Текст книги "Гномка в помощь, или Ося из Ллося"

Глава шестая

Граф-задохлик действительно валялся, вот только не в одних из гостевых покоев герцогских хором, а в карете, близ которой тепло прощались, по всей видимости, хозяйка дома и светловолосая дамочка эльфоподобной наружности. И вот эта высокая, стройная, изящная, надменно-прекрасная заверяла, что глаз с Реггена не спустит, да и вообще заберет его с собой, в Дрезен – столицу Гросса, соседнего с Дагатией королевства.

Услышав это, я в очередной раз ощутила, как мое собственное дело ускользает из рук, а вместе с ним и шанс на безбедную жизнь. Не будет мага – не будет бесплатного жилья, порталов и дешевых пирожков. Только хотела выйти из кареты, куда лобастый открыл переход, и вмешаться в диалог, как вдруг щенок зубами удержал меня за платье. И правильно сделал.

Именно в этот момент статная герцогиня аккуратно поправила шляпку и вопросила:

– Эллен, вы уверены? Будь граф простым человеком или же рядовым военным, его выезд не вызывал бы сомнений. Но Лофре оружейник. Один из лучших мастеров Дагатии.

Вот так новость… Я села рядом с Реггеном и теперь уже иначе посмотрела на него.

– Не беспокойтесь. Он давно ничего не мастерил, – беззаботно ответила так называемая Эллен. – Его выпустят без возражений.

– Да, пять лет – огромный срок. – И все же одержимость не помешала ему преподавать в Верхней Академии Мастеров…

– Откуда он не далее как в прошлом году был с треском уволен.

– Вы хотели сказать, в марте этого года. Когда вы отказались от предложения его сердца и руки, – не согласилась герцогиня, и дамочка едва заметно сморщила нос. А затем легко и просто превратила гримасу неудовольствия в слезливое недоумение.

– Но я не знала… Я не могла предположить, что мой отказ так на него подействует!

– Так отказала или боевиков наняла, чтобы мага устранить? – вопросила я громко. Но не была услышана, да и замечена тоже не была. Странно. Покосилась в сторону окна и вздрогнула, не увидев себя в отражении. – Святые угодники! – наклонилась, отошла, присела. Нет меня! – Это что же, я невидимка безголосая?

Лобастый тихо рыкнул, не отрывая взгляда от красотки снаружи.

– …вы огласили его во всеуслышание на балу, – между тем заметила хозяйка дома.

– Да уж, невеста! Лучше бы отравила, – посетовала я и покосилась на мага, – а может, уже и отравила. Не зря же щенок за мной прибежал.

– Это неудивительно. Я боялась переезда в Бурфо, – парировала Эллен. – Но теперь… теперь я готова искупить свою вину. Я заберу Вардо с собой и более не позволю ему прозябать в полуразрушенном поместье, прятаться от мира и от меня!

И на этой пафосной ноте дамочка залезла в карету.

– Прощайте, герцогиня.

– Прощайте, баронесса, – тихо ответила та.

Карета тронулась с места, увозя нас в неизвестном направлении неизвестно с кем. Ибо не успели мы отъехать на приличное расстояние, с Эллен слетел морок, и на месте бывшей маговской невесты оказался немолодой, коротко стриженный мужик в шелковом платье, меховой накидке и драгоценностях. Маг!

– Лобастый, это что, не примирение, а похищение? – Щенок кивнул, и я не сдержала негодования: – Ты почему раньше не сказал? – Он вздохнул и потупился. – Так хоть бы предупредил – веревку взять или нож… палицу. С голыми руками на мага идти негоже, одной левой скрутит.

Посмотрела на бывшего дамочку и то, как он аккуратно снимает с себя украшения, чтобы еще аккуратнее сложить их в мешочек, мысленно прикинула силы противника и решила:

– А, ладно, чего уж там! Справимся без оружия. Открывай портал в поместье. Я отвлекаю этого в шелках, ты утаскиваешь задохлика. На все про все тридцать секунд, пока этот вот, – я ткнула пальцем в похитителя, – побрякушками занят.

