Текст книги "Догоняя мечту. Сборник стихов и песен"

 
Метель завыла в буйстве за окном,
Как стонет женщина, отдавшись страсти,
И, сбившись в крик, уже грустит о том,
Когда придёт очередное счастье.
Оно придёт с раскатами грозы,
С цветеньем роз, с весенними дождями
И с соком налитых плодов лозы,
Вино которой встретиться с устами
Той женщины, что в лютую метель
Срывалась в крик, как будто с ветром споря,
Желая уместить в свою постель
Приливы счастья с расставаньем горя.
 

Август 2020 г.

 
Твою встречая по утрам
Улыбку на лице,
Я думаю, зиме пора
Подумать о конце.
 
 
И словно первая любовь
Повеет теплотой,
Я прикоснусь к твоей руке
Стареющей щекой.
 
 
Я знаю много вёсн и зим
Меж нами пролегло,
Я верил в то, что был любим,
И было нелегко
 
 
От одиночества страдать
И соблюдать покой,
Пилюли горькие глотать
И пить за упокой.
 
 
Друзей далёких вспоминать,
Их многих уже нет,
Краснеть, что оробел отдать
В райкоме партбилет.
 
 
Я дни считал, их зная счёт,
Часть хочешь позабыть,
Другим заслуженный почёт
На память отложить.
 
 
Из прошлого твоё лицо,
Не ведавшее слёз,
Приносит словно письмецо
Лукавый Дед Мороз.
 
 
Ни в Новый год, ни к Рождеству,
А каждый новый день
Конверты радостно я рву
И, позабыв про лень,
 
 
Я чувствую в листках письма
Страдания губ твоих
И вкус холодного вина,
Что выпит на двоих.
 
 
Листки письма, как календарь,
Здесь даты прошлых встреч.
Дрожанье рук, камина гарь,
Желание увлечь,
 
 
Сбежать с тобою к небесам
И там найти приют,
Чтобы припасть к твоим глазам,
Им прокричать: «Салют!»
 
 
И нет длиннее тех дорог,
Что мы прошли с тобой,
И пусть способствует нам Бог,
Нас наделив судьбой,
 
 
В которой прошагали мы,
И, в темноте ночей,
Остались навсегда людьми,
Не подводя детей.
 

2020 г., Вена

 
Кружит над Веною метель,
Не в первый раз, но всё же.
И над Москвою карусель
Из снега по прохожим
 
 
Метёт, не исчерпав запас
Осадков и напора.
А мы сидим, пьём хлебный квас,
Как средство от запора.
 
 
Наведалась метель и к нам,
Забыв Москву и слякоть,
Располагающую к снам
Плодов кавказских мякоть.
 
 
Так и живём, день стал длинней,
От снега в белом крыши.
И нам становится грустней,
Остались в детстве лыжи.
 
 
Коньки заброшены в подвал,
В какой уже не знаешь.
Заботы словно снежный вал
Растут. Не успеваешь
 
 
Их все решить иль осознать
И времени так мало,
Но, тем не менее в кровать
Залезть под одеяло
 
 
Так хочется. И крови бег
Смиренно успокоив,
Уйти в себя, как в свой ночлег,
Дела во сне устроив.
 

2021 г.

 
Говорят, не нужны январи
И уже надоели метели,
И поют не так снегири,
Не шумят даже стройные ели.
 
 
Африканский уж грянул бы дождь,
Сок кокосовый в водку для пьяни.
И слетит с облаков новый вождь –
В клубе танцы с игрой на баяне.
2021 г.
 

Весна

 
Весна одела парк в костюм зелёный.
Деревья под листвой забыли про стриптиз,
И в жизнь ещё по-прежнему влюблённый,
Спешу тебе я подарить нарцисс.
 
 
Один из тех, чем клумбы и газоны
Так глаз наш радуют в сиянии лучей,
Но корчится земля меж сталью и бетоном –
Мне хочется стонать от боли вместе с ней.
 
