Текст книги "Одна душа на двоих"

Глава 2

Мариэтта заехала в подземный гараж дома, где жила. Она припарковала свой светло-желтый седан на специально отведенной для нее стоянке вблизи лифта. Заглушив двигатель, она открыла водительскую дверь и с помощью рук развернулась на сиденье таким образом, чтобы ее ноги высунулись из машины.

Девушка обожала свою модернизированную машину, оснащенную по последнему слову техники. В дополнение к ручному управлению задняя пассажирская дверь за местом водителя открывалась внутрь, и Мариэтта могла открыть ее со своего места и выкатить коляску, что она сейчас и сделала. Девушка пересела в коляску с помощью годами отработанных манипуляций.

Положив сумку на колени, она поднялась на лифте в лобби, совершенно уверенная в том, что Нико не сумел ее опередить, несмотря на то что ей понадобилась пара лишних минут, чтобы сесть в машину и выйти из нее. Да, у него наверняка спортивная машина, но она-то знает дорогу от галереи до дома как свои пять пальцев. Кроме того, как любому местному жителю, ей известны кратчайшие пути.

Тем не менее, выкатившись из лифта на блестящий мраморный пол песочного цвета в главном лобби, она увидела Нико. Удивленная и огорченная одновременно, Мариэтта нахмурилась. Она знала, что в здание можно войти только с помощью специального кода.

– Как вам удалось войти?

– Один из ваших соседей выходил и позволил мне войти, – недовольно промолвил он.

Его хмурый вид заставил Мариэтту воздержаться от защиты легкомысленного соседа, позволившего незнакомцу войти в охраняемое здание. Это было явным нарушением элементарного правила безопасности.

– Моя квартира на нижнем этаже, – сказала Мариэтта, решив не развивать тему безопасности.

Она развернула коляску и поехала через лобби во внутренний дворик. Нико молча последовал за ней. Она спиной чувствовала исходящее от него напряжение. Миновав огромные кадки с фигурно постриженными кустами, украшавшие дворик, они вошли в небольшой вестибюль и остановились у двери ее квартиры.

В тот же миг он протянул ей открытую ладонь и коротко бросил:

– Ключ.

На долю секунды она заколебалась, стоит ли выполнять его приказ, но тут же поняла, что сейчас не время для бравады. Ее преследователь может находиться в квартире.

Внутри у нее все сжалось, и она молча протянула ему ключ, наблюдая с громко бьющимся сердцем, как Нико отпирает дверь.

– Оставайтесь здесь, – приказал он.

Мариэтта молча кивнула, чувствуя, что у нее пересохло во рту. Даже если бы она и хотела возразить, слова застряли в горле. Нико вошел, оставив дверь чуть приоткрытой.

Мариэтта ждала, вцепившись в сумку мертвой хваткой. Потекли бесконечно томительные минуты ожидания. Нико не появлялся. Не в силах дольше терпеть, Мариэтта слегка толкнула дверь локтем и въехала на порог.

– Нико? – позвала она, и звук ее голоса эхом отозвался от отделанного деревом холла.

Тишина.

– Нико! – чуть громче позвала она.

Никакого ответа.

Как странно. Она проехала через холл, горя нетерпением и подстегнутая выбросом адреналина.

– Я же сказал вам оставаться снаружи, – раздался глубокий голос Нико сзади.

Она быстро развернулась и увидела Нико, стоящего на пороге ее спальни. Она в спешке проехала мимо. Мариэтта на секунду зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то разглядела голубые перчатки из латекса на крупных руках Нико, что-то ярко-красное и кружевное свешивалось с его пальцев. Мариэтта почувствовала легкое головокружение, но через пару секунд взяла себя в руки и направилась было в спальню, но нога Нико преградила ей путь.

Мариэтта вздернула подбородок, мечтая прорваться сквозь эту внушительную гору мышц.

– Пропустите меня, – потребовала она, пытаясь выхватить у него из рук полоску алого кружева.

Он поднял кружевную безделицу повыше, чтобы она не могла дотянуться.

