Текст книги "Я по волнам лазурных вод. Сборник стихов"

Я по волнам лазурных вод
Сборник стихов
Ар Елав

© Ар Елав, 2024

ISBN 978-5-0056-2583-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Печаль корнета

 
Когда-то был певцом прекрасных
Высоких фей, парчовых дам.
Но, опосля террора красных,
Забыл свой стих, мой фимиам.
 
 
Я проходил Арбатом людным,
И посещал в пути кабак,
Хозяин коего, не скудный,
Говаривал не раз вот так:
 
 
«Тебя здесь на крыльце встречая,
Я рад приветствовать, мой свет.
И в шумный зал препровождая,
Я ставлю стул – не табурет.
 
 
И за столом, обильем щедрым,
Ломящимся от всяких снедь,
Я прикажу в кувшине медным
Скорей вино тебе принесть.
 
 
О юный друг, корнет мой чудный,
Да будет пир – скажу я Вам!
И, разразясь улыбкой трудной
(При широте его лица,
И сделав масляны глаза):
Изволите ль позвать Вам дам?»
 
 
«О нет, мой друг давно старинный —
Сейчас нет времени для дам.
Вчера слушок я слышал дивный:
Тебе урок я преподам.
 
 
Представь себе хоть на мгновенье,
Нет – это мысли помутненье,
Что позабыв про свою честь,
Царя решили с трона снесть!
 
 
К тебе решил я обратиться,
Чтоб головой не помутиться;
Ужели так могло и есть:
Царя с престола можно ль снесть?»
 
 
«Mon сheri, не будь таким наивным.
Ты слишком огорошен дивным
Вопросом сим. Но вряд ли есть
На свете доблестнее честь,
 
 
Чем быть слугою верным трону
И защищать сию корону
И всяких дерзких замышлений
Обрвать нить дерзостных стремлений».
 
 
Увы, мой старый добрый друг —
Теперь-то оглянись вокруг:
Который месяц трон пустует,
А здесь в степи злой ветер дует.
 
 
Мы лагерем здесь две недели;
Уже метели надоели.
Ну, можно ли так воевать:
Сидеть в сугробе, замерзать?
 
 
За пораженьем – пораженье.
Средь поражений нет побед.
Готово кончиться терпенье…
Я ж вспоминаю тот обед,
 
 
Когда представлен Александре,
Наперекор какой-то Сандре
Я приглашен был на обед:
В столице был введен я в свет…
 
 
Теперь же что меня вокруг?
Сугробы, милый друг.
 

1988г.

Был шумный бал

 
Был шумный бал, горели ярко свечи,
Кружились пары по паркетному полу.
В мазурке ритмах, вальса ль в нежных звуках,
С тобой направились к накрытому столу.
 
 
Я и не знал то, как ты хороша,
Но взяв бокал, ты вся затрепетала.
Прелестна, нежна, девственна краса,
Ты по глоточку из бокала отпивала.
 
 
Вдруг закружилось разом все вокруг —
Ты зал наполнила своим благоуханьем,
Как роза пышная в кругу своих подруг.
Своей улыбкой ты дарила мне признанье.
 
 
Нет слов, чтобы про это чудо рассказать.
Попробую, но Господи помилуй —
Прости, что не смогу я описать
Всей прелести своей подруги милой.
 
 
Ее глаза, как пара черносливов,
Изгиб тугого лука ее бровь.
И волосы длинны и так красивы,
А грудь ее всегда волнует кровь.
 
 
Ее походка грациозней лани,
И гибкий стан, как стройный виноград.
Клянусь, что быть в объятьях этих дланей,
Любой из вас на моем месте был бы рад!
 
 
Затих вдали веселый танец звонкий.
Пред нами сад, стеною огражден.
Вдыхал я страстно аромат твой тонкий
И наконец, я был вознагражден…
 
 
Мы не противились судьбе —
Зачем терять напрасно силы?..
Рассвет застал нас в том саду:
Меня в объятиях с любимой…
 
 
А после были марши, роты.
Кляня весь мир, и свет, и день,
Я не вылазил из пехоты,
А над страной сгущалась тень.
 
