Текст книги "Видимо-невидимо"

Сцена пятая

(Появляется медсестра).

Главврач: Зинаида Аркадьевна, добрый день! Всё в порядке? Вижу тревогу во взгляде.

Медсестра: Пока не знаю, в порядке или нет, но вот что-то не так, это точно.

А должно такое быть или не должно, это вы сами определяйте.

Главврач: Зиночка, успокойтесь. Лучше просто расскажите, что произошло, и мы вместе попробуем рассудить, что к чему. Как раз и гость наш отлучился, так что у нас с вами есть немного времени поговорить.

Медсестра: Это очень странно, очень. Эта девочка, которая приезжает к своей матери, к Анне…

Главврач: Виктория?

Медсестра: Да, она самая. Так вот, она шла по коридору к выходу. Смотрела перед собой в пол. Медленно так шла, как будто во сне. И уже было прошла мимо меня, как вдруг остановилась. Словно вспомнила что-то и медленно-медленно подняла на меня свой взгляд.

Главврач: На вас, Зиночка?

Медсестра: На меня, Виктор Семёнович. Так, как будто увидела сначала мои ноги, а затем внимательно рассмотрела меня снизу вверх. И посмотрела мне прямо в глаза.

Главврач: В глаза? Посмотрела в глаза? Вам?

Медсестра: Вы знаете, Виктор Семёнович, я сначала тоже не поверила в первые секунды. Но она у меня спросила, где она может вас найти.

Главврач: Невероятно. Но как это возможно? У вас? Точно у вас?

Медсестра: Кроме нас двоих в коридоре больше никого не было. Я даже обернулась, чтобы убедиться.

Главврач: Что же это происходит?

Медсестра: Я тоже не понимаю.

Главврач: А что вы ей ответили?

Медсестра: Хоть мне было очень трудно это сделать, я объяснила ей, как найти ваш кабинет и она, сказав мне «спасибо», уже заметно быстрее, ушла в его направлении.

Главврач: Так-так-так. В кабинете меня нет. Значит она, если я ей очень нужен, скоро придёт сюда.

Медсестра: И что вы хотите?

Главврач: Хочу удостовериться собственными глазами, как это Виктория может вас видеть.

Медсестра: Виктор Семёнович, а может она тоже «того», а?

Главврач: Вообще-то девочка проходила обследование. И никаких отклонений обнаружено или зафиксировано не было. Но это было два года назад. Так что как знать, как знать…

(Входит гость, Анатолий Петрович).

Главврач: (Тихонько медсестре) Останьтесь, проверим.

Гость: (Ничего не заметив) Всё в порядке. Штатив, камера. Я с собой ещё аж пять кассет прихватил.

Главврач: Ещё с кассетами работаете?

Гость: Ну, это уж что досталось. Дали кассеты – будем работать с кассетами. Да, видимо, что было не жалко, то и дали.

Главврач: Понятно.

Гость: А вы что в такой задумчивости стоите? Как будто случилось что-то?

Главврач: У вас всё в порядке, говорите?

Гость: Да вроде бы да.

Главврач: А здесь в комнате тоже всё в порядке, как вы думаете?

Гость: Вероятно, да.

Главврач: Запахи никакие не беспокоят?

Гость: Какие запахи, Виктор Семёнович? Да что с вами?

Главврач: (Пытается незаметно жестами показать медсестре, чтобы та что-нибудь произнесла) А что-нибудь слышите?

Медсестра: (Несмело) Остеохондроз…

Главврач: (Гостю) Ну-у?

Гость: Птички вон за окном поют. У меня сердце бьётся. Вы «ну-у» сказали…

Главврач: И всё?

Гость: Вроде бы радио где-то говорит…

(Главврач делает жест медсестре, чтобы та сказала ещё что-нибудь, но громче).

Медсестра: (Громко) Грыжа!

Гость: Тьфу ты, чёрт! Ну, теперь понятно, откуда звук. У меня же камера на воспроизведении работает. Вот я балбес! Это я когда отдохнуть на полпути к вам остановился, дочуркин утренник смотрел. Вчера снимал. Отвлёкся, и выключить забыл. (Смотрит в видоискатель). Ну вот, индикатор показывает, что батарея на исходе. Нужна подзарядка.

Главврач: Это хорошо. То есть, переживать не стоит, батарею подзарядить всегда можно. Вот вам ключ от моего кабинета. Рядом с компьютером куча розеток, туда и подключитесь.

Гость: Полчаса всего нужно…

Главврач: Да мы с вами ещё что-нибудь посмотрим. Пациенты всё равно ещё не вернулись с обеда.

