Текст книги "Главный бой Дмитрия Лавриненко. «Серпухов не сдавать!»"

Артем Павлихин
Главный бой Дмитрия Лавриненко. «Серпухов не сдавать!»

© Павлихин А.В., 2021

© OOO «Стратегия КМ», 2021

© ООО «Яуза-каталог», 2021

Введение

Немецко-фашистские захватчики подошли к Серпухову в конце октября 1941 г. на расстояние 6–10 км. Город обороняли главным образом войска 49-й армии генерал-лейтенанта И. Г. Захаркина. Почти три месяца на серпуховском направлении шли каждодневные ожесточенные бои, в итоге город удержали. Захватчики, превосходившие защитников Серпухова численностью личного состава и количеством техники, за три месяца боев потеряли на этом направлении почти всю свою ударную группировку – XII и XIII армейские корпуса, насчитывавшие более шести пехотных дивизий.

Оборонительные бои на реке Протве 10–30 октября 1941 г. принято относить к Можайско – Малоярославецкой оборонительной операции войск Западного фронта. В ходе этой операции немецко-фашистские войска вклинились в советскую оборону на 25–75 км, но прорвать ее не смогли[1]1
  Военная энциклопедия, Т. 5, 2001. с. 354–356.


[Закрыть].

Оборона Красной армии на подступах к Москве с октября по начало декабря 1941 г. была в крайне трудном положении: прорывы фронта, окружения, отходы войск на запасные позиции.

18 октября 1941 г. немецкие войска прорвали оборону Красной армии на главной оборонительной линии Малоярославецкого укрепленного района, а затем, 18–21 октября, и вторую линию Можайской обороны на реке Протве, на участке от Варшавского шоссе до Высокиничей. Возникла угроза выхода к крупному городу Подмосковья – Серпухову, с возможностью блокирования дороги Москва-Тула.

В эти кризисные дни битвы за Москву на Серпуховском направлении героически сражался танковый экипаж лейтенанта Дмитрия Федоровича Лавриненко, о чем известно многим серпуховичам и людям нашей страны, интересующимся историей Великой Отечественной войны. Это было локальное сражение, которое, тем не менее, запомнилось прежде всего тем, что советские воины проявили доблесть и смекалку, победив врага не числом, а умением. Противник понес большие потери и был остановлен. Небольшой отряд советских воинов впервые захватил много фашистской техники, имущества и пленных. Такую информацию содержат напечатанные после войны воспоминания советских офицеров.

Однако историю этого боя в печатных изданиях различных авторов можно увидеть в сильно различающихся интерпретациях. Вокруг боя возникли легенды.

Серпуховский краевед Е. М. Кириллин писал о Д. Ф. Лавриненко и его участии в бою под Серпуховом: «Хотя Дмитрий Федорович Лавриненко и был в Серпухове только проездом, но его имя должно быть золотом высечено на мраморе, т. к. в самую страшную для города минуту он прикрыл его своей грудью. Парень с Кубани спас древний русский город от поругания врага. И серпуховичи не забыли славного танкиста. Именем Д. Ф. Лавриненко названа одна из улиц Серпухова»[2]2
  Кириллин, 1992. С. 49.


[Закрыть]. В этой цитате кратко отражена вся суть отношения жителей города Серпухова к подвигу Д. Ф. Лавриненко. Такими словами в адрес одного танкиста серпухович выразил благодарность всей Красной армии, защищавшей его город от вторжения фашистских варваров. И под этими словами, уверен, подписались бы все жители города.

Мог ли один танк спасти крупный город от захвата? Конечно, нет. Один ли действовал Д. Ф. Лавриненко? Какова его роль в обороне Серпухова? Где правда, а где вымысел в истории о Д. Ф. Лавриненко, которую передают из уст в уста серпуховичи? Что же на самом деле произошло в том бою? Что заставляет современников вспоминать этот бой и сейчас? Ответить на эти вопросы мы постараемся на страницах этой книги.

Новые исследования боевых действий на Серпуховском направлении октября 1941 г. стали возможны благодаря привлечению ранее неизданных исторических источников: рассекречиванию и публикации большого количества документов из Центрального Архива Министерства Обороны РФ, архивов ФСБ РФ, Центрального государственного архива Московской области, музейных и частных архивов, архивов США (NARA) и Германии (Федеральный военный архив во Фрайбурге). Автором также были обработаны документы Научного архива Института Российской истории РАН и Государственного архива документов новейшей истории Калужской области, музеев Московской и Калужской областей.