 
И точно: демоны шальные,
Ломая храмов купола,
В наш мир с проклятием вломились,
Раздевши Веру догола.
 
 
Были балы, горели свечи,
Кружились пары по паркетному полу…
Осталось все в военном лихолетье,
Где Веру, Родину предали топору.
 

1988г.

Эмигранты поневоле

 
Я попросил цыганку погадать
О том, что было, будет и что сбудется.
Я попросил ее мне рассказать
О том, о чем не скоро позабудется.
 
 
И вот мелькают карты на столе,
И что-то шепчет смуглая красавица.
Я вижу – заметался свет в окне,
Знать: встречусь с той, что больше жизни нравится.
 
 
Гадалка мне сказала: «Подожди:
Тебе дорога тут выходит дальняя.
Ты видишь: ждут тревоги и дожди.
И слава ждет тебя, увы, опальная».
 
 
Сказал тогда цыганке: «Я не верю:
Такого быть не может никогда.
Быть может, в скором времени проверю:
Что ждет меня, что будет и когда».
 
 
И, бросив ей какую-то монетку,
Пошел туда, где плещется фонтан.
Нагнув, ее чтоб было видно, ветку,
Я думал: «За тебя я жизнь отдам»…
 
 
Кругом грохочет бой, я не последний —
Одним из первых в линии штыков.
Нас было мало в том бою последнем,
Но, умирая, били мы своих врагов…
 
 
Лежим мы тихо, все утихли стоны
И на лицо ложится белый снег.
А на земле под белым-белым небом
Со мною рядом умирает человек…
 
 
Остался жив. Погон с плеча сорвало пулей,
И грудь моя порублена клинком.
Мой белоснежный офицерский китель,
И честь, и жизнь свою я защищал штыком.
 
 
Последний вздох мой друг издал,
Замолк, и вот его не стало.
Нащупал руку: пульс пропал,
И сердце биться перестало.
 
 
Уже я видел, как в тумане
Все то, что было вкруг меня:
Разрывов вспышки виделись огнями,
Едва-едва я различал коня…
 
 
Очнувшись, я опешил. Изумленно
Смотрел на окружающих людей.
Какой-то голос лился монотонно.
Я находился в полной власти у врачей.
 
 
Меня зашили, подлатали и подняли
На ноги – я увидел белый свет.
Сестра меня под руку поддержала.
Я выжил. Но теперь уж сколько лет
 
 
Живу вдали от Родины желанной.
Вдали от дома, от родных берез.
Я в старом Йорке – в Англии туманной.
Болею Родиной, обидно мне до слез,
 
 
Что русский человек по крови и от плоти
Россия, я – твой сын, скитаюсь и далек.
И то, что никогда отеческого дома
Переступить я не смогу порог.
 

1988г.

За Россию

 
Товарищ мой, юнец безусый
На землю тяжело упал.
Он твердо верил в начертанье
Судьбы. И вот тот час настал.
 
 
К чему, скажите, те страданья,
Что этот мальчик перенес?
Он, побелевшими губами,
Одно лишь слово произнес…
 
 
Нас белым снегом заметало,
Шинели пробирал мороз.
Старуха-вьюга лютовала.
Мой юный подпоручик мерз.
 
 
Крепился он, что было силы.
Старался быть сильней, смелей
«Во имя матушки – России.
Во имя Родины своей».
 
 
Мы попадали в переделки,
В тяжелых были мы боях.
Снаряды, пули выли, пели,
Внося в сердца гнетущий страх.
 
 
Укрывшись под одной шинелью,
Мы грелись ночью у костров.
Войну закончить поскорее
Мечтали мы под вой ветров…
 
 
Зачем судьба жестокосердно
Решила жизнь ему обрвать?
Одно лишь слово: «За Россию!»
Успели губы прошептать.
 