 
Земля родная, вечная, живая!
Как мне обнять тебя и нежностью укрыть
И свежестью цветов в благоуханье мая
Твой старый добрый шар и век наш примирить.
 

Вена, 15.06.2000 г.

 
Соловьи опять запели,
Позабыты все метели.
В парках ветрено немножко
И коляски на дорожках.
 
 
Тишина ушла с зимою,
И расстались мы с тобою –
Просто так, без объясненья
И итогов подведенья.
 
 
Может, просто надоело,
Может, время чувства съело,
Или прошлого забор,
Или просто перебор
 
 
Слёз, страданий, мук, сомнений,
Социальных потрясений.
И взаимное молчанье
Превратилось вдруг в желанье
 
 
Всё забыть. И сны другие,
С ними лица дорогие
Пусть опять нас посетят,
По возможности простят
 
 
Нам игру без жёстких правил.
Я и вправду разбазарил
Многие из нужных слов,
Из зашторенных углов,
 
 
Вырванных из жизни прошлой,
Пусть банальной, но не пошлой.
Ну, а в жизни настоящей
Пожелай глоточек счастья.
 
 
И прости, остыв немного,
Не заказывай дорогу
И казённые дома –
Жизнь расставит всё сама.
 

«Венский журнал», № 12

декабрь 2002 г.

 
Снова слышу: «Прости! Это вовсе не так…»
Ты сказала, что вмиг всё должно измениться.
И повис в тишине вопросительный знак,
И я вдруг осознал: может всё повториться.
 
 
Я стремился давно покориться судьбе,
Грудь позволив сковать цепью чуждых желаний.
Потому я так страстно тянулся к тебе,
Я не мыслил с тобой ни тревог, ни страданий.
 
 
Ты сказала: «Весна, вот и клёны в цвету…»
Ну, а мне всё казалось, что вьюга звереет.
Не могу я твою совместить красоту
С болью в сердце моём, что так быстро стареет.
 
 
Ты приходишь ко мне и приносишь в мой дом
Толь печаль, то ли радость от тайных свиданий.
И не знаю, поверь, сожалеть ли о том,
Что по жизни я шёл без подпольных заданий.
 
 
Что обещано – сделано, может, не в срок,
Возможно с натяжкой, всё же в общем и частном
Мною выполнено, словно школьный урок,
И сейчас, как мне кажется, с рвеньем напрасным.
 
 
Я устал и не надо лукавить себе,
Переделывать мир и рвать сердце на части.
И теперь, покорившись тебе и судьбе,
В волосах твоих гладких ищу своё счастье.
 

2020 г.

Музыка: А. Эйзлер

 
Ты спросишь, почему холодная капель,
Как нежная рука моей щеки коснулась?
Наверно, потому что вновь пришёл апрель,
И май спешит за ним – весна вернулась.
 
 
Открыты настежь окна и сердца,
Журчат ручьи, подобно звонкой песне.
И радости для всех пришедшей нет конца,
И с каждым вздохом мир ещё чудесней.
 
 
На клумбах парков поднялись цветы,
И шмель, жужжа, кружит у их бутонов,
Теперь всё знаменует праздник красоты,
И сумки полные у почтальонов.
 
 
И мне на склоне лет моих вдвойне
Весенний звон капели дарит счастье,
С тобой я наяву, но словно в сладком сне –
Лишь ты отводишь тучи и ненастья.
 

2020 г.

Лето

 
Вступило время в бархатный сезон,
Заполнены отели до отказа,
И в море утопает горизонт.
И в ресторане паэлья, как зраза.
 
 
Тарелок звон, блеск никеля в руках,
И воет детвора от страха многолюдья.
Объедков горы, старики в трусах,
И жир на женщинах мужчин не тянет к блуду.
 
 
Нам «стройка века» не даёт уснуть,
И в этом обвалившемся отеле,
Мне хочется «Авророй» вдруг стрельнуть,
По этой всей галдящей карусели.
 
