Текст книги "Стихи – это карма"

Стихи – это карма
Арна Логард

© Арна Логард, 2016

© Арна Логард, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихи – это карма

Стихи – это карма, игра в лотерею:

Герой или я? Ну, кому же поверить?

Стихи предсказание, – мы рок свой узнаем,

Когда между строк его прочитаем.

Стихи – как летящий журавль в бесконечность;

Как стрелки часов, обнажающих вечность.

Стихи – как наркотик спасают от боли,

Герой или я? Уже и не помним…

Стихи – это слайды, души отпечатки,

И линии рук, одетых в перчатки.

Стихи умирают ещё не рождаясь

И вечно живут, от нас отрекаясь.

Стихи – это карма: мы порознь и вместе.

Герой или я? Вопрос не уместен…

Бесконечность

я видел мир незрячими глазами,

я чувствовал его стальную неизменность,

и сквозь туман шагая в неизбежность,

я ощущал незыблемость ногами.

но мне хотелось верить в перемены,

бросать, чтоб снова начинать сначала,

стоять у судьбоносного штурвала

и бороздить душой земные вены.

я видел мир глазами эдельвейса

с небесной высоты скалистых гор,

и как собою я тогда был горд,

когда мне каждый ручеёк виднелся…

но мне хотелось моря и тумана,

и плыть сквозь грёзы, тайны, сновиденья

к источнику первичного творенья,

чтоб возродиться снова без изъяна…

Крылья

ампутируйте мне сердце вместе с левою рукою,

запустите в меня камнем, что храните за душою,

обнажите мои мысли, смейтесь надо мной на славу —

только крылья во мне биться всё равно не перестанут!

оторвите мои ногти и сожгите мои косы,

покусайте мои губы, подсыпая соль в засосы,

поломайте мои рёбра, все до косточки суставы —

только крылья во мне биться всё равно не перестанут!

обманите меня жалко, жадно мне плесните яда,

расцарапайте мне кожу, уничтожьте меня взглядом…

если это заслужил я, то готов терпеть по праву —

только крылья во мне биться всё равно не перестанут!

Он

он не бросался словами, а правду всегда говорил

он не умел возвращаться без весомых причин

он не просил советов, чтобы не сбиться с пути

он не хотел сближаться, – он заслужил быть один

он не любил перемены и праздники не любил

он не был кому-то другом, врагом никому не был

он не имел червоточин и за дела заслуг

он не просил о помощи и не оказывал услуг

он не учил английский, чтобы уехать на запад

он не любил смеяться и не умел плакать

он не боялся трудностей, но сторонился детей

он искал тихие улочки, где хлебом кормил голубей

он просыпался от холода, но окна не закрывал

он не был в душе атеистом, но веру в себя твёрдо знал

он понял, что время уходит, и на ночь свечу погасил

он был простым человеком, которого кто-то забыл

Я и краса-алкоголик

я и крыса-алкоголик – вот и дружная семья.

ежедневно трудоголик – только денег ни*уя…

смотрит волком кофемолка, пару чашек, пару тяг,

за окном пылиться трасса, воют фуры на собак…

я – весёлая зануда, добрый циник, мизантроп,

мне бы точно не мешало изменить свой хронотоп:

незнакомые соседи, кухня метра полтора,

за окном чужой квартиры громко дышит Киев-град.

я, японская картина, свечи, книги и кровать,

жизнь хохочет под подушкой, не давая ночью спать…

а мне важно, чтобы снилось, то что умерло во мне,

чтоб жилось нам не так тошно, чтоб в стране, а не в говне…

я и крыса-алкоголик, и «hard rock» звучит в ушах,

жизнь порой бывает милой, а бывает «пошли нах»…

на двоих бутылка пива, клетка жизни на двоих…

раз глоточек, два глоточек – вот и вышел этот стих…

Токсикоманы городов

наше небо за кобальтовым стеклом,

наше сердце пропиталось мышьяком,

мы привыкли к теплоте оков —

мы токсикоманы городов…

наши «боги» не спускаются в метро,

не ласкают нам молитвами нутро —

они знают слишком мало слов,

чтобы прочитать молитвослов…

наша радость поселилась на игле,

мы массовка в чьей-то бешеной игре,

нам так мало снится добрых снов —

мы токсикоманы городов…

и как милостыню просим мы совет,

но никто не может дать ответ,

почему мы опускаемся на дно

и не чувствуем, что порождаем зло…

тихо щурясь, мы глотаем чью-то ложь,

и смиренно в сердце носим нож…

нам не снять урбанизации оков —

мы токсикоманы городов…

Я добрый психиатр

Я добрый психиатр. Ты приходи к полудню, я выслушаю с радостью.

