Текст книги "Как стать контрабандистом"

– За период, который интересует следствие.

– Однако, какие обширные интересы у вашего следствия.

– Не отвлекайтесь. Переходим к следующим контрактам.

– Не стоит. Вы даёте только часть цифр. В этой угадайке я участвовать отказываюсь. Коммуниста дёшево не купишь… Э-э-э, просто переведи, что не помню.

Лось кивнул и стал без пауз зачитывать кастрированные номера контрактов, соглашений и Бог знает чего. Я только молча пожимал плечами. Наконец Лось угомонился и задал свой давно заготовленный вопрос:

– Почему через вашу компанию проходит такое большое количество денег?

– На мой взгляд, совершенно достаточно для операций, связанных с покупкой и продажей товаров. Да, там ещё перевозки и разная прочая консультационная деятельность. Как у нас говорят, талант не пропьёшь.

– Правда? – голос Лося был полон сарказма. Он вынул несколько листков бумаги и слегка ими потряс, предусмотрительно держа их подальше от меня, – А это что такое?

Я прищурился и не очень уверенно сообщил:

– По-моему, это контракт на покупку вертолёта и какие-то инвойсы.

– Правильно. Вы доставляли из Польши вертолёт в Россию?

– Было такое смешное дельце пару лет назад.

– В контракте записано, что вертолёт летит своим ходом из Польши на аэродром в Санкт-Петербурге. А вот вы выставили российской компании инвойс на доставку его паромом из Гданьска до Котки, а потом якобы вывезли его в Россию спецтранспортом как негабаритный груз. Это мы называем подделкой документов и отмыванием грязных денег.

– А я это называю беспардонным наклеиванием ярлыков.

– Вы признаётесь в содеянном?

– В чём?

– В отмывании грязных денег для дальнейшего финансирования контрабанды сигарет.

Ох ты, как лихо Лось загнул. А я-то сначала подумал это шутка. А тут впору и дара речи лишиться. Так вот к чему он подводил меня сегодня весь день.

– Постойте-ка, вы что, серьёзно утверждаете, что два года назад я не перевозил этот вертолёт? Типа того… клиента кинул, бабки заныкал, а весь кидок запустил на личный контрабас?

Костик замялся, злобно глядя на меня и тихо процедил:

– Говорите внятно.

– Хорошо, – покладисто сообщил я, отходя от первого шока, – Следователь утверждает, что моя компания не участвовала в перевозке вертолёта из Польши в Россию, так?

– Да.

– Моя компания выставила счёт за свою фиктивную, то есть не выполненную работу?

– Да.

– А вертолёт тем временем самостоятельно перелетел из Польши в Россию?

– Да.

– Все деньги, якобы нечестно полученные в 2006 году, пошли на честную оплату контрабандных сигарет в 2008 году?

– Да.

– Скажи ему, что он окончательно рехнулся.

– Извините, не понял, что надо ему сказать.

– Скажи, что это не есть правда! Это есть неправда! Неправда это есть! Тьфу, скоро сам как чучмек зачумурудю.

– Но это очень достоверное предположение, да и документы это подтверждают. Можете сами убедиться.

Я глубоко вздохнул. Сделал паузу. Потом вежливо попросил:

– Хорошо, постарайтесь теперь убедить меня в этом с помощью моих же документов. А то такие ваши достоверные предположения доведут до того, что скоро будете утверждать, что я незаконно поставлял венерианское вооружение марсианскому пролетариату, минуя грозное финское эмбарго. Фантасмагория-с.

Костик скривился, но промолчал. Зато активизировался Лось. Он щедро раскидал по столу бумаги и громко хлопнул по ним рукой:

– Вот доказательства вашего финансирования преступной деятельности в нашей стране!

– Где? Ткните пальцем.

Лось, не снимая руки с бумаг, пристально посмотрел на меня особым прокурорским взглядом и веско произнёс:

– Мы также подозреваем, что никакого вертолёта вообще не было. Это было просто прикрытие для контрабанды сигарет.

