Текст книги "Сто стихов наитий, вожделений за последние сто лет скитаний, размышлений"

1.13. Проплыть чрез океан

 
Не хочется ни пива, ни вина, а хочется общения простого,
Дающего затяжки на узлах каната временного,
Держащего союз былых времён и настоящего, живого,
Стремящихся оспорить существо баланса рокового.
 
 
Нехватка диалога простоты в объятиях звонкой тишины
Является примером растущей горькой чуждой пустоты,
Объемлющей все с ног до головы
И требующей заполнения пространства темной глухоты.
 
 
Понятия предстанут здесь простыми чудесами,
Нет недоверия и подозрений, пуст громадный саквояж,
Соткется ткани жизненный узор обычными руками,
Рисуя прелести лица, беря лишь яркий макияж.
 
 
Создастся образ, как душа желала, внимая впечатлениям твоим,
Взяла и слепила из того, что было, так лишь хотелось нам двоим,
Собрав все воедино и настроив желанную рассудком лишь одним
Картину мира, сцепляющую суть, в густом лесу, где путь непроходим.
 
 
В той сути главное мгновение – чувств обоюдность, где вдвоём,
Как будто строя башню в небеса, мы четкий ритм складно задаем,
Соприкосновениям душевным, возникшим под влиянием момента,
Чтоб не упали в бездну перемен, где смерти движущая быстро тень.
 
 
Результат забега по годам придаст уверенности шагу,
Ступающему по черте лихой, где пропасть слева-справа,
Доверить можем мы с тобой прощения жизненному магу,
Все знающему, что будет здесь потом, где огненная лава.
 
 
Так сфера кружится, вбирая, что есть внутри, а что снаружи, лишь сверкая,
Пройдёт, как света блики отражая, и, даже капли влаги не впитав,
Останется не тронутой совсем, свой смысл глубокий защищая,
Внутри содружество и стройность мыслей – центры – сохраняя.
 
 
Забить и плыть, лишь волны раздвигая сталью носа,
Свой двигатель напрячь, давая обороты лопастям,
Пройти чрез океаны всех проблем без временного скоса,
Доставить до мечты свой паритет и передать его на рассмотрение властям.
 

1.14. Философия вопроса

 
Ещё не знаю ни о чем, и потому так мысли быстро
То вдруг начнут бежать, то остановятся на нем, который
Разумом зовём, застрянут там и попытаются собраться,
Чтоб размышлениям вконец отдаться.
 
 
Но Разум тот хотя и крепок, с Рассудком спорит жарко ни о чем.
Рассудок полон чувств горячих очень, но тонких, нежных и простых.
Он тратит силы, как и прежде, на то, что слышал, воспринял.
И вдруг живет в соблазне очень все применить и передать.
 
 
Его нельзя остановить так просто, как на счётах,
Он хочет жить в пространстве-времени любви,
Все новое так страстно впечатляет, что не готов он бросить все свои страданья,
Принять урок и двинуться обратно, закрывшись в замке изнутри.
 
 
Те чувства, как бы формируясь, ему урок преподнесли,
Что можно и нельзя брать в душу и сознание.
Что можно думать или бросить, не приближаяся туда,
Где все так зыбко, как будто пропасть в никуда.
 
 
Рассудок вдруг тут понял, что если бросить все как есть,
То завтра все возьмет страданье, и не останется мечтаний,
Которые ещё живы, теснясь в дали воспоминаний,
Живя в душе, давая хлеб иллюзии любви.
 
 
Объединившись с Разумом однако, Рассудок как бы пожелал,
Что если Разуму так надо, то он готов ему внимать.
Но принципы свои тот Разум не должен скучно выставлять.
А чувства, собранные разом, они вдвоём начнут страдать.
 
 
И вот синтетика какая вдруг появилась в той душе,
Которая пустила в дом свой сразу и Разум, и Рассудок на челе.
Не могут жить они тут рядом, стеснившись в маленькой избе.
Рассудок за своё, а Разум: «Нет логики тут чистому мышлению», да и все.
 
