Текст книги "Как управлять собой и другими с помощью НЛП"

Антипресуппозиции, или НЛП наоборот

Когда я впервые услышал об этом упражнении, мне стало интересно: «На что похожи Антипресуппозиции НЛП, или Пресуппозиции антиНЛП?» Родился такой список:

Надеюсь, что с самими базовыми пресуппозициями НЛП вы уже хорошо знакомы и прекрасно представляете себе, что они могут дать: гибкость, творчество, спонтанность, внимательность, терпимость, уверенность, радость… Они дают практически все, что может дать само НЛП.

А что же дают Антипресуппозиции – такие, какими они записаны здесь? Может быть силу, свободу, независимость. Они снимают с человека всякую ответственность. Они позволяют просто делать свое дело, не беспокоясь о его последствиях. Они здорово упрощают жизнь. Если вдуматься, они дают все те же спонтанность, терпимость, уверенность, творчество…

Вряд ли я смогу сказать, что Антипресуппозиции – это мои жизненные принципы. И при этом я совершенно точно знаю, что многим людям эти десять постулатов могли бы здорово помочь. Освободиться, встать на ноги и пойти по жизни.

А вообще Александр Лебедев очень ловко сформулировал: «Не бойся направить другого по ложному пути, ты ли знаешь, какой – истинный?» Ко мне это правило – применимо.

Глава 4
Откуда берется непонимание

Мета-модель — модель языка, которая определяет те лингвистические шаблоны, которые делают неясным смысл коммуникации, и определяет конкретные вопросы, имеющие целью прояснить и поставить под сомнение неточности языка, чтобы восстановить их связь с сенсорным опытом и с глубинной структурой.

Словарь НЛП

Чтобы понять, как мы делаем свои модели мира, зададимся другим вопросом: как создаются карты – те самые, географические. На таком примере можно ясно показать, как, каким образом мы решаем задачу моделирования внешнего мира.

Возможно, вы уже и так примерно представляете, как это делается. По крайней мере, многим приходилось рисовать схемки для своих знакомых.

«Выйдешь из метро – сверни налево. Увидишь большое красное здание, обойди его справа – там еще киоск такой стоит, всякой мелочовкой торгует… подойдешь к дому – третий подъезд, черная железная дверь…» – объясняешь, а сам картинку рисуешь для наглядности.

Итак, как сделать удобную и понятную карту?

Скажем, так. Берешь некоторый реальный объект – город например. Правда, это только сказать легко: «Берешь город». Чтобы сделать даже приблизительную схему города, нужна информация. Уже на этом этапе могут возникнуть определенные сложности. Ладно. Допустим, сложностей нет, а есть прекрасный аэрофотоснимок, точнее, два, но это уже профессиональные тонкости. То есть общее представление о городе мы уже имеем.

Затем выделяются главные и второстепенные составляющие – здания, дороги, парки, водоемы. Главные – это значит нужные. Те, по которым мы будем ориентироваться, или те, которые мы будем искать. Понятно, что реальные схемы создаются под конкретный заказ. Для автомобилиста важно знать местонахождение заправки и автосервиса, а для водопроводчика – канализационных люков. Второстепенные объекты рисовать не будем – их отбрасываем. Остановимся на главных.

Среди них определяем однотипные – жилые дома, государственные учреждения, Дома культуры. Особенность выбора типов, очевидно, также диктуется целью карты. Так, для кого-то все здания попадут в один разряд, а для другого – скажем, городского архитектора – различных типов домов будут десятки. Разобрались. Теперь для каждого типа объектов надо придумать значки, которые будут их обозначать – условные обозначения.

Кстати, а вы не забыли, что надо выбрать масштаб искажения? Причем некоторые объекты (дороги, например) будут изображаться действительно в масштабе, а некоторые – только условными обозначениями. Все это должно сохранять более или менее верное взаимное расположение значков на карте.

