Текст книги "Сталин и разведка накануне войны"

Едва только конференция завершилась, пресловутый У. Черчилль выступил с развернутой программой еще и экономической интервенции против СССР, которая явилась бы прелюдией к военной интервенции. Он даже выдвинул план финансового удушения Советского Союза путем организации международного антисоветского экономического фронта! А в целом правящая элита Великобритании практически уже склонилась к тому, чтобы любыми способами развязать новую войну против России, пускай и называвшейся тогда СССР. И это было действительно так. Как уже указывалось ранее, 24 января 1927 г. министр иностранных дел Великобритании О. Чемберлен представил британскому правительству секретный меморандум, в заключительной части которого прямо так и говорилось: «Поскольку разрыв дипломатических отношений не ослабил бы существенно позиции Советского правительства, нельзя предполагать, что это повело бы к изменению советской политики. Что же должно последовать дальше? Куда направить наш удар? Нам больше ничего не остается делать, как внезапно объявить войну»![86]86
  Public Record Offce, Cab, 24/184. P. 1.


[Закрыть]

Угроза нападения на СССР консолидированными силами Запада действительно стала резко нарастать со второй половины 20-х гг. А планы Запада по организации вооруженного нападения на Советский Союз действительно базировались на идее коалиции вооруженных сил ряда государств, в основе которой лежал замысел генерала М. Гофмана. Уже в 1927 г. произошло резкое обострение обстановки, из-за чего этот год вошел в историю как «год военной тревоги».

Не стали исключением и 30-е гг., причем как догитлеровский их период, так и тем более после его привода к власти. Архивы как внешнеполитической, так и военной разведок СССР-России буквально ломятся от таких данных, в том числе и документальных. Угроза вооруженного нападения на СССР, прежде всего консолидированными силами Запада, в том числе и при участии Японии, уже в самом конце 20-х – начале 30-х гг. была нешуточная. Вооруженный конфликт на КВЖД, спровоцированный в 1929 г. не столько китайцами, сколько Японией и Великобританией при тихой поддержке Германии. Ему наследовало сильное обострение международной обстановки в начале 30-х гг., что и было зафиксировано советской разведкой. Ссылаясь на свои источники в Париже, Берлине, Варшаве, внешняя разведка докладывала руководству страны в начале 1931 г., что французское правительство готово предоставить Германии заем в 2–3 миллиардов золотых франков с тем, чтобы оказать на нее давление в вопросах советско-германских отношений и пересмотре условий Рапалльского договора. Пересмотр условий означал бы готовность Германии выступить с оружием в руках против СССР[87]87
  Очерки Истории Российской Внешней Разведки. М., 1997. Т. 2. С. 179.


[Закрыть].

Комментарий. Чтобы Германии было легче пойти на такой пересмотр отношений с СССР и учитывая, что будущая война должна была стать «войной моторов», американская «Стандарт ойл» еще в 1929 г. передала германскому монополисту в области химии и нефтехимии – концерну «ИГ Фарбениндустри» – уникальную технологию производства синтетического бензина. По расчетам заокеанских «благодетелей» это должно было обеспечить в будущем топливную независимость Германии от поставок нефти из СССР, которые в те времена и вплоть до поджога рейхстага нацистами практически монопольно доминировали на внутреннем германском рынке топлива.

Проще говоря, под выражением «пересмотр условий Рапалльского договора» подразумевалось его одностороннее расторжение Германией! К слову сказать, вляпавшись по собственной же дурости во Вторую мировую войну, Великобритания, в силу своей традиционно подлой политики, тут же пустилась во все тяжкие, сиречь тайные сепаратные переговоры с Гитлером, предлагая ему мир в обмен на непосредственное одностороннее расторжение советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. А чуть позже, когда уже стало невмоготу, с аналогичным предложением Лондон полез и к Кремлю, с тем же предложением – расторгнуть советско-германский договор о ненападении в обмен на признание факта вхождения в СССР прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии. Ну что тут скажешь – Великобритания, не приведи Господь и не к ночи будь она помянута…