 
Зачем я здесь, что привело сюда? –
Вопросов кутерьма плывёт в адреналине.
И скачет он в историю, когда
Орлов рвал дверь к своей Екатерине.
 
 
Мне в голову стучал отбойный молоток,
Бесилась в гнев пила, как на лесоповале,
И падала вода по капле на висок –
Да, это было всё, поверьте, не в Цхинвале!
 
 
Какой Цхинвал! Студентов стройотряд,
Быть может «обязательства» штурмует,
А я прораб, но этому не рад,
И голова по каске не тоскует.
 
 
А мне зачем весь этот маскарад
Потёмкинских селений обветшалых?
И, Бог простит, всего я больше рад,
Увидеть вновь московские вокзалы.
 
 
Их запах бьёт до тошноты в лицо,
В них детства крик и боль эвакуаций.
И руки мамы держат письмецо,
И в нём моя ладонь – предвестник перлюстраций.
 
 
Моя ладонь – она найдёт отца
В Саратове, где строят самолёты.
И просьба в ней счастливого конца
Ужастику с высокой смерти квоты.
 
 
Уймитесь все! И грохот кирпича
Пусть не мешает снам в моей постели!
Ведь я в Испании! Здесь можно сгоряча
Найти себе Кармен всего на две недели.
 
 
Всё включено, от танковых колонн,
Их лязга гусениц по улицам Берлина
До кладки кирпича в колесницу времён –
В ней детская ладонь ещё до карантина.
 

Лето 2020 г.

Осень

Музыка: Г. Михайлов

 
Забылась нам давно весенняя капель,
И падает листва, как женщина в постель,
Шальная от любви и вся полна жеманства –
Осенняя пора, багровые пространства.
 
 
Твой кожи смуглый цвет – последний солнца дар,
Ещё какой-то миг – и полыхнёт пожар.
Отброшено белье, и губы ищут смело
В осенней тишине распластанное тело.
 
 
Залитый солнцем пляж мелькнул в твоих глазах,
И боль ушедших встреч, упрятанных в слезах,
И подозрений стон, как выстрел пистолета,
Ищу и не найду в твоих глазах ответа.
 
 
А в воздухе висит лесных пожаров гарь.
Теряет толщину настольный календарь,
И боль утрат уже мы чувствуем острее.
Осенняя пора, и дни бегут быстрее.
 

«Венский журнал», № 4, 1999 г.

 
Случилось так: без встречи – разошлись,
Хотя всё время были где-то рядом.
Взаимным взглядом словно обожглись,
Спешили прочь укрыться листопадом.
 
 
И каждый в осень убегал свою,
В свой мир листвы, пожухлой и багряной,
Чтобы забыться в собственном «раю»
И тихо увядать в той жизни странной.
 
 
И осень та давила, словно грех,
Косила ливнями, цветами вяла.
И безысходность шансов на успех
Обоим ни малейших не давала.
 
 
Судьба, не обещая перемен,
За каждый миг утраченного счастья,
Не предлагая ничего взамен,
Их обрекла на тусклое ненастье.
 

Январь 2000 г., Вена

 
Когда начнёшь отсчитывать часы
И торопиться в ветреную осень,
Коснись руками утренней росы,
Вдохни в себя бодрящий запах сосен.
 
 
Пройдись усталым взглядом по стволам
И, голову задрав, уставься в небо,
И убежать в него попробуй сам,
В карманы положив немного хлеба.
 
 
И, ввысь взлетев под парусом судьбы,
Подставь себя ветрам и бурям странствий,
Впервые с радостью и без следов борьбы,
Причалив к гавани воздушного пространства.
 
 
Пари, кружись в той гавани небес,
Где время не сопутствует движенью;
Летишь без багажа и юрких стюардесс
И где-то там, внизу, ты проплываешь тенью.
 