Все. Можно рисовать? Можно, и не забудьте на уже нарисованной карте отвести место для пояснения условных обозначений, чтобы ею мог воспользоваться кто-нибудь еще…

Обсудив процесс создания плана города, мы уже можем выделить основные составляющие, дающие отличия реальности от ее карты. Уже не говоря о чисто физических (биологических) ограничениях, наложенных на наши источники информации о внешнем мире, мы находим способы еще больше упростить окружающее. Эти способы называются: обобщение, упущение и искажение.

Работая над картой местности, мы упустили (что-то упустили, а что-то – опустили: в русскоязычной литературе используются оба варианта перевода английского термина «deletion») множество тонкостей и деталей. Мы не стали рисовать детскую песочницу и мячик, катящийся по дороге. Мы не обратили внимания на длинную очередь к пивному ларьку и пропустили надпись на стене дома.

Нам пришлось обобщить понятие дома, чтобы облегчить себе задачу. Мы не стали подчеркивать индивидуальность каждого здания, вырисовывая случайно замеченную пеленку, висящую на его балконе.

И конечно же, мы исказили истинный облик нашего города, «слегка» уменьшив его до размеров карты. Спрямили улицы и написали на дорогах их названия, заменили значками все достопримечательности, выровняли высоту зданий…

Мы создали карту.

Как сэкономить время и усилия

Обобщение – процесс, посредством которого один специфический опыт начинает представлять целый класс опытов, членом которого он является.

Словарь НЛП

Определение, как всегда, довольно заковыристо. Ответим ему полной взаимностью: чтобы понять, что такое обобщение, разберемся с тем, зачем оно вообще нужно. И уже потом, задним умом…

Не будет слишком большим обобщением сказать, что обобщения помогают человеку жить. Они помогают ориентироваться в мире, находить общий язык с себе подобными. Искать сходства в самых разных вещах. Делать общее дело. Обобщения позволяют нам находить традиционные ответы на стандартные ситуации, решать аналогичные задачи и понимать окружающих.

С помощью обобщений мы учимся. Представьте, каково было бы ребенку, не умей он обобщать. Мир состоит из непонятного нечто, и младенец не в состоянии выделить даже, что одно он видит, другое чувствует, а третье – слышит.

Ведь чтобы выделить – надо обобщить. Равно как чтобы обобщить, надо выделить. Это как яйцо и курица – непонятно, с чего все началось. Сначала мы выделяем конкретный объект («эта игрушка»), а потом обобщаем («игрушка вообще»). А вот теперь, чтобы в куче различных предметов выделить игрушки, нужно свериться по обобщенному понятию «игрушка». То есть конкретный объект выделяется по общему признаку. Вроде бы последовательность «выделение – обобщение» очевидна, но вот как ребенок выделяет самый первый объект?

Что-то надо объединить под названием «приятное», а что-то – «неприятное». Более того – про что-то надо сказать: «Это я», – а что-то станет: «Не «я». Но как все это сделать, не умея находить общее?

Хорошо, что ребенку бывает достаточно один раз обжечься, чтобы всю оставшуюся жизнь быть осторожным с огнем. Ему нет необходимости исследовать на болезненность контакт с пламенем конфорки, свечи и костра. Все это – огонь. И он жжется. А это – больно.

Хорошо, что в нашем лексиконе есть такое общее слово, как стул. Нам не нужно теперь каждый раз пояснять, что «я воспользовался чем-то таким деревянным, черным, на четырех палочках, с полочкой и подпоркой для спины». Или «металлическим, на трех ножках, с круглым сиденьем и мягкой спинкой». Согласитесь, что слово «стул» несколько короче. Плюс ко всему оно гораздо более общее.

В психиатрической лечебнице:

– Сестра! В меня Наполеон стулом кинул!

– Ну и вы в него киньте!

– Не могу – он у меня жидкий!

Мы обобщаем почти все. Обобщаем окружающие нас предметы: мебель, жилье, улица. Обобщаем действия: работать, отдыхать, развлекаться, учиться. События: будни, выходные, праздники, отпуска. Людей: родные, близкие, знакомые, чужие. Явления, методы, способы, закономерности, правила…

Влияние обобщений на жизнь вообще трудно переоценить. Они существенно экономят наше время и порой значительно удлиняют жизнь. Возьмем, к примеру, обобщение вроде «на дорогах надо быть предельно внимательным». В двадцатом веке оно приобрело весьма большое значение и способствовало сохранению большого числа жизней.