Особенно интересны стратегические решения по реализации «плана Гофмана». В догитлеровский период они исходили в основном от Англии. Еще 17 августа 1925 г. агент советской военной разведки в Германии Дипломат (он же Вольдемар фон Петров, он же Владимир Федорович Петров, бывший царский офицер, сотрудник японского посольства в Берлине) сообщал о том, что «…поиск Великобританией базы в Польше и то, что британский империализм усиливает таковую в странах Балтики, является основанием, на котором он и намерен вести самую решительную борьбу против Москвы. В поисках союзника Англия привлечет и Германию к своей русской политике, взамен чего Германия будет компенсирована изменением существующего статус-кво на восточных границах рейха… А сама английская политика в отношении СССР является политикой подготовки будущего столкновения, но время такового определяется общим политическим положением Великобритании»[88]88
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 98. Л. 73–76.


[Закрыть].

Стало окончательно ясно, что речь идет о подготовке Англией вооруженного нападения на Советский Союз при активном использовании в этих целях Германии. Такова и была в действительности суть Локарнских соглашений – за то и дали их творцам Нобелевскую премию мира! Ну, как не дать премию таким негодяям – ведь так «бедолаги» старались разжечь первые искры Второй мировой во «втором» ее сценарии?!

Впоследствии данные Дипломата были конкретизированы в ходе следствия по делу небезызвестной «Промпартии». В 1930 г. это нашло отражение в одной из записок Сталина на имя главы правительства СССР Молотова: «Вячеслав! 1. Поляки наверняка создают (если уже не создали) блок балтийских (Эстония, Латвия, Финляндия) государств, имея в виду войну с СССР. Я думаю, что пока они не создадут этот блок, они воевать с СССР не станут, – стало быть, как только обеспечат блок, – начнут воевать (повод найдут). Чтобы обеспечить наш отпор и поляко-румынам, и балтийцам, надо создать себе условия, необходимые для развертывания (в случае войны) не менее 150–160 пехотных дивизий, т. е. дивизий на 40–50 (по крайней мере) больше, чем при нынешней нашей установке. Это значит, что нынешний мирный состав нашей армии с 640 тысяч придется довести до 700 тысяч. Без этой “реформы” нет возможности гарантировать (в случае блока поляков с балтийцами) оборону Ленинграда и Правобережной Украины. Это не подлежит, по-моему, никакому сомнению.

И, наоборот, при этой “реформе” мы наверняка обеспечиваем победоносную оборону СССР…» (обратите внимание на то, что Сталин писал об обороне)[89]89
  Письма И. В. Сталина В. М. Молотову. 1925–1936 гг. М., 1995. Цит. по: Мухин Ю. Убийство Сталина и Берия. М., 2002. С. 465.


[Закрыть]. По данным советской военной разведки, в случае консолидации под британской эгидой вооруженные силы Финляндии, стран Прибалтики, Польши и Румынии уже тогда могли выставить против СССР как минимум 115–120 дивизий. С учетом же Германии и Японии – до 150–160 дивизий. Естественно, что только этими мерами подготовка к войне против СССР не ограничивалась.

В архивах отечественной разведки есть, например, такое агентурное донесение: «Турецкий генштаб в Анкаре получил из Германии, Польши и Англии сведения, что война СССР с Польшей произойдет в начале 1930 г. Польша через шведское посольство в Берлине обращалась к немцам с просьбой в момент войны пропустить через территорию Германии все то, что потребует Польша из Франции в момент войны, включая войска… Немцы категорически отказали… Англичане предлагают туркам в момент войны или быть нейтральными, открыв свободный проход в Дарданеллы английскому флоту, или принять участие в войне против СССР»[90]90
  Дамаскин И. А. Сталин и разведка. М., 2004. С. 160–161.


[Закрыть]. А по другим данным, тогдашний начальник польского генштаба, бригадный генерал Януш Гонсиоровский заявлял, что существует соглашение Польши с японцами – в случае, если японцы вторгнутся в СССР, поляки ударят с запада. Одновременно Гонсиоровский вел переговоры с английским и французским штабами по вопросу о координации действий против СССР[91]91
  Там же.


[Закрыть].

