Текст книги "Там время встречает истину"

Там время встречает истину
Арго Ярве

Редактор Керсти Маар

Дизайн Арго Ярве

Переводчик Олег Тепляков

© Арго Ярве, 2024

© Олег Тепляков, перевод, 2024

ISBN 978-5-0055-1582-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все права защищены. Никакая часть этой публикации не может быть воспроизведена, сохранена в исправленном виде или передана любым способом: электронным, механическим, ксерокопированием, записью или иным образом – без предварительного письменного разрешения автора.

@2018 Argo Järve

Введение

Это история о молодом человеке, о его непредсказуемых путешествиях и перипетиях жизни, различных людях и местах, которые он посетил. О доме и школе, любви и ненависти, деньгах, счастье, водке и пороках. Из самой жизни. Многие читатели узнают себя в каких-то случаях, пережив подобное или пройдя те же испытания. Дежавю. Мы все-таки люди, а растеряться людям во времена поездок свойственно. Читателю встретятся также и вымышленные персонажи и события. Предоставим ему определить, какие являются реальными и какие вымышленными.

Главный герой Ханс, беспокойная душа, путешествовал повсюду в Эстонии в поисках работы и счастья, часто оказывался за границей, встречался и разговаривал со многими людьми, их разными типами, дворянами и ворами. Спал под ночным небом, а также в роскошных отелях, попробовал как воду из канавы, так и вина в лучших ресторанах, почувствовал силу денег и беспомощность, когда этих денег нет. Встретил ложь и предельную честность на пути. Какой урок он извлек из всего этого? Это обнаружится позже.

Уверен, что люди одинаковы как здесь, так и через границу. Нет добрых и плохих народов, есть только хорошие или плохие люди.

I. Извилистые дорожки детства

Для того чтобы понять, почему беспокойная душа постоянно двигается в поисках себя в этом большом мире, мы должны обратиться в прошлое.

Ханс родился в семидесятых в маленьком поселении, которое было тогда частью СССР. Он был из семьи, где было много детей. Он не очень много помнил с раннего детства. Первые впечатления сохранились из подготовительной группы детского сада и начальной школы. В школе он учился так, как считал нужным. Он получал хорошие оценки время от времени, но оценки его не интересовали, как он любил об этом говорить. Кроме него еще были дети в семье. Однажды выяснилось, что мужчина, который его растил, не был биологическим отцом Ханса. Его родители развелись и не общались. Они расстались, когда он был малышом, и об этом его родителе у него также не сохранилось воспоминаний. Он начал что-то понимать, только когда ему было шесть или семь лет, выяснив, что другие дети в семье имеют другие фамилии. От родителей Ханс не получил ответ сразу на вопрос, почему так случилось. Его мать уклонилась от ответов, и, по правде сказать, он и сам не понимал, что такое биологический отец. Был ли он слишком мал для таких вопросов?

Его жизнь была замечательной, до того как ему исполнилось двенадцать лет.

Тогда часто случались конфликты, и, в частности, с отчимом. Конечно, споры бывали и раньше, но теперь по какой-то причине они случались все чаще и чаще, особенно когда они оставались одни. Почему? Ханс не мог ответить на этот вопрос последующие несколько лет. С течением времени больше детей родилось в семье, и перемены были неизбежны. Чем старше становился мальчик, тем ситуация становилась все труднее – приемные родители очевидно проводят разделение между своими детьми и приемными. Никто, кроме самого отчима, не знает, что изменило его. В семье уже были дети, когда он присоединился к семье и взял на себя ответственность приемного родителя. Он должен был уважать и любить всех одинаково. Возможно, ему так хотелось жить с этой женщиной, что он не думал трезво и не принял детей в расчет. Был ли это тот случай, когда страсть притупляет чувства? Повлияло ли что-то еще, помимо этого? Что, если поставить себя на его место?