Гость: А успеем?

Главврач: Ну, конечно же.

Гость: (Уходя, сталкивается с Викторией) Здравствуйте.

Виктория: Здравствуйте. (Замечает главврача). Виктор Семёнович, вот вы где.

(Гость уходит).

Главврач: Да-да, мне уже доложили, что вы меня искали. Чем могу, так сказать?

Виктория: Виктор Семёнович, я по поводу мамы.

Главврач: Я вас внимательно слушаю.

Виктория: Я за неё очень переживаю.

Главврач: Как и все мы, милая.

Виктория: Да, но мама в вашем заведении уже больше двух лет, а ощутимых сдвигов в её состоянии здоровья я не вижу. Да и никто не видит.

Главврач: Вы слишком строги, Виктория Аристарховна. Вы разве забыли, в каком состоянии ваша мама поступила в наш пансион? А сейчас она с вами общается.

Виктория: Она общается со мной уже целый год, а что толку. Она ведь никого не узнаёт, ни мужа, ни сына, ни меня.

Главврач: Однако за то время, которое она провела в пансионе, она познакомилась с такими же пациентами и общается с ними каждый день, и узнаёт их каждый день. Так что прогресс на лицо. Процессы запоминания и памяти работают. Так что большая доля вероятности того, что амнезия отступит, несомненно, есть.

Виктория: Вы мне говорите это уже не в первый раз.

Главврач: И буду вам это говорить, потому что уверен в своих словах. Вы рано отчаиваетесь. Всё, как говорится, в наших руках.

Виктория: Но сколько ещё ждать?

Главврач: Терпение, главное – терпение. Нужно обязательно верить. (Медсестре) Как вы думаете, Зинаида Аркадьевна?

Медсестра: Я думаю, что вы правы, доктор. Наша с вами моральная поддержка, не только врачей, но и близких людей, должна обязательно помочь в выздоровлении. Скорейшем выздоровлении.

Виктория: Ой, извините, я вас сразу и не заметила. Я с вами в коридоре разговаривала. А раньше я вас здесь не встречала.

Главврач: Зинаида Аркадьевна недавно поступила к нам на работу. (Медсестра удивлена) Да-да! И является очень высококлассным специалистом. Ей как раз и предстоит вплотную заняться вопросом по эффективному лечению вашей мамы.

Виктория: (Медсестре) Какие-то новые методики?

Медсестра: (Смущённо) И методики, и препараты… и в целом… и комплексно…

Главврач: Новый подход, одним словом.

Виктория: Новый подход. А результаты?

Главврач: В течение этого года должны появиться результаты.

Виктория: Вы мне даёте слово?

Главврач: Ну, Виктория Аристарховна!

Медсестра: Мы постараемся… Я постараюсь.

Виктория: (После паузы) Я не смогу приехать на следующей неделе, у меня начинается сессия. Но я вам позвоню, хорошо?

Главврач: Конечно-конечно, по тому же телефону.

Виктория: До свидания.

Главврач: До свидания, Виктория Аристарховна. Звоните.

Медсестра: Всего хорошего, до встречи.

(Виктория уходит).

Медсестра: Новый работник, говорите? Высококлассный специалист?

Главврач: Ну а что я должен был ей сказать? Раз уж она вас видит, Зинаида Аркадьевна, пусть вы для неё будете ещё одним психотерапевтом, чем неизвестно-непонятно кем. Или вы ей хотели представиться как-то по-иному?

Медсестра: Я? Я не знаю… Нет, зачем?

Главврач: Вот и замечательно. Почему случилось именно так, – ни вы, ни я не знаем. Так что будем просто ждать результатов.

Медсестра: Каких результатов?

Главврач: Это уже вопрос ни ко мне.

(Входит гость).

Гость: Вы тут с кем-то беседуете?

Главврач: Я? С кем?

Гость: Ну я не знаю. Я слышал ваш голос, вы как будто что-то кому-то объясняли.

Главврач: А может быть это всё-таки радио? Или может снова ваша видеокамера. (С улыбкой) Не пугайтесь. Я просто немного поразмышлял вслух. Бывает, знаете, с возрастом возникают странности. Вы меня как психотерапевт поймёте.

Гость: Да, конечно, в этом нет ничего страшного. Многослойность личности и сознания…

Главврач: (Перебивая) Вот и замечательно. Вы камеру на зарядку поставили?

Гость: Да, спасибо. Кстати, вот ключ.

Главврач: У меня возникла прекрасная идея. Пока ваша волшебная техника подпитывается электроэнергией, мы с вами осмотрим наш конференц-зал.