Ты только не пугайся, когда вдруг руки станут единым рукавом.

Я добрый психиатр. Я пропишу пилюли от снов и гениальности.

Ну, что же ты боишься? Я твой мирок накрою стеклянным колпаком…

Я добрый психиатр. А ты живёшь неправильно, и думаешь ты гадости…

Тебе твой мозг мешает – а мы его починим, и денег не возьмём…

Я добрый психиатр. Я дам тебе укольчик от индивидуальности.

Ну, что ж ты, мой хороший, будь наравне со мною – беспечным дураком…

Лопушок

Проводочки к черепу, на челюсти замок —

Вертится как мельница в мозгу электрошок.

Как туманом стелются мысли. Снят курок —

И сейчас я выстрелю мозгом в потолок.

Вторглись мне в сознание, удалили ум —

И остался нищим я – голый пустосум…

Повезли в колясочке, выбросили прочь,

Кто теперь безмозглому сможет мне помочь?

Маленькая фобия, маленький мирок,

А меня засунули в этот уголок…

Всю свободу вырвали, стёрли в порошок —

Я же не агрессор, просто лопушок…

Сансара

мы вдыхаем пыль ресницами, закрываемся границами,

вдаль стремимся за синицами, упуская журавлей…

отвечаем за прирученных, одевая им наручники,

и чужим идеологиям воздвигаем мавзолей…

прожигаем жизни смертные, по приказу став инертными,

и пассивно существуя, порождаем злых детей…

забываем о прощении, покоряясь извращениям,

засыпаем в истощении от полученных плетей…

мы пропахли смрадом гордости, лжи, корысти, зла и подлости,

и избавившись от совести, выпускаем своих змей…

мы упрямо верим глупостям, телевизорною тупостью

загружаем мозг, и скупостью греем руки от рублей…

мы привыкли быть фальшивыми, мерить крутизну машинами,

разделять весь мир общинами, избирая королей, —

забывать, что время движется, что история напишется,

и сансары «крест» воздвижется по итогам наших дней…

По-английски

Зачем нужна по правилам нам жизнь?

Ведь смерть всегда приходит к нам без правил.

И кто писал дурацкие уставы,

Что по-английски дурно уходить?

И почему мы так боимся жить

И умереть? Ну, что ж, нам не понять:

Зачем нам на прокат давали жизнь,

Зачем у нас хотят её отнять.

Кого винить? Всему придёт исход.

Никто не знает где же и когда он

Вернёт свой долг, – уйдёт, чтоб жить без правил.

И без прощанья будет тот уход.

Душа пианиста

На кончиках пальцев застыла душа:

Она излучает мелодии-вены,

Ложась на рояль чёрно-белым рентгеном

И нежно касаясь его естества.

В глаза твоих полночь разводит мосты,

И падают лунной дорожкою ноты…

Как в шахматной партии «мягким» цейтнотом,

Лишая мелодий осмыслить ходы.

И плечи твои излучали тепло,

Их тайно касаясь, читала ответы,

Ведь мысли твои оказались раздеты,

И в них трепыхалось твоё божество.

А ты всё играл, уступая мне ход,

Врываясь в меня мелодий галопом,

Цепляя меня на железные стропы

И сладко целуя иллюзией нот.

Тебя я слабее

во мне проплывают вселенские рыбы,

неспешно хвостами мир в пену взбивая…

ну, хочешь, я счастье тебе нашаманю?

умеешь шаманишь? что ж, я не скрываю:

тебя я слабее…

во мне трепыхается дикое море,

и глыбами льды мою кровь рассекают…

ну, хочешь, удачу тебе нашаманю?

умеешь шаманишь? что ж, я не скрываю:

тебя я слабее…

во мне затаилось горячее солнце,

пугливую тьму в моём сердце сжигая…

ну, хочешь, я радость тебе нашаманю?