У Ханса была возможность стать октябренком, а также пионером. Он делал все, что делает школьник или простой мальчишка в детстве: дурачился, дрался, стоял в углу и за дверью за плохое поведение, приставал к соседской кошке, дергал за косы девочек. И плакал, и смеялся в свое время. После восьмого класса ему нужно было определиться, кем он должен стать в будущем. В это время психолог-советник проводил индивидуальные тесты со студентами. Они предназначались для того, чтобы определить, какое достойное занятие студент обретет в СССР. Ханс, как и большинство мальчиков в это время, интересовался инженерией и космосом. Делом чести каждого честного и амбициозного гражданина Советского Союза было стать космонавтом, ну или по крайней мере пилотом. Милиционер и водитель находились ниже в списке такого рейтинга. Некоторые даже хотели стать Лениным*. Психолог-консультант довольно ясно заявил Хансу, что он никогда не сможет не то что сесть в кабину самолета, но даже попасть на космодром. Его оценки, а, возможно, также и способности были немного ниже средних, и, несмотря на результаты тестов и экзаменов, оказалось, что инженерия также не подходила ему. Очевидно, мальчик должен вместо этого стать библиотекарем или садовником.

«Тьфу, – подумал про себя Ханс и покинул офис, нахмурившись. – Сам становись чертовым садовником», – пробурчал он и захлопнул дверь.

Приближалось лето, и было предостаточно времени для того, чтобы подумать о будущем. У Ханса сохранился адрес настоящего отца на открытке, которую он стащил у матери, он также втайне смог начать общение с отцом, написав письмо. Позже в течение лета несколько раз Ханс посетил дом своего отца и новую семью. Они встречались при случае и в школе пару раз, но, чтобы не будоражить атмосферу в доме, он никому об этом не говорил. Хотя мама что-то подозревала, но об этом не спросила. Никто не замечал, когда Ханс отправлялся на эти встречи. Он и раньше проводил ночи где-то, и никто не знал, где он был, и тогда не допытывались вопросами, когда он возвращался. Посещая своего отца, он обнаружил, что сверх тех сводных братьев и сестер, которые уже у него были, теперь появились и эти, в доме отца. Хотя это были сводные братья и сестры, но все же братья и сестры, как любил говорить отец, оставаясь пока посторонним самому Хансу.

Активная жизнь столицы притягивала Ханса настолько, что ему хотелось переехать туда прямо сейчас, ни минуты не раздумывая. Только при мысли о городе у него появлялись мурашки. Ханс начал искать возможности обучения в столице. Ему нужно было начать учиться профессии осенью, так как он не собирался тратить время на старшую школу. К сожалению, подходящие училища не обладали доступными комнатами в общежитиях, а мысль о переезде к отцу казалась слишком пугающей. Ничего не оставалось другого, как пойти в училище рядом с домом. По крайней мере, общежитие там было приличным, и мысль о независимости утешала его, так что он заполнил документы на поступление в училище. Он был уверен, что попадет туда без особых проблем. Предстояли вступительные экзамены, но Ханс не сомневался в своей способности пройти их.

Лето пролетело быстро, это было время, чтобы испытать себя. Ханс прошел экзамены и после нескольких часов ожидания получил результаты. Он стал полноценным студентом училища.

Оставался один день до начала его независимой жизни, и его родители привели его в общежитие. Он был оснащен продуктами, сумкой с картошкой и несколькими рублями поверх всего этого. В общежитии было тихо. До учебного года оставалось время, и он, возможно, был единственным человеком в здании. Даже женщина-комендант не была в здании и возилась, согнувшись, в близлежащем саду. Ханс шумно прошелся по общежитию, проверил кухню и немного побродил по другим комнатам. Он поплелся к себе в комнату и лег на кровать. Он представил, каким будет его сосед по комнате, откуда он будет и какими будут его увлечения. Размышляя об этом, он уснул.