Гость: Конференц-зал?

Главврач: У нас прекрасный конференц-зал, очень большой. Там даже фильмы можно демонстрировать.

Гость: Какие фильмы?

Главврач: Любые! (Начинает подталкивать к выходу) Боевики, комедии, драмы, мелодрамы, документальные фильмы…

Гость: Хорошо-хорошо, я понял.

Главврач: Но лучше посмотреть. Вы меня в коридоре подождите, а я пока предупрежу персонал, что мы будем снимать пациентов. Так сказать, документировать на видео.

Гость: В коридоре? А с вами?

Главврач: Ну что вы, я очень быстро. Там стенды очень интересные. Практиканты в прошлом году привозили в дар нашей лечебнице. Про столбняк и его последствия – очень занятно.

Гость: Ну, хорошо. Вы только так не волнуйтесь. Нужно предупредить – предупреждайте, я ничего не имею против.

Главврач: Вот и замечательно…

(После неловко повисшей паузы гость выходит).

Медсестра: Конференц-зал?

Главврач: Да какая разница куда. Мне просто нужно было, чтобы он вышел. А к вам у меня просьба.

Медсестра: Вот в чём дело. Не хотели его пугать. Понимаю, впечатляющее зрелище – главврач, разговаривающий с пустотой!

Главврач: Для меня, Зинаида Аркадьевна, вы далеко не пустота, вы же знаете.

Медсестра: Так в чём просьба?

Главврач: Я бы вас хотел попросить подготовить морально троих пациентов, чтобы они не пугались нашего гостя и его видеокамеры. Поговорите с ними.

Медсестра: Это тех, что в карты постоянно играют на деньги, да?

Главврач: Их самых. Они сейчас как раз из столовой должны в комнату отдыха подойти для очередной «товарищеской встречи».

Медсестра: Я, конечно, с ними поговорю и подготовлю, сделаю, что в моих силах. Но, Виктор Семёнович, вы мне скажите, а зачем их снимать на видео? Вам это не кажется странным?

Главврач: (Улыбаясь) Не более чем тот факт, что я разговариваю с пустотой. А если серьёзно, то я, честно сказать, с самого начала, когда появился наш гость, стал подозревать что-то неладное.

Медсестра: Что именно? Вам тоже он кажется каким-то странноватым?

Главврач: Да и не только это. Маловато в нём от медицины, что ли. Или не декан-психопатолог он вовсе.

Медсестра: Ну, вы же можете его как-то проверить?

Главврач: Попробую…

Медсестра: А если он всё-таки «не», то тогда он кто?

Главврач: Проверяющих сейчас достаточно. Из министерства если, то полбеды. А если из Федеральной Инспекции по налогам и сборам…

Медсестра: То?

Главврач: Успеть бы позвонить кому следует. Мы люди подневольные, но этого прекрасного места терять не хотелось бы… Ладно, раньше времени не будем паниковать. Я сначала его прощупаю.

Медсестра: И пусть снимает?

Главврач: И пусть снимает.

(Расходятся).

Сцена шестая

(Входят Анна, Генрих, Семён).

Семён: Котлеты сегодня неплохие. Фарш должно быть ещё свежий завезли.

Анна: Я всё же определённо не могу понять, как мы должны котлеты есть ложками?

Семён: Опять вы, Анна, за своё. Мне, конечно, понятна ваша склонность к утончённым манерам, – вилы в левой, тесак в правой. Но местное начальство именно так и относится к ножу с вилкой. Наверняка они опасаются, что мы можем покалечиться или покалечить друг друга. По мне так и ложка хороша, больше взять можно.

Генрих: Да они просто боятся бунта!

Анна: Чего, простите?

Генрих: Бунта. Внезапного и беспощадного. Вдруг мы будет чем-то недовольны, и начнём бунт, воспользовавшись ножами и вилками.

Семён: Ну, Модеувкович, ты в своём репертуаре. Вот скажи, ты чем-нибудь недоволен?

Генрих: Ну…

Семён: Я имею в виду здесь, в этом заведении?

Генрих: Всем вроде бы доволен.

Семён: Так чем ты можешь быть недоволен вдруг?

Генрих: Ну, я думаю… может…

Семён: Ты, братишка, сперва покумекай, а потом уж языком бряцай. Тоже мне, бунтарь!

Анна: Вы, Семён, просто не оставляете Генриху Модеувковичу свободного пространства для мысли. Вы хотите, чтобы все думали как вы?

Семён: Ну, хорошо. Можно предположить, что страна решила резко сэкономить на металле и перестала в экстренном порядке выпускать ножи и вилки. Вот вам ложки и всё, достаточно!