 
Не принимая категорий от Рассудка, тот Разум сразу не понял:
Нельзя так сразу, по порядку эмоции под принципы подмять.
Категориальный аппарат хоть и не сложен, но индивидууму под стать.
Пытаться разделить их невозможно, не эгоизм это, а желанье знать.
 
 
Знать иногда про чувства и природу, которая их родила,
Где те причины, заставившие Разум прислушаться к себе хоть иногда,
И почему Рассудок так вдруг понял, что здесь она,
Мечта иллюзий, как наяву или во сне.
 
 
Мы можем подождать, но это будет не сейчас,
Монады с ноуменами не договорятся,
А чистый Разум – это не для нас.
Не надо формулу менять в сей час.
 
 
Конкубинат нам не помеха,
Мы призовём амфибиолии свои, оставить амфибиолии
Необходимость становится свободой
Ее познать нам только изнутри.
 
 
Нам апперцепции помогут
Рассудок помирить с раздачей Разума сейчас,
Придёт потом трансцендентально
Самосознанье сущности – и прямо в нас.
Мышление с бытием не согласуют, кто прав, кто виноват.
И чистой логики не будет: ступеньки слишком высоки на лестнице к большой любви.
 

1.15. Время

 
Время – это куски твоих горячих состояний и чувств холодных образцы,
Созревших под влиянием обстоятельств и сжавшихся внутри.
Пружина распускается упруго, как только думаешь о ней,
Захватывает место, извиваясь, охватывает прошлое и здесь.
 
 
Натянуты мысли до предела – возврат не сложит кубики здесь,
Где все по новой разложилось, по правилам, которых и не счесть,
Просматривая и примеряя, ты чувствуешь большой накал времён,
Создавших и опаливших громаднейший набор знамён.
 
 
Оглядывая временные точки, ты выберешь нужный лишь тебе красивый стяг,
Но будет он составлен из полотен, расписанных в яркий боевой наряд,
Древко крепко сжимая, подымешь и пойдёшь в атаку, как варяг,
Присоединяя земли новые в копилку жизненных тревог подряд.
 
 
Просматривая флаги и кокарды, прошедших дней суровые мечты,
Начертишь круг воспоминаний, сформировавших карту красоты,
Где так наглядно прочитаешь линейку времени, простые чудеса,
Дающие опоры и мечтания вращению времени большего колеса.
 
 
Масштабы будут не большие, всем хватит точно просмотреть,
Что здесь случайно происходило, а что разумно есть,
Ведь можно и спланировать даже, меняя данные все исходящие,
Куда пройдёт стрела, летящая из прошлого к нам в настоящее.
 
 
Все станет, как и прежде, все сбудутся мечты,
Движением легким исправляя натяг упругой тетивы,
Запуститься стрела полёта в обход опасного пути,
Чтоб долететь до цели, не потеряв запала огненной дуги.
 

1.16. Случайности событий

 
Дождь случайности событий иногда приходит прямо к нам,
Его заносит то ли ветром иль притянули звуки, играющие в барабан,
Зовущие шаманскими напевами и причитающие песни под бубен,
Исполняющие танцы и напевы, желающие изменений раз сто в день.
Сформировав не до конца ещё желания, призыв звучит:
 
 
«Все измени,
Наполни чашу искупления, налей вина для очищения и прости».
Не разобрал все сразу в потоке сумрачных идей, не тот поставил парус
Иль грёб, на весла налегая, в другую сторону совсем,
А там ждала беда, замаскирована была в обличье прелестей, потех и развлечений.
 
 
В потоке бурном разобраться не получается сполна,
Ты можешь защитить, что знаешь, как кажется наверняка,
И потеряешь, что не знаешь, ещё ты здесь находишься пока,
Но дождь событий беспрестанный стучит и льёт как из ведра.
 
 
Навстречу ветру и дождю идти приятно, оценивая лишь себя,
Что можешь ты реально, а что останется забытым навсегда.
События построят каркас строений жизни на земле,
Тебе останется лишь встроить, что получилось воссоздать тебе.
 
