Текст книги "Царица горы"

2

Однажды, когда родителей не было дома, она разделась донага и подошла к большому зеркалу в гостиной. Ее бедра совсем недавно призывно и обольстительно округлились, это случилось так быстро, Рита даже не успела заметить; она преображалась каждые полгода. Грудь по-женски налилась. Ноги были ровными и стройными. Тело – гибким. Недаром она занималась бальными танцами и плаванием. Рита себе нравилась. Она повернулась вокруг себя – один раз, другой. Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. Не так давно она сделала интимную стрижку, как у эротических моделей. Благо в Интернете примеров много, на любой вкус. На всякий случай. Рита понимала, что еще немного и ей придется раздеться перед своим принцем. Как же ей хотелось приблизить этот день! Нарочито покачивая бедрами, – а на танцах этому учили, – Рита подошла ближе к зеркалу. В карих глазах с янтарным отливом блестели веселые огоньки. Улыбку было не прогнать с губ. Она вновь отошла подальше. «Несомненно, я привлекательна, – думала Рита, не совсем еще понимая себя, но обо всем догадываясь интуитивно, – даже очень хороша. Очень-очень! Мужчины должны сходить по мне с ума…»

В мыслях она вовсе не была невинной. Рита засматривалась на мальчиков, причем на многих, а мальчики на нее. Ей уже давно хотелось прыгнуть в любовную лодку, в которой плавают наперегонки взрослые люди, и отправиться как можно дальше от детства. С тремя ребятами из разных компаний под пиво, вино и сигареты она целовалась взасос. Жадные руки одного из юношей уже исследовали ее ладное, полное энергии и желания тело. Но дальше этого пока что не шло. Это все были не те молодые люди. Так, провести вечер-другой и сбежать. Рита ждала большего, того, что увлекло бы ее, а в первую очередь – сердце, душу.

Всю ее без остатка.

Тогда у Риты и случился первый роман. Все в должный срок. И долгожданное бóльшее, как всегда бывает, пришло внезапно.

Она заканчивала девятый класс. Май был на исходе, впереди грезилось жаркое лето, полное приключений. Рита шла в булочную, когда что-то стиснуло ее в талии, она едва успела вздохнуть, а ее уже закружили, подняли к самым небесам. Стоило Рите опуститься на землю, обернуться, как она, еще не решившая, обидеться или испугаться, сразу узнала его. Это был Андрей Батюшков по прозвищу Лось, о нем мечтали все девушки в школе. Баскетболист, задавала. Лось жил в соседнем дворе. Забегая к подружкам, Рита часто засматривалась на высокого, легкого в игре плечистого парня, которому обойти противника на площадке и забросить мяч в сетку было самым плевым делом. И потом – Лось имел личный транспорт. Колесил по всей округе на новенькой красной «Ямахе».

– Ты ведь Рита? – спросил он.

Грудь ее все еще взволнованно вздымалась.

– Хватаешь девушку, а сам не знаешь, как ее зовут? – ответила она вопросом на вопрос. – Класс.

– Ну Рита, правильно?

– Только без ну. Просто Рита.

– Согласен. Меня Андреем зовут. Тоже ведь знаешь? – снисходительно улыбнулся он.

– Знаю, – призналась она и залилась румянцем, который выдал ее с головой.

– И кликуху мою знаешь?

– Знаю – дурацкая.

– Почему?

– С такой кликухой рога могут вырасти, вот почему! Проснешься однажды утром, подойдешь к зеркалу, посмотришь на себя – и с копыт.

Лось громко заржал. Даже стайка голубей, собиравшая рядом с ними хлебные крошки, шарахнулась в сторону.

– А ты веселая, «просто Рита»!

– Стараюсь.

Он хитро прищурил глаза:

– Пойдем вечером в кино?

За такой вопрос все девчонки в школе отдали бы полжизни.

– Пошли, – ответила она. – А на какой фильм?

Андрей поморщился:

– А разница есть?

– Не-а, – покачала она головой.

– Тем более. Разберемся на месте. Я заеду за тобой в семь, нормально будет?

– В самый раз, – кивнула Рита. – На дороге за моим домом.