Подводя итог всему вышесказанному, можно сказать, что обобщения существенно помогают нам составлять свои представления о мире и о себе. Позволяют нам понимать себя и других, освобождают нас от необходимости постоянно изучать одни и те же явления, нас окружающие.

Ложь на лжи

Все обобщения ложные. И это тоже. Как только мы называем два разных предмета одним и тем же словом, может появиться ошибка. Представьте: «В комнате три стола и пять стульев». Теперь уточним: «Один письменный стол, один обеденный и журнальный. А из пяти стульев один сломан». Картинка другая?

Встречаются обобщения ограничивающие. Скажем, ребенок получил двойку за диктант. Некоторые «добрые» взрослые могут помочь ему сформулировать обобщение: «Диктанты мне даются плохо». Или еще круче: «Русский язык…» Или: «Обучение…» После чего ребенок зачастую начинает бояться диктантов, русского языка, учиться… И даже не пробует получить пятерку.

В некотором смысле обобщения просто вредны. Ведь живой и многообразный мир превращается в стандартный и стереотипный. Одноразовый.

Два прапорщика обсуждают, что подарить другу на день рождения:

– Давай подарим ему книгу.

– Что ты! У него уже есть одна.

Теоретические знания начинают заменять реальный опыт. Застывая в форме жестких стереотипов, из мира исчезает возможность перемен. Однажды поместив знакомого в разряд нытиков, трудно заметить, что он уже давно изменился в лучшую сторону.

Бывают обобщения ошибочные. Так, однажды встретившись с грубой продавщицей, люди делали вывод обо всех представителях этой профессии. Или шире – обо всех представителях службы быта. Государственных служащих… Споткнувшись на первой неинтересной книге, некоторые школьники формируют отношение к книгам вообще.

Был как-то у мужика жуткий понос. И что он, бедняга, только не делал: и всех врачей обошел, и знахарей с народными целителями – не помогает, и все тут. И кто-то ему посоветовал, что, мол, есть некий дед Макар, лечит все, что хочешь. Мужик приходит к нему, объясняет проблему, а тот и говорит:

– Снимай штаны и наклоняйся.

После чего дед Макар берет красный фонарь и начинает им размахивать перед задним местом мужика. Через некоторое время мужик спрашивает:

– А что, разве это поможет?

– Поможет, еще как поможет. Это и поезда останавливает…

Да мало ли таких примеров?!

И вслед за этой фразой в голове возникла куча примеров. И пять частных случаев, затронутых в этой главке, уже превращаются в грандиозное обобщение обо всех обобщениях. Не надо! Единственный критерий (ну, может, и не единственный), который полезно применять к своим обобщениям, – критерий полезности в данной ситуации. Ведь каждое обобщение служит какой-то цели, имеет позитивное намерение. Стоит ли от него отказываться?

Отбрасываем несущественное

Упущение – процесс, посредством которого из модели убирается часть реального опыта.

Словарь НЛП

С ходу отметая все ненужные предисловия, скажу, что упущение – это работа своеобразного фильтра восприятия, который из всей толпы рвущейся в наш мозг информации выбирает самую нужную и важную. Это преданная секретарша, которая допускает к шефу только необходимых ему посетителей. Это зоркие дозорные, которые высматривают вокруг именно то, что приказал начальник. Это хорошие наушники, которые сообщают только то, что полезно.

Так, из всего потока информации, что вываливает на нас мироздание, мы выделяем дистиллированный, рафинированный и исключительно важный и полезный ручеек. Который и воспринимаем. Это действительно суть. Это то, на что мы прежде всего обращаем внимание. Это то, что нам наиболее интересно.

Приходилось ли вам общаться по телефону, когда вокруг шум и гам? Вдали голос еле слышен, но то, что он говорит, для вас важнее всего, что происходит вокруг. Все внимание сосредоточено на этом голосе… И вы даже не сможете ответить потом, что же происходило вокруг, когда вы разговаривали по телефону. А может, вам случалось когда-нибудь читать книгу в транспорте? Очень-очень интересную книгу? Когда читаешь и забываешь обо всем вокруг. Когда весь мир исчезает, и вы остаетесь наедине с книгой. Вы просто забываете, где находитесь. Вам жутко интересно, что же будет дальше, и взгляд даже не замечает строчек… Осторожно! Не пропустите своей остановки!

