Текст книги "Неизбранная"

Глава 14. Я люблю котелки почти так же сильно, как Фемус стулья

– Тебе что-нибудь видно? – факел у меня в руках едва освещает узкий коридор, по которому мы идём.

– Нетш! – бубнит Вэл, практически размахивая своим факелом в тщетных попытках осветить больше пространства вокруг. Кажется, теперь я знаю, что могла бы полюбить так же сильно, как Фемус стулья. Хорошие факелы!

Куда ни глянь, повсюду влажная древесина. Слева и справа от нас возвышаются высоченные деревянные стены. Я прищуриваюсь, стараясь понять местоположение темниц на карте Белена в неверном свете огня. Проход к ним должен находиться где-то здесь, внутри стены, окружающей Крэйл. Но я не представляю, как мы его найдём, если толком ничего не видим.

– Наверняка Белен специально дал нам плохие факелы, – ворчу я.

– А бываютш тшакие ражве? – Вэл жадно смотрит на пламя перед собой.

– О да, ещё как, – отвечаю я. – Они у нас в руках. – С тихим шипением мой факел гаснет. Остаётся только вздохнуть: – Ох, не стоило мне жаловаться.

– Эй, вжгляни-ка, – зовёт меня Вэл.

Свет её факела выхватывает из темноты кусок огромной карты Солии. Среди густых лесов, гор, сверкающих рек и водопадов разбросано великое множество многолюдных деревушек. Хватает одного взгляда на неё, чтобы понять: Солия – огромна, и без карты Коры нам ни за что в жизни не разыскать логово разбойников.

– Деревень тшак много, – упавшим голосом лопочет Вэл.

– Должно быть всего тринадцать. – Погодите-ка… – Здесь нет Валенда! Ненавижу, когда они так делают. Тринадцать деревень – по числу основателей. Неужели так трудно запомнить?

Вэл пожимает плечами:

– Одну-две жнаю я. Упоминаютшя редко оштальные, тшак што и не вшпомнишь нажваний их.

Я сердито хмурюсь:

– Ничего, я расскажу тебе про Валенд, да так, что ты про него за всю жизнь не забудешь.

– Леда, не штоит… – пытается остановить меня Вэл.

– Во-первых, у нас производят лучшие специи во всей Солии. А всё потому, что в окрестностях Валенда растут восхитительные травы и мы прекрасно разбираемся в их свойствах. Во-вторых, мы носим суперкрутые кожаные перчатки без пальцев. Они защищают наши ладони, но при этом не мешают нам карабкаться по скалам. В-третьих… Ой! – Я впечатываюсь во что-то большим пальцем ноги. Пока я скачу на месте, кривляясь от боли, Вэл изучает предмет, на который я налетела. Похоже, на этом мои попытки просветить эвинку заканчиваются.

– Люк ждешь, – бормочет она, опустившись на колени. Огонёк её факела отражается от его металлической поверхности. Люк заперт на внушительный подвесной замок, наверное, об него-то я и ударилась.

Я сверяюсь с картой:

– Этот люк должен вести к темницам. Но как нам его открыть?

Вэл на секунду задумывается, потом снимает котелок с плеча и аккуратно выкладывает всё его содержимое на пол. Среди множества флакончиков с разноцветными жидкостями она выбирает два: в одном светится что-то зелёное, а в другом мерцает жёлтое. Оба флакончика открываются с тихим хлопком, и Вэл выливает их содержимое в котелок.

– Ух ты… – я наклоняюсь, чтобы заглянуть внутрь.

– Оштшорожно! – Вэл отталкивает меня от котелка.

– Извини, – виновато шепчу я. Почему шепчу? Даже не знаю, просто мне показалось, что лучше не шуметь.

Тихонечко шипя, котелок закипает. Золотистая жидкость внутри пахнет ванилью. Вэл набирает немного в пустой флакончик и осторожно выливает на подвесной замок. Все её движения удивительно точны, ни одна капля не падает мимо. Затем Вэл отстраняется, и на наших глазах замок превращается в чёрную лужицу.

