Текст книги "Повелитель времени"

Она вышла на широкий, освещенный солнцем бульвар. Раньше у нее были связаны неприятные воспоминания с этим местом. Она была повержена, опущена и изгнана. Теперь, спустя 10 лет, она шла по бульвару, освещенному солнцем, словно заново родившись. Солнце било ей в глаза, ветер дул в грудь, развевая колышущиеся на ветру густые волосы каштанового цвета. Она чувствовала себя свободной. Люди, сидящие на лавочках, приветливо беседовали между собой, дети катались на самокатах. Мимо проводили лошадь. В красивом нарядном седле сидела девочка с победным видом. Ее улыбка излучала счастье и благодарность. Она шла вперед, потому что знала, что ее ждут. Особенно сейчас она стала осознавать это все полнее. И ничего не было важнее этой полноты.

Золотистая листва, тронутая позолотой лишь наполовину, переливалась на ветру, создавая невероятной красоты танец осенней свежести и строгой выцветающей гармонии. Богатство цветов листвы постепенно сменялось все более невероятными узорами как на вымощенном плиткой бульваре, так и на танцующих ветвях деревьев. Особенно гармонично и прекрасно смотрелись клены: они всегда наиболее полно играют цветами осени. Это ее любимое время года, здесь ничуть не хуже, чем в лесу, где она любит бывать. Однако, в лесу можно не стесняясь рассматривать каждый лист, каждую прожилку, их уникальность, вдыхать их аромат. В лучшее время она собирала целые букеты, и они были дороже, чем букеты из любых цветов.

Катрин шла в свой любимый магазин за заказами для дочек. В последнее время наука шагнула вперед так, что успеть за ней было иногда довольно затруднительно для человека за тридцать, однако, она быстро адаптировалась, еще и благодаря обрушившемуся в 2020 году карантину по коронавирусу. Она зашла в просторное помещение. За прилавком сидела девушка немногим моложе Катрин. Слева парень осматривал свою избранницу, примерившую бабушкин халат.

–Ну что, как тебе? Хорошо ведь?– чувствовалось, ей было довольно только того, что он здесь с нею, пошел за покупками и ждет ее.

Парень равнодушно кивал ей, но взгляд его говорил многое.

Катрин быстро распаковала парку для старшей дочери: прикинула, ну вот, если ей маловато, для Нины самое то. Сейчас вся молодежь ходит в парках. Понравится точно. Когда Катрин была подростком, мама купила у челночников кожаную куртку, которая была почти сразу испорчена котом. Это Катрин хорошо запомнила. Ей хотелось показать матери, что она состоявшаяся женщина и притом все помнит и ценит. Распаковав свою косуху, осмотрев ее и принюхавшись, она закрыла занавеску в дальней кабинке. Это конечно не вернет те годы, но зато наполнит новыми красками настоящее.

Хотя… настоящее было бы не полным без того мира, окунаться в который нравилось временами Катрин, и она ничего постыдного в этом не видела. Наоборот, этот мир давал ей сил жить дальше не только как функциональное звено в бесконечной цепочке жизни, но и как индивидуальность, имеющая право на свои мечты.

На обратном пути время как будто остановилось. Катрин предвкушала уже, как играет новыми игрушками с младшей дочкой, вспоминала, как они весело гуляли накануне на здешней детской площадке, несмотря на карантин.

Как она нашла ключ к счастью и пониманию жизни? Она пережила этот кризис среднего возраста. Пришло понимание, что со многим нужно смириться, всё взаимообусловлено и за все нужно платить. И тем интереснее жить, чем отчетливее осознаешь, что далеко не всё поддается твоему контролю, и ты вообще не можешь сказать, что будет завтра.

Закрыв за собой дверь на все возможные замки (а с недавнего времени она закрылась от всего мира), Катрин включила ноутбук, чтоб ощущать себя все таки частью социума в социальной сети. Она угостила свою птицу гранатом, купленным в сетевом супермаркете, заварила свой любимый кофе с булочкой и села смотреть на птиц, слушая свое любимое диско 80.

Дети сегодня были у бабушки, и женщина могла спокойно скоротать денек, побыв наедине с собой.