 
Фантазиям в полёте нет конца,
Весь мир земной лежит, как на ладони,
А мне твоя привиделась коса,
И боль усталых глаз всплыла на белом фоне.
 
 
Как видно, не судьба забыться и замлеть
Под парусом судьбы в гармонии беспечной,
Тебя забыть на миг и перестать гореть
Огнём беспламенным привязанности вечной.
 

26.07.2000 г., Вена

 
Прекрасна осень, хоть и холодна,
И вновь листва все краски потеряла,
Но для себя один лишь отыскала –
Багряный цвет старинного вина.
 
 
Его мы тянем по глотку в себя,
Когда по парку медленно шагаем
И жизнь прошедшую устало вспоминаем,
Завалы памяти неистово дробя.
 
 
Листва безмолвно ластится к ногам,
Смущаясь под своим покровом лёгким,
И мачты сосен, спрятавшись в иголки,
Уходят ввысь, к далёким берегам.
 
 
Безоблачного неба синева…
И дышится легко, нет утреннего зноя,
Приносит солнца луч гармонию покоя,
И, посвежев, трезвеет голова.
 
 
И силы пополняются в запас,
На год вперёд, чтоб в слякоть и метели
С тобою, друг, мы гриппом не болели,
Чтобы огонь внутри нас не угас.
 
 
Чтобы огонь дней юности горел,
Чтоб сплавилась душа с годами грустно,
Чтоб в мире оставаться безыскусно
Самим собой вне времени и дел.
 

14.12.2000 г., Вена

 
Осенний дождь стучит в окно,
Гудит в порывах ветра.
Полено, бывшее бревно,
Всеми цветами спектра
Горит в камине до золы
И холод отступает,
И сон из-за внезапной мглы
Вдруг мной овладевает.
 
 
Так хочется скорей забыть
Тоску, долги, заботы,
Сегодня с прошлым примирить
Под действием дремоты.
Спокойствие вновь обрести,
И мудрых слов значенье,
В обоснованье привести
Судьбы предназначенье.
 
 
Законы логики познав
И тайны сновиденья,
В окне камина увидав
Простое пепла тленье,
Уже без пламени почти,
С золой смешав все краски
Хочу сказать тебе: «Прости
Иллюзии и сказки».
 

2004 г.

 
И снова грусть заполнила балкон,
И ветер листья разметал по парку.
Скорей бы ночь пришла, чтоб завтра спозаранку
Опять всходило солнце, день был жаркий,
Будил округу колокольный звон.
 
 
Ну а пока кручина на душе,
И чувства все застыли на миноре.
Балкона дверь закрой. Пусть не уходит горе.
Никто не должен знать о нашей ссоре,
Мы не в комедии с тобою Бомарше.
 
 
Захлопнет ночь осенний разговор,
И ссоры боль останется меж нами,
Я помню, в детстве мы дрались дворами.
Чтобы покинуть улицу друзьями,
Но где теперь найти мне этот двор?
 

2013 г.

 
Стояла осень у дверей
и падала листва,
И дождь хлестал о мой балкон
не час, да и не два.
Спать не хотелось, сон не шёл,
хоть тьма была вокруг.
И я схватился за перо,
но испугался вдруг.
Я не писал уж так давно
и многое забыл,
А что запомнил, для себя
на память отложил.
И то, что в памяти лежит,
что просится в строку,
Не так легко найти, отдать –
не знаю, как смогу.
 
 
Усталый взгляд скользнул к стене,
к листкам календаря.
Уж сколько времени прошло –
и может быть не зря.
Перо забыв, прошёл к окну
случайно, просто так,
Я произвольно повернул
транзистора рычаг.
И десять лет – то не в зачёт,
забытые слова,
Динамик голос подаёт, стоп:
«Говорит Москва…»
И в горле ком, дыханья нет,
стук сердца, как набат,
И время повернуло вспять
на десять лет назад.
 