Я открыл и закрыл рот. Затем почесал кончик носа и перешёл на участливый тон:

– Час от часу не легче. Значит, вы подозреваете, что и самого вертолёта не было? Получается, что из Польши мы привезли сигареты в Россию? Потом два года там их промариновали. Очевидно для придания большей крепости. И только потом повезли назад в Европу. Я правильно понял вашу мысль?

Лось утвердительно кивнул.

– Вы это серьёзно?

Лось снова кивнул.

– Но зачем такой сложный маршрут? Просто для моего понимания.

– Мы не занимаемся разгадыванием мыслей контрабандистов.

Да уж. Такую клинику точно ничем не прошибёшь. Здесь обходной манёвр нужен.

– А можно мне посмотреть документы?

Лось нехотя пододвинул несколько листков.

– Хотелось бы со всеми документами ознакомиться. Освежить преступные воспоминания, так сказать.

Лось толкнул ко мне пару стопок с края стола и выжидательно уставился на меня.

– Дайте мне десять минут спокойно поработать. И не надо сверлить меня взглядом. Отвлекает и нервирует.

– Скажите правду и не будете нервничать.

– Спасибо за добрый совет.

Я медленно стал перелистывать бумаги. Договор купли-продажи. Моей компании тут нет. И это правильно. Изначально планировалось, что вертолёт прибудет к месту регистрации своим ходом. Чёрт! Ну, вот теперь всё сразу вспомнил. Там что-то не срослось из-за очередных свар между излишне нервными политиками. Появились негласные запреты, и пришлось вертолёт разбирать и доставлять на пароме в Котку. А из Котки заказывать тягач и гнать ночью в сопровождении полиции на границу. Было такое. Значит, и все документы имеются. И совсем не эти, подсунутые Лосём, большинство которых к сделке по вертолёту никакого отношения не имеют.

– Вы меня извините, но здесь в наличие только контракт и один сводный инвойс. А вот эта куча инвойсов вообще связана с другими поставками из Финляндии, – я отпихнул их назад Лосю, – Они не имеют никакого отношения к вертолёту. Вы их что, по датам собирали? А куда, кстати, делись первичные инвойсы? За фрахт? За портовые услуги? За провоз негабарита? И где, наконец, инвойс за полицейское сопровождение этого грёбанного вертолёта? Возьмите распечатку банковских счетов компании. Там в проводках есть все эти платежи. А если не лень, то запросите все эти компании. Особо опросите полицейских, которые сопровождали груз. И сообщите им, что они сопровождали не вертолёт, а сигареты. Их же визуально не отличить. Наверное, полицейских ваш запрос очень порадует. А они потом чем-нибудь порадуют вас. В ответном слове.

Лось внимательно выслушал и перевёл свой враз потяжелевший взгляд с меня на Пышку. Та съёжилась и стала внимательно изучать поверхность стола.

– Перерыв на курение, – голос у Лося слегка завибрировал.

Кому перекур, а кому пистон по самое сокровенное. Без предварительной ласки. Вот теперь никотин мне точно сладким мёдом покажется. Костик так и не проронил ни слова, пока я медленно и с наслаждением выкурил пару сигарет. А после он мне даже предложил подольше постоять. Подышать свежим воздухом.

– Ну нет уж, пошли. Посмотрим на крепчающий маразм.

Лось сидел сумрачный. А Пышка точно на грани истерики. Так вот кто, значит, готовит компромат Великому и Ужасному. Чувствует сладкая парочка, что уж очень хлипко и жидко они выступили. Чернушники нахрапистые.

Тут внезапно подала голос Пышка:

– Но был же и второй вертолёт?

– Был. И второй, и третий. Там где-то есть все контракты. Только из Сербии вертолёт не выпустили, посчитав его техникой двойного назначения. Очень жаль. Тот вертолёт был совсем новенький, американский. В боевых действиях не участвовал, да и всё вооружение там давно распродали среди своих. А вот хвалёный шведский оказался на деле таким хламом, что его и на помойку выбросить стыдно. Что-то невнимательно вы читали документы, уважаемая.

Это оказалось последней каплей. Пышка вылетела из-за стола и скрылась за дверью. Следачка с возу – босяку послабуха.