Автор выражает благодарность друзьям и коллегам, оказавшим помощь в написании работы:

за консультации и предоставленные материалы: Грин Галине Ярославовне, к.и.н. Макаровой Елене Александровне, Милютину Александру Анатольевичу;

за консультации по вопросам военного дела и конструктивную критику: майору в отставке Сигаеву Владимиру Александровичу, полковнику в отставке, ветерану вооруженных сил России Гафурову Евгению Константиновичу, гвардии полковнику в отставке, почётному ветерану Подмосковья, председателю клуба «Любителей Российской истории и символики» Валерию Михайловичу Романенко;

членам поисковых отрядов Подольска, Кременок и Протвино Денису Крупнову, Алексею Бирюкову, Сергею Тер-Акопову;

за предоставленные документы, фотографии и консультации по вопросам реалий боевой обстановки под Серпуховом в октябре 1941 года: Дмитрию Починскому;

за ответственное и профессиональное информационное сопровождение данной исследовательской работы: тележурналисту Марии Панкратьевой и оператору Михаилу Панкратьеву;

за корректуру текстов рукописи книги: Лие Владимировне Ледневой и Елене Владимировне Павлихиной.

Бой под Серпуховом с участием Д. Ф. Лавриненко в письменных публикациях журналистов, военных историков, мемуарах участников битвы за Москву

В октябре 1941 года враг стремился к Серпухову с запада, прорываясь на правом фланге 49-й армии, бои шли на ближних подступах. В то время западнее Серпухова на Протве произошел бой местного значения, один из сотен боев Битвы за Москву. Этот бой для серпуховичей стал, возможно, самым ярким эпизодом обороны города от немецко-фашистских захватчиков. В том бою с советской стороны действовал танк Т-34–76 из состава 4-й танковой бригады, экипаж возглавлял танковый ас Великой Отечественной войны лейтенант Дмитрий Федорович Лавриненко. Об этом человеке, вскоре после его трагической гибели в сражении 18 декабря 1941 г., хорошо сказал М. Е. Катуков, командир 4-й танковой бригады (интервью корреспонденту газеты «Красная звезда» Ю. А. Жукову в конце декабря 1941-начале января 1942 г. под Волоколамском).

«В бригаде у нас есть самые настоящие профессора танкового боя, которые воюют с первого часа войны…

– Вы знаете,…когда человек в совершенстве владеет техникой и уверен в себе, он может совершать удивительные, поистине невероятные вещи.

Был среди нас изумительный танкист – Дмитрий Лавриненко… Вы знаете, сколько вражеских танков, не считая прочей техники, он успел уничтожить? Пятьдесят два!

…Гитлеровцев можно бить, если делаешь это умеючи. Все решает боевой опыт»[3]3
  Жуков, 1975. С. 8–9.


[Закрыть].

На сегодняшний день в исторических документах не удалось найти ни одного танкиста Красной армии, на счету которого было бы больше уничтоженных танков противника, чем у Д. Ф. Лавриненко[4]4
  Смирнов, 2006. С. 37.


[Закрыть].

Дороги войны привели лейтенанта Дмитрия Федоровича Лавриненко в Серпухов в трагические дни октября 1941 г., когда Красная армия отступала под Москвой по всему Западному фронту. Лавриненко к этому моменту имел за спиной уже не одно танковое сражение, и всегда он выходил победителем. Однако к середине октября 1941 г. танкист еще не был признанным мастером своего дела, слава придет к нему после боя под Серпуховом.

19 октября в этом бою Д. Ф. Лавриненко пришлось действовать отдельно от своей бригады. Город был в опасности, и ему самостоятельно пришлось принимать трудное решение, делать выбор офицера и патриота своей страны – сделать прыжок в неизвестность навстречу многочисленному хорошо вооруженному врагу или же равнодушно проехать мимо. Здесь, под Серпуховом Д. Ф. Лавриненко смог переступить границы обычной боевой работы, проявить воинскую доблесть, достойную того, чтобы о нём помнили. Помнили серпуховичи, помнил весь народ нашей страны.

Д. Ф. Лавриненко во время учебы в Ульяновском бронетанковом училище.