– Мариэтта…

– Нет. Это мой дом, Нико. Что бы он ни сделал, что бы ни оставил для меня, я хочу это увидеть. – Мариэтта собрала волю в кулак, чтобы не спасовать перед суровым взглядом Нико. Она уже решила, что проиграла, когда его взгляд неожиданно смягчился.

– Прошу ни до чего не дотрагиваться. Возможно, остались отпечатки пальцев или следы ДНК, – сказал Нико, пропуская ее в спальню.

Взгляд Мариэтты упал на кровать. Она увидела открытую малиновую коробку на кремовом хлопковом покрывале. Из коробки торчали изящные предметы женского белья, небрежно переложенные белой папиросной бумагой, а по покрывалу рассыпаны лепестки белых и красных роз.

Подойдя поближе, Мариэтта увидела красную шелковую сорочку, отороченную черным кружевом, прозрачный пеньюар и короткие ярко-красные панталоны. Мариэтта почувствовала приступ тошноты и прикрыла глаза. Она сделала несколько глубоких вдохов, ей полегчало. Когда она снова открыла глаза и посмотрела на Нико, то увидела, что он держит в руке кружевной дизайнерский бюстгальтер, скорее произведение искусства, чем практичную вещь.

На мгновение их взгляды встретились, и между ними промелькнула искра взаимного притяжения, обжигающе горячая и ослепительно-яркая.

Что безусловно доказывает влияние стресса на разум, ведь Мариэтта почувствовала в спальне пульсацию сексуальной энергии. Кровь бросилась ей в лицо. Надо же вообразить себе такое. Она действительно находится в состоянии стресса, а еще смущена и напугана.

Оторвав взгляд от лица Нико, Мариэтта снова взглянула на кровать. Неужели ее воздыхатель считает, что однажды сможет разделить с ней постель? К горлу девушки подступил ком, она побледнела и почувствовала, как на лбу выступил липкий и холодный пот.

– А карточка была? – выдавила из себя она.

Нико отвернулся и положил бюстгальтер на кровать.

– Нет, – ответил он, стягивая перчатки. – Вы бледны, Мариэтта. У вас в доме есть спиртное?

Она кивнула, подумав, что выпить сейчас не помешает, чтобы успокоить расходившиеся нервы и растворить противный ком, застрявший в горле. Мариэтта выкатилась из спальни. Сегодня она не сможет здесь спать. Наверное, ей придется провести уик-энд в пентхаусе Лео. Он уедет на выходные в Тоскану к жене и малышу Риккардо. Хотя его шикарные апартаменты в историческом центре Рима не очень приспособлены для людей в инвалидной коляске, но там, по крайней мере, есть лифт. Или позвонить подружке и переночевать у нее?

Мысли беспорядочно метались в голове, пока она добиралась до гостиной. Мариэтта окинула взглядом светлую и уютную гостиную. Интересно, незнакомец и здесь побывал? Неужели он рыскал по всей квартире и касался ее вещей?

Мариэтту снова начало подташнивать. Она злилась на себя за проявленную слабость. Кинув сумку на пурпурный диван, Мариэтта направилась к дубовому буфету, где хранились напитки. Бренди, лимончелло[1]1
  Лимончелло – популярный итальянский лимонный ликер. (Примеч. ред.)


[Закрыть], бутылка виски на случай визита брата.

Она взяла два бокала и повернулась к вошедшему следом за ней Нико:

– Что вы хотите выпить?

Он пожал широкими плечами:

– То же, что и вы.

Мариэтта взяла бутылку бренди, отвинтила крышку и принялась наливать напиток в стакан. Но у нее так дрожали руки, что она пролила бренди на буфет. Чертыхнувшись и едва не расплакавшись от собственной неловкости, она почувствовала, как Нико взял у нее бутылку и налил щедрую порцию в каждый стакан.

Почувствовав себя глупой девчонкой, она приняла из его рук стакан, стараясь не обращать внимания на покалывание кожи в том месте, где их руки соприкоснулись. Ощущение было точно таким же, как в галерее, когда он сел перед ней на корточки и взял за руки. Только в тот раз он держал ее руку в своей дольше, поглаживая ладонь большим пальцем.

Она сделала глоток бренди, ощутив живительное тепло напитка.