Лось прокашлялся, но никаких замечаний от него не последовало. Он неторопливо стал перебирать разбросанные бумаги. Потом заглянул в одну книгу. Почитал. Отложил. Взялся за вторую.

– Может, закончим на сегодня? – негромко спросил я Костика, – Следователю к суду ещё надо подготовиться. Ему завтра объясняться придётся о реальных причинах моего задержания. Тут одним вертолётиком никак не отвертишься. Засмеют-с.

Не успел Костик открыть рот, как Лось заговорил:

– Последние годы вы якобы осуществляли поставки биологически активных веществ в Россию.

– Да. Только не понимаю иронии и этого якобы.

– Тогда честно расскажите, что это такое.

Я неопределённо покачал головой, не зная с чего начать.

– Понимаете, это, если говорить открыто и прямо, эти БАДы не что иное, как старческий возбудифилис.

Костик запнулся, и мне пришлось прийти ему на помощь.

– Вот, к примеру, есть «Виагра». Это дорогая, но хорошо раскрученная синтетика. С кучей побочных эффектов. А вот малограмотные малайцы лепят натуральный препарат на основе женьшеня. Корень жизни такой. Его ещё называют ginseng или panax. Эти таблетки поднимают потенцию, как у мужчин, так и у женщин. Могу более подробно рассказать… – Но тут появилась Пышка с распухшим лицом. Я ей вежливо кивнул и продолжил: – … но это будет очень болезненно для некоторых мужчин. В России препарат пользуется чрезвычайно высоким спросом. У нас, как вы знаете, народонаселение падает. А вот в Финляндии он запрещён. Вас просто нагло обделили простым человеческим счастьем, – тут я скорбно понурился и с жалостью осмотрел собравшихся, – Но вот когда я выйду, то смогу и для вас со скидкой устроить. Честно, почти по себестоимости, как пробные образцы. Проверите, порадуете семью и почувствуете вкус к другой жизни.

– Достаточно, – голос у Костика был откровенно печальным.

– Что, уже созрели? Будете делать заказы прямо сейчас?

– Нет, мы продолжим допрос. Ты много говорил, но не убедил нас, что это не является финансированием нелегальной деятельности.

– И каким же образом это могло происходить?

– Отмывание денег.

– Да неужели?

– Мы в этом убеждены, но ещё раз детально проверим все документы. Мы предполагаем, что никакого движения товаров не было. Только одни бумажные фальсификации.

– Да уж вы вначале проверьте, а потом активно обвиняйте. А то опять получится как с вертолётом. И не забудьте запросить TNT, UPS и DHL. Они осуществляли перевозки БАДов в Россию. Желаю успехов в работе с ними.

– Мы проверим и все остальные ваши сделки. Там есть подозрительные моменты при поставках оборудования и техники.

– Вы пока ещё живёте в свободной стране. Кроме почему-то меня. Только прошу, внимательно прочитайте на ночь документы, а то суд состоится уже завтра. Мне будет за это княжество обидно, если у вас снова случится конфузия-с.

– Тогда последний вопрос для протокола. Является ли ваша компания ширмой для табачного бизнеса? Идут ли через счета вашей компании денежные потоки, связанные с нелегальной торговлей сигаретами?

– Ответ может быть категорическим и кратким?

– Да.

– Нет.

– Что значит, нет?

– Нет, значит, нет. Я никогда в жизни не занимался ни легальным, ни нелегальным табачным бизнесом. Жалко, но также не был связан и с алкогольным. И уж совсем не было даже намёка на наркоторговлю. Очень далёк от проституции и сутенёрства. Наверное, это сильно помогло моему семейному счастью. Достаточно? Или продолжить список, чем я никогда не занимался?

Лось покачал головой:

– А вы уверены, что ваша бухгалтерия даёт правильную информацию о доходах и расходах компании?

– Надеюсь. Сами проверьте. А лучше перешлите все ваши теории столичным налоговикам. Потом вместе посмотрим на результат.

– У нас здесь есть и свои высококвалифицированные специалисты.

– И где они прячутся? – я указал на книги, – Или они пока представлены только в печатном виде?

– Вы их увидите в положенное время.

– И то хлеб. Хотя свежо предание, но серится с трудом.