Генрих: Так может государство тоже опасается бунта?

Семён: Вот именно! И головной центр находится именно здесь, а мы являемся активистами подпольной ячейки. А вы, Генрих Модеувкович, ничего неподозревающий тайный предводитель нашего тайного движения «Ложка, вилка и свобода».

Анна: Сколько в вас желчи, Семён. Безжалостно язвите, а не понимаете, чем может обернуться для Генриха Модеувковича подобное отношение к нему. А если понимаете, так это вдвойне преступно.

Семён: Как не понимать. Эмоционально перевозбудится ваш подопечный, отключится, и максимум что произойдёт, так харей об пол ударится. Чего бояться, мы же бессудорожные. У нас приступы спокойно протекают.

Анна: Какой вы всё же чёрствый, Семён. У нас с вами один и тот же диагноз, а ведёте вы себя, словно чем-то лучше других. Будто что-то знаете, чего не знаем мы с Генрихом Модеувковичем. Подобное поведение не заслуживает ни одобрения, ни учтивого снисхождения. Поэтому, Семён, если вы будете продолжать выставлять себя в подобном вульгарном свете, мне придётся оградить себя от вашего общества и ограничиться встречами на совместных утренних процедурах и посещениях столовой.

Семён: Ну что вы сразу, Анна…

Анна: Я пытаюсь подтолкнуть вас к мысли о том, что нам не удастся более разыграть совместно партию в карты. И всё из-за вашего поведения.

Семён: Да понял я, понял. И что вам моё поведение? Просто у меня характер такой.

Генрих: Совершенно очевидно, – если кто из нас и является предводителем тайного движения, так это вы, Семён. Вот у вас характер подходящий. Вы настоящий лидер. И я нисколько не удивлюсь, если мне о вас в ближайшее время поведают что-то секретное и героическое.

Семён: (Тихо, самому себе) Первый партийный мандат я выпишу на твоё имя… (Всем) Извините, друзья, я никого не хотел обидеть, просто немного пошутил. Ну, так как насчёт партии?.. Я имею в виду карты.

Анна: Извинения приняты. А насчёт карт. Я думаю, наша традиция продолжиться уже через несколько минут. Что скажите, Генрих Модеувкович? Вы настроены сегодня на игру?

Генрих: С вами, Анна, я всегда настроен как дорогущий немецкий концертный рояль на сцене столичной консерватории, и готов аккомпанировать вашим любым желаниям…

Семён: Раскраснелся-то как.

Анна: Я ценю ваши комплементы, Генрих, но право, не нужно было сравнивать себя с немецким роялем.

Семён: Давайте, может, будем играть в карты? У меня ладошки уже чешутся.

(Входит медсестра).

Медсестра: Вот они где, наши подопечные. Сытые, в хорошем расположении духа, розовощёкие. Прекрасно выглядите. Здравствуйте, дорогие мои.

Семён: Постараемся, коли не измаемся. Медперсоналу – здравия желаю.

Генрих: Добрый день, Зинаида Аркадьевна, очень рады вас видеть.

Анна: Мне так же приятно, день добрый. Скажите, милая, всё ли в порядке в нашем заведении? Что-то происходит…

Медсестра: Происходит?

Анна: Да, вы знаете, я это чувствую. Что-то начинает меняться в этом доме, явно произойдут какие-то перемены.

Семён: Так администрация может и не поставить нас в известность о проведении каких либо перепланировок.

Медсестра: А-а, нет, что вы, никакого ремонта не идёт. Ремонт планируется только в следующем году, косметический.

Семён: Всё-то вам известно, Зинаида Аркадьевна.

Медсестра: Так сказал главврач… как-то…

Анна: Скажите, Зинаида, а Виктор Семёнович ничего вам не говорил о том, как долго ещё просуществует эта лечебница? Или о каких-то официальных гостях?

Медсестра: (Недоумённо) Вы думаете это проверка? А откуда вы…?

Анна: Я заметила этого молодого человека из окна. Утром, когда он подъехал на своей машине. Очень странный человек.

Семён: Ну, уж не страннее, чем мы тут с вами?

Генрих: Думаете, он из госаппарата?

Анна: Это вряд ли.

Медсестра: Главврачу он тоже показался подозрительным. Мало того, этот якобы старший научный сотрудник кафедры психопатологии очень хотел с вами пообщаться.

Генрих: В каком плане пообщаться? Допросить нас? Очная ставка?

Семён: Вот это уже интереснее. Не студент, не практикант, старший научный сотрудник, и хочет просто пообщаться?