– Не понимаю, почему именно я? – выдавила она, хотя знала, что на этот вопрос нет логичного ответа. В бессильной досаде Мариэтта воздела руки к небу. – Вы оказываете услуги публичным персонам, защищая их. Вы больше меня осведомлены в данном вопросе. Почему он так старается привлечь мое внимание, оставаясь инкогнито?

Возникла короткая пауза. Нико вертел в руке стакан, обдумывая ответ.

– Он воображает, что ухаживает за вами, и хочет полностью контролировать ситуацию на этом этапе, – наконец сказал Нико. – Чем дольше он остается неизвестным, тем больше у него времени для выстраивания у себя в голове идеальных отношений с вами и меньше риска быть отверженным.

Мариэтта скорчила рожицу.

– У него извращенный ум.

Нико одним глотком опорожнил стакан.

– Согласен с вами, – сказал он, доставая из кармана мобильник.

– Кому вы собираетесь звонить?

– Бруно, в полицию и вашему брату.

Мариэтта вздохнула. Отлично. Скоро ее уютную квартиру наводнит толпа мужчин. Невозможность контролировать ситуацию выводила Мариэтту из себя. Но у нее не было выбора. Ей придется принять помощь.

Первым прибыл ее брат. Дорога из офиса заняла у него рекордные двадцать минут. Должно быть, мчался как сумасшедший. Он и выглядел ненормальным: волосы растрепаны, галстук набок, красивое лицо искажено гримасой беспокойства, которое усилилось, стоило ему заглянуть в спальню.

– Я в порядке, – успокоила его Мариэтта, когда он приподнял пальцем ее подбородок, озабоченно вглядываясь в ее лицо.

Он явно нервничал, челюсти плотно сжаты, по скулам ходят желваки. Он чмокнул сестру в макушку и отошел к Нико.

Вскоре появился Бруно в сопровождении сухопарого мужчины средних лет, оказавшегося частным судмедэкспертом. Ее любимая квартирка, каким бы сюрреализмом это ни выглядело, стала похожа на официальное место преступления.

Мариэтта потянулась за бутылкой с бренди и снова наполнила свой бокал. Она пережила столько унижений во время длительного лечения и реабилитации после автокатастрофы, но справиться с тем, что происходит с ней сейчас, было выше ее сил.

И это так несправедливо. Жизнь вообще штука несправедливая. И жизнь ей ничего не должна, потому Мариэтта и работала очень усердно, получив все, что имеет, тяжким трудом: работу в галерее, дающую стабильный доход, лофт[2]2
  Лофт – переоборудованная под жилье, мастерскую или офис верхняя часть здания промышленного назначения. (Примеч. ред.)


[Закрыть], который она купила и превратила в художественную студию, которую сдавала художникам, и свою собственную карьеру художницы, чьи картины выставлялись и имели коммерческий успех.

Справедливости ради следовало отметить, что во время своего становления Мариэтта приняла финансовую помощь брата Лео. Но она выплатила все до единого евро, несмотря на его бурные протесты. И хотя ее братец никогда не понимал подобного стремления к независимости, ему пришлось в конце концов с этим смириться.

Мариэтта смотрела на свое жилище, напол ненное чужими людьми. Долгие годы она гордилась умением быть сильной и жизнерадостной. Но сегодня она чувствовала страх и беспомощность и ненавидела себя за это. Она устремила взгляд на дальний угол гостиной, где, склонившись друг к другу темноволосыми головами, о чем-то серьезно беседовали Нико и Лео. Лео выглядел так, будто немедленно собирался упрятать ее в удушливый кокон братской опеки.

А тут еще и Нико. Такой властный и непреклонный, что, кажется, прикажи он, и Земля перестанет вращаться вокруг собственной оси.

Будто почувствовав, что за ними наблюдают, мужчины прекратили разговор, и Мариэтта почувствовала, как две пары глаз – одни темнее ночи, а другие синее неба, уставились прямо на нее. Мариэтта ощутила смутное беспокойство. Выражение их лиц не сулило ничего хорошего. На лице Нико была написана твердая решимость, а в глазах Лео читалось извинение. Девушка сделала большой глоток бренди, который только что налила себе в бокал, не расплескав ни капли.