Он проснулся из-за грохота. Зажмурившись, сел. Какой-то двухметровый бандит зашел в комнату.

«Расмус», – сказал он и лег на свободную кровать у окна. Пришло время, чтобы представиться.

Они сошлись на том, что много хорошего в том, чтобы не видеть своих родителей и не слушать их нытье, по крайней мере, пять с половиной дней в неделю. Расмус интересовался по большей части тяжелым металлом, мотокроссом и девушками, а их, как он говорил, было предостаточно. Он достал несколько фотографий из своего кошелька и передал Хансу, чтобы тот оценил. Как он хвастался, «все были без ума от него». Новый сосед подозрительно проинспектировал жизнь Ханса и начал распаковываться.

Он вытащил большой двухкассетный магнитофон из большого рюкзака, и, как тогда подумал Ханс, это был роскошный предмет. Так как его родители нашли хорошее местечко на работе, он не мог пожаловаться на недостаток средств, он как единственный ребенок в семье получал все, что хотел. Вы могли бы сказать об этом, посмотрев на громадные сумки, с какими он был отправлен, так и бывает, когда ты единственный ребенок в семье. Он засунул кассету в приемник, и комнату наполнил шум. «Judas Priest!» – прокричал длинноволосый парень и исполнил некоторые странные движения посередине комнаты, которые он считал танцами. Такую музыку Ханс понимал, но смотрел на это как на бесполезное кричание и истязание инструментов. Он предпочитал мягкий рок и поп-музыку.

«Я скажу отцу, чтобы он принес телевизор», – сказал Ханс и, обойдя комнату, посмотрел, где его можно поставить.

«Мы можем использовать и холодильник».

«Я не собираюсь ничего складывать туда, ведь он общий. Эти салаги обязательно притащат сюда свои задницы».

Это завершило разговор. Хансу определенно понравился его сосед. По крайней мере, он не был заносчивым. Они продолжали еще говорить примерно час, и потом пришло время спать. Хотя официальный тихий час начинался в одиннадцать, все должны были сохранять тишину уже в десять. Высокий парень нашел выключатель ногой и выключил свет. Через несколько часов комната наполнилась громким звуком храпа.

Первое сентября началось с чьего-то громкого стука в дверь.

«Вставайте, ленивые личинки!» – кричала комендантша, и уже через момент кричала то же самое около дверей следующей комнаты. Юные студенты училища покидали свои кровати и быстро шли в общую ванную-туалет.

Если проспишь, сам виноват – таким был принцип, который действовал здесь. Ванная комната делилась на три секции и могла вмещать по восемь человек единовременно. К счастью, сейчас никто из других комнат не должен был прийти, так что мальчики могли завершить свои дела быстро. У них еще был по крайней мере час, до того как начнется школьный день. Оба ели что-то из своих сумок. В течение нескольких минут все, что можно было слышать, это хруст, пережевывание и время от времени кашель. Первый роскошный завтрак закончился.

Коридор все продолжал наполняться шумом, беготней, звуками вымогательств, толканием дверей и ругательствами.

Расмус и Ханс переглянулись и направились к двери.

Школа находилась всего в нескольких минутах ходьбы от общежития, так что им не нужно было спешить, и они оба закурили. В тот же момент, когда они пару раз крепко затянулись, комендант вытащила голову из окна и стала кричать: «Долбаные идиоты, вы придумали курить вот так, перед общежитием, убирайтесь к чертям отсюда!»

Мальчишки забежали за угол, красные от стыда. Они оба думали, что теперь могут делать все что захотят.

– Чертова карга, она что думает? Что может связываться с нами? – сказал Расмус раздраженно. Ханс начал смеяться, будто бы это было смешно.

