Текст книги "Это наш дом"

Кир, не заинтересовавшись скелетами, давно уже лазил у подножия местной пирамиды, заглядывая в многочисленные распахнутые люки. Люки здесь были несолидные – «огурец» при запуске отсюда не выползет, но все равно впечатляют: пара карьерных грузовиков борт о борт спокойно проедут.

Подойдя к товарищу, Андрей заглянул в один из люков. Сперва изучил створки – у своей пирамиды это посмотреть ему не удавалось. Так и есть: они только кажутся каменными – на самом деле металлическая рама, покрытая гранитными плитками. Открывается давлением штанг, выползающих из труб, – похоже на обычные гидроцилиндры.

Внизу трудно было рассмотреть все подробно – солнечный свет туда не доставал. Угадывалось огромное подвальное помещение, протянувшееся под всем сооружением, своды его поддерживались рядами арочных креплений. Между этими рядами шли цепочки солидных бассейнов. В каждом бассейне среди груд мусора, плавающего в грязной жиже, возвышалось… Больше всего это было похоже на половинку вытянутой дыни, с кожурой, разбитой на аккуратные шестигранные сегменты. Вроде геометрически выверенной чешуи. Размеры этих «половинок» были различны – в некоторых не более двух метров, а в самых больших на глаз не менее десяти.

И запах – будто уксус где-то внизу разлили, причем перемешали с чем-то настолько мерзким, что вряд ли раньше приходилось сталкиваться с подобной гадостью, иначе бы запомнил на всю жизнь. Ближайшая аналогия: годами не стиранные носки решили сжечь в пламени от автомобильной покрышки. Андрею не приходилось заниматься подобным непотребством или осязать такие чудовищные ароматы, но почему-то ассоциация возникла именно такая.

– Да что это там так смердит, – не выдержал Андрей, – у нас вроде бы так не воняло.

Кир, разумеется, ничего не ответил. Красноречиво сплюнул в подземелье, развернулся, зашагал назад к балке. Отлично – приятно убедиться окончательно, что товарищ не собирался покинуть коллектив. У Андрея и мысли не возникло спуститься вниз, чтобы продолжить исследования. Не верится, что там, среди этой кошмарной вони, удастся найти что-нибудь съедобное.

Он поспешил вслед за Киром.

* * *

Лагерь уже пробудился. Народ при дневном свете легко нашел лужу – ее обступили со всех сторон. Люди пили и умывались, котел никто и не подумал наполнять. В принципе верно: варить им нечего, чая тоже не предвидится, запас воды с собой в этой неудобной посудине не потащишь.

Спускаясь, Андрей поймал на себе взгляд Прапора. Странный взгляд – выражает явное облегчение. Не столь уж странно – мужик просто доволен, что Кир с Андреем не свинтили подальше, бросив всех. Если отряд лишится самых сильных своих мужчин, шансы на выживание резко уменьшатся.

Их и без того немного.

Пить не хотелось – он хорошо напился, когда умывался. Перед выходом хлебнет еще немного, про запас – лишь бы эта толпа не смешала воду с грязью.

Миновав полосу тростника, Андрей направился к Обуху – бедняга так и сидел на том же месте, разглядывая ступню. Остановившись над товарищем, поинтересовался:

– Ты хоть воды попил?

– Да, – устало ответил Обух. – Я давно уже не сплю и раньше всех напился.

Андрей заподозрил, что он вообще не спал, но уточнять постеснялся. Вместо этого наклонился, в упор уставился на ногу товарища. Увиденное ему очень не понравилось.

Ступня раздулась настолько сильно, что непонятно, как в ботинке умещается. Но не это напрягало больше всего, а цвет. Цвет… Синюшный, какой-то неживой, ничего общего с обычной здоровой кожей. Рана и не думала затягиваться – края ее разбухли, превратив глубокий порез в пародию на уродливый рот с запекшимися потемневшими губами. Оттуда сочилась тягучая слизь с комками гноя. Нос неприятно пощекотало запахом ядреного сыра. В принципе, если подумать, запах не столь уж и неприятный, но только если он не идет от воспаленной раны.

