Текст книги "Люблю, целую, жму лапу!"

– Ты мой маленький, – запричитал он, ринувшись к коробке.

Маленький тут же радостно запиликал, приветствуя хозяина. Запас еды, оставленный ему в коробке до вечера, был полностью съеден, переварен и выдан обратно. Сам обжора был основательно в этом «выданном» перепачкан. Это Тарасов осознал сразу, едва взяв щенка в руки.

– Фу ты, – рассмеялся он и потащил грязнулю в ванную. Никакой собачий шампунь он накануне покупать не стал. И специальные щётки, мочалки и прочую ерунду – тоже. Поэтому щенок был вымыт ментоловым гелем для душа и высушен феном. Наверняка это было неправильно и ужаснуло бы любого опытного собаковода, но Рюрику на чужое мнение было плевать. Зато щенок снова был чистым и счастливым. Он самозабвенно грыз Тарасовский палец, пока хозяин пальца задумчиво разглядывал «гнездо».

В самый неподходящий момент, когда Рюрик запихивал останки полушубка в мусорный пакет, стараясь не испачкаться, и бдительно косил глазом на найдёныша, чтобы тот опять куда-нибудь не запропастился, позвонила Татьяна.

– Чего мобильный не берёшь? – отчитала она Тарасова. – Я узвонилась уже. И на работе тебя нет. Что случилось? Заболел?

– Нет, – пропыхтел Рюрик, пытаясь ухом удержать телефонную трубку.

– Ты что так дышишь тяжело? У тебя случайно не романтическая встреча там, а?

– Нет, – односложно буркнул Тарасов. Полушубок в пакет не влезал. Рукава, перемазанные явно не шоколадом, торчали наружу. Нужен был ещё один пакет и, наверное, скотч. Подопечный суетился рядом, мешаясь под ногами. Его чрезвычайно вдохновляли Тарасовские тапки, на которые щенок начал охотиться.

– Юрик, в чём дело? Ты какой-то не такой! Колись давай!

– Тань, это долгая история. Ты чего позвонила?

– Хам ты, вот что, – припечатала Ханина. – Звонку девушки надо радоваться, а не задавать такие бестактные вопросы.

– Ты не девушка, ты друг, – напомнил Тарасов. – Но я тебе рад. Просто сейчас занят.

– Девушкой?

– Нет, Тань, не девушкой! – вздохнул Рюрик. Если Ханиной что-то надо, то она не отвяжется. Татьяна привыкла добиваться своего в предельно сжатые сроки. – У меня… кхм… собака.

– Чего-о-о-о? – одурело протянула Татьяна. – Я не ослышалась?

– А что такого? Можно подумать, я не могу завести собаку, – вдруг обиделся Тарасов. – Все заводят, и я завёл.

– И какая порода?

– Хрен её знает, – честно ответил Рюрик.

– А где взял?

– В подъезде подобрал, – с вызовом сообщил он. – А что?

– Ты вырос в моих глазах, Тарасов, – с чувством объявила Татьяна. – Ты мой герой. Не каждый на такое способен.

– Издеваешься?

– Да ни в жизь! – искренне подтвердила Татьяна. – Зуб даю. Я, честно, тебя ещё сильнее зауважала. Потому что я бы не взяла. Это ж каюк вещам, обуви, мебели и спокойной жизни. Её надо выгуливать, кормить, блох вычёсывать.

– У него нет блох, он маленький, – испуганно пробормотал Рюрик.

– Вырастет – будут, – пообещала подруга. – Да не дрейфь, сейчас есть противоблошиные ошейники. И вообще, сейчас чего только нет для домашних питомцев, так что всё не так страшно. И вообще, это ж такое мимими, сплошные позитивные эмоции, настоящий, верный друг. Собаки и стресс снимают, и на психику человека позитивно влияют. И вообще – ты спас живое существо. Я приду потискать его, ладно?

– А тебе собачка не нужна? – с надеждой поинтересовался Тарасов. – Могу насовсем его отдать, тискай хоть круглые сутки. Мне его выгуливать некогда. И кормить надо по часам, а я работаю.

– У тебя есть мама, – напомнила вредная Танька. – Кстати, как Валентина Петровна отнеслась к пополнению в семействе?

– Она ещё не в курсе, – вздохнул Тарасов. – Я как раз планировал её обрадовать, и тут ты позвонила.