– К-как так? – заикаюсь я. Вэл заполняет остатками жидкости другой пузырёк, и складывает все свои вещи обратно в котелок.

Хихикая над моей реакцией, она поднимает крышку люка. За ней открывается длинная каменная лестница.

– Идёшь? – спрашивает Вэл и начинает спускаться.

– Эвинцы классные, – бормочу я, отойдя от шока. Затем спускаюсь следом и закрываю за собой люк.

Каменные ступени скользкие, покрыты густым мхом, тут и там из трещин торчат надоедливые сорняки. Чем ниже мы спускаемся, тем уже становится. Факел Вэл заливает всё вокруг оранжевым светом. Довольно скоро ступени сворачивают в длинный коридор, такой же узкий, скользкий и мшистый. С потолка свисает единственный флаг Крэйла, по стенам сплошь решётки темниц. Всего один явно измученный стражник охраняет заключённых.

– Дратшя тшолько ш ним не надо, – шепчет Вэл.

Мы замираем на краю лестницы, заглядывая за поворот.

– Вот ещё. Я же не глупый ребёнок, – я картинно закатываю глаза. Советы Вэл во время драки очень мне помогли, но такое – просто раздражает!

– Двенадцатшь тшебе, верно? – щурится она, и я киваю в ответ. – Тшогда ребёнок тшы ещё.

– Мы одного возраста, – огрызаюсь я.

– Тшринадцатшь мне, – ухмыляется она. – Подроштшок я.

– Ты про… – Громкий зевок обрывает меня на полуслове. Похоже, стражник дремлет. Я улыбаюсь. – Это наш шанс!

– Тише, – Вэл кивает на мужчину. – Прошнутшя можетш он.

Я скрещиваю руки на груди, когда мы заворачиваем за угол:

– Я и сама знаю.

– Ага, – фыркает она в ответ, и я бросаю на неё недовольный взгляд.

Темницы, мимо которых мы проходим, полны разбойников. Кто-то умоляет освободить их, а кто-то спокойно спит. От одного из заключённых меня бросает в дрожь. Он такой огромный, что еле помещается в камеру, и руки его исполосованы страшными шрамами. Даже во сне он выглядит чудовищно. Честно говоря, я рада, что не столкнулась с ним в Валенде в ту ночь, когда всё случилось.

Я сжимаю челюсти. Сейчас не время думать об этом. Нужно найти Фемуса. Знакомое хныканье из соседней камеры отвлекает меня от мрачных мыслей.

– Фемус!

Листовик прижимается к дальней стенке темницы. Его подвеска-расширитель валяется на каменном полу, разбитая на несколько частей, а глаз вернулся в глазницу. Он покраснел, и Фемус усердно его начёсывает. Когда он замечает меня, его обвисшие уши приподнимаются.

– Леда! – вопит он и бросается к решётке, вжимаясь в неё лицом. – Я знал, что ты придёшь за мной! Другие люди говорили, что ты не придёшь, потому что обычно никто не заботится о листовиках, и я немного волновался. Но ты пришла! Ура!

– Тшихо, – жестикулирует Вэл, но поздно. Стражник просыпается. О нет!

– Эй! – кричит он, махая нам рукой. – Отойдите от узников, дети!

– Видишь, Вэл, даже он считает тебя ребёнком! – срываюсь я.

Её глаза, обращённые на стражника, превращаются в маленькие щёлочки, и акцент почему-то усиливается:

– Я подроштшок. Тшринадцатшь мне уже!

– Глупости, ты ещё ребёнок, – морщится стражник. – Но это неважно. Убирайтесь отсюда, детям небезопасно находиться рядом с узниками.

– Но Фемус не сделал ничего плохого, – объясняю я, показывая на его темницу. – Его схватили только за то, что он листовик.

Стражник вздыхает:

– Я знаю, детям вроде вас сложно понять, но листовики опасны. Они едят людей.