Да и не похоже это на воспаление. Это похоже… Андрей не врач, но вид раны и ступни ему очень не понравился.

Очень.

Обух, видимо уловив в глазах товарища нечто для себя неприятное, нервно спросил:

– Что такое? Андрюха, что там не так?

Поколебавшись, Андрей нехотя ответил:

– Я не врач, не могу быть уверен. Но в одном уверен точно – твою ногу надо показать хорошему врачу. И желательно побыстрее.

– Думаешь, совсем плохо? – почти спокойно уточнил Обух.

– Не знаю. Но воспаление сильное, сам же видишь. Ты уверен, что в ране ничего не осталось? Может, там стружка от металла или еще что-нибудь, и от этого идет нагноение.

– Откуда я могу знать. Лысый с Прапором вытаскивали, не должны были оставить, вроде неглупые мужики. Но они же не врачи, может, что-то и осталось. Или просто грязи много на той железяке было.

– Сильно болит?

– Ступня вообще не болит, но лодыжка побаливает. Особенно вот тут, над сухожилием. Дрю, ты думаешь, это заражение поднимается?

– Я ничего не думаю… Сказал же – не врач я. Не могу я диагнозы ставить. Ты идти сможешь?

– А у меня есть выбор? – невесело усмехнувшись, поинтересовался Обух.

– Нет, – честно ответил Андрей. – Мы не сможем тебя нести, люди обессилены, это нас очень замедлит. А оставаться здесь нельзя, в этом месте нечего есть. Да и опасно, наверху мы нашли развалины поселка аборигенов, не исключено, что в округе есть и обитаемые селения. Если нарвемся и нас заметят, то все будет кончено.

– Я понимаю… Я буду идти. Не так все и страшно – я ведь почти не ощущаю ступню… будто кусок дерева… как неживая…

Андрей, чувствуя себя очень неуютно, решил пояснить:

– Мне кажется, твоей ноге покой пошел бы на пользу. Может, если несколько дней полежать, и легче станет. Бывает, что потоком гноя выносит всю грязь, рана очищается. Вот только… Обух, мы не продержимся здесь несколько дней. Боюсь, если сегодня или завтра не найдем еду, народ начнет валиться с ног. Это будет конец…

– Андрюха, не грузись. Буду идти, покуда смогу. Даже если… если оставите меня… Все нормально. Я бы, наверное, тоже оставил такого… Это будет правильно.

– Никто тебя не оставит! Я не говорил такого!

– Знаю. Я так, на будущее. Если будете делать выбор между носилками и оставлением… Ну ты понял, нести меня не нужно.

– Надеюсь, до такого не дойдет. Эх!.. Обух, и угораздило же тебя эту железку в ногу поймать!

– Дрю, помни – носилки мне не понадобятся.

Глава 6

Макс преодолел последние метры, помогая себе руками. Крутой склон увенчивала скалистая вершина, рисковать здесь не стоит – если оступишься, катиться вниз придется долго. Встав рядом с Олегом, давно уже украшавшим собой макушку скалы на манер скульптуры, уточнил:

– Статуя Командора, ты жрать-то будешь или завещаешь свою генеральскую порцию мне?

– А рыло у тебя не треснет?

– Да я и три такие съем, а то и больше. Хороший аппетит– первый признак чистой совести. Олег, ты чего здесь забыл? Час уже стоишь, пошли в лагерь, стемнеет скоро.

– Сейчас спущусь. Я просто вспоминаю…

– Что?

– Видишь вон ту реку, там, у подножия?

– Ну вижу. Не река, а ручей в канаве.

– Нет, это тебе просто кажется. На самом деле воды там много. Вон где-то там, похоже на склоне той двугорбой горы, я очутился два года назад, когда все случилось. Точное место не знаю… не уверен… я тогда… Ну плохо с головой было, а потом не до разглядываний окрестностей стало.

– Да это у всех. Я, когда сюда попал, долго путал небо с землей. Потом ничего, быстро привык.

– Я не знаю, путал или нет – я прямо в лапы ваксов попал. Меня они оглушили и притащили в свою пещеру. В тот день у этих тварей настоящий праздник был, ловили по всей округе наших. Мы сопротивляться не могли, хватали нас как слепых котят…

– Понимаю. Оружия нет, оглушены после перехода, а кто соображать начал, тот, наверное, сбрендил немного. Я когда понял, что не на Земле, шок испытал конкретный.