– Не хочешь, чтобы предки увидели?

– Много будешь знать, скоро состаришься.

Он поднял руки:

– Нет вопросов, «просто Рита».

В этот вечер она должна была сделать многое: выучить уроки, написать материал для газеты, прочитать главу из важной для нее книги. Все было отложено ради такого свидания, внезапного, долгожданного. Тем более что Лось учился в одиннадцатом классе, был старше на два года. А вот остановил взгляд на «малолетке».

Она решила поразить Андрея, завести его. Женское начало уже взялось вершить ее судьбу. Рита надела старые, вытертые добела джинсы, из которых выросла совсем недавно, еле влезла в них, едва втиснулась, зато как они облепили ее ноги, и приталенную джинсовую рубашку! Лифчиком она пренебрегла, рубашку расстегнула на несколько пуговиц от ворота только на тропинке, когда шла к дороге и уже видела за густой зеленью хорошо знакомый красный мотоцикл.

– Выглядишь – супер, – восхищенно сказал Андрей, когда она подошла к нему. – Просто конфетка.

– Спасибо.

– Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле позади водителя?

– Нет, – замотала она головой.

– Что ж, тогда будешь учиться. Самое главное, держись за меня как можно крепче. И шлем надень. – Он отцепил запасной шлем и протянул его Рите. – Дай-ка, я затяну его покрепче, чтобы не слетел.

– А может?

– Всякое бывает, когда с ветерком.

Она надела ярко-красный шлем, Андрей заботливо подтянул ремешок у нее под подбородком.

– Не больно?

Близость его рук волновала ее.

– Нет, нормально.

– Хорошо, а теперь запрыгивай и держись за меня. – Он тоже надел шлем, но черный, который держал между ног. – Держись крепче, это не шутки.

Рита перекинула ногу через кожаное сиденье, уселась поудобнее, вцепилась в мускулистый торс водителя. Лось газанул, отжал сцепление, и мотоцикл, ожив и заревев под ними, бешено рванул вперед, буквально полетел. У Риты разом перехватило дух, но она успела громко выдохнуть всем своим естеством:

– Кайф!

– А то! – отозвался ее вожатый. – Что еще будет!

Какой шел фильм, и впрямь оказалось не важно. Боевик с погонями и стрельбой, оглушительным грохотом, который был им только на руку. Лось купил билеты на самом дальнем ряду, где никто не сидел. Уже в самом начале фильма он обнял ее, поцеловал в шею, потом повернул ее лицо к себе и поцеловал в губы. Рита, закрыв глаза, отдалась течению прелюдии любви. Она позволила ему расстегнуть свою рубашку почти до ремешка джинсов, и уже скоро у нее кружилась голова от прикосновений горячих ладоней, от собственного желания, готового свести с ума. Именно этого она и ждала – этих рук, поцелуев, объятий и слов. А говорил он настойчиво, искренне шептал ей на ухо: «Ты лучше всех, котенок, ты – волшебная, ты – супер, хочу тебя…» Иногда нет для женщины ничего лучше самых простых, тертых-перетертых слов. Главное, чтобы шли они от всего сердца.

Андрей Батюшков точно не лукавил.

Объятия их продолжались в садике у ее дома, потом в подъезде. Рита понимала, что попала в тот самый волшебный любовный вихрь, из которого уже нет пути назад – только вперед. И она готова была лететь, отдавшись этому порыву, безоговорочно положившись на судьбу.

Через пару дней, в пятницу, Андрей сообщил, что его родители уезжают на дачу на все выходные. Это означало только одно: они останутся вместе. И если у Риты получится умело соврать, то они смогут провести вместе ночь. Ради такой перспективы Рита нашла что сказать: экзамены на носу, дел невпроворот. Она переночует у подруги, они вместе будут готовиться к экзаменам по истории и литературе. Простая ложь и банальный предлог сделали свое дело – ее отпустили. Учиться.