Вроде бы сложного ничего, но лобастый опустился на пол, накрыл голову лапой и заскулил. И так протяжно и заунывно у него это получилось, что я сама чуть было не прослезилась. Вернее, прослезилась бы, не вздрогни Регген. А так… Он дернулся, я дернулась, мужик на противоположном сиденье ругнулся и пульнул в графа чем-то сиреневым. Тряхнуло всех: графа и щенка от боли, меня от ужаса.

Похититель же, довольный собой донельзя, крикнул возничему: «Езжай к портовой арке!» – вытащил из-под сиденья невидимый до поры сундук, открыл его и начал переодеваться. И не во что-нибудь обыденное – ничем не примечательный костюм путешественника или работяги, – а в красную сутану духовника из пыльной Т’Агро, еще одной страны соседа. Не забыл про украшения, надлежащие сану, и, чтобы соответствовать святым отцам во всем, надел на себя ватное пузо и ватный же зад. В него-то щенок и попытался вцепиться, едва мужик наклонился вернуть на место сундук.

– Куда?! Нас заметят! – воскликнула, поднимаясь.

Тут карета качнулась, и я вместо того, чтобы схватить лобастого, повалилась на бессознательного Реггена. И свершилось чудо! Он очнулся, а его четвероногий помощник исчез, не успев навлечь беду. Ну, он-то не успел, зато с этим лихо справился задохлик.

– Ося, это ты? – прохрипел несчастный под моим немалым весом.

– Я, – ответила я и слезла с болезного за миг до того, как он получил уже черный «бодрящий» разряд.

– Спасайся! – посоветовали мне, теряя связь с миром и наведенным мороком.

И на вопрос «как?» ответил уже вернувшийся щенок:

– У-у-у!

Откормленным бычком лобастый больше не был, уменьшился до размеров подслеповатой крохи, легко умещающейся на ладони. На моей ладони…

– И что ж мне с вами делать-то?

Я прижала дрожащую малютку к груди и с беспокойством посмотрела на Реггена.

Он и раньше выглядел нехорошо, ну а теперь – после отравления, трех ударов головой о чугунки и двух магических разрядов – был вовсе плох. Так плох, что похититель, бросив взгляд на бесчувственного мага, тут же потянулся проверить его кровоток. На руке ничего не нащупал, коснулся шеи и со вздохом облегчения отсел.

– Гони быстрее! – крикнул он вознице. Щелчком пальцев вызвал на себя морок толстощекого косоглазого мужика и процедил, поглаживая накладное пузо: – Издохнет раньше срока, поплатимся головой.

Карета ускорилась. И я теперь держала не только щенка, но и задохлика, норовящего упасть с сиденья. На мое счастье, мы вскоре остановились в парке за столицей, чтобы кое-кого подвезти.

Эллен. Судя по всему, настоящая и не менее прекрасная, чем подставная, грациозно поднялась со скамеечки и просеменила к карете.

– Вы долго, святой отец, – заявила она, когда грум в черной ливрее распахнул перед нею дверцу и помог подняться в салон.

– Возникли трудности, – ответил лицедей и вручил ей мешочек с драгоценностями.

– Какие? – И только сев рядом с духовником, оправив платье и манто, она обратила внимание на бывшего жениха. Вздрогнула. – Это Регген?! Что… что вы с ним сделали? – прошипела Эллен, наконец-то показав истинные эмоции. Гнев, сожаление и, возможно, боль… за себя.

– Всего лишь немного отравил пыльцой из вашего перстня. Забавная вещица. Эльфийская, я прав?

– Ах ты ж, скот! – вырвалось у меня.