Костик пропустил мою хамскую реплику мимо ушей и буднично добавил:

– Есть ли замечания по ведению допроса?

– Да нет, сегодня было забавно. Но только занесите в протокол, что мне нужны все документы по этой контрабандной поставке. Все, до последней закорючки и скрепки. Вот это действительно очень важно. Я проведу собственное расследование.

– Мы запишем это в протокол.

– Да, а Конфуций вам знаком?

– Нет, я не помню такой компании в ваших документах.

– Вообще-то это был такой башковитый парень Кун Фу-Цзы. У вас тут его обозвали Confucius. Он придумал интересную историю о бесплодных поисках чёрной кошки в тёмной комнате.

– Не понимаю.

– The hardest thing of all is to find a black cat in a dark room, especially if there is no cat. Это как раз о вашей работе.

Костик подумал и выдал:

– Лучше пока молчите. Сейчас протокол будет напечатан следователем, а потом я его вам зачитаю.

Подмигнув Костику, я негромко сообщил: – Ну а пока я вам зачитаю с выражением. Пока ещё помню. Итак…

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут – и свобода

Вас примет радостно у входа,

И братья…

– … денег вам дадут… водки поднесут… нет… тёлку приведут, – значительно тише стал я перебирать себе под нос. Потом извиняюще выдал, – Запамятовал я что-то.

– А я это помню, – вдруг заинтересованно сказал Костик, – Это же Пушкин? Мы его учили на курсах.

– Пушкин. Афро-русский сукин сын. И не надо на меня так смотреть. Son-of-a-bitch его подлинное и политкорректное самоопределение. Я вот только сомневаюсь про братьев. Наши братаны только и могут, что подлянку какую-нибудь кинуть. Это в их духе.

– Оковы… – Костик стал мучительно вспоминать, – Я же это переводил. Это же handcuff, правильно?

– Вам, следакам, виднее. Хотя мне казалось, что это что-то вроде fetters (кандалы).

И вот тут меня пробрало аж до икоты. Крутись в гробу гнусный старикашка Зигги Фрейд! Одна моя специфическая знакомая использовала на тусовках слово «оковы» как вежливое сокращение от «Одни КОзлы Вокруг». Сотрясаясь от едва сдерживаемого хихиканья и, смахнув набежавшую слезу, я повторил вслух её любимую, но совершенно непереводимую коронку: – Достали оковы – рвём батоны, коровы.

Костик никак не отреагировал. Взял и зачитал мне распечатанный протокол допроса, а потом сунул на подпись. Я черканул под каждой страницей и встал, потягиваясь. Ну вот, вроде бы и еще один трудовой день прошёл. Да и пёс с ним… радует, что последний… с такими то… оковами.

Выходя из здания таможни, я интимно спросил Костика: – У вас тут что, сегодня собрались только заядлые рыбаки?

– Да, – обрадовался Костик, – мы регулярно ловим рыбу. А как ты это определил?

– Легко. Вы тут все поголовно сегодня уху ели.

– Уха – это рыбный суп?

– Суп, говоришь, – я хмыкнул, – конечно, суп. Содержит массу фосфора. Для некоторых мозгов полезно, но иногда явный перебор. Ты предупреди своих ловцов водной живности, чтобы они ещё и кости обязательно ели. Там кальций. Труднее пальцы веером будет гнуть при шитье такой чернухи.

– Я опять ничего не понял, – сказал Костик вяло.

Я немного помолчал и мечтательно добавил:

– Господи, а ведь сегодня у нас прощальный день. А счастье вот оно, оказывается, какое! Да ещё и пайка не потревожена.

Как говаривала вечно хулиганистая хохлатая вольница из сопредельной квази-державы: «Не кажи «Гоп!», поки не доїдеш». Ведь у них, у хохлов, теперь неожиданно выявилась такая древняя история, скрываемая ранее гнусными москалями, что они до сих пор разбираются со своими корнями, утонувшими где-то между Атлантидой и Олимпом. Но шаманы, видать, знатные были. Куда там В-Ноздре-Дам-Усу⁶² с его невнятными пророческими стишатами.