 
Знакомый голос рассказал
годам наперекор,
Что виноградники дают
целительный кагор,
Коровы строятся в ряды
на племенной парад,
На Спасской башне бьют часы
который год подряд.
И цифры в голове стучат,
и слов водоворот:
В передовицах из газет –
убой свиных пород,
Стремится диктор досказать
отрывки из статьи,
Как космонавт сказал жене
последнее «прости».
 
 
Рекорд по вырубке угля –
рубеж успешно взят,
Растут удои молока
и выводки цыплят.
Я слышу, сколько кирпичей
отправлено в село,
Мы выше и сильнее всех
любым врагам назло.
Меридианы голос рвал
и параллели сёк,
Витиеватых слов каскад
я всё ж понять не смог.
 
 
Наивность с возрастом прошла,
трезвее стал расчёт,
Но жизнь для каждого из нас
вела особый счёт.
И счёт был этот на года, на сроки,
на зачёт,
И получали мы сполна –
кто муки, кто почёт.
Одни на должности свои
смотрели свысока,
Другим же караульный пост
проламывал бока.
Одни колоннами лились
на праздничный парад,
Людской поток других колонн
спешил в сибирский ад.
 
 
Один инструкции давал,
как танцевать «Жизель»,
Другой был выслан из страны
за тридевять земель.
Один имел права на ложь,
что правдой называл,
Другой другую правду знал
и из-за лжи страдал.
Итак, две правды – две судьбы.
Какую выбирать?
Но голос диктора вещал,
что то – не мне решать.
А лесорубы валят лес
в тайге неездовой,
Освоен метод на полях
квадратно-гнездовой…
 
 
Но десять лет тому назад
решенье принял я,
И вместе с правдой и судьбой
я поменял края.
И уж не десять лет прошло,
а полных двадцать два,
И осень вновь стоит в дверях,
и падает листва.
И новый голос в тишине
даёт в эфир заряд:
Страна в агонии лежит
который год подряд.
И те, кто гнал нас из страны
и закрывал нам рот,
Кто нас учил, как нужно жить
на много лет вперёд,
 
 
Призвав всех к классовой борьбе,
не отступать назад,
Лежать на нужной стороне
разбитых баррикад,
Разграбив, растащив, урвав
российское добро,
Они открыли нам своё
матёрое нутро.
Отбросив сказку-коммунизм,
трезвон благих идей,
Они иллюзию надежд
отняли у людей.
В азарте страсти игроки,
узрев последний шанс,
Они с проворством шулеров
разложат свой пасьянс.
 
 
Запрятав козырную масть
под стол и для родни,
Они рассчитывать могли
на солнечные дни.
И, ваучер в руке зажав,
и кепку отложив,
К народу Ленин зашагал,
по-прежнему плешив.
История пошла назад,
на старые круги,
Теперь уж каждый понимал,
и даже старики,
Что снова поделили всё
одни между собой,
Других осталось лишь поднять –
на новый смертный бой.
 
 
Теперь никто уж не поёт,
что «всё вокруг моё»,
В слезах осталось поминать
ушедшее житьё.
А голос диктора ко мне
уж проникал едва…
Стояла осень у дверей,
и падала листва.
 

1998 г.

 
Закончилось лето, и осень пришла,
И клин журавлиный на юг угнала.
Они улетели с насиженных мест,
О них не напомнит ни камень, ни крест.
 
 
Их память людская не станет хранить.
Лишь крик журавлиный останется жить –
Он будет звучать над изгибом реки,
Где вяжут плоты на воде мужики,
 
 
Где солнце в зените, скотина в лугах
И сено лежит в пирамидах-стогах,
Где всё предвещает уют и покой,
Где лапти плетут, презирая запой…
 
 
Но может случиться, что лютая хмель
Заменит на миг соловьиную трель,
И к старцу заглянет вдруг разум юнца,
И здесь не поможет кусок огурца,
 
 
Ни бочка рассола, ни длинная ночь,
Ни тут же в постели соседская дочь,
Влюбившись по уши в размер бороды.
Она вдруг из ковшика струйку воды –
 
 
Струйку воды, как кристаллики льда,
Плеснёт на лицо и на грудь, где Звезда
Героя труда или, может, войны,
Висела, как память о днях той весны,
 
 
К которой не сыщешь ни тропку, ни путь,
Как смоль на седые виски не вернуть,
Как матери песню, как крик журавлей,
Как друга последнюю просьбу: «Налей!»
 