– Да нет, шока от этого не было. Мы тогда вообще не понимали еще, куда угодили. Про другие миры и слова никто не говорил. Нас, наверное, десяток тогда был, запертых в пещере. И еще двоих ваксы сразу освежевали у входа. Вот это для нас оказался сильный шок… Причем, гады, выбрали тогда самых толстых…

– А чего тут удивительного? Ты бы на их месте тоже худыми побрезговал. Я, кстати, эту печальную историю уже пятьсот раз слышал от тебя и от Ани. Да и Алик с Кабаном рассказывали. Причем с каждым разом были все новые и новые подробности. В первых версиях вы попросту нашли лазейку из той пещеры и улизнули, по пути жестоко набив морду одному ваксу. В последних версиях уже фигурировали разрушения пещеры и победоносный марш к Фреоне через арку телепорта.

– Вранье это, – усмехнулся Олег. – В пещере ничего не разрушили, лишь валун один отодвинули и ветки раскидали в лазе наружу. А через телепорт к Фреоне попала только группа Алика и Кабана. Я с Аней как дурак пешком топал всю дорогу.

– Тоже неоднократно слышал про ваше романтическое путешествие. Приблизительно те же пятьсот раз. Пошли вниз, ужин остывает.

– Ладно, пошли.

Военный лагерь люди поставили на плоском уступе холма. Восемь жилых палаток расположили квадратом, внутри него стояла штабная палатка и две складских. Ниже, у подножия холма, било несколько родников, давая начало чистейшему бурному ручью. По берегам его хватало травы для лошадей. Олег сомневался, что враги рискнут напасть, но и на «авось» уповать не стал: вокруг лагеря навалили заграждение из срубленных кустов и деревьев, а возле родников выложили из камня гнездо укрепленного поста. Обе легкие пушки собрали и зарядили. Артиллерия могла контролировать подходы на сотни метров вокруг.

Лагерь ваксов располагался ниже, прямо у берега ручья. Пара десятков шалашей и навесов да парусиновая палатка вождя – этим подарком Добрыни Мур гордился до неприличия. Олег не стал располагаться по соседству – здесь, у подножия крутого склона, каннибалы могли сверху напасть очень быстро и эффективно или просто скатить парочку здоровенных камней. Плохо, что Мур этого не понимает… Хотя других минусов у лагеря не имелось: под боком чистая вода и топливо со стройматериалами в рощице по другому берегу ручья. Да и риск нападения невелик, людоедам трудно будет скрыться в горах после контратаки – на лысом склоне не спрячешься.

У Мура здесь было полторы сотни воинов. В кожаных доспехах, обшитых стальными пластинами, и с металлическим оружием, поставляемым Добрыней, – секиры, палицы, короткие мечи и кинжалы, копья, несколько луков и арбалетов. Все имели опыт военных действий против южан (еще до переселения к Наре), многие участвовали в осенней операции против набега хайтов на земли Монаха и в неудачном зимнем походе в Хайтану. Это плюс – в отряде Олега было двадцать молодых ребят, навязанных Добрыней насильно, – военного опыта у них не было вообще. Самые кровожадные их деяния – снятие пойманной рыбы с крючков и последующее ее умерщвление методом сухопутного удушения без доступа воды. Лишь парочка видела хоть какую-то кровь – некоторое время успели отработать в лагере охотников. Если в отряде и будут потери, то как раз среди этих «студентов войны» – в «ветеранах» Олег был более-менее уверен.

Уже подходя к лагерю, Олег наткнулся на Дубина. Главный артиллерист и по совместительству картограф экспедиции занимался геодезическими измерениями. Установив на самодельную треногу теодолит[2]2
  Теодолит – геодезический инструмент для определения направлений и измерения горизонтальных и вертикальных углов при геодезических работах, топографических и маркшейдерских съемках, в строительстве и т. д.


[Закрыть], найденный в хаосе центра катастрофы, он смотрел через него куда-то на запад, в сторону владений каннибалов.