Мужчины, похоже, пришли к решению, которое Мариэтту явно не порадует.

Нико не сказал всей правды Мариэтте, а затем и от Лео кое-что утаил. На самом деле преследователь оставил записку, и с ней сейчас тайно работал судмедэксперт, получивший строгий приказ держать язык за зубами. Лео и без того взбешен. Если он узнает о сексуальном содержании записки, то окончательно утратит самообладание.

Что же до Мариэтты, то благодаря своему упрямству она и так увидела больше, чем следует. Почему она не последовала его приказу и не осталась в стороне, было для него загадкой. Как правило, женщины ему никогда не перечили, наоборот, старались ублажить его. У Мариэтты же был явный талант к неповиновению.

Нико налил Лео двойную порцию виски, и тот одним махом опрокинул стакан, а затем так свирепо взглянул на пустой стакан, будто хотел швырнуть им в стену.

– Каким образом, черт возьми, ему удалось проникнуть в квартиру?

Нико терзало чувство вины, словно в него воткнули зазубренный нож.

Он казнил себя за то, что не подумал о подобном развитии событий. Мариэтте грозила опасность, а он подвел ее и своего лучшего друга.

Нико давно так не ошибался. Десять лет назад подобный промах стоил его жене жизни.

Он сжал руки в кулаки в карманах. Заставил себя отбросить запоздалые сожаления и сосредоточиться на происходящем.

– Похоже, окна не тронуты, – сказал Нико, кивнув на оконный запор. – Мне кажется, что он проник в квартиру, отомкнув дверной замок.

– А как он проник в здание с круглосуточной системой охраны? – нахмурился Лео.

– Он мог разговорить входившего или выходившего жильца, – пожал плечами Нико, подумав, что и сам таким образом оказался в лобби. – Или незаметно проскользнул вслед за кем-то.

– Боже, это просто невероятно, – продолжал негодовать Лео. – А что говорит полиция?

Нико еще сильнее сжал кулаки в карманах. Два полицейских в штатском, прибывшие на место преступления, не выказывали служебного рвения.

– Не стоит на них рассчитывать, – предупредил Нико. – Они составят протокол, и все. По их мнению, это не более чем романтическая шалость.

Нико заметил, как полицейские обменялись похотливыми усмешками при виде содержимого коробки. Ему захотелось ударить их головами, а еще лучше – двинуть им по яйцам, чтобы стереть эти мерзкие улыбочки с их лиц. Честно говоря, когда он увидел эту коробку в спальне, ему и самому полезли в голову грешные мысли. Но он тут же одернул себя. Мариэтта – жертва и нуждается в его помощи, и представлять, как будет выглядеть ее пышная грудь в алом кружевном мини-бюстгальтере, недопустимо.

Лео разразился потоком грязных ругательств. Нико и бровью не повел. За годы службы во французском иностранном легионе в горячих точках по всему миру он и не такое слышал.

– Найди его, Нико, – свирепо прорычал Лео. – Сделай все возможное и невозможное для обеспечения ее безопасности.

Сделай все возможное и невозможное. Эти пять слов болью отозвались в его сердце. Десять лет назад он слышал их от своего бывшего тестя. Тогда Нико задействовал все свои связи, использовал все законные и незаконные средства в попытке освободить свою жену, дочь сенатора Джека Льюиса. Но все пошло не так. Нико совершил непростительную ошибку – недооценил похитителей. Он не вернул сенатору дочь. Он не спас жену от смерти.

Ее отец был безутешен и не простил Нико смерти единственной дочери. С тех пор они перестали общаться.

«Сделай все возможное и невозможное», – снова пронеслось у него в голове.

Он взглянул на Мариэтту, которая вертела в руках бокал с бренди и внимательно смотрела в их сторону. Она была бледна, но это не портило ее красоту. Ее шоколадные глаза оценивающе смотрели на него. Разумеется, она расстроена происходящим. Но она сильная женщина. Хотя ее бледность, немигающий взгляд и напряженная поза говорили о том, что она не просто напугана, а буквально ошеломлена происшедшим.

Неожиданно в голове Нико зародилась сумасшедшая идея. Правда, придется пожертвовать личным пространством. Но экстремальная ситуация требует неординарных действий.