После смерти мужа, случившейся так внезапно полгода назад, она приобрела устойчивую ненависть не только к врачам, но и к имеющим власть, допускающим такое халатное отношение медиков к пациентам. Временами депрессия усиливалась, и ей казалось, что вот уже она сейчас замерзнет, но нет, на помощь всегда приходил ее личный уголок пространства вне времени. Где властительницей времени была она одна. Иногда даже ей казалось, что и не было всего того, что между ними было. Но, видя их прекрасных детей, никто не посмел бы этого даже предположить. Катрин все больше стала задумываться, а что там, за гранью? Куда ушел ее Александр? Она его спрашивала, но он в этот момент, выйдя из комы в последний раз, будто хотел это скрыть. И все же, стать пищей для червей Катрин не хотелось. Она была выше этого по всем показателям.

Пообщавшись с птицей и быв ею обглоданной (а жако так выражают свой птичий характер) , она почувствовала себя живой, привыкая к боли от царапинок.

Сегодня ничего не хотелось. Только обратиться к Повелителю времени. И она обратилась, уснув до утра, сон только-только стал восстанавливаться, после столь тяжелой травмы.

Иногда приходят сны. Это сразу понятно, что именно приходят, а не находятся внутри. Даже и не всё помнишь, что снится, только ощущения после сна хорошие, настроение доброе и всё хочется делать. Даже так сразу и не переделать. Как будто кто-то дает энергию. А бывает сон, просто сон как отрывок чего-то из памяти.

Катрин встала бодрая и наконец-то выспавшаяся. Заботливая бабушка, мама Катрин, сегодня привезет младшую дочку в садик, а с остановки их встретит Катрин. Старшая сегодня доедет до школы сама. Таковы вот были ежедневные заботы. Когда все дела были спешно сделаны, женщины разошлись каждая по своим личным делам. Они очень сблизились после смерти Александра. Но Катрин все равно еще не могла, видимо, в силу своего возраста, понять свою мать. Эта проблема естественна, она и порождает любовь как путь к примирению. Как ни парадоксально все бы это ни звучало.

Катрин все чаще стала замечать, что становится похожей на мать. Соответственно, чем больше положительных примеров будет перед глазами детей, тем легче пройдет ее старость.

Теперь она включила дешевенький, но обязательно розовый (это цвет девочек) и прозрачный с подсветкой, чайник и включила свою любимую соцсеть, пока ждала вторую порцию кофе. Женщина уложила в рюкзак всё, что было нужно для похода в лес на три-четыре часа. С этим рюкзаком Катрин путешествовала еще подростком, тайком занимаясь проездом автостопом по интересующим ее городам. Это было всё в промежутки между лекциями или же свободные учебные дни. Мама редко узнавала об этом, но когда узнавала, то вела себя «как ханжа». Так считала Катрин тогда. Так, возможно, скоро будет считать ее старшая дочь.

Женщина одела свой походный костюм: в октябре это были форменные камуфляжные штаны от прежней работы в охране и такая же форменная футболка. Верх был засунут в рюкзачок: легкая курточка деми, женщина любила оверсайз.

Налив термос кофе на дорожку, Катрин пошла в лес. Это был ее выходной. Благодаря хорошей погоде, можно было проводить его более результативно (читай-«с душой, не делая уборку дома»).

Солнце приветливо освещало уставшие лица билетеров, ведь женщина шла через платформу, откуда ездила на работу. Свернув в поселок, Катрин углублялась в лес. Лес был не то чтобы большой или глухой. Ни того, ни другого нельзя было сказать о нем. Ведь он весь был испещрен поселками, как лица стариков морщинками. Однако, Катрин его только-только познавала. И все еще могла немного заплутать, как считала сама.

Пройдя церквушку поселка, Катрин направилась к берегу озера. По песку она не пошла. Сразу переодела обувь на сапоги, перенаправилась в лес. Рыбалка в этом году (со смертью мужа) стала неважной, однако, «грибалка» была отменной у Катрин всегда, кроме того, женщина благополучно собирала сборы для чая и лечения. Иван чай, мята, календула, пахучка, тысячелистник, пижма и еще много-много наименований, что и сразу-то позабудешь. Так, она вошла в лес и сразу вынула эмалированный бидончик с цветами и кухонный ножик для картошки, потому что свой грибной ножик она куда-то потеряла.