– Ну что ты там видишь? – издалека поинтересовался Макс.

– Гору вижу, – меланхолично ответил артиллерист.

– Гору?! Вот это сенсация! Знаешь, а я ведь тоже гору вижу, и даже не одну – для этого в трубу смотреть не надо, здесь их и так отлично видно.

– Я смотрю на гору, нужную мне для привязки точки. Чем гуще сеть наблюдений, тем лучше. С той вершины, откуда вы спускаетесь, я подсек все ориентиры. И буду делать это из других точек. Наблюдения я начал от арки телепорта, к ней теперь все привязано. Несколько дней работы, и у нас будет карта всей этой местности, с относительными высотами гор от уровня арки телепорта, с нанесенными ручьями и тропами, ну и другими ориентирами.

Олег, как и всякий геолог, имел некоторые представления о геодезии и почти профессионально заметил:

– У тебя точность слабая получится, да и мозги сварятся считать эти «косинусы-синусы». Чтобы засекать точки с высокой точностью, надо сначала их закреплять. Допустим, понаставить на вершины холмов и гор высоченные шесты с белыми флагами и наблюдать потом уже их. Обратной засечкой привязывать к вершинам новые точки, на которых стоишь с теодолитом. Да и расстояния хотя бы местами проверять рулетками, а не только по дальномеру теодолита с самодельной рейкой.

– Зачем тебе такая точность? – удивился Дубин. – Ты что, ядерные ракеты собрался запускать, опираясь на мою сеть? Нет? Ну если так, то ошибка даже в несколько сотен метров вполне допустима. Или даже в километр-другой. Лучше иметь карту с такой погрешностью, чем вообще не иметь никакой. Добрыня правильно придумал, он хочет создать карту всех наших земель и их окрестностей, а потом еще у Круга и Монаха измерения такие же провести. С чего-то ведь надо начинать?

Олег не мог не признать правоту артиллериста:

– Да, наверное, вы с ним правы. Давай сворачивай свою треногу – ужин давно ждет, да и темнеть сейчас начнет.

* * *

После ужина в штабной палатке собрались на военный совет. Со стороны людей кроме Олега и Макса были Дубин и Паук, взятый в качестве радиста (чему он был не слишком рад). От ваксов были лишь Мур и его старший сын Чакис. Остальных «военачальников» приглашать бессмысленно – русский язык они не понимают или понимают слишком плохо для совета.

Мур, демонстрируя свои потрясающие картографические таланты, на распрямленном пласте коры провел куском угля грубую линию и пояснил:

– Это река, за которой прячутся вонючие пожиратели кала. До этой реки нам надо дойти. – Ткнув где-то в стороне углем, оставил темное пятно. – Это место, где мы сейчас сидим. Если проснуться утром и быстро пойти в сторону реки, то еще до полудня будем у моста. Но быстро трудно. Друг Олег, ты видел, какие там скалы?

– Видел.

– Там трудно идти по нужной тебе дороге. Но мы бы дошли и без вас, если бы сверху в нас не бросали копья и камни. Очень неудобно идти, когда на тебя такие вещи падают.

– Согласен…

– Я думаю, с вами мы дойдем очень быстро. Мушкетами вы застрелите тех пожирателей кала, которые прячутся наверху. Будет хорошо. Весело. Никто в нас не будет бросать плохие вещи.

Макс, неопределенно проведя пальцем между точкой и полоской на «карте», задумчиво произнес:

– Я тоже рассматривал эти скалы… издалека… И что-то мне весело не было… Сам не пойму, что это такое… Будто камни взбесились или развалины гигантской крепости сохранились. Похоже, скалы как стены во все стороны протягиваются, пересекаясь друг с другом. Я ничего подобного никогда не видел.

– Никаких циклопических развалин там нет, – уверенно заявил Олег. – Просто геология постаралась, как обычно. Двухвершинная гора северо-западнее нашего лагеря, по-видимому, макушка огромного магматического массива. По его периферии на поздних стадиях магматизма из застывающих расплавов образовывались мелкие интрузии – дайки[3]3
  Дайка – пластинообразное геологическое тело, ограниченное параллельными плоскостями и секущее вмещающие породы. Имеет большую протяженность по простиранию и падению по сравнению с мощностью.