О героическом подвиге советских воинов на реке Протве, в октябре 1941 г. люди в СССР узнали во многом благодаря участию в нем кроме Д. Ф. Лавриненко, таких ярких личностей, как смелый комбриг П. А. Фирсов, искусный воин-разведчик полковник Н. Г. Брилев, но именно личность танкиста запомнилась современникам более других. Подвиги 27-летнего танкиста из Прикубанья были многократно описаны в газетных статьях, мемуарах военачальников. В боевой биографии Д. Ф. Лавриненко бой под Серпуховом занимает одно из важнейших мест. Память о тех событиях до сих пор жива у серпуховичей. Участники этого необычного сражения стали, своего рода, былинными богатырями. Именами героев названы улицы, о них слагают легенды.

Всеобщий интерес к бою с участием Д. Ф. Лавриненко возник сразу же. В ходе октябрьских оборонительных сражений за Москву в 1941 г. этот бой был редким случаем для начала войны, когда Красная армия наступала и победила небольшими силами. Кроме того, врага разбили на участке, который в тот момент был наиболее опасным в обороне Москвы – на стыке «малоярославецкого» и «серпуховского» направлений. Вот почему это сражение приобрело особое значение.

К исходу третьей недели немецкого наступления на Москву (операция «Тайфун»), к 18 октября 1941 г., уже иссякли силы батальонов подольских курсантов и других героических подразделений, частей и соединений 43-й армии, сражавшихся под Малоярославцем. 18 октября 1941 года – трагический день, когда Красная армия оставила главную линию обороны Малоярославецкого укрепрайона Можайской линии обороны и, теряя технику и людей, стала с боями отходить по Варшавскому шоссе и по проселочным дорогам густыми лесами к Подольску. Именно в этот тревожный день Д. Ф. Лавриненко оказался в 50 км восточнее Малоярославца, в Серпухове, в 40 км от линии фронта. В этот день в Подмосковье некоторым жителям прифронтовой полосы и измученным красноармейцам казалось, что никто уже не остановит врага, рвущегося к Москве. И вдруг, в хаосе отступления Красной армии появилась сила, которая не только остановила врага, но и повернула его вспять. Сделать это смогла небольшая группа воинов, прибывших на линию фронта из Серпухова.

Подобные факты в те трагические дни не могли ускользнуть от внимания центральной советской прессы и военного командования Красной армии, сообщения об этом бое вошли в многочисленные газетные статьи, сводку Совин-формбюро, рапорты, доклады штабов 43-й, 49-й армий, Западного фронта.

В октябре 1941 г. сложно было установить все обстоятельства столкновения на подступах к Серпухову. Военкоры и штабные работники в 1941 г. давали противоречивую информацию о произошедшем. Не меньше противоречий было и в послевоенных воспоминаниях офицеров. Все сходились лишь в одном – тогда под Серпуховом случилось неординарное событие.

Что на самом деле произошло 19 октября 1941 г. под Серпуховом можно понять только после тщательного анализа всех фактов, знакомства с боевой документацией, со свидетельствами участников и очевидцев тех событий.

Бой с участием Д. Ф. Лавриненко – единственный эпизод боев, разгоревшихся на р. Протве в октябре 1941 г., который был широко освещен в газетах в 1941 г. и в литературе мемуарного жанра послевоенного времени. Публикации воспоминаний об этом бое были первым шагом в историческом изучении обороны Красной армии на одном из важнейших участков битвы за Москву.

Корпус нарративных исторических источников, повествующих о бое с участием Д. Ф. Лавриненко под Серпуховом, сложился с 1941 по 1991 гг. Их авторами были чаще всего сторонние наблюдатели: штабные офицеры, журналисты. Сводки Совинформбюро и газетные статьи военного времени сообщали об этом бое лаконично, только то, о чем позволяла писать цензура военного времени, но авторы уже тогда ставили свои акценты по-разному, оценивали действия его участников по-своему. Степень нарративности[5]5
  Нарративный исторический источник – текст, повествующий об исторических событиях, содержащий описательный рассказ, отражающий личную позицию или личные оценки автора тех или иных событий. Нарратор – рассказчик. Нарративность – субъективная оценка в историческом повествовании.


[Закрыть] сообщений в средствах массовой информации часто весьма высока. Послевоенные воспоминания военачальников об этом бое, все без исключения, нарративны, богаты деталями, в них высказываются личные мнения, поэтому, они часто противоречат друг другу.