– Мои родители позволяют мне курить дома, – сказал Расмус, продолжая играть в крутого парня. Ханс не мог похвалиться этим, так как он делал это скрытно и после всего должен был жевать хвойные иголки, чтобы избавиться от запаха дыма. Площадка перед училищем была заполнена как старыми, так и новыми студентами. Студенты первого курса держались на расстоянии, а старшие мальчики демонстрировали себя перед девушками и кричали. Ханс и Расмус проскользнули через переднюю дверь в школу и остановились, чтобы почитать доску объявлений, как будто бы там можно было найти что-то полезное.

– Ханс! – воскликнул высокий. – Давай пойдем в кабинет химии на втором этаже, там наш курс.

Они поднялись по лестнице и пытались найти правильную дверь. Класс был уже заполнен, и оставалась только пара мест свободных. Друзья нашли себе свободные стулья и осмотрелись с любопытством. Студенты приходили время от времени и заполняли пустые места. Внезапно прозвенел школьный звонок, наполнив воздух резким шумом. Начался школьный день.

Через несколько минут пожилой мужчина с усами и бородой в клетчатом костюме вошел в класс и сказал: «Итак… Так сказать… Хм… Я ваш новый преподаватель по этому предмету, мальчики. Вы могли бы услышать смешки то там, то здесь, в классе. Тихо!» – прокричал на всю комнату учитель и прояснил несколько правил всему классу, пристально посмотрев на студентов, которые еще думали спорить.

В течение дня расписание было разъяснено каждому и объяснено, где находился какой класс. В этот день не было занятий. Каждый получил тонны различного учебного материала. Мальчики были отпущены на полдня раньше. Казалось, что многие студенты на этом курсе были местными, видно было по их манерам: они отличались от других поведением и некоторой надменностью. И это объяснимо, ведь другие вторглись на их территорию, и им нужно было показать, кто здесь «босс». В эти дни происходили небольшие драки то там, то здесь.

Расмус и Ханс возвратились в общежитие по длинной аллее, кинули учебный материал на стол и планировали пойти в ближайший местный магазин. Группа студентов старших курсов собралась перед общежитием, они оценивали и обсуждали новых студентов. К нам они не приставали, возможно, потому, что один из нас был большим и высоким, но вот небольшой мальчик, который зашел за них, был пойман старшими парнями. Был он худощавый, с кудрявыми волосами и с громадными очками. Если Ханс помнил правильно, он жил в следующей за их комнате. Ханс и Расмус остановились и смотрели с любопытством на расстоянии за тем, что произойдет дальше.

– Эйнштейн, ударь меня, – скомандовал старшеклассник.

– О чем ты? – с невинными глазами спросил он пристающих. Раздался громкий смех.

– Откуда этот идиот? – спросил кто-то, и воздух наполнился смехом снова. Пучеглазому молодому Эйнштейну быстро разъяснили, как он должен себя вести с этих пор.

– Ему будет трудно, – сказал Расмус и продолжил идти. В магазине никого не было, кроме пожилой продавщицы. Все полки были пустыми, а комнату наполнял запах рыбы и средств для стирки.

– Купим пару бутылок пива, чтобы отпраздновать первое сентября, – сказал Расмус и посмотрел на Ханса с предвкушением. У Ханса еще оставались деньги из тех, которые он заработал летом, к тому же еще родители давали денег на еду. Так что он мог потратить немного.

– Думаешь, нам продадут? – сказал с сомнением Ханс.

– Конечно, смотри как надо, – прошептал Расмус, нагрузил в корзину пиво «Жигули» и направился в сторону кассы с невозмутимым видом.

– Две упаковки «Румбы» и спички, пожалуйста, – сказал он продавщице, пытаясь делать голос более низким. Женщина едва взглянула на них и просто положила требуемые предметы на кассу, посчитала бутылки и быстро пощелкала счетами. Расмус оплатил счет и упаковал все в рюкзак. Ханс последовал за ним с руками в карманах, широко улыбаясь. Сосед по комнате казался уже взрослым мужчиной. Кроме того, у него уже начали расти усы. Отдаляясь от магазина, они зажгли сигареты и стали истерично смеяться.