умеешь шаманишь? что ж, я не скрываю:

тебя я слабее…

во мне мирозданье штурмует пределы,

и чувства грохочут, мой разум пугая…

ну, хочешь, любовь я тебе нашаманю?

умеешь шаманишь? что ж, я не скрываю:

тебя я слабее…

Мне хотелось тебя

Мне хотелось твоей откровенности,

Запускать в её чрево руки,

Отдавая взамен с чрезмерностью,

Свои мысли, эмоции, звуки…

Мне хотелось играться в пошлости,

Осторожно впиваясь губами,

Оголяя мечты со всей скоростью,

Умываясь твоими словами…

Мне хотелось облизывать тёрпкие

Твои мысли, вникая в их пламя,

Твои тайны вскрывать лезвием,

Разрывать их руками, зубами…

Мне хотелось игры продолжения,

Чтобы резко, чтоб больно и пошло…

Расчленила тебя, унаследовав

Твои мысли и всё твоё прошлое…

Маятник. Равновесие

ввинчивается крыльями

мне в ладони маятник,

холодок под кожей трётся гладкой шерстью…

зажигает синими

огоньками мускулы,

скручивает вены беспричинной местью…

я пытаюсь вырваться

и взлететь над бездною,

но немое тело сдавлено злым холодом…

нитями затянуто,

скручено пружинами,

ледяными монстрами в смертный сон заковано…

я пытаюсь двигаться,

оторваться нервами,

вытащить из пропасти сонное сознание…

но оно проколото

иглами из золота,

и почти не слышу я своего дыхания.

ввинчивается крыльями

мне в ладони маятник,

холодок под кожей трётся гладкой шерстью…

и слезами талыми

разжигаю пламя я,

чтоб вернуть душевное телу равновесие…

Ведомый

Кто-то невидимый вёл меня за руку:

Призрачный, гордый, угрюмый немного…

Каменным временем землю он вспахивал,

Зёрна бросая на нашу дорогу…

Он был и другом, и братом и матерью,

Мудрым учителем, старой собакой,

Медной монетою, нищим на паперти —

Всем, что жило во мне – светом и мраком.

Я робко следовал, скованный бременем.

Проседью – волосы, пеплом – накидка…

Всё проросло во мне зёрнами времени,

Потом пропахло и сыростью зыбкой.

Я повторял его путь… И незыблемо,

Тихо шурша, согревая от страха,

Билось во мне бытие синим пламенем,

Тело моё воскрешая из праха.

Кто-то невидимый вёл меня за руку,

Зёрна бросая на нашу дорогу…

Я молча следовал, зная заведомо:

Освобождение ждёт у порога.

Автор судьбы

Ты вернёшься оттуда, где за дверью лишь небо и море,

Где искала ты то, что нигде не могла найти,

Где нет гордости, злости, обид, одиночества, горя,

Ты вернёшься, чтоб вспомнить себя до начала пути…

Ты вернёшься оттуда, куда так рвалась за свободой,

За желанием жить только так, как хотела бы ты, —

Чтобы верить в себя, стать счастливой, окрепшей и гордой…

Ты вернёшься… чтоб снова стать автором новой судьбы…

О войне

Осколки, мелкие, сильные…

Земли молчаливые крики.

Рука, застывшая в воздухе,

И стон в эхе минного рыка.

Упал, не смирился, опомнился,

Шептал друзьям, не прощаясь…

Но небо погасло беспомощно,

И ветер утих не покаявшись…

Над ржавой травой крыльями

Взмахнул, улетел без повода…

Лишь птица рыдала Пречистая,

Суля ему вечные проводы…

Карамель

карамель на губах сладким ядом,

подкупают тебя – а ты рада

угодить в бутафорские сети,

вовлечено цепляясь за сплетни.

карамель на губах сладким ядом…

лесть вкусна, но она дышит адом —

твоя жизнь, заражённая лестью,

вмиг накажет тебя болезнью.

карамель на губах сладким ядом…

так легко верить лживому взгляду:

но разрушит твою он защиту

и поселит в душе паразита.

карамель на губах сладким ядом —

слишком призрачная награда.

проглотив её сладость позорно —

свой язык тоже сделаешь чёрным.

Невеста для бога

На троне протеста сидела невеста

И громко вздыхая, стучала ногой.