– Эльфийский, – оторопело подтвердила дамочка и взвилась не хуже фурии: – Как вы посмели использовать любовный порошок? Вы хоть знаете дозу приворота? Вы… Святой отец, если вы переборщили, Регген всю жизнь будет меня преследовать!

– Было бы кого, – возмутилась я.

– Будет. Если выживет, – хмыкнул «духовник», испугав не только Эллен, меня, но и щенка, ткнувшегося носом в мое плечо. – Из-за вашей беспечности я был вынужден обороняться.

– Вы, верно, шутите! Я сделала все согласно вашим предписаниям.

– Тогда вы, верно, знаете, что это, – процедил он сквозь зубы и словно из воздуха выудил красную трость. Ту самую трость, что я забрала у Ургена Врадора и вручила задохлику.

– Подделка, как вы и просили, – пожала плечами коварная бывшая невеста графа. – Совсем недавно Регген сломал свою трость, и ему доставили идентичную… три идентичных, – поправилась она под строгим взглядом «святого отца».

– Это подлинник, который вам в срочном порядке необходимо уничтожить, – зло ответили ей и вручили трость в дрогнувшие руки.

– Это не входило в нашу сделку! Я должна была лишь подменить трости…

– Теперь входит. Или вы не желаете получить свои бумаги?

Все так же, из воздуха, похититель Реггена выудил три красные папки, при виде которых Эллен поджала губы и нехотя произнесла:

– Я согласна. Будьте вы прокляты.

– Всенепременно.

Подставной духовник передал ей папки, крикнул вознице: «Остановись!» и высадил дамочку в тихом пригороде рядом с новенькой мельницей.

Далее до самой портовой арки мы ехали медленно. Я успела просчитать с десяток вариантов побега, провальных в основе своей, щенок уснул в моих руках, Регген не издал ни звука. А похититель вновь переоделся. В этот раз в неприметный черный костюм, какие носят нотариусы и гробовщики. Отличительным знаком первых является белая манишка, вторых – широкополая черная шляпа. В сундуке лицедея имелись оба предмета, и мужик долго бы думал, какой взять, не зазвени рядом с ним маленькая серебряная капля. Он открыл ее до размеров блюдца и, не скрывая лицо мороком, поприветствовал стучавшегося на шипящем языке.

Я затаила дыхание, пытаясь определить подданство похитителя, но не успела.

– Сколько переходов запланировано? – спросили из портала на чистом дагатском. Голос был мужской, грубый, привыкший командовать. Не иначе военный.

– Три. К вам прибудем с моря, – отрапортовал похититель, отложил шляпу и надел манишку.

Плохо дело, к морю выходит целых семь королевств, среди которых нет ни упомянутого Эллен Гросса, ни родного для духовника Т’Агро.

– Что с грузом?

– Немного помят. Но все еще в норме. – Лженотариус скосил глаза на Реггена, помрачнел и сухо предложил: – Детали после. Разрешите откланяться?

– Рано, – ответили ему. – Как прошла встреча с посредницей?

– Как по маслу. Я передал папки, случайно забыв про маяки. Ее схватят на границе.

– Умница! – не сдержалась я. А как тут не похвалить за такую подставу злодейки?

– Два дня подержат в камере, быть может, допросят… – продолжил он и улыбнулся, – но будет поздно.

– Уже допрашивают, – с нескрываемой злобой донеслось из портала. Возмездие не ждет. – И я бы хотел знать, на чем вы так просчитались.

– Мы? Я… – Похититель изменился в лице, сел ровнее, подумал и чуть дрогнувшим голосом признался: – Это все трость. Подлинник. Баронесса упустила мага из виду, ему передали настоящий артефакт. И я… я в назидание отдал трость ей. Простите, командующий.

– На вашем месте я бы поспешил, – ответил ему собеседник, – иначе прощать будет некого.

– Слушаюсь!

Связь оборвалась. Лженотариус крикнул вознице: «Остановись!», и я с надеждой посмотрела в окно.

