Текст книги "Самые прекрасные сказки тысячи и одной ночи"

Арника Эстерль
Самые прекрасные сказки тысячи и одной ночи

Шахерезада

Было это на самом деле, но давно протекло и минуло. Повествуют в преданиях, что в дальних пределах восточных земель, где волшебство в жизни людей происходило так же просто, как смена дня и ночи, жил Шахрияр, великий правитель, повелитель войск, челяди и прочего народа. А в отдаленном Самарканде пребывал младший брат его, султан Шахзаман. И каждый из них был справедливым и мудрым судьёй своих подданных.

Прошло двадцать лет их разлуки, и Шахрияр призвал своего Главного Визиря.

– Глубокой печалью охвачено мое сердце, – молвил он, – ибо так долго не видел я своего возлюбленного брата. Нагрузи верблюдов самыми богатыми дарами, поезжай к нему и умоли навестить меня в моих владениях.

– Слушаю и повинуюсь, мой господин, – склонился Главный Визирь.

И вот выехал из ворот города караван верблюдов, гружённых дорогой одеждой, золотом и драгоценными камнями. А впереди двигался большой отряд придворных, воинов и слуг. Путь их лежал в далёкий Самарканд.

Получив послание своего брата, Шахзаман так возрадовался, что три дня пировал вместе с прибывшими гостями. Три дня ещё он собирался в путь. И вот в назначенный час, обряженный в лучшие одежды, выехал Шахзаман в сопровождении всадников и слуг. Но едва солнце опустилось за дальние барханы, вспомнил он, что забыл дома особый подарок, припасённый им для брата. Быстро развернул он коня и поскакал назад к Самарканду.

Резвый конь подлетел к дворцу, и Шахзаман, нежданный никем, вбежал в свои покои. И здесь увидел он свою жену в объятиях раба. Ослеплённый яростью, выхватил Шахзаман острый меч и убил их обоих.

Вернувшись, он ничего не сказал своим спутникам и продолжал путешествие молча, тая свою горечь глубоко в сердце. Но с каждым шагом становился все бледнее и молчаливее, и желтизна блестела на лице его. А потому не раз приходилось Визирю останавливать караван и располагаться на отдых.

Шахрияр радостно встретил младшего брата, и лицо его светилось нежностью, а глаза сияли любовью. Но понурый вид и потухший взор дорогого гостя обеспокоили Шахрияра. За пиршественным столом молодой султан даже не прикоснулся к изысканным яствам и едва пригубил сладкий шербет. Сколько ни выспрашивал его старший брат, Шахзаман так и не раскрыл ему ужасную причину своей печали.

– Завтра устроим большую охоту, – придумал Шахрияр. – День, проведённый в забавах, оживит твоё тело, укрепит дух и вернёт аппетит.

Но Шахзаман заявил, что лучше останется дома, ибо не чувствует в себе достаточно сил для подобных развлечений.

На другой день кавалькада охотников выехала из города, а Шахзаман остался во дворце. Он сидел у окна, выходившего в сад, где причудливые фонтаны стремили в небо витые струи воды, а в прозрачных прудах беззвучно проплывали золотые рыбки, мягко взмахивая плавниками, как птицы крыльями. Среди деревьев, отягощённых спелыми плодами, порхали птицы, в своём ярком оперении похожие на заморских рыбок в пруду. Но ничто не облегчало его печали.

И вдруг сад наполнился весёлыми голосами и громким смехом. Из дверей дворца вышла жена Шахрияра в окружении рабов и служанок. Она присела на край фонтана, а красивый молодой раб принялся обнимать её, играть и смеяться. А рабы и невольницы танцевали вокруг них под музыку. И так они развлекались до тех пор, пока сумерки не поглотили сад, а затем скрылись в дворцовых покоях.

Шахзаман, скрытый решёткой окна, наблюдал за ними до последней минуты.

– О, переменчивая судьба! – прошептал он. – Вчера я был самый несчастный на свете. А сегодня вижу, что и такой великий правитель, как мой брат, может быть коварно обманут. – От этих мыслей пришло к нему успокоение. – Увидел я и понял, – толковал он сам себе, – что женщинам не могут доверять даже самые могущественные в мире властители. А значит, и моя беда не столь велика.