Что-то опушка была пустая, будто здесь уже обобрали. Хотя и немудрено, ведь пока разведешь ребенка и маму, уж всё соберут с опушки. Но Катрин нравился сам процесс, нахожение в лесу, ее не пугали трудности.

Иногда нежданные воспоминания тут вызывали у нее чувство щемления в груди. Она вспоминала мужа, как они ходили на рыбалку здесь, как он шел, улыбаясь, по стройным дорожкам дендрария, ведя ее за собой. Это было больно.

Потом приходило понимание, что ведь уж ничего не изменишь и включался защитный механизм. А может, он и не любил никогда? Ну, конечно же, так и было.

Стройные сосенки, зеленые даже в октябре, сменялись золотистыми липами и кленами. Здесь были деревья и кустарники всех видов и сортов. Казалось, вот он,– райский лес. В городе-центре промышленной химии СССР такой рукотворный лес– предел мечтаний для людей ее «сословия».

Здесь время как будто играло какие то свои важные игры. Можно было любоваться увядающими цветами осени, либо же выискивать грибочки, забывая обо всем, чего она больше всего и хотела сейчас.

Небо было как никогда прозрачным. Лучи солнца пересекали просеку, проникая как лучи добра в сердца забитых жизнью людей, освещая фрагменты деревьев, в это время суток с очень выгодной позиции для поиска грибов.

Вдруг света стало уж очень много, так много, что кажется, человеческому глазу трудно перенести его и можно даже ослепнуть. Вроде, она дышала, как всегда, значит, процессы все еще шли. Однако, дыхание – это единственное, схожее с прежними ощущениями, что осталось теперь. Она пробовала открыть глаза шире, но понимала, что видит теперь чем-то другим. Или как это назвать, даже не видит, а мироощущает, чтоли.

– С вами всё в порядке?

Катрин почувствовала слева вибрацию, похожую на какое-то движение. Из этой вибрации она понимала отдельные слова, и после столь неожиданного и пугающего происшествия с ней, она даже поняла смысл фразы. Говоря как будто своими губами, как будто как раньше, она ответила:

–Не понимаю…

Она не слышала свой голос.

–Что не понимаете?

–Что со мной случилось?? Что произошло? Я не вижу. Вы меня видите?

Ответа не было.

В голове проносилась куча мыслей: «Я при смерти? Где Александр? Почему я не вижу? Где этот человек? Почему он молчит? Я перестала чувствовать запахи. Где я? Вернусь ли я назад??? Что происходит??»

И все это в одно мгновенье. Или теперь как определять понятие «мгновенье», ведь определители теперь не работают! Когда, когда она попадет домой, и где она вообще, что будет с.. Она не хотела акцентировать на этом внимание, потому что была для детей всем.

Не хотела бы, чтоб… В общем, она «потерялась».

–Мы идем?

–Мама, мы идем?

Высокий мужчина взял ее руку (оу, у нее снова появились руки, и время, судя по всему, снова пошло!).

Теперь она видела. Это был и самый страшный кошмар, и некошмар. Причем она и не знала, смеяться ей или плакать, и как вообще такое могло быть. Она стояла посреди еврокухни. Руки ее были на столешнице. Человек, ей незнакомый, обнял ее сзади и изрек:

–Таня, пойдем?

Все эмоции слились в чувство глубочайшего и всеобъемлющего животного ужаса. Она поняла, что что-то видимо пошло не так. Она, видимо, дала проекцию в другую реальность, видимо, параллельную, и она теперь неизвестно кто и неизвестно еще, когда окажется дома!!!

–Ты сегодня такая странная… Ничего не хочешь мне сказать? Танюш, мы в парк идем? Дети ждут..

О, силы небесные, как его зовут то хоть бы знать. Тогда бы и хоть что-то ответила!

–Да, да. Сейчас только проверю стиралку.

–Я уж проверил. Я с детьми в машине.

–Ага, иду.

И что делать-то теперь?? Что? Что все это значит? Катрин была очень религиозным человеком. Как и у любого на Руси, суеверия рука об руку у нее шли с православными догмами. Но такого…

«Значит, я Танюш. Ок, хорошо. А сколько детей интересно, и как их зовут всех. И главное, что… что со всем этим делать и как долго?»

–Мааам, ты купишь сегодня вату? Мне клубничную!