– Нет, не едим! – протестует Фемус. – Почему ты говоришь о нас такие гадости?

– Молчи, листовик! – огрызается стражник, из-за чего уши Фемуса снова сникают.

Ну ладно, с меня хватит. Этот парень меня порядком достал. Я вынимаю меч. Я так и не успела толком потренироваться с Вэл, но она рядом и поможет советом в случае чего, так что всё должно быть в порядке.

– Оставьте нас в покое, – кричу я.

– Слушай, я не буду драться с ребёнком, – качает головой стражник.

Я перехватываю рукоять меча обеими руками:

– Очень жаль.

– Ну хорошо, – сдаётся он. – Если я тебя одолею, вы уйдёте и вернётесь к своим детским занятиям?

– Договорились.

Стражник обнажает клинок и идёт ко мне. Я оборачиваюсь к Вэл, но она лишь пожимает плечами, прислонившись к решётке:

– Ведь не ребёнок больше тшы. Мои подшкажки не нужны тшебе.

– Вэл! – рычу я, уклоняясь от первого замаха мужчины. – Когда всё закончится, я тебя убью!

Мы со стражником бьёмся всего несколько минут, но я уже понимаю, что он намного сильнее меня. Если ничего не изменится, я скоро проиграю. Я обращаю внимание на мох, растущий на стене рядом со мной. Потом на флаг, свисающий с потолка, и, наконец, на стол по левую руку от меня. В прошлый раз Вэл советовала использовать окружение…

Я уклоняюсь от очередного удара, срываю мох со стены и бросаю его в лицо стражнику.

– Что за?! – вопит он, яростно стряхивая мох, залепивший ему глаза.

В это время я подпрыгиваю и хватаю флаг.

– Прекрати, малявка! – стражник бросается ко мне, но я успеваю увернуться и нырнуть вниз.

С флагом наперевес я проползаю под столом, захожу к стражнику со спины и со всей силы ударяю его древком по голове. Мужчина с грохотом падает на пол.

– Простите, – бормочу я стражнику, прежде чем отбрасываю флаг в сторону.

Вэл прижимается к стене с широко распахнутыми глазами, мох топорщится в её волосах:

– Неплохо.

Пряча меч в ножны, я сверлю её недовольным взглядом.

– Неплохо?! Да это было суперкруто! – верещит Фемус.

Моё лицо заливается краской.

– Спасибо, Фемус.

Я отворачиваюсь от Вэл. Она вздыхает и отпирает решётку Фемуса ключом, который, наверное, нашла на стене.

Фемус выбегает из темницы и подхватывает Вэл на руки:

– Спасибо, Вэл! Я так рад, что вы пришли за мной!!!

– Пожалуйшта, – пищит Вэл в ответ, тщетно пытаясь освободиться. Когда листовик наконец отпускает её, наступает мой черёд. Все мои кости жалобно хрустят, когда он меня обнимает.

– Леда, я сохранил её для тебя! – непонятно откуда он достаёт книгу-карту Коры и протягивает мне. – Теперь мы точно одолеем всех суперстрашных разбойников!

– Хочешь пободаться с разбойниками, да? – из темницы позади меня доносится низкий хриплый голос. Уши Фемуса встают торчком, когда я оборачиваюсь к узнику. Он высокий, с вьющимися чёрными волосами до плеч и повязкой на глазу, закрывающей почти половину лица. Не самый приятный на вид парень.

– Д-да. А тебе какое дело? – выплёвываю я, стиснув зубы.

– Удачи, – смеётся он. – Мы уже разорили три прибрежные деревни и увели кучу детей. – Ещё три деревни? Такими темпами они похитят всех детей Солии! Никто не смог остановить нас, и ты, мелюзга, надеешься, что у тебя получится? Ничтожная девчонка, возвращайся лучше к мамочке.

– Вообще-то у меня есть секретное оружие, – я раскрываю книгу Коры, стараясь крепче сжать челюсть, чтобы мой голос не дрогнул, – он пожалеет, что назвал меня ничтожной, когда увидит эту потрясающую карту! – но вместо этого беспомощно открываю рот.