[Закрыть] и жилы. Внедрялись они неоднократно и по разным системам трещиноватых зон. Лучше всего выделены магматические тела, приуроченные к системе радиальных разломов. Сужу об этом по своим наблюдениям с вершины горы. Когда местность испытала подъем и все это попало в поверхностные условия, карбонатные вмещающие породы быстро разрушились выветриванием – от них в этом районе и следа не осталось. Зато остались пересекающиеся «стены» – жилы и дайки магматических пород. Они разрушаются гораздо медленнее, и в основном из-за них образовались подобные формы рельефа. Я хорошо рассмотрел три главные «стены» – это дайки большой мощности, протягивающиеся в субмеридиональном направлении, вдоль радиальных разломов. Они наше главное препятствие – проходов в них немного, а хороших проходов я и вовсе не разглядел.

Лекцию Олега все выслушали молча. Мур, после короткой паузы, настороженно уточнил:

– Друг Олег, я не совсем тебя понял: это был русский язык?

– Присоединяюсь к вопросу Мура, – поддержал вакса Макс. – Ты сам-то хоть понял, что сказал?

Паук из своего угла и вовсе обидное ляпнул:

– У меня тоже имеется вопрос: что курил лектор?!

– Ладно, замяли. Суть: если мы пойдем к мосту кратчайшей дорогой, нам придется тратить кучу времени на преодоление этих «стен». Наш маршрут им перпендикулярен. Мур, в этих горах есть удобные дороги, чтобы прошли лошади и провезли пушки собранными, а не по частям?

– Ходить там можно. Но лошади будет трудно. И пушки на колесах трудно протащить. И там, на горах, которые преграждают путь, очень много пожирателей кала сидит. Если мы залазим наверх, они просто от нас убегают. И гнаться за ними трудно – много моих воинов поломали себе кости, когда торопились.

Олег провел пальцем по низу линии:

– А здесь вы не пытались к реке выйти? Ниже?

– Друг Олег, зачем нам туда ходить? Там нет прохода на другой берег. Другой берег там, это высокая скала, по ней даже пожиратели кала ходить не могут. И мостов там не может быть. Оттуда они не нападают на нас, и мы туда тоже не ходим. Зачем нам там ноги ломать?

– Понятно. Но реку эту твои воины там видели?

– Да, видели. И рассказали мне, что там видели. Пользы там нет нам. Бесполезное место совсем.

– Не скажи… Мур, а если мы доведем свое войско и пушки туда? Получится?

– Да, друг Олег, получится. Туда хорошая тропа есть. Но зачем? Там ведь не с кем воевать.

– Найдем… А если уже оттуда попробовать двигаться по берегу реки, прямиком к этому мосту? Пройти сможем?

Мур задумался, затем вполне по-человечески пожал плечами:

– Я не знаю. Мы так не пробовали. Зачем пробовать, если и так все понятно: придется все равно идти через скалы, откуда в нас будут кидать копья и камни.

– Не все так просто. Если мы пойдем по берегу, то этот путь будет параллелен главным дайкам. Мешать нам будут лишь маломощные тела, приуроченные к кольцевым разломам. Мне так кажется…

– Ради бога! Не надо опять нам мозги взрывать! – взмолившись, перебил командира Макс.

– Ладно – молчу. Выражусь примитивнее: не исключено, что там нам будет легче пройти. Дополнительный плюс – нас там не ждут. Не думаю, что людоеды хорошие стратеги и подстраховались с этой стороны. Есть шанс зайти в тыл всей этой ораве, засевшей в скалах, и отрезать их от реки. Далее можно зажать их с двух сторон. У нас, конечно, оружие хорошее, но в горах, среди этого скального ералаша… В таких местах слишком много козырей на руках у людоедов. Сунемся к ним в лоб, без потерь не пройдем. Я не хочу терять бойцов.

– Верно, – согласился Дубин. – Копья и камни со скал больших бед наделают, как ни старайся, риск «поймать подарок» очень высок. Но если пойдем от реки без разведки, то можем застрять. Не исключено, что там вообще пройти невозможно. Ты о таком не подумал?