И в ту ночь она училась на неширокой кровати Андрея Батюшкова по кличке Лось. Правда, кто еще и кого учил! Как и все ее ровесницы, Рита уже вдоволь насмотрелась порнушки по Интернету. Изучила, как ведут себя смелые и бесстыдные юные дивы, которых вожделеют миллионы мужчин по всему миру. Они были всего на три-четыре года старше ее. Раздевшись, она нырнула к нему под простынь, обожгла его прикосновениями и поцелуями. Тело желанного мужчины само обожгло ее, – такая близость, случившаяся в первый раз, сладко мутила разум. Потом она потянулась губами от его груди к животу и ниже, сразу ощутив, как тело его напряглось, подобно крутой пружине. Очень быстро простынь оказалась сброшена с кровати. И когда Андрей сгреб Риту жадно, задыхаясь от желания, она, обхватив его ногами, отдалась этому порыву без остатка. Просто отключила голову, заставила забыть себя, что она пока еще просто девчонка, и устремилась за своей природой, желаниями, которые ненасытно и жарко будоражили ее воображение, все естество. И если Рите было немного больно, когда желанный молодой человек взял ее, то она не подала вида, только закусила губы. Все, как и должно было случиться в первый раз, закончилось быстро. Но поцелуи и объятия не заканчивались, и второй раз последовал вслед за первым. Только теперь она, Рита, оказалась сверху, вцепилась Андрею в плечи и, двигаясь, смотрела ему в глаза. Как ей было важно понять, что он сейчас чувствует – ей хотелось завладеть им полностью, без остатка. И это у нее получилось. В последний момент он схватил ее и прижал с такой силой, что мог бы раздавить, а потом долго удерживал, пока у нее не перехватило дыхание. Но своего она добилась. Потом Рита долго отдыхала на нем, слыша всем телом, как бешено бьется его сердце. У нее тоже пульсировало все внутри. Наконец, взмыленные и счастливые, они отвалились друг от друга.

– А кроватка у тебя узенькая, – обернулась к нему Рита. – И тотчас прыснула: – Как в детском саду.

Андрей хохотнул и приподнялся на локте.

– Теперь куплю другую, – хрипловато заверил он. – На двоих.

– Я не против.

Он поцеловал ее в ключицу, в щеку. Свободной рукой обхватил бедро, повернул к себе… Но что-то было не так. Любовник выглядел смущенным.

– Что такое? – спросила она.

Андрей только что провел рукой внизу ее живота.

– Я думал…

– Что?

Он поднял руку. Даже при лунном свете было видно, что его ладонь и пальцы испачканы темным.

– Это кровь. А я думал, что у тебя не первый.

– Почему?

– Ты была такой…

– Какой?

– Супер, вот какой.

– Нет, я ждала тебя, – честно призналась Рита. – Но я рада, что тебе понравилось.

– Понравилось? Да я просто офигел…

– Значит, это любовь, – польщенная, рассмеялась она. – А теперь я схожу в душ. Надо простынку будет поменять. Ага?

– Ага, – выдохнул Андрей Батюшков. – Иди, котенок, я поменяю.

Все выходные они провели вместе. Счастливые выходные. Рита пару раз появилась у себя дома, была очень серьезной, рассказала отцу и матери, как упорно они занимаются с подругой историей и литературой, как важны для них эти занятия перед экзаменом. Как видно, у их умной дочки все шло хорошо, поэтому и претензий не было никаких.

Как-то ночью они бежали от автобусной остановки – под проливным дождем, сцепившись за руки; смеялись; едва не растянулись в огромной, похожей на океан, луже, в потемках залетев в самую ее середину. Начерпали воды, совсем стали похожи на чертей. Потом он нес ее на руках. За квартал от дома Риты, точно о чем-то вспомнив, Лось быстро опустил ее. Чмокнул в щеку.

– Подожди, я сейчас! – рванувшись в сторону, уже на бегу бросил он. Рита, съежившись, стояла под деревом. И ждала чуда. Он вернулся скоро – как тот парень из старой полублатной песни – с букетом роз.

Лось был мокрый, счастливый, сильный. С исцарапанными руками.

– Прикончил клумбу у супермаркета? – заливаясь смехом, смахивая с лица дождевые капли, спросила Рита.

– Ага, – просто ответил он.