– Что я тебе говорил? – весело воскликнул высокий.

План был пройти мимо озера, погода была прекрасная и довольно теплая для сентября. В общежитии с первого дня было известно, что употребление алкоголя запрещено, и было сказано, что пьяные студенты у них надолго не задержатся. Те, кого поймают, будут исключены, и их случай будет передан на обсуждение специальной комиссии. И, конечно, родители будут также оповещены. Поэтому мальчики не хотели нарушать правила в первый же день. Идя вниз по реке, они нашли бревна, оставленные для того чтобы сидеть, и место для костра, которое было окружено небольшими камнями. Это говорило о том, что место было довольно популярное, и люди посещали его часто. Трава была примята недавно.

– Что, если это сделали местные и мы можем нарваться на неприятности? – забеспокоился Ханс.

– Никто сюда не придет, лето закончилось, и что они с нами сделают в любом случае? Мы будем драться с ними, если надо будет, и раздолбаем их черепа камнями, – кичился Расмус, потянувшись за пыльным кирпичом в кострище.

– Take it easy, motherfucker, lets drink some beer and enjoy our freedom! (Расслабься, придурок, давай попьем пива и насладимся свободой) – сразил Расмус английскими фразами и вытянул пару бутылок пива из своего рюкзака. С легкостью открыл обе и дал одну Хансу. Парни заняли удобные места на бревнах и говорили часами о жизни, наслаждаясь пивом и сигаретами. Солнце садилось, и становилось все холоднее и холоднее, что еще можно ожидать от сентября. Они закончили пить пиво и должны были возвращаться в общежитие. Они решили спрятать бутылки где-то поблизости. Как говорится, на черный день. И теперь отправились обратно в общежитие. Так как окно коменданта находилось рядом с дверью в общежитие, нужно было отследить момент и убедиться, что там не было движений. Предположительно, всего было несколько комендантов. Любая из них сейчас была достаточно страшна для юнца под угрозой поимки.

Проскочив длинный коридор и оказавшись в своей комнате, они закрыли дверь.

– Черт возьми, я такой голодный, – пожаловался высокий.

– Если захочешь, я сделаю суп, – отозвался Ханс. Хотя готовка блюд была запрещена в комнатах, они решили это проигнорировать. У них не было плиты в комнате, но они прекрасно управились, смастерив кипятильник. Им пришлось позже его чистить щеткой какое-то время, чтобы не было постороннего привкуса при готовке кофе или чая утром. Ханс научился таким трюкам довольно рано в своей жизни. Некоторые умельцы использовали два лезвия, но их приходилось часто менять и была опасность удара током. Обычно провод от лампы отсоединялся и прикручивался к лезвию. Затем нужно было поместить это в воду, воткнув в розетку, и лезвия разогревались и начинали кипятить воду. Это было крайне опасно, и они обычно не решались использовать такого рода устройства.

Уже образовалась очередь в общей кухне, и старшеклассники отправились туда, чтобы отбирать еду у младших. Да, они просто отправлялись туда шайкой и захватывали студента с едой. Тебе бы посчастливилось, если бы ты получил свою посуду на следующий день, а так они выкидывали ее через окно, и она там лежала на улице до следующего дня в мусоре. Это был только второй день. Ни у кого не хватало смелости, чтобы пойти и сообщить о них, и ни у кого не хватало сил, чтобы выступить против них и отстоять себя. Единство среди студентов первого курса просто отсутствовало – они были чужими друг другу.

Ханс вытащил несколько картофелин, пару луковиц и овощи, которые привез из дома. Расмус в свою очередь вытащил кусок копченого мяса и начал его нарезать большими кусками. Он набил рот ими и начал ходить по комнате, громко пережевывая.

– Может быть, закинем немного вермишели туда, что думаешь? – спросил он и отрыгнул.