– Не исключено, – согласился Олег. – Но разведку посылать страшновато: малая группа может угодить в засаду, крупный отряд заметят, насторожатся раньше времени. Не дело, конечно, без разведки двигаться, но в нашем случае это оправданно. Идти надо сразу большими силами.

– Лишь бы ноги лошадям не переломать – Добрыня нас прикончит за это… – задумчиво протянул Макс.

– Если убедимся, что там пройти слишком трудно, то развернуться можно в любой момент, – гнул свою линию Олег. – В общем, так, мы посовещались и я решил – завтра надо выступать. Только не всем. Большой отряд оставим здесь, в лагере. Если выход к мосту окажется успешным, то здесь останется наша база с небольшой охраной – не вижу смысла тащить туда всех лошадей и припасы. Со стороны гор нападение на лагерь уже будет невозможно, но на всякий случай здесь останется резервная радиостанция. Она работает лишь с телеграфным ключом, но подать сигнал тревоги ею несложно. Неизвестно, насколько мы углубимся в территорию людоедов и сколько времени это займет, а место это мне нравится – я бросать его не хочу.

– Пушки тоже потащим? – уточнил Дубин.

Олег, задумавшись, покачал головой:

– Две, наверное, не стоит. Одну пока оставим здесь, вторую попробуем дотащить до моста. Возьмем половину своих, думаю, первый и второй взводы – там меньше всего новичков. Ты, Мур, дашь пятьдесят воинов. Лучников и арбалетчиков не надо, они все равно у тебя поголовно косые. Пусть лучше лагерь охраняют. Твои воины потащат боеприпасы. Лошадей мы возьмем лишь для пушки, но если совсем туго станет, то придется вашим и пушку тащить.

– А что будут делать остальные мои воины?

– Ждать. Если мы захватим мост, то после этого с двух сторон раздавим гадов, которые прячутся среди этих проклятых даек.

* * *

То, что Мур называл «тропой», не слишком соответствовало этому термину. Проводники вели отряд по некой условной линии – двигаться по ней можно было без большого риска сломать шею, и только. В остальном это оказалось ужасно. От лошадей пришлось отказаться почти сразу, еще не добравшись до реки. Животных побоялись вести через широкую каменную россыпь – здесь и человеку продвигаться нелегко. Одна из кобылок потеряла подкову, что при движении по скалам не удивляло.

Животных пришлось отправить назад в лагерь, разобранную пушку теперь тащили ваксы. Если с колесами и частями лафета особых проблем не было, то ствол совсем другое дело. В одиночку его не может утащить даже самый сильный вакс, вдвоем тоже неудобно. Пришлось наскоро сооружать из тонких деревцев нечто вроде носилок, и далее ствол пушки несли четыре самых сильных воина Мура. Остальные ваксы также играли в отряде роль носильщиков: почти все были нагружены мешками с ядрами и картечью, ящиками с разрывными снарядами, бочонками с порохом и пулями для мушкетов.

Как ни странно, без лошадей скорость продвижения увеличилась, теперь не нужно было выбирать для животных безопасные маршруты. Люди в этом отношении гораздо неприхотливее, легко пройдут почти везде, как и ваксы.

К реке выбрались задолго до полудня, приблизительно пятью километрами ниже предполагаемого моста. Мур не соврал – противоположный берег здесь действительно стоял почти отвесной скальной стеной. Забраться на него даже альпинисту нелегко. Река тянулась почти строго на юг, где-то там, ниже, пару лет назад в ее воды прыгнул Олег, спасаясь от голодающих каннибалов. Сейчас, глядя на ее бурные струи с высокого левого берега, ему было страшновато подумать о подобном прыжке. Ни за что бы не прыгнул тогда, если бы не обстоятельства.

Левый берег здесь тоже не сахар – хоть и пониже, но обрывист или слишком крут. Передвигаться понизу, по руслу, здесь не получится: скалы то и дело пережимали водный поток. Олег принял решение двигаться к мосту по склону долины, подальше от воды. Здесь тоже приходилось нелегко: путь преграждали скалы и осыпи, в одном месте с трудом перебрались через настоящий каньон, прорезанный в скалах крошечным ручейком. Пришлось делать крюк к месту, где через эту природную траншею можно было перебраться без риска для жизни.