Встав на цыпочки, она потянулась к нему, обнимая за шею. А он, подставляя губы, все дальше отводил за спину розовый букет, чтобы острые шипы не укололи его девушку, любимую женщину.

3

Экзамены были сданы. Лето стояло в самом разгаре. Теперь Рита возвращалась домой поздно. Они не могли оторваться друг от друга. Рита входила в свой подъезд, как и положено, в одиннадцать вечера, но домой чаще всего попадала за полночь – они еще часа полтора целовались на площадке первого этажа. Родителям хватало ума понять, что время не стоит на месте, их дочь взрослеет, рано или поздно у нее должен был появиться любимый молодой человек.

Рита познакомила Андрея с родителями. Лось был поначалу немного застенчив, но потом освоился. Кажется, он понравился ее отцу и матери. Спортсмен, открытое лицо, ясные глаза и улыбка. Одним словом, положительный герой. Главное, чтобы этот незрелый роман, справедливо думали они, не помешал их дочке учиться и стать собой, ведь у нее столько амбиций.

«У меня самый крутой парень в школе, – когда они устремлялись в клуб или в компанию друзей, оглядывая статного спутника, с гордостью думала Рита. – А по-другому и быть не могло».

Лось любил подразнить водителей за рулем своего мотоцикла, Рита, если в такие минуты оказывалась за его спиной, что есть силы прижималась к нему. Потом говорила, что никогда больше не поедет с ним – может один разбиваться, если хочет. Слава богу, ее родители их не видят. Заперли бы дома на полгода. Но потом вновь садилась к нему.

– Хочешь научиться водить мотоцикл? – как-то спросил Андрей. – Тогда и страшно не будет. Честно говорю!

– Хорошо, учи, – кивнула она.

С тех пор за городом, на заброшенном футбольном поле, заросшем репейником и травой, пустых боковых трассах он взялся учить ее вождению. У Лося с тринадцати лет был мопед, и он к своим восемнадцати уже был водителем со стажем, потому так легко и куражился за рулем. Первые два раза он сидел у нее за спиной, и, если было надо, заботливо и четко поправлял ее. На третий раз она уже сама накручивала круги по футбольному полю, а ее Андрей, стоя в середине, как дрессировщик в цирке, отдавал ей ценные указания.

– Тебе еще бы хлыст в руки, – во время передышки сказала Рита. – А мне в огненное кольцо сигать.

– С огненным кольцом подождем, – успокоил он ее.

Рита Сотникова была ловкой от природы. Кто-то – увалень, кто-то – растяпа, а вот она была именно ловкой. Поэтому быстро научилась ездить. Захотела бы жонглировать факелами – и это бы получилось. Втайне от родителей она окончила курсы вождения, трудолюбиво выучила дорожные знаки и уже скоро с ветерком вылетела на свою первую трассу. Рано утром пригородные бывают почти пустыми. Только фуры в основном и катят. Она давала газу, и теперь уже Лось, сидевший у нее за спиной, одергивал ее и просил быть осторожней. Рита смеялась его замечаниям – скорость, как и любовь, увлекла ее с головой.

В конце лета, когда Рита готовилась идти в школу, она обнаружила Андрея мрачнее тучи.

– Загребают меня, – сказал он.

– В смысле?

Они только что приземлились на скамейку в садике ее двора.

– Пришла повестка из военкомата, – вздохнул Андрей. – Этой осенью.

Рита совсем забыла, что у ее друга призывной возраст. Да он и сам об этом не заговаривал, игнорировал будущее, от которого был в двух шагах. Они жили одним днем и жили счастливо.

– А закосить никак нельзя? – спросила она.

Этот термин она слышала уже от многих.

– У родителей нет таких знакомых. И потом, я тебе говорил: отец у меня правильный, обманов не любит. Мол, все служат, и ты служи.

– А если в институт поступить?

– Это надо в такой, где есть военная кафедра, как мне сказали. В Авиационный, например. Но там такой конкурс, что закачаешься. Да и я был не слишком хорошим учеником в школе. Мне больше спорт по вкусу.

Рита загрустила.

– Да, это фигово, – вырвалось у нее.