Она не хотела дарить своё тело,

Весёлую жизнь менять на покой.

Тихонько рыдала, на пальцах считала

Минуты до новой и страшной любви.

Боялась поверить, что время застыло,

И детство ничто уже не оживит.

И вот кто-то молвил: «Иди, дорогая,

Чего ж ты боишься оставить свой трон?

Открыты ворота, тебя ожидают…

Невеста для Бога – финал похорон».

Солнечные дети

Солнечные дети бликами на стенах.

На плечах, ладонях светопоцелуи.

Плавится пространство, растекаясь лавой,

Кружится огнями, тлеет как полено.

Плачут воском окна, заискрились шторы,

Зеркала стекают ртутными ручьями…

Золотом рассыпались солнечные дети,

На щеках оставив жаркие узоры.

Зеркалом твоим

Рай в глаза воткни мне,

Светом исцели.

Стану я иконой —

Зеркалом твоим…

Ад в глаза воткни мне,

Тьмой испепели.

Стану я Иудой —

Зеркалом твоим…

Хлопнувши в ладоши,

Всё объедини.

Стану человеком —

Зеркалом твоим…

Как же круто быть психонутым

Я сижу на крыше психушки, на деревьях орут кукушки,

Мои ноги кусает ветер, мошкара живёт в волосах.

Подо мной снуют злые «куклы», пожирая глазами время,

Вырывая друг другу души, поселяя в оставшихся страх.

Я бросаю в них помидоры, – убегают через заборы,

И боятся меня, боятся… Вот же всё-таки мне повезло.

Я же выше, я выше, всех выше… Поселился на кончике крыши.

И во мне безудержно дышит не моё вселенское зло.

Но оно мне совсем не мешает, ведь я сам его устрашаю,

Как же круто быть психонутым, шизофреником, дураком.

И смотреть ясновидящим взглядом, понимая всю правду ада,

Что обрушится красным градом на телесное молоко.

Я сижу, в себе нечто лелею, опекаю его собою,

И готовлюсь бросок сделать: то ли в небо, а то ли вниз.

«Куклы», знайте, что это ваше – потеряли, когда убегали,

Так ловите же поскорее долгожданный фатальный «приз»…

Я сижу на крыше психушки, на деревьях орут кукушки,

Мои ноги кусает ветер, мошкара живёт в волосах.

Подо мной ничего нету, лишь друг друга сменяют рассветы,

И исчезли «мёртвые куклы», и сгорел покорившийся страх…

Angels, who want to die

Я сижу на крыше мира и отращиваю крылья,

Я не ангел, я белый призрак… Улететь бы мне в свой Не Рай.

Моё тело в вуале тени, мои перья ещё не созрели,

Я не ангел, я просто кто-то, кто стремился уйти за край.

В моих мыслях цвет изменчив, в моих мыслях мир подвластен,

В моих снах больше смысла жизни, в них бушует утерянный драйв.

Я рисую глазами небо, создаю деревья из хлеба —

Это просто психоделия, мой осознанный сон-игра…

Покидая крышу мира и оставив свой пост визиря

(Наблюдателя за крахом), собираюсь я в свой Не Рай.

Мои крылья сильнее боли… Подчиняясь стремлению к воле,

Я взлетаю утешить в небе сотни angels, who want to die.

Меня возбуждает

меня возбуждает моё одиночество,

когда мне совсем никого не хочется,

когда все знакомые канули в прошлое —

семейная жизнь… одиночество – пошлое…

меня возбуждает неуравновешенность,

моё состояние – лёгкое бешенство,

моё сумасшествие, сны от усталости,

и мелкие вредности, колкости, шалости..

меня возбуждает, как мозг мой работает,

что мне повезёт, и план мой сработает…

и горы раздвинутся, камни раскрошатся —

и я обрету тайный смысл одиночества…

меня возбуждает пульсация скорости,

и пальцы по телу без риска и скромности…

когда нет запретов, когда просто хочется

без боли влюбиться в своё одиночество…

Ты лучше меня не слушай

Давай закроемся в душе,

Я смою с тебя твою кожу.