В середине 1931 г. советская разведка докладывала о тяжелом экономическом положении Германии и о готовности канцлера Брюнинга прибыть в Париж и принять помощь на предлагаемых Францией условиях. Как уже указывалось выше, речь шла об использовании возникших у Германии финансово-экономических трудностей для принуждении ее не только к отказу от Рапалло. Главная цель состояла в принуждении ее к отказу от пролонгации советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., 5-летний срок которого как раз и истек весной 1931 г. На повестке дня по-прежнему оставался и вопрос о создании объединенной панъевропейской армии по франко-германскому плану Фоша – Рехберга, ударная роль в которой отводилась именно рейхсверу. Все это было предусмотрено еще «планом Гофмана».

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней – от своих западных хозяев не отставала и белая эмиграция, намертво связанная с ведущими центрами силы и спецслужбами Запада. Она часто выбалтывала самые сокровенные планы Запада.

Видный в царской России промышленник В. Рябушинский опубликовал 7 июля 1930 г. в эмигрантской газете «Возрождение» статью, в которой призвал все западные страны напасть на Советский Союз, обещая западному капиталу огромные прибыли от эксплуатации захваченных природных богатств СССР. Рябушинский обосновывал необходимость нападения на Советский Союз… моралью – поскольку война поможет покончить с мировым кризисом, «аморально», видите ли, отказываться далее от вооруженной интервенции против СССР?![92]92
  Черняк Е. Б. Жандармы истории. Контрреволюционные интервенции и заговоры. М., 1969. С. 381.


[Закрыть] Разумеется, что немедленно выступило и руководство военной эмиграции. Глава РОВС генерал Миллер уже в начале января 1931 г. сообщил, что он может немедля поставить сто тысяч обученных солдат и офицеров в качестве белогвардейского контингента интервенционистской армии[93]93
  «Sunday Referee», Jan. 4, 1931. W.T. Goode, Is Intervention in Russia a Myth? An Excursion into Recent Political History. London, 1931. P. 115–116.


[Закрыть]. Эмигрантская пресса без устали вопила о необходимости и неизбежности срочной интервенции Запада против СССР, настаивая на огромной роли, которая должна была быть отведена эмигрантским войскам. Лидеры эмиграции призывали Запад принять участие в войне против СССР. Так, в номере от 7 февраля 1931 г. журнала «La Russie et le monde slave» В. Мережковский писал, что-де «новая война вот-вот должна вспыхнуть и весь мир должен принять в ней участие»[94]94
  Черняк Е. Б. Жандармы истории. Контрреволюционные интервенции и заговоры. М., 1969. С. 382.


[Закрыть].

То есть по-прежнему пребывая в диком озверении от проигрыша, белая эмиграция не только откровенно призывала к развязыванию мировой войны против своей же Родины – России, хотя бы и Советской. Она прекрасно знала, что готовится крупномасштабная вой на против России, подчеркиваю, хотя бы и Советской. И делала все от нее зависящее, чтобы война не только состоялась, но и была бы ускорена. А что погибнут миллионы соотечественников, прежде всего русских, – так и черт с ними, с миллионами-то, рассуждала белая эмиграция!

Попытки организовать вооруженное нападение на СССР консолидированными силами ряда европейских шакалов продолжались вплоть до конца догитлетровского периода. Последний догитлеровский план вооруженного нападения на СССР консолидированными силами Запада с участием Германии тоже базировался на «плане Гофмана»[95]95
  Секреты Гитлера на столе у Сталина. М., 1995. С. 4.


[Закрыть]. Советская разведка умыкнула его в буквальном смысле со стола предпоследнего догитлеровского рейхсканцлера Германии фон Папена. Было очевидно, что вопрос о нападении решался уже на самом высшем уровне, что действительно могло привести к принятию решения о нападении! То же самое творилось и в период правления последнего догитлеровского канцлера – Курта фон Шлейхера. Этот тоже «засветился» на антисоветской стезе. Причем настолько, что даже главари национал-социалистской партии Германии оценили это. Геринг, в частности, опубликовал за пределами Германии статью, в которой утверждал, что «в правительстве есть только один человек, доказавший, что он располагает качествами, которые необходимы для высокого поста. Этот человек – генерал Шлейхер»[96]96
  Цит. по: Гинцберг Л. И. Тень фашистской свастики. Как Гитлер пришел к власти. М., 1967. С. 148.