Он взял ее руку.

– Но я ведь понимал, что придется туда идти. Просто не хотел об этом думать.

– А как же я? – требовательно спросила она. – Без тебя?

– Ты меня ждать будешь, писать, – убедительно ответил он. – А я тебе. Каждый день. Будешь писать мне?

Она привалилась к нему, положила голову на плечо.

– Конечно, буду, глупенький.

Андрей крепко обнял ее.

– Ну, видишь, как здорово.

– Очень здорово, – пробурчала Рита. Она прихватила его за указательный палец. – Столько времени без тебя, Андрюш, да я с ума сойду!

– Ладно тебе. Все ждут. И потом, солдатам увольнительные дают, отпуска. Не в клетку же меня запрут?

– Это тоже верно.

Он с нежностью повернул лицо девушки к себе, поцеловал в губы.

– Наверстаем, котенок.

Наверстывать они решили уже теперь. Андрей снял в соседнем районе небольшую квартиру на месяц, купил надувную кровать. Потратил на это все свои сбережения. Зато теперь они ни от кого не зависели. Рита, хоть ей исполнилось только шестнадцать, заставила родителей отпустить ее. Те были против, но смирились. Спорить с их дочерью было сложно, себе дороже встанет. Андрей дожидался окончания ее уроков, и они ехали на его мотоцикле в свое гнездышко. Газету Рита на время забросила, гонки по трассам тоже. Хотелось подольше побыть вместе.

Заканчивался сентябрь, начались первые дожди. В начале октября Андрею предстояло прибыть на призывной пункт с вещами. Только тут Рита вдруг почувствовала, что ее жизнь вот-вот изменится. Повернет и безжалостно потянет в другую сторону. На проводах в доме Андрея, когда его друзья поднимали тосты, а пиво лилось рекой, она была ни жива ни мертва. Голова кружилась, словно она только что сошла с бешеной центрифуги. Такого с двух фужеров шампанского не бывает. Родители Андрея поглядывали на девушку сына с нежностью и снисхождением одновременно. Нашел ведь себе совсем юную красотку, да надолго ли? Их совместное житье совсем их не радовало. Дети, куда им до взрослой жизни?

Далеко за полночь они взяли машину и поехали к себе.

– Не уходи, – сказала она Андрею ночью накануне его отправки. – Не надо.

Они только что занимались любовью, и теперь, обнаженные, лежали, вцепившись друг в друга. Было в этих объятиях что-то отчаянное и роковое.

– Как это, не уходи?

– Подверни ногу, сломай руку, только не уходи.

– Ты даешь – сломай руку!

– Мне кажется, случится что-то плохое.

– Что – плохое? – тревожно спросил он.

– Не знаю! – вдруг в отчаянии выкрикнула она и отстранилась. – Наш с тобой мир рухнет, рассыплется, вот что случится. Наш с тобой мир, Андрюша!

Он сгреб ее, сжал в объятиях, она попыталась вырваться, но не тут-то было. Из такой хватки запросто не освободишься. Сдавшись и всхлипнув, ткнулась носом ему в плечо. Она ревела навзрыд, плечи конвульсивно дергались. Такой прежде она никогда не была, даже напугала его. И себя тоже.

– Все будет хорошо, котенок, – убежденно сказал он. – Я не позволю случиться ничему плохому. – Андрей поцеловал ее в заплаканное лицо, в мокрые соленые губы. – Даю тебе слово.

Утром она провожала его у военкомата. Никого не стесняясь, они целовались до последней минуты. Не могли надышаться друг другом. В сотый раз признались в любви.

– Отслужу полгода, и к тебе в отпуск на недельку. Потом еще полгода – и опять к тебе, – очень оптимистично пообещал Андрей. – Так у всех бывает. Ты, главное, жди меня, котенок…

Зареванная, Рита поклялась в верности. Обещала писать каждый день. Андрей уверенно сказал, что они поженятся в тот же день, когда он вернется. Хотя можно и в очередной отпуск. Затем была перекличка и команда: «По автобусам!» Призывники уехали. Риту покачивало от горя. Она то и дело хлюпала носом. Ком стоял в горле. Юное сердце готово было разорваться, но не столько от расставания сегодня, сколько от предчувствия беды завтра. Родители Андрея сказали, чтобы она заходила к ним почаще. Рита пообещала.