2014 г.

Слова: А. Эйзлер и А. Мстиславский

Музыка А. Эйзлер

 
Листва летит по парку,
Рука в руке с дождём,
А я хочу под аркой
Быть с осенью вдвоём.
 
 
Тревоги и сомненья,
Свиданья, первый флирт,
Исчезнут на мгновенья,
Пусть осень говорит.
 
 
Осень, ты со мной поговори,
Странное предчувствие любви,
От чего, скажи, быть может это,
Пряный воздух катит бабье лето,
Да летят за ветром снегири
В осень.
 
 
Я жду ответ осенний
Хочу узнать прогноз,
И мне не до ироний,
И до зимы угроз.
 
 
Сжимает холод сердце
Твоих огромных глаз,
А я не смог согреться
В листве осенних фраз.
 

2016 г.

 
К губе прилипла сигарета,
Как быстро убежало лето,
И снова дождь стучит в стекло,
И накопившееся зло
Стремится вырваться наружу:
В зиму, в мороз, в ночную стужу,
Которые вот-вот придут,
И снегом мигом заметут
Дома, дворы, пристройки, дачи.
Конечно, может быть иначе,
И в прах повергнутое зло
Устанет биться о стекло.
И взоры к Богу устремив,
Поймав навязчивый мотив,
И с ним, взывая о прощенье
Сиюминутного влеченья,
К свободе, страсти, томной неге,
Забыв про альфы и омеги,
Пред взором огненным творца
Куском свиного холодца
Вдруг замелькает на подносе,
Исчезнув, как доклад в Давосе
Очередного идиота,
Оставив только звук икоты.
А в урне старой сигарета
Надёжно спрячется от света,
Губ страстных потеряет цвет,
Не выдав осени секрет.
 

2019 г.

 
Отпели лихо соловьи,
За горло осень
Схватила. Руки не твои
Прощенья просят.
И взгляд холодный,
Взгляд не твой,
На всё согласный,
И я с поникшей головой
И непричастный.
Я не хочу причастным быть
К чужим наветам,
Мне бы здоровье сохранить,
Как прошлым летом,
И удержать бы карандаш
Рукой дрожащей,
Чтоб дописать ажиотаж
В стране царящий,
Мир исковерканных страстей,
Игру улыбок,
И губы схватывает клей,
Боясь ошибок.
И кажется уже давно
Все всё сказали,
Чужое нравится вино
Своё изъяли.
И мысли в голову стучат,
Туманом давят,
И пушки много лет молчат,
Державу славят.
Прилавки гнутся от еды,
Полны харчевни,
А мне ночами снишься ты,
Твои деревни,
Твои бескрайние поля,
Заносы снега,
С навозным запахом земля,
Хмельная нега.
Не хочется бросать слова,
Они пустые,
Лишь тихо слушает листва
Сомненья злые.
И стыд теряешь на века,
Как в спальне ширма.
И лишь ломает лёд река,
В Чухрая фильмах.
 

Декабрь 2021 г.

Музыка

«Аккорд не дозвучал…»

 
Аккорд не дозвучал,
На пульт упали руки,
И тяжесть тишины спустилась вдруг на зал.
Но с нотного листа ещё слетали звуки –
Божественный финал крещендо завершал.
 
 
Маэстро не дышал,
Но руки пульт сжимали,
Сердечную струну стон музыки прервал.
Улыбку на лицо из палевой эмали
В подарок он от смерти словно принимал.
 