Я вернулся в никем не потревоженную камеру. Осмотрелся. Ничего не тронуто и не сдвинуто.

– Херлоки Хамские, — ругнулся я совершенно беззлобно, – Могли бы и честно сказать, что перед судом просто хотели халявного компромата надыбать. А то… тюрьма переполнена… тела девать некуда… штабеля под потолок. – Тут мой взгляд упал на бетонное подобие стола. На нём стояло аж два подносика с едой. – Вот и компенсация за причинённое неудобство. Чем хорош капитализм, так это проплаченным сервисом. Даже вертухаи подсуетились. Чуют, что за такую подлянку надо правильному человеку жизнь подсластить.

Я придирчиво осмотрел оба подносика и выбрал тот, где просвечивался приличный кусок курицы, так и не сумевший до конца утопиться в подливе ядовитого жёлтого цвета. Хотя, может, это жертва птичьего гриппа так сильно перед смертью обделалась.

– Ну почему всё время как курица, так в соусе карри? Чтоб вас всех в нём похоронить, – вздохнул я обречённо. Неужели никак нельзя было без этого обойтись? Тухляк что ли опять маскируют? И так ясно, что этот расчленёнка доставлена не из ресторана. Конспираторы. – По-индусски куркума, а по-русски гадость, – пропел я на мотив знаменитой интернациональной песни. Но есть надо, а то совсем отощаю. И тогда уж точно век воли не видать. Я решительно нажал кнопку вызова. Минут через пять из динамика раздался недовольный голос вертухая, смутно выделяющийся среди помех. Лень ему к микрофону наклоняться.

– Можно подогреть мою еду? Она совсем холодная.

– Позднее, – вертухай тут же отключился.

Через полчаса я понял, что быстрее захлебнусь слюной, чем дождусь горячего ужина. Обречённо содрал плёнку с подносика. Гадом буду, но эта плёнка явно предназначена для защиты окружающей среды, а не для сохранности содержимого. Двумя пальцами я подцепил странной формы кусок и стал старательно очищать его о край подносика.

– Ну и с какой части тела могли срезать эту опухоль? – задал я себе очередной риторический вопрос и сам себе ответил, – Больше знаешь – дольше дрищешь. А вот запора от этого точно не будет. Вылетит как обкарренная. Да и жалко до конца переваривать такую птичку.

Я осторожно засунул в рот весь кусок целиком и начал с натугой жевать упругое мясо.

– А-а-а, – замычал я с полным ртом. По дёснам резко полоснуло болью. Я подскочил к унитазу и выплюнул изжёванную массу. Вот только рези так и не прошли. Вот сволочизм, а? Полная расплата за единственный весёлый день в тюрьме. И как-то совсем не ко времени. Тотальный копец. И ждёт теперь меня пост. Не просто пост, а хорошенький такой Пост. И буду я поститься до тех пор, пока не доберусь до своего столичного протезиста.

Это меня прошлое настигло.

Мои стоматологические злоключения начались чуть больше трёх лет назад, в славном 2005 году. Однажды, в самом конце лета, я возвращался поездом из Питера после встреч с клиентами. Билет я спокойно купил за четверть часа до отхода и был весьма неприятно удивлён обилием пассажиров в вагоне. Обычно поезд Sibelius ходит на три четверти пустым, а тут вот нате вам, полна коробочка мандаринами.

Я протиснулся на своё законное место и стал озираться. Духота просто африканская. Да и запахи потрясающие. Весь вагон был битком набит гомонящими жизнерадостными туристами из Азии. Соседнее со мной место пустовало недолго. В кресло плюхнулся сопящий и чихающий маленький, но жирненький индивид. Он удивлённо осмотрел меня и что-то проорал соседям. Весь вагон затрясся от громового хохота.

– Нашли зоопарк, – сердито отозвался я, перекрывая шум – Что, аборигена без намордника никогда не видели? Или вас сюда тайными тропами закинули? Цхао ни ма!⁶³

Мои слова были встречены новым взрывом хохота. В этой какофонии звуков засверкали вспышки фотоаппаратов. Ну, это уже перебор! Я обречённо осмотрел проход, моментально забитый доверху вносимыми вещами и понял, что до курилки я точно никак не доберусь. Тут человек-паук нужен.