И рассеялась его грусть, и вернулся на щёки румянец. А когда вернулся с охоты старший брат, Шахзаман сел с ним за стол и насладился сытным ужином. Видя такую в нём перемену, Шахрияр обрадовался и сказал:

– Ты снова здоров и обрёл свою прежнюю силу. Так возблагодарим же за это благодеяние Аллаха. Поведай мне теперь, брат мой возлюбленный, что тревожило тебя и что возродило?

Долго молчал Шахзаман и наконец решился рассказать обо всём, что случилось в Самарканде. Возгорелся гневом Шахрияр и молвил, что он так же точно наказал бы свою жену и раба.

– Теперь я понимаю твою скорбь, – проговорил он. – Но скажи, как тебе удалось так быстро излечиться? Укажи мне на столь чудодейственное лекарство.

И Шахзаман выложил брату без утайки всё, что видел, сидя у окна. Он поведал о том, как жена Шахрияра в окружении веселящихся слуг и невольниц играла в саду с молодым рабом.

– И тогда, – продолжал Шахзаман, – уяснил я, что и твоя жена не лучше моей. Стыд оставил меня, а сила и здоровье вернулись.

Обезумевший от гнева Шахрияр схватился за меч и поклялся лютой смертью покарать жену-изменницу. Но сначала, сказал он, ему самому надо убедиться во всем. На следующий день они объявили, что едут на охоту и вернутся к вечеру.

Наутро, сопровождаемые лаем собак и ржанием коней, они выехали через главные ворота и тут же незаметно вернулись, проникнув во дворец сквозь тайную дверь. И вот, сидя у верхнего окна, Шахрияр увидел, как в саду появилась его жена и, окружённая невольницами, стала играть и забавляться с рабом. Ярость Шахрияра была так велика, что он тут же призвал Главного Визиря, приказал схватить неверную жену и немедленно казнить её. А потом обратился к брату с такими словами:

– Пусть боль и страдания, причинённые неверностью жён, никогда больше не посетят нас.

Впредь я буду жениться только на один день и одну ночь. Но едва наступит рассвет, прикажу молодую жену казнить. Только так она не сможет предать меня.

Вскоре Шахзаман вернулся в свою страну. А Шахрияр и впрямь стал поступать так, как поклялся. Он приказал Главному Визирю привести невесту, которая станет ему женой на один день и одну ночь. Нашли самую красивую молодую девушку, привели её во дворец и сыграли шумную свадьбу. А наутро по приказу Шахрияра ей отрубили голову.

И так продолжалось три года. Шахрияр женился на юной девушке, а на другое утро предавал её смерти. Вскоре в их земле почти не осталось молодых девушек. Одних прятали испуганные родители. Другие бежали куда глаза гладят, лишь бы спастись от всевидящих слуг грозного правителя. Но Главный Визирь не смел ослушаться своего повелителя и разыскивал невест в самых глухих уголках страны.

Однако пришло время, когда Главный Визирь не смог выполнить приказа Шахрияра. По всей стране рыскали его посланцы, но ни единой девушки так и не могли обнаружить. В страхе и тревоге возвращался Главный Визирь домой, не ведая, что же делать. Неужто придётся отдавать одну из своих дочерей – Шахерезаду или Дуньязаду?

А надо сказать, что старшая его дочь – Шахерезада была не только красива, но и умна. Она читала древние книги, знала предания о царях и минувших народах, собрала тысячу сказок и сказаний. Шахерезада так хорошо понимала отца, что и без слов уяснила причину его тревоги. Она успокоила его и заявила, что сама пойдет к Шахрияру и назовётся его невестой.

– Опомнись, дитя мое, – вымолвил тот со слезами. – Разве тебе не ведомо, что значит выйти замуж за нашего правителя? Ведь уже назавтра мне самому придётся вести тебя на казнь.

Но девушка была непреклонна.

– Всё будет хорошо, – сказала она. – Иди и распорядись о свадьбе. А я наряжусь невестой и явлюсь ко дворцу.

Потом обратилась к сестре:

– Милая Дуньязада, знай, что, когда наступит вечер, я пошлю за тобой. Ты придёшь и сядешь рядом со мной и попросишь рассказать тебе сказку на ночь, как я обычно делала раньше.