Ты лучше меня не слушай, —

Иначе изменишься тоже…

Давай покурим покрепче,

И выпить покрепче можем, —

Ты лучше меня не слушай,

Иначе испортишься тоже…

Давай вонзим свои пальцы

Друг в друга в безумном влечении, —

Ты лучше меня не слушай,

Иначе моей станешь тенью…

Давай закатаем вены,

Чтоб воздух ворвался рекою, —

Ты лучше меня не слушай,

Иначе уйдёшь за мною…

Давай ты меня забудешь

И что-то начнёшь сначала,

Лишь в этом меня послушай, —

Иначе тебе станет мало…

Тату. Иная агония

как стёршаяся медь моя немая кожа.

мне в дверь стучит рассвет, – никто открыть не может.

я ем кусочки стёкол, таблетки нафталина,

и вызываю Боль, – она меня забыла…

а туфли на окне все проросли цветами,

и мох пополз страницами романов Мураками,

и стены раскололись от мощи водопада

зелёными узорами из гроздьев винограда…

а Боль от своих дел никак не оторвётся,

а я лежу и жду, когда она вернётся,

чтоб ощутить её горячие ладони.

но только Боли нет в моей иной агонии…

как стёршаяся медь моя немая кожа…

мне в дверь стучат «тук-тук», не отпускает ложе.

с ноги открывши дверь, Боль ворвалась цунами —

и кожа проросла зелёными цветами…

О себе

я человечек из белой глины:

мозги, сердечко, немного дури.

живу я в доме из пластилина,

и раздаю прохожим дули…

я вижу дождь сквозь стены комнат,

и слушаю музыку, – хаус рулит…

в своих фантазиях как в катакомбах.

мне там уютно, в реал – «а хули»…

я человечек почти хороший,

мой взгляд оттенка берлинской лазури…

и в ожидании замёрзший,

я в своём мире жажду бури…

Между

Розовый цветок в пивной бутылке,

Мокрый зонт и старые часы.

Время в них уснуло на развилке

Между «не пустить» и «дать уйти».

В доме пахнет осенью дождливой.

На запястья брызнула духи…

Я хочу всего лишь быть счастливой

И писать на зеркале стихи…

Лолита

Кожа вдыхает цунами,

Крылья бьются об раны…

Все тюрьмы на ночь открыты

Ну, ж ты, входи, Лолита.

Там кто-то ласкает кожу,

И снова плачет безбожно,

Ведь целятся лишь холостыми…

Входите. Ваш пропуск – имя…

В тюрьме теплится пламя,

Бери за пальцы охрану…

Все мысли должны быть убиты,

Входи, не думай, Лолита.

Снимай и ложись рядом…

Целуй их чувственным взглядом…

Они так скучали по ласке…

Входи и люби без опаски…

Дели димедрол языками,

Лишь он затянет им раны

И двери оставит открыты:

Входи в их тюрьмы, Лолита!

Убей меня

На вкус не пробуй, не гладь, не трогай,

Не рви губами, рукой не бей…

Я слишком рада, я слишком рядом —

Ты только сразу меня убей…

Любви не будет, любви не хватит,

Она невинна среди бл*дей…

Я слишком сильно, я слишком много…

Ты – слишком больно, еще больней…

Нет, слов не надо, они часть ада,

Они калечат больней плетей…

Лишь вновь тихонько, сквозь сон, украдкой

Коснись моих холодных плечей…

Я все успела, я все стерпела,

Мой стыд растаял в огне свечей…

Я слишком рада, я слишком рядом —

Ты только сразу меня убей…

Да что искать мне смерти

Что мне – искать свободу, или таиться в клетке?

Иль в автокатастрофу, иль в русскую рулетку?

А, может, скалолазом упасть в седую пропасть?

Иль бритвою по венам: так сладко и так просто…

Или чужим шприцом, иль нежно прыгнуть в кому?

Или шагнуть с моста, иль улететь с балкона?

А, может, затаится в углу в горящем доме,

Иль просто не проснуться, оставшись в тёплой дрёме.