Анна: Что вы Семён такой подозрительный. Возможно, человек в профессиональном творческом поиске и ищет тему для своей новой научной работы. Как вы думаете, Зинаида Аркадьевна?

Медсестра: Это тоже не исключено. Виктор Семёнович и хочет проверить все варианты, устроить ему проверку. Может быть, вы поможете узнать, для чего явился сюда этот фрукт?

Генрих: Содействие администрации для нас исключительно выгодно.

Семён: Голова, Модеувкович! Мы сможем рассчитывать на дополнительные бонусы?

Медсестра: Дополнительные бонусы?

Семён: Ну да! Если мы поможем администрации, проявим лояльность, выражаясь дипломатически.

Медсестра: Смотря, о чём идёт речь?

Анна: Я, примерно, догадываюсь, о чём идёт речь.

Семён: В принципе, я уже неоднократно заводил разговор о потребностях пациентов. Ведь мы все живые люди. И нам всем иногда чего-то очень хочется. Генрих, тебе иногда чего-то хочется?

Генрих: Я ещё ни разу в жизни не был на орбите, на борту космического корабля…

Семён: Вот видите!

Медсестра: Но это невыполнимо.

Семён: А я о выполнимом.

Анна: Очень даже о земном…

Семён: Да, я не космонавт, у меня нормальные планетарные желания. Я уже пять лет, примерно, ничего не выпивал.

Анна: Не напивался, видимо?

Семён: Вы меня, Анна, извините, но вы меня в скотском состоянии не ловили и в свиноподобном образе не видели. Я говорю всего лишь о бутылочке кагорчика. Или портвишок какой, на худой конец… А?

Медсестра: Поверьте, дорогой Семён, это желание так же невыполнимо. Тем более, что мы с вами уже говорили об этом. Могу обещать только торт.

Семён: Да на кой такой… случай в нашей жизни этот торт?!

Генрих: А я от тортика не откажусь. Сладенькое я люблю.

Семён: Да ты сам… сладенький!

Анна: Семён, не стоит так нервничать. Не забывайте, ведь нам и так разрешено играть после обеда в карты, когда другим пациентам максимум что доступно, это просмотр телепередач. К нам и так добры.

Генрих: К нам очень добры.

Медсестра: Да, Семён, к вам и так очень добры. Ну, так что, поможете?

Анна: Я, к примеру, вообще не склонна ставить какие либо условия. Вокруг нас и так довольно разных условностей. Поэтому я с радостью помогу вам, Зинаида Аркадьевна, и Виктору Семёновичу… как вы сказали?

Медсестра: Прощупать.

Анна: Пусть будет так. Прощупать подозрительную личность.

Семён: Я никого щупать не буду! (Все трое смотрят на Семёна вопросительно). Ну, хорошо-хорошо, разок ущипну.

Анна: Не нужно суетиться, Семён. Просто не мешайте. Зинаида Аркадьевна и так слишком переживает за наше поведение, – как бы мы чего не выкинули…

Медсестра: Ну, так значит договорились? Могу передать главврачу, что всё будет в порядке? Поговорите с гостем?

Семён: Поговорим, шут с ним.

Генрих: Надеюсь, он приятный собеседник.

Анна: Передайте главврачу, что мы постараемся вести себя достойно и с пользой для общего дела выявления истинной личности нашего гостя.

Медсестра: Да уж, тёмная лошадка. Кабы не вы, а он чего не выкинул. (Вздыхает). Ну, так я пошла? Минут через десять-пятнадцать тогда…

Анна: Идите-идите, Зинаида Аркадьевна. Ведите нам этого… разберёмся кого!

(Медсестра уходит).

Семён: Суда Линча нам только здесь не хватало.

Анна: Какой вы всё же грубый, Семён! Мы его нежно разоблачим. Или не разоблачим. И он просто останется тем, за кого себя выдаёт.

Генрих: Главное – раньше времени не открывать огонь, пусть ближе подойдёт. А если живьём взять, можно добыть полезной и нужной информации.

Семён: Ты пулемёт-то свой почистил, стратег? И ложку наточить не забудь…

Анна: Всё ясно. В данной ситуации на вас, мои милые друзья, надеяться не приходиться. Балансировку беседы придётся взять на себя. Будет видно, кто уверен в себе, а кто готов рухнуть в бездну.

Сцена седьмая

(Конференц-зал, входят главврач и гость).

Гость: Вот это ничего себе!

Главврач: Да, в некотором роде наша гордость. Я вас предупреждал.