[Закрыть]. Короче говоря, такие планы разрабатывались вплоть до умышленного привода Гитлера к власти в Германии.

Данные разведки четко совпадали и с информацией контрразведки. Выше об этом уже частично говорилось. Кроме того, следует также указать, что еще в 1930 г., во время допросов одного из главных обвиняемых по делу Промпартии, Рамзина, было установлено, что первоначально интервенция намечалась как раз на 1930 г. Однако вследствие того, что Великобритании не удавалось сбить в послушное стадо всех европейских шакалов, желавших напасть на СССР, ибо каждый из них выдвигал свои условия участия в этом бандитизме, а также вследствие захлестнувшей Запад Великой депрессии, сроки интервенции были перенесены. Сначала на 1931 г., а затем и на 1932 г.

Комментарий. Это же обстоятельство было и одной из основных причин злоумышленного приведения Гитлера к власти. Лондону просто надоело утрясать склоки в этой стае европейских шакалов, и он пришел к выводу, что с одним шакалом ему будет легче управляться. Но, увы, для Лондона естественно, шакал – он и есть шакал, и никакой дрессировке не поддается. Тем более коричневый шакал.

По указанию Сталина советская разведка и дипломатия чрезвычайно активно противодействовали всем этим попыткам, нанося точечные, но очень мощные удары по наиболее уязвимым звеньям. Немалую роль в этом сыграл и Коминтерн, который к концу 20-х – началу 30-х гг. уже плотно контролировался Сталиным и Молотовым. Советское руководство (в том числе и военное) заблаговременно знало об угрозах и совершенно правильно оценивало международную ситуацию. Так, 29 января 1927 г. задачи разведслужб СССР уже формулировались, отталкиваясь от следующего основополагающего тезиса: «Для оттяжки войны нашего Союза с капиталистическим миром и улучшения нашего военно-политического положения…»[97]97
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 128. Л. 26.


[Закрыть] Обратите внимание на дату такой формулировки. Ведь с момента подписания Локарнских соглашений прошло чуть более года. А угроза войны уже остро вырисовывалась. Ровно через три года, 30 января 1930 г., Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о новых приоритетных задачах разведки, пункт № 1 которого гласил: «1. Раскрытие интервенционистских планов, разрабатываемых в правительственных кругах великих держав Европы – Великобритании, Франции, Германии, сопредельных стран, – вероятных противников СССР (Польши и Румынии, а на Дальнем Востоке – Японии)»[98]98
  Позняков В. В. Советская разведка в Америке. М., 2005. С. 58 (подпараграф «Реорганизация ИНО и РУ в 1930–1935 гг.»).


[Закрыть]. Как видите, угроза нападения настолько возросла, что Политбюро прямо поставило задачу раскрытия конкретных интервенционистских планов великих держав Европы. Более того. Высшее руководство СССР ясно видело как состав коалиции будущих агрессоров, так и наиболее вероятный вариант плана агрессии – двухфронтовой, то есть одновременное нападение и с запада, и с востока.

Запад в свою очередь с 1926 г. и до конца января 1933 г. последовательно осуществлял целую серию мероприятий по максимальной нейтрализации «просоветской» ориентации Германии.

Историческая справка. Слово «просоветской» не случайно поставлено в кавычках. Никакой просоветской ориентации у Германии не было и в помине. Был голый, цинично расчетливый прагматизм (как, впрочем, и с советской стороны тоже). Его суть вполне объективно изложил первый посол Веймарской Германии в СССР Ульрих Карл Христиан фон Брокдорф-Ранцау. В одном из перехваченных советской разведкой секретных писем от 8 июля 1926 г. на имя президента Германии фельдмаршала Гинденбурга Брокдорф-Ранцау прямо указывал, что так называемые «хорошие отношения Германии с СССР изначально были браком по принуждению, а о браке по любви не может быть и речи». В связи с этим всякие чрезмерные надежды, связываемые с германо-советскими отношениями, он откровенно считал «ошибочными и опасными». Более того, в этом же письме он указал, что «отношения с СССР должны были из тактических соображений до известной степени основываться на блефе, т. е. полезно создавать впечатление большей близости с Россией, чем есть на самом деле»[99]99
  Ахтамзян А. А. Рапалльская политика: советско-германские дипломатические отношения в 1922–1932 годах. М., 1974. С. 206–207.