– Ты, кажется, довольно хорош в этом, – сказал Расмус и поднес копченое мясо под нос Ханса.

– Если что-то тебе нужно, спроси меня, а я немного полежу, – продолжал Расмус. Затем лег в кровать, и через момент уже слышно было, как он храпит. Картошка кипела, Ханс закинул порезанные овощи и лук, подумав немного, добавил вермишель. Он нарезал копченое мясо и положил в кипящую воду, и, как только суп был готов, разбудил Расмуса. Они счастливо прикончили суп и начали паковать вещи на завтрашний учебный день. Оба были измотаны и не особо разговорчивы в этот вечер. У Расмуса болела голова, и разговаривать – это уже было слишком для него.

Второй день в общежитии подходил к концу. Мальчики разделись и легли в кровати.

– Я вот думаю, комендантша пойдет по второму кругу? – спросил Расмус. Он еще только говорил, когда они услышали резкий голос из коридора:

– Время спать, все заткнулись и сейчас же свет выключили!

Мальчики похихикали и начали думать о своих мыслях. Следующий день был достаточно скучным, так как ничего особенного не происходило в школе вечером в пятницу. Все собирали вещи, для того чтобы поехать домой. Хансу понравилась школа, не потому что там хорошо учили, просто там было хорошо находиться. Хотя еще оставалось несколько часов, до того как закончатся уроки, некоторые уже сбежали, включая соседа. Ханс присел на край кровати и задумался о том, что же он будет делать в эти дни. У него не было желания ехать домой, и он не мог остаться здесь без разрешения коменданта. Кроме всего прочего, ему нужны были деньги на следующей неделе. Ханса направили от совхоза, и это означало, что он от них получал стипендию и после окончания училища должен был вернуться туда работать. Его стипендию отправляли матери, получается, что он должен был вернуться домой в любом случае.

Автобус отправлялся еще только через час, так что не надо было спешить. К этому времени большинство студентов покинули общежитие. Царила абсолютная тишина в здании. Мальчик упаковал сумку и стал считать деньги, какие у него оставались. Поездка на автобусе стоила 69 копеек. Эти деньги он отложил в отдельный карман. У него также оставалось несколько рублей, но он решил оставить это дома втайне от семьи, потому что на выходных ему еще понадобятся деньги. Ханс взял рюкзак, быстро окинул взглядом комнату, закрыл двери и отправился на автовокзал. Когда он туда дошел, у него еще оставалось полчаса. Он сел на деревянную скамейку. Глазел на людей, одновременно погружаясь в свои мысли. Солнце светило очень ярко. Внезапно кто-то постучал по плечу.

– Дай мне 20 копеек, иначе я надеру тебе задницу.

Ханс испугался и посмотрел наверх, чтобы понять, кто там угрожал. Там перед ним стоял 20-летний пижон.

– Да иди ты! – сказал Ханс и встал.

– Парень, не гавкай на меня, – сказал хулиган и сделал несколько шагов назад. – Мы тебя достанем! – помахав кулаком, прокричал он и исчез за углом. К счастью, пришел автобус. Ханс зашел в него и исчез в толпе. Через час он уже был дома, ел уху и рассказывал матери о первой учебной неделе. Такое случалось редко, когда он и его мать могли поговорить наедине. Он сделал какие-то домашние задания и вышел из дома. Хансу нужно было встретиться с друзьями. Обычно они собирались в заброшенных домах на выходных. Эти дома они хорошо освоили и даже украсили одну комнату для себя. Когда им не хотелось быть дома, они там могли провести время. Тут был стол для тенниса, который нужно было чинить время от времени, а также несколько столов и стульев. Иногда кто-то приносил бутылку ликера, которую они делили друг с другом так, чтобы каждому досталось по глотку. После этого старшие парни, у которых было больше денег, отправлялись в бар. Оставшиеся, включая Ханса, оставались там и играли в теннис. В полночь все уходили, и Ханс отправлялся домой.