– Шлучилошь, Леда, што? – спрашивает Вэл.

– Она… пустая.

Глава 15. Зачем люди целуются?

Но почему? Я всё никак не могу заставить себя оторваться от чистых страниц книги, по которым пляшет тёплый свет факела. Несмотря на то, что мы давно вернулись в коридор внутри стены Крэйла, смех того разбойника до сих пор звучит в моей голове. Из-за него мне хочется провалиться в один из подземных туннелей Фемуса, свернуться там клубочком и больше никогда не подниматься на поверхность.

– Что жаколдована она давно я говорила. Глажетшь на неё угодно школько можешь, не поможетш этшо, – вздыхает Вэл, поглаживая пальцами свой свиток. Она тоже расстроилась, что карта не работает. С её помощью она хотела найти феникса, но теперь мы обе вернулись к началу.

– Фемус. – Листовик понуро шагает рядом со мной, в руках у него осколки глазного расширителя. – Ты можешь попросить Вэл активировать карту, наверняка у неё есть зелья на такой случай? – Я не забыла, как она отказалась мне помочь в поединке с тем стражником!

– Шерьёжно? – ворчит Вэл.

– Вэл, актив?.. – начинает Фемус, не поднимая глаз от осколков.

– Я Леду шлышала.

Уши Фемуса поникли.

– Ой-ой, прости, – тяжко вздыхает листовик. С тех пор как мы его спасли, Фемус ведёт себя как-то пришибленно. Надеюсь, когда мы выберемся из Крэйла, его настроение улучшится.

Вэл бросает на меня недовольный взгляд, особенно красноречивый в оранжевом свете факела:

– Я желья не ишпольжую свои, ишпортшитшь потому што её могут они… – внезапно Вэл останавливается с таким лицом, словно видит приведение.

Что с ней?.. О!.. Впереди я замечаю Белена, а рядом с ним какую-то девушку. Белен держит факел прямо над ней. У неё красивая бронзовая кожа и вьющиеся волосы, собранные в большой пучок. Внезапно Белен наклоняется и целует её прямо в губы. Фуу! Щёки Вэл наливаются румянцем, и я поспешно прикрываю глаз Фемуса ладонью.

– Что происходит? – простодушно спрашивает Фемус. Двое впереди отскакивают друг от друга словно ошпаренные.

– Леда, я же сказал тебе уходить из Крэйла! – рычит Белен.

– М-мы… мы собирались уйти сразу, как вызволим Фемуса, – заикаясь, я убираю руку от глаза листовика, – но наша карта не работает, поэтому мы просто бродим вокруг, пытаясь придумать, как это исправить, – нервно хихикаю я, теребя подол своего платья.

Белен закатывает глаза так сильно, что мне кажется, будто ещё немного, и он заглянет внутрь своей головы.

– Ты шутишь? Неужели можно быть настолько тупыми, чтобы испортить карту?

– Мы её не портили. Она заколдована, и никто из нас не знает, как её активировать.

– Может, Кора поможет? Она как раз сейчас в деревне, – смущённо предложила подруга Белена, не отрывая глаз от носков своих сандалий. Голос у неё мягкий и высокий, как у детёнышей животных. – Отец сказал, разведчики впустили её этим утром.

Кора в Крэйле? Мы совершенно точно не станем просить её о помощи, но, возможно, получится пошпионить за ней и понять, как снять зачарование с карты. Кроме того, Вэл обещала потренировать меня, когда мы найдём деревню. Мне не хотелось бы это призвать, но Крэйл может стать неплохим вариантом.

– Даже не знаю, Пенелопа… – Белен тихонько хихикает, произнося её имя. – Друга Леды, эээ… листовика не жалуют в деревне. – Я впервые вижу, чтобы Белен вёл себя так мило с кем-то.