[Закрыть].

Прежде всего, Запад втащил Германию в Лигу Наций. Полностью снял с нее военный контроль, предусмотренный Версальским договором. Привлек ее к участию в пресловутом пакте Келлога – Бриана (своего рода глобальное подобие Локарнских соглашений, но абсолютно бессмысленное ввиду отсутствия механизмов его исполнения). В соответствии с принятым «планом Юнга», Запад резко ослабил бремя репарационных платежей для Германии. Одновременно попытался втянуть Германию в организацию нового антисоветского похода на восток. В ответ весной 1931 г. СССР добился пролонгации договора от 1926 г. еще на пять лет, что и было зафиксировано в парафированном обеими сторонами 24 июня 1931 г. протоколе о пролонгации срока действия договора. В ответ Запад предпринял отчаянные усилия, чтобы не допустить ратификации протокола о пролонгации (он был ратифицирован только 5 мая 1933 г., то есть уже после привода Гитлера к власти, которому тоже было не с руки сразу же идти на обострение отношений с Советским Союзом). СССР в ответ избрал тактику подписания двухсторонних договоров о ненападении со всеми странами, граничащими с ним, дабы перекрыть любые лазейки для организации агрессии против себя с запада, и добился очень значительных успехов на этом направлении. Проще говоря, такая тактика позволяла добиться главной стратегической цели, суть которой в следующем. Создать практически никак не пробиваемый «бронежилет» безопасности Советского Союза. Особенно на северо-западном, западном и юго-западном направлениях.

Короче говоря, в догитлеровский период Запад (прежде всего Англия) так и не смог реализовать свою мечту – организовать вооруженное нападение на СССР консолидированными силами различных европейских шакалов, которых пыталась объединить под своей эгидой Великобритания. Произошло это по нескольким причинам, среди которых особо выделяются следующие три. Во-первых, сколотить послушное стадо агрессоров из слишком уж разномастных европейских шакалов на так называемой «демократической» основе Англии не удавалось. Шакалы – они и есть шакалы. Хоть в природе, хоть в политике. Ни дрессировке, ни тем более демократии не поддаются. Не говоря уже о том, что каждый из них выдвигал свои требования, которые кардинально противоречили требованиям других шакалов. И урегулировать, а тем более привести их требования к единому, но необходимому Великобритании знаменателю было не только теоретически невозможно, но и практически нереально. К слову сказать, Сталин прекрасно это знал по донесениям разведки и потому более чем адекватно реагировал. Так, еще в политическом отчете ЦК на XV съезде ВКП(б), проходившем 2–19 декабря 1927 г., он говорил:

«Попытки Англии создать единый фронт против СССР пока еще не удались. Причины этой неудачи: противоречия интересов в лагере империалистов, заинтересованность некоторых стран в экономических связях с СССР, мирная политика СССР, противодействие рабочего класса Европы, боязнь империалистов развязать революцию у себя дома в случае войны с СССР. Но это еще не значит, что Англия бросит свою работу по организации единого фронта против СССР, что ей не удастся организовать такой фронт. Угроза войны остается в силе, несмотря на временные неудачи Англии»[100]100
  Сталин И. В. Соч. Т. 10. С. 288–289.


[Закрыть].

Во-вторых, существовала серьезная угроза того, что якобы просоветски настроенная часть германского генералитета не пойдет на агрессию из чисто прагматических соображений. В те годы рейхсвер был решающей политической силой Германии – как говорил в 1930 г. военный министр Германии Вильгельм Гренер, «в политической жизни Германии не должен быть сдвинут ни один камень, без того, чтобы рейхсвер не сказал бы своего решающего слова»[101]101
  Цит. по: Fischer R. Schleicher. Mythos und Wirklichkeit. Hamburg, 1932. S. 38.