– О, кстати, Я чего позвонила-то. Ты мне нужен на смотрины.

– Опять? – простонал Рюрик. – Таня, сколько раз повторять – я не разбираюсь в мужиках. У меня, может быть, совершенно субъективное мнение, к которому вовсе не обязательно прислушиваться. Меня и так гложет чувство вины, что из-за меня ты до сих пор не замужем. Наверное, хоть разок мне следовало соврать или хотя бы не озвучивать всё, что я думаю. У тебя бы сейчас уже дети были. А я бы подарил им щеночка. И детям весело, и мне хорошо.

– Какая корысть слышна в твоём голосе, – заржала Ханина. – Умеешь ты подо всё базис подводить. Нет, Тарасов, не спорь. Ты гениальный интуит. Потому и сам ещё не женат и без детей. Потому что, как ты совершенно справедливо однажды заметил, хороших женщин много, а хороших жён – единицы. Спать с женщиной недостаточно, с ней ещё нужно уметь уживаться. Эмоциональный фон должен совпадать, интересы, кармы. Мужчина и женщина должны быть как два фрагмента от одного пазла. И ты, я верю, нужный мне фрагмент найдёшь, зайчик мой.

– Ясно, зайчик снова попал, – проворчал Тарасов.

– Ты не попал, – заявила Татьяна. – С твоим чутьём на этом надо зарабатывать. Разбазариваешь свой талант, Юрик, как последний лох.

– Ханина, давай ближе к делу. Кто на сей раз? А то у меня тут ещё дел вагон, поэтому излагай кратко.

– Слушаюсь! – дурашливо рявкнула Танька и зачастила: – В субботу ты идёшь в кафе на набережной, ну, где обычно, помнишь?

«Как обычно» – это было уютное кафе с увитыми цветами перегородками. Там было очень удобно наблюдать за парами, сидя совсем рядом. Татьяна этим и пользовалась, притаскивая туда кавалеров на смотрины.

Удивительно, но всякий раз мужики у неё оказывались совершенно неподходящими. Вроде умная, крепко стоящая на ногах женщина, дальновидная, а в противоположном поле разбиралась хуже, чем Тарасов в бюстгальтерах. Проще говоря, вообще не разбиралась, хватая первое попавшееся. Причём вроде сама Ханина говорила, что абы кого не берёт, долго думает, прежде чем пойти на сближение, но в итоге приводила на смотрины совершеннейшее «не то». Иногда и мужчины были неплохие, но сразу было ясно, что сама Татьяна с ними не уживётся. Причём она даже спорила и возражала, что, дескать, не такая уж она стерва, запросто стерпится, но в итоге только теряла время, признавая правоту Рюрика.

– Я на твоих кафе разорюсь или пузо отъем, – желчно заметил Тарасов.

– А ты там жри поменьше, – доброжелательно посоветовала подруга. – Купи воды и цеди через трубочку. Не в театр же из-за тебя переться. Тем более что в театре ты не разберёшься, подходит мне Веник или нет.

– Слушай, Баба-яга, – загоготал Тарасов так громко, что щенок вздрогнул и немедленно описался. Пришлось брать его на руки, чтобы успокоился, а то будет потом лаять с заиканием. – Какой ещё веник? Метла и ступа тебе нужны, насколько я помню из литературы. В крайнем случае – избушка на курьих ножках. Всё это тебе, безусловно, пойдёт!

– Остроумец, – процедила Ханина. – Не захлебнись там весельем, собаковед. Вениамин – так понятнее? Это директор нашего нового филиала.

– Филиал, надеюсь, не в Магадане? – заботливо поинтересовался Рюрик.

– В Хельсинки филиал. Лопни от зависти, инженеришка, – не осталась в долгу Татьяна. – Ну что, будешь дальше в остроумии упражняться или о деле поговорим?

– Ладно, только я долго не могу, мне щенка кормить надо по часам.

– Надеюсь, не сиськой кормить-то? – хмыкнула подруга. – Ты просто как мамаша в декрете. В субботу в два. Буду ждать. Имей в виду, Веник… Вениамин очень интеллигентный, хорошо воспитанный и перспективный.

– Не надо мне его нахваливать, сам разберусь, – отмахнулся Рюрик. – Буду. У тебя случайно нет никого, кому нужен щенок?

– Я поспрашиваю, – пообещала Татьяна и отсоединилась.