Сказав это, она приказала слугам искупать ее и умастить тело приятными благовониями. Ее причесали, украсили волосы драгоценными каменьями и фазаньими перьями, увили запястья и лодыжки золотыми цепочками, нарядили в шелка и опустили на лицо тончайшую вуаль. И только тогда оседлали лошадей, и Шахерезада следом за отцом отправилась во дворец.

Увидев, что Визирь привёл свою дочь, Шахрияр смутился.

– Как? – воскликнул он. – Ты готов отдать на заклание собственного ребёнка?

– Шахерезада сама решила стать твоей невестой, о повелитель, – ответствовал удручённый отец. – И я был не в силах отговорить её.

А Шахерезада опустилась на колени перед Шахрияром и поклялась быть ему верной женой, сколько бы ни продлились дни её жизни. Тогда он взял её за руку и повёл на свадебный пир.

Как только вечер пригасил дневной свет, Шахрияр с молодой женой уединился в своих покоях. Он откинул вуаль с её лица и подивился необыкновенной красоте девушки. А когда услышал её занятный разговор, был очарован и тонким умом. Тут Шахерезада и попросила призвать её младшую сестру, с которой она не успела проститься. Шахрияр немедленно послал за девушкой слугу.

Дуньязада явилась и села, как было условлено. Обняв со слезами Шахерезаду, она молвила:

– Возлюбленная моя сестра, прошу тебя, расскажи одну из твоих чудесных историй, которые так радовали нас и скрашивали последний час перед сном.

– Если изъявит своё желание и позволит мой муж и повелитель, – скромно потупилась Шахерезада.

Шахрияр с готовностью кивнул, ибо уже был покорён и голосом, и прекрасным ликом своей жены.

Шахерезада поцеловала руки и край туфель Шахрияра, возлежавшего на шёлковых покрывалах, устроила его голову на своих коленях и начала рассказывать. Сказки изливались из ее уст, как свежайший источник, питающий устье великой реки. Одна сказка сменялась другой. И были они так увлекательны, что Шахрияр не замечал, как текли минуты и часы, отсчитывающие движение звёзд и Луны. Но едва кончилась ночь и в окно заструился свет утра, Шахерезада прекратила рассказ.

– Рассказывай дальше, – нетерпеливо потребовал Шахрияр. – Я хочу знать конец сказки.

– Повинуюсь, мой господин. Но ты должен даровать мне ещё один день, чтобы я могла досказать сказку вечером.

– Конечно дарую! – поспешил согласиться Шахрияр.

Так Шахерезада продлила свою жизнь на один день. Но и на следующую ночь она не замолкала, рассказывая всё новые и новые волшебные сказки, истории и небылицы. Тем она спасла и следующий день, и следующий за ним, и другие последующие дни, ибо Шахрияр, жаждавший продолжения, не мог прекратить ее жизнь на середине сказки.

Некоторые из этих необыкновенных историй собраны в нашей книге, а позже мы увидим, как закончилась и собственная история Шахерезады.

Али-Баба и сорок разбойников

Случилось это очень давно. Некоторые о том слышали ушами, а другие, сказывали, видели глазами. В одном персидском городе жили два брата – старший Касим и младший Али-Баба. Отец оставил им крохотное наследство, и они его быстро растратили. Но Касим женился на богатой девушке по имени Фатима и получил за ней в приданое большой дом и магазин. Он стал торговать дорогими тканями, шёлковыми шальварами и парчовыми халатами и быстро разбогател.

Али-Баба женился на дочери бедняка, звали ее Зейнаб. Ютились они в жалкой хижине, ели что придётся, но были счастливы. Али-Баба каждое утро запрягал старого мула и отправлялся в лес за хворостом, а потом продавал его на базаре, чем и зарабатывал на пропитание. Простая эта работа была опасной, ибо в лесу прятались разбойники. Но Али-Баба знал там каждую тайную тропинку, каждую полянку и камень.

Как-то раз Али-Баба забрёл в самую тушу леса. Он нагрузил на мула большую вязанку и уже повернул к дому, когда услыхал стук лошадиных копыт и увидел мелькающих между деревьями всадников. «Разбойники!» – испугался Али-Баба. Убегать было уже поздно. Он затолкал мула в кусты, а сам взобрался на дерево и замер среди густой листвы.