1991г.

Из племени обезьян
шутка

«Из племени обезьян». Ар Елав.

 
– Твои длинные ресницы и красивые глаза,
Как далекие зарницы, как сапфиров бирюза.
Ты красивей всех на свете, тебя любят все-все-все.
Дорогая моя Бетти – самый лучший шимпанзе.
 
 
По ветвям и по деревьям, только слышен сердца стук,
Ты бежишь ко мне навстречу от завистливых подруг.
Я давно все приготовил: манго, груши, даже есть
Самых лакомых личинок целых восемьдесят шесть.
 
 
Будем есть и веселиться, пить кокоса молока:
Если ты со мною рядом, так легко мне, так легко!
Но сегодня ты печальна, загрустила и не ешь.
Потому, что ты узнала: понял я, что человек.
 
 
Человек – не обезьяна; и я понял это сам:
Двух людей сегодня ночью на поляне увидал.
Тут я понял: своей кожей белой, нежной, как у них,
Безволосой, гладкой тоже, я обязан предкам их.
 
 
Их сородичам обязан, что попали в этот лес.
Обезьяной белой назван потому, что в джунгли влез.
С малых лет живу, как зверь я: джунглей заросли – мой дом.
С малых лет дружу с медведем и воюю с Нумой – львом.
 
 
Сколько разных приключений испытал за двадцать лет.
Радость битв, боль поражений – на душе остался след.
Первобытная природа, джунгли, девственность лесов:
Понял я за эти годы, что судьбы закон суров.
 
 
В этом мире только сильный, только умный может жить.
Если нет – элементарно тебя могут погубить.
Эти двое глубже в джунгли уходили, не таясь.
А я видел, как за ними Шита – леопард кралась.
 
 
Я всего лишь только крикнул, чтобы Шиту напугать,
А потом пошел за ними: надо как-то их понять.
Вдруг откуда-то из джунглей рев раздался очень злой.
По деревьям я помчался – так ревела лишь Сабор.
 
 
Белоснежное созданье в ужасе и не кричало.
Рядом с нею негритянка без сознания лежала.
«Почему она на ветки не залезет? – Это странно:
Ведь не в клетке» – я подумал и взял вправо.
 
 
А Сабор уже подходит к той, лежащей без движенья.
Все понятно: этой львице будет пир – им нет спасенья.
Я свое копье хватаю, что забрал у чернокожих,
Птицей с дерева слетаю и вонзаю льву под кожу.
 
 
Сразу в сердце ей попало. Не раздался рев прощальный.
Сабор в травы наземь пала, прозвучал лишь стон печальный.
Я помчался за другими, чтобы в джунглях не пропали.
Доносил их запах ветер, направленье отмечая.
 
 
Их привел к девчонке этой: Джейн – они ее назвали.
Я увидел в лунном свете, как глаза ее сверкали.
Бетти, я теперь не знаю, что мне делать – подскажи.
Бетти, как же я страдаю! Дай лекарство для души.
 

1991г

Кратко о чувствах

 
                        * * *
Сквозь туман, через бури и грозы,
Через тундру, пустыню, тайгу
 Я, как нежный цветочек мимозы
Свое чувство к тебе пронесу.
 
 
                         * * *
Неужели ты снова рядом,
Неужели опять со мной?
Я встречаюсь с тобою взглядом
– Самый радостный праздник мой!
 
 
                          * * *
Пусть небо взорвется гирляндами звезд,
Пусть розы рассыплют свои лепестки,
Прелестней нет девы на свете, средь грез.
Прекрасней лозы виноградной лишь ты.
 
 
                           * * *
Откликнись, о, Муза, на вопли поэта,
Взгляни благосклонно на сердца горенье.
Откликнись на просьбу и дай вдохновенье.
Ах, знала бы ты, как я жажду ответа!
 

1988—1992г.

Господа офицеры
песня

«Господа офицеры». Ар Елав.