– Поспрашивает она, – обиженно сообщил щенку Рюрик. – Врёт ведь. Надеюсь, ты не вырастешь в медведя.

Тут телефон зазвонил снова, и диалог с питомцем пришлось прервать. Хотя тот смотрел на хозяина внимательными глазками-пуговками и, казалось, понимал, что ему говорят.

– Тарасов, забыла сказать, – это снова была Татьяна. – Пока щенок мелкий, лови на него девиц. Они любят всяких зверюшек. Мужчина со щенком или котёнком котируется гораздо выше, чем мужчина с собакой или котом. И несоизмеримо выше, чем мужчина без животных. Под это дело приятных барышень можно даже домой заманивать. Они на это легко покупаются.

– Можно подумать, без щенка ко мне никто не пойдёт, – озадачился Рюрик. Тот факт, что щенок делает его в глазах женщин привлекательнее, ему в голову не приходил.

– Ой, держите меня, – с сарказмом хохотнула Таня. – А то я и смотрю, что у твоих дверей очередь из баб.

– Да не дай бог, – искренне испугался Рюрик. Ханина почему-то была уверена, что это не он такой разборчивый, а просто выбор у друга детства маленький и некачественный.

Не успел он об этом подумать, как Татьяна озвучила сию светлую мысль:

– Вокруг тебя нет женщин, из которых стоило бы выбирать. Это как помидоры на распродаже брать. Вроде смотришь на ящик, там всё такое красное, привлекательное, а начнёшь копаться – этот подгнил, этот с пятнами, этот подвял. Так и с девицами. Не бери бросовый товар, там сложно выбрать достойную. Ройся сразу в первом сорте, тогда будет из кого выбрать.

– Женщина, знаешь ли, не помидор… – начал было Рюрик.

Но подруга лишь фыркнула и отрезала:

– Ещё какой помидор. Просто ты нас идеализируешь. Будь проще, и не надо себя недооценивать. Ты завидный жених, а уж со щенком и вовсе – ценный кадр. Дерзай, пока твой щенок не вымахал в пони или бегемота. Физкультпривет!

И Таня снова повесила трубку.

– Ты, оказывается, добавляешь мне баллов на рынке женихов, – оповестил щенка Рюрик. Тот уютно возился у его груди, придерживаемый рукой. Тёплый, трогательный и тихий. Ещё и слушать умел не перебивая. Может, и не отдавать его никому? Будет с работы ждать, в глаза заглядывать, любить…

Телефон снова запиликал. На сей раз звонила мама.

– Зая, у меня есть для тебя чудная девочка. Интересная, умная, доктор наук, между прочим.

– Это уже заранее пугает, – проворчал Рюрик. – Привет, мамуль, как здоровье?

– Лучше всех, не уводи разговор от темы. Так вот, Ниночка просто прелесть. У неё своя квартира, на твою не позарится. Зарплата не очень, но это и не важно. Она в университете преподаёт. Высокая, стройная…

– Тощая дылда, озверевшая от тупости нерадивых студентов, – тут же проницательно предположил Тарасов. Судя по досаде, сквозившей в мамином голосе, он почти угадал.

– Да, она чуть выше тебя, но не так уж критично, – недовольно отреагировала Валентина Петровна.

Если учесть, что рост Рюрика был больше метра восьмидесяти, можно было представить себе эту «невесту». Майкл Джордан в юбке.

– С ума сойти, – искренне ахнул Тарасов. – А какие ещё скрытые дефекты у твоей протеже?

– Нет у неё дефектов, – отрезала маменька. – Мне она нравится. Серьёзная женщина…

– Та-а-ак, уже теплее, – раскусил подвох жених. – И сколько женщине лет?

– С тобой невозможно разговаривать, – с отчаянием выдохнула родительница. – Ну чуть старше тебя! Совершенно некритичная разница.

– А точнее?

– На три года всего, ей тридцать шесть.

– Мамуля, когда я тебе жаловался на Свету, ты сказала, что она для меня старовата и рожать первого ребёнка в её возрасте уже не так уж хорошо, а ей тоже тридцать шесть, между прочим. Двойные стандарты, мадам?

– Да тьху на тебя! Где эта твоя полоумная Света, а где Ниночка! – рассердилась Валентина Петровна. – Перестань упираться. Мне надоело ждать внуков. Тебе уже тридцать три, это много.