Это же Катюша! Да, да, это она. Внешне точно она, а внутренне? Материнский инстинкт обмануть вообще можно? «Сейчас проверим»– подумала Катрин.

–Доча, все будет как ты любишь, называй меня как хочешь!– мама всегда так шутила, но какова будет реакция в этой жизни, Катрин конечно не знала…

–Татусик.– С говорком известил очередное имя своей любезной супруги мужчина, посмевший еще и приобнять Катрин.

«Круто, однако,» – подумала Катрин. «Однако, непонятно».

Доча уже смотрела в окно «Шевроле» и чем-то наигрывала, каким-то брелоком или покемоном. Вторая девочка, такая же копия ее Нины, что-то слушала, сидя у соседнего окна.

Так-то, я, честно, хотела же мужа здорового, ну и чтоб он всем заведовал. Но я же даже… Но я же не решилась бы!!!…В смысле, решилась, и себя корю, конечно,… Но было же все нормально. А теперь я даже не знаю, что… Нет, не решилась бы…

–А я вот решился.

–Что, прости?

–Сегодня детей в игровую комнату, и поедем на горках, там новые горки поставили.

–Нет, пожалуйста…

–Но ты же сама предлагала…

–Я передумала. Мы покатаемся на «Ромашке».

–А, может, хоть на «Чертовом колесе»?

–Меня стошнит.

–Ай, ладно, я понял. Не стоит сегодня, да? Хорошо.

Ну, уж если это нормальный муж, то зачем его сразу-то загонять-то? ПравЕльно: надо поберечь. Только не забаловать. А вот как не забаловать, она что-то даже не представляла. И как зовут детей, она вскоре услышала, от них же самих. И день был просто великолепен. Только ощущение дежавю не покидало ее весь день. И как там Нина с Катюшкой?

Вечером дети мирно играли в свои затеи, муж Игорь прекрасно смотрел какой-то сериал по Анимал планет, только не своя она была тут, не своя! Почему ничего не происходит? Почему они не замечают подмену? Кто там, у меня дома? Меня, наверное, ищут. Дети в шоке… А мама, а папа… Что делать?? Она ушла в ванную, включила воду и горько заплакала, навзрыд, слезы душили, но она давила их, чтоб были не красными глаза. Она уже приобрела некую сноровку в этом.

–Ты чего там долго?

–Мама, посмотри на Балди!

–Что там за дз?

Какие приставучие!! А идти-то надо. И интересно, этот Игорь такой и ночью? И что тут поделаешь? Ведь похож же, как близнецы, и что теперь делать? Надо выходить.

–Дети, спать. Мама устала.

–Ага-да. – изрекла Эвелина и погасила свет в своей комнате, продолжая насиловать свой компьютер и наушники.

–Ну паааап!!! – Стандартный ответ, да, ничего оригинального от Ариши.

Но папа уже уводил ее в комнату поменьше с розовыми обоями и укутывал одеялом. Потом взял книжку сказок и принялся читать! Какое поразительное сходство! Но…. Она и так все это знала. Она так налопалась кофе, что уснуть теперь составляло для нее поистине титанический труд. «Надеюсь, он просто сейчас ляжет спать. Да ладно, кого я обманываю?»

Но он лег. Она ворочалась всю ночь, вставала каждые полчаса. Это был настоящий ад. Но чувствует ли он то же самое? Ночью он спит. Какое поразительное сходство! Хрррр…..

И снова ее охватило чувство паники! Приснилась страшная авария, будто Александр едет в машине реанимации. Она даже стонала.

–Что с тобой? Танюсик.

–АААа…

–Танюсь, проснись..

–А, да, сон приснился.

–Кошмар. Ты вся мокрая. И стонала.

–Да, во сне я кричала.

–Я слышал. Что снилось?

–Какой-то бред. Ты сколько уже водишь?

–Ты чего? Учились же вместе….

Такого она не ожидала… В своей реальности она только поступила учиться на права.

–Ну, пусь, давай представим, что у меня амнезия!

–Ты странная сегодня. Мы 20 лет водим.

Оу, никакой аварии, похоже, не будет! Обознатушки!

–Я пойду детей разбужу.

–А мама их уже развезла. Выходной у нас, спи. Всю ночь не спала.