 
Случайности и помогают, и мешают объединить каркас и твой продукт,
Но ведь никто так и не знает, а вдруг нечайно совпадут?
Случайно можно догадаться, какие будут там углы, которые объединят
Конструкции большие, великие громады, в железе кованы узлы.
 
 
Конечно, под зонтом идти там надо, оберегая и храня живящее тепло,
Ведь свыше голосом предчувствие сказало, а что в исходниках дано,
В задаче сложной уравнений, не разрешимых быстро и наскоком так легко,
Написанных крылом летящей птицы на партитуре твоей жизни ясно и давно.
 
 
Сплетется мысль желаний с деянием многопрофильным твоим,
И наконец оно предстанет реализованным как минимум двоим,
Объединившим все свои страдания, оставшись без зонта под каплями дождя,
Забыв все милые начала, звучавшие спонтанно, но только лишь вчера.
 
 
И дождь, и ветер страстный все соберут и разбросают вдруг,
Их не поймёшь: зачем когда-то приносили вместе, соблазняли тут,
Чтобы потом сломали и сказали, а дальше сами выберите путь,
Который вам милее и приглядней, чтобы дойти, где струны ждут.
 
 
Лишь цепь случайных совпадений позволит вдруг связать,
Что было здесь когда-то и что имеем громко вновь сказать.
Себе предвзято объясняя, как произошло во временной дали,
Куда не плавают, однако, линейные большие корабли.
 
 
Мы так умеем дорожить, что потеряли, чем можем жить сейчас,
Последние мили пробегая до финишной прямой, так ждущей нас.
Мираж, наверно, нет черты, наш бурный бег не остановишь,
Случайно все произойдёт, ты пересечешь и не заметишь, как придёшь,
Куда спешил, в напряге пробегая вехи жизни.
 

1.17. Наивностей наборы

 
Наивностей наборы не мешают, а иногда лишь только помогают
Решать задачи трудные в пути, где к исполнению никак не подойти,
А уравнения ряды надежд найти единственный ответ не оставляют,
И вариантов умных заключений так много бурно представляют.
 
 
Интуитивно можно взять и поступить, бросая вызов идеалу, в открытый бой вступить,
Лишь интересы защитить свои и не думать вовсе, куда те приведут пути,
Которых ты не знаешь, и они вдали, ведут, как представляешь только ты,
К удовлетворению желаний лишь твоей особенно единственной мечты.
 
 
Зачем сопоставлять безумных вариантов крайние ходЫ с разумностью великой и холодной красоты,
Застывшей замком холода и льда, говорящей:
«Посторонним заходить нельзя»?
Здесь все сверкает и сияет в прямых, как свет, лучах, идущих изнутри,
Не греющих, а только освещающих прямые все пути.
 
 
Азарт не совместим с ходами наперёд, описанных давно проблем рассчитанной прямой,
Вобравшей миллионы цифр, загруженных, как кирпичи, фундамента, стянувшего до хрипоты,
Свободы песни голоса в зеленой красочной степи, приникшие от окрика:
«Ты далеко от уравнения не отходи,
А указаний жди из арифметики задачек цифровых, тебе ведь надо до конца прямой дойти!»
 
 
Длина известна, ширина и амплитуда, где бежит волна, несущая иррациональности сполна,
А ты причалить на ходу так и не сумел, поддавшись хаосу здесь новых теорем,
Решающих все, за принципы беря, что исходит только от тебя, а главное, здесь беспредел,
За основу взято то, что ты давно уже хотел, но так и не сумел.
 
 
В бушующем от вариантов цифр просторе найдёшь лишь приближение к полной воле,
Но обеспечит хаос случайные законы и дальше объяснит, откуда появляются препоны,
Не позволяющие достичь всем идеалов образцов сплошные эталоны,
И постоянно строящий все новые, непреодолимые, высокие заборы.
 