– У твоей мамы довольно большой коровник. Мы могли бы провести его туда в одной из старых папиных шляп. – Пенелопа застенчиво смотрит на него, хлопая ресницами. – Было бы очень мило с твоей стороны помочь друзьям, позволив им остаться там.

Лицо Белена наливается краской:

– Я… я…

Пенелопа дотрагивается до его руки:

– С тех пор как вы с Эваном поссорились, ты днями напролёт хандришь. – Казалось, щёки Белена не могут пылать ещё ярче. – Я бы хотела снова увидеть тебя счастливым.

– Счастливым? С ними? – пищит Белен так высоко, что напоминает мне бурундука.

Пенелопа, однако, не обращает на это никакого внимания. Она лишь переводит взгляд на осколки в руках Фемуса:

– Что случилось с твоим устройством?

– Ой-ой, – вздыхает листовик, – стражникам, которые вели меня в темницу, я не понравился. Поэтому они не очень хорошо обошлись с моими вещами… И теперь из-за верхнего воздуха у меня чешется глаз. В подземных туннелях воздух совсем другой. – Его уши снова обвисают от расстройства.

– Пенелопа, – бормочет Белен, – какое отношение это имеет к…

– Возможно, я смогу его починить, – перебарывая волнение, она мягко перебивает Белена. – Моя семья – кузнецы, – поясняет она. – Выглядит не слишком сложно, наверняка в мастерской я смогу его собрать. Только понадобятся все его части.

– Правда? – Фемус подпрыгивает от радости и протягивает ей свой расширитель. Пенелопа чуть не сгибается от его тяжести. – Большое спасибо!

– Подожди, нельзя просто взять и… – встревает Белен.

– Белен, ты такой добрый и милый, помогаешь своим друзьям и листовичку, с которым даже не знаком, – улыбается девушка.

Я ухмыляюсь, а красный, как помидор, Белен уже понимает, что проиграл. Похоже, мы задержимся в Крэйле на какое-то время. Прости нас, Тис.

Глава 16. Кора – такая Кора

Я в миллионный раз натягиваю шляпу на голову Фемуса:

– Перестань снимать её! Ты сорвёшь наше прикрытие.

– Извини! – Плотная ткань шляпы заглушает голос листовика.

Мы выходим в центр Крэйла, так хорошо наконец-то выбраться из прохладных коридоров стены. Булыжник сменяется грунтовыми дорожками, по сторонам появляются дома с красными наличниками. Почти на каждом развеваются флаги с символом деревни – горделивым львом. Я еле сдерживаю рвотные позывы. В кои-то веки я действительно скучаю по красивым флагам Валенда с голубыми морскими цветами на фиолетовом поле.

Жители деревни с интересом разглядывают большую шляпу Фемуса. Они снуют мимо нас из одного магазина в другой, у многих под глазами залегли внушительные тёмные круги. Надо же. А раньше я не понимала, насколько измотаны жители Крэйла. Наверное, потому, что видела их только на рынках Валенда в базарные дни.

– Уверены, што шправитшя шляпа этша ш жадачей швоей? – Вэл показывает пальцем на красную шляпу, целиком закрывающую голову Фемуса.

Пенелопа бросает на Фемуса предостерегающий взгляд, заставляя Белена в очередной раз напрячься. Жаль, что листовик не видит этого взгляда за полами головного убора.

– Конечно, справится, – улыбается девушка. – Идея со шляпой гениальна, никто никогда не…

– Мама! – какой-то малыш дёргает край маминого плаща, сандалии шаркают по мостовой. – У этого дяди один глаз!

Белен хватает Фемуса за руку и поспешно тащит его в переулок, за секунду до того, как женщина оглядывается по просьбе сына. Мы быстро следуем за Беленом. В переулке крепкие красные дома с витражными окнами скрывают нас от любопытных глаз. У каменной лестницы, ведущей в чей-то подвал, наша группа останавливается.