«Мне тут начинает нравиться»– это НЕ ТО выражение, каким я могу охарактеризовать свое стремление попасть домой! К своей настоящей, пусть и не полной, семье. Этого, конечно, можно бы захватить, но это как-то не по-человечески по отношению к его детям и родителям… Хотя… Он, вроде, не безнадежно «утерян»…

–Я уже пойду готовить.

«Совсем не безнадежно утерян».

То, что было на кухне, на готовку походило только изредка. К слову сказать, видимо, голодной была не только Катрин.

–И все же, что тебе снилось? – известил он после. Странное спокойствие, после всего что было «до того».

– Ты все же будь осторожен за рулем.

–Так давай перестрахуемся, и поведешь ты?

–Это слово, не говори его, и поведу я.

–Мне все равно надо в авто магазин.

–Ну ладно. Тогда иди уже в ванную, и я ее займу!

Он что-то пробурчал, пошаркал в ванную. Катрин с аппетитом умяла гренки с яичницей. Как раз, освободилась ванная, когда она смотрела новости, в которых, в принципе, не было ничего нового.

В ванной было налито, как и в ее жизни. И она теперь даже не знала, как все это собрать.

После обеда таки приехал Игорь, долго возился в гараже, так, что она даже стала нервничать. Она уже, в принципе, «горела». Вопрос «Что делать-кто виноват» стал волновать ее немного меньше. Ведь раз ничего не изменишь, то и волноваться же нечего.

–Таанююш, клапана подправили.

–Ты сам, да? А ты автослесарь?

–Опять паранойя, да? А что ты завтра, на работе, скажешь?

УУУ… И кем, интересно, я работаю? И как я буду эту работу, не зная ее, делать?

–Все пончики скупим.

–Чего?

–Ну, завтра, на смене.

Мы вместе работаем. Интересно, как долго? Ладно. Видимо, так надо.

Вечер был такой же, как все счастливые вечера в счастливых семьях. На какое-то время, Катрин даже поймала себя на стыдной мысли, что все то, что сейчас ее окружает, это же и есть ее идеальная жизнь. Только что тогда было ДО?

–Ты инструкцию-то не забыла?– ее разбудил его вкрадчивый шепот.

–Что, а?

–Да шучу я, четыре часа, одевайся.

–А где..

–Я вчера с сушилки снял, а ты не видела? В кухне у плиты.

–Аааа…

Она зашла на кухню, удивлению ее не было предела. Она и тут работала в охране. Как будто все «оттуда» как-то проецируется сюда! Очень странно! Спецовка как раз. Странно. Ну, если это «растаможка», то она справится. А вот водить то она же «там» только научилась!

–Пшли уш… Детей мама отведет. Я поведу?

–Веди..

Тут у него есть мама. Признаться, там у Александра., к моменту знакомства, мамы уже не было. Даже интересно, какая она.

–А какая она?

–Большая и круглая.

–Что?

–Что??

–Прости, я хотела узнать, мама в порядке?

–А что с ней может быть, вставила зубы и довольная. Здоровье ее давно не беспокоит.

–Аа…

«Растаможка» штрафстоянки. Контингент даже более убогий, чем был в приюте, где работала Катрин, с подобным родом контингента. Или ей так уж хотелось домой. День тянулся неимоверно долго. Казалось, можно было доработать уже до отпуска.

–Хочу в отпуск.

–Не ты одна…

–Напомни, я уж забыла…

–В апреле.

–О, скоро полгода! А можно ли?

–А мы поговорим. Может быть, даже премию дадут!

–Ага… На обратной дороге я поведу.

«Это Буратино… Хочу домоооой…»

Но это оказалось еще не всё, после своих смен по 12 часов, Катрин чуть не «взвыла» от суток. Дома она просто легла и уснула с мыслью «а мне вот интересно….»