Гость: Я думал, вы преувеличиваете. Здесь мест… человек на пятьсот, наверное?

Главврач: Ха! Берите больше. Приглядитесь, ещё и балкон есть.

Гость: Теперь я понимаю. Не напрасно вы меня сюда затащили. Впечатляет! Для такой, прямо скажем, небольшой лечебницы и такой вместительный конференц-зал. Сразу видно, что при перепланировке старого здания денег не пожалели.

Главврач: Впрочем, как и на модернизацию, и на техническое обновление. Хотя понятно, что обновлять здесь было нечего. Все сделано с нуля.

Гость: Вижу-вижу, частный капитал творит чудеса!

Главврач: Вы, видимо, на последней конференции по вопросам психоневрологических заболеваний не были?

Гость: К сожалению, нет.

Главврач: Ну да, ну да, я бы вас запомнил. Хоть это было полгода назад, прошлой осенью…

Гость: Разве осенью? Осенью у вас вроде бы нейрохирурги встречались? Что-то по травмам спинного мозга?

Главврач: Верно, спутался я что-то. «Вирусные и инфекционные повреждения спинного мозга» у нас осенью были. А неврологи симпозиум устраивали уже после нового года. В каком месяце, забыл что-то…

Гость: В середине февраля, накануне Двадцать третьего. Наш профессор, глава кафедры, нам в приватной беседе поведал, как коллеги тогда насимпозиулись.

Главврач: А кто, извините, кафедру возглавляет, по-прежнему…?

Гость: Задвидский Олег Борисович, кто же ещё? Наш светила. И возраст ему не помеха. Семдесят в этом году отметили, а энергии… Ну да вы его, наверное, знаете. Он-то нам о вас много рассказывал. С его благословения я, в принципе, сюда и приехал.

Главврач: Действительно, Задвидский нами давно интересовался. И на сипмозиуме много расспрашивал, и уже после него. И созваниваемся мы практически каждый месяц по нескольку раз. Ну, теперь мне почти всё ясно.

Гость: Что ясно? Олег Борисович не устаёт нас всех удивлять своей любознательностью и кругозором. Но вот особенно он отчего-то заинтересовался вашей троицей, вот этими самыми пациентами. Они каждый день после обеда играют в карты?

Главврач: Ну не только в карты. Иногда в домино… Но чаще действительно в карты. В то, во что можно сыграть на деньги. Больные, а понимают, что просто так не интересно.

Гость: И это с их диагнозами?..

Главврач: И ещё одна немаловажная деталь. Не знаю, упоминал ли про неё Олег Борисович. Никто из них по большому счёту не может выиграть.

Гость: То есть, как, никто не проигрывает? Всегда ничья?

Главврач: Конечно, и проигрывают, и выигрывают, по всякому. Но та сумма денег, которая у каждого из них появилась примерно год назад, до сего дня остаётся неизменной. В течение игры деньги кочуют от одного игрока к другому, а в итоге все остаются при своих.

Гость: И вы наблюдали?

Главврач: Наблюдал, конечно. Это кажется удивительным, но сегодня вы сами сможете в этом убедиться. Это повторяется каждый день. Видимо, поэтому профессор и попросил вас сделать видеозапись.

Гость: Да, возможно. Теперь мне и самому становится что-то непонятно. И интересно.

Главврач: У нас действительно очень интересно. Просто вы ещё многого не знаете. Хорошо это или плохо, не берусь судить.

(Появляется медсестра).

Гость: Я от природы, знаете, тоже очень любопытен. И всё, что связано с психикой человека и её необъяснимыми проявлениями, меня интересует как психиатра-невропатолога, а как простого человека, так в прямом смысле будоражит.

Медсестра: Нашего гостя уже будоражит?

Гость: Что это там? Видите, примерно в середине зала? (Подходит к самому краю сцены). Это человек? Или что?

Медсестра: Неужели и на него подействовало?

Главврач: (Полушёпотом) Но вас ведь он не заметил. Лучше скажите, вы пациентов подготовили, поговорили с ними?

Медсестра: Как вы и просили. Не беспокойтесь, артачиться не станут. Анна пообещала поддержать эксперимент.

Главврач: Какой эксперимент?

Гость: Эксперимент? Я не понимаю. Мне просто кажется, что там в зале кто-то сидит! Или… Вы что-то сказали?

Главврач: (Показывает жестами медсестре, чтобы та уходила). Ну кто там может сидеть? Думаете, с весеннего слёта стоматологов кто-то задержался? Коллеги вовремя не разбудили. Так бедняга уже фуршет пропустил.

(Медсестра уходит).

