (еда, питье и т. д.) есть правило: он может метаболизировать одни вещества, но не другие, иначе он умрет. Поэтому мы можем понять, что он индивидуализирован другим порядком, другой невидимой причинностью.

Также он вступает во взаимодействия, объединяющие социальные диалектики, и способен писать, читать, говорить о поэзии, искусстве, философии и т. д.

Например, если кто-то кинет камень в него, он будет смотреть, откуда упал этот камень. Он не подобен животному, который смотрит только, куда упал этот камень. Он ищет причины за пределами феномена, где проявляются следствия. Если гипотетически он потерпит кораблекрушение и окажется на необитаемом острове, и увидит хорошо построенную стену, но никого не встретит, он будет продолжать искать, себе подобного, построившего эти стены, который может быть жив или уже умер. Это означает, что он умеет идентифицировать и узнавать объект в его отсутствии: он думает, размышляет, рассуждает, то есть определяет параметры, использует язык и отношения вне восприятия феноменов.

В сущности, это человеческое существо ― самодвижущееся, чувствительное и живет, проявляясь как принадлежащий к разумной причине. Он умен, потому что размышляет, наблюдает, измеряет, сравнивает за пределами любой феноменологии: он видит эффекты, находится внутри них, но ищет того, кто их детерминирует.

В этом постоянном процессе абстракции постепенно наш ум научается тому, как выделять и затем делать очевидным главный, конечный принцип, который определяет идентичность этой индивидуации, это не химическая или физическая идентичность, а духовная, поскольку лишена материи.

Дух есть каузальность без материальной обусловленности. «Дух» ― это ценности, реальность, интенциональность: эта индивидуация умеет жить, интенционально улавливать реальность. Под «интенциональностью» понимаются первичные процессы, составляющие жизнь и бытие, выраженные в большей или меньшей степени.

Таким образом, обнаруживается самодвижущееся разумное существо в пространстве духа: оно избегает сенсорной коннотации восприятия, двигаясь в среде рационального проектирования. Оно измеряет ― и это рациональность ― каким образом в диалектике, логике разные принципы сообразуются между собой либо усиливаясь в третьем, более сильном, который их поглощает, либо исключая друг друга. «Рациональность» означает выбор проекта в отношении подтверждения или разрушения эффекта. Здесь мы попадаем внутрь причин, выстраивающих порядок, это ключевая эпистема для понимания определенной реальности, действия.

По окончании всего процесса абстрагирования[53]53
  7 Процесс абстракции происходит за рамками исторического человека: он внутри существующего человека.


[Закрыть] мы осознаем, что эта индивидуация является самодвижущимся материальным сущим (то есть существует), зависящим от проекта, формы[54]54
  8 Форма – отпечаток, знак, то что маркирует, определяет, специфицирует, то, что создает бытие одним, а не другим образом. Что-то, где сущее оставляет след, закрывает проект.


[Закрыть]. Есть точка, где оно схоже с камнем, чувствительностью, умом: оно есть. Даже если в существовании, но оно есть сущее[55]55
  9 Человек не может понять себя или других без этого перехода бытия: он всегда отталкивается от «есть» и «почему».


[Закрыть]. При этом не обладает первопринципом, будучи следствием чего-то незримого[56]56
  10 В этой связи многие говорили о спиритизме, спонтанности, эволюционизме, креационизме и т. д. Но это не относится к онтологической рациональности.


[Закрыть].

В процессе исследования другой индивидуации, которое, по сути, служит для понимания самих себя, чтобы понять, «что это есть», нельзя избежать самого факта существования, иначе все теряется. Для философа в области онтологической рациональности единственными основными данными, которые позволяют установить контакт с проблемой, является то, что нечто существует. При этом задается вопрос не «кем я существую?», а «кто есть я?». Это метафизическая безапелляционность: человек, даже будучи существом экзистенциальным, задавая вопрос «кто есть я?», одновременно уже осуществляет процесс абстракции, то есть «высушивает», глубинно, детально перебирает каждый пассаж своего существования для понимания сущности внутри результата, которым он является, или бытия, которое есть. Однако во всем этом он не может забыть о неотъемлемом факте своего существования, иначе автоматически он превратится в ничто.

Внутри собственного существования философ должен найти то, что является его основой, корнями, как спокойствие процесса рациональности.