– Это для девушки много, потому что она уже перестаёт в таком возрасте именоваться девушкой. А для мужчины это вполне нормальный возраст, – оппонировал Рюрик. – Мне не рожать. Женюсь, если найду женщину, которая…

– Никого ты без меня не найдёшь, – перебила его родительница. – Ты не понимаешь, ты слишком чист и наивен, тебя облапошат, отнимут квартиру и выпихнут на мороз!

– Душераздирающая картинка. Мам, я вполне взрослый и самостоятельный мужик. Разберусь как-нибудь. Не надо мне никаких Ниночек подгонять. Это неприлично и мучительно.

– Я хочу внуков, – мрачно напомнила мама. – Я хочу их кормить, заботиться о них, выгуливать. А с такими темпами по устройству личной жизни с гипотетическими внуками я смогу встретиться только на собственной могиле.

– Кстати, у меня для тебя новость.

– Хорошая? – с сомнением уточнила Валентина Петровна. Можно подумать, что сын отродясь ничем её не радовал, сообщая сплошь трагические известия.

– Как посмотреть, – честно охарактеризовал новость Рюрик. – Ты же хотела внуков?

– Не пугай меня, – взвизгнула маменька. – Я хотела внуков от проверенной девушки. Мною проверенной! И что теперь? Кто она? От тебя залетела какая-то лимитчица? Охомутала тебя, дурака? Так я и знала, нельзя это дело пускать на самотёк! Ужасно! Кошмарно! Мне плохо! Где мой корвалол?

– Мам, я не говорил, что от меня кто-то залетел, – простонал Тарасов. Похоже, будущая бабушка сама не знала, чего хочет. Нет внуков – плохо, будут – катастрофа.

– Ты же сам сказал про внуков!

– Я просто начал издалека…

– Нет, только не это! – взвыла Валентина Петровна. – Ты берёшь женщину с чужим ребёнком! Нет! Я хочу своих внуков! У чужих неизвестно какие гены! Это может быть ребёнок алкоголика! Или дебила!

– Мамуль, но ты сама несколько раз приводила мне девиц с детьми. Эта, как её, Даша, например, – робко напомнил Рюрик, в душе радуясь, что никто от него не залетел, и никаких дам с детьми на горизонте не было.

– Это проверенные дети от нормальных отцов. Не смей портить генофонд нашей семьи!

– Если я правильно помню, папаня мой не из графьёв был, – резонно напомнил Тарасов. Иногда маман злила его чрезвычайно.

– Ну и что? Тем более нужно улучшать гены. – Валентина Петровна за словом в карман не лезла.

– Слушай, давай сменим тему. Мне нужна твоя помощь, – устало вздохнул Рюрик. Зайти издалека не получилось, и сил на дипломатию уже не осталось. – У меня щенок.

– Что у тебя? – напряжённо уточнила мама.

– Не что, а кто. Щенка я подобрал.

– Подобрал? – обморочно уточнила Валентина Петровна. – Ты его руками трогал?

– Мам, перестань, он абсолютно здоров…

– Ты носил его к ветеринару?

– Нет ещё, но…

– Рюша, ты невероятно безответственный человек! Ты ужасен! Я растила тебя, воспитывала, а ты рискуешь жизнью, приносишь домой неизвестно что! – взвыла маман.

– Он хороший, – неожиданно обиделся Тарасов. – Здоровый, толстопузый и классный. Но его надо правильно кормить. Кашами и овощными пюре. Каша у меня не получилась, я уже сжёг кастрюльку…

– Я сейчас приду, – отчеканила мама и бросила трубку.

– Вот, сейчас придёт добрая фея и накормит нас, – удовлетворённо сообщил щенку Рюрик. – Она будет орать, но ты не бойся. Она на самом деле хорошая.

Мама пришла уже через полчаса. Самое удивительное, что кастрюльку с готовой кашей она принесла с собой.

– Где ты кашу-то взяла? – изумился Рюрик.

– Сварила, – буркнула мама. – Показывай своё приобретение. Сам руками не трогай. И руки после него мой, не забывай.

Она опасливо заглянула в коробку. Щенок радостно замолотил хвостом, увидев новое лицо.

– Какой ужас, – вздохнула Валентина Петровна, достав его и осторожно прижав к себе. – Не вздумай давать ему взрослую еду, он может отравиться. Я завтра приду и сделаю пюре. Какой он толстенький. Как зовут?

– Кого? – опешил Тарасов.