А всадники подъехали совсем близко, спешились у огромного чёрного валуна и скинули на землю тяжёлые седельные сумки. Все всадники, как на подбор, были молодыми, крепкими и свирепыми на вид. Али-Баба насчитал ровно сорок человек. «Точно, разбойники, – подумал он. – Ограбили караван!»

Один из разбойников, самый усатый и важный, похожий на главаря, воскликнул:

– Сезам, откройся!

И вдруг камень откатился, за ним оказалась скала, которая медленно разверзлась, открыв вход в пещеру. Разбойники один за другим втянулись во мрак пещеры, и скала за ними сомкнулась.

Долго ждал Али-Баба, и уже собирался соскользнуть с дерева и убраться восвояси, как камень снова откатился, а скала разломилась пополам. Разбойники вышли наружу и вскочили на лошадей. Вожак крикнул:

– Сезам, закройся! – И камень лёг на примятый мох, будто никогда и не двигался с места.

Разбойники пришпорили коней, присвистнули и скрылись.

Не сразу Али-Баба решился покинуть своё убежище. Но когда все стихло в лесу, он сполз на землю, подошёл к камню и стал с любопытством его разглядывать. Что же таится там, за скалой в пещере? Не попробовать ли произнести те волшебные слова, которые выкрикнул атаман разбойников?

– Сезам, откройся! – крикнул Али-Баба, и камень отвалился, скала раздвинулась, и открылся вход в пещеру.

Сжимаясь от страха, он протиснулся сквозь расщелину и проник в пещеру. Поток света, лившегося через отверстие в потолке, освещал всё вокруг. Оглядевшись, Али-Баба понял, что это настоящая сокровищница. Пещера была почти доверху завалена разбойничьей добычей. Грудой лежали золотые блюда, подносы, кубки, кувшины, по углам стояли кожаные мешки с золотыми и серебряными монетами, громоздились кипы шёлковых и парчовых тканей, горы дорогой одежды, на стенах висели луки и колчаны со стрелами, мечи в дорогих ножнах. И все это, конечно, было добычей лесных разбойников.

Али-Баба боялся, что воры вот-вот вернутся, но всё же ухватил пару мешков с золотыми монетами и поторопился к выходу. Однако скала крепко сомкнулась, не желая выпускать беднягу наружу. Он не растерялся и снова выкрикнул волшебные слова. Скала тотчас разомкнулась. Али-Баба нагрузил на мула, смирно дожидавшегося его, добытые сокровища, старательно запрятав их под хворостом.

– Сезам, закройся! – крикнул он, и камень лёг на место.

Али-Баба гнал и гнал мула, а сам, подобрав полы халата, бежал следом. Приехав, он наглухо закрыл ворота, схватил мешки с золотом, внёс их в дом и грохнул на стол перед женой.

– Что это? – воскликнула потрясённая Зейнаб, увидев рассыпавшиеся по столу монеты. – Ты кого-то ограбил?

Али-Баба рассмеялся:

– Не тревожься, жена, я не разбойник. Мне выпала небывалая удача.

И он поведал ей о своём приключении. Долгим был его рассказ, а жена тем временем пересыпала в руках золотые монеты, и глаза её сияли от радости. А кто не возрадуется при виде чудесно свалившегося на него несметного богатства? Зейнаб начала было считать монеты, но Али-Баба остановил её.

– Оставь это, жена. Надо поскорей вырыть яму и спрятать наше золото от чужих глаз.

– Если ты не даёшь мне сосчитать, то разреши хотя бы взвесить золото, чтобы знать ценность нашего сокровища, – попросила Зейнаб.

В доме у них весов не было, и Зейнаб поспешила к дому Касима.

– Не одолжишь ли ты мне ненадолго весы? – спросила она у его жены Фатимы.

Та подивилась, что эти бедняки могут взвешивать на весах, когда и рис они меряют горстями? И, задумав хитрость, пропела:

– С радостью, сестра!

Сбегала на кухню, быстро достала весы и смазала их чашу воском. «Теперь хоть зёрнышко, а прилипнет, – хихикнула она про себя. – Вот я и узнаю, что они взвешивали».

