Книга: Варшава, Элохим! - Артемий Леонтьев

книгу невозможно читать спокойно.

ты откладываешь её, закрываешь глаза, глубоко дышишь и снова открываешь.

невозможно взахлёб читать о круговом изнасиловании травниками молодой еврейки.

нереально понять *как называются такое существо?*, активирующего камеры смерти и гордящегося этим??

а маленькие дети Корчака в душном вагоне стали последней каплей моего самообладания, я разревелась.

это рассказ о варшавском восстании.

28 дней горстка людей сопротивлялась неумолимо жестокой нацистской военной машине. они сражались за себя, за разбомбленную Варшаву, за веру и любовь.

меня четвертуют за эти слова!

но книга очень красивая. и я не только про обложку.

витиеватый слог, писательский талант, потрясающий стиль автора пленяют с первых страниц. но читать все равно морально тяжело.

книга не станет откровением для знакомых с этой темой. но может стать хорошим подспорьем.

Книга как Вы уже поняли о Второй Мировой войне. О Варшавском гетто и участниках сопротивления.

Автор раскрывает каждого персонажа. Тут уделено внимание Я.Корчаку, о нем у меня несколько постов. #янушкорчак_su_libri #su_libri_личности

Героиня- медсестра Эва, которая вывозила спящих детей из гетто, чтобы спрятать в монастырях. Все таки автор вдохновился историей Ирены Сендлер, правда не стал сохранять ее имя. Мой Пост о книге, посвящённой И.Сендлер #джекмайер_su_libri

Было очень интересно, когда автор описывал детей Корчака в вагоне, когда их всех загнали в поезд, чтобы везти в Треблинку. Каждому ребёнку он дал имя и характер....

Так же хочется отметить некоторые моменты с офицерами СС. Один вёл допрос, другой проводил пытки, был тот,который встречал людей уже в лагере с псом, давая ему возможность набрасываться на голых людей и терзать их тела. Автор уделил этим офицерам предысторию, ссылаясь на их какие-либо семейные, подростковые травмы. Возможно он хотел показать, намекнуть, что это и привело к их нечеловеческой жестокости. Я не согласна. Ибо не считаю, что, такая массовая жестокость была вызвана детскими травмами. Может в некоторых случаях и такое было причиной. Но наверно в единичных случаях. Вспомним эксперимент, где людей заперли в тюрьме, одним дали в руки дубинки, а другие были «заключёнными»( к слову это были актеры, изображавшие боль при ударах искусственными дубинками), но обычные люди - «тюремщики» про это не знали. Им дали свободу и волю в наказании людей, что они вытворяли?Эксперимент остановили, т.к «тюремщики» зашли так далеко, что чуть не убили людей...

Не рекомендую книгу читать слишком впечатлительным.... #орлирекомендует #su_libri_holocaust_shoa

С самого начала произведение ставит в тупик. Нет, не своей глубиной, а своей многословностью. Эти бесстыже-длинные описания не пойми чего и зачем, они не восстанавливают атмосферу 40-х прошлого века, а скорее пытаются показать все красноречие писателя. Вот вам типичный образчик стиля:

«…Река терлась льдистой чешуей о низкие мосты и пологие берега; маслянистая и тихая, она переплеталась потоками, спутывалась, точно в канат, неспешно сбивалась в пену. Вязкая чернильная вода молчала, нервно подрагивала волнами-разводами, топорщилась, словно хмурилась, стараясь запомнить, собрать в свои летописные воды-страницы всю людскую многоголосую горечь, все опеплившиеся судьбы и мерзлые слезы. Гладкая тишь нет-нет, а выдавала себя – сквозь крадущуюся воду-пелену проглядывала пугающая злобная несыть, точно скорбная вода реки теснила в себя саму историю, поглощала ее сумеречную суть и пузырилась скрытым на дне черной реки первобытным безумием. Вокруг пустых скамеек как ни в чем не бывало расхаживали голуби, важные, будто сборщики податей, трепыхали крыльями и нахраписто толкались. Длинные трамваи, похожие на гондолы, подвешенные к проводам…»

И так далее, и так далее, и так далее. Жалую вам мысленно медальку, если вы смогли осилить этот кусок и не забыли, с чего все начиналось. И это самое начало, длинное-длинное (там еще миллион абзацев, диалогов в книге до ужаса мало).