Он положил руку на плечо Лео:

– Ты доверяешь мне, друг мой?

Лео взглянул ему прямо в глаза.

– Естественно, – буркнул он. – Мог бы и не спрашивать меня об этом, Николя.

Нико кивнул. Именно такого ответа он ожидал.

– Отлично, – сказал он. – У меня предложение.

Глава 3

– Ни за что на свете!

Мариэтта переводила изумленный взгляд с брата на Нико. Должно быть, они шутят. Но лица обоих были совершенно серьезными. Внушительного роста, суровые и непреклонные, они стояли бок о бок, широко расставив ноги и скрестив на груди руки.

Ей хотелось ударить их обоих.

– Сумасшедшие! – воскликнула Мариэтта, рубанув рукой по воздуху в порыве возмущения.

Нико и Лео посмотрели на нее так, будто это она лишилась рассудка. С их точки зрения, предложение укрыться на одном из островов французского побережья, пока ее преследователь не будет пойман, являлось идеальным решением. Они искренне не понимали, почему она возражает.

Но это не просто остров.

Он принадлежит Нико.

Там его дом.

Ей предстоит жить там вместе с Нико.

Жаркая волна разлилась по ее телу, и не от злости, а от осознания того, что ей придется остаться наедине с Николя Сезаром на отдаленном острове.

Пытка. К тому же весьма изощренная. Она и в мыслях не держала подобного развития событий.

Покончив с бренди, Мариэтта поставила бокал на стол и направилась в кухню. Довольно алкоголя. Кофе. Вот что ей сейчас необходимо. Кофеин взбодрит ее перед разборкой с братом. Лео последовал за ней, мрачный, как грозовая туча.

– Мариэтта, остановись на минуту и подумай над этим предложением.

– Мне не нужно останавливаться, чтобы думать, – процедила она, сдернув крышку с жестяной коробки, где хранились кофейные зерна. По кухне разлился густой и пряный аромат, не доставивший ей сейчас обычного удовольствия. – Я женщина и могу делать несколько вещей одновременно. И я думаю, я думаю, насколько глупой является ваша затея.

Мариэтта проигнорировала горестный вздох брата.

– Ты не можешь так со мной поступить, – продолжила Мариэтта, засыпая пригоршню зерен в свою любимую кофемашину. Как правило, с этого ритуала начиналось ее утро, но сейчас ей необходим заряд бодрости, чтобы прочистить мозги и обрести способность адекватно мыслить. – Ты не смеешь приказывать мне на правах старшего брата. Я давно выросла. Мне тридцать лет, и ты больше за меня не отвечаешь.

Последовало короткое молчание.

Мариэтта немедленно пожалела о своей вспышке. У нее комок подкатил к горлу. Развернув кресло к брату, она виновато прошептала:

– Лео, прости меня, пожалуйста.

Лео сжал челюсти.

– Я всегда буду чувствовать за тебя ответственность.

– Я знаю.

Мариэтта ненавидела себя за то, что снова нажала на эту болевую точку.

Прошло уже тринадцать лет, но Лео никак не мог смириться с мыслью, что не удержал сестру дома в тот роковой вечер.

Но Мариэтта была сама виновата. Она ускользнула из маленькой квартирки, которую они снимали вместе с Лео. Она сама отправилась на ту вечеринку вопреки желанию брата. Она сама села в автомобиль, которым управлял приятель в состоянии алкогольного опьянения.

Ее решения в тот вечер имели последствия, с которыми ей предстояло жить дальше. Но тот ад, через который она вынудила пройти брата, навсегда останется ее тяжким крестом.

Ярость Мариэтты испарилась. Лео любит ее, заботится о ее безопасности. Как она может злиться на него за это?

– Не могу же я просто так все бросить и испариться, – заговорила она более мягким и примирительным тоном. – У меня работа. Обязательства. И вечеринка по случаю дня рождения малыша Рикки через неделю. Хелена столько к ней готовилась. А что, если его не поймают за это время? – Мариэтта покачала головой. – Я не могу жить вдали от вас неизвестно сколько времени. И потом, я ни за что не пропущу первый день рождения любимого племянника.