Возвратилась Зейнаб домой и стала взвешивать золотые монеты. Потом они с мужем зарыли мешки во дворе, и уже в сумерки она отнесла весы назад в дом Касима.

Хитрая Фатима быстро оглядела весы и увидела золотую монетку, влипшую в воск.

– Они взвешивали не рис, а золото? – изумилась она. – Так вот какие они, наши бедняки! Кого-то ограбили, не иначе.

Женщина просто позеленела от зависти, и мысль о тайном богатстве Али-Бабы терзала её до самого возвращения мужа.

Едва Касим вошёл в дом, Фатима кинулась к нему со словами:

– Увы нам, муж мой! Твой брат Али-Баба только прикидывается бедняком, на самом деле он богаче нас! Они взвешивают золото, как крупу!

– Не говори глупостей, женщина! – рассердился Касим.

– Ах, ты мне не веришь! – обиделась Фатима и выложила мужу свою затею с воском, а потом достала из фартука золотую монетку и протянула её Касиму.

Тот повертел монетку в руке, попробовал на зуб и убедился, что она настоящая.

Всю ночь Касим ворочался с боку на бок, размышляя о небывалом богатстве брата. Злость и зависть мешались в его сердце. Наутро он не выдержал и отправился к Али-Бабе.

– Ты обидел меня, брат! – горестно промолвил Касим. – Зачем притворялся бедняком и скрывал, что несметно богат? – И он вынул из кармана золотую монетку. – Разве не твоя жена брала у нас весы, чтобы взвесить золото? Даже я не взвешиваю свои доходы на весах, а складываю медные да серебряные монетки столбиком.

Тут понял Али-Баба, что Касим всё знает и не стоит отпираться. И он рассказал старшему брату всё без утайки.

А Касим не успокоился, пока не выведал у младшего брата всё до конца – и как добраться до того места, где скрыта пещера, и какие волшебные слова отпирают её.

Глаза Касима загорелись от жадности, и рано утром, дрожа от нетерпения, он снарядил десять мулов и поспешил в лес. Найдя чёрный камень, он стал перед ним и выкрикнул:

– Сезам, откройся! – И к его радости, открылся вход в тайную пещеру.

Касим кинулся внутрь и обомлел. Повсюду сверкало золото, стояли свитки дорогих ковров, лежали горы богатой одежды. Касим стал хватать мешки, набитые золотом, и стаскивать их к выходу из пещеры. Наконец у сомкнутой скалы выросла гора мешков. Оставалось вынести их наружу и погрузить на мулов. И тут Касим понял, что забыл заветное слово.

– Сафар, откройся! – выкрикнул он наугад, но ничего не произошло, и Касим в испуге начал жалобно упрашивать: – Саид, открой дверь!.. Самир, открой дверь!.. Сулейма-ан, умоляю, открой дверь!

Долго метался Касим по пещере в поисках выхода, выбился из сил и свалился радом со своим бесполезным богатством.

Прошло время, и банда разбойников вернулась с новой добычей. Увидели они мулов и удивились, неужто кто-то разузнал про их тайную сокровищницу? Выкрикнув нужные слова, они ворвались в пещеру и сразу же наткнулись на Касима.

Взмахнул атаман саблей и зарубил непрошеного гостя. Потом стали разбойники размышлять, как тот проник в пещеру? Значит, кто-то выведал их тайну? И они оставили тело Касима для устрашения храбреца, который осмелился бы войти сюда, и с гиканьем ускакали.

День сменился ночью, а Касим так и не вернулся. Наутро жена его Фатима прибежала в дом Али-Бабы.

– О, горе мне! – причитала она. – Пропал Касим! Поехал он туда, куда указал ему ты, Али-Баба. Видно, гиблое это место!

– Не волнуйся, Фатима, – успокоил ее Али-Баба. – Я разыщу его.

Оседлал он своего мула и поехал в лес к чёрному валуну. Выкрикнув «Сезам, откройся!», он спустился в пещеру и увидел убитого Касима.

– О, злосчастная судьба! Что ты сотворила с моим братом? – зарыдал он.

Но делать нечего. Погрузил Али-Баба тело Касима на мула и поспешил домой, пока не явились разбойники.