Но черт бы с ним, осилили. Но потом автор начинает представлять героев. Самое сложное, как по мне, – это раскрыть историю, характер, судьбу человека, не прибегая к этим проклятым описаниям. Легко, знаете ли, написать: «Он был умен, тонок в мыслях и, пожалуй, до отвращения обаятелен» (это не авторское, это мое от балды, если что). Вот легко написать характеристику – а ты лучше не опиши, а покажи это, и чтобы все было логично, и каждый поступок персонажа раскрывал его личность и, главное, вытекал из предыдущего. Сделай так, чтобы я сама, своими словами, могла рассказать о персонаже. Тяжело? Ну, извините.

Автор именно что навязывает свое виденье героев, из-за чего они остаются статичными куклами. И из-за этого же не возникает сопереживания (а я же должна сопереживать несчастным жертвам Варшавского восстания, так?)

Рассказав о персонаже, автор может… забросить его вплоть до конца книги. Т.е., потратив 20-25 страниц на его описание, автор потом просто забывает о герое и заставляет его появиться лишь за тем, чтобы спасти другого героя. Сюжет поэтому не складывается, неясно, кто является главным, а кто – второстепенным. В какой-то момент сюжет заменяется справками, пересказами, переписанной историей Корчака (за что?) и описанием оружия вплоть до серии и калибра.

И отдельная боль – карикатурные нацисты, прям ничего человеческого в них нет. Жаль, рога и копыта автор забыл им приставить, чтоб совсем правдоподобно было. А положительные герои такие положительные, что плеваться хочется.

Извините уж за этот поток злости, но я была обязана это написать – при нынешнем рейтинге книги и исключительно положительных рецензиях, которые хвалят эту «гениальную», «выворачивающую душу» книжку. Я из-за таких трогательных рецензий и решилась на чтение, знаете ли. И жалею, потому что меньше всего хотела получить авторское самолюбование (как же, такая важная и страшная тема, какой я герой, что взялся за нее!) на костях несчастных евреев.

Dixi.

Что может оттолкнуть, так это с нахрапом взятый с первых строк метафоричный стиль изложения. Иногда, чтобы понять автора, приходилось расчленять предложение на части. К слову, одно предложение у Леонтьева может занять треть страницы. К середине книги уже привыкаешь к деепричастным оборотам и витиеватым эпитетам, следуешь за героями и поддерживаешь в их нелегком деле.

В книге есть как выдуманные персонажи ( или созданные под воздействием всем известных героических историй), так и настоящие реальные люди. Например Януш Корчак (Гольдшмит). Если вы вдруг не знаете кто это, то... блин...реально не знаете? Почитайте.

Не всё идеально, не на 100%, но небольшие огрехи простительны для молодого автора. Тема сложная сама по себе. Работы проделано много. Это чувствуется. Поэтому безмерное уважение от меня.

Почувствовав запах свежевырытой могилы, Харон открывает двери, из открытых проемов всегда веет ветер; люди не любят приходить на кладбища, они интуитивно ощущают этот ветер, воспринимают его коркой сознания, кончиками пальцев, воспаленным нервом. Каждый из них понимает: ветер не может веять из пустоты, ветер веет только с просторов, а ничто не пугает живого человека так, как загробный простор: если есть ветер, значит есть бессмертие. Над еврейским кладбищем Варшавы 42-го года без конца гудел ветер, очень сильный ветер.

Захочу ли я перечитать это произведение в полной версии? Не знаю... Мне нужно время. Время, чтобы собрать по кусочкам душу, которая разлетелась на осколки после всего, что увидела в страшных, покорёженных, изрытых следами от пуль стенах варшавского гетто весны 1942 года... P.S. Автору - писать ещё и писать обязательно! Это Божий дар, его нельзя зарывать в землю.