Нарративные источники выражают мнение определенных групп, и приведенные их авторами данные всегда нуждаются в подтверждении из других источников, прежде всего, из боевых документов. Несмотря на всю скупость и противоречивость газетных статей и мемуаров, без них не обойтись при изучении событий под Серпуховом октября 1941 г. Перекрестная проверка фактов, приведенных нарраторами, часто позволяет найти в них подлинные исторические факты. При анализе надо понимать, что разница в сообщениях различных нарраторов и несоответствие их боевым документам обусловлена чаще всего не желанием ввести в заблуждение читателя, а ограниченностью данных, на основе которых они высказывали свои суждения. Кроме того, на свидетелей событий воздействовали экстремальные условия войны, нередко их воспоминания искажались, накладывались одно на другое. События Битвы за Москву восстанавливались через много лет, что-то в воспоминаниях ветеранов смешивалось с другими случаями, путались даты событий.

Попробуем сравнить сообщения различных нарраторов о битве 19 октября 1941 г. под Серпуховом.

Основной комплекс данных о сражении с участием Д. Ф. Лавриненко под Серпуховом в воспоминаниях М. Е. Катукова и в изложении компиляторов

О том, как воевал Д. Ф. Лавриненко под Серпуховом, люди в разных концах СССР узнали в 1948 г., когда вышла книга Я. Л. Лившица, рассказывающая о подвигах воинов 4-й танковой бригады (1-й гвардейской танковой бригады)[6]6
  Лившиц, 1948.


[Закрыть]. Большое внимание автор книги уделил случаю с экипажем танка Т-34 лейтенанта Д. Ф. Лавриненко, произошедшего под Серпуховом[7]7
  Лившиц, 1948. С. 80–83.


[Закрыть]. Сам автор не служил в 4-й танковой бригаде, опубликованная история была записана им со слов ветеранов и на основе документов бригады. Согласно автобиографии Я. Л. Лившица, во время Битвы за Москву он был политруком в 9-й дивизии народного ополчения Кировского района г. Москвы, а затем ответственным секретарем бюро ВЛКСМ 1304 стрелкового полка 139-й стрелковой дивизии. Наиболее вероятным первоисточником информации, изложенной Я. Л. Лившицем, был командир 4-й танковой бригады (4 тбр), на момент окончания войны маршал СССР М. Е. Катуков.

1-я гвардейская танковая бригада. На снимках: Командир танка лейтенант Д. Лавриненко, старший сержант М. Бедный, сержант И. Борзых и старший сержант В. Федотов. Газета «Красная звезда» от 12 ноября 1941 г.

Вот цитата из книги Я. Л. Лившица.

«Бой лейтенанта Лавриненко под Серпуховом»

Когда первые танки бригады подходили к окраинам Москвы, танк лейтенанта Лавриненко появился на улицах Серпухова.

Сразу же после выхода из Мценска Лавриненко получил задание по охране штаба армии. Бригада вышла к Москве, а Лавриненко со своим экипажем вынужден был задержаться для приведения в порядок своей машины перед длительным маршем. Накануне марша он получил карточку кандидата в члены ВКП (б). Настроение было радостное и приподнятое. Он ехал по приказу товарища Сталина защищать столицу Советского Союза.

– Ну, дадим немцам смерти! – говорил Лавриненко своему экипажу. Бодрость его передавалась всему экипажу.

Остановив свой танк на центральной улице города Серпухова, Лавриненко, Бедный, Борзых и Федотов – весь экипаж «тридцатьчетверки» – направились в парикмахерскую. Приезжать в Москву небритыми танкисты не хотели.

Танкистов усадили в кресла, но вдруг в парикмахерскую вошёл солдат и сказал, что командир танка срочно вызывается к коменданту города. В городской комендатуре Лавриненко ждал комбриг Фирсов. Он сказал, что к городу по шоссе Малоярославец – Серпухов подходит колонна немецкой пехоты с артиллерией и колёсными машинами, и приказал лейтенанту Лавриненко задержать своим танком эту колонну до подхода вызванных на помощь частей Советской Армии.

– Ну как, справитесь с этой задачей? – спросил Фирсов. – Будет выполнено, – ответил Лавриненко. Как всегда, не торопясь, Лавриненко рассказал экипажу о задаче предстоящего боя. А она была нелёгкой. К городу подходил немецкий батальон, сопровождаемый противотанковыми орудиями и мотоциклистами.

– Главное – внезапность, – заключил Лавриненко разъяснение задачи.

Экипаж занял свои места, и танк пошёл на сближение с противником. Не доезжая деревни Высокиничи, Лавриненко поставил танк в засаду в роще таким образом, чтобы держать под обстрелом всё шоссе. Через несколько минут из-за поворота показалась голова немецкой колонны.