Подъехал он к воротам дома Касима и постучал в ворота. На стук вышла служанка Марджана. Как женщине разумной, рассказал ей Али-Баба всю правду и попросил держать это в тайне, чтобы не проведали разбойники, где жил тот, кто проник в их пещеру. Тут выбежала из дому и Фатима. Громче прежнего заголосила она при виде мёртвого мужа. Как и положено безутешной вдове, она рвала на себе волосы, царапала лицо и возносила руки к небу.

– Не убивайся так, Фатима, – утешал ее Али-Баба. – Мы не оставим тебя в беде, будем хорошо заботиться. А пока займёмся похоронами Касима. Но сначала нужно устроить так, чтобы никто не знал, отчего он умер.

– Пусть будет так, как ты скажешь, – смирилась Фатима.

И за дело взялась Марджана. Она побежала к торговцу травами и попросила лечебных трав для опасно больного.

– Могу я спросить, кто болен в вашем доме? – полюбопытствовал торговец.

– Мой хозяин занемог с прошлого вечера, – ответила хитрая служанка.

На другой день она снова пришла и купила снадобье, которое даётся тем, кто приблизился к смерти.

– Совсем ослаб хозяин, – печально вздохнула она. – Боюсь, не обретёт он нужной для жизни силы.

Когда наступил вечер и этого дня, Марджана пошла в дом портного Мустафы, вложила ему в руку золотую монету и сказала:

– Пойдём со мной в один дом, там есть для тебя работа. Только позволь закрыть тебе глаза.

Она завязала платком глаза портного и привела его в дом, где в затемнённой комнате лежало тело ее зарубленного хозяина.

– Сделай саван к похоронам, – коротко сказала она.

Портной почти вслепую сделал то, что ему было велено, правильно уложил тело в саван и зашил его, после чего его с завязанными глазами отвели домой.

Уже с вечера слышались по всей улице плач и стенания. И следующий день начался с горестных криков в доме Касима. Марджана пошла в мечеть и, рассказав о смерти своего хозяина, попросила имама прийти и молиться. Пришло время, и по улице, ведущей к кладбищу, за телом усопшего потянулись плакальщицы, семья и соседи Касима. Был среди них и Али-Баба.

Случилось так, как и хотел Али-Баба. Все думали, что Касим умер от долгой болезни. Соседские женщины зачастили в его дом, чтобы утешить вдову. Прошли, как полагается, и сорок дней траура. Али-Баба переехал в дом Касима. Теперь уже он торговал в магазине брата, а всю выручку отдавал его вдове.

А разбойники, вернувшись в пещеру, обнаружили, что тело проникшего в их сокровищницу незнакомца исчезло.

– Одного я убил, но есть кто-то другой, кто знает наш секрет и крадёт наше золото! – злобно воскликнул атаман.

И он послал в город вора, переодетого купцом, чтобы тот выведал, кто там недавно умер. В доме его наверняка и живёт похититель.

Первым делом переодетый вор отправился потолкаться на базар. Где же ещё гуляют слухи и носятся новости? Набрёл он на портного Мустафу. Тот так быстро и ловко орудовал иголкой, что она просто мелькала в его пальцах.

– Как только взор твой поспевает за иглой? – подивился вор.

– Всем известна острота моего зрения, – похвастал Мустафа. – Поверишь ли, всего несколько недель тому назад я зашил тело в саван в полной темноте.

– И ты можешь показать мне тот дом? – насторожился вор и положил в ладонь портного золотую монету.

– Меня вели туда с закрытыми глазами, – сказал Мустафа. Но если ты снова накинешь мне платок на глаза, я пойду по своим следам.

Мустафа встал там, где Марджана завязала ему глаза, и пошёл по улицам, держась за плечо вора. Он вслух считал шаги и вскоре остановился перед тем домом, где теперь жил Али-Баба.

Вор сунул портному ещё одну монету, подождал, пока он скроется за поворотом, и украдкой поставил на воротах дома отметину белым мелом.

Вскоре из дому вышла Марджана, направлявшаяся на базар. Она заметила на двери белую отметину и насторожилась. Кому нужно метить их дом? На всякий случай она взяла кусок мела и переметила все дома по их улице.