 
Господа офицеры, нас осталось немного.
Нас в Мазурских болотах косила шрапнель,
В Галицийских полях, на Карпатских отрогах-
Не упомнить потерь, не упомнить потерь.
 
 
Господа офицеры, нас осталось немного!
С нами ветры полынных степей,
Далеко от России, от родного порога
След измученных наших коней!..
 
 
Господа офицеры, нас осталось немного!
И кричим мы в тифозном бреду:
– Время злое такое за грехи нам от Бога,
Мы с Россией разделим судьбу!..
 
 
Господа офицеры, нас осталось немного!
Позади лишь пожары, да косые кресты.
Эскадронный трубач, протруби нам тревогу,
И несите нас, кони, до последней черты!
Эскадронный трубач, протруби нам тревогу,
И несите нас, кони, до последней черты!
 

1992г.

О чувствах

 
Отвергая наивные чувства,
Что внезапно возникли в душе,
Не заметишь, увы, моей, моей грусти —
Для меня недоступна уже.
 
 
Безнадежно, увы, безнадежно
Я пытался себя обуздать.
Может быть, это все несерьезно,
Но тобою я брежу опять.
 
 
Никогда я  с тобой не встречался,
Но сейчас очарован тобой.
Словно в райском саду оказался —
Ты меня покорила собой.
 
 
Огнь жаркий в груди разгорался,
Когда взглядом встречались случайно.
Я пытался признаться, пытался!..
И хотел это сделать отчаянно.
 
 
А когда я с тобой расставался,
Чтобы завтра увидеться вновь,
Я, скрывая смятенье, смеялся.
Может быть это просто любовь?
 

1993г.

Злой демон
тигр —людоед

Блеснет вдали последний солнца луч.

И среди гор, разгоряченный кровью первой,

Возникнет, как предчувствие беды,

Весь в свете злата, но с душою черной демон.

Сей демон зол и очень он опасен

Для путника любого, кто вдали,

Когда уж солнца свет становится неясен,

От дома. Тьма настичь должна в пути.

И, спотыкаясь, хоть бредет, еще надеясь,

Дойти до дома, обогреться и прилечь,

Как перед ним, появится вдруг, взвеясь,

Как черный смерч, судьбы разящий меч.

И разорвавши плоть, свои клыки вонзая,

В того, кто жил мгновения назад,

Он – дьявол, но, увы, не понимает:

Кто в том, что дьявол он, кто в этом виноват?

1994г.

Судьба

 
 Зачем твердить, что будет хуже,
 Чем есть, чем было до сих пор?
 У ног скопились крови лужи,
 Над плахой занесен топор.
 
 
 Остановись! Но невозможно
 Предусмотреть, предугадать…
 Лишь только будут односложно
 Немые губы повторять: «…»
 
 
 Но что твердят они, немые?
 Никто не слышит этих фраз.
 И слезы катятся скупые
 Из замерших в упреке глаз.
 
 
 И молод, стар ли ты – неволен
 Свою судьбу преобразить:
 Удар жестокий прям и точен,
 Не в силах тело отразить.
 
 
 И затрепещут в страхе чувства,
 И кровь вот-вот плеснет из жил.
 Что жизнь – трагедия, искусство?
 Вам не понять то, как он жил.
 
 
 Как жил, надеясь, но теряя
 Свою надежду по часам.
 Как он терял, приобретая,
 Приобретя, как потерял…
 
 
 Он не загадывал желанья,
 Не верил в звезды и мечты.
 Смеялся, слыша предсказанья,
 И вроде бы, с судьбой на «ты».
 
 
 Он был одним из тех, кто верит
 В Надежду, Веру и Любовь…
 А вот теперь палач проверит,
 Какого цвета его кровь.
 
 
 Что совершил этот изгнанник?
 Кто знает – ведал только Бог.
 Как не узнать и тех страданий,
 Которых избежать не мог.
 