– Ну не тебя же, – усмехнулась мама. – Как зовут тебя, я помню, в маразм ещё не впала. Мелочь эту как зовут?

– Никак не зовут. Я его без документов нашёл, – озадачился Рюрик.

– Тогда будет Михаил, – резюмировала мама.

– Почему? По-моему, какое-то странное имя для собаки, – помотал головой Тарасов.

– Он очень похож на твоего отца – безмозглый, везде гадит и осложняет людям жизнь. Ты как хочешь, а я буду звать его Михаилом.

– Мне не нравится, – набычился Тарасов. – Я его потом как-нибудь по-другому назову.

– Назови, – не стала спорить мама. – Пошли. Я ещё и котлеты принесла. Тебе. Ему нельзя, они перчёные. Гарнир у тебя есть?

– Нету. Я без гарнира съем, – радостно разулыбался Рюрик. Часть проблем была решена, от этого на душе стало спокойнее.

– Вот, сын, ты уже завёл собачку. Вообще-то это удел одиноких баб, у которых в жизни нет никаких перспектив. Нет мужа, нет ребёнка, и они, чтобы не скучать в квартире в одиночку, заводят себе животинку. Для заполнения моральной пустоты. Поздравляю, ты начал стареть, – Валентина Петровна опустила щенка в коробку и пошла на кухню.

Тарасов покорно посеменил следом.

Покормив «проглотов», мама унеслась домой смотреть вечерний сериал. У щенка осталось ещё одно кормление и совершенно не осталось каши.

– Ну ты здоров хомячить, – искренне изумился Тарасов. – Как хочешь, на ужин будут пельмени. Я б тебе и котлету дал, но они закончились. Знаешь, мы с тобой на удивление прожорливы. Пошли, займёмся делом.

Щенок, что удивительно, послушно потрусил за хозяином в комнату. Под делом Рюрик подразумевал регистрацию на сайте знакомств.

Заполнение анкеты шло сложно. Толстопуз возился на коленях у Рюрика, норовя шлёпнуться на пол, и очень мешал. Пришлось брать его на руки и печатать одним пальцем. Напечатав пробный текст, Тарасов недовольно перечитал его вслух и спросил щенка:

– Как думаешь, пойдёт?

Тот недовольно чихнул.

– Согласен, – кивнул Рюрик и текст стёр. Следующий вариант вызвал у пушистого критика зевоту, ещё один – недовольное повизгивание.

– Да ты ценитель, как я погляжу, – восхитился Тарасов и резюмировал: – Что-то я сегодня не при музе. Давай просто анкеты посмотрим. Не могу я ничего писать, настроение не то.

Когда щенок одобрительно тявкнул, у Рюрика глаза полезли на лоб. Похоже, теперь у него был советчик и собеседник.

Перебор анкет уже носил скорее естествоиспытательский характер. Тарасов выбирал фото дам, зачитывал анкеты и требовал реакции. Одобрительное тявканье он получил лишь единожды, когда на экране появилась фотография очаровательной шатенки с толстой косой, чувственными губами и огромными глазами. Рюрик любил большеглазых девушек. В них было что-то романтичное и возвышенно-одухотворённое.

– Да, я тоже считаю, что она очень даже ничего. Давай напишем, раз тебе нравится, – согласился Тарасов. – А анкету заводить всё равно придётся. Сделаем так, фото поставим, а текст завтра придумаем для резюме. Зато девушке напишем всё как есть. И про уровень доходов, и про тебя, и про одинокое сердце.

Щенок удовлетворённо закряхтел.

Письмо красавице они составляли долго и мучительно, стирая, правя и старательно подбирая слова.

– Нет, я считаю, писать, что получаю немного – неправильно. Она подумает, что я какой-нибудь убогий бюджетник. Я нормально получаю, но не олигарх. То есть не нормально, конечно, мне самым безобразным образом не доплачивают, но мы не бедствуем. Хотя писать, что я не бедствую, тоже как-то кисло. Давай напишем «романтик со средними доходами». Да?

Советчик почему-то промолчал. Тарасов пригляделся и обнаружил, что тот спит. В принципе, можно было и без щенячьих консультаций обойтись. Ведь всё равно очень многое о человеке в первую очередь говорит фото. Если, конечно, оно удачное и не отфотошопленное. У Тарасова было именно такое. Коллеги щёлкнули его на работе во время какого-то местного торжества. Там Рюрик был весел, беззаботен и при этом прилично одет. В общем, фотография отражала его суть, а заодно показывала и место работы, и стиль в одежде, и немного – характер.