Ханс тихонечко пробрался по лестнице и попытался открыть дверь. Закрыто.

– Черт, – выругался он и вышел наружу. Было совсем темно, и идти было некуда. Он обдумал, что делать, несколько минут и направился в сад. За необычными деревьями был сарай, который принадлежал им. Насколько он знал, там должны были быть старые сумки и пара одеял. Он открыл дверь сарая, как вор, и вошел в мокрую и серую комнату. Ханс достал спички из кармана и зажег одну. Как он и думал, там было несколько мешков из-под картофеля, наполненных тряпками. Он их разложил на полу, зажег еще одну спичку и нашел вонючую лошадиную попону, которую ему пришлось теперь использовать. Его глаза уже привыкли к темноте, и он осмотрелся. Сарай был частично заполнен досками, на стене он увидел поломанный велосипед и развешанные пустые ведра. Запах гнили и плесени был ужасным. Ханс заплакал – он все еще был ребенком и не знал, что делать в такой ситуации. В конце концов он устал плакать и уснул. Он проснулся утром очень рано от холода и уже не мог спать. Очистив одежду от пыли, он выскочил из сарая. Он чувствовал себя ужасно, одежда пропахла, и все чесалось. Было по-прежнему довольно темно снаружи, и он не представлял, сколько в этот момент было времени, так как снял часы, когда еще приехал домой и забыл их на полке. Солнце светило через окно в кухне. Мальчик поднялся по лестнице и подергал дверную ручку с любопытством – она была открыта. В тот же самый момент, когда он открыл дверь, его мать начала кричать: «И куда ты катишься? Все, что ты делаешь, – это дурачество».

Ханс пытался объяснить, что какой-то умник намудрил с дверью и ему пришлось спать в сарае. Его отчим, который слышал громкие крики, вышел из комнаты. Этот лысеющий клоп разъяснил, что дверь должна быть закрыта в течение ночи и такие как он, которые не могут прийти вовремя, должны оставаться снаружи в такой поздний час. Ему вторила мама заученными предложениями: «Это разгильдяйство должно прекратиться».

Ханс уже знал, что это был отчим, который закрыл дверь. Это уже случалось. Он злился на мать, потому что она оправдывала его действия. Ханс отправился в комнату, которую разделял со своими братьями и сестрами, полный гнева внутри. Он взял некоторые свои вещи из шкафа и положил в сумку. Переоделся и взял несколько крупных банкнот из заначки. Он пересчитал деньги, которые он заработал в течение лета, и положил в карман. Он решил поехать в столицу, может быть, удастся провести ночь в доме отца. В воскресенье он сможет рано утром поехать в общежитие.

«Сойдет до пятницы», – подумал он. Ханс надел куртку и, не сказав ни слова, ушел. Когда он вышел на улицу, услышал, как окно кухни открылось и как кто-то прокричал его имя. Мальчик не прислушивался – решив не обращать внимания, вышел на дорогу. Он понимал, сколько сил требуется на это, но оставался тверд. Автобусная остановка была поблизости, но он решил пройтись до следующей, так как знал, что придется подождать несколько часов, пока придет автобус. Автобусы проходили здесь три-четыре раза в день. Погода была просто отвратительная. Шел дождь, и сильно дул ветер. Мальчик прихватил пол-упаковки сигарет «Экстра». Закурил одну и сейчас не думал о том, что его могут поймать и рассказать об этом родителям. Ко времени, когда пришел автобус, он уже выкурил пять сигарет. Ханс был так рад, когда услышал легкое гудение мотора автобуса на расстоянии. Было холодно, и одежда стала влажной. Он зашел в автобус и купил билет, затем сел и просто смотрел на свою мокрую поклажу. Беспокойные мысли стали собираться в голове.

Что, если они не дома? Неоткуда будет позвонить, и даже нет номера. Да, он, возможно, найдет номер в телефонной книге, но где теперь ее разыщешь.