 
 Часы проходят за часами,
 Сплетутся месяцы в года,
 В какой-то миг его страданья
 Вдруг прекратятся навсегда:
 
 
 Сверкнет топор под ярким светом,
 Смешались стон, удар и крик…
 Удар стал для него ответом,
 Кровь бьет из тела, как родник.
 
 
 Закончен путь, закон суровый…
 Суд вынес, не поколебясь:
 Сверкнул топор над плахой снова,
 И голова слетела в грязь.
 
 
 Развеяны в ничто надежды,
 И перечеркнуты мечты.
 Не видит траура одежды,
 На крови не взошли цветы.
 
 
 Путь пройден, но не как хотелось:
 Не дожилось, не допилось,
 Не завершилось, не сумелось,
 Не получилось, не смоглось.
 

1994г.

Морфей

 
 Почему вдруг дыхание сбилось,
 Отчего так сдавило грудь?
 Неужели ты мне лишь приснилась?
 Что же будет, когда проснусь?
 
 
 Тогда пусть будет все, как в сказке,
 Что навеял брадатый Морфей.
 Пусть старик не жалеет краски,
 Пусть весь мир он раскрасит теперь.
 
 
 Почему, что во мне изменилось,
 Но кричать я готов на весь свет,
 Что прекрасней того, что мне снилось,
 На земле больше чуда нет.
 
 
 Я глаза вновь и вновь закрываю,
 Чтобы образ увидеть твой.
 Ты, дыханьем, меня согревая,
 Вновь являешься предо мной.
 

1994г.

Оставь надежды…

 
Оставь надежды,
Всяк сюда входящий —
Златые истины
Жестокой словеса.
 Когда б на деле
 Путник проходящий,
 Глядя с укором
В эти небеса,
 
 
Постигнуть мог
Величину тумана,
Постигнув раз,
И боле не тая
 Величину
 Жестокого обмана,
 В душе своей
Навеки затая
 
 
 Обиды желчь,
 И горечь от разлуки;
 Неся свой крест,
 Неся печаль стыда,
  Пустивши в прах
  Блаженные науки,
  Оставив все, что нажил,
  Без труда.
 
 
 Жестокий мир,
 Слепой и грозный рок,
 О, лютый злобой
 На добросердечность,
  Когда б тебе
  Преподан был урок…
  Ты – идол, взглядом
  Уходящий в вечность.
 
 
 Поправ закон
 С улыбкою надменной,
 Где безразличность
 Возвеличена глупцом,
  Вкушает славу,
  С фразой непременной,
  Сонм негодяев злых,
  Обласканных скопцом…
 

1994г.

На свет

 
Я не случайно шел туда,
Где льется свет.
Ночная мгла кошмарным псом
Мне зубы скалила вослед.
 
 
С его клыков холодный мрак
Сочился тяжкою слюной.
И в пасти, душу леденя,
Рождался злобный волчий вой.
 
 
На грани боли и беды
Я первый вздох оставил свой.
Холодный дождь смывал следы,
Зловещий пес следил за мной.
 
 
Я слышал стук его когтей,
Его тяжелый хриплый рык.
Помимо воли из груди
Рванулся в небо крик.
 

1995г.

Проходят дни…

 
Проходят дни, холодный ветер,
Гоня по улицам листву,
Напомнит вдруг о теплом лете:
Не к месту и не к октябрю.
 
 
Дождливых улиц хороводы,
Сырой асфальт у теплых стен,
Унылые дары природы,
Зачем вы мне? Нужны вы тем,
 
 
Кто любит греться у камина,
По лужам шлепая весь день,
Бродя по улицам старинным,
Как принца Гамбургского тень.
 
 
Да может, дюжине поэтов,
Что вдохновение берут
У струй косых дождя. Советов,
Ответов на вопросы ждут.
 

1998г.

О, незнакомка

«Незнакомка». Ар Елав.

 
О, незнакомка, чудны Ваши очи!
И так манит Ваш шаловливый взгляд.
Я с Вами встретиться хотел бы очень-очень.
И этой встрече был бы очень рад.
 