– Вы трое ждите здесь, – ворчливо командует Белен. – Мы найдём менее оживлённый путь к нашему коровнику. – Затем он берёт Пенелопу за руку, и они вместе исчезают в толпе. Воспользовавшись передышкой, я со вздохом открываю книгу. Фемус усаживается прямо на землю, и Вэл поглубже надвигает ему шляпу, чтобы листовик не выглядывал на суетящихся за пределами переулка людей.

Страницы по-прежнему раздражающе пустые. Я встряхиваю книгу: раз, другой, третий. Не помогает. Мы столько пережили, чтобы раздобыть эту карту, но всё равно вынуждены шпионить за Корой, чтобы заставить её работать. По крайней мере, я смогу потренироваться с Вэл. Её советы уже очень многому меня научили, что же будет после упражнений! Размышления об этом вызывают у меня улыбку. Когда я наконец разыщу этих разбойников, то, без сомнения, смогу надрать им задницы. О да!

– Ребята. – Глаз Фемуса расширяется, когда он смотрит на нас с Вэл. Его голос становится тихим и робким. Мы обе наклоняемся к нему поближе. – Я только что понял кое-что. Белен поцеловал Пенелопу, ведь так?

– Ага, – хмыкнула Вэл прежде, чем я успела её остановить.

Я зажимаю уши руками, стараясь заглушить назойливые хлопки, доносящиеся с улицы. Это дети играют в ладушки. Я всегда ненавидела крэйловские игры, в которые мы играли в базарные дни. Но Крэйл – ближайшая к нам деревня, и Валенд всегда нуждался в их минералах и древесине, поэтому приходилось терпеть.

– Фуу, не напоминай мне об этой гадости.

– Никогда не влюблялашь тшы? – щурится Вэл, прислонившись к стене. Ярко-красный флаг трепещет прямо за её плечом, и лев укоризненно взирает на меня.

– Ну… – я тереблю прядь волос. – Думаю, нет. Все мальчишки в моей деревне какие-то чудики. – Фемус ошарашенно вздыхает.

– Шнова ражговариваешь тшы шо мной? – Вэл вскидывает бровь.

– Не могу же я обижаться вечно, – пожимаю я плечами.

Наконец, Фемус, который во время нашего разговора еле сдерживался, чтобы не взорваться, взорвался:

– Как ты можешь отворачиваться от любви?! Это же самое удивительное чувство на свете!

– Ну, большинство мальчишек даже не знают моего имени.

От удивления у Фемуса отвисает челюсть.

– Но ты же потрясающая! – Мои щёки наливаются краской. Он действительно так думает? – Ты спасла меня и Вэл, как кто-то может забыть такого человека? – Я улыбаюсь, и в моей груди разливается тепло. Он прав, я спасла их, и, если я спасу ещё больше людей… Тогда, возможно, у меня появится много друзей. Возможно, люди даже перестанут забывать моё имя и начнут считать интересной. Неужели папа ошибается… ошибался?

Фемус наклоняет голову в ожидании ответа.

– Понимаешь, я средний ребёнок в семье, в которой семеро детей. Из такой оравы люди обычно запоминают только самых интересных.

– Ражница какая, жапоминаютш люди кого? – спрашивает Вэл, ковыряя под ногтями.

– Ученице престижной эвинской школы легко так говорить. Уверена, твоё имя никто никогда не забывал. – Вэл молча смотрит себе под ноги.

– Вэл, ну тебе-то должен был кто-нибудь нравиться? – застенчиво щебечет Фемус, переводя взгляд.

Взгляд Вэл стекленеет. Когда я уже начинаю беспокоиться, что она впала в ступор, глазея на булыжник, она отвечает:

– Однажды.

– Правда? Каким он был?

– Бежкорыштшным, – острым, словно кинжал, тоном отрезает девушка, заставляя Фемуса отшатнуться.

Похоже, мы задели её за живое. Не хотелось бы расстраивать человека, которому предстоит меня тренировать. Даже если замкнутость её основная черта. Надо как-то отвлечь листовика.

– Фемус, а ты когда-нибудь влюблялся?

В уголках его глаза начинают набухать слёзы, и он закрывает лицо руками.