С помощью процесса абстракции мы понимаем, что каждая индивидуация была выброшена вовне (существование[57]57
  11 От лат. ex sistere – находиться вовне; от греч. exw – вне и isthmi – размещать, находиться.


[Закрыть]) Бытием как таковым, которое, безусловно, для себя есть через себя самостоятельно существующее[58]58
  12 Данная тема рассматривается в параграфе след. главы «Проблема «причинности», «конечной цели» и бытия, через себя самостоятельно существующего».


[Закрыть]. Оно не является самогенерирующим, в таком случае оно уже было бы ничем. Для самого себя оно есть тотально внутренне самодостаточное. Оно совершенно, потому что целостно, а не по причине своего соответствия некому правилу. «Бытие» ― это конечное понятие, которого может достигнуть человеческая рациональность и его интеллективность в силу своей онтичности. Все начинается от бытия, вне него ничего не существует. Напротив, «существующий» суть нечто, находящееся вовне и определяющееся постоянной, которая есть. Это сущее с разными феноменологиями: появляется, говорит, вступает в отношения и т. д. Человек существует, потому что находится внутри событийного процесса. Он не только наделен релятивизмом относительного всего (сегодня есть, вчера не было, завтра, может, будет и т. д.), но он с относительностью рассматривает также самого себя. Когда говорится о существовании, то подразумевается мирской, перцептивный, диалектический, исторический реализм. «Исторический» (от греч. ισtorεω, что, в свою очередь, происходит от isthmi ― размещать, ставить и ρεω ― бежать, течь) ― потому что постоянно меняется. Наоборот, Бытие, которое определяет первую каузальность любого существования, оно просто есть. Это то, что есть. Так называемый бог (понимаемый не в религиозном смысле, а как первое самодвижущееся, которое является причиной всех других проявлений, других самодвижущихся) не существует в том смысле, что у него нет акциденций существования. Если бы он существовал, то уже исчез бы.

Как уже когда-то раскрыли Аристотель и Фома Аквинский, существующий ― это сущее, которое дает исследователю возможность понять аналогичным образом (частично подобен, частично ― нет) собственное существование и бытие как таковое, всегда сохраняя посредничество своего существования, своего здесь-бытия (вот-бытия[59]59
  13 «Вот-бытие» (итал. ecceità) – от лат. ecce ad sum – вот я здесь – означает присутствие здесь и сейчас со специфической идентифицированной сущностью.


[Закрыть]), один в самом себе и отличный от всего остального.

«Аналогичный» означает, что учитывается логика, ценная для существующего, помогающая понять, но она не ценна для бытия-в-себе. По сути, мы сталкиваемся с опытом, осуществляем по отношению к нему процесс абстракции, однако затем нуждаемся в метафизической индукции: у каждого следствия есть свои причины, но после исследования всех процессов мы начинаем понимать, что должен быть «кто» ― тот, кто начинает. Говорящего не видно, однако он есть, потому что есть дискурс, частью которого является каждый существующий человек. Это придает/дает чувство умиротворения собственному поиску, и, как только мы открываем этот принцип, все другие начинают хорошо функционировать, потому что каждая часть повторяет проект первичного сущностного единства и каждый человек является его перспективой, даже если не единственной. Каждая индивидуация рождается из этого порядка, «вброшенная» бытием, которое есть, чтобы стать вот-бытием здесь.

В конце процесса абстракции мы начинаем задействовать интеллект: через одного маленького человека открывается не только космогонический универсум, но также универсум духа, здесь-бытия. Таким образом, абстрагирование приводит к прочтению того, что находится внутри, в глубине. Интеллект развивается и в завершение оказывается ab intus ad intus (от внутреннего к внутреннему): он начал извне, однако затем он начинает быть. В сущности, интеллект ― это способность, которая от каузальных знаний феноменов достигает Ин-се бытия: когда он познает, он есть. В конце концов познание ― это бытие и более не отражение[60]60
  14 Более подробно см. параграф «Бытие и интеллект» в настоящей главе.


[Закрыть].

Внутри этой интуиции[61]61
  15 От лат. intus actionis – внутреннее или сокровенное действие.


[Закрыть], потому что это внутреннее видение, я становлюсь этим. Это не обозначает, что я становлюсь Первопринципом, но являюсь его частью, частью игры, в которую он меня поместил. Все аналогично.