А если ему в лоб сказать «И не Таня я твоя, меня зовут Катрин!» Да кто же мне теперь поверит! Еще и психолога вызовут…

«Как же смрадно пахнут, тлен…»– подумал Евгений, когда осматривал пепельницу с застарелыми окурками в туалете. Он неделю не был на работе. Жена чуть не съела его за это время, но ему уже давно было всё равно. Он давно уже жил в своем измерении. С тех пор, как родился Миша, он нормально ни разу даже и не выспался. Семья потомственных интеллигентов, а ребенок с церебральным параличем. И ведь не было прецедентов. Он стал очень религиозен. Отношения с женой расстраивались поэтапно. Усугубляясь с пониманием того, что такую степень дцп уже не скомпенсируешь. И он носил свою боль с собой один. Это все же был его мальчик. Его Мишенька, вечный ребенок. Вот уже 35 лет он работал в институте по исследованиям пространственно-временного континуума, но это были чисто теоретические исследования, хотя, профессор вложил туда гораздо больше, чем формальные знания.

– У меня для вас кое-что есть. – известил его ассистент вполголоса.-Пойдемте в туалет.

–Хорошо.

Хоть в туалете и «смердило» окурками, но там не было камер

–В матрице изменения. В расчетах их не было.

–Я знаю. Я это чувствую.

–Что будем делать? Нас посадят.

–Куда? В психушку? Они ничего не докажут.

–Вы серьезно??? У меня семья! Мы работали уже 7 лет!

–У меня тоже семья. С тобой семь лет, другие продержались дольше. Раньше люди не скакали с места на место, юноша.

–Ну…

Он хлопнул дверью. Дверь хлопнула и где-то в глубине лаборатории, которая была похожа больше на какой-то офис из футуристических фильмов.

–Сволочь!! Ты..

Жена профессора, Ольга, ворвалась в здание так, что ее не смогла остановить охрана. Она много лет носила мужу обеды, ее тут знали. Но теперь она была сама не своя.

Она схватила мужа за ворот халата так, что его лицо было теперь на ее уровне, и начала кричать снова, она плевала слюной ему прямо на очки.

–Ты.. Что теперь будет? Ты лишил нас всего. Ты лишил меня моего мальчика! Ненавижу!…

Она бросила на стол обручальное кольцо, вырвалась в дверь, ведущую в холл, и уехала топиться. По крайней мере, Петренко было давно все равно. Он был морально изношен. Он сел в кресло, стал писать на бумаге. Матрица была целая. Неужели есть не одно измерение? Он так не думал. Доктор Петренко был очень религиозным человеком. Может, это ему и мешало. Он-то занимался изучением времени. Нет, это абсурд. Пока его не забрали, нужно всё перепроверить. Он заглянул в сменный журнал. Все было по-прежнему. Никаких пометок. Здесь, кроме него, не работал никто… Но что же произошло? Что спровоцировало образование воронок времени? Их исследования заключались не в этом. Целью было проецирование будущего с наложением на группу объектов без выхода из существующего континуума. Однако, воронки сформировались сами. Беспорядочно. Его опередили. Но кто?

Мужчина смотрел на себя в зеркало, и не узнавал себя. Он понял всю ничтожность адаптированного инвалидного кресла, находящегося за ним. «Нужно побриться. И переодеться. Я одет убого. Что-то произошло». – Подумал Михаил. Нужно посмотреть новости.

Катрин сидела на разложенном угловом диване, прислонившись к его левому валику. Голова ее лежала на подушке. Было тепло и удобно. Дочка гладила ей ноги. Это у них был массаж. Она понимала, что теперь менять что-либо бессмысленно.

–Мам, посмотри, Балди меня сейчас догонит!

–Давай-ка.

–Балди просит решить примеры.

Сволочь никак не мог определить, в чем причина его просчетов, когда сзади его ласково потрогали за спину. Профессор не обратил никакого внимания.

–Петренко, нужно поговорить. Следуйте за нами.

Возражений быть не могло. Профессор подчинился. В соседней комнате сидел человек с кейсом. Они выложили на стол аппаратуру для фиксации показаний. –

–Что вы можете сказать по поводу сложившейся ситуации?

–Я этого не делал.

–Чтоб вы понимали, такую жизнь, какую мы устроим вам и всей вашей семье, вы бы не могли представить в самых страшных кошмарах. Вам лучше дать комментарии, подробно и быстро.

–А вы вообще уверены, что быстрота теперь понятие не эфемерное?

В глазах профессора потемнело от резкой боли. Человек согнул его руку в обратном направлении. Когда боль отступила, он продолжал.

– Мы вели исследования уже 37 лет. С тех пор, как я был аспирантом. Меня всегда занимали вопросы времени.