Слева высился хвойный лес, справа подмигивала домишками небольшая деревня, и за ней опять-таки лес. Далеко впереди, над остроконечными вершинами елей, виднелся пролет портовой арки, той самой, что на всех открытках Дагатии изображалась как огромный золотой перстень, наполовину погруженный в воду.

На самом же деле это был обычный горбатый мост, перекинутый через устье реки Качка, перед самым ее впадением в море Адагей. Арка была исключительно местного характера, отправляла в столицу суда, пришедшие из далеких морей, дабы они не развалились на реке, знаменитой вздорным характером. Мели, скалы и водовороты на Качке меняли свое место каждую неделю, если не день, и несли разрушения не только тяжелым судам, но и легким лодчонкам. Именно поэтому волею короля арка одной стороной стояла в устье, а другой в столице, являя собой постоянный коридор перехода.

И тут одно из двух – похитители либо возвращаются в столицу, либо уплывают на иностранном корабле. Истово надеюсь на первое, ибо бежать здесь некуда, бой давать бессмысленно, а попытка стравить мужиков меж собой чревата. Лженотариус магией может меня как муху прихлопнуть или подумать на задохлика и окончательно его в гроб вогнать. Остается только ждать подходящего случая, чтобы без потерь утащить бессознательного Реггена и кроху щенка.

Такой случай представился через час, когда я стояла на площадке, обдуваемой всеми ветрами, прижимала к груди кроху и с тоской смотрела, как грум и возница запихивают в стальной саркофаг скованного кандалами графа. Переодетые в стражей контроля, они не вызывали интереса ни у мимо проходящих, ни у работников портовой арки. Похитителям, наоборот, сочувствовали, предлагали помочь с проклятым одержимым – стукнуть покрепче. В толпе, ожидавшей переход в столицу, то и дело слышалось: «Полнолуние, чтоб его!», «Когда же это закончится?» и «Потравить их всех надо! Уродов…» На последнем, к слову, настаивал сам лженатариус. Он, тварь продуманная, взял на себя роль покусанного озверевшим магом. Увечья нанес с помощью морока, одежду самолично порвал и запылил и теперь на каждом углу стонал о фатальном невезении.

– Я к нему с бумагами… А он меня чуть как зайца не задрал! Бешеный как есть… Да я больше никогда, ни в жизнь… Вот сейчас сдам его… подлечусь и уеду из Дагатии! Всю жизнь теперь хромым ходить… Потравить их надо! Порешить…

Благодаря его стенаниям, когда портал освободился, стражей с грузом и несчастного потерпевшего пустили первыми и даже платы не взяли за переход. Насилу успела вместе с ними шагнуть, а оказавшись по ту сторону арки, ощутимо вздрогнула. Порт столицы был наводнен стражами, в этот раз настоящими. Часть из них под руководством Дийе обыскивала всех отбывающих из столицы, другие же спешно строились под холодным взглядом главы контроля, чтобы пройти сквозь портал и продолжить поиски на морском побережье.

Узрев знакомые лица, я так обрадовалась, что забыла о своей беззвучности и невидимости. Безрезультатно покричала на одного, подергала за рукав второго и несолоно хлебавши вернулась к оживившимся похитителям.

По знаку главного подельники растворились в толпе, а лженотариус в очередной раз изменился. Накинул на плечи серый плащ, скрыл лицо длинноносой маской врачевателя и, колокольчиком оповещая толпу о заразном грузе, двинулся к следующему порталу. Перед ним безмолвно расступились все, кое-кто брезгливо отшатнулся, а стражи контроля, средь коих оказался бывший грум, пропустили лицедея без досмотра.

– Позор! – рычала я, стуча зубами и пробираясь вслед за умным мерзавцем. – Всем стражам позор… Слепые оболтусы! Да за что вам деньги платят?!