Обычно вся дорога занимает чуть больше шести часов. Я за это время отлично отсыпался с короткими перерывами на российских, а затем финских погранцов с таможенниками. Главное удобство этого поезда то, что в большинстве случаев наши сапоги пока всё ещё смущаются особо выпендриваться в финском поезде, а финнам… а этим всё просто по барабану. Если за спиной нет хмурых проверяющих. Или не объявлена плановая тотальная облава. Ясно, что сегодня всем будет незапланированный цирк. Такого столпотворения и в метро в час пик не увидишь. Броуновское движение по креслам между чемоданов и коробок. Ох, доставят рисоеды радости совсем обленившимся погранцам и иным разным бездельникам, болтающимся с ними.

Неожиданно гомон стих. В проходе появилась деловитая экзотическая дама и как на плацу стала выкрикивать команды. Весь вагонный муравейник подобрался и несколько человек стали бодро передавать коробки с сухим пайком. В воздухе явственно запахло полуденным сингапурским базаром. Кто там был, тот поймёт. Это не для изнеженного европейского носа. Я сглотнул подступающую тошноту и стал решительно пробираться в вагон-ресторан через участки, освободившиеся от коробок. Лучше сломать ногу, чем публично опорожнить желудок на соседей. Моё бегство оказалось абсолютно напрасным. Все вагоны были полностью забиты жующим народом. Просто обеденный перерыв в поезде Хайнань-Хельсинки.

А вот вагон-ресторан намертво оккупировали совершенно обалдевшие финны. И, затоварившись пивом, надёжно держали круговую оборону. Не судьба. Таких с места точно ничем не согнать. Новая неприступная линия Маннергейма. Пришлось позорно отступать назад.

Мой отобедавший вагон ходил ходуном. До я этого наивно считал наших восточных товарищей людьми тихими, склонными к самосозерцанию и разным там медитациям. Но эти как с цепи сорвались. Или это ревизионизм на них так подействовал вдали от родной компартии?

Доставшийся мне сосед постоянно кхекал и чихал. А потом внимательно созерцал вылетевшие брызги и подсохшие козявки. Просто юный натуралист преклонных лет. Я терпел-терпел, а потом сделал мужественную вылазку и спёр из туалета все оставшиеся салфетки для рук и стал демонстративно оттирать свою территорию после каждого мокрого залпа. Думаете, это произвело на соседа хоть какое-то впечатление? Да ничего подобного. Он только сделал вид, что стал целиться в сторону. Но без особого успеха. Вот вам и дружба народов. Это не слюнявые поцелуи руководства. Это значительно заразнее.

Единственное развлечение мне доставила появившаяся после Выборга потная группа наших российских пограничников и таможенников. Первые затравленно вступили в вагон с пачкой заранее собранных проводником паспортов и безуспешно приступили к идентификации путешествующего люда. Такие сцены надо лично видеть. Их просто не передать словами. Рядом с моим местом сурово уштукатуренная дева-прапор в супер мини юбке, обтягивающей широкий зад, с остервенением тыкала пальцем в фотографию на раскрытом паспорте и заезжено вопрошала парочку радостно улыбающихся туристов:

– Это ваш? Или ваш? Это вы на фото? This is yours pass? А? Who is this? На фото смотри. Who… я сама вижу где who. Это ваше яйцо? О, Господи…  лицо, говорю, ваше? Ваше лицо? Нихт шпрехен, а? Может, хоть ты ферштейн?

Оба азиата синхронно кивали и что-то тараторили, но совершенно вразнобой. При этом они упорно не отрывали восхищённых взглядов от внушительного бюста, распирающего форменный китель.

– Ваня… Иван Иванович… товарищ майор! А может просто отдать им сразу все паспорта? Пусть сами разбираются. Этот… проводник весь порядок перепутал. Или вся группа неправильно сидит. Теперь точно не успеем. Они же по-нашему вообще ничегошеньки не понимают. И все так похожи… как сиамские коты.