Лео присел на край низкой гранитной скамейки.

– Твоей жизни может грозить опасность, Мариэтта. Ты об этом подумала?

Как же ей хотелось сейчас попросить брата не драматизировать ситуацию. Но на самом деле если подумать, то произошедшее сегодня достаточно серьезно, даже если полиция расценивает вторжение как забавную выходку. И неизвестно, что еще может придумать ее преследователь.

Мариэтта почувствовала тупую пульсирующую боль в глазах и приложила к векам большой и указательный пальцы.

– Если удалить источник опасности не представляется возможным, то наилучшая защита – исчезнуть с его дороги, – глубоким и поучительным баритоном изрек возникший в дверном проеме Нико.

Мариэтта немедленно отдернула руки от век и открыла глаза. Одно лишь его присутствие внушало спокойствие и чувство безопасности.

И тем не менее это ничего не меняет.

Она не может жить в режиме ожидания неизвестно сколько.

– Неделя, Мариэтта, – увещевал ее Лео. – Дай Нико неделю.

Она взглянула на Нико:

– И каким же образом вы станете ловить моего тайного обожателя, если сами будете со мной на острове?

– У меня надежные и заслуживающие доверия помощники. Он сделал ставку, и мы тоже.

– А если я все-таки останусь в Риме?

– Тогда к вам будет приставлен охранник на двадцать четыре часа в сутки, где бы вы ни находились.

– И я останусь в городе до тех пор, пока это будет необходимо, – вступил в разговор Лео.

Мариэтта упрямо покачала головой:

– Нет, Лео. Это несправедливо по отношению к Хелене и Рикки. Ты должен поехать к ним в Тоскану на выходные, а не нянчиться здесь со мной.

Он пожал плечами:

– Значит, они приедут в Рим.

Мариэтта приложила пальцы к вискам. Она хорошо изучила невестку. Хелена обязательно примчится в Рим к ней на помощь. Но ей совесть не позволит так поступить с семьей брата. Это ее проблема, и она сама должна ее решить. Зачем причинять неудобство близким, когда есть альтернатива?

Неделя. Может она на неделю отказаться от привычной жизни, пожертвовав своей независимостью? Мариэтта взглянула на озабоченное лицо брата. Он волнуется за ее безопасность. Ее отъезд успокоит его. Брат многим жертвовал ради нее, когда они были молодыми. Работал до изнеможения, пытаясь обеспечить им безбедное существование.

С ее стороны это лишь небольшая компенсация за все его старания.

Проведя рукой по волосам и глубоко вздохнув, Мариэтта сказала:

– Хорошо. Я согласна уехать на неделю.

Утром следующего дня Мариэтта сидела на переднем пассажирском сиденье в машине брата, изо всех сил борясь с желанием сказать Лео, что она передумала, что все произошло слишком внезапно и она не может так быстро перестроить свои планы. Любое путешествие для нее требует тщательной подготовки, а они совсем не дали ей на это времени.

– Прекрати себя есть, дорогая, – быстро взглянул на нее брат и снова сосредоточился на дороге. Движение в Риме было очень интенсивным даже по субботам. – У Нико все под контролем.

Мариэтта искоса посмотрела на брата:

– Ты когда-нибудь прекратишь делать это?

– Что? – невинно спросил Лео.

– Читать мои мысли, вот что.

Лео ухмыльнулся:

– Если бы я владел секретом чтения женских мыслей, я бы стал миллионером.

Будь Мариэтта в настроении пикироваться с братом, непременно заметила бы, что он и без того довольно богат, но сейчас она молча смотрела в окно. Она верила брату, когда тот заметил, что у его друга все под контролем. Именно это и не давало ей покоя. Она была целиком в его власти. Мариэтта даже не знала, где в Средиземном море расположен этот пресловутый остров. До вчерашнего вечера она слыхом не слыхивала о Лавандовом острове.

Она откинула голову на мягкий кожаный подголовник.

Лавандовый остров.

Звучит неплохо.

Возможно, там ее посетит вдохновение и она сможет заняться эскизами для новой серии?