 
Как Вас зовут, прекрасное создание?
Наверно, Нимфой Вас назвала мать.
Я жду, как чуда этого свиданья,
Я жду, покуда хватит силы ждать.
 
 
Быть может пропасть, что нас разделяет,
Вдруг обернется степью колдовской.
И я узнаю, как Вас величают,
И Вашей ручки я коснусь своей рукой.
 
 
И понесемся с Вами по просторам
В медовом запахе нескошенной травы,
За руки взявшись, как два эльфа невесомых,
Туда, где лес, где скажете мне: «Ты».
 
 
И я забуду все на этом свете;
Забуду все: обиды и мечты.
И будем мы смеяться, словно дети,
И на венки лесные рвать цветы.
 
 
Никто не скажет: правы, иль не правы
Мы были в этой детской суете,
Но мы смеялись, окунаясь в травы,
И пели птицы только о весне.
 
 
Я жду ответа. Нет – я жду посланья,
Когда придет пергаментный листок,
Где будет слово «Да» – как ожиданье,
И как надежда – клевера цветок.
 

1999г.

Ура Аэрофлоту

«Аэрофлот». Ар Елав.

 
Семь тысяч метров. Гудят турбины.
Внизу бескрайняя перина ватная.
Вдруг самолет вниз к земле ринулся.
В салоне дружно громко ахнули.
 
 
Ахнешь, да и не только ахнется:
Словно моторы кто-то выключил.
Так тихо стало: слышно – тучи царапаются,
Клочьями проносясь иллюминаторов мимо.
 
 
Нет – не перина: ляжешь – провалишься.
Да с высоты такой многотысячной…
Мало совсем никому не покажется —
Это мы для себя уже выяснили.
 
 
Ближе и ближе земля, нет же – море!
И островов разномастных проплешины.
Уже видны на них долины и горы:
Не избежать хорошей затрещины…
 
 
Охнув в последний раз, приготовились
К праотцам навстречу всмятку отправиться.
Как планер внезапно, всем телом вздрогнувши,
Взял горизонт: пилоты справились.
 
 
Запели турбины свою песню весело.
Руки побелевшие подлокотники выпустили…
Пассажиры откинулись на спинки кресел:
«Ура Аэрофлоту!» – общим вздохом вылетело.
 

2003г.

Кухня
басня

«Кухня». Ар Елав.

 
Коль в кухне есть запас приправ,
И повар чтит обычаи народа,
Он в кушанье положит столько трав,
Что мерено веками, год от года.
 
 
Когда ж себя за шефа выдавая,
Ошибок совершив, числом не счесть,
Злой подмастерье этой кухней управляет;
Он галстук свой готов без соли съесть.
 

2008г.

Из сказки

 
Дева юная, ты вдохновила
Вновь и вновь строки слов рифмовать.
Я прошу, чтобы ты разрешила
Мне тебе о тебе рассказать.
 
 
Восхищен твоей легкой походкой:
Не идешь, а плывешь по волнам.
Восхищен твоей милой головкой;
Прикоснуться хочу к волосам.
 
 
Ниспадают кудряшки на плечи.
Плечи ждут теплоты чьих-то рук.
Своим взглядом ты душу излечишь,
В море бросишь спасательный круг.
 
 
Посмотри на меня незаметно;
И спиной я почувствую взгляд.
Где же ключик от сердца заветный?
Тот, который найти был бы рад.
 
 
Может быть, он в шкатулке хрустальной,
Что в горах где-то спрятал злодей?
Оттого взгляд прекрасный печален:
Нелегко эльфу жить средь людей.
 
 
В этот мир ты случайно явилась
Из далекой волшебной страны,
Где твоя красота принцам снилась.
Где живут до сих пор колдуны.
 
 
Где в лесах и сейчас живут эльфы,
Растворяясь в природной тиши.
Где в горах так цветут эдельвейсы,
Что глаза закрывай – не дыши.
 