И тут, к своему удивлению, поняла, что я тоже хороша – бездействую в самое благоприятное для побега время. Лжеврачеватель один, стражей пруд пруди, а впереди портал, что может стать прекрасным разделителем саркофага от похитителя.

– И где же раньше глаза мои были? – заметила со вздохом и призвала себя к бою.

Положила щенка на ближайшую тележку с горой пустых ящиков, что также ожидала отправки. Стянула у зазевавшегося носильщика веревку, перекинула ее через ближайший фонарный столб, один конец привязала к тележке, второй зажала в руках и стала ждать, отсчитывая мгновения. Вот над переходом загорелся тревожный красный маячок, теперь желтый, белый, а вслед за ним подмигивающий зеленый, предупреждающий о скором открытии пути.

– Десять, девять, восемь, семь…

До рывка осталась лишь пара мгновений, как вдруг обзор загородил мундир стража, новый и весьма недешевый. Подняла взгляд выше, помрачнела. Напротив стоял задумчивый глава контроля.

– Я что-то чувствую. Что-то знакомое, – произнес Урген Врадор и носом потянул. – Аппетитное… нежное… пышное!

И только обрадовалась, что он меня сейчас опознает и на подмогу придет, как этот увалень ретивый поприветствовал молодую даму справа и, получив в ответ смущенную улыбку, как хищник, отправился за ней.

– Вот так всегда… А и ладно! – процедила я и в который раз себе напомнила: – Я гномка, я справлюсь.

Три, два, один… Рывок. Саркофаг ждать себя не заставил, он вылетел из одного портала, напугал привратника перехода и, грохоча железными колесами, покатился в нежданно-негаданно открывшийся рядом второй портал.

– Стой, неблагодарный!

Подхватив щенка и отпихнув в стороны бывших возницу и грума, я в последний миг вскочила на крышку железного гроба и была такова.

Глава седьмая

Кабинет, в который мы с грохотом вкатились, был не менее знаком, чем спина в мундире, склонившаяся над столом. Уполномоченный по правам одержимых во второй раз нетривиально пригласил меня к себе. Позабыв о хорошенькой даме, встреченной в порту столицы, он разливал по бокалам коньяк и улыбался. На журнальном столике стояла также заморская закуска и корзинка с местными фруктами.

– Ося, я догадывался, что не пройдет недели, и вы сбежите. Однако, видят угодники, я не сразу вас признал… в костюме врачевателя, с этой жуткой маской.

– Да неужели?!

Я села на саркофаг и погладила притихшего лобастого. Выходит, Врадор спасал похитителя. А замерзшую несчастную гномку глава контроля все так же не видит и не слышит.

– Идея была сногсшибательна, но она меня не провела! – подвел черту самый главный страж отдела, подхватил стаканы и развернулся. – Именно поэтому я смею пригласить вас… Ося?..

Он остановился как вкопанный, с прищуром осмотрел кабинет, а затем принюхался. Ухмыльнулся, учуяв нечто важное, стремительно преодолел разделявшее нас расстояние. Заглянул за тележку с саркофагом, под нее и остался недоволен.

– Не может быть… Но я же чувствую ее присутствие. Отчетливо. – Нахмурился и недолго думая обратился непосредственно к саркофагу: – Осока, вы там?

– Я здесь, – безрезультатно ответила я и показательно забрала стакан из его руки.

Выпила залпом. Прослезилась от полыхнувшего в горле огня и еще долго сидела, пытаясь отдышаться. Все это время Урген Врадор стоял как громом пораженный и оттого очень злой. Шрамы побелели, глаза потемнели, желваки задвигались, открытые в улыбке-оскале зубы заострились, кадык задергался. И вместо того чтобы дать мне воды, еще недавно учтивый страж протянул в мою сторону бумагу и перо с жестким требованием:

– Объяснитесь!

– Ага, сейчас.