Да что искать мне смерти? Сама придёт нежданно,

Обнимет меня крепко и поцелует жадно…

Уйдём мы с ней в обнимку, ни с кем и не простившись,

И посмеёмся тихо, о чём-то сговорившись…

Cкерцо

Маленький трепет в сердце,

Бешеное желание…

Мне бы исполнить скерцо

Все мои мысли-мечтания…

Я изменяю рассудку,

Ржавчине прагматизма…

Тихо мечты прельщаю

Пыльной своею харизмой…

Руки легли на колени…

Соль всколыхнула веки…

Мне бы уйти тихой тенью

Мне бы уйти в кое веки…

Мне бы надежд не мешало,

Чтобы исполнить строки

Жизни моей подусталой,

Только так мало срока…

Только бы не напрасно…

Трепет, истома, желание…

Я для тебя согласна

Тихо уйти в изгнание….

Только бы не напрасно….

Хочется, чтобы скерцо

Ты ворвалась страстным

Чувством в моё сердце…

Затмение

Слева у обочины…. Руки на коленях…

Кровью позолочено тело… Губы – мелом…

Бампер… Скалки…. Солнце… Взгляд больной собаки….

Шок… Ни капли боли… Лишь движений знаки….

Улыбнулась, встала… Пошатнулась… Села…

И совсем не больно… И совсем не смело….

Грустно получилось…. Вовсе не хотела….

Только капли-капли… Раскололось тело….

Подняли, поставили…. Посмотрели дико…

Да какие правила? Лишь молчанья крики….

Вытерли всё золото… Вымыли все раны…

И себе отправили… Ну, гуляй, Нирвана….

А в ладони всунули листики алоэ…

Приложила к ране… Солнце… Злое-злое….

И пошла-потопала, путаясь ногами….

А потом кричала и пугала маму…

А она читала «отче наш» впервые….

Я лежала…. Больно…. Дико… Нету силы…

Посмотрела глазом…. Только тонны крика…

А потом уснула… И про всё забыла….

Снилось только золото… Красное, как вишни…

И оттенки спутались и забылись мысли…

Глядя из тумана моей глупой памяти,

Что не помню имя, кто-то обижается…

Сон… Стараюсь выскочить… Не упасть… Хотелось,

Чтобы крылья выросли… Чтобы улетела…

Чтобы помнить каждое важное мгновенье,

Чтобы в моей памяти не было затмений…

Серебро

На глазах серебро дождя…

Я лежу на земле пластом.

По вискам капли бьют хлыстом.

Взгляды бьют… Холодна земля.

Все топ-топ… и уходят вдаль.

Мне легко и грустно сейчас.

Видно, вот он: пробил мой час —

Лучше плавать, чем не летать…

На глазах серебром сны…

Мне ногою на грудь кто-то стал,

Кто-то волосы растерзал.

Но смешно мне от этих злых.

Дождь идёт… Все уходят с ним…

Только ты наклонилась, присев,

А потом прилегла, обогрев

Моё тело телом своим.

На глазах серебром весна…

С ней становятся вещими сны.

С ней полёты разрешены

И любовь, где она и она…

Яблоко

Ты жёлтое яблоко в моей белой ладони,

Я знаю, что сладкое и без червячков.

И как я завидую, что ты совершенно,

И так тороплюсь я лизнуть язычком.

О как соблазнителен твой листик зелёный,

Ты светишься нежностью и пахнешь теплом.

Тебя надкусить бы, и всё искусить тебя,

И соком упиться… Но сникла потом,

Поняв, что нарушится вся идеальность,

И что совершенство сломаю сама,

Отпрянув и вскрикнув, и выбросив напрочь,

Я вдруг побоялась, что ты не вкусна.

О чём грустить?

О чём грустить? Всё прожито давно,

И пропито, и уж совсем забыто.

И время обожгло мои ланиты,

И бремя мыслей с временем ушло.

О чём грустить? Бросают всё равно

Друг друга двое. Притязанья – бред.

И свет горит в окне, лишь дома нет.

И нет меня – я уплыла в окно.

О чём грустить? Возврата не сыскать.

Моя печаль – нелепость, слабость, сон.

Зачем же вдруг в груди раздался стон

И сердцу зверем хочется кричать?

О чём грустить? – О том, что было грустно…

И кто ушёл – мы не смогли понять.

Играем в прятки… Глупо… Хотим знать,

За что у нас теперь на сердце пусто.

О чём грустить? Плыви пока плывётся,

Греби, коль не желаешь просто плыть…

Страдай, коль не с кем тебе больше пить.

О чём грустить? Ничто ведь не вернётся…