Письмо ушло.

Ждать ответа у компьютера было глупо. Ну что сидеть и пялиться в экран? Когда надо, тогда и ответит. Может быть, девушка занята. А может быть – он ей не понравится. И она вовсе не ответит, удалив послание.

Рюрик немного лукавил. Девушка была на сайте, это было видно по значку под её фотографией. Просто лучше рассчитывать на худшее, чтобы потом не очень сильно расстраиваться.

Пельменей как раз хватало на двоих, по чуть-чуть каждому. Придерживая найдёныша у груди, Рюрик налил в кастрюльку воду, поставил на огонь и начал думать, чем бы себя занять в ожидании письма. Но так и не придумал, малодушно отправившись смотреть, не ответила ли девушка.

Именно эта шатенка пока не ответила. Рюрик ещё не знал, что она и не ответит. Девушка была о себе весьма высокого мнения и искала нечто большее, чем просто романтик. Наверное, это было справедливо, но ведь и романтикам надо на что-то надеяться.

Зато прочие дамы слетелись на свежую анкету, как комары на голый зад. Или, если уж искать поэтическое сравнение – как мотыльки на огонёк. Но сравнение с комарами было более жизненным. Тем более что первый же мотылёк порадовал озадаченного Тарасова толстыми диатезными щёчками, тремя подбородками и необъятной талией. Женщина была похожа на рояль в чехле. Это притом что Рюрик чётко указал в своих предпочтениях непременно стройную фигуру. Он деликатно обошёл прочие параметры, не став указывать желаемый объём груди, бёдер и талии, понадеявшись, что соискательницы сами в состоянии адекватно оценить, относятся они к стройным или нет.

Зря надеялся.

Писали всякие. Даже дамы лет на десять старше искренне считали, что он может подвинуться в своих требованиях, как торгаш на рынке. Отказывать женщинам было неловко, поэтому довольно скоро Рюрик пришёл к выводу, что самое простое – не отвечать вовсе. Ни одной подходящей всё равно не было.

Пока Тарасов разбирался с заявками на свою скромную персону, вода в кастрюльке выкипела. Чертыхнувшись, он оценил состояние посудины, решил, что она почти не сгорела, а лишь слегка поджарилась, и налил новую порцию воды. И тут в двери позвонили.

Гости к Рюрику приходили крайне редко. И обычно его все заранее предупреждали. Может быть, какие-нибудь рекламщики или коробейники? Позвонят и уйдут.

Но визитёр явно уходить не планировал, терзая звонок с железным упорством.

Тарасов посмотрел в глазок и поспешно распахнул двери. На пороге стояла давешняя блондинка. Может быть, она передумала и решила забрать щенка себе?

И тут Тарасову вдруг стало ясно, что никому он своего найдёныша не отдаст. Хватит, предложение более недействительно. Надо было раньше брать.

И он с вызовом уставился на гостью, словно она уже начала умолять отдать собачку.

– Пришла проведать, – ничуть не смущаясь, сообщила та, протиснувшись в квартиру с какими-то пакетами.

– Очень мило. Вы с ночёвкой, что ли? – съехидничал Рюрик. – Гляжу, вы с вещами. Извините, одного бездомного я уже приютил, мест больше нет.

Соседка удивлённо вскинула на него глаза. Серые, огромные и ясные, как у ребёнка. У Рюрика даже в животе что-то ухнулось вниз, а пульс неприлично зачастил. Но блондинка моментально восстановила баланс, язвительно бросив:

– Ваше чувство юмора чудовищно, но вы ж не поверите.

– Не поверю, – эхом отозвался Тарасов и надулся.

Девица тем временем протопала на кухню и строго поинтересовалась:

– Чем вы его собираетесь кормить?

– Пельменями, – машинально доложил Тарасов и тут же понял, что зря. Надо было её вообще выпроводить, чтобы не лезла не в своё дело. Надо было брать щенка и кормить его самой. А раз уж втюхала в чужие руки, то нечего тут командовать. Но ничего этого он, конечно же, не сказал. А всё проклятое воспитание. Интеллигентные люди всю жизнь страдают из-за своей интеллигентности.

– Вы! Вы! – блондинка аж задохнулась от негодования. – Я, конечно, знала, что мужчины дикие, неприспособленные существа, но не до такой же степени! Ему нельзя пельмени! Он маленький! Вот, я принесла специальный корм!