 
Здесь грань наивности и иррациональности простой: туда нельзя, а здесь постой,
Попробуй досчитать в спокойствии до ста, а может ты придёшь здесь в никуда?
Все минусуя и деля, не выстроишь цифр сплошной красивый ряд подряд,
Сложив, помножив на себя, в ответ получишь три больших ноля.
 
 
Все перекроются начала, откуда примитивность всё заведомо считала,
Закружатся расчеты в голове, все так точно, досконально совсем не нужно мне,
Согласен на приблизительный расчёт, где результат ни в ноль, ни в бесконечность не уйдёт,
Сигнал доставлен свыше будет мне: сюда пойдёшь – частицу счастья на земле найдёшь.
 

1.18. Горстка плодородного пшена

 
Нет дел важнее, чем на пляже на солнце жарком загорать,
Подставив небу телеса, о важном подумать, помечтать,
Под дуновение ветра сложить все в смутной голове,
Как до сих пор об этом не приходило разумных мыслей мне?
 
 
На волны вдаль свой взгляд скупой раскинул, до горизонта мысль раздвинул,
Все по-другому видишь ты – здесь столько места для обзора, слагай поэму жизни красоты,
Здесь хватит всем: и умным, и не очень, и тем,
Кто так и не понял, когда наступит тот желанный день,
Когда над плоским горизонтом водного дозора вдруг упадёт Граничащая штора, растает сумрака тень.
 
 
Так начинает стройно подчиняться процесс познания наличию простых идей,
Все в жизни будет ровно, плавно подчиняться, лишь правильно по кубкам ты разлей
Бутылку всех стараний-применений, приобретённую за годы размышлений
В обмен на горстку плодородного пшена, проросшего во все твои минувшие года.
 
 
Порывы дующего ветра разложат мысли на просторе, дадут свободу воле,
Соединяющей необъяснимое в раздоле всех наваждений в смутной голове,
И уберут все лишнее при входе в сугубо далеко закрытое, родное,
Формирования структуры плодотворной, растящей самые заветные мечты.
 
 
При разливе ветер капли разбросает, но не беда, всем понимания хватает,
Для понимания противоречий и устранения лишь небольших увечий,
Покрывших шрамами лицо и давших нам когда-то здесь соединения кольцо,
Как перед самой главной в жизни встречей, построившей для восхождения парящее крыльцо.
 
 
Наполнится ветром, солью, вдохновением залог бездушной пустоты,
Возникшей так совсем внезапно, где только что проездом мчался ты,
Уставший от забот еженедельных и попавший под колпак судьбы,
Но видящий на горизонте просветления, куда возносятся стремительно мечты.
 
 
Совсем все по-другому представится теперь, что ты не брал в расчёт,
Полеты птиц и наваждений не кажутся уже как принуждения налёт,
Все мысли побегут подряд, не принимая во внимание наличие скупых преград,
И обязательно столкнутся с представлением и решением, не терпящими души распад.
 

1.19. Иллюзия творения жизни

 
Скучаю по тем далеким временам, когда все можно было, допустимо,
Когда все вместе неожиданно сходилось: желания, возможности – на этом и спасибо.
Бездумных действий торжество, безумных творчества начал, –
Все за тобой, твой потенциал нисколько ни тебя, да и других не подкачал.
 
 
Все до сих пор, что из прошлого далекого пришло вслед за тобой,
Здесь не мешает, а, наоборот, основой служит для множества событий вразнобой,
Творится как бы невзначай, ты заходи хотя бы иногда на чай,
По-прежнему звучат призывы ниоткуда:
«Сам себя здесь только не предай».
 
 
Нет торжествам безумным ни конца, ни края, есть освоения начала,
Где нового не очень много налетает, а старое, что есть, так преломляет,
Как будто не спешит остаться брошенным в тиши минувшего бала,
А лишь о сущности и праведности проделанных деяний вспоминает.
 
 
Собрать все вместе не удастся, а с чем-то все таки придётся и расстаться,
Закрыть в бетоне наглухо совсем на глубине душевных мук, чтоб не могло вмешаться
В формирование идей и чувств прекрасных, так требующих жизни страстно,
Как продолжение прежних дней, растущих в буйстве новых джунглей властно.
 
 
Перемещаясь по ветвям-лианам быстро то вверх, то вниз на этажах душевного регистра,
Не принимая указаний вездесущего, всем надоевшего псалмами сценариста,
Побольше хочется узнать и испытать, а уже потом совсем в открытую понять,
Где есть, что можно взять, как истинное наслаждение всем существом принять.
 
 
Чем дальше, тем шире восприятия букет, где места для простых понятий нет,
Не звучит так слаженно уже плотских желаний и мелодий жизненный квартет,
Глубоких познаваний и истины земной играет все заманчивей наполненный дуэт,
Рисующий линий сложных, переплетений судеб разных нравственный портрет.
 
 
На выставки тянет приходить все чаще, где живопись представлена разнообразно,
Художники мыслей разных холсты рисуют ярко, заманчиво, многообразно,
В абстракции или классике найдут решений многообразия кладь
И будут пробовать всем передать, чтоб продолжение иллюзии творения жизни поддержать.
 

1.20. Мыслей поле бесконечно

 
Дай мне солнца иль ненастья, чтобы сомкнуть запястье на принимающей руке,
Протянутой в далеко бесстрастно и ждущей подаяния страстно,
Которые, как лучшие лекарства, излечат от желаний властных,
Приходящих так внезапно и ждущих исполнения, но как? Совсем неясно.
 
 
Жаль, что туда нельзя дойти однажды, где происходят те раздачи для протянутой руки,
Подбор лекарства без рецепта из большого шкафа жизни нашего акцепта
Произойдёт не быстро в тишине пробирок-колб, стоящих дружно в тесноте
Пахучими рядами, которые только обещали:
«Мы будем помогать тебе».
 
 
Не надо избавлять совсем нас от желаний, мы лишь пропорции хотим,
Возникнуть стольким, чтоб не поникнуть и совсем не сникнуть, убожеством своим,
Примитивности созданий не дать здесь волю обещаний: не делать и не жить,
В творении хаоса беспеки найти контакты с облаками, гонимыми ветрами упрямо на холодный северо-восток.
 
 
Создать идиллию желаний, лишь иногда возникших без каких-то замечаний:
Люблю, хочу, все вместе получу, как думал и хотел.
Представить страшно, а вдруг придёт однажды.
Ты не готов принять бесстрашно и воплотить все бесшабашно, лишь наслаждаясь бражно
Удовлетворением своим, а весь контент не применим для сочленения желаний.
 
 
Мыслей поле бесконечно, и летать мы будем вечно, то опускаясь, то взлетая ввысь,
Потоки воздуха желаний все перемешают, развеют запахи пробирок и кювье,
Рецепты времени слагая и наборы смесей подбирая, найдём лекарства, нужные тебе,
Которые излечат быстрые страдания, но не изменят вечности дыхание,
дающей лишь движение в нужном направлении всем здесь.
 
 
Понять все мысли невозможно: нет места в голове, где можно все оценить и разобрать.
Есть, конечно, формирования, живущие вечно, но как их все распаковать, не перемешать,
Что нанесло прибоем беспрерывным, а что основой крепкою дано, прошедшим сопряжено,
На что всегда возможно опереться, чтоб случайно быстро не раздеться под ветрами холодными с дождем.
 
 
С протянутой рукой не получается стоять, тем боле просто спать,
Лишь ожидая празднества большого от приходящего родного и простого.
Все больше новое находит здесь тебя, чего не ждал, лишь промышлял,
Охотясь на удачу за простым и малым, утекающим постоянно снегом талым.
 

1.21. Сундуки, набитые золотом тоски

 
Чтоб голова случайно не болела, не надо доводить до крайнего предела
Все напряжения ума громадного задела, вдруг активированного наличием пробела,
Возникшего на стыковке восприятий внешних и идеально чистых дум кристальных прежних,
Построенных по существу набора заключений, рождённых в глубине душевных приключений.
 