[Закрыть]. Следовательно, прежде чем устроить нападение на СССР, необходимо было переформатировать стандарты поведения и мышления рейхсвера, но особенно же самого германского генералитета. А это было возможно только в одном случае – в случае приведения к власти на пост рейхсканцлера нового, но предельно агрессивно настроенного лидера, которому и агрессивным идеям которого генералитет и весь рейхсвер были бы обязаны по конституции присягнуть. Что, кстати говоря, и произошло в 1934 г. после устроенной Гитлером по требованию, в том числе и рейхсвера, «ночи длинных ножей».

И, наконец, в-третьих, потому, что Сталин постоянно предпринимал интенсивные меры для укрепления внешней безопасности государства, в том числе и прежде всего дипломатические. В тот период иных средств у него просто не было. С их помощью он искусно ковал мощный «бронежилет» безопасности СССР в виде всевозможных договоров о нейтралитете и ненападении с государствами как по периметру, особенно, западных границ, а также с основными европейскими игроками. К началу 1933 г. «частокол» этих договоров был настолько мощным – к тому же он опирался на аналогичные договора между самими приграничными с СССР государствами и основными европейскими игроками, – что преодолеть его физически было невозможно. На Западе, в том числе и в Германии, это прекрасно понимали. Так, за две недели до привода Гитлера к власти, советская военная разведка агентурным путем добыла запись беседы между командующим рейхсвером генералом Гаммерштейном и венгерским посланником в Берлине Кания, состоявшейся еще 11 декабря 1932 г. В документе, в частности, говорилось:

«Кания: Россия добилась все-таки чрезвычайных успехов своими пактами о ненападении, и ее дипломатические позиции очень укрепились.

Гаммерштейн: Следует, конечно, отличать дипломатическую мощь от мощи действительной. Все же, по моему мнению, Россия неприступна»[102]102
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 497. Л. 2–5.


[Закрыть].

И без того постоянно усиливавшийся подобными мерами «бронежилет» безопасности СССР советское руководство подкрепляло также и действиями по линии Коминтерна. Еще в середине 20-х гг., в принципе отказавшись от курса на «мировую революцию», советское руководство тем не менее до поры до времени систематически демонстрировало жупел этой угрозы, образно говоря, размахивая над головой Запада дамокловым мечом, дабы удержать его от искушения напасть-таки на СССР. Эта задача была предельно конкретизирована значительно ранее: «Создание единого фронта рабочих передовых стран и трудовых масс колоний для того, чтобы предотвратить опасность войны, или, когда война наступит, превратить империалистическую войну в войну гражданскую, разгромить фашизм, свергнуть капитализм, установить Советскую власть, освободить колонии от рабства, организовать всемерную защиту первой в мире Советской республики»[103]103
  Из выступления 13 июля 1928 г. «Об итогах июльского пленума ЦК ВКП(б)». См.: Сталин И. В. Соч. Т. 11. С. 202.


[Закрыть].

Обычно эти слова Сталина преднамеренно интерпретируются как сталинское «цэу» насчет подготовки ко Второй мировой войне ради последующего устроения мировой революции. Однако в действительности такая интерпретация не более чем откровенная глупость, не говоря уже о том, что просто ложь. Потому что главное в его высказывании «предотвратить опасность войны» и «организовать всемерную защиту первой в мире Советской республики». В тот период времени у СССР просто не было достаточных сил для защиты самого себя с опорой только на собственные ресурсы и силы. Ни нормальной армии, ни военно-промышленного комплекса, способного обеспечить вооруженные силы соответствующим оружием и боевой техникой, ни эффективной экономики у СССР не было. Потому Сталин нарочито и размахивал жупелом революционной угрозы, дабы, вновь подчеркиваю это обстоятельство, удержать Запад от искуса напасть на СССР. Зато когда СССР экономически слегка окреп, а его вооруженные силы стали походить на регулярную армию, то те же западные дипломаты в Москве не без удивления обратили пристальное внимание на то, что Кремлю, мягко говоря, откровенно наплевать на Коминтерн и мировую революцию!