Раскрасневшийся майор, тихо матерясь, протиснулся к ней и внятно сказал:

– Нарушаешь. Вечером разберусь. А сейчас работать.

Однако его взгляд был слишком красноречив. Мужик. Хозяин стаи секретного бусловского заповедника. Остальных в гомоне не разобрать. Но видно, что мучения испытывают все. И это приятно. Хоть как-то компенсирует имеющиеся неудобства.

Таможенники только внешне и с некоторым испугом осматривали огромные чемоданы⁶⁴, при этом с очевидным сомнением поглядывая на их маломерных владельцев. Но не предпринимали никаких активных действий. Видно обоснованно боялись, что эти оккупационные чемоданы-монстры легко придавят любопытных. А самим стаскивать и пытаться их раскрывать в захламлённом проходе, мундир не позволит. Так что они медленно, но неотступно продирались за погранцами. Без всякого намёка на обычное любопытство.

Поезд тихо подтянулся к станции Буслово. Смена караула. Сейчас через границу переползём и посмотрим импортное продолжение. Мой сосед издал какой-то утробный рык, а потом чихнул так, что накрыл чуть ли не треть вагона, захватывая и часть таможенников. И откуда в этом низкорослом теле столько запасов слизи? Человек-контейнер. Соседние ряды встретили его залп весёлыми аплодисментами. Ещё бы на бис повторить попросили, извращенцы!

Таможенники прытко смылись, а я мрачно осмотрел себя и с тоской подумал, что туалет теперь откроют только после прохода финской бригады. А до этого приткнуться мне негде. Свободного места вообще нет. Всё под барахлом. И куда они с собой столько набирают? Да, а что я потом жене скажу? Откуда все эти подозрительные пятна на брюках? Ах, китаец, говоришь, на ширинку чихнул? Ха-ха, какой ты у меня сегодня остроумный. А в твоих трусах он ничего не забыл? И т.д. и т.п. Вот так и рождаются нездоровые истории о сорвавшихся с цепи командировочных.

Финская проверка прошла быстро. Пограничники, бесстрастно поджав губы, молча шлёпали штампы в протягиваемые паспорта и как горнолыжники лавировали к выходу. Моего соседа, зашедшегося в очередном брызгающем кашле, просто проигнорировали. Брезгливо прохрустели через свалку из коробок с остатками еды и испарились. Таможенники вообще были больше озабочены трусливым поведением своей собаки. Она, поджав хвост, так тянула поводок, что было ясно, что никакой наркоты здесь и в помине нет, а вот от запахов пёсику становится дурно. Молодцы, одним словом. И не заляпались, и не перетрудились. Рационалисты. А вот некоторым азиатским сачкам, вовремя не подставившим свои паспорта под штамп о въезде, на выезде достанется по полной программе. За это обстоятельные финские парни отыграются сполна. Неясно пока на каком языке, но очень долго и нудно.

В итоге я не поспал, но соплями и впечатлениями наполнился надолго. На третий день после поездки меня скрутило. Я вначале грешил на хитрую азиатскую простуду, но никаких насморков или першений в горле, как у моего попутчика, совсем не наблюдалось. Зато температура стала скакать как сумасшедшая от 35° до 42°. Стало крючить так, что не согнуться и не разогнуться. В это время у меня горел контракт с финскими энергетиками. Но в таком состоянии я был просто недееспособен. Я даже по лестнице ни подниматься, ни спускаться нормально не мог. Полный караул.

И тут впервые в своей жизни мне по собственной инициативе сильно приспичило записаться на приём в больницу. Я стоически выдержал долгую беседу с бурно радующимся врачом, а потом стерпел и все его предписанные анализы. Такой долбёж ипохондрика холериком закончился к вечеру новой торжественной встречей и обсуждением анализов в присутствии уже нескольких молоденьких медсестёр. Диагноз был категоричен – радикулит в острой форме и вызванная этим некая незначительная фибрилляция предсердий. Звучало страшно, но солидно. Да и рецепт был выписан на благородно звучащий препарат Marevan^®. Запад, господа. Все процедуры и профессиональный диагноз в течение трёх часов! И почти задаром. Не знал я тогда, наивный, что Marevan – это просто закамуфлированная торговая марка такой гадости как warfarin.  А вот варфарин нормальными людьми используется исключительно в качестве крысиного яда. И очень даже эффективно. От предписанных доз у меня неудержимо и безостановочно попёрла кровь из носа и дёсен. Стало так гадко, что хоть выползай на базар за белыми тапочками. За несколько дней я полностью изучил свой кусочек дороги к аду и узнал, что не всё так хорошо на нашей прекрасной земле.