–Мне не интересны подробности. Быстрее. Как все адаптировать, если исправить уже нельзя? Будет переворот, как его избежать?

–Вмешательство в казуальную цепочку взаимодействий интер физических сил, обуславливающее разрушение причинно-следственных связей в сформировавшихся формах материи, полярная бифуркация времени, смещение точек невозврата, ведущее к необратимым изменениям материи.

– Проще говори.

– Мы не успели достаточно изучить природу этих сил, но последствия их влияния будут развиваться в геометрической прогрессии. Меняется природа вещей и сущность пространства. Однако, остается часть законов, которые ещё продолжают работать так, как мы привыкли…

– К чему это приведет?

–Терминальная стадия  человечества и мира, который мы привыкли видеть до сего дня.

–Это твоих ручонок дело! Чем ты тут занимался?

– Мы изучали матрицу времени и внедрение в пространство генератора частиц, влияющего на ход времени, изменяющего цепочку взаимодействий в отдельно взятом пространстве.

–Вот…

–Мы не генерировали в течение трёх лет. Матрица претерпела лишь незначительные изменения.

–Что будет, если установить матрицу и откатить ход времени до того момента. Ну, сам понимаешь.

– Это приведет к непредсказуемым последствиям.

–Что же вы до сих пор делали? Так вот. Чтобы тебе безбедно существовать с твоей семьей, разработай «откат» времени, и быстро. Потом уничтожишь генератор.

–Что вы несёте? Это ничего не даст.

«Добивается, чтоб я позвонил Джону. Вот и нет! Я до этого ещё не дожил.»

Джон Карнтер был биофизик, они с Петренко общались в 90 годы, когда разрабатывалась теория исследования. Картнер изучал адаптацию организмов к внедрению  стабилизирующих систем. Системы могли вывести организм из терминальной стадии в состояние баланса. Или кажущееся таковым. Петренко не успел это понять. Если бы не все эти события… Но он был очень религиозным человеком. И сейчас ему захотелось исповедоваться.

«Интересно, как они это сделают? Пустят газ? Электрический стул? Или просто пристрелят?» И тут профессор выпалил просто, в лоб:

– Мы приехали, голубчик!

– Чтоб завтра у меня был план, старик. Или твоему сыночку конец.

–То есть, ты настолько милосерден?

–Чтоб завтра утром ты был здесь, а вечером приеду я.

Джон уже давно, с 75 года, занимался, вкупе со своим компаньоном, исследованием трансплантации стволовых клеток в кибернетические биоаппараты. Потому они использовали аватары, выращенные из днк живых реальных людей. Таким образом, они достаточно продвинулись в этой области, настолько, что с неоперабельной опухолью, Джон жил уже как минимум десять лет. Утром, а у нас вечером, раздался звонок профессора Петренко.

–Привет, Джонни. Как твое здоровье? Как жена?

– Привет, Ген. Здоровье держится. В отличие от жены. Спасибо. Давно ты не писал.

– Я устал. Джонни. От всего.

–Чего ты хочешь?

–Ответов на вопросы. Мне нужно успокоиться.

–Конкретизируй.

–Джонни. Ты в курсе, что случилось.

–Это по твоей части, Гена.

–Теперь не только.

–Неужели.

–Сам знаешь. Проблема стала глобальной. Скоро наступит хаос и анархия.

–Это понятно. Ты думаешь, скоро все кончится?

– Ты можешь помочь, друг.

–Как?

–Нас слушают?

–Ты знаешь.

–Джонни, я знаю, ты внедряешь живую материю в неживую. Ведь это та область, которая осталась нетронутой почему-то. У нас есть шанс.

–Прямо так? Неужели, ты не боишься говорить об этом? И ты думаешь, мне позволят это сделать?

–Джонни, у нас – уже позволили.

–Прощай, Гена.

–Стой, Джон! Ты не понимаешь, чего мне это стоило. У меня сын…

– У меня тоже был…

На той стороне провода связь оборвалась. У профессора сердце тоже чуть не оборвалось. Вот он, Михаил, здоровый, сидел в кухне с его Ольгой, такой, какая она и была в юности, когда он ее полюбил. Она улыбалась, и морщинки у ее раскосых глаз, зелёных, как первая зелень в мае, и глубоких, как омут, становились похожи на косметические стрелки, а не на глубокие морщины угрюмой старой женщины, как пару дней назад. Она была его. И его Миша. Профессор отвернулся от них и беззвучно заплакал.