– Да что вы на меня орёте? – взорвался Рюрик. – Можно подумать, я не разберусь, чем его накормить. Это пельмени с мясом, а не с крысиным ядом. И корм я ему покупал. Он его сожрал. Ваш щенок метёт еду со скоростью пылесоса.

– Ваш щенок, – напомнила блондинка, слегка сбавив громкость.

– Что?

– Щенок не мой, а ваш. Это вы его взяли.

– Потому что вы его брать не захотели и пихнули мне, – буркнул Тарасов. – А раз он у меня, то мне и решать…

– О-о-о, разумеется! Я и не претендую, – с ехидцей отчеканила девица. – Просто я переживаю, что ваш уровень развития и жизненного опыта может помешать этому зверёнышу дожить до старости.

– Это вы сейчас о чём вообще? – опешил Рюрик, одурело заморгав. Визитёрша явно сказала какую-то завуалированную гадость.

– Просто я считаю, что, если доверить воспитание детей мужчинам, выживут только сильнейшие. И человечество неуклонно начнёт вымирать. Потому что только мужчина искренне не понимает, что если в мороз ходить без шапки и шарфа, то можно простудиться. Каждый убеждён, что соплями и кашлем его кто-то заразил! И едва поправившись, он снова попрётся без шапки. И следующая простуда его тоже ничему не научит. Только мужчина может хватать продукты из холодильника, не глядя на срок годности. Потому что они же в холодильнике! А там ничего не портится! Только мужчина может сожрать селёдку, потом выпить молока, а после соображать, не картошкой ли он отравился. А лекарства? Вы можете представить себе женщину, которая стоит перед аптечкой и пытается определить, какое лекарство принять, не пытаясь при этом читать инструкции? И только мужчина может открыть шкаф и решить, что у него нет свежих рубашек, потому что они не висят у него прямо перед носом.

«Чокнутая феминистка», – тут же констатировал про себя Тарасов. Только истинная мужененавистница могла нести такую чушь. Ведь даже идиоту ясно, что люди простужаются, заражаясь друг от друга. А если зимой долго не стоять на морозе, то запросто можно и без шапки, и без шарфа, и уж тем более без уродских подштанников, которые на работе некуда деть, а работать в них жарко. И да, в холодильнике ничего не портится, его для этого и изобрели. Рюрик Михайлович Тарасов за тридцать три года жизни ни разу не интересовался сроками годности продуктов. Да, всё просроченное выбрасывала мама, но… В общем, женщины – существа без логики и здравого смысла. При чём тут дети?

– При чём тут дети? – озвучил Рюрик свою последнюю мысль. – Что вы такое говорите-то?

– Щенок – это тот же ребёнок. Неужели непонятно? Ему нельзя никакие пельмени! Я потом ещё принесу, кормите его спецпитанием, будьте любезны!

– То есть вы будете теперь всё время к нам ходить? – ужаснулся Тарасов.

– Буду, – отрезала соседка. – Пока не смогу убедиться, что щенок достаточно вырос, и вы уже не сможете его угробить.

– Невероятно! – возопил Рюрик. – За кого вы меня держите? Я что, без вас не соображу, что надо делать?

– Вы прививку сделали? – перебила его блондинка.

– Зачем мне прививка? – ахнул Тарасов. – У него нет бешенства. Это нормальный, здоровый щенок. У него даже зубов нет, так что он меня и укусить-то не может.

Он возмущённо посмотрел на соседку. Надо ж – такую чушь сморозить. Прививка какая-то…

– Щенку, – раздув ноздри, процедила блондинка, всем своим видом демонстрируя, как её бесит непонятливый сосед. – Щенкам делают прививки. Вам уже поздно, ничего не поможет.

«Вот стерва», – прорычал про себя Рюрик, а вслух медовым голосом проворковал:

– Без вас разберёмся. И вообще, вы нас задерживаете, нам гулять надо.

Про выгул он вспомнил только что, судорожно соображая, как избавиться от непрошенной визитёрши. Ему вдруг стало неловко, что она тут вся такая причёсанная, в аккуратном костюмчике, а он в линялой домашней футболке и шортах, из которых торчат волосатые конечности. Чёрт знает что! А потому что не надо врываться к людям без приглашения. Корм она принесла…

– Гулять? – совершенно обморочным голосом переспросила блондинка.