Впереди двигались мотоциклисты, затем штабная машина, противотанковые орудия и, наконец, немецкая пехота в строю. Немцы были настолько уверены в успехе, что даже не организовали разведки.

Колонна приближалась. Башенный стрелок Федотов зарядил орудие, но к нему стал Лавриненко. В ответственные моменты боя он всегда стрелял сам.

Немцы подходили всё ближе. Уже были видны их омерзительные лица. Но Лавриненко ждал. Он хотел, чтобы вся колонна подтянулась к этому участку шоссе. Ещё несколько минут…

Экипаж танка Т-34 лейтенанта Д. Ф. Лавриненко (слева), старший сержант М. И. Бедный, сержант И. П. Борзых и старший сержант В. Д. Федотов. Газета «Правда» от 24 октября 1941 г.

– По фрицам осколочным, огонь! – сам себе скомандовал Лавриненко, и снаряд за снарядом полетел в колонну противника. С первых же выстрелов были подбиты два орудия. Третье орудие немцы начали разворачивать в сторону советского танка.

– Вперёд! – командует Лавриненко. Федотов нажимает на стартёр, машина вздрагивает, мощные моторы бросают её рывком на шоссе. И она мчится навстречу врагу. Немцы были ошеломлены. Они даже не пытались сопротивляться. Противотанковые орудия их не успели сделать ни одного выстрела. Советский танк врезался в немецкую колонну, сокрушая всё на своём пути. Его пушка и пулемёты работали безостановочно. Через десять минут подоспевшая пехота с криком «ура» добивала немцев.

Всё было кончено. Тринадцать трофейных автоматов, шесть миномётов танкисты уложили на броню танка, а затем прицепили к нему десять трофейных мотоциклов и одно противотанковое орудие с полным запасом снарядов. Штабную машину повёл своим ходом сержант Бедный.

В Серпухове отважный экипаж ждал комбриг Фирсов. Старый воин видел, как дрались танкисты; он с радостью обнял и расцеловал этих смелых людей.

Наградной лист на лейтенанта Д. Ф. Лавриненко на присвоение ему звания Героя Советского Союза от 5 декабря 1941 года. ЦАМО.

Штабная машина оказалась наиболее ценным трофеем. В ней нашли важные немецкие карты. Все документы были немедленно отправлены на самолёте по назначению.

Гнев и возмущение всех присутствовавших вызвали найденные в машине женские туфли, сковородки, бельё, детские соски. Штабные немецкие офицеры возили с собой награбленные у населения вещи.

Получив официальный отзыв о проведённом бое, экипаж Лавриненко мог продолжать свой марш.

Возвращаться в парикмахерскую было некогда, и танк тут же направился к Москве.

Утром 20 октября Лавриненко прибыл в Кубинку, где скромно доложил о проведённом бое.

«Только приехал Лавриненко – вспоминает начальник политотдела Деревянкин, – я на него набросился: как же ты отстал от бригады? Вместо ответа Лавриненко вынул бумажку. В ней значилось:

«Полковнику Катукову. Командир машины Лавриненко Дмитрий Фёдорович был мною задержан, ему была поставлена задача остановить прорвавшегося противника и помочь восстановить положение на фронте в районе г. Серпухова. Он эту задачу не только с честью выполнил, но и геройски проявил себя. За образцовое выполнение боевой задачи Военный совет армии всему личному составу экипажа объявил благодарность и представил к правительственной награде». – Тут ругать его уж никак нельзя было»[8]8
  Лившиц, 1948. С. 80–83.


[Закрыть].

Запись о происшествии под Серпуховом с экипажем танка Д. Ф. Лавриненко была сделана Я. Л. Лившицем со слов знавшего эту историю человека по истечении большого срока, поэтому в рассказе Я. Л. Лившица есть географические неточности: он упомянул «шоссе Малоярославец – Серпухов», хотя такого шоссе никогда не существовало. Дорога, шедшая от Серпухова вдоль Протвы, доходила до села Черная Грязь, где пересекалась со Старой Калужской дорогой, и далее продолжалась до Белоусово, к Варшавскому шоссе, а по шоссе можно было проехать к Малоярославцу. Безусловно, существовала сеть проселков, по которым также можно было попасть из Малоярославца в Серпухов, но эти дороги никак нельзя назвать «шоссе Малоярославец – Серпухов». Эта географическая неточность – свидетельство того, что при написании своего труда Я. Л. Лившиц не пользовался свидетельствами жителей Серпухова, а также не общался с представителями группировки советских войск, державших в то время оборону на серпуховском направлении. Не пользовался Я. Л. Лившиц и статьями в центральной и местной советской прессе, что становится очевидным далее при их разборе. Описания боя в средствах массовой информации 1941-го года почти ничего общего с версией Я. Л. Лившица не имеют. Таким образом, история боя с участием Д. Ф. Лавриненко под Серпуховом в изложении Я. Л. Лившица представляет собой вариант, появившийся самостоятельно в кругу ветеранов, танкистов 4-й танковой бригады.