Не вдаваясь в мелкие подробности, можно утверждать, что в каждый момент времени только часть окружающей обстановки занимает наше сознательное внимание. Только небольшая часть нам важна и интересна. Остальное – фон. Он – за кадром.

На уроке физики:

– Иванов, какая разница между молнией и электричеством?

– Молния – это бесплатное электричество.

Ну что поделать, если в семье у Ивановых только и говорят, что об экономии электроэнергии!

Впечатления о прошедшей вечеринке у всех участников будут разными: «Там я познакомился с такой девушкой!», «А какой там был закусон!», «Терпеть не могу попсы!», «Было слишком поздно, еле домой добралась». Они были в одном месте, но каждый взял что-то свое. А фон – оставил. Просто не обратил внимания.

Информация может быть существенной для нас и не очень. Это особенно ясно, когда сравниваешь происходящее на лекции с получившимся конспектом. Лектор может говорить и о погоде, и о дисциплине, и о мировой значимости его предмета… В конспект попадают только основные законы, формулировки и формулы – с краткими пояснениями. Остальное – вода. Впрочем, это тоже зависит от наших интересов – мне попадались конспекты с «крылатыми фразами» лекторов, типа «Векторок торчит сюда». Или так: «Тема лекции: «Последствия похмелья». Видимо, ничего интереснее на лекции не было.

Итак, упущение позволяет брать из мира только самое необходимое и игнорировать шум. Что особенно приятно в условиях дефицита объема нашего внимания.

Сознание ограничено

Очень интересный вопрос: сколько разных вещей может одновременно держать в фокусе своего внимания один человек? Сколько информации он способен одновременно воспринять? Каков объем нашего сознательного внимания? Вопрос действительно нетривиальный, ибо объем этот, очевидно, невелик. И им надо пользоваться грамотно.

Проведем эксперимент. Выберите какие-нибудь три точки, на которые можете одновременно смотреть. Желательно, чтобы они были удалены друг от друга – так интереснее. Если они движущиеся, то следите за всеми изменениями, которые с ними могут происходить. За всем этим следим одновременно! Уже получается? Не сомневаюсь.

Теперь нужно выбрать три звука, которые вы можете слышать. Звуки имеют особенность иногда исчезать, поэтому просто берите какой-нибудь еще. Позаботьтесь о том, чтобы этих звуков было всегда по три. Выбрали? Добавьте эти три звука к тем точкам, за которыми мы уже следим. Эксперимент набирает обороты. Участники стойко удерживают все шесть фокусов внимания, хотя некоторые уже норовят выпасть из нашего поля зрения. Ничего – подбираем и вновь продолжаем.

Потому что впереди еще один этап – ощущения. Требуется выбрать три точки на теле и следить за всеми ощущениями в них. В каждый момент времени в нас что-нибудь да происходит. И в каждой из трех выбранных точек – что-то свое. Отследите. Теперь у нас уже девять точек внимания. Тем, кому удается с успехом удерживать всю девятку, могу порекомендовать попробовать продолжать чтение в этом состоянии. Те, кто отслеживает меньше, могут делать то же самое.

А вы заметили, что пока вы отслеживали все эти точки, из вашей головы исчезли практически все мысли? У кого не исчезли, те могли бы удержать больше точек, если бы внутренний диалог ненадолго затих.

В свое время было проведено множество самых различных экспериментов для определения объема сознательного внимания. Были среди них и похожие на наш, и совсем другие. Один из вариантов: дается довольно длинный ряд чисел и несколько секунд для его запоминания. После чего числа закрываются, а участникам предлагается восстановить его по памяти.