– Когда я был молодым и глупым, мне нравилась одна девочка, – драматически вздыхает листовик.

Молодым и глупым? Хм.

– Сколько тебе было лет? – удивляюсь я.

– Десять.

– А шейчаш тшебе школько? – мягко спрашивает Вэл. Похоже, ей полегчало.

– Одиннадцать, – шмыгнул Фемус. – Та девушка, она была очень милой. Она пекла лучшие свежие камни на моей памяти! Мы с ней всегда держались за руки, прогуливаясь по красным туннелям под болотными цветами. Но потом она узнала о моей любви к людям и стала смеяться надо мной! С тех пор мы больше не общались.

– Сочувствую, – я похлопываю Фемуса по спине.

– Наверное, нам просто не суждено было быть вместе, – пытаясь хоть как-то утешиться, выдавливает Фемус и утирает слёзы. – Я просто хотел побольше узнать о людях и их удивительных стульях…

– Все знают, что стулья – это глупость, – ворчит Белен, сворачивая в переулок. – Идёмте, мы нашли другой путь через Крэйл.

Рядом с ним улыбается Пенелопа, вселяя в нас воодушевление:

– Мы спускаемся в туннели!

* * *

Оказывается, под Крэйлом есть туннели. Деревня построена на уступах зубчатых скал, в массиве которых скрывается целая система пещер. Иногда местные жители пользуются ими, чтобы побыстрее добраться в ту или иную часть деревни. Но, по словам Белена, они настолько холодные, сырые и неприятные, что в них спускаются только те, кто очень спешит.

Из склизкого корня над нами сочится какая-то гадость, капая мне на лицо. От неё смердит крысами и тараканами. В кои-то веки я понимаю, к чему клонит Белен. Пенелопа же совершенно не замечает ни слизи, ни промозглого тумана, окутывающего изгибы скал, ни кишащих повсюду жуков. Она легко перескакивает через лужи, разглядывая фундаменты домов, зависших над нашими головами.

– Ещё до того, как мы с Беленом начали встречаться, я пользовалась этими туннелями, чтобы каждый день ходить к нему в гости, – она задорно улыбается, дёргая его за руку. – Разве ты не помнишь, Белбел? – Белбел? Такая тошнотворно-приторная версия его имени заставляет меня прыснуть от смеха, за что Белен награждает меня смертельным взглядом.

Совершенно неожиданно нас накрывает мощная звуковая волна. Как будто сотня людей разом играет в ладушки. Хлопки, многократно усиленные каменными туннелями, отражаясь от стен, складываются в замысловатый ритм.

– Что происходит? – ошарашенно спрашиваю я.

– Так в Крэйле встречают важных гостей, – объясняет Белен. Рукоплескания гремят у меня в ушах. Интересно, каково это – когда тебя так встречают? Хотела бы я узнать.

– Если вам интересно, мы можем подслушать, что происходит на поверхности, – предлагает Пенелопа.

Фемус щурится на фундаменты, тут и там проглядывающие сквозь скалы, слегка сдвигая шляпу. Хотя технически мы находимся под деревней, в скалах есть несколько трещин, позволяющих выглянуть на поверхность.

– И даже подсмотреть, если сильно прищуримся! – добавляет Фемус.

Вэл тянет его за руку:

– Интшерешно, этшо кому? Нам пора идти.

Я концентрирую взгляд на той щёлке, в которую смотрит Фемус. Перед толпой возвышается наездница на огромном лосе. В море чёрных плащей его белый мех блестит, как свежевыпавший снег. Наездница же – полная противоположность зверю: щуплая, с загорелой кожей, веснушками и… голубой прядью в волосах.

Мои ладони непроизвольно сжимаются в кулаки. Кора! Девочка на лосе – это Кора! Девочка в толпе с глупой улыбкой на лице – это Кора! Та самая Кора, которая позволила моей деревне сгореть дотла! Которая бросила нас на съедение волкам! Которая назвала меня ничтожеством!