Ближе к вечеру в город прокралась вся шайка разбойников. Но как же они удивились, когда увидели одинаковые отметины на воротах всех домов на нужной им улице! Так и вернулись разбойники в лес ни с чем.

– Ты глуп, – сказал атаман тому вору, который метил двор Али-Бабы. – Белая отметина слишком заметна.

И он послал в город того, кто слыл среди них большим хитрецом.

Тот сразу отправился к портному, дал ему горсть монет, и они проделали тот же путь, что и накануне. Но теперь разбойник нашёл на дороге кусок кирпича и поставил крохотный красный крестик в самом нижнем углу ворот дома. Довольный собой, он отправился назад в разбойничье логово.

Но Марджана была теперь начеку. Выйдя из дома, она внимательно оглядела ворота и заметила малюсенький красный крестик. Недолго думая, умная служанка точно так же пометила остальные дома по улице. И на этот раз пришлось разбойникам убраться из города ни с чем.

Рассвирепел атаман. «Придётся мне самому взяться за это дело», – решил он. Придя в город, атаман первым делом разыскал портного. Тот страшно удивился, что какие-то купцы просят его проделать один и тот же путь, да ещё с завязанными глазами. Но очень уж грели его золотые монеты, щедро ссыпаемые незнакомцами. И Мустафа молча исполнял их странные просьбы. Вот и атамана разбойников он, шагая привычным уже путём, привёл к нужному дому. Но тот не стал метить ворота, а хорошенько запомнил каждую царапинку, каждую щёлочку.

Вернувшись в лес, он приказал разбойникам:

– Идите в город и купите десять мулов и двадцать кувшинов.

Один с маслом, остальные пустые, но такие большие, чтобы в них поместился человек. Под видом торговца маслом я попрошу пристанища во дворе того самого дома. Вы будете сидеть тихо внутри кувшинов, а когда наступит ночь, мы убьём хозяина и вернём золото, которое он украл у нас.

Разбойники в точности исполнили приказ атамана. И вот ближе к вечеру в город въехал небольшой караван. По обоим бокам каждого мула покачивались огромные кувшины. Впереди шёл атаман, переодетый купцом.

Вскоре они приблизились к дому, который заприметил атаман. Он постучал, и на стук вышел Али-Баба.

– Приветствую тебя, почтеннейший! – обратился к нему атаман. – Я привёз в ваш город кувшины с ароматным маслом. Но уже поздно, и я ищу ночлега. Прошу тебя выделить немного места во дворе для моих усталых мулов и позволить мне провести ночь под твоим гостеприимным кровом.

Али-Баба радушно распахнул ворота и впустил мулов. Потом кликнул Марджану и велел ей приготовить ужин и постель для гостя. Остальные слуги снимали с мулов кувшины и размещали покорных животных во дворе. Али-Баба, довольный собой, отправился спать.

Атаман улучил минутку и, быстро обходя кувшины, шептал каждому сидящему в них разбойнику:

– Сиди тихо и жди, пока я тебя позову.

Луна давно уже плыла по небу, старательно пересчитывая звёзды, всё в доме стихло. Но старательная Марджана всё ещё не ложилась спать. Она хлопотала на кухне, приготавливая завтрашний обед, когда вдруг погасла лампа.

– Ай-ай-ай! – расстроилась Марджана. – Ну как я в темноте найду ламповое масло?

Тут она вспомнила, что во дворе стоят кувшины с отборным маслом. «Наш гость не обеднеет от плошки масла», – подумала служанка.

Она вышла во двор, освещённый луной, и подошла к первому кувшину. Разбойник, затаившийся в нем, услышал шорох шагов и спросил гулким шёпотом:

– Пришло время вылезать?

Марджану испугал голос из кувшина, но она быстро поняла, что их гость затевает какое-то злое дело, и шепнула в ответ:

– Ещё не время, жди.

У других кувшинов происходило то же самое. И только в последнем плескалось масло. Служанка наполнила лампу и вернулась на кухню. «Мой добрый хозяин дал пристанище злодею, – размышляла она. – Тот только и ждёт, чтобы под покровом ночи поднять своих людей, убить нас и ограбить дом».