Опасаясь засады, Олег выслал вперед сильный дозор из десятка мушкетеров и дюжины воинов Мура, вверх выслал боковой дозор – пару ваксов и трех своих бойцов. Эти все время на виду, большие силы им не нужны – их задача не связывать обнаруженного врага боем, а просто дать сигнал, если кого-то заметят.

Олег и сам не расставался с биноклем: жадно обшаривал взглядом все впереди и справа. Пустое занятие, ни одного врага не заметил. Даже плоские вершины скальных стен, с которых они любили обстреливать отряды Мура, выглядели безжизненными. Возможно, там сейчас скрываются сотни врагов – они просто не показываются. А зачем им мельтешить, у них только дозорные на ногах, остальные поднимаются лишь в случае появления противника. А учитывая, что с этой стороны противника не ждут, дозоры разглядеть отсюда нелегко.

Приблизительно в три часа пополудни из передового дозора примчался запыхавшийся парнишка. Подбежав к Олегу, он чуть ли не шепотом заявил:

– Там! Там мост! Впереди!

– Ты чего шепчешь? – удивился Олег.

– Так он рядом. Совсем рядом. И там ваксы. Не наши ваксы, а местные. Людоеды которые. У них там шатер стоит.

– Ну-ка пойдем посмотрим. Остальные отдыхают, привал пока!

Олег, следуя за бойцом, поднялся на пологую гривку, заросшую колючим терном. Здесь, наверху, залег весь передовой дозор – и люди и ваксы. Взглянув вперед, шустро прилег среди бойцов. Он знал, что мост близко, но представить себе не мог, что он окажется настолько близко. Кажется, если сильно размахнуться, до него можно докинуть камнем.

Пришли.

За гривкой тянулось обширное ровное пространство. Судя по кучам мусора и кострищам, оно частенько использовалось для обустройства временных стоянок – там и сейчас возвышался неказистый шатер, сооруженный из веток, накрытых звериными шкурами. За шатром в десятке метров начинался мост. Местный мост предназначен явно не для слабонервных. Через суженный на этом участке речной каньон дикари перекинули два длинных сосновых бревна. И откуда они их притащили? Между бревен без особой аккуратности навязали лыком и кожаными ремнями толстых жердей, поверх этой основы накидали веток и охапок тростника. Перил нет, ширина тоже не впечатляет. Зато, если упадешь, впечатляет высота, с которой будешь лететь – река бурлит среди камней метрах в тридцати ниже.

Обрыв на правом берегу в этом месте резко понижался, сравниваясь по высоте с левым берегом – к реке там выходило узкое ущелье. Как будто для удобства строителей берег здесь нависал над водой выпяченным скальным уступом – именно это обстоятельство и позволило троглодитам перекинуть мост. Олег поневоле восхитился их инженерными способностями: до этого он предполагал, что каннибалы неспособны сооружать подобные объекты. Мало того что дотащили два столь длинных и тяжелых ствола, так еще и как-то ухитрились перекинуть на другой берег. Даже для людей задача непростая. Хотя…

Изучив мост в бинокль, он довольно улыбнулся. Нет, переоценил он людоедов. Они не первые, кто здесь занимался строительством – хорошо заметны остатки древнего сооружения. По обоим берегам уцелели какие-то низкие выступы, сложенные из обтесанных камней. Очевидно, перед тем как старый мост окончательно рассыпался от натиска времени, дикари успели настелить поверх него новый и просто поддерживали его теперь в приличном состоянии. Древние зодчие сэкономили им немало сил. Помимо этого в ущелье на противоположном берегу явственно различалось покрытие старой дороги, уходящей в глубину горной страны.

Мур, пробравшись к Олегу, забормотал чуть ли не в ухо:

– Друг Олег, мы дошли до моста, не увидев ни одного пожирателя кала. Я был глуп, мне надо было самому догадаться обойти эти скалы по реке.

– Не переживай. Нам просто повезло. Я не надеялся, что без стрельбы обойдется.

– Мы нападем?