Я направилась к столику с закусками, выбрала наиболее крупное яблоко и со вкусом вгрызлась в красный бок. Есть хотелось до жути, но брать в рот что-либо еще попросту не рискнула, лобастый тоже. Вон задохлик уже угостился, до сих пор в себя не пришел, и еще неизвестно, придет ли. С тоской посмотрела в окно, на ухоженные клумбы внутреннего двора, в то время как глава отдела, обращаясь к воздуху над саркофагом, строго продолжил:

– Ося, в ваших интересах рассказать мне все, что произошло. С самого начала! Как вы покинули Бурфо? Кто сделал вас невидимкой? Кто обеспечил вас саркофагом? А самое главное, где Регген?

– Отдыхает, – ответила истинную правду. Пока щенок здесь, маг так уж точно в несознанке.

Вернулась к закипающему ошрамованному, забрала предложенные лист бумаги и перо, села в ближайшее кресло, положила четвероногую кроху на колени и крепко задумалась. Что бы такого соврать, чтобы правдоподобно, недоказуемо и связно с уже сказанным при капитане Маррете и старичке Дийе?

– Ося, не стоит отмалчиваться… – поторопили меня.

– Ага, – согласилась я и положила на лист первую строчку.

«Не орите, мне и так жить неохота».

– Вы поссорились с Реггеном?

«С его зверьем поганым».

– Со зверем? – ласково уточнил глава отдела стражей и присел на подлокотник.

Сдается мне, нельзя писать о звере. Вот как и о способностях графа к порталам говорить нельзя было, о прогулках без трости и о рычании.

«Со слизняками и пауками! Взялась я, значит… поутру уборку делать, чтобы хоть не по обломкам ходить. В домине грязища, пыль и паутина, обломки стен, прожженные дыры…»

– Да, знаю, – попытался остановить меня Врадор. Но я таки дописала:

«А еще плесень и сырость, обломки мебели, осколки стекол и зеркал».

– Понял. Не перечисляйте ни фронта работ, ни комнат, в которых убирались, – поспешил он с уточнениями. – Напишите, что дальше было.

«И вот только я взялась за тряпку, как эти твари взялись за меня! Первые немотой и невидимостью наделили, вторые порталом из Бурфо… А чтобы возвращаться не смела, все мои вещи впихнули в саркофаг!»

Тут я задумалась, что ж про Реггена написать, а Врадор вознамерился меня утешить. Руку на плечо положил и этак ненавязчиво:

– А не хотите ли вы сменить место работы?

«Не горю желанием», – как на духу ответила я. Покосилась на щенка, а его и след простыл.

– Задохлик очнулся, – смекнула я и сжалась от неприятного предчувствия.

– Кто-кто? – неожиданно вопросил самый главный страж. И только я подумала, что стала вновь слышима и видима, как он ткнул пальцем в появившуюся рядом серебряную капельку и попросил повторить донесение. Капля донесла нечто невнятное, но он понял. – Регген вернулся? Сам… Кхм, вы уверены, что это он? – Врадор выслушал ответ, пытливо глядя сквозь меня, а затем искренне удивился: – Потребовал немедля начать поиски? Оч-чень интересно.

Наверное, речь шла об атрибуте буйных одержимых.

– Эх, кому-то тросточка как в горле косточка, – прошептала я и вздрогнула, услышав:

– Допросить? Нет. Я сам. И посмотрю, и допрошу. – Он еще раз прикоснулся к капле, почти по-дружески погладил меня по плечу и с сожалением заметил: – Вас уже хватились. Желаете вернуться или?..

* * *

Отказу Урген Врадор был удивлен куда меньше, чем предлогу. И сдается мне, в гонке за внимание тесто его еще не обставляло. Воспоминание о том, что в Бурфо меня ждет дрожжевая заготовка для пирожков и разборки со слизнями из-за корзинки, затмили переживания последних часов. Я вцепилась в главу отдела стражей как чесоточный клещ и потребовала поспешить.