 
Улыбка на губах,
Лицо в блаженстве вечном,
Застыла доброта в несказанных словах.
И на одном ему понятном лишь наречье
Он музыке шептал уже в других мирах.
 
 
Он ей шептал одной,
Как шепчутся лишь с Богом,
Прощения моля иль милости большой.
Он в вечность слал слова учительнице строгой –
Признания искал за путь прожитый свой.
 
 
За труд, который нёс,
За первые медали,
За радость партитур, озвученных до слёз,
За то, что звуки в залах с мест людей срывали
Иль погружали их в мир радости и грёз.
 

Осень 1993 г., Вена

«Звучит гитарный перебор, и слышен треск камина…»

 
Звучит гитарный перебор, и слышен треск камина,
В старинной раме, как тогда, ещё висит картина,
Не тронут временем на ней портрет твой юный,
А за окном снег и метель гудят июнем.
 
 
Тех тонких пальцев лёгкий бег увлек в аккордов
сладость,
Сомнения в душу возвратил – былых страданий
радость,
И неразгаданная ты в тот месяц летний,
И первая любовь к тебе осталась и последней.
 
 
В вине забвения искал – не находил и снова грезил,
Грустил, старел, был иногда до неприличья весел,
Но был не понят я тогда портретом в раме,
Героем я остался лишь в грошовой драме.
 

«Венский журнал», № 12

2004 г.

«Уходит ночь, свет рассчитался с тенью…»

 
Уходит ночь, свет рассчитался с тенью,
И утром, как всегда – борьба желаний с ленью.
Но ещё крепок сон в могуществе своём,
И мозг сверлит мигрень в содружестве с вином.
 
 
Подставив голову струе холодной,
Встречаешь день беспечно-хладнокровный.
Концерт Чайковского с Менухиным звучит,
Камин растоплен, и полено в нём трещит.
 
 
Так каждый день привычно наступает:
Диез рояля странно западает,
Настройщик требуется – струны подтянуть,
Забот тяжёлый груз пытаешься стряхнуть.
 
 
Звучит звонок, под дверь летит газета.
Мы в ней хотим на все найти ответы,
Но нет там ничего в колонке новостей,
И вечер близится – пора встречать гостей.
 

«Венский журнал», № 12 2004 г.

«Холодный бриз влечёт меня к тебе…»

 
Холодный бриз влечёт меня к тебе,
Напоминая свежесть близкой ночи.
К нему спешу навстречу, как к судьбе,
В нём путь к тебе мне кажется короче.
 
 
Приходит в память южный летний день…
Нет, это вечер был… Конечно, вечер…
И кипарисов узенькая тень
Густела, предлагая тайну встречи.
 
 
Мелькнуло в сумерках твоё лицо,
Оно влекло задумчивостью милой:
То ль ты покинула воздушное крыльцо,
То ль из волны пришла мечтой бескрылой.
 
 
И я уже ловлю твои уста –
Солёный вкус воды не гасит страсти.
И в небе первая зажглась звезда,
Поставив крест на буре и ненастье.
 
 
И, как в далёкой юности хмельной,
И, в то же время, до деталей близкой,
Я нёс тебя, была ты неземной,
Ты – песнь моя, ты – голос нежной скрипки.
 
 
Ты, не фальшивив, верно тон брала,
А я в твой звукоряд летел строками;
Ты музыкой шальной к себе звала,
Я рифмой отвечал, я жил стихами.
 
 
Я ритм любил, традиций не ломал,
Оставшись навсегда «романтик слова»;
Я с рифмою страдал, «ступенек» не слагал,
Мне музыка стиха была основа.
 
 
Вас друг от друга трудно отделить
Не в бурных маршах жизненной синкопы,
Ни в осени печали утопить,
Упрятав от дотошных телескопов.
 
 
Бывает так: вас путая порой,
У каждой хочется просить прощенья.
Я благодарен вам, что мой покой
Сумели заменить на муки и сомненья.
 

2013 г.