 
Где в пещерах своим трудолюбием гномы
Добывают руду и металлы куют.
И где хоббиты – дети весны невесомой,
Словно бабочки в поле, играя, снуют.
 
 
Где прекрасная, добрая, нежная вечность
Попадает, бывает, нежданно в беду:
Нет покоя горящим нарушить беспечность;
Строят козни Бобрук, Черномор, Зловедун…
 
 
Иногда бесконечность свивается в кольца
И нить жизни дрожит, как гитары струна;
Орды гоблинов злых, закрываясь от солнца,
Возникают из тьмы и ликуют: «Война»!
 
 
Из далеких времен среди битв и сражений
Нежный тонкий цветок брошен властью небес
В этот мир, знавший войны и радость свершений…
В мир, где каждый несет свой иль чей-нибудь крест.
 
 
Ты скажи мне: в каких неизведанных далях,
Средь каких заколдованных рек и озер,
Я найду этот ларчик хрустальный желанный,
И, как птица с небес, вдруг спущусь с дальних гор?
 
 
Может, ключ не найду…. Мудреца повстречаю.
Он мне скажет, каким нужным снадобьем я
Чары злых колдунов: грусть – печаль развенчаю.
И улыбкой своей ты одаришь меня.
 

2009г.

Жадность
басня

«Рак и щука, мартышка, лебедь и баран». Ар Елав.

 
Покуда жадный  будет дважды
За свою скаредность платить
С ним спорить в общем-то не нужно:
Его не переубедить.
 
 
Ну вот, к примеру: рак и щука,
Мартышка, лебедь и баран,
Живя в лесу не очень дружно,
Имели собственный баян.
 
 
Не зная совести укоров,
Самозабвенно бахвалясь,
Рак щуке объявляет новость:
Что он – король, все – просто грязь.
 
 
А посему и дивиденды
Ему положены втройне:
«Бумаги, прибыли, проценты
С продаж, услуг: все – только мне»!
 
 
Хитра зубастая злодейка —
Ее так просто не возьмешь:
«Доходы подсчитать сумей-ка!
Лучше меня кого найдешь»?
 
 
Согласен рак: состав правленья
Пополнен должностью одной.
Мартышке дан на исполненье
Приказ с единой запятой:
 
 
«Не ждите больше повышений
Надбавок, премий и зарплат.
На фоне мировых волнений
Я вам подрезать крылья рад»!
 
 
Кто может крыльями гордиться:
Мартышка, щука, иль баран?
«Для нас такой приказ годится:
Кормушка есть, полет – не дан».
 
 
А лебедь что же? Как обычно:
Пока он небо бороздил,
Все сливки рак с бараном, с щукой,
С мартышкой на земле делил:
 
 
«Пусть лебедь за тарелку супа
Летает в облачной дали.
От прибыли отречься глупо!
Я – ваш король! Я – пуп Земли»!
 
 
И вот царьки и кардиналы
Доходы принялись делить…
Да вот беда: не хочет лебедь
В тарелку клювом колотить.
 
 
А тут еще беда приспела —
Одна не водится она:
Пришел медведь и просит сена.
А жаба душит всех одна.
 
 
Медведь и прибылью делиться
Готов, но дайте сена воз!
А жадным чудится жар-птица,
И запах прибыли бьет в нос.
 
 
И вот давай они медведя
По всей программе обувать…
Тут мишка понял, что серьезно
Здесь раздевают, и – бежать!
 
 
Пошел к другим он – там все честно
Ему сказали про кредит.
И вот уж в офисе у мишки
На стенке календарь висит.
 
 
А мишка был готов делиться
Капустой, репой и медком…
Да жадному в руках синица…
Журавль в небе – в горле ком!
 
 
И лебедь тоже гусь хороший.
Да, в общем, что там обсуждать:
Не хочет за тарелку супа
Бесплатно крыльями махать.
 
 
Мораль: покуда жадный правит,
И не дает достойно жить,
Любую птицу не заставит
И палка верностью служить!
 

2012г.