И не зря я так торопилась, меня ждали! Наконец-то в доме, что стал моим пристанищем, ждали не моих рук, услуг, мозгов, а меня, о чем задохлик заявил, не таясь:

– Врадор, чтоб вас черти пожрали вместе с вашим допросом! Я не могу оставаться в поместье и тратить на вас бесценные минуты… Ося пропала! Мне плевать на протокол и дело об исчезновении одержимых мастеров, я ухожу.

– Куда? – невозмутимо поинтересовался мой провожатый.

– На поиски!

Регген, с трудом стоящий на ногах посреди груды сваленного на пол оружия, сорвал со стены очередной образец своего мастерства. Взвел курок, выстрелил в сторону печи сгустком зеленого огня и с досадой проследил за полетом магического разряда.

– Прицел сбит, но для ускорения переговоров сойдет, – процедил он мрачно, закинув ружье на плечо. И нет чтоб в подвал спуститься и слизням учинить разбор или паукам разнос устроить, граф на глазах изумленной публики попытался открыть портал. То бишь знакомой мне волной повел перед собой ладонью, соединил пальцы для щелчка…

– Совсем сдурели?! Вы же строить их не умеете… – напомнила я и на удивление была услышана.

– Ося?! – Регген обернулся, мутным взглядом выискивая меня.

– Осока, – укорил Врадор. Видимо, сам он желал убедиться в «неспособностях» графа, а я помешала.

– Это кто сказал? – удивились присутствующие здесь же стражи и взвели арбалеты.

– Я, – ответила я и оказалась в крепких объятиях некрепко стоящего на ногах задохлика. Учуял он, что ли?

– Жива! – воскликнул маг и поцеловал меня куда пришлось. Пришлось в ухо, со смачным чмоком и не менее громким: «Больше ни капли коньяка!»

– Жмотина, – веско припечатала я и поспешно объяснила, как я волею пауков и слизней оказалась за пределами поместья. От легенды для Врадора не отошла, а потому получила весьма удивленный, а затем уже и понимающий взгляд графа-оружейника. Правильнее сказать, получила бы, будь видна, а так он смотрел на мое ухо, а не в глаза и мысленно что-то прикидывал.

Недолгую тишину разорвал голос главы контроля:

– Итак, Регген, надеюсь, теперь вы согласны пройти допрос?

– Всецело, – ответил тот, обнял меня сильнее и заявил: – Завтра. При моем адвокате, лечащем враче и кураторе.

– Хорошо, – с усмешкой согласился самый главный страж. – Завтра в десять здесь.

Через минуту поместье опустело, остались только мы, оружие, сваленное в кучу, и мокрые следы.

– Ушли? – Граф ослабил хват.

– Да.

– Вот и славно, – заметил он и кулем свалился к моим ногам.

– Регген? – позвала я несчастного, а в ответ услышала уже знакомое «у-у-у!».

Н-да, тоже мне спаситель выискался!

В беспамятстве одержимый маг провалялся до поздней ночи, щенок все это время пролежал подле меня, не требуя ни воды, ни еды. Тесто, минуя стол, устроило побег на пол и было безвозвратно испорчено, как и настрой провести вразумительную беседу с обнаглевшими слизнями. Территорией подвала они себя уже не ограничивали, поэтому в кузне на полу было целых три блестящие дорожки и два знакомых укуса на столе. Уж этот-то отпечаток зубов я никогда не забуду, бедная моя корзинка.

В Ллосе плетенка испокон веков является атрибутом домовитости. Заводишь ли ты новое хозяйство, берешь ли на себя старое – корзинка при хозяйке должна быть. Как ключи у ключницы, булавки у швеи, красная трость у буйного одержимого. Женская рать моей семьи почитала корзинки из ивовых прутьев, белых и тонких, я же, гномка, всегда любила виноградную лозу, за что корзинка моя не раз была бита… То отцу попала под сапог, то мужу в руки, а после вовсе сгинула у свекрови в печи. И вот только жизнь новая началась, а на корзинку мою уже в прямом смысле покусились. Обидно!