Повторный поход к врачу и новая серия анализов к удивлению всех садистов в белых халатах выявила, что мои показатели C-реактивного белка (CRP), который даже для начинающих медсестёр является индикатором острых воспалительных процессов, уже зашкаливает за двести. Тогда как у приличных людей он должен болтаться где-то в пределах от единицы до пяти. С медицинской точки зрения произошло довольно неприятное ЧП. На подведомственном участке неожиданно объявился грязно ругающийся и кровоточащий иностранный труп с предсмертными судорогами. И совершенно липовым диагнозом. А это могло быть чревато последствиями. Вот тут всех, наконец, проняло и такое закрутилось, что лучше не вспоминать.

Дальнейшее вытаскивание меня с того света заняло год жизни, полное удаление зубов и особо хитрую операцию на сердце. Причём эту операцию проводила сводная бригада из разных стран. За это качественное потрошение, искренне и от всего сердца спасибо деловым парням с военной выправкой. Они почти сразу замаячили за спинами моих лечащих врачей. Сначала присматривались. Потом долго выясняли мельчайшие детали моей поездки. Несколько дней проверяли, и, наконец, предложили подписать массу бумаг о передаче всех прав на использование информации о моей болезни и т.д. и т.п.

После этого был моментально организован почасовой мониторинг моей крови и в меня стали вливать особо заковыристые препараты. Любопытное было время. С меня, облепленного как ёж внутривенными катетерами, постоянно забирали на анализы кровь, а взамен закачивали разноцветные жидкости. И почти два месяца совершенно безрезультатно. Зато я понемногу стал понимать внутренний мир наркоманов. И мечтать о нормальной встрече с унитазом. Главное, чтобы без многочисленных свидетелей.

Потом что-то сдвинулось, но как-то мало и несерьёзно. Расширенный консилиум врачей решил, что мои зубы пришли в некоторую негодность, а курсы лечения тому сильно способствовали… но, их надо обязательно удалить! Под девизом: закроем проход всем оральным бактериям и откроем прямой путь к выздоровлению.

Через год я появился дома с шикарным шрамом от горла до пупа, пуская солнечных зайчиков новенькой вставной челюстью. Да и для гостей у меня появилась увлекательнейшая история, как я, рискуя зубами, спас Европу от азиатского ответа на американский Спид. А что, если в течение всего трёх дней можно здоровых мужиков превратить в вяло ползающих инвалидов, то это пострашнее атомной войны. Да и не зря вояки суетились.

Позднее мой старший сын, столкнувшись со сверстниками из медицинского вуза, поведал, что история моей болезни даже вошла в местные учебники. Сделан полнометражный фильм об операции. Причём его можно со скидкой приобрести по студенческому билету для более детального изучения. Он сразу загорелся идеей немедленно прикупить его в домашнюю видеотеку. Пришлось резко остудить его исследовательский порыв. Это даже для меня чересчур. Я как-то сразу увидел праздничное застолье и пикантную «клубничку» под аперитив: – Друзья, по случаю просмотра «My body thriller» пьём исключительно чистую русскую водку. Итак, поехали… здесь скучное начало… слишком много крови… перемотаем немного… сейчас кровь отсосут, и откроется нормальный вид… ага, вот здесь мне начинают пилить грудную клетку… обратите внимание на эту уникальную пилу. Доставлена прямо из Германии. Кости режет как по маслу… ах, какие изумительные крючки, они так надёжно фиксируют рёбрышки… а вот и моё сердечко… ещё бьётся, шалунишка… сейчас его остановят… а пока ещё по одной… нет-нет, не закусывая, а то ковёр потом будет трудно отмывать… до туалетов всё равно не добежите…