В Европе стоял разгар лета, и Нико сказал, что на острове стоит довольно теплая погода. Мариэтта взяла немного летних вещей и упаковала кисти, быстросохнущие акриловые краски, этюдник, небольшой холст и даже складной мольберт.

Она пыталась успокоить себя тем, что неделя на пленэре будет для нее полезна. Но только одна неделя, не более. Она непременно вернется к дню рождения Рикки. Пусть люди Нико на уши встанут, но выполнят свою работу.

Что касается галереи, она вчера вечером сделала два звонка из квартиры Лео – один своему боссу, которая выразила полное понимание и поддержку, выслушав подробности, а другой Лине, уверившей, что все будет под контролем в ее отсутствие.

Вскоре они прибыли в аэропорт и, миновав контрольный пункт, подъехали к небольшому серебристо-черному частному самолету с логотипом компании Нико «Сезар секьюрити» на хвосте.

В проеме открытого люка появился Нико. Мариэтта подалась вперед на сиденье, чтобы получше его рассмотреть.

И, мама дорогая, до чего же он хорош собой. Вытертые голубые джинсы обтягивали мускулистые ноги, белая рубашка навыпуск подчеркивала широкие плечи, темные очки скрывали яркую синеву глаз. Ветер трепал его густые каштановые волосы, а однодневная щетина лишь подчеркивала его мужественность. Он выглядел менее суровым, чем накануне. Казалось, что он немного расслабился, несмотря на серьезное выражение лица.

«Аппетитный», – прошептал внутренний голос, и Мариэтта невольно вспыхнула как маков цвет. Силы небесные! О чем она только думает.

Он быстро сбежал по ступенькам трапа и открыл дверь машины, прежде чем румянец остыл на ее щеках. Он опустился перед ней на корточки.

– Добрый день, Мариэтта, – поприветствовал он девушку, снимая очки. Лазоревый взгляд пронзил ее сердце. – Готовы к нашему путешествию?

Утренний бриз взъерошил его волосы. Мариэтта ощутила запах мыла, лимона и еще чего-то пряно-терпкого. У нее перехватило дыхание. Она почувствовала легкое раздражение. Мужчина не должен так соблазнительно пахнуть.

– У вас на борту подают более-менее приличный кофе? – ворчливо поинтересовалась она.

Уголки его рта дернулись в подобии улыбки.

– Кофе у нас отличный, – ответил он, и его лицо вновь стало серьезным. – У нас есть специальный механизм для подъема на борт.

Мариэтта покачала головой:

– Благодарю. Меня понесет на руках Лео. – Мариэтта предпочла этот простой способ механической платформе, на которую нужно погрузить кресло. Она не хотела лишний раз привлекать к себе внимание. Хотя за годы инвалидности и привыкла к тому, что люди помимо воли могут уставиться на нее любопытными взглядами. Порой подобная бестактность раздражала.

Через несколько минут ее багаж был загружен, а сама Мариэтта оказалась в большом и удобном кожаном кресле. Рядом стояла ее сложенная коляска, на случай если она захочет перемещаться в просторном салоне после набора самолетом высоты.

Она увидела, как Нико и Лео обменялись последними фразами. Минуту назад, когда Лео поцеловал ее на прощание, на глаза навернулись предательские слезы. Она быстро смахнула их, потому что редко позволяла себе плакать. Мариэтта научилась быть сильной и достойно отвечать на вызовы, которые бросала ей жизнь. И происходящее в данный момент – еще одно препятствие, которое ей необходимо преодолеть.

– Слышала, что вы хотели бы выпить хорошего крепкого кофе, дорогая? – спросила стюардесса по имени Эвелин, которая помогала ей разместиться в салоне. Сейчас она дружелюбно улыбалась Мариэтте.

– Да, спасибо. Черный и очень крепкий, – подчеркнула она, не желая пить жидкую бурду.

Эвелин склонила голову набок.

– Настоящий крепкий кофе, – уточнила она по-итальянски.

Брови Мариэтты поползли вверх от удивления, и стюардесса рассмеялась.

– Кто бы подумал, что простая девушка с берега Миссисипи умеет варить настоящий итальянский кофе.

Мариэтта улыбнулась в ответ:

– Благодаря вам утро для меня стало прекрасным.