Еще обиднее, что Регген спит, а я глаз сомкнуть не могу, все мерещится, что кто-то за мной наблюдает. Оттого и сижу уже не первый час над списком дел, бездумно на него взираю, думаю, взять ли в руки кочергу для успокоения.

И тут вопрос как гром среди ясного неба:

– Отчего вздыхаем?

Я вздрогнула, подняла глаза, а это Урген Врадор в накинутом на голые плечи мундире и пижамных штанах, заправленных в сапоги. Стоит, понимаешь ли, улыбается.

– Вы что тут забыли?

– Вас забыл.

– С чего вдруг? Опять предложите сменить работу?

– Не совсем… Видите ли, Ося, если Реггена мы согласны допросить с утра, то вас – сейчас.

Я покосилась в сторону окна, где отражалось «мое» пустое кресло, и мысленно возмутилась. Это где и как он меня допрашивать намерен? И главное, почему?

– Мы открыли саркофаг! – огорошил меня глава отдела.

А о саркофаге-то я забыла, едва в кузню вернулась, теперь не знала, что сказать. Решила спросить:

– И?

– Вы говорили, там исключительно ваши вещи, так?

Говорила, искренне надеясь, что похитители свое имущество клеймом не пометили, гравировкой не подписали. В ответ я вначале кивнула, а вспомнив о невидимости, подтвердила вслух:

– Да, так.

– Но там кандалы!

Не поспоришь. Если граф-задохлик тут, то там лишь пустые оковы. Придется снова спросить:

– А… да, точно… они самые. И?

– И вы хотите сказать, что это все ваши вещи? – прищурился пытливо. Хоть и смотрит куда-то сквозь меня, а все равно от страха дурно стало. Так что мое тихое «да» прозвучало жалко. – Но на них нет вашего отпечатка! – припечатал самый главный страж.

Мгновение ужаса и вдруг озарение:

– Конечно, нет, они ж для Реггена сделаны! Мои-то вещи в «Старом Фениксе» сгорели…

И хоть сказала истинную правду, она не пришлась собеседнику по душе. Врадор нахмурился сильнее, вдел руки в рукава мундира, застегнулся и спросил:

– А кандалы у вас откуда?

– А их мне выдал граф… перед самым заселением, – нашлась я с ответом.

– Зачем?

– Да на случай озверения! – Я отложила список и поднялась из кресла, временно дезориентировав визитера не только своим местоположением, но и вопросом: – И не могли бы вы объяснить, уважаемый Урген Врадор, с чего вдруг саркофаг остался в вашем кабинете? Зачем вы его открыли? Да и как смогли? Я ж собственными глазами видела, как… пауки его запечатали.

– Хм, – выдал глава контроля, потер колючий подбородок и усмехнулся, отступив: – Вижу, вы взволнованы… Что ж, на сегодня достаточно, продолжим завтра. Доброй ночи.

Он исчез так же неожиданно, как и появился. Вот он был, вот его и нет.

– Да уж, время позднее, день тяжелый, допрос безрезультатный… Доброй? Ага. Еще бы знать, совсем ушел или прячется в углу, – пробурчала я и вздрогнула, услышав:

– Ушел. Совсем. Давай ложиться спать.

– Регген, ну наконец-то! – потирая руки, приблизилась к столу и тюфяку под ним. – Сейчас вы мне за все ответите!

– Утром.

Маг накрылся одеялом и повернулся на другой бок. Почти сразу же рядом со мной объявился щенок.

– Ты смотри, не успел очнуться, а уже раскомандовался! Ладно уж, подождем до утра. – Я погладила печально вздохнувшего кроху. – К слову, лобастый, давай снимем с меня маскировку? А то ни причесаться, ни умыться толком.