Было уже сказано, что Марджана умная женщина. Она не стала мешкать, а, прокравшись во двор, набрала побольше масла, наполнила им чугунный котёл и развела под ним огонь. Когда масло забулькало, закипело, служанка принялась по очереди плескать это огненное варево в кувшины. И разбойники все до одного захлебнулись горячим маслом. А Марджана затаилась на кухне.

И вот из дома вышел переодетый купцом атаман. Приблизившись к кувшинам, он хлопнул в ладоши и свистнул. Подождал немного и снова подал условленный сигнал. Никакого ответа.

– Заснули, мошенники! – проворчал он. – Сейчас я вас растолкаю!

И атаман пнул ногой один кувшин. Молчание. Тогда он заглянул внутрь и увидел мёртвого разбойника. Были мертвы его люди и в остальных кувшинах. Тут и сообразил атаман, что его замысел раскрыт и нужно спасать свою голову. Он перемахнул через стену и понёсся без отладки, роняя на ходу туфли.

Марджана видела, как атаман выскользнул из дома. Она приникла к двери, но не услышала ни звука. Выйдя во двор, служанка обнаружила, что купец-обманщик исчез. И Марджана как ни в чем не бывало отправилась спать.

На рассвете, совершив утреннюю молитву, Али-Баба вышел во двор и увидел кувшины и мулов.

– Марджана! – позвал он. – Куда делся наш гость и почему он все ещё не отвёз масло на базар?

Марджана подвела его к одному из кувшинов.

– Загляните внутрь, хозяин, – сказала она.

Али-Баба склонился над кувшином и тут же в ужасе отпрянул, увидев вместо масла тело вооружённого разбойника.

– Что это? – вскричал он.

– Выслушайте меня, хозяин, – смиренно промолвила Марджана, и она рассказала ему, как обнаружила спрятавшихся в кувшинах разбойников и хитростью избавилась от них, как догадалась, что гость их вовсе не торговец маслом, а главарь этих воров. Он сбежал и, наверное, больше не вернётся.

Возрадовался Али-Баба, услышав, что хитроумная служанка избавила его и всех домочадцев от смерти. Они решили тайно похоронить разбойников, а мулов по одному, по два водили продавать на базар. Все эти дни Марджана ловила каждый разговор, каждый пролетавший по городу слух, но никто ни словом не обмолвился о каком-то торговце маслом. И Али-Баба успокоился.

Но не таков был атаман разбойников. Он затаил злобу и решил во что бы то ни стало отомстить. Напялив на самые глаза тюрбан и наглухо запахнув просторный халат, атаман, неузнанный, потолкался на базаре. Но и он тоже, как и Марджана, ничего не услышал и не разузнал о мёртвых разбойниках. «Да, – подумал атаман, – умён же этот Али-Баба. Трудно будет подобраться к нему!»

И решил он действовать как змея – подползать не спеша и жалить наверняка. Прежде всего, переменив внешность, атаман открыл лавочку по соседству с магазином Али-Бабы и стал торговать товарами из разбойничьей пещеры – коврами, одеждой и украшениями. Вместо Али-Бабы теперь сидел в магазине его племянник, сын умершего Касима. И атаман, назвавшийся Хасаном, завёл дружбу с доверчивым юношей. Они часто вместе пили чай, лакомились медовой пахлавой и толковали о том о сём.

Юноша много рассказывал, как великодушен его дядя Али-Баба, как он заботится об их семье. Его новый друг Хасан восхищённо кивал головой и прицокивал языком и, наконец, заявил, что очень хотел бы познакомиться с таким замечательным человеком.

И настал день, когда племянник спросил у Али-Бабы, нельзя ли ему привести в дом своего нового друга?

– И как зовут твоего друга? – поинтересовался Али-Баба.

– Его имя Хасан, и он очень добр ко мне.

– Что ж, – согласился Али-Баба, – пусть этот достойный человек приходит в пятницу после молитвы.

И вот в час после пятничной молитвы племянник повёл Хасана по улице и остановился перед домом Али-Бабы. Коварный атаман разбойников сразу узнал этот дом и с радостью подумал, что день его мести настал. Он с холодной улыбкой пощупал кинжал, припрятанный на груди под халатом, и вошёл во двор следом за юным своим знакомцем.