Естественно, что в такой ситуации надеяться на вооруженное нападение на СССР хоть одной Германии, хоть консолидированными силами, но при ударной роли все той же Германии было бессмысленно. Необходим был совершенно иной, не тривиальный ход. Более того. Нужен был именно такой ход, который, во-первых, позволил бы, не миндальничая на демократический манер, «железной рукой» сколотить послушное стадо агрессоров под единым военно-политическим руководством. А, во-вторых, такой ход, который позволил бы наверняка проломить указанный выше «бронежилет» безопасности СССР.

Проще говоря, Запад (прежде всего сама Великобритания, а также США) увидел, что «демократическим» путем объединить и консолидировать свору европейских шакалов он не в состоянии, а соответственно и не в состоянии организовать вооруженное нападение на СССР их консолидированными силами. Действительно, требовался неординарный, нетривиальный ход, смысл которого должен был состоять в следующем. Решение задачи консолидации сил различных европейских государств для нападения на СССР и тем более решение самой проблемы нападения на СССР должно было быть возложено на другого исполнителя. Это было тем более важно, поскольку мировой кризис 1929–1933 гг. скрутил в бараний рог весь капиталистический Запад, в том числе и Великобританию, и ей было недосуг открыто организовывать в такой ситуации нападение на СССР, хотя и очень этого хотелось. Этим нетривиальным ходом стали уже взращенные «версальской мудростью» западных негодяев нацизм и его главарь Адольф Гитлер!

Таким образом, если подвести промежуточный итог, то к моменту привода Гитлера к власти советское руководство – как политическое, так и высшее военное, – располагало в том числе и благодаря разведке уникальной информацией о генезисе плана грядущей агрессии против СССР, которая свидетельствовала, что:

1. Замысел организации вооруженного нападения на Советский Союз прочно вошел в орбиту высшей политики Запада, все действия которого со второй половины 20-х гг. ХХ в. крутились вокруг этой оси.

2. Вооруженное нападение планируется осуществить консолидированными под эгидой Великобритании силами ряда европейских государств. Сколачиваемая банда агрессоров должна насчитывать в общей численности не менее 150–160 дивизий (при наличии минимального резерва у коалиции агрессоров, по меньшей мере, в количестве 11–12 дивизий и использовании в качестве дополнительного «пушечного мяса» сил белой эмиграции) при ударной роли Германии и ее рейхсвера.

3. Вооруженное нападение планируется осуществить:

– с запада – по двум направлениям (в терминах наиболее вероятного агрессора):

а) Северо-Балтийском, то есть через Прибалтику на Ленинград (т. е. Санкт-Петербург) и далее с поворотом на Москву;

б) Юго-Восточном, то есть через Украину (с ее оккупацией и отторжением) в общем направлении на Кавказ и Закавказье;

– с образованием сплошного фронта от Балтийского до Черного моря; этому откровенно способствовал конкретный состав коалиции изъявлявших намерение напасть на СССР государств, в первую очередь присутствие в ней и в те времена злобно русофобствовавшей Польши, а также прибалтийских прихвостней Запада;

Исторический комментарий. Поляки, например, вообще никогда не скрывали своих агрессивных намерений в отношении СССР. Так, близкий к польскому «фюреру» Пилсудскому «теоретик», некий пан В. Студницкий. опубликовал в 1935 году книженцию под названием «Политическая система Европы и Польши». В ней далеко не ясновельможный пан откровенно излагал свою идею о том, что надо, ох как надо напасть на СССР консолидированными силами Польши, Германии, Японии и Финляндии, а также стран Прибалтики, дабы оторвать Украину, Крым, Карелию, Закавказье и Среднюю Азию (Студницкий называл ее Туркестаном). Японцам же отдать Дальний Восток вплоть до озера Байкал. Вот вам и «смирные», «невинные» ляхи – не приведи Господь!..

– с одновременным открытием сразу двух фронтов – на Западе и на Востоке, что было вызвано тем, что еще в конце 20-х гг. с подачи Англии возник вопрос о привлечении Японии к реализации плана агрессии против СССР. Тем более что официальный Токио в те времена буквально изнывал от нетерпения ринуться в агрессию против СССР.