Эвелин подмигнула:

– Рада слышать это, дорогая. Кофе уже на подходе.

Мариэтта решила, что ей очень нравится Эвелин.

Вскоре они уже летели на высоте десять тысяч метров по направлению к Тулону, городу на южном побережье Франции. Все это Мариэтте сообщила Эвелин, кладезь информации, в отличие от Нико, который сидел в кресле напротив, уткнувшись в лэптоп, и только раз при взлете поинтересовался, все ли у нее в порядке и не нужно ли ей чего.

– Вот пожалуйста, дорогая. – Эвелин поставила перед ней на столик из дерева грецкого ореха чашку кофе и бутылку минеральной воды.

Мариэтта, улыбнувшись, поблагодарила стюардессу. Обращение «дорогая» не звучало в ее устах покровительственно, напротив, высокая, стройная американка была само очарование.

Мариэтта подумала, как это, должно быть, прекрасно – иметь возможность путешествовать по миру. Она не заметила у Эвелин обручального кольца, стало быть, та не замужем. Работа у стюардесс не из легких, но есть и плюсы.

Она подождала, пока Эвелин отошла на достаточное расстояние, и сказала, обращаясь к Нико:

– Она мне нравится.

– Простите?

– Эвелин, – повторила она, наблюдая за его реакцией. Ни один мужчина не может не заметить такую красотку, как Эвелин. Высокая, стройная, элегантная, ноги от ушей. Мариэтта сама себе была противна, но не могла не думать о том, какого рода «личные услуги» могла оказывать Эвелин своему боссу. Они оба молоды и прекрасны. Эвелин являла собой образец физического совершенства, который наверняка искал Нико в партнерше для секса.

Однако Нико нахмурился, явно не понимая, о ком она говорит.

– Ваша стюардесса, – удивленно повторила Мариэтта. – Вы не знаете имен членов экипажа?

Нико пожал плечами.

– У меня сотни служащих, – равнодушно бросил он и снова вернулся к компьютеру, посчитав тему исчерпанной.

Разговор окончен.

Мариэтта фыркнула:

– Мне она нравится. Она прекрасно делает свою работу. И у нее потрясающие ноги.

Последняя фраза привлекла его внимание. Он поднял на Мариэтту вопросительный взгляд.

Девушка пожала плечами:

– Я художник и ценю красоту во всех ее формах. Признайте, что у Эвелин красивые ноги.

– Я не заметил.

– Неужели? – с недоверием переспросила она.

– Так и есть, – не отводя от нее взгляда, ответил Нико.

Затем случилось невероятное. Мариэтта к такому не была готова.

Его взгляд скользнул по ее губам, задержавшись на пару секунд, отчего Мариэтта непроизвольно облизнула губы, а затем спустился ниже, на мгновение остановившись на ее груди.

Все произошло очень быстро. Тем не менее этот намеренный внимательный осмотр возымел такой эффект на Мариэтту, будто Нико ее трогал руками. Она почувствовала, как в груди разливается жар, сердце бешено колотится, дыхание становится прерывистым. Он вновь посмотрел ей в глаза и наверняка увидел ее реакцию. Уголки его рта изогнулись в подобии улыбки.

– В женщине я прежде всего обращаю внимание на грудь, – буднично сообщил он, как если бы сказал, что предпочитает фасоль гороху или любит среднепрожаренный бифштекс. И снова спокойно вернулся к работе, не обращая никакого внимания на пробежавший между ними электрический разряд.

Мариэтта поджала губы. Так ей и надо. Он намеренно шокировал ее, чтобы она не отвлекала его от работы. Она залпом выпила стакан минералки, чтобы охладить свой пыл. Она сама спровоцировала его. Зачем? От скуки? Ей хотелось его внимания? Он был самым красивым мужчиной из всех, кого ей доводилось встретить, и ее женская натура не выдержала. Ей захотелось пококетничать?

Это уж слишком. Ей не нужно мужское внимание. Ей не нужен мужчина, и точка. Ее тело несовершенно, и с этим ничего не поделаешь. Но она выстроила свою жизнь и карьеру. У нее есть работа, она успешная художница. Этого должно быть достаточно.