Удивительно, но в абсолютном большинстве случаев количество восстановленных цифр было около семи. Точнее – колебалось в пределах 7 ± 2, то есть от пяти до девяти. Более того, все проводимые эксперименты с перегрузкой внимания говорили о том же самом: 7 ± 2 – это предел. Итак, объем сознательного внимания составляет 7 ± 2 единицы информации – так называемое число Миллера.

Причем единица информации здесь – понятие весьма растяжимое. Мы с одинаковым успехом можем помнить о семи листочках, семи веточках, семи деревьях… Понятное дело, с разной степенью детальности: «Дерево – оно дерево и есть. Какие еще листочки?!»

Для более эффективного запоминания мы часто разбиваем информацию на удобоваримые блоки. Так, семизначные телефонные номера с успехом превращаются в три блока. Теперь требуется воспринять и запомнить не семь цифр, а только три числа. А это – существенно легче. Что показательно, в экспериментах с рядом чисел лучшие результаты показывали те, кто запоминал их блоками по три цифры.

14916253649648110 – вообще не воспринимается

1, 4, 9, 1, 6, 2, 5 – разбили на читаемую последовательность

149-16-25 – сила привычки

149, 162, 536 – стандартные троечки

1, 4, 9, 16, 25, 36, 49… – а вот до этого можно было додуматься

Да. Если удается найти в числах смысл, то запоминание идет на порядок легче: n², и никакого мошенничества.

Важное уточнение: 7 ± 2 – это объем сознательного внимания. Столько точек внимания мы можем удерживать сознательно. А вообще-то наш мозг имеет полную запись того, что когда-либо поступало к нему от органов восприятия. Весь наш жизненный опыт закодирован в нашей нервной системе. Телефонный номер может быть запечатлен в виде одной картинки. Причем вместе с бумажкой, на которой он был записан. Просто даже из собственных воспоминаний мы выбираем только 7 ± 2 блока. И не более.

Итак, событий вокруг море, а пить его приходится – по капле. Через маленькую трубочку размером 7 ± 2 кусочка информации. Может быть, поэтому нам приходится упускать так много деталей?

Как искажается информация

Искажение – процесс, в результате которого взаимосвязи между частями модели становятся отличными от реальных взаимосвязей между частями реального опыта.

Словарь НЛП

Не думаю, что сильно совру, если скажу, что передать что-то без искажений практически невозможно. Это вам подтвердит любой художник. Да что там художник – любая фотография уже изображает объемный мир плоским. Любая аудиозапись хоть немного, но искажает реальный звук. Может быть, вам удастся детально передать другому свое ощущение?

– Не понимаю, что люди нашли в этом Карузо? У него же ни слуха, ни голоса!

– А ты что, слышал, как он поет?

– Нет, но мне приятель по телефону напел.

Даже будучи непосредственным участником событий, мы умудряемся исказить реальность. Представляете, какая интересная работа у оперативников, допрашивающих свидетелей? «Он был весь такой страшный. Огромный! Весь в черном». «Злобная усмешка и колючие глаза». «Голос скрипучий, как ножом по стеклу». Помните классическое «у страха глаза велики»?

Заяц и медведь сидят в тюрьме.

– Миша, здесь, наверное бьют, – говорит перепуганный заяц.

Дверь открывается, и в камеру вталкивают верблюда.

– Миша, посмотри, что с лошадью сделали!

Что-то, что произвело на вас сильное впечатление, скорее всего запомнилось как более яркое, значительное и громкое. Оно приобретает воистину громадные размеры. В нашем восприятии. А другое может превратиться в серое и невыразительное – незапоминающееся. Все такое блеклое, стандартное. Пресное и безвкусное.

Глядя сквозь призму очарования на понравившуюся девушку, впечатлительный молодой человек видит настоящую королеву красоты. Она для него действительно самая красивая. Она просто прекрасна! А какая у нее восхитительная улыбка! Можете не сомневаться, что в его рассказе обязательно будут присутствовать ее прекрасные душевные качества и блестящий ум. Кто из нас не познал прелести влюбленности!

Конечно же, это искажение.