В изданных в 1966 и 1974 гг. воспоминаниях маршала М. Е. Катукова почти слово в слово передается история о действиях Д. Ф. Лавриненко под Серпуховом, опубликованная ранее Я. Л. Лившицем[9]9
  Катуков, 1966; он же, 1974.


[Закрыть]. Разница текстов Я. Л. Лившица, и М. Е. Катукова незначительна.

Схожесть текста книги Я. Л. Лившица и мемуаров маршала Катукова косвенно свидетельствует об их соавторстве, текст Я. Л. Лившица, вероятнее всего, был согласован с М. Е. Катуковым, а, возможно, и исходил от него. Из содержания книги Я. Л. Лившица или мемуаров М. Е. Катукова читатель мог сделать вывод о том, что главную роль в сражении под Серпуховом сыграли танкисты 4-й танковой бригады – Лавриненко, Бедный, Борзых и Федотов, а пехотинцы под командованием П. А. Фирсова подоспели к месту боя позже, завершив разгром врага. П. А. Фирсов в рассказе Я. Л. Лившица и М. Е. Катукова предстает сторонним наблюдателем, а не участником боя. Таким образом, история боя под Серпуховом написана Я. Л. Лившицем и бывшим командиром 4-й танковой бригады М. Е. Катуковым в изложении танкистов.

Причиной, по которой экипаж Д. Ф. Лавриненко оказался в Серпухове, исходя из сообщений Я. Л. Лившица и М. Е. Катукова, была передислокация частей 4-й танковой бригады с брянского направления на волоколамское по личному распоряжению Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Распоряжение было передано Сталиным по телефону в штаб 50-й армии командующему 4-й танковой бригадой М. Е. Катукову 16 октября 1941 г. после 20.00. Через 4 часа после этого разговора танковая бригада начала передислокацию к станции Кубинка. Маршрут пролегал через Серпухов[10]10
  Катуков, 1966. С. 186; Катуков, 1974. С. 58; Лившиц, 1948. С. 80.


[Закрыть].

Д. Ф. Лавриненко отстал от своих по причине, указанной авторами как задание по охране под Тулой штаба 50-й армии. Кроме того, нужно было привести машину в порядок перед длительным переходом[11]11
  Катуков, 1974. С. 60–62.


[Закрыть]. В 1966 г. в статье «1-я гвардейская в боях под Москвой» М. Е. Катуков пишет, что причиной задержки была мелкая неисправность[12]12
  Катуков, 1966. С. 187.


[Закрыть]. У специалистов по истории Битвы за Москву сразу возникнет вопрос: могла ли это быть 50-я армия?

Судя по отчету о боевых действиях армий Брянского фронта с 1 по 26 октября 1941 г. за авторством командующего Брянским фронтом генерал-полковника Еременко, члена Военного совета дивизионного комиссара Мазепова и начальника штаба Брянского фронта генерал-майора Захарова, штаб 50-й армии с 14 октября с боями прорывался из окружения. В Белев вышла часть штаба 50-й армии во главе с майором Борисовым. О судьбе командующего армией на 19 октября ничего не было известно[13]13
  ЦАМО. Ф. 202, оп. 5, д. 32, л. 25.


[Закрыть]. Белев был местом сбора отступавших частей 50-й армии. Штаб 50-й армии на отчетной карте штаба Брянского фронта за октябрь 1941 г. указан в Белеве с пометкой «17.10–19.10»[14]14
  ЦАМО. Ф. 202, оп. 5, д. 99.