Как выяснилось уже через неделю, Андрей попал в военно-морской флот. Рита представила его в бескозырке, на фоне бушующего океана, на палубе огромного корабля с артиллерийскими орудиями, и чувство гордости всколыхнуло ее сердце. Но позже ей позвонила мать Андрея, попросила прийти, и Рита стремглав прибежала к ним.

Мать Андрея сказала:

– Писать о таких вещах им не разрешается. Они присягу давали. Андрей передал мне на словах, а я – тебе. Он попал на атомную подводную лодку, сверхсекретную, которая месяцами будет бороздить океаны, и никаких отпусков им не положено. Вот отслужит свои два года, тогда и вернется. – Она вздохнула: – Ну сама подумай, что такое два года? Наши родители своих мужей все четыре ждали с войны и еще не знали, вернутся ли. Но письмо для тебя есть, – она светло и грустно улыбнулась, – там все про любовь. А про любовь, как сказали офицеры, можно и даже нужно.

В тот вечер Рита сидела с его письмом на кровати в своей комнате, потом, прижав его к груди, безмолвно повалилась на бок и поджала к подбородку колени. Так, калачиком, лежала долго-долго. Два года без права увидеться с любимым человеком представлялись воистину вечностью, пропастью, которая так внезапно пролегла между ними.

4

Рита оканчивала десятый класс. Ей только что исполнилось семнадцать. К тому времени у нее уже было достаточно публикаций, чтобы приходить в редакции нескольких городских изданий как к себе домой. Ее недавно приметил местный журнал «Платформа», который уделял внимание острым социальным темам. С начальницей одного из отделов Жанной Елецкой, влиятельной в своей среде дамой лет тридцати пяти, Рита познакомилась на фуршете. Они разговорились, и Жанна предложила посотрудничать с ними. Рита, с ее неуемной работоспособностью и жаждой всего нового, тотчас же согласилась. Тем более что красивая и стильная, остроумная и смелая Жанна показалась юной Рите образцом успешной современной журналистки, какой и она хотела однажды стать. А как, хоть и немного манерно, Елецкая курила длинные черные сигареты! Засмотришься. Таких дам в городской «Вечерке» днем с огнем не сыщешь. Только в крутых журналах.

С одним из заданий вышла особая история. Ей посоветовали написать об парне-фронтовике, прошедшем чеченскую войну и лишившемся в бою ног. Имя у него было такое звучное – Борис Броневой. Теперь, инвалиду, ему приходилось просить милостыню в метро. У Риты сердце сжалось, когда она увидела его в кресле-каталке, с пустыми от колен брючинами. В тельняшке, тощего. Только вот глаза у него бегали как-то странно и блестели чересчур лихорадочно. «Но ведь ему столько пришлось пережить», – подумала Рита.

– Я тут одно кафе знаю, – после короткого разговора сказал парень. – Не посидишь со мной завтра вечером? Там и договорим. Пожалуйста.

Рита не смогла отказать, но сказала:

– Я подружку с собой возьму, хорошо?

Борис пожал плечами:

– Как скажешь.

Вместе с Лерой Ромашовой они оказались следующим вечером в мрачном кафе «Мама, не горюй!», где собирались все местные выпивохи. «Ну и рожи», – прошептала Лера, едва они туда вошли. Борис встретил их немного поддатым, но в чистой рубашке, под которой виднелся уголок тельника, и новых джинсах, подвернутых у колен. Рита села рядом с Борисом – он сам, ловко управляясь с каталкой, отодвинул стул; подружка – напротив. Лера не подавала вида, но морщилась – в кафе смердело. Грязные скатерти; качающиеся, как кораблики на волнах, кособокие столы. Завсегдатаи только подтягивались, подходили работяги. На молодых людей поглядывали косо. Кто-то посмеивался, качал головой. Им принесли пива. Перед Борисом поставили еще и стопку водки. Лера с брезгливостью разглядывала свою кружку, особенно – ободок. Рита, набравшись смелости, отхлебнула. Она журналистка или кто? Все должна попробовать, как вот этот парень, герой, несчастный человек. Все должна испытать.