Можете даже не пытаться по этому описанию найти, кто же произвел на него такое грандиозное впечатление. Все эти «самые лучшие в мире глаза и гениальные мысли» существуют только в его представлениях. То, как он отреагировал на внешнее событие, на девять десятых определяется его внутренним опытом. Его интересами и предпочтениями, душевными болячками и нуждами, ожиданиями, мечтами – изначальной предрасположенностью.

Что-то изначально нам кажется более важным. Что-то – менее. Какую-то деталь очень хочется подчеркнуть, выделить. Или преуменьшить – мало ли что случается. Даже просто рассказывая приятелям о каком-то событии, мы наверняка где-то преувеличим, что-то недоскажем, в чем-то приукрасим.

Сын рыбака, широко раздвигая руки:

– Мама! Я сегодня ТАКУЮ пятерку получил!

А представьте теперь, как исказится ваш рассказ, когда приятели примутся пересказывать его своим знакомым. Слушая вас, они пропускают его через свой собственный опыт. Свои представления. Свои карты. Вы говорите, что вы «были в походе и здорово отдохнули», и эта фраза может читаться, как «прошли по бурной речке», «устроили пикничок с водкой и ночевкой» или «взобрались на новую вершину». Каждому свое.

Я пишу «родина», и каждый думает о чем-то своем. Я говорю «душа», и у каждого это слово находит свой отклик. Все мы когда-то узнавали значение каждого слова, и это было значение из жизни, а не из толкового словаря. Хотя, карта – это не территория, кто-то, может быть, познавал мир именно по ней.

Еще один оригинальный способ использования искажения – брать из мира только то, что хочется. Или переформировывать то, что дают. Скажем, верю я в то, что «все люди хорошие». Весьма, надо сказать, полезная вера. Допустим, некто делает мне зло. Это я написал для краткости. Для меня очевидно, что он совершает некоторые поступки. Делает некоторые дела, которые отдельные личности могут оценить как «зло». Так это называется в их модели мира. Вы уже заметили подмену? Конкретные действия заменяются их оценкой – искажение.

Суждение «делает мне зло» в мою карту вряд ли пролезет – включается мой процесс искажения: «Не бывает поражений, бывает только обратная связь». Начинаем ее собирать. «Смысл коммуникации – в реакции, которую она вызывает». – Что я сделал не так? «В основе любого поведения лежит позитивное намерение». – Чего он хочет добиться? «Вселенная – дружественная среда!» – Какую выгоду я могу из этого извлечь? И так далее – по пресуппозициям.

Результат? Во-первых, ситуация разрешается наилучшим образом. Во-вторых, я сохранил хорошее настроение и контроль над ситуацией. В-третьих, человек получил то, что хотел, и ушел довольным. И наконец – вера в людей осталась нерушимой. А для этого все и запускалось. Искажение поработало на славу!

К сожалению (к счастью), искажение прекрасно защищает любые убеждения хозяина – и поддерживающие, и ограничивающие. И те, что помогают человеку жить, и те, что мешают. И если женщина знает, что «все мужики сволочи и пьяницы», то она будет так искажать внешний мир, что это убеждение останется незыблемым. Она действительно сможет превратить всех мужчин вокруг в сволочей и пьяниц. Хотя бы в воображении. А тут еще и упущение с обобщением на помощь приходят…

Что еще дает искажение? Оно дает новое! То, чего мы раньше никогда не видели и не слышали. С чем мы никогда не соприкасались. Это изначально заложенная в человека способность к творчеству. Развитию. Изобретательству. Искажения позволяют создавать что-то новое. Фантазировать, мечтать – творить. Без способности к искажению мы были бы вынуждены бесконечно воспроизводить то, что уже и так есть на этом свете. Ничего нового.

Изо дня в день.

Подводя итог, можно еще раз выделить: искажение – это способ упрощения сложной жизни до простой, понятной и предсказуемой. Это неминуемое следствие (да и причина) различия наших моделей мира. Это возможность обратить более пристальное внимание на отдельные детали происходящего. Где-то даже способ приукрасить нашу жизнь. Это верный защитник наших убеждений и мнений. А еще в нем заложена наша способность к созданию чего-то нового.

И это последний из описанной троицы способов создания моделей мира, которыми мы пользуемся: обобщениями, упущениями и искажениями.