«Неважно, что случится, все будет в порядке», – сказал он себе. Предстояла долгая дорога. Наконец тепло сделало свою работу, и ему полегчало. Когда он наконец открыл глаза, он уже был на станции в Таллине.

Его охватил восторг, и только слегка пугала неопределенность. Путь к квартире отца мальчик помнил приблизительно. Со станции потребуется всего двенадцать минут ходьбы. Благодаря превосходной памяти он запомнил дорогу с того дня, когда отец отводил его на автобус. Он ориентировался по табличкам на домах и повторял адрес в голове. Он ликовал, когда пришел на правильную улицу и начал искать нужный дом. Через несколько минут он его нашел и позвонил в дверь. Зазвенело внутри, но ничего, кроме этого, не послышалось. Он позвонил несколько раз с угасающей надеждой и спустился по лестнице. На улице дул ветер.

«Может быть, они уехали, чтобы кого-то навестить», – подумал мальчик и решил вернуться позже. Он был так голоден, что у него заболел желудок. Ханс возвращался на автовокзал, по крайней мере, там было тепло и было где купить еду. Быстро становилось темнее и темнее, он ускорил шаг. Его также пугал этот незнакомый город. На станции была мертвая тишина. Было девять вечера, и только несколько автобусов, готовых к отъезду, осталось на станции.

Он подошел к ближайшему киоску, где продавщица, покачивая бедрами, пела песню, одновременно моя столы. Она даже не заметила Ханса, несмотря на то что он несколько минут простоял около нее. Большая часть еды была уже убрана. Оставались только несколько сухих бутербродов и выглядящих так, как если про них совсем забыли, салатов.

Ханс в итоге набрался мужества и спросил, осталось ли что-нибудь, что можно купить. Продавщица посмотрела на него, бросила тряпку на стол и подошла к кассе, что-то бурча. «У нас остались только бутерброды, я могу еще принести пирожки с капустой. Но мы закрываемся», – добавила она, как бы извиняясь. Мальчик решил взять пироги и лимонад. Заплатил и покинул буфет. Сев на лестнице за дверью, сразу же съел пироги и прополоскал рот лимонадом. Затем вышел со станции. Вокруг была полная темнота, а погода становилась хуже. Дождь бил по лицу, холодный осенний ветер ворошил листья на пустых улицах. Он посмотрел на время и решил пойти к двери отца еще раз. Перебежал улицу и скоро оказался в знакомом окружении, и достиг дома. Он позвонил. Все, что было слышно в этой темноте, – это звук его собственного сердца. Казалось, оно готово выпрыгнуть. Он еще раз с нетерпением позвонил в дверь и прислушался. Все по-прежнему было мертвецки тихо, и свет в коридоре не включился. Ханс был безнадежен. Отца не было дома. Посмотрев на время, он решил пойти на станцию Балти. Может быть, там будет отправляться поезд, и он сможет побыть в тепле по крайней мере несколько часов. Спрашивая направление время от времени, он в конце концов дошел до железнодорожной станции. К несчастью, поезда не отправлялись. Было тихо и пусто на станции, так как последний поезд в Вильянди уже ушел полчаса назад. На улице почти не было людей. Он просто присел на пустую лавку и оставался там. Внезапно он увидел чью-то тень и сияющие ботинки перед ним.

– Гражданин, что вы здесь делаете? – внезапно к нему обратился молодой человек. Ханс поднял голову и увидел мужчину в форме. Он не сообразил, что сказать, только:

– Я… Я пропустил поезд и не знаю, куда идти.

Офицер смотрел на него, он хотел узнать, откуда он, где он был и были ли при нем документы. К счастью, у него были документы при себе. Офицер пристально посмотрел на него и сказал:

– Пойдем со мной. Я покажу, где ты сможешь провести ночь. Здесь часто появляются такие опоздавшие, как ты.