– За всех друзей, погибших в бою, – бросил калека-Борис и махнул стопку. – Традиция у нас такая, – объяснил он девушкам, закусывая селедкой с луком и хлебом. – У ветеранов.

Рита с пониманием кивнула. Борис взялся за пиво.

– Эх, красотки, ну, красотки! – проходя мимо и тяжело балансируя толстым задом, весело бросила краснолицая немолодая барменша. – И где, Борька, таких нашел, а?

– Не звезди, – огрызнулся боец.

Девушки переглядывались – обстановка была натянутой, Лера просто мучилась, озираясь по сторонам.

– Я только в последний момент того кавказца увидел с гранатометом, – опьянев после двух кружек, рассказывал Борис. – Потом взрыв – и все. – Он так и чертил глазами по Рите, по ее высокой груди, а когда опускал глаза – по бедрам, обтянутым джинсами. – Помню, весь в крови, а в ногах – холод…

После третьей кружки он дотянулся и положил руку на бедро Риты, совсем рядом с низким поясом, и горячо сдавил ее.

– Вы что, Борис? – Рита дернулась в сторону.

– Мы на «ты».

– Ты… что? – повторила она.

– Что-что, разве не ясно?

Лера уставилась на них, еще не понимая, что происходит.

– Ты бы пожалела меня, приголубила, – уперев в Риту темный взгляд обалдевших глаз, выговорил Борис.

– Я так не могу, – замотала она головой.

– А как ты можешь?

– Никак, – ответила она.

– Это почему же – никак? – уже зло спросил калека. – Ног нет, значит, никак?

– Во-первых, у меня парень есть, он сейчас в армии.

– Все вы так говорите. А во-вторых?

– А во-вторых, с какой стати? Я сюда работать пришла.

– Ну вот и поработай немного. – Он еще сильнее сжал ее бедро. – Да хоть рукой, ручкой своей нежной, я не обижусь.

Рита хоть и была смелой, но оцепенела. Все вышло так неожиданно, что она даже не успела решить, как себя вести. Это был не обычный уличный прилипала. До Леры наконец дошло, что к ее подруге нагло пристают, но, будто проглотив язык, она только хлопала глазами, переводя взгляд с Бориса на Риту и обратно.

– Мы уйдем, – сказала Рита. – Извини.

Она хотела было подняться, но Борис перехватил ее руку:

– А ну, стой! – Рита рванулась, но он дернул ее назад. – Стоять!

На его крик оглянулись почти все. Кажется, барменша обо всем знала заранее. Может быть, видела такое не раз. Сцена забавляла ее. Она даже перестала протирать грязную кружку. Пышное тело женщины уже дрожало в такт подступающему беззвучному смеху.

– Отпустите мою руку! – громко выговорила Рита, все же поднявшись и пытаясь вырваться из-за стола.

– Вы чего, вы чего? – глядя на безногого парня, злого, решительного, и тоже подскочив, бормотала Лера. У нее дрожали губы. – Вы чего, вы чего?

– А ты проваливай отсюда, – рыкнул он на подружку. И тотчас забыв о Лере, цепко удерживая рукав кожаной курточки Риты, глухо заговорил: – Стой, стой, стой!

Теперь барменша-толстуха просто заливалась смехом:

– Остынь, Борька, остынь! Не для тебя девки-то! Смотри, какие красотки! – кивала она. – Девулечки! Папкины-мамкины дочки небось! Ты Верку-метлу попроси, она тебя сама отымеет за твой недельный гонорар! – Барменшу просто трясло от смеха. – Только культи свяжет, чтоб не брыкался!

Хохоток загулял по забегаловке – в барменше ценили и гостеприимство, и разудалое чувство юмора.

– Да пошла ты! Пошла ты! – нервно дергая головой, огрызался Борис, не зная, с кем ему воевать. Коляска так и крутилась под ним. – Корова!