В связи с «планом Гофмана» нельзя не отметить одно обстоятельство. Ни руководство советской разведки (ОГПУ-НКВД), ни военной разведки, ни тем более руководство СССР не оставляли без пристального внимания развитие идеи «плана Гофмана» в контексте европейской политики, особенно в контексте германской политики, тем более после привода Гитлера к власти. На основе совокупности всей разведывательной и иной информации по каналам разведки и Коминтерна были предприняты массированные усилия для противодействия развитию политической ситуации в Европе, особенно в Германии, в соответствии с этим планом. Проще говоря, для противодействия грядущей агрессии Германии, в том числе и прежде всего против СССР, в связи с чем были предприняты фундаментальные усилия по превентивному разоблачению таких планов, в том числе и намеченных к приводу к власти нацистов.

Эту гигантскую по своим масштабам и значению задачу уже после привода Гитлера к власти решал разведчик-нелегал ОГПУ-НКВД Семен Николаевич Ростовский (впоследствии, увы, позорно «обессмертил» свое имя, став инициатором одной из наиболее грязных антисталинских акций в СССР), более известный под своим журналистским псевдонимом Эрнст Генри, под которым он проживал в Лондоне. В 1934 году он опубликовал на английском языке сразу же ставшую знаменитой книгу «Гитлер над Европой», которая уже в 1935 году была издана также и на русском, немецком и других языках. Он располагал уникальной информацией, и ко всему прочему он являлся также и ближайшим помощником руководителя мощнейшего пропагандистского аппарата Коминтерна прекрасно информированного Вилли Мюнценберга. В упомянутой книге Э. Генри дал практически на все 100 % подтвердившийся детальный аналитический прогноз развития внешней политики Германии на ближайшие годы. Оценивая значение этой книги, лондонская «Таймс» отмечала, что от этой книги «у демократов мурашки поползут»[104]104
  Цит. по: Henri Ernst. Hitler Over Europe? London, 1939. P. 292.


[Закрыть]. А в 1936 г. Э. Генри выпустил новую книгу – «Гитлер против СССР» (на русском языке была издана уже в 1937 г.). В ней Э. Генри детально проанализировал агрессивные планы Гитлера в отношении Советского Союза, что впоследствии, увы, подтвердилось. Разоблачающая самые сокровенные замыслы главарей нацистского режима Третьего рейха массированная пропаганда Э. Генри в буквальном смысле слова взбесила их, что привело к тому, что он оказался включен в так называемый «черный список» лиц, подлежавших немедленному аресту гестапо при вторжении Германии в Англию.

К середине 30-х гг. угроза вооруженного нападения на СССР консолидированными силами ряда европейских государств получила окончательное подтверждение очередными данными разведки. В декабре 1935 г. на стол Сталина лег объемистый доклад ГРУ под названием «Коалиция против СССР»[105]105
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 741. Л. 82. Первый экземпляр был направлен Сталину.


[Закрыть]. Доклад был подготовлен на основе добытых военной разведкой преимущественно агентурным путем различных разведывательных данных. В том числе и документальных данных, среди которых особое место занимал составленный по заказу Генерального штаба Франции меморандум (он был подготовлен одним из бывших белогвардейских офицеров, сотрудничавших со 2-м Бюро – военной разведкой – ГШ Франции). Насколько можно судить, при подготовке этого доклада использовались также и материалы разведки НКВД СССР. В качестве участников этой коалиции в докладе упоминались Германия, Польша, Финляндия и Япония. Однако в это же время советские разведслужбы уже располагали данными о том, что под эту коалицию гитлеровская Германия пытается подтянуть также и Румынию, и Венгрию, и все три Прибалтийских государства – Латвию, Эстонию и Литву. Сразу же отметим, что это далеко не первое аналитически обобщенное сообщение военной разведки в адрес высшего военно-политического руководства СССР. Оценивая итоги прошедшего года на основании своих данных, Разведывательное управление РККА, как тогда называлось ГРУ, сообщало в Инстанцию о следующем: