Текст книги "Свинцовый город"

Глава 4
Пропавший профессор паровых технологий из Медного города

ПЯТНАДЦАТИЛЕТНИЕ ВАПОР И ОРКА сидели на своих привычных местах в первом ряду изогнутых скамеек в переполненном лекционном зале академии в ожидании Заводного Суфлёра.

Перед ними стояли кафедра лектора и стул, а над ним огромный написанный маслом портрет императрицы, которая словно наблюдала за всем происходящим и давала своё благословение этому очагу просвещения.

Стрелки большого хронометра, висящего на стене лекционного зала, свидетельствовали о том, что профессор Аэрис опаздывал уже на полчаса.

Открывающаяся вниз аудитория с отделанными состаренным дубом стенами была забита различными приборами и оборудованием. Весь этот хаос, который все они вместе образовывали, был своеобразной попыткой собрать все времена, формы и миры в одном месте.

Студенты также являли собой очень интересную и яркую группу. Разноцветные накидки, брюки и юбки свидетельствовали о принадлежности к разным факультетам и уровням образования. Общим для всех нарядов были лишь вышитый на левом рукаве герб академии и девиз на латинском языке.

Hæc meditare, in adinventionibus tuis. Размышляй над своими открытиями.

В связи с уже стучавшимися в дверь летними каникулами и отсутствием лектора в лекционном зале царило чувство суеты и непривычной бодрости. Один дерзкий курсант астрологического факультета с напыщенным видом встал перед аудиторией и надел на голову большую медную чашу. Затем машинным маслом он нарисовал под носом усы и стал забавно передразнивать манеру ведения лекций профессора Аэриса.

– Паровые технологии не должны быть рассадником иррациональных сил, – произнёс молодой человек в школьной форме в широкую полоску, подражая чересчур восторженному лекторскому голосу профессора и размахивая гаечным ключом в руках в свойственной Аэрису манере. – Необходимо изучать перебои в работе паровой техники и многообразие явлений! – продолжал он, делая вид, что случайно натыкается на рабочий стол лектора. Это вызывало визг и смешки.

Хоть студент и пародировал профессора достаточно точно и правдоподобно, Вапора и Орку это совершенно не забавляло. Они были старшими учениками профессора Аэриса и вместе с ним с началом войны сбежали из Свинцового города. Они очень уважали Заводного Суфлёра и не могли позволить себе сейчас смеяться над происходящим. После всего, что им довелось пережить вместе, это выглядело бы предательством.

Вапор откинулся назад и посмотрел в мансардные окна. Школьная форма была ему уже мала. За прошлый год он здорово вырос. Утреннее солнце сияло за стёклами окон, отчего невольно вспоминался Императорский ботанический сад. Потолок был выполнен из стекла для проведения ночных лекций по астрономии. Их Вапор и Орка любили больше всего.

Из лекционного зала в куполообразную обсерваторию, где большой латунный телескоп торчал из открытого окна, как язык из гримасничающего рта, вела металлическая винтовая лестница.

Лекции Заводного Суфлёра всегда стоили того, чтобы ради них просыпаться в несусветную рань. Но сейчас невыспавшаяся Орка была расстроена тем, что ей, возможно, зря пришлось покинуть тёплую постель, прервав сладкие сны. Она лежала поверх поднятой на парту кожаной сумки, уткнувшись лицом в рукава с оборками, и зевала.

Красивое сердцевидной формы лицо Орки стало ещё очаровательнее. У неё были тонкие угольно-чёрные брови, и из-за утренней спешки она собрала густые каштановые волосы, зацепив их канцелярскими скрепками, в небрежную причёску, ниспадающие пряди которой очень изящно вились за ушками.

Орка с беспокойством думала о профессоре, поведение которого уже долгое время казалось ей несколько странным.

Заполненный курсантами лекционный зал оживлённо шумел. Некоторые из них, уже устало вздыхая, собирали свои принадлежности для лекции обратно в школьные сумки.

– Может, нам просто уже нечего изучать, – угрюмо произнёс кто-то из учеников.

– Идёт война, поэтому у профессора есть дела и поважнее, – сказал, выходя из зала, старшекурсник металлургического факультета в тёмно-зелёном жакете с крупными пуговицами.

– Он просто раньше времени уехал в отпуск, – предположила девушка из группы воздухоплавательного факультета, спокойно надевая накидку и завязывая ленты шляпы бантом под подбородком. – Да и день сегодня просто прекрасный, – добавила она, грациозно спускаясь по крутым ступеням лекционного зала.

Отмена лекции означала, что и у студентов каникулы начались немного раньше положенного времени.

– Старик наверняка пошёл загорать и купаться, – усмехнулся кто-то.

– Нагишом, – со смехом добавил другой, а остальные рассмеялись, представив эту забавную картину.

Вапор и Орка переглянулись. Они знали, что Заводной Суфлёр никогда не брал ни дня отпуска.

Неожиданно в лекционный зал запыхавшись вошла молодая девушка-наездница. На дворе был знойный летний день, и потому на ней была лишь рубашка песочного цвета на пуговицах, шорты цвета хаки и украшенная подковой кепка. Все присутствовавшие в зале подумали, что она новобранец Императорской Кавалерии или Железной Армады Флота, которых всё чаще можно было встретить в коридорах академии по мере приближения летних каникул.

– Я пришла сообщить, что лекция отменяется, – по-военному строго сообщила наездница. Затем она сняла затемнённые солнцезащитные очки и убрала их в кобуру на поясе. – Курсанты Вапор и Орка здесь?

Испуганные Вапор и Орка осторожно подняли руки. Девушка прошла мимо студентов, выходящих из лекционного зала, и остановилась перед Вапором и Оркой.

– Г-где профессор? – заикаясь, спросила Орка.

Лицо незнакомой девушки было покрыто прыщами, от неё пахло порошком от насекомых. Она протянула Орке письмо. Письмо предназначалось им, но кто-то уже вскрыл тёмно-синюю печать на конверте и, очевидно, прочёл его.

Орка вытащила аккуратно сложенную бумагу. Письмо было от профессора Аэриса, хотя это трудно было назвать полноценным письмом, скорее это всё-таки была записка на листе бумаги из блокнота.

Письмо было написано мелким дрожащим почерком, а текст был плотным от края до края листа. Было несложно представить, как Заводной Суфлёр произносил слова вслух, медленно и сосредоточенно их нацарапывая.

Орка попыталась успокоиться и прочесть письмо, а Вапор выглянул из-за плеча девочки и тоже углубился в чтение.

Дорогие курсанты Вапор и Орка!

Когда вы прочтёте это письмо, я буду находиться в своей последней исследовательской поездке. К сожалению, мне не удалось избежать заражения, и я чувствую, как Фуриоза медленно одерживает надо мной верх. Поэтому я не могу больше ждать.

Я отправился в Свинцовый город, в мой старый дом, чтобы забрать один оставленный там важный объект для моих исследований.

Надеюсь, однажды, когда война наконец закончится и жителям Свинцового города позволят вернуться обратно в свои дома, вы найдёте меня, ожидающего вас, в мастерской моего старого дома.

Если же случится по-другому и чума заберёт меня, хочу поблагодарить вас за ваше усердие, и, пожалуйста, берегите себя.

С самыми тёплыми пожеланиями,

профессор паровых технологий Аэрис,

Императорский Заводной Суфлёр

Дрожащими руками побледневшая Орка сложила письмо, убрала его обратно в конверт и взглянула на Вапора.

– Вам нужно незамедлительно явиться к главе императорской шпионской сети Ступрану. Проследуйте за мной, – деловым тоном сообщила девушка-наездница и повернулась, чтобы уйти.

Вапор и Орка ошарашенно уставились друг на друга. Явиться к главе шпионской сети? С чего это вдруг? Побледневшие курсанты слишком хорошо знали, как, по слухам, несколько учёных исчезли, после того как посетили кабинет Ступрана.

С серьёзными лицами молодые люди следовали за девушкой-наездницей по гулким, чисто вымытым коридорам академии до входной двери, у которой стоял конный экипаж. Девушка открыла им дверцу, а сама запрыгнула на место извозчика.

– Я думал, что у Заводного Суфлёра всё под контролем, – наклонившись, прошептал Вапор Орке. Он был уже почти на голову выше её.

Орка задумчиво схватилась за дверную ручку кареты.

– Ты ведь тоже наверняка заметил, каким он был в последнее время. Тихим и рассеянным, – сказала она, подбирая подол своей школьной юбки до колен и садясь в экипаж.

Вапор тоже запрыгнул внутрь. Он закрыл за собой дверь и в знак готовности постучал костяшками пальцев по потолку. Экипаж тронулся в путь.

Молодые люди с задумчивым видом сидели друг против друга на сиденьях, обтянутых лиловым бархатом. Копыта лошадей цокали по мощёной улице на пути к штаб-квартире главы императорской шпионской сети Ступрана.

Вапор смотрел из заднего окна на отдаляющееся главное здание академии. Восемь мощных труб на его крыше пронзали полотно неба, как огромные шипы. Позади них парили заградительные аэростаты, защищающие от дирижаблей-бомбардировщиков противника. Они были похожи на ряд огромных наполненных газом подводных лодок, привязанных к земле канатами.

Из труб всегда шёл густой дым, потому что мастерские школы работали днём и ночью. И сейчас в запотевших от конденсата окнах светились огни, словно в глубине дома дышал какой-то газовый гигант. Огонь не погаснет даже на время летних каникул, потому что исследователи и разработчики оружия продолжат работу.

Орка тихо сидела, теребя латунные пуговицы корсета. Её мысли скакали под стук копыт лошадей.

Несколько блестящих чёрных закрытых повозок с боковыми фонарями на большой скорости промчались мимо. Должно быть, пассажиры на их борту очень спешили и выполняли важные поручения.

– Вапор, – из-за тона голоса Орки имя мальчика прозвучало как приказ. – В поведении Заводного Суфлёра было много вызывающих беспокойство моментов, которые мы находили странными. Он мог часами сидеть, уставившись в одну точку.

– Аэрису следовало обратиться к врачу, – добавил Вапор.

– Что он и сделал на прошлой неделе. Ты что, не помнишь? – фыркнула Орка. – Я совсем не уверена, что он сейчас, ну, понимаешь, в своём уме.

– Я верю, что с профессором Аэрисом всё в порядке, – заверил Вапор.

Он нервно ослабил галстук-бабочку на шее и глубоко вздохнул. Внезапно он почувствовал недомогание. Может быть, от переживаний или просто из-за покачивающегося движения кареты, духоты в салоне и спёртого воздуха.

– Он… Кто угодно был бы несколько рассеян, если бы ему приходилось дни напролёт читать лекции и в то же время пытаться изобрести лекарство от чумы. А ещё до поздней ночи проектировать оружие для войск императрицы, – продолжил Вапор.

– Да, я знаю, – вздохнула Орка. – Но в этой ситуации Заводной Суфлёр важнее, чем что бы то ни было – мы, чума или война. Его нужно вернуть обратно!

Орка рассматривала гуляющих по улицам джентльменов и прекрасных дам в шляпках и с солнечными зонтиками. В красоте начинавшегося лета единственным признаком войны и чумы было плохое состояние зданий, так как со стен вычурных мещанских и патрицианских домов опала штукатурка. Изящно украшенные балконы из кованого железа и изогнутые ворота также покрылись ржавчиной. По тротуарам нельзя было идти бок в бок, потому что по ним парами маршировали матросы в тёмно-синих мундирах.

– Ты, кажется, слепа ко всем рискам и трудностям, – сказал Вапор. Он знал, что ситуация отнюдь не так проста, чтобы они могли просто упаковать рюкзаки и ранцы и отправиться на поиски профессора на охваченное чумой поле боя, кишащее вдобавок ко всему полчищами кроклоков.

– Разве ты не понимаешь? – вспыхнула Орка. – Мы нужны Заводному Суфлёру сейчас, как никогда раньше. Нам нужно быть сильными и держаться вместе. Медведь и лев, – подчеркнула, нахмурив брови, Орка, однако для Вапора, даже злясь, она выглядела очень мило.

Вапор усмехнулся, глубоко вздохнув, затем снова стал серьёзным и спросил:

– И что, по-твоему, мы можем сделать?

– Он наш наставник! – сердито отрезала Орка.

Вапор кивнул.

Экипаж остановился на повороте. На краю площади стояло большое круглое здание, самое известное исправительное учреждение в империи, заработавшее дурную славу. Молодые люди никогда раньше не бывали в этом месте.

Когда Вапор наклонился, чтобы слезть с конного экипажа, Орка схватила его за руку и с придыханием сказала с мокрыми от слёз карими глазами:

– Он наш отец во многих смыслах этого слова.

Глава 5
Поющая скрипка мастера шпионажа

НАД ВОРОТАМИ было высечено название учреждения: «Императорский паноптикум».

Девушка-наездница бодро шагала впереди, ведя Вапора и Орку в круглый внутренний двор тюрьмы, в центре которого возвышалась многоэтажная смотровая башня. Под ней, по слухам, были камеры пыток.

Камеры располагались на нескольких этажах по внешнему периметру высокого каменного здания. Кабинет мастера шпионажа находился в расположенной в центре башне. Через его затемнённые окна хорошо просматривалась каждая камера, но заключённые не могли видеть ни башни, ни того, наблюдают за ними или нет.

Вентилятор, напоминающий пропеллер дирижабля, асинхронно жужжал на потолке. За массивным письменным столом сидел человек с хитрым выражением лица и узкими плечами. В нём молодые люди сразу узнали куратора сети шпионов Ступрана.

У мужчины были круглые очки с металлическими дужками, тонкие усы тщательно напомажены. На руках кожаные перчатки, несмотря на то что в кабинете стоял жаркий застоявшийся воздух. Пиджак висел на спинке стула.

Перед столом мастера шпионажа на коленях стоял солдат императорской армии с повязкой на глазах. Руки юноши были подняты вверх, а ладони сжаты, казалось, что он умолял сохранить ему жизнь или предлагал связать ему руки. По обе стороны от мальчика стояла вооружённая стража.

Курсанты стояли рядом в дверном проёме. Животы сводило судорогой от страха. О Ступране ходила жестокая слава. Тело всячески сигнализировало, что отсюда нужно бежать, но положение было безвыходным.

– Господин мастер шпионажа, военный дезертир готов… в соответствии с вашим приказом… – объявил один из стражников.

– Я бы не отдал такого приказа, – фыркнул мастер шпионажа и встал со стула.

– Конечно же, нет, мастер шпионажа, – понимающим тоном сказал стражник и уставился перед собой.

– Этот приказ был отдан императрицей… я имею в виду императорский трибунал, – сказал мастер шпионажа, расхаживая перед коленопреклонённым солдатом и ощупывая усы.

– Так точно, мастер шпионажа, – согласился стражник.

– Всего лишь один дезертир? – спросил Ступран и остановился перед солдатом.

– Только этот, мастер шпионажа.

– Ясно. Идите и позаботьтесь об этом. Сделайте всё быстро и милосердно.

Стражники схватили дезертира и подняли на ноги, чтобы вывести из кабинета. Вапор и Орка потрясённо наблюдали за происходящим, не в силах поверить в то, свидетелями чему они только что стали. Только что совсем юный солдат был приговорён к смертной казни.

На глазах у курсантов приговорённый внезапно распахнул куртку и обнажил худощавую грудь.

– Стреляйте прямо сейчас! – завизжал он, обращаясь к стражникам.

Ступран несколькими озлобленными прыжками подошёл к пленнику.

– Совсем скоро, но только не в грудь, а вот сюда, – сказал он, шипя, как змея, и ткнул приговорённого пальцем между глаз.

– Выслушайте меня. Прошу, – умолял солдат. – Я оказался в ожесточённом бою в Свинцовом городе и наверняка погиб бы… как и многие другие там, если бы не перешёл на сторону врага… Как только стало возможно, я вернулся на свою сторону, – завыл приговорённый, отчаянно сопротивляясь и пытаясь вырваться из цепких лап стражников.

Затем, к большому удивлению Вапора, в ситуацию вмешалась Орка, сочувственно обведя руки вокруг солдата-дезертира и обняв его, как медведь. Она охрипшим голосом, почти ласково, прошептала на ухо приговорённому к смерти:

– Послушай… всякий, кто может взять судьбу в свои руки, в моих глазах является настоящим героем.

После этих слов юноша успокоился, выпрямился и согласился проследовать с расстрельной группой. Орка смотрела им вслед, пытаясь сдержать слёзы.

Произошедшее, казалось, нисколько не задевало мастера шпионажа. Он вытер носовым платком палец в кожаной перчатке, которым ткнул приговорённого в лоб, и достал из футляра, стоявшего на столике, скрипку.

Затем решительными шагами подошёл к окну, положил скрипку под подбородок, закрыл глаза и начал играть. Вапор и Орка не узнали мелодию, струящийся мотив которой эхом разносился по тюремному двору, словно зверь, кружащий над добычей перед нападением. Несмотря на гармонию и плавность, в ней было что-то упрямое и властное.

Как раз в то время, когда мастер шпионажа играл sul ponticello[3]3
  Sul ponticello – букв. «на подставке», играть на струнном инструменте рядом с подставкой для извлечения более сильного, блестящего звука.


[Закрыть], то есть очень близко к тому, чтобы издаваемый скрипкой звук был подобен звуку разбивающегося стекла, со двора донеслись перемешивающиеся с эхом выстрелы.

Орка и Вапор вздрогнули. Перешедший на сторону врага дезертир был расстрелян.

Ступран закончил играть, положил скрипку обратно в футляр и громко пристукнул каблуками. Затем он обернулся к курсантам.

– Ваш немногословный профессор, должно быть, перебрался в зону боевых действий в Свинцовом городе, – лаконично констатировал Ступран и резким рывком поправил свою клетчатую жилетку. На губах его скользнула злорадная улыбка. – Чокнутый старик. Совсем из ума выжил из-за чумы.

Лицо Вапора стало багровым, а руки его сжались в кулаки так, что ногти больно вонзились в ладони.

К счастью, мастер шпионажа не заметил этот всплеск эмоций, так как был поглощён изучением документов и поднял глаза только тогда, когда Вапор успел скрыть свою ярость.

– Знаете ли вы, что у меня здесь? – спросил Ступран, постукивая пальцами по верхнему листочку в стопке бумаг на столе.

Вапор и Орка покачали головами, а мастер шпионажа выжидающе смотрел на них. Казалось, будто он наводит прицел винтовки на двух резвящихся в пруду оленят.

– Это план Заводного Суфлёра по разработке лекарства от чумы, – сказал Ступран, не дожидаясь ответа. – Хоть мы и потеряли профессора Аэриса, его важная исследовательская работа всё ещё в нашем распоряжении. И говорят, вы знаете, где хранится столь ценный для нас Огненный камень.

– Да. Мы знаем, где он… он спрятан в Свинцовом городе, – тихо бормоча, начала Орка.

Вапор украдкой пнул девочку ботинком по сапогу.

– Естественно, я знаю, что он там, – холодно улыбаясь, ответил Ступран. – Я лишь хочу узнать, видели ли вы когда-нибудь, где именно Заводной Суфлёр прятал Огненный камень?

– Я только мельком видела, когда мы покидали Хромовый дворец, – правдиво начала Орка, опасаясь, что мастер шпионажа сразу заметит, если она попытается солгать. – Тогда, семь лет назад, мы прибежали с Вапором в мастерскую поторопить профессора и увидели…

– Увидели что? Продолжай, – приказал Ступран.

– Увидели, что большой камень на одной из стен мастерской покачивался, когда профессор Аэрис спешил к дверям, – на одном дыхании продолжила Орка, боясь, что рассказала уже слишком много.

Ступран расхаживал по кабинету взад-вперёд, заложив руки за спину, и ничего не говорил.

– Ну а что же профессор? – спросил Вапор. – Разве его не следует вывезти из Свинцового города?

Мастер шпионажа почти вплотную подошёл к курсантам, внимательно изучая выражения их лиц. Изысканное украшение в виде орхидеи, прикреплённое под воротником мужчины, странным образом контрастировало с его в остальном воинственным внешним видом, а уголки его губ подёргивались, когда он скрипел зубами.

– Никто и никогда не отправится туда на поиски одного чумного психопата, – прорычал он и развернулся.

– Я мог бы… – успел начать Вапор, прежде чем внезапный громкий рёв Ступрана прервал его:

– Нет! Если вы не заметили, всё ещё идёт война, – с сарказмом сказал он. – Ведомые благословением, мы выиграем эту войну, и никакой Заводной Суфлёр и другие помешанные на так называемой науке не встанут у меня на пути.

Мужчина раскинул руки, ступая, как покачивающий хвостом павлин, и бесстрастно продолжил:

– Я отправлю отряд забрать Огненный камень из Хромового дворца, но вы должны завершить работу по разработке лекарства от чумы Фуриоза. Это приказ. И вы будете выполнять его под надзором назначенной мной охраны. Теперь ясно?

Мастер шпионажа взмахнул рукой, и два стражника тут же оказались рядом с ним.

– Вы сделаете так, как я приказал. Я лично за этим прослежу, – добавил он, скрестив руки за спиной, после чего, демонстрируя хорошую выправку, спокойно вышел из кабинета.

Охранники проводили Вапора и Орку к воротам.

Конный экипаж ещё не прибыл, но вместо него перед воротами тюрьмы остановился срочный посыльный на паровом велосипеде с коляской. Стояло безветренное жаркое утро, потому посыльный снял не только шлем, но и куртку, и поспешил внутрь для представления срочного донесения.