Катрин сидела всё на том же стареньком угловом диване. Давно уж она поняла, что что-то произошло, и что это ее семья. Но вот что ее занимало: понимал ли это Игорь?

Его голова лежала у нее на коленях, она гладила его русые мягкие волосы. Он закрыл глаза.

– Игорь…

– Танюш..

– Ты меня любишь?

–Да

–Меня любишь?

–Ты у меня одна, словно в ночи луна… Знаю, что-то случилось. Если что-то случится, то ты не бойся. Мы всегда будем вместе.

Она ему не ответила. Она знала, что случится. Случится, потому что уже происходит! Потому что не может всё так быть хорошо. Потому что она не достойна.

Она узнала, что всё даже лучше. У ее сестры теперь есть дети, муж, и ее мама теперь проводит много времени и с ними в том числе. А, кроме того, сегодня они все в 5D , они могут позволить иметь его дома,  все дети – у ее сестры с мужем. Она до сих пор не могла привыкнуть к такой разгруженности, и даже подумывала уже увеличить нагрузки в своих тренировках. Только одно осталось неизменным: пока никаких диет. Она до сих пор продолжала заедать стресс.

–Хочу пончиков.

–Пойдем купим.

Вот как! Так просто, пойдем! А в прошлом такого «пойдем» было не дождаться даже в теории!

На улице происходило странное. Толпа каких-то вооруженных парней резко двигалась в направлении главной улицы. Тут и там были такие же кучки молодежи. Люди были недовольны. Точнее, они были возмущены тем, что происходящее никак не комментировалось властями. Люди просто исчезали. Причем, их помнили. Но их не было. Помнили не один человек, поэтому об их существовании можно было сказать всем тем, кто о нем знал, то есть, объективно. Но их не было…

 Люди требовали объяснений.

Включился громкоговоритель. Татьяна испугалась, как только увидела эти толпы. Она набрала маму. Мама не отвечала. Это была их идея! Как можно было их отпустить? Вроде, было всё нормально! Всего лишь к сестре, в 5D . Они у нее, а кажется, что неизвестно где! Громкоговоритель подкосил ей ноги…

–Внимание! Объявлена всеобщая мобилизация. Чрезвычайное положение. Всем гражданам призывного возраста явиться в воинские части. Всем работающим в охранных организациях, имеющим лицензии, явиться в воинские части. Неявившихся ждёт принуждение. Повторяю!

Сердце больно кольнуло. Неужели настолько? Вот было же всё хорошо…

Сейчас это казалось невозможно. «Симбиоз» давно уже вел разработки по внедрению органики в неорганику. Но как было создать систему, не зависимую от происходящего? Профессор не вел соответствующих разработок, однако, знал, кто их ведёт… Стабилизировать систему… Удержать мир на грани развала и оформить начало следующего этапа существования человечества, не покончив с ним. Создать бессмертный аватар, который не способен исчезнуть. Это сейчас казалось решением. Перенос в киберпространство был против моральных принципов Евгения Петренко. Однако, при тенденции к переходу людей  в небытие (или в параллельную вселенную??) Это казалось выходом. Этакий «инкубатор неуязвимости». А-ля «ну-ка возьми меня, попробуй». И имеющие человеческое тело, и не имеющие его. То есть, вопрос встал о переносе частицы души. Точнее сказать, встал он только для Петренко. Остальные «не парились». Они просто желали создать себе неуязвимые копии с существующей памятью. Чтоб жить во что бы то ни стало и не зависеть от времени. При этом всех узнавать. Это было задачей имеющих власть. Потому что уже стало очевидно, что вернуть мир в глобальном плане в прежнее русло уже не получится… Матрица, как ненужный элемент чего-то устаревшего, просто валялась на столе в герметичном футляре. Люди сохраняли свою эгоистическую сущность. Пока люди… «Это тупик»– крутилось в голове у Петренко. Зачем тогда они обратились к нему? Это не его область. Но разговор, состоявшийся накануне с человеком, посланным «сверху», расставил все точки над ,,i,,