Я вся обращаюсь в слух. Фемус, Белен и даже Пенелопа следуют моему примеру. Вэл тяжко вздыхает и, выпустив руку Фемуса, тоже настороженно вглядывается и вслушивается в происходящее наверху.

Перед толпой выходит мужчина. На нём длинный крэйловский плащ из красной кожи, вместо чёрной, и смешная шляпа с зелёным пером.

– К-кора… – кланяется он. – Наше прекрасное Солнце, я, лорд Крэйла, приветствую тебя от лица всех жителей деревни. Если мы можем что-нибудь сделать для тебя…

На протяжении его речи Кора неотрывно смотрит на небо. Когда владыка замолкает, она слабо улыбается:

– Я рада быть здесь. Но я пришла не за милостями, а чтобы предупредить добрых жителей этой славной деревни. Опасные разбойники сожгли мой родной Валенд. Мне неизвестно, чего они хотят, я знаю только, что они несут для Солии невиданную прежде угрозу.

Конечно, теперь она притворяется, что ей не всё равно. От злости я закатываю глаза.

– Мне удалось узнать, что разбойники побывали не только в моей деревне, они разграбили ещё три поселения на восточном побережье. Несмотря на то что на нашей земле они жгли и убивали, – другие деревни миновала эта участь – их главной целью стало похищение детей, – продолжает Кора. Значит, Валенд – исключение? Но почему? – Поэтому я поставила себе задачу искоренить всё разбойничье племя и спасти детей, которых они забрали. К сожалению, одна воровка украла у меня карту, с помощью которой я собираюсь отыскать логово разбойников. Я пришла к благородным жителям Крэйла, чтобы узнать, не видел ли её кто-нибудь здесь.

Люди в толпе торжественно кивают, а у меня внутри всё сжимается. Вэл бросает на меня полный тревоги взгляд. Похоже, стоит поторопиться с тренировками и поиском способа активации карты, пока Кора не восстановила против нас всю деревню.

– Как выглядит эта воровка, наше бесценное Солнце? – воркует лорд.

Даже отсюда я без труда считываю изменения в выражении лица Коры. Её ледяные чёрные глаза как будто почернели ещё больше.

– Она моего возраста, но высокая, у неё загорелая кожа и спортивная фигура. Длинные вьющиеся каштановые волосы обычно заплетены в косу, глаза – карие. Увидев такую девочку, скорее всего, вы забудете о ней через секунду. – Я сжимаю кулаки так сильно, что на пальцах белеют костяшки. Мне надоело быть человеком, о котором можно забыть через секунду. Я хочу стать героиней. Той, за кого все болеют. Той, кого все помнят. И той, кто спасла бы моего отца! – Однако карта, которую она украла, заколдована. – Кора демонстрирует всем какой-то предмет, сплетённый из веточек и сверкающий каплями утренней росы. – Только тот, у кого есть мой переводчик, сможет ей воспользоваться. – Переводчик! Вот что активирует карту! Нужно только украсть его у Коры, и тогда мы точно узнаем, куда разбойники уводят детей! – В противном случае карта будет выглядеть как обычная большая книга в кожаном переплёте.

– Во что ты ввязалась на этот раз? – стонет Белен, уставившись на книгу в моих руках.

Кора картинно вздыхает, и толпа перед ней взрывается криками.

– Я найду её для тебя, Кора! – вопит какой-то мужчина.

– Нет, я найду! Я! – перебивают его сразу несколько женщин.

– Разумеется, ты нашла способ заставить весь Крэйл ополчиться на тебя, – Белен раздосадовано ерошит свои густые чёрные волосы. – Нам придётся намного сложнее, чем я думал. – Наверное, пока не стоит рассказывать ему о Хорхе и его светящихся волках, которые за мной охотятся…

На самом деле ни волки, ни жители Крэйла, ни Кора меня совершенно не беспокоят. Я собираюсь доказать ей и всем остальным, что они ошибаются. Я стану героиней! Но сначала добуду переводчик.