[Закрыть]. Однако, первое достоверное сообщение о размещении остатков штаба 50-й армии в Белеве содержится в оперсводке № 99 Брянского фронта, пришедшей в 20.00 19 октября 1941 г.: «По данным полученным от полковника АРГУНОВА отдельные подразделения 154, 260, 290, 299 и 278 сд 50 армии продолжают выходить на БЕЛЕВ и сосредотачиваются в районе НОГАЯ, ПЕСОЧЕНКА. Объединяет эти группы вр. нач. штаба 50 армии подполковник ПОЧЕМА, который с группой командиров штаба находится в БЕЛЕВЕ»[15]15
  ЦАМО. Ф. 202, оп. 5, д. 51, л. 374.


[Закрыть]. Таким образом, штабные работники 50-й армии 16–17 октября, по-видимому, еще были за линией фронта в окружении, если штаб возглавил временный начальник.

В донесении командующему 3-й армией о положении частей 13-й и 50-й армий сообщал генерал-майор Вечный 19 октября 1941 г.: «Курская группа войск ведет бой с противником в районе Жданово и к югу от Линца. Для соединения с вами выслан разведотряд в составе танковой роты, мотороты и кав-полка. Отряд 17.10 выступил в направлении Радогоща.

Части Петрова (части 50-й армии и штаба Брянского фронта – А.П.) до 3000 чел с мат. частью 17.10 вышли в район Белева. Главные силы предположительно в Нарышкино (20 км зап. Орла).

Городнянский (13-я армия – А.П.) со штабом и частью дивизий вышел в район расположения Ермакова Принимаются меры по выводу остальных частей и мат. части.

Группа Ермакова (13-я и 50-я армии – А.П.) передается в состав Городнянского. Фронт, занимаемый Городнянским (с группой Ермакова). – Белые Берега, (иск.) Рыльск, Коренево.

Штаб фронта – Щигры.

26 А. группа Аргунова в Белеве, остальные части занимают оборону по р. Зуша в районе Мценска.

ВЕЧНЫЙ»[16]16
  ЦАМО. Ф. 48а, оп. 3408, д. 6, л. 330.


[Закрыть].

Листовка «Герои и подвиги. Боевые эпизоды Великой Отечественной войны» с материалом о подвиге старшего лейтенанта Д. Ф. Лавриненко. Издана в 10-х числах декабря 1941 г.

Я. Л. Лившиц, автор книги «Первая гвардейская танковая бригада в боях за Москву». Фото 1980-х гг.

50-я армия 17–19 октября 1941 г. разделилась на несколько групп, каждая из которых самостоятельно пробиралась в различных направлениях.

Уточняют положение штаба 50-й армии донесения по 26-й армии и Брянскому фронту. Из переговоров офицеров связи штаба Брянского фронта и Генерального штаба капитана Цехмистренко и старшего лейтенанта Чудакова:

«– Если имеешь время, я дам материал о ходе выхода из окружения 50 армии.

– Давайте, это важно нам.

– Даю. 24.10.41 к нам в штаб прибыл майор БОРИСОВ из штаба ВВС 50 армии, который двигался совместно с наземными войсками. Он доложил: 13.10 армия сосредоточилась у переправы через реку РЕССЕТА в районе Гутовского лесозавода (20–25 км северо-восточнее БРЯНСКА), причем армия собралась в одно место. Все перемешалось: люди, артиллерия, машины и повозки. В таком состоянии армия находилась до утра 14.10.1941. С рассвета 14.10.41 154 сд отбросила немцев и форсировала реку. За дивизией некоторое время спустя двинулся штаб армии, но на восточном берегу он был обстрелян минометным и пулеметным огнем. Майор БОРИСОВ, подполковник ПОЧЕМА, генерал-майор ПЕТРОВ, полковник БОГДАНОВ и член Военного Совета, фамилию не помнит, южнее переправы организовали батальон пехоты и решили нанести удар в тыл немцам, которые к этому времени оттеснили прикрывающие части к самой переправе. У переправы творилось что-то невероятное. Артиллерия вела огонь тут же, с колес, часто поражая своих. Раненых и убитых никто не подбирал. В процессе обходного маневра нашего организованного батальона последний распался на две части. Первая часть совместно с БОРИСОВЫМ вышла в БЕЛЁВ. Генерал-майор ПЕТРОВ остался со второй частью батальона, судьба которого неизвестна. Части армии имели задачу и двигались на БЕЛЁВ. Маршрут движения БОРИСОВА: ТЕРЕБЕНЬ, ТРОСНА, ВЫТЕБЕТ, РАДОМНА, СЕРЕДИЧИ, БЕЛЁВ. После переправы на всем отрезке пути он немцев не встречал. По опросу местных жителей, последние сообщали, что немцы заходили в деревню, брали продукты и двигались на восток и северо-восток. По докладу БОРИСОВА, немцев было не больше батальона с 5 минометами. Материальная часть гвардейского дивизиона уничтожена самими артиллеристами. Все. Ясно ли?