– На кого нападать? Я вообще не вижу никого. Да и переполоха никто не поднимал, а ведь шум наш отряд при движении создавал приличный.

– В шатре могут быть враги. И им трудно услышать нас – реку стиснули скалы, она громко ревет внизу.

– Да, ты прав, я как-то не подумал об этом. Посиди здесь, и старайтесь не шевелиться – враги могут быть рядом. Я сейчас подготовлю наш отряд к атаке.

Олег отполз назад, на склоне гривки встал на ноги, поспешно вернулся к основным силам отряда.

– Так, бойцы, не шуметь – в сотне метров от нас мост, а рядом с ним шатер людоедов.

– Много их там? – уточнил Дубин.

– Не знаю, ни одного не видел. Ты давай пушку собирай свою. Только смотри, потише и металлом не звякай. Шум реки скрадывает звуки, но металлический лязг может и не скрыть – слишком уж специфический звук.

– Не учи ученого. Заряжать чем?

– Пока ничем. Там, к мосту когда выкатите, ясно будет. Давайте живее. Все остальные: первый взвод пойдет за мной, второй остается при орудии. Дубин, проследи за пехотой – при тебе они будут. Готовьтесь, ребята, думаю, сейчас у нас будет первый бой.

* * *

Олег не ошибся. Хотя «бой» громко сказано.

Свою пушку команда Дубина собрала быстро, правда, клинья под лафет не подбивали – столь громкий стук не скроешь. Артиллеристы божились, что на сотню метров ее и так перекатят без проблем – не рассыплется, а там уже перед выстрелом пошуметь можно будет. С ружьями такой мороки нет – стреляй спокойно, без предварительной работы молотками. Даже зажигать фитили заранее уже не требуется – у большинства новых мушкетов кремневые замки.

В сопровождении бойцов первого взвода Олег выдвинулся к засевшему на гривке передовому дозору и скомандовал атаку.

Бойцы землян и союзников быстро прорвались сквозь чахлый терновник, оккупировавший вершину гривки, и скатились вниз. Мур, обогнав всех, первым добежал до вражеского шатра, секирой подбил жерди, сокрушив хлипкую постройку. Набежавшие косматые воины, яростно вскрикивая, начали лупить по шкурам секирами и колоть «руины» копьями. Без толку – внутри явно никого не было.

Атакующий порыв мгновенно иссяк: люди и ваксы, не встретив ни малейшего сопротивления, растерялись.

Олег не позволил им впадать в ступор:

– Первый взвод, развернуться цепью параллельно берегу; готовьтесь отражать атаку с противоположного берега или от гор. Мур, пусть твои воины разгрузят боеприпасы возле этого шатра. И пусть они от той скалы, что дальше по берегу, таскают большие камни – там их много. Будем делать укрепления.

– Хорошо, друг Олег. Может, послать несколько воинов назад? Там были маленькие деревья, они нам могут понадобиться?

– Да, так и сделайте. И топлива пусть хоть немного запасут для костров. Я думаю, что нам здесь придется ночевать.

Дубин подоспел к месту событий, его артиллеристы начали разворачивать орудие в сторону гор: оттуда атака гораздо опаснее, чем от узкого моста. Олег, отобрав приданный ему второй взвод, поставил бойцов в одну линию к первому. Тут же звонко загремел молоток – ребята Дубина наконец начали забивать свои злополучные клинья.

Этот грохот мгновенно активизировал неприятеля – людоеды наконец показались.

Олег, повернувшись в сторону горного хаоса, на одной из скал разглядел сразу парочку ваксов. Два дикаря поднялись метрах в двухстах от позиции отряда – стоя на высоченном уступе, они потрясенно разглядывали коварного врага, захватившего стратегический мост без боя.

Один из особо отмороженных бойцов, положив мушкет на землю, развернулся к врагу задом. Нагнулся, приспустил штаны, похлопал себя пониже спины. Этот неприличный жест у ваксов считался самым страшным оскорблением: яростно размахивая копьями, они завыли на все лады, проклиная наглецов и давая знать соплеменникам, что к ним подкрались неприятности.

– Стреляйте! Вон пожиратели кала! – заорал Мур.