Гость: Да вы внимательней посмотрите, вон, почти в центре зала!

Главврач: (Всматриваясь) Это, наверное, что-то оставили. Может уборщица какой-нибудь мешок. Жалко свет только на сцене…

Гость: Может спуститься, посмотреть?

Главврач: Давайте сначала крикнем. (Громко) Эй, кто вы? Ку-ку-у! Там сидит кто-то или это мешок?

Гость: Мешок зашевелился!

Сторож: Какой к чертям собачьим мешок? Это я, сторож ваш! Сплю я тут… Уже не сплю!

Главврач: Фу-ты, ёлки-палки, ну и напугали же вы нас. Вы идите к нам сюда на сцену, выспались уже, наверное.

Сторож: А сколько сейчас?

Гость: Уже после обеда.

Главврач: Часа два, наверное.

Сторож: Ну, это тогда хорошо, что вы меня разбудили. А то бы я тут до вечера проспал.

Главврач: Вы не пугайтесь, это наш ночной сторож дядя Гриша. Вообще-то они с братом Николаем посменно работают, но, к сожалению…

Сторож: (Поднимаясь на сцену) К сожалению, на синей лошади сейчас Коля скачет, уже неделю как.

Гость: На чём скачет, простите?

Сторож: Я говорю, брат мой в синюю яму угодил, вот я за двоих и сторожу уже целую неделю. Сегодня в пять обход утренний делал, да так что-то умаялся, здесь присел отдохнуть и не заметил, как уснул.

Гость: Наверное, кресла-то удобные, если вы так долго проспали? Мягкие?

Главврач: А вы спуститесь, посидите. Оцените комфорт. Любой бы театр позавидовал.

Сторож: Да там садиться негде. Почти все места заняты. Я ведь там не один сидел…

Гость: (Всматриваясь в зал) Не один?

Главврач: Ну, вы у нас дядя Гриша шутник, как я посмотрю. Если к вам ночью сюда Николай со своими друзьями приходил, так кроме вас уже никого не осталось. Или там кто-то между рядов спрятался?

Сторож: Никто там не спрятался. Только аккуратней, чтобы никому на коленки не сесть, народ иногда боязливый попадается.

Главврач: Ну, дядя Гриша, вроде бы и не пил ты сегодня, а собираешь! Вы его не слушайте, спуститесь в зал, посидите.

Гость: Да что-то не хочется. Зябко здесь как-то. Не обогревается что ли?

Сторож: Так лето же, чудак человек, итак тепло, кого обогревать? Я могу валенки с тулупом принести, моя зимняя спецодежда.

Главврач: Ладно, Григорий, хватит цирк устраивать. Человек у нас по делу, не просто в гости завернул.

Сторож: Инспекция, что ли?

Гость: Не-не-не, я врач. Командирован к вам буквально на день. Мне нужно кое-что задокументировать.

Сторож: (Показывая на видеокамеру) Фотографировать будете?

Гость: Да, некоторых ваших пациентов.

Сторож: Картёжников, пади?

Главврач: Дядя Гриша, ну какая вам разница? Вы, наверное, есть хотите, с ночи ведь ничего не ели. Так бегите в столовую, там наверняка ещё что-нибудь осталось. Ага?

Сторож: А вы, Виктор Семёнович, не беспокойтесь, я закусывать уже давно как перестал. Поесть успеется, тем более что за питание у меня из зарплаты удерживается. Так что не вам меня погонять.

Главврач: А кто кого погоняет? Что вы сразу в бутылку лезете?

Сторож: Я вам не Хоттабыч, чтобы в бутылку лезть. Если я вам здесь помешал, то так и скажите. А то сначала мешком обозвали, а потом в столовую выпихивают. А я, между прочим, сотрудник лечебницы на законных основаниях.

Главврач: Да что ж вы так закипятились, прямо перед Анатолием Петровичем неудобно. Находитесь, где вам хочется. У нас вообще-то дела есть, мы сюда случайно забрели.

Гость: Из чистого любопытства. У вас такой конференц-зал шикарный. Не каждая лечебница, да что там, институт не каждый может таким похвастаться.

Сторож: Это точно.

Главврач: Ну, так что, дядя Гриша, мы пойдём тогда? А ты, если хочешь, покемарь, а хочешь, кушай иди. Хозяин – барин, как говориться.

Сторож: Пойду поем. Правда, что-то проголодался.

Главврач: Вот и хорошо.

(Втроём собираются уходить).

Сторож: Тьфу ты, чёрт! Я, кажись, на кресле фонарик оставил. Вы тогда идите, занимайтесь своим документированьем, а я пойду ещё в зал спущусь.

Главврач: Ну, тогда будь здоров, дядя Гриша.

Гость: До свидания, Григорий…?

Сторож: Дядя Гриша!

Гость: До свидания, дядя Гриша.

(Главврач и гость уходят).

Сторож: И вам не хворать! Фонарик-то вот он. (Достаёт из-за пазухи фонарик). Идите, голубчики, а дяде Грише здесь задержаться нужно. Поговорить душа запросила. А с кем? Это уж не ваше дело.

Доктор, говоришь? Командированный? Видали мы таких и докторов, и командированных. Разных видали. А то, как же. Шашлычки, баньку, ещё чего? Дядя Коля с дядей Гришей. По номерам растащить? У нас ведь тут и маленький хотель имеется. Опять же наша забота. А если кто в наш посёлок решил лыжи навострить, а потом и заночевать, так это милости просим. Обратно только опять же на нас с Колькой поутру возвращаться приходится. У кого сил нет, у кого памяти. По разному. Но так-то, по большому, обычно не доктора, а эти, как их… урде… удре… учредители куролесят. Те, кто сюда свои деньги вложил. Отрабатывают, по-ихнему выражаясь. А пациенты, их родственнички, об этих их развлечениях даже не догадываются. А зачем? Кстати, некоторые с собой привозят, а некоторые в посёлке мосты навели. Не одной уже судьбу разбили, молодость искалечили. Многие парни да мужики из-за этого давно стращают эту лечебницу подпалить, мол, от неё вся эта порнография началась. А пациенты-то причём, больные люди? Мало того, что в психушку всех посажали, так их ещё и сжечь хотят. В психушку, психушку! Они этот дом хоть как пусть называют, да только людей здесь содержат как психов, потому что сдали их сюда как психов. И в истории болезни у них у каждого написано, что они – психи. Нормальных-то как взаперти удержишь? А тут такой предлог хороший. Ненужные это люди, мешались они кому-то, вот их на запасной путь и согнали, как в музее под открытым небом. Это точно, только одному небу этот музей и открыт. Да вот только те, кто за этими экспонатами присматривают, сами экспонаты хоть куда. Главврач вон никому из своих коллег-докторов не говорит, в секрете держит, что общается со своими медсёстрами, личными секретарями, если можно так выразиться, которых кроме него и ещё некоторых жильцов этого дома никто не видит. Боится, что самого психом признают, и он из наблюдателя превратится в наблюдаемого. А бояться уже поздно. Те же самые медсёстры что делают, не наблюдают ли за главврачом? Они у него примерно каждые полгода меняются. Сейчас вон Зинаида Аркадьевна, до неё была Вероника Сергеевна, ещё до неё Тамара Леонидовна. И ещё, и ещё, и ещё. Ну, всего штук двенадцать было, как это заведение заново отгрохали. И всё ему что-то нашептывают, что-то советуют. А он человек слабохарактерный, слушает и делает, как ему говорят. А может, и не надо было так делать? Но я в их дела не лезу, без моих соплей обойдутся. У меня у самого голова проблемами забита. Даже выпивать бросил. Вот уже как год почти ни-ни! Мысли хоть выстраиваться начали. А то раньше напьюсь и реву белугой. Мысли хороводы водят, душу рвут на части. А когда жена на север уехала, – говорят к какому-то фраеру, месяцев шесть с ним переписку вела, видно уговаривал, – так меня вообще с катушек снесло. Даже Колька, брат мой, говорил мне, что я сам не свой. Что так и душу пропить свою можно, остановись, мол, Гриша. А я не слушал, с горя, мол, пью, и всё тут! И вдруг узнаю я, что дочка моя в город упорхнула с каким-то заезжим бизнесменом. Оставила одного батю посреди степи, как ковыль на ветру. Подумал я тогда, что один остался, что прибьёт меня как ковыль к земле. И взял, и завязал! А от дочурки ни письмеца, ни звонка, ни весточки. Может знает кто, Вера Флягина? Или, может, она по матери решила, Передцова теперь, а? Хоть что-нибудь бы о ней узнать. Где она, что она? Если кто увидит её, передайте, Бога ради, что папаня её, папа Гриша, любит её и очень ждёт. Пусть хоть через кого-то приветик пошлёт, всё ж таки я буду знать, что у неё всё в порядке. И ещё передайте, что я не пью уже год, что я другой стал, добрее. И даже матом стараюсь не ругаться. А это в посёлке у нас ох как не просто. Вы передайте, если увидите. Вера Флягина. Или Передцова. Фамилии-то простые, легко запомнить.