– Все ясно»[17]17
  Михеенков, 2013б. С. 49; ЦАМО. Ф. 202, оп. 5, д. 21, л. 17–19.


[Закрыть].

Из доклада Борисова становится ясно, что он, будучи представителем штаба ВВС 50-й армии, вышел в Белев с половиной батальона. Остальных штабных работников 50-й армии в Белеве еще не было.

Из переговоров офицеров связи Маслюкова и Залетова 20 октября 1941 г. можно почерпнуть дополнительные подробности о штабе 50-й армии.

«… – Передаю то, что АРГУНОВЫМ было установлено в 16.00 часов у их телеграфистов. Записка генерал-майору ЗАХАРОВУ и члену Военного Совета МАЗЕПОВУ.

Здравствуйте. Докладываю обстановку:

Первое: на сегодня все хозяйства, за исключением 276 (сд), вышли на меня, приводятся в порядок, организуем отпор врагу.

Второе: лично ПЕТРОВ еще не появился. Имею сведения о нем, что 12.10.41 он перешел РЕССЕТА у завода юго-восточнее ХВОСТОВИЧИ. Вышедшие командиры видели его и 15.10.41 северо-восточнее этого завода.

Третье: вчера прибыл с частью штаба подполковник ПОЧЕМА, очень немного их осталось.

Четвертое: сегодня полностью выбрался ИВАНОВ. Я прошу вашей телеграммы через генерала КУРКИНА в отношении ИВАНОВА. Думаю, что наиболее целесообразно его отправить, но для этого нужно дать телеграмму.

Пятое: в основном свою задачу я выполнил. Все собрано, налаживается прямая связь всех хозяйств непосредственно со Штармом. Включаю свою опергруппу в аппарат ПОЧЕМА. Жду ваших указаний.

20.10.41 АРГУНОВ. Передал капитан МАСЛЮКОВ 19.22 20.10.41…»[18]18
  Михеенков, 2013б. С. 50; ЦАМО. Ф. 202, оп. 5, д. 45, л. 310–312.


[Закрыть].

По данным Донесения заместителя начальника оперативного отдела штаба 50-й армии начальнику штаба Брянского фронта от 23 октября 1941 г. «О состоянии и положении частей армии»

«Штаб армии в составе полковника ПОЧЕМА, нач. артиллерии полковника ЛЕСЕЛИДЗЕ, оперотдел 2 чел., штаб артиллерии 3 чел., разведотдел 4 чел. Всего 50 командиров находится АСТАФЬЕВО и 23.10 сосредотачивается АРСЕ-НЬЕВО. Сведений о нахождении командующего и чл. Военного совета с 18.10 нет. До этого он с подразделениями 1-го гвардеского полка следовал из ЛЬГОВО на ЗНАМЕНСКОЕ… Положение армии неопределенное. По мере сколачивания частей, таковые получают задачу от полковника АРГУНОВА»[19]19
  ЦАМО. Ф. 202, оп. 5, д. 21, л. 427, 430; Сборник боевых документов…, 1960. С. 387, 389.


[Закрыть].

С 13 октября 1941 г. Белевский боевой участок охранялся силами примерно одной стрелковой дивизии, собранной из отступающих. Командиром был полковник Аргунов[20]20
  ЦАМО. Ф. 202, оп. 5, д. 32, л. 26.


[Закрыть]. С 14 октября 1941 г. Белевский боевой участок (группа Аргунова) входит в подчинение Западного фронта[21]21
  ЦАМО. Ф. 208, оп. 2677с, д. 2, л. 21; Сборник боевых документов…, 1960. С. 22.


[Закрыть].

Я. Л. Лившиц, автор книги «Первая гвардейская танковая бригада в боях за Москву». Фото 1940-х гг.

15 октября 1941 г. Белевский боевой участок переходит под командование 26-й армии, в которой и служил лейтенант Лавриненко. В отличие от 50-й армии, 26-я армия имела штаб, командующего и сохраняла полную боеспособность[22]22
  Из распоряжения командующего 26-й армией от 15 октября 1941 г. – ЦАМО. Ф. 202, оп. 5, д. 21, л. 452.


[Закрыть].