 
Что сделал иль сказал в порыве, читая жизни сложной толстые и интересные книги,
Кого покинул, иль тебя забыли на переправе, где когда-то Смело так ходили-плыли, хохоча в забаве,
Меняя берега иль перепутав точки невозврата, суммируя координаты ценностей или разврата,
Наброшенных шатром, небесным звездным покрывалом,
И иногда дающих свет всем путникам усталым.
 
 
Плутать, блудить в неясном свете, иногда на ощупь брать идущие, зовущие года,
Дотрагиваться лишь слегка, пытаясь распознать здесь чужака иль свояка,
На ощупь только лишь понять: оставить на покой или с собою в дорогу жизни взять,
Ну а страдать? Решить вопрос не трудно поначалу, загружая лишь позитивом лодку у причала.
 
 
Течь в лодке обнаружится чуть позже; иль конопатить, иль покинуть —
решить тут сложно, сразу и не вникнуть,
Выбрасывая части позитива в волны, кричащего:
«А ты меня хоть чем-нибудь восполни!»
Тут и возникнет пустота в раздумьях непростых: действительно надо заменить,
Где взять совсем уж равноценную подмену, а может, просто больше не выходить на бис на сцену?
 
 
Однозначных и простых решений сразу быстро не найти на этом скользком длинном так пути,
Плутая взад-вперёд в волнах, где штормит, накопишь знания набор, который самого и удивит.
Таких решений сам как будто никогда не принимал, а как тогда сюда так неожиданно попал?
Проделки, полные хитросплетений здесь ума, решившего в пробеге – нам сейчас сюда.
 

1.22. Дикий остров

 
Повстречаться, чтоб сразу и расстаться, не оставляя горестных следов,
Тогда и впечатления стереть, какие могут вдруг возникнуть, к которым как бы не привыкнуть,
Как к смеси разностных идей, возникших в мыслях радостных затей,
Бегущих там в мозгу так быстро, что не успеешь и понять, как вышло.
 
 
Ты очень рад знакомству невзначай, но, дух свободы, ты не подкачай,
Нельзя тебя пускать на сцену, как героя, всем остальным не оставляющего покоя,
Играющего главную роль в аншлаге, где все и так в полнейшем непонятном до конца зигзаге
Пытаются спектакль жизни довести до цели,
Внимая режиссёра указаниям в полнейшем полном беспределе.
 
 
Остаться можно и даже как бы хороших добрых чувств намереваться
Всем поведением своим до крайности наивным и в ситуации совсем непродуктивным
К формированию округлостей любви прийти, лишь говоря: «Меня случайно ты не подведи,
Известны все твои приколы: сегодня – чувства новые, а завтра – дай мне воли».
 
 
Намерений букет прекрасный, как всегда, мы говорим друг другу только да,
В начале понимания все так идеальны, как линии острова в тумане,
Лежащего рядом здесь в воде, куда тебе и мне доплыть так надо, ведь мы в обманчивой среде,
На волнах высоких страстно так качаясь и к берегу устойчивости уверенно приближаясь.
 
 
Доплыть иль повернуть назад, оставшись без простых, но иногда препятствующих преград?
А вдруг окажется необитаемым дикий остров, полный непроходимых жизненных заносов,
Борьба придаст лишь силы или возьмёт все то, что ранее приносили,
Топя сучками печь страданий, рассеяв все тепло, плывя на лодке знаний.
 
 
Добраться надо для начала до причала, ну а потом послушать, что душа там прокричала,
Сходя за ручки на песок прибоя, не обнаружится ль вдруг здесь страшного застоя,
Который все окутает парусом плотным вновь, чтоб умерла там в темноту попавшая любовь,
Оставшись без эмоций крайних на просторе, не получившая Смесь противоречий в полном огненном наборе.
 
 
Доплыть здесь – значит жить, вступить на берег – победить,
Пройти барханы, утоляя жажду, лишь посохом взмахнувши дважды:
Раз – в преддверии любви и раз – разлука, к нам не подходи,
Остров будет заселён детьми и счастьем полным окрылён в изменчивой дали.