– Да, – язвительно ухмыльнулся Рюрик. – Вы не в курсе, что собак надо выгуливать?

– Вы ненормальный, – прошептала девица. В её голосе не было и намёка на издёвку, только обречённая усталость. – Его нельзя выгуливать.

– Ой, вот не надо ерунду придумывать. Если вы думаете, что у меня нет поводка, то страшно вас удивлю! Я купил шлейку, так что не убежит ваше сокровище. Пардон, моё сокровище, вы ж от него открестились, – вредным голосом просветил её Тарасов. – Вы выйдете или желаете посмотреть, как я переодеваюсь?

– Нельзя выгуливать щенка, пока ему не сделаны все прививки, – повысила голос блондинка. – Не смейте его никуда водить! Хотите, я привезу вам на дом ветеринара, если вы не можете сами сходить к врачу?

– Не нужен мне ветеринар, – оскорблено огрызнулся Рюрик. – Я не лошадь, терапевтом обойдусь.

– Ах, просто бездна остроумия. Надеюсь, вы меня услышали и не будете рисковать. Если вы потащите его на улицу, это будет совершенно безответственно. – С этими словами блондинка как-то совершенно по-военному развернулась и ушагала из квартиры.

– Отлично, – пробормотал Рюрик. – Хотя бы ушла. Ну, ладно, не пойдём гулять. Не больно-то и хотелось. Лучше поищем красивых девушек, да, малой?

Щенок невнятно тявкнул и начал вырываться. Стоило только опустить его на пол, как найдёныш устремился в кухню. Кажется, он начал обживаться и запомнил самое главное – где стоит миска.

Пельменями Тарасов его кормить не стал. Вернее, одну пельмешку положил, но животное вдруг разразилось таким трагическим визгом, что пришлось налить в миску молока и накрошить булки. Аппетит был испорчен.

Тарасов опасливо смотрел на пельмени и размышлял, с чего это щенок так разнервничался. Может быть, он учуял там своих родственников? Или ещё что-нибудь пострашнее?

– Да ну, чушь какая, – мотнул головой Рюрик. – Что мне теперь, выбрасывать их, что ли?

Он посмотрел на возмутителя спокойствия. Тот уже вылизал миску и валялся радом на боку, тяжело дыша раздувшимся пузом.

– Обожратушки, – констатировал Рюрик, в очередной раз подумав, что придётся покупать электронные весы. Кормёжка на глаз могла закончиться плохо. Всё же не зря умные люди составляли целые таблицы, в которых до грамма указывали порции. Щенка, кстати, тоже следовало взвешивать.

Пельмени он всё же выкинул, решив не рисковать.

Смотрины Татьяниных женихов Рюрик не любил. В такие моменты он ощущал себя вздорной, придирчивой тёщей, выискивающей в дочкиных кавалерах дефекты. Иногда Тарасов пугался, что какой-то внутренний барьер не позволяет ему отпустить ситуацию и дать Татьяне сделать выбор. Он словно сам не желал её упускать. Нет, никакую женщину он в Ханиной не видел. Не стоит думать, что он что-то такое планировал для себя. Хотя наглая Ханина иногда, совершенно не смущаясь, говорила, что, если так никого и не найдёт, а Тарасов будет свободен, она родит от него ребёночка, чтобы выполнить своё женское предназначение. При этом физиономия у неё была такая, словно она соглашалась съесть дохлого червя или суп из неощипанной вороны – подвиг планировала, не иначе. Рюрику от таких перспектив тоже становилось тошно. Танька для него была как сестра. Нет, конечно, она была роскошной девицей – волосы, фигура, улыбка, ей бы в кино сниматься, а не заместителем директора работать. Ханина всегда была яркой, как большинство брюнеток. Она притягивала к себе внимание: если хохотала, то громко, если злилась, то так, что закладывало уши, если любила, то… Наверное, это она тоже делала здорово. Тарасов помнил лишь тот давний поцелуй, когда они оба, юные и неопытные, решили научиться целоваться, ну и что-то такое закрутить типа романа. Хорошо, что мама вовремя пришла. Целовалась Танька тоже классно. Она была импульсивной, эмоциональной и самоуверенной. Бой-баба, да, наверное, именно так можно было её охарактеризовать кратко. И Тарасов с трудом представлял себе мужчину, который сможет удержаться рядом с Татьяной, сделав её счастливой.