Барменша зло засмеялась:

– Ишь, «корова»! Сам-то ты кто? Фронтовик хренов!

Рита все-таки вырвалась, – рукав ее, затрещав, разъехался до самого локтя. Освободившись, она ударила сумочкой Бориса по глазам.

– Скажи спасибо, что инвалид! – отскакивая, выпалила она.

Теперь вся забегаловка, гогоча, пялилась на них – вот представление, и денег платить не надо!

– Ты им не сказал, как ноги под электричкой потерял, когда спиртягой упился? – громко продолжала барменша. – Или забыл? Лапшу на уши вешаешь, Броневой! Ты же Пупкин по батьке своему, алкашу! В майку полосатую вырядился! Клоун!

– Суки! – не слушая барменшу, кричал вслед девушкам Борис. – Я вас еще найду и отымею! Поняли?! На ремешки порежу!

Тяжелое бранное слово выстрелило им в спину.

– Ладно, Борька, кончай балаган, – уже вдоволь насмеявшись и от кашля став пунцовой, приказала барменша. Она утерлась несвежим полотенцем. – Остынь, Борька, остынь, тебе говорю, а не то выгоню. У всякого своя судьба. Тебе милостыню просить, мне за вами, говнюками, кружки мыть и дерьмо собирать. – Он попытался разрядиться еще одной очередью мата, но толстуха уже не шутила. – Остынь – милиции нам еще тут не хватало! Если приведут – ноги здесь твоей не будет! – Барменша усмехнулась. – Обрубков твоих…

Подружки переводили дух на улице. Лера держалась за лицо, точно ее ударили. Неожиданно она заревела – совсем по-девчоночьи, взахлеб.

Рита, которую и саму трясло, прижала ее к себе:

– Ладно, успокойся. Сейчас на тачку – и домой. Вот сволочь. – Она недоуменно покачала головой. – Значит, под электричкой?

Уже в машине Рита взяла подругу за рукав:

– Слушай, я здесь выйду.

– Зачем?

– Так надо. – Она забралась в сумочку. – Диктофон у меня с собой. Тут один дядька живет, хороший. Мне с ним поговорить надо. Он будет дома, я знаю. Он всегда дома – работа у него такая. – Рита чмокнула подругу в щеку. – Пока, завтра увидимся. – И хлопнула рукой по сиденью. – Шеф, останови на светофоре!

На следующий день она вошла в редакцию «Платформы» и смело сказала:

– Материала об инвалиде не будет.

– Как это не будет? – спросила Жанна Елецкая.

– Вот так. Простите меня, Жанна Борисовна.

– Но… я его вчера читала. Твою заготовку. Это хороший материал.

– Плохой, – уверенно сказала Рита.

Жанна не понимала, что происходит с ее маленькой протеже.

– Ты нас подводишь.

– Он – липовый инвалид.

– Как это?

– А вот так. Ему ноги электричкой отрезало.

Жанна закурила длинную черную сигарету.

– Ничего себе.

– Ага. У меня есть замена.

– Какая?

– О гитаристе Иване Степановиче Подрядном. – Она замотала головой: – О мастере, который делает гитары.

– И чем он хорош, этот мастер?

Рита пожала плечами:

– Тем и хорош, что мастер. К нему даже из театра «Ромэн» приезжали – покупали инструменты. Дольский у него гитару заказывал – двенадцатиструнную. Это рассказ и о нем, и о тех знаменитых людях, для которых он работал. Материал тоже на две полосы.

Рита вытащила из сумки распечатанные листы.

– И долго ты над ним работала? – с сомнением глядя на рукопись, спросила начальница.

– Всю ночь, – просто ответила Рита. – И еще день, но это было давно. Полгода назад.

Жанна улыбнулась, взяла распечатку:

– Ладно, разбойница, я тебе верю. Ты ведь плохого не принесешь?

Рита отрицательно покачала головой:

– Не принесу, Жанна Борисовна.

Матерые журналисты просто диву давались прыти тоненькой, но очень смелой темноволосой девушки. И каждый спешил напророчить ей самое блестящее будущее.

Времени писать Лосю